СОЗНАНИЕ КАК ЦЕЛОСТНАЯ СИСТЕМА 7 страница

Носителем имен собственных в условиях родового строя был, следовательно, прежде всего род, поскольку они обозначали не столько личность как таковую, сколько ее принадлежность к данному роду, ее родственные связи и общественное положение. Так, у индейских племен «Длинный рог» — собственное имя, принадлежащее роду «Олень», «Черный волк» — роду «Волк». А в роде «Орел» имеются такие имена, как «Орел, строящий свое гнездо», «Орел, сидящий с поднятой головой», «Орел, летающий над ветвями», и т. п.³ Как правило, каждый род имел личные имена, которые составляли его исключительную собственность и как таковые не могли употребляться другими родами того же племени. Если ребенку давали имя из чужого рода, то сам по себе факт присвоения этого имени переводил ребенка в тот род, которому принадлежит это имя. Родовое имя само по себе давало родовые права. Такие имена либо прямо по своему значению указывали на род,

¹ Л. Морган. Древнее общество. Л., 1934, стр. 48.

² С. Кацнелъсон. К генезису номинативного предложения. М.— Д., 1936, стр. 84.

³ Л. Морган. Древнее общество, стр. 99.

которому они принадлежали, либо были в качестве таковых общеизвестны. Так, член племени «арабана» штата Южная Австралия на вопрос, кто он такой, ответит: «Я — арабана» 1.

Морган отмечает, что в житейском обиходе при формальных приветствиях индейцы обращаются друг к другу с помощью слов, выражающих степень родства, если они родственники, а если не родственники, то с помощью таких выражений, как «мой друг». Название человека по имени и тем более вопрос: «Как вас зовут?» — считались большой грубостью. У человека на ранней родовой ступени его развития личное имя служило средством выражения осознания не личности самой по себе в ее относительной обособленности от коллектива, а ее органической связи с коллективом, родом, частью которого она являлась. «Племя оставалось для человека границей как по отношению к иноплеменнику, так и по отношению к самому себе: племя, род и их учреждения были священны и неприкосновенны, были той данной от природы высшей властью, которой отдельная личность оставалась безусловно подчиненной в своих чувствах, мыслях и поступках» ².

Отдельная личность выступала как индивидуальное выражение общности коллектива. Затем она начинает все более ясно осознавать себя и все более четко выделять себя из коллектива, противопоставлять себя ему. Анализируя образцы раннего эпоса, А. Ф. Анисимов отмечает, что если в ранних сказаниях, например в Нивских настундах, «герои как бы безлики, слиты с общей массой рода и племени, даже безымянны, то в чукотских сказаниях они резко индивидуальны, отделены от рода, нередко стоят над ним» ³.

Словесное обозначение человека именем собственным явилось речевой формой выражения осознания индивидуальности. В именах собственных первоначально подчеркивались прежде всего чисто внешние, а уж потом и внутренние индивидуальные особенности, характерные именно для данного человека, например,

¹ См. А. Элькин. Коренное население Австралии. М., 1948, стр. 49.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 99.

³ А. Ф. Анисимов. Природа и общество в отражении сказки и мифа. Л., 1953, стр. 160.

Софья — мудрая, Евгений — благородный, Валентина — добрая и т. п.

Достигнув уровня самосознания, человек, называя других людей именем собственным, стал выражать свое «Я» личным местоимением. История языка показывает, что личные местоимения засвидетельствованы в самых ранних памятниках письменности. Следовательно, данная категория слов оформилась в своей функции еще до возникновения письменности.

Отмеченные выше ступени в формировании самосознания характерны и для ребенка. Узнавание ребенком вещей и других людей происходит прежде, чем самоузнавание. Общеизвестно, что ребенок раннего возраста называет себя не местоимением «Я», а по имени, т. е. так, как к нему обращаются другие. Он себя именует словами других. Он и судит о себе суждениями других, оценивает себя оценками других. Лишь примерно в трехлетнем возрасте ребенок начинает употреблять личное местоимение «Я».

Словесное обозначение себя местоимением «Я» — это не просто овладение грамматическим понятием, а языковая форма выражения психологического сдвига в личности, связанная с идентификацией себя с самим собой, с противопоставлением себя другим и соотнесением себя с ними.

Итак, в своем поступательном умственном развитии человек последовательно возвышался от элементарной ступени непосредственного чувственного осознания мира до высшей ступени, на которой он стал постигать, что средства, с помощью и в форме которых он познает действительность, есть нечто отличное от объекта познания. Отражая действительность, субъект стал осознавать само это отражение и вместе с тем понимать свое собственное место в естественном и общественном круговороте жизни. «...Отсюда самоанализ, самосуд и вообще сознавание себя деятелем в области мысли» 1.

Осознание человеком своего отношения к самому себе через отношение к действительности и другим людям явилось необходимым условием моральной самооценки. Человек достиг того уровня развития, когда

¹ И. М. Сеченов. Избр. философ, и психологич. произв., стр. 510.

возникла категория совести, способность человека к оценке своих поступков, мыслей, чувств с точки зрения существовавших в данном коллективе неписаных норм поведения, принципов взаимоотношения людей. Род, а потом и государство делались своего рода олицетворением личных обязательств человека. Это становилось исходной базой для формирования социально-политического самосознания личности.

Рассмотрение генезиса самосознания позволяет сделать следующий вывод. Современный человек, находящийся на позициях научного мировоззрения, объясняет явления природы согласно объективным законам и причинам, а поступки людей — мотивами и целями, в конечном счете порожденными воздействием внешнего мира. Человек же родового общества находился в созданном им самим плену — в плену мифологического мировоззрения. Осознав себя как нечто противостоящее и природе и общественному коллективу в качестве субъекта деятельности, преобразующей природу, личность тотчас подпала под порабощающее влияние вымышленных сверхъестественных сил. Эта связанная с отчуждением рабская психология базировалась одновременно на узости и на универсализме кругозора человека: узость проистекала из невежества, из ограниченного видения вещей, а универсализм заключался в ориентации мысли на всеобщие принципы бытия. Человек рассматривал себя в известном смысле как средство выполнения воли надиндивидуальных сил, что хорошо иллюстрируется ранними памятниками культуры. Обратившись, например, к Гомеру, мы убедимся, что почти все поступки людей и вообще сколько-нибудь значимые события жизни объясняются там волей богов. Поэма «Илиада» начинается словами: «Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына...» Поэт не считает себя творцом собственного пения. Создается впечатление, что он выступает лишь посредником между своим творчеством и волей богов. И это не простое выражение скромности, а убеждение в том, что ему присуща функция орудийности. Иллюзорная форма самосознания, каковой являются мифология и религия, резко тормозила развитие самосознания личности.

Самосознание формировалось постепенно, приобретая свои высшие формы на заре уже писаной истории,

когда возникли философия, зачатки конкретных наук, поднялись на высокий уровень развития искусство, нравственные отношения, развилась государственность. Знание себя является синтезом известных духовных личных ценностей, способностей, моральных принципов и взглядов на жизнь. Человек получает свою определенность и становится существующим «для себя» лишь через практическое отношение к вещам, через общение с другими людьми.

Всматриваясь, как в своего рода зеркало, в других людей, сопоставляя себя с ними, человек обнаруживает в себе то, что сначала замечал у других, и только таким путем приходит к самосознанию, к уяснению своих дарований или отсутствию таковых, своих возможностей в той или иной области. Все познается в сравнении. И самого себя человек познает через сравнение с другими. «...Индивиды как физически, так и духовно творят друг друга...» ¹.

Этот основной принцип генезиса самосознания с исключительной глубиной вскрыл К. Марке, который отметил прежде всего производный характер самосознания по отношению к познанию вообще и общественный характер генезиса самосознания. «Так, как он (человек.— А. С.) родится без зеркала в руках и не фихтеанским философом: «Я есмь я», то человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь относясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку» ². Таким образом, мое бытие как субъекта для меня самого обусловлено моим бытием как объекта для другого. Мое отношение к самому себе опосредствовано отношением ко мне других.

Сопоставление, сравнение себя с другими является обычным критерием самооценки.

Решающую роль в формировании самосознания марксизм отводит коллективным формам деятельности. Это один из фундаментальных принципов марксизма в исследовании развития самосознания. Лишь позднее человек переходит к анализу своих собственных внутренних душевных особенностей. Однако и их оценка во

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 36.

² К Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 62.

многом преломляется через призму отношения к тем требованиям, которые предъявляются общественной жизнью. Вместе с тем происходит процесс возрастания границ и направленности самосознания: последовательное осознание человеком себя как части первобытного стада, рода, семьи, племени, народности, нации и класса, всего человечества.

Известно, что в глазах окружающих нас людей мы выглядим далеко не однозначно. И это разное отношение к нам служит важным условием коррекции и мерой нашей самоориентации.

Таким образом, и онтогенетически, и исторически самосознание возникло не в качестве духовного зеркала для праздного самолюбования личности. Оно родилосьна свет как историческая необходимость в самоконтроле — жизненно важном средстве управления поведением человека в сложной системе его взаимоотношений с обществом, с другими людьми, если без появления труда и общества не могло бы возникнуть самосознание человека, то без самосознания, по-видимому, общество и труд вряд ли смогли бы успешно развиваться.

Хотя человек достиг элементарного уровня самосознания еще в глубокой древности, но он обращал свой умственный взор прежде всего не на самого себя, не на работу своей мысли и переливы чувств, а на реальный мир. У родового человека самосознание находилось в зародыше и развернулось в действительное самосознание в период формирования классового общества, когда возникли представления о самих представлениях, понятия о понятиях. Словом, возникла философия, формировалась наивная диалектика древних. «...Диалектическое мышление — именно потому, что оно имеет своей предпосылкой исследование природы самих понятий,— возможно только для человека, да и для последнего лишь на сравнительно высокой ступени развития (буддисты и греки), и достигает своего полного развития только значительно позже, в новейшей философии...» 1

В дальнейшем по мере развития общественных отношений, усложнения деятельности людей, характера их взаимного общения, накопления опыта и увеличения степени ответственности человека перед обществом и

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 537—538.

самим собой существенно перестраивалось и самосознание. Человек все глубже осознает себя, свое место в жизни как субъекта истории; растет его сознательность.

Решающие перемены в развитии самосознания человека как массового явления происходили в связи со сменой общественно-экономических формаций, с перестройкой систем мировоззрения, с появлением сначала мифологии, затем мировых религий, зачатков исторических знаний — своеобразной памяти народа, фольклора, художественной литературы, искусства, конкретных наук, различных философских учений, в которых синтезировалась совокупность знаний людей о мире и о себе. Все это явилось выражением общественного самосознания и самопознания. Следовательно, самосознание может носить не только личный, но и общественный характер. Мы говорим, например, о классовом и национальном самосознании. Так, на определенной ступени своего развития общественный класс из класса «в себе» может превратиться в класс «для себя». Это значит, что в силу высокого накала классовой борьбы и развития своего классового сознания он начинает осознавать свои особые, объективно обусловленные, коренные интересы, противоположность их интересам других классов. Общественный класс, достигший высокого уровня самосознания и организовавшийся в политическую партию, выдвигает свою собственную программу. Так, осознав свою историческую миссию освободителя всего трудового человечества, пролетариат под руководством Коммунистической партии совершил социалистическую революцию и осуществляет совместно со всеми трудящимися строительство социализма и коммунизма.

Каждая исторически сложившаяся нация в лице наиболее передовых представителей поднимается до осознания своих общенациональных интересов, особенностей своей культуры, традиций и перспектив развития. Она обладает своим особым складом мышления и формой проявления чувств, своим чувством национального достоинства. Но, все имеет свою меру. Подобно тому как гипертрофированная ориентированность сознания субъекта на самого себя ведет к эгоизму, чрезмерная обращенность национального сознания только на особенное в национальной жизни может привести к национализму.

СОЗНАТЕЛЬНОЕ И БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ В ТВОРЧЕСТВЕ

ПОНЯТИЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

Наряду с сознательными формами отражения и деятельности для человека характерны и такие, которые находятся как бы за «порогом» сознания, не достигают надлежащей степени интенсивности или напряженности, чтобы обратить на себя внимание. Термины «бессознательное», «подсознательное», «неосознанное» часто встречаются в научной и художественной литературе, а также в обыденной жизни. Говорят: «Он сделал это неосознанно», «Он не хотел этого, но так получилось» и пр. Повседневный опыт знакомит нас с мыслями, которые всплывают у нас в голове, но неизвестно, откуда и как они возникают.

Анализируя в своем романе состояние духа Ивана Карамазова, Ф. М. Достоевский настойчиво подчеркивает, что Иван сам не знал о причине своего скверного настроения, подобно тому, как люди часто раздражаются по поводу какого-нибудь пустяка — уроненного на пол платка или не поставленной в шкаф книги, не сознавая этой причины.

Как уже отмечалось, понятие психического значительно шире понятия сознания, которое обладает не поддающимися практическому учету градациями уровней, начиная от высшей степени ясности, доходящей до удивительной силы прозорливости и глубины понимания сути вещей, и кончая полусознательным состоянием. Один ученый насчитал около двадцати ступеней сознания. Это число, видимо, можно свободно удвоить или даже утроить.

Психическая деятельность может находиться в фокусе сознания; иногда не достигает уровня сознания (досознателъное, или предсознагельное состояние) или опускается ниже порога сознания (подсознательное). Совокупность психических явлений, состояний и действий, не представленных в сознании человека, лежащих вне сферы его разума, безотчетных и не поддающихся, по крайней мере в данный момент, контролю, охватывается понятием бессознательного.

Зона максимально ясного сознания в психической деятельности сравнительно невелика. За ней идет полоса просто ясного сознания, а потом — минимального сознания, за которой следует уже неосознанное. Последнее выступает то как установка, инстинкт, влечение, то как ощущение, восприятие, представление и мышление, то как сомнамбулизм, то как интуиция, то как гипнотическое состояние или сновидение, состояние аффекта или невменяемости.

К бессознательным явлениям относят и подражание, и творческое вдохновение, сопровождающееся внезапным «озарением» новой идеей, рождающейся как бы от какого-то толчка изнутри, случаи мгновенного решения задач, долго не поддававшихся сознательным усилиям, непроизвольные воспоминания о том, что казалось прочно забытым, и пр.

Бессознательное — не мистика, а реальность духовной жизни. G физиологической точки зрения бессознательные процессы выполняют своего рода охранительную функцию: они разгружают мозг от постоянного напряжения сознания там, где в этом нет необходимости.

Человеческий разум нес бы на себе непомерно тяжелый груз, если бы он вынужден был контролировать каждый психический акт, каждое движение и действие. Человек не мог бы ни результативно думать, ни разумно действовать, если бы все элементы его жизнедеятельности одновременно потребовали осознания.

Что же такое бессознательное? Каким образом происходит смена динамических состояний сознания, переходы от полного душевного мрака к необыкновенному ощущению жизни?

ИСТОРИЯ ПОНЯТИЯ

Общая идея о бессознательном встречается еще в древнеиндийском учении Потанджали, в котором бессознательное трактовалось как высший уровень познания, как интуиция и даже как движущая сила вселенной. Оно восходит к демонии Сократа, утверждавшего, что он постоянно прислушивается к своему внутреннему голосу, как к своего рода велению совести и непререкаемому авторитету. Проблема бессознательного нашла отражение в учении Платона о познании как воспоминании, тесно связанном с идеей о наличии в душе скрытых, неосознанных знаний, о которых сам субъект может даже совсем ничего и не подозревать. Платон полагал, что человек не искал бы того, что ему еще не известно, если бы он предварительно не имел его бессознательно в своей душе. Августин анализировал бессознательное в «Исповеди», где он сравнивает сферу воспоминаний с необозримым, скрытым от сознания внутренним помещением. То, что находится за пределами обозримого для субъекта в сфере его душевной деятельности, составляет неосознанное.

Иное освещение вопрос о бессознательном приобрел в концепции Декарта, который исходил из тождества психики и сознания. Отсюда идея о том, что за пределами сознания протекают лишь чисто физиологические, а не психические процессы. Спиноза утверждал, что люди осознают свои желания, но не причины, которые их определяют. Само существование бессознательных мотиваций составляет человеческое бремя. Достижение же свободы основано на осознании человеком реальности внутри и вне себя.

В истории философской и психологической мысли впервые лишь Лейбницу удалось вполне отчетливо сформулировать концепцию бессознательного как низшей формы духовной деятельности. Лейбниц полагал, что все явления сознания возникают в бессознательной жизни и что в бодрствующем состоянии наряду с наиболее ярко выступающими сознательными представлениями существуют как бы спящие или угасшие представления — малые перцепции. По Лейбницу, в уме нет ничего, что уже не дремало бы в виде представления в темной душе. Бессознательными бывают врожденные

идеи, приобретенные и вытесненные из сознания идеи, так называемые малые переживания, которые не осознаются из-за своей незначительности.

Кант связывал понятие бессознательного с чувственным познанием, с интуицией. Он указывал на наличие сферы восприятий и чувств, которые не осознаются, хотя и можно прийти к выводу об их существовании. Бессознательное — это темные представления в человеке, число которых безгранично. На огромной карте нашего духа «освещены только немногие пункты,— это обстоятельство может возбуждать у нас удивление перед нашим собственным существом; ведь если бы некая высшая сила сказала: да будет свет!, то без малейшего содействия с нашей стороны перед нашими глазами открылось бы как бы полмира (если, например, мы возьмем писателя со всем тем, что он имеет в своей памяти)» 1.

В противоположность принципам рационализма представители теории романтизма развивали идею бессознательного как глубинного источника прежде всего художественного творчества. Шопенгауэр, например, выдвинул иррационалистическую концепцию бессознательного, рассматривая его как волю в природе, источник жизни, стихийное жизненное начало, которому противостоит беспомощное сознание. Продолжателем иррационалистических идей выступил Э. Гартман, который придерживался панпсихизма, признавая основой всего сущего бессознательное духовное начало, образующее абсолютное единство воли и идеи. Жизнь мира — не разумный, но целенаправленный процесс, в котором сознание — лишь орудие слепой мировой воли как движущей силы развития. Э. Гартман положил в основу своей философии биологизированное понятие бессознательного, трактуемое им как «жизненная сила», проявляющаяся в инстинкте, в рефлекторных движениях как целительное начало природы, открывающаяся в чувствах, характере, в нравственности, одаряющая человека всеми совершенствами и ведущая его к красоте и счастью, создающая язык и религию, вдохновляющая поэтов и художников, совершающая великие открытия в науке и направляющая всемирно-исторический процесс. Бессознательное незаметно управляет человеческим разумом.

¹ И. Кант Соч. , т. 6 М., 1966, стр. 366.

В иррационалистическом духе трактовал бессознательное и Ф. Ницше. Он считал, что вера в человеческий разум есть величайшее заблуждение: разум играет вторую роль и осужден историей на то, чтобы в конечном счете быть может исчезнуть и уступить место полнейшему автоматизму, т. е. деятельности, осуществляющейся бессознательно. «Наш духовный мир похож на Египет — пустыня и громадные пирамиды, а в этих пирамидах, большей частью недоступных, только жалкие трупы» ¹. В концепции Ницше действительности противопоставлено погружение в темное, неопределенное состояние, опьянение, экстаз.

Такие психологи, как Гербарт, Фехнер, Вундт и другие, положили начало психологическому исследованию проблемы бессознательного. Согласно Гербарту, который ввел динамическую характеристику психического, несовместимые идеи могут вступать между собой в конфликт. При этом более слабые психические явления вытесняются из сознания, продолжая, однако, воздействовать на него. Вундту принадлежит образное уподобление сознания полю зрения, в котором имеется сфера наиболее четкого видения, окаймленная удаляющимися на периферию кругами с убывающей ясностью ощущения и переживания, вплоть до их полного угасания. Вундт считал, что восприятие и сознание базируются на неосознаваемых логических процессах. Он пытался установить связь законов логического развития мысли с бессознательными явлениями, утверждая существование не только осознаваемого, но и неосознаваемого мышления. Он проводил различие между фокусом сознания, где объект ясно осознается, и остальным полем сознания, где он или осознается неясно, или совсем не осознается. Границы между этими пунктами относительны и подвижны ².

Рассматривая границу между актуальным и потенциальным состоянием сознания как нечто расплывчатое, У. Джемс считал невозможным точно установить, что именно осознанно и находится в кругу интересов, а что теряется в сфере невнимания.

Существенным толчком в исследовании бессознательного явились работы в области психиатрии, прежде

¹ Ф. Ницше. Собр. соч., т. III, стр. 226.

² В. Вундт. Введение в психологию. Одесса, 1912, стр. 16—17.

всего французских психиатров Шарко и Жане, которые в лечебных целях стали применять гипнотические методы воздействия на сферу сознательного. Эти работы дали возможность выявить отличную от сознательной психическую деятельность патогенного свойства, не осознаваемую больным.

И. М. Сеченов прямо выступил против концепций, отождествлявших психическое и сознательное. «...В прежние времена «психическим» было только «сознательное»...» ¹. Он выявил наличие «темных или смутных» ощущений, либо частью сознаваемых, либо вовсе не сознаваемых. И. П. Павлов отмечал, что «мы отлично знаем, до какой степени душевная, психическая жизнь пестро складывается из сознательного и бессознательного» ². Явления бессознательного Павлов связывал с работой тех участков мозга. которые обладают минимальной возбудимостью.

Бессознательному пристальное внимание уделял К. С. Станиславский, считая, что оно играет существенную роль в процессе творчества.

В советской психологии проблема бессознательного разрабатывалась главным образом школой Д. Н. Узнадзе в Грузии, приверженцы которой скрупулезно и упорно проводят исследования бессознательного в виде установки. Психофизиологические аспекты бессознательного широко исследуются в современной науке в связи с анализом сна и гипнотических состояний, корковых и подкорковых образований, явлений автоматизма в трудовой и спортивной деятельности и т. п. В последнее время обсуждаются возможности применения кибернетических представлений и методов моделирования бессознательного. При всем этом целостной теории, объясняющей механизм и структуру бессознательного, до настоящего времени построить не удалось.

БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ И ФРЕЙДИЗМ

На необходимости исследования сферы бессознательного, его места и роли в поведении человека, особенно в протекании различного рода душевных заболе-

¹ И. М. Сеченое. Избр. произв., т. I. M., 1952, стр. 208.

² И. П. Павлов. Полн. собр. соч., т. III, кн. 1, стр. 105.

ваний, пожалуй, больше всех настаивал австрийский психиатр 3. Фрейд. Сам он считал, что привел нас к вершине вулкана и заставил заглянуть в кипящий кратер бессознательного.

Интерес к работам Фрейда, прежде всего на Западе, дискуссии вокруг его идей то утихают, то разгораются с новой силой. Одни опровергают систему его взглядов, считая, что она не отличается логической стройностью и научной доказательностью, а другие, напротив, пытаются представить его одним из властителей дум современной эпохи. Таковы крайности, одинаково далекие от истины.

Научно-исторический метод исследования предполагает выявление не только негативных сторон в воззрениях ученого, но и позитивного содержания (если оно есть), продуктивных гипотез, ценных постановок вопросов и пр. В отличие от указанных крайностей, например, И. П. Павлов по-иному подошел к учению Фрейда: он немало критиковал его за идеалистические, дуалистические воззрения и ошибочные, ненаучные положения, выразившиеся прежде всего в рассмотрении психики как имманентного, замкнутого в самом себе начала. Вместе с тем Павлов ценил его творческие усилия: «Когда я думаю сейчас о Фрейде и о себе, мне представляются две партии горнорабочих, которые начали копать железнодорожный туннель в подошве большой горы — человеческой психики. Разница состоит, однако, в том, что Фрейд взял немного вниз и зарылся в дебрях бессознательного, а мы добрались уже до света...» 1

. Мы не ставим своей задачей подробно анализировать здесь воззрения Фрейда и давать им развернутую оценку. Это особая и чрезвычайно сложная проблема. Нам представляется, что наиболее адекватное освещение она получила в «Философской энциклопедии» ². Остановимся лишь на том, что непосредственно относится к нашей теме.

Теоретическими источниками фрейдовской концепции бессознательного являются существовавшие в XIX в. учения о психике, о гипнотическом внушении, о символике сновидений, о мифологии, о врожденном

¹ Цит. по кн.: Г. Уэллс. Павлов и Фрейд. М., 1959, стр. 5.

² См. статьи «Фрейд», «Фрейдизм», «Неофрейдизм». «Философская энциклопедия».

психическом наследии, о сексологии, о философии и психологии бессознательного, биологический волюнтаризм, особенно А. Шопенгауэра, и др. Об этом сам Фрейд говорил так: «...мы незаметно причалили к пристани философии Шопенгауэра, для которого смерть является... целью жизни, сексуальное влечение — осуществлением стремления к жизни»1.

Осуществляя психиатрическую практику, Фрейд с самого начала был поражен некоторыми гипнотическими опытами, которые показывали, как человек в состоянии транса способен легко уверовать в реальность совершенно нереального. Вместе с тем часто не соответствуют реальности и многие идеи у лиц, не находящихся в трансе, тогда как большая часть реального остается ими неосознанной. Согласно Фрейду, душевная деятельность подобна айсбергу, большая часть которого скрыта под водой и который управляется подводными течениями. В ней имеются не только осознанные, но и темные, даже дикие элементы, которые загнаны разумом и социальными нормами в подполье и ждут лишь момента слабости и страха, чтобы проявить свои демонические силы.

Фрейд разработал эмпирический метод психоанализа, основанный на наблюдении и самонаблюдении, на изучении подсознательных состояний психики путем расшифровки того, как они проявляются в символах, сновидениях, свободных ассоциациях, фантазиях, обмолвках и описках, зарисовках, симптоматических действиях, невротических симптомах и т. п.— этих своего рода смотровых окнах в мир бессознательного. Метод психоанализа позволил Фрейду вникнуть в чрезвычайно запутанный клубок болезненных состояний, выявить источники некоторых невротических переживаний.

Однако этот метод, плодотворно применяемый первоначально к выявлению генезиса определенных психических расстройств, Фрейд неправомерно перенес на изучение психики вообще, а затем даже на исторический процесс развития культуры и общества в целом. В этом своем последнем качестве психоанализ не только совершенно несостоятелен научно, но и порочен, под-