Священный Синод и Высший Церковный Совет в 1918—1920 гг. 1 страница

Поместный Собор (1917—1918 гг.) на первой же своей сессии разработал и принял положение об организации Высшего церковного управления (далее — ВЦУ), которое должно было работать в промежутках между сессиями Собора. В главе второй данной работы отмечалось, что по уставу, принятому Собором при патриархе, учреждались архиерейский Синод и Высший Церковный Совет из представителей белого духовенства и мирян. Решено было, что Священный Синод должен состоять из председателя (патриарха) и 12 членов: постоянных — Киевского митрополита и 6 архиереев, избираемых Поместным Собором на 3 года, и 5 архипастырей, вызываемых по очереди на один год, по одному из каждого округа. Все епархии Русской Православной Церкви предполагалось объединить в 5 округов: Северо-Западный, Юго-Западный, Центральный, Восточный и Сибирский. В состав Высшего Церковного Совета (далее — ВЦС) должны были входить: патриарх (председатель) и 15 членов: 3 иерарха по избранию Священного Синода, а остальные члены ВЦС по избранию Собора — один монах, 5 клириков из белого духовенства и 6 мирян. К ведению Священного Синода были отнесены дела, касающиеся вероучения, богослужения, церковной дисциплины и управления, общего надзора за духовным просвещением. Высший Церковный Совет должен был заниматься по преимуществу внешней стороной церковно-административных, церковно-хозяйственных дел, ревизией и контролем, в I его же компетенцию входили вопросы социального характера, связанные с благотворительностью, светским правом и т. д. Особо важные дела: защита прав и привилегий Церкви, открытие новых духовных школ, подготовка к Поместному Собору, а также утверждение сметы доходов и расходов церковных учреждений — подлежали рассмотрению соединенного присутствия Священного Синода и Высшего Церковного Совета.

Согласно принятому Собором определению о правах и обязанностях патриарха, первоиерарх пользовался правом посещения всех епархий Российской Церкви, поддерживал отношения с автокефальными Православными Церквами по вопросам церковной жизни, принимал жалобы на архиереев и давал им надлежащий ход, имел высшее начальственное наблюдение за всеми центральными учреждениями при Священном Синоде и Высшем Церковном Совете, а также имел «долг печалования перед государственной властью». Имя патриарха должно было возноситься за богослужением во всех храмах Российской Православной Церкви.

На последних заседаниях своей первой сессии перед роспуском на рождественские каникулы Собор избрал высшие органы церковного управления — Священный Синод и Высший Церковный Совет. Именно этому составу ВЦУ надлежало вести церковный корабль в полные драматизма годы гражданской войны. Это бремя ответственности осложнялось тем немаловажным обстоятельством, что Поместный Собор, как известно, не завершил своей работы, предстояло принять решения еще по 13 вопросам. Обсудить их предполагалось на следующей сессии в 1919 г., которая в тех условиях не могла собраться. Высшей церковной власти предстояло провести в жизнь, насколько это было возможно в обстановке полыхавшей гражданской войны, решения трех сессий Собора и определить позицию Церкви в связи с политикой новой власти по отношению к религии и православному духовенству.

Для изучения деятельности ВЦУ важно прежде всего установить, какие изменения в его составе произошли в годы гражданской войны. Собор избрал высшие органы церковного управления в следующем составе: Киевский митрополит Владимир вошел в Синод как его постоянный член. Членами Синода были избраны получившие наибольшее количество голосов митрополиты: Новгородский Арсений, Харьковский Антоний, Владимирский Сергий, Тифлисский Платон; архиепископы Кишиневский Анастасий и Волынский Евлогий. Заместителями членов Синода были признаны без отдельного голосования те кандидаты, которые по количеству голосов следовали за избранными в Синод: епископ Вятский Никандр (Феноменов), архиепископ Таврический Димитрий (Абашидзе), митрополит Петроградский Вениамин (Казанский), архиепископ Могилевский Константин (Булычев), архиепископ Тамбовский Кирилл (Смирнов), архиепископ Пермский Андроник (Никольский). В Высший Церковный Совет Собор избрал от монашествующих архимандрита Виссариона; от клириков из белого духовенства — протоиерея А. В. Санковского, протопресвитера Н. А. Любимова, протоиерея А. М. Станиславского, протопресвитера Г. Шавельского, псаломщика А. Г. Куляшева и от мирян — профессоров С. Н. Булгакова, И. М. Громогласова, П. Д. Лапина, князя Е. Н. Трубецкого, А. В. Карташева, С. М. Раевского.

С начала 1919 г. из членов ВЦУ, кроме непосредственно возглавлявшего управления патриарха, присутствовали в Москве и участвовали в заседаниях Синода: митрополиты — Новгородский Арсений, Владимирский Сергий, теперь Тифлисский Кирилл (Смирнов), архиепископ Вятский Никандр (все — по избранию Собора), архиепископ Архангельский Нафанаил (Троицкий) (в порядке очереди); в заседаниях Высшего Церковного Совета — архимандрит Алексий (Житецкий), протопресвитер Н. А. Любимов, протоиерей А. М. Станиславский, протоиерей П. А. Миртов (отсутствовал с 24(11) октября 1919 г.), профессора И. М. Громогласов и П. Д. Лапин, псаломщик А. Г. Куляшев. Вместе с патриархом это было 13 человек, в то время как в полном составе ВЦУ должно быть 28 членов. Таким образом, в начале 1919г. реальный состав органов высшей церковной власти уменьшился вполовину.

Некоторые из членов Синода выехали в свои епархии «для устроения церковных дел» (например, митрополит Киевский Антоний и архиепископ Кишиневский Анастасий); несколько членов ВЦС были отпущены «для поправления здоровья» (например, профессор С. Н. Булгаков, С. М. Раевский, протоиерей А. В. Санковский). Вернуться в Москву через фронты гражданской войны им было непросто. Члены Высшего Церковного Совета А. В. Карташев и князь Е. Н. Трубецкой получили в конце 1918 г. отпуск «без сохранения содержания» с замещением их должности другим лицом в случае неявки в свое время из отпуска к исполнению служебных обязанностей². О причинах неявки ряда членов ВЦУ, как и о том, живы ли они, высшая церковная власть сведений не имела. Так, архиепископ Оренбургский Мефодий (Герасимов) был вызван ВЦУ телеграммой 10 июня (18 мая) 1919г., но никакого известия в ответ не получено; архиепископ Смоленский Феодосии (Феодосиев) был вызван в Москву по постановлению от 10 февраля (28 января) 1919 г., но этот вызов был возвращен почтой «за ненахождением адресата».

Должностные обязанности некоторых отсутствовавших членов Синода и Высшего Церковного Совета временно возлагались на «имеющихся налицо» их коллег по Высшему церковному управлению. Так, 21(8) марта 1919г. ВЦУ постановило «члена Св. Синода митрополита Тифлисского и Бакинского Кирилла (Смирнова) определить временно, до возвращения архиепископа Анастасия (Грибановского) в состав членов Высшего Церковного Совета с возложением на него обязанностей председателя финансово-хозяйственного отдела ВЦС».

7 ноября (25 октября) 1919г. патриарх, Синод и ВЦС в соединенном присутствии «имели суждение о неполноте личного состава Высшего церковного управления вследствие продолжительного отсутствия некоторых его членов, вызванного чрезвычайными обстоятельствами переживаемого момента». Принимая во внимание, что «остающиеся.налицо члены Высшего церковного управления не располагают точными сведениями не только о причинах отсутствия некоторых лиц, но и месте их пребывания» и что «при наличном составе членов Св. Синода и ВЦС сохраняется законная возможность составления как каждого из этих учреждений, так и их соединенного присутствия», было принято следующее постановление. «Не замещая отсутствующих членов ВЦУ по избранию Священного Собора их кандидатами и не вызывая вновь очередных иерархов в Священный Синод, ограничить временно состав Священного Синода и Высшего Церковного Совета наличными членами этих учреждений».

Следует отметить, что из той половины членов ВЦУ, которые остались в его непосредственном распоряжении— 13 человек,— постоянно участвовали в работе органов высшей церковной власти не более 9. Такое положение объяснимо тем, что правящие архиереи, входившие в состав Синода, должны были время от времени выезжать в свои епархии, кроме того, почти постоянно кто-либо из членов ВЦУ находился в отпуске³. Например, в феврале—марте 1920г. в заседаниях ВЦУ участвовали: патриарх Тихон, члены Синода — митрополит Владимирский Сергий, митрополит Тифлисский Кирилл, архиепископ Архангельский Нафанаил, архиепископ Вятский Никандр, члены Высшего Церковного Совета — епископ Боровский Алексий (Житецкий), протопресвитер Н. А. Любимов, профессор И. М. Громогласов, А. Г. Куляшев. Однако Высшее церковное управление продолжало, как и раньше, регулярно, то есть в среднем 3—4 раза в месяц, проводить свои заседания. Члены Синода и Высшего Церковного Совета входили в состав действовавших при ВЦУ отделов: административного, финансово-хозяйственного, а также миссионерского совета.

ВЦУ обслуживали канцелярии Синода и ВЦС, число служащих которых из-за финансовых затруднений и значительного сокращения поступавших к рассмотрению дел с осени 1918г. по осень 1920г. уменьшилось более чем втрое. Всего же в канцеляриях ВЦУ оставалось 8 штатных служащих: П. В. Гурьев, В. Н. Самуилов, И. П. Смердынский, Н. В. Нумеров, М. М. Гребинский, А. И. Оранский, М. А. Лебедев, Г. И. Верюжский. «В 1916. канцелярия Синода исчисляла свою переписку в 30 000 входящих номеров и в 15 000 протоколов и журналов. Ныне канцелярия,— констатировало ВЦУ в декабре 1918г., — считает свои бумаги в сотнях и десятках». В этом же постановлении отмечалось, что «большая часть служащих высшей церковной власти получают около 300 руб. в месяц, недостаточных для покупки пуда ржаной муки... Созданные для чиновников оклады не соответствуют выработанным Советской властью нормам оплаты труда». Однако «вызвышение материального обеспечения служащих» упиралось в «ограниченность имеющихся в распоряжении Высшего церковного управления средств».

Деятельность ВЦУ осуществлялась в чрезвычайно сложных условиях острой нехватки самого необходимого. Согласно справке члена ВЦС протоиерея А. М. Станиславского, составленной 5 февраля 1920 г. в ответ на требование юридического отдела Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов представить точную опись имущества, принадлежавшего Высшему церковному управлению, уже к концу 1918г. оно лишилось недвижимого и почти всего движимого имущества. Так, имущество ВЦУ, находившееся в здании бывшей Московской духовной семинарии, было реквизировано для 3-го дома Советов летом 1918 г. Имущество, находившееся в епархиальном доме (Лихов переулок, 6) было изъято реквизиторами хозяйственного отдела Моссовета согласно мандату от 24 декабря 1918 г. и предоставлено в полное распоряжение Московского народного политехникума. Библиотека дома перешла в ведение Комиссариата народного просвещения. Шкафы с учебными пособиями были реквизированы отделом народного образования Московского губсовета.

ВЦУ оставили в епархиальном доме «для своих нужд маленькую комнату для заседаний и 5 комнат для канцелярии». Однако все расходы на содержание бывшего епархиального дома (отопление, освещение, водоснабжение и канализация, городской налог и мелкий ремонт) продолжали поступать из крайне скудных средств Высшего церковного управления. 26(13) февраля 1918г. ВЦУ в соединенном присутствии Синода и ВЦС заслушало доклад члена Высшего Церковного Совета протоиерея А. В. Санковского «О мерах к уменьшению расходов на содержание епархиального дома за счет средств Высшего церковного управления». Докладчик особо подчеркивал, что «единственным и целесообразным выходом из-под такого бремени является оставление епархиального дома и переход в какое-либо другое помещение». Высшая церковная власть постановила «привлечь к участию в этих расходах все учреждения и лиц, пользующихся этим домом» и «поручить чиновнику особых поручений при ВЦУ А. И. Оранскому войти в сношение... с администрацией народного политехникума о принятии на себя части расходов по отоплению, освещению, канализации и содержании прислуги со дня помещения политехникума в доме № 6», а также «установить с 1 января 1919 г. с жильцов дома плату за отопление и освещение помещений».

Заседания Синода, а также «соединенные присутствия» органов Высшего церковного управления под председательством патриарха проходили в основном в патриаршей резиденции на Троицком подворье². Высший Церковный Совет проводил свои заседания в епархиальном доме, где также размещалась, как отмечалось выше, канцелярия ВЦУ.

В расходовании материальных средств на собственные нужды высшей церковной властью был установлен режим жесткой экономии. В декабре 1918 г. был сокращен штат обслуживавших патриарха канцелярских чиновников — в распоряжении первосвятителя остались лишь его личный секретарь и помощник секретаря. Примечательно, что соединенное присутствие Синода и Высшего Церковного Совета 17(4) декабря 1919 г. рассматривало в числе прочих вопрос о выделении 500 руб. члену ВЦС А. Г. Куляшеву за приобретенную им ленту для пишущей машинки в канцелярию ВЦУ.

28(15) ноября 1919 г. Синод и ВЦС на совместном заседании определили «на будущее время не производить дальнейшего увеличения оклада содержания для членов и штатных служащих Высшего церковного управления ввиду ограниченности средств у ВЦУ». 13 февраля (31 января) 1920 г. по докладу А. Г. Куляшева ВЦУ приняло постановление об организации снабжения членов высшей церковной власти и служащих канцелярии продуктами. В нем отмечалось, что «в связи с быстрым ростом цен на хлеб и предметы первой необходимости повышать параллельно с ценами ставки жалованья невозможно. Остается один исход — просить епархиальные советы плодородных губерний придти на помощь и организовать посылку сухарей и печеного хлеба». «В Патриархии у нас холодно и голодно, — писал в декабре 1919г. патриарх Тихон профессору Петроградской духовной академии И. С. Пальмову. — Некогда жатву жизни пахать, а холода-заботы и деревянный дом».

Приведенные факты, свидетельствуя о весьма непростых материальных условиях функционирования ВЦУ, наглядно опровергают расхожие пропагандистские штампы официальной советской печати 20-х гг. о том, что «у кормила духовной власти стоят сытые и праздные князья церкви, ради своих земных богатств и выгод нещадно эксплуатирующие религиозные чувства трудящихся масс».

Несмотря на крайнюю стесненность в средствах, ВЦУ находило возможным выделять «от патриарших щедрот единовременные денежные пособия» обращавшимся за помощью священнослужителям и членам их семей, а также лицам из профессорско-преподавательского состава упраздненных советской властью духовных школ. Так, 17(4) октября 1919г. Высшее церковное управление решило выдать единовременное пособие «от патриарших щедрот» в сумме 1000 руб. бывшему профессору Московской духовной академии А. Д. Беляеву, имевшего «выслугу 35 лет и лишенного ныне пенсии».

На выдачу подобного рода пособий в 1919 г. в ведение патриарха было отчислено 50 000 руб. «из состоящих в распоряжении Высшего церковного управления свечных сумм». В постановлении Синода и ВЦС от 14(1) марта 1919 г. прямо признавалось, что «в распоряжении Высшего церковного управления средств для назначения постоянных пособий бывшим служащим в духовно-учебных заведениях не имеется». Однако и сравнительно небольшие, выделенные в качестве единовременных выплат средства — от 250 до 1000 руб. на одного просителя — являлись необходимой помощью для остро нуждавшихся. Для справки целесообразно привести следующие данные о ценах 1919 г. в Москве и других крупных городах центральных губерний советской России за фунт: хлеб — 80—85 руб., масло сливочное —650 руб., масло постное — 600руб., картофель — 25руб., крупа манная — 200руб..

В связи с прекращением Советским государством всяких выплат на церковные нужды священнослужители обращались в ВЦУ с запросами, «в какой форме предполагается вспоможение духовенству (пособие или пенсия)», а также просили «сообщить о назначении сбора в пенсионный капитал». Для решения вопроса о пенсиях духовенству 1 ноября (19 октября) 1918г. при Высшем церковном управлении была образована подкомиссия под председательством члена ВЦС протоиерея А. В. Санковского. «Этой подкомиссией,— констатировало ВЦУ весной 1920г., — вопрос не был разрешен». 3 апреля (21 марта) 1920 г. Синод и ВЦС поручили финансово-хозяйственному отделу Высшего Церковного Совета под председательством митрополита Тифлисского Кирилла (Смирнова) «выработать проект положения о вспомоществовании духовенству в виде пенсии или пособия, причем одним из источников этого вспомоществования предполагается пенсионный вычет из священноцерковнослужителей».

Дело осложнялось тем, что к тому времени, т. е. апрелю 1920 г., канцелярии ВЦУ не удалось получить в Народном комиссариате труда и социального обеспечения документальной справки о порядке, условиях и размерах пенсии всех служивших в бывшем «ведомстве Православного Исповедания» («священноцерковнослужителей за епархиальную службу, учащих в церковно-приходских школах и духовно-учебных заведениях ведомства и бывших гражданских чинов центральных и местных учреждений ведомства»). 28(15) марта 1919 г. ВЦУ обязало канцелярию ВЦС «войти в официальные и личные сношения с Комиссариатом социального обеспечения на предмет получения от него письменного сообщения о порядке назначения пенсий по духовному ведомству». За все время попыток установить контакты с этим советским учреждением высшая церковная власть была вынуждена в большинстве случаев вместо назначения пенсий выделять, как отмечалось выше, единовременные пособия либо вообще отклонять подобные просьбы «за неимением средств», рекомендовав при этом просителям «обратиться в местный отдел социального обеспечения».

ВЦУ стремилось оказать посильную помощь также и заключенным в тюрьмах и концентрационных лагерях «лицам духовного звания». Особенно тяжелым было материальное положение семей священнослужителей, ставших жертвами красного террора. «В настоящее время, — писал в Соборный Совет П. А. Сербаринов, брат арестованного в ночь на 26(13) сентября 1918г. петроградского священника Г. А. Сербаринова, — жена моего брата и двое маленьких детей остались совершенно без средств. Отсутствие средств в связи со страшной дороговизной на все и особенно продукты питания обрекает на голодную смерть несчастную, ни в чем не повинную семью». По сообщению в ВЦУ епископа Филиппа (Ставицкого), временно управлявшего Смоленской епархией, 20(7) сентября 1918 г. был расстрелян священник села Аксиньино Юхновского уезда Капитон Сергиевский. «От потрясений и горя в течение двух месяцев умерли жена и старший сын его. Сироты имеют от роду Клавдия — 8 лет, Валентина— 13 лет и Агния — 19 лет». Подобных сведений о семьях священнослужителей — жертв красного террора сохранилось немало в архивных фондах Поместного Собора и канцелярии ВЦУ и патриарха Тихона ¹.

Еще в начале сентября 1918 г. Совет объединенных приходов г. Москвы обратился с ходатайством к высшей церковной власти «об обеспечении арестуемых членов клира и семейств подвергаемых казни членов клира». Рассмотрев это прошение, ВЦУ 22(9) ноября 1918г. постановило «разъяснить циркуляром епархиальным начальствам... что за арестуемыми и заключенными в тюрьмы членами клира должно быть сохраняемо все причитающееся им по занимаемой должности содержание. Что же касается обеспечения сиротствующих семейств членов клира, то таковое обеспечение, особливо для семейств, лишившихся своих отцов при условиях столь исключительных, должно составлять предмет заботы и попечения тех приходов, где они проходили свое служение; затем прийти на помощь таким семействам долг христианского братолюбия священнослужителей епархии, преосвященных архипастырей и епархиальных собраний». В случаях же крайней необходимости, при отсутствии средств в епархии, «епархиальные начальства» могли обращаться с ходатайствами «по оказанию единовременного пособия семействам казненных членов клира» в Высшее церковное управление. О постоянном же пенсионном обеспечении таких семейств «иметь суждение в зависимости от условий церковной жизни».

В ноябре 1918г. Синод и ВЦС на совместном заседании назначили «от Высшего церковного управления представителем в политический Красный Крест члена Высшего Церковного Совета профессора П.Д.Лапина». 24(11)февраля 1919г. ВЦУ обязало профессора Н. Д. Кузнецова «принять на себя труд юридической помощи заключенным в московских тюрьмах духовным лицам и для сего войти в состав членов Красного Креста», «руководство делом материальной помощи тем же лицам» было возложено на членов ВЦС протоиерея А. М. Станиславского и архимандрита Алексия. В их распоряжение высшая церковная власть тогда же назначила 10 000 руб. из сумм 5-рублевого попудного свечного сбора «на предмет выдачи пособий духовным и другим лицам, заключенным в тюрьмы, чтобы отпуск сей суммы производился частями, по мере надобности».

ВЦУ не отказывало в помощи и светским лицам, попавшим в беду. Так, в августе 1919 г. к патриарху с ходатайством «об оказании пособия ввиду крайне тяжелого положения» обратилась «киевская группа граждан в количестве 65 человек (60 мужчин и 5 женщин), взятых в качестве заложников и помещенных в концентрационном лагере Андрониевского монастыря г. Москвы». По объяснению просителей, они испытывали нужду в самом необходимом: большинство из них не имели не только «исправной обуви и одежды, но второй смены нательного белья», так как все они были «отправлены в Москву из Киевского лагеря внезапно, без предупреждения» и потому не имели возможности «получить от своих родных и близких самых необходимых вещей». Кроме того, они испытывали «большой недостаток в питании» и за отсутствием денежных средств не имели возможности «чем-нибудь улучшить скудный казенный паек». 3 сентября (21 августа) 1919 г. ВЦУ постановило «отпустить в распоряжение члена ВЦС А. М. Станиславского на оказание помощи просителям 15 000 руб., а также «обратить на тот же предмет 10 000 руб. из личных средств патриарха».

Важнейшим направлением деятельности ВЦУ являлось осуществление решений Поместного Собора 1917—1918 гг. В связи с соборным постановлением административно разделить Церковь на 5 митрополичьих округов с митрополитами во главе, а округа на епархии ВЦУ приняло 23(10) июня 1919г. указ «об умножении числа епископов и образовании новых полусамостоятельных викариатств». С осени 1919г. Синод и Высший Церковный Совет в соединенном присутствии слушали рапорты правящих архиереев об учреждении новых викариатств в их епархиях. Так, две кафедры викарных архиереев были открыты в Московской епархии (в дополнение к четырем существовавшим), в Ярославской епархии вместо двух существовавших викариатств были учреждены пять полусамостоятельных викариатств, по одному новому викариатству было учреждено в Нижегородской и Калужской епархиях и т. п.. По замыслу высшей церковной власти, «умножение числа архиерейских кафедр в епархиях способствовало достижению более близкого общения епископа со своей паствой».

Высшая церковная власть, особенно в условиях атеистического государства, придавала важное значение «деятельному распространению слова Божьего», т. е. проповеднической миссии. Поместный Собор определил меры по повышению качества и интенсивности проповедей. Он постановил читать проповеди на всех богослужениях, а не только по воскресным дням и великим праздникам. В помощь духовенству в этом деле, как отмечалось в главе второй данной работы, предполагалось создать особый институт благовестников из наиболее подготовленных и преданных делу Церкви мирян, в том числе женщин. «Православная Российская Церковь, — констатировали Синод и ВЦС на совместном заседании 27(14) июня 1919г., — в тяжелое время остается без специальных благовестников, апологетов и руководителей евангельского благовестия. Взять этих лиц нет возможности: их нет, их нужно подготовить. В благовестниках и апологетах нуждается каждая епархия». Для их подготовки на этом заседании было решено открыть в Москве полугодичные подготовительные курсы. Слушателями этих курсов могли быть «лица с образованием не ниже среднего», лекторами же — «епископы и священники, мужи науки, знакомые с положением защиты христианства за границей и с историей внешней и внутренней миссии, а также миссионеры».

«Признавая распространение истин Христова учения и проведения их в жизнь людей особенно необходимым в настоящее время», высшая церковная власть утвердила 19(6) сентября 1919г. устав Содружества христианской молодежи. Следует отметить, что основная цель этого Содружества («распространение христианских идей для достижения идеалов христианской религии»), а также меры для достижения этой цели («устройство лекций на богословские темы, диспутов и бесед по вопросам веры и религии, молитвенных собраний, духовных концертов, религиозных вечеров, паломничеств и т. п.») не противоречили советскому законодательству рассматриваемого периода, которое признавало «свободу религиозной и антирелигиозной пропаганды за всеми гражданами».

Продекларированной «свободой религиозной пропаганды» высшая церковная власть попыталась воспользоваться и «для борьбы с возрастающим неверием». 31(18) января 1919 г. ВЦУ утвердило разработанный миссионерским советом при Синоде план издания «различных видов апологетической литературы, включая брошюры и листки с разбором положений современной антирелигиозной литературы». В постановлении особо подчеркивалось, что «полемическая литература должна давать ответ на все положения выпускаемых в свет антирелигиозных произведений». Однако осуществить этот план из-за противодействий органов власти не удалось.

На совместных заседаниях Синода и ВЦС неоднократно рассматривались «дела, порученные Собором Высшему церковному управлению». Так, на заседании июля (21) июня 1919г. были выделены дела «уже исполненные» (например, «меры к обеспечению военного и придворного духовенства»), «отложенные рассмотрением для более благоприятного времени» (например, «о преобразовании духовно-учебных заведений, ныне закрытых») и «намеченные для ближайшего рассмотрения» (например, «об учреждении при патриаршем престоле Всероссийского совета приходских общин, о выработке проекта устава Всероссийского союза приходов»).

Следует отметить, что высшая церковная власть осознавала недостаточность некоторых мероприятий и постановлений Собора, которые, по словам члена ВЦС А. Г. Куляшева, «были рассчитаны на более благоприятное положение Церкви, в настоящее же время действуют иные факторы». На заседании ВЦУ 28(15 марта) 1919 г. А. Г. Куляшев сделал обстоятельный доклад «о необходимости безотлагательных реформ в Русской Церкви, которые вызываются переживаемым моментом времени». Докладчик «в первую очередь просил рассмотреть вопросы о коренном изменении епископской работы на местах, о задачах, цели и типе современного православного пастырства», а также «о мероприятиях Русской Церкви против языческого культивирования православного народа». ВЦУ одобрило основные положения представленного доклада и «для более детального и всестороннего раскрытия и освещения основных положений его» образовало две комиссии: одну под председательством митрополита Тифлисского Кирилла, вторую во главе с митрополитом Новгородским Арсением.

Исходя из того, что «преподавание Закона Божия вне школы не было воспрещено декретом Советской власти», ВЦУ несколько раз обсуждало вопрос о религиозно-нравственном просвещении детей дошкольного и школьного возраста. Совместное заседание органов высшей церковной власти 1 ноября (19 октября) 1919г. постановило, что «крайне необходимо в спешном порядке разработать новую систему религиозно-нравственного просвещения детей», и поручило выполнение этой задачи школьно-просветительскому отделу ВЦУ.

В своей деятельности ВЦУ стремилось исходить из того положения, в котором оказалась Православная Церковь в период революционных потрясений и в результате антирелигиозных акций новой власти. Высшая церковная власть так оценивала состояние Православной Церкви к исходу 1918г.: «Ныне многие стороны жизни замерли, многие роды деятельности аннулированы — закрыты духовно-учебные заведения, прекратилось печатание церковно-богослужебных и религиозно-нравственных книг, ликвидирован страховой отдел духовного ведомства, воспрещены покупка, продажа и аренда недвижимостей... отняты специальные средства, прекращен отпуск казенных кредитов, еще в прошлом году достигавший 35 000 000 руб., приостановлено производство пенсий. Высшая церковная власть разъединена с половиною епархий, входивших в состав Российской Церкви».

Изучение делопроизводства канцелярии ВЦУ в 1918—1920 гг. (представлений и ходатайств органов епархиального управления, а также циркулярных указов епархиальным преосвященным) показывает, что в различные периоды гражданской войны число епархий, с которыми Высшая церковная власть поддерживала связь колебалось от 17 до 29 из общего числа 67.

9/10 рассмотренных органами высшей церковной власти дел имели внутрицерковный характер. Типичным примером рассматривавшихся ВЦУ дел служит следующая повестка дня совместного заседания Синода и Высшего Церковного Совета 2 января 1919г. (20 декабря 1918г.): «Об увольнении членов Полоцкого епархиального совета свящ. Б. Пистровича и А. Новикова и о назначении на их место прот. П. Беляева и В. Понятовского. Об открытии в г. Костроме пастырско-богословских курсов. О назначении пособия бывшему счетоводу счетного отдела канцелярии ВЦС В. Праведникову. Об утверждении избранных Минским епархиальным собранием лиц в должностях председателя и членов Минского епархиального ревизионного комитета. О назначении пособия бывшему секретарю школьно-просветительского отдела канцелярии ВЦС В. Емельяновичу. О выдаче содержания за ноябрь и декабрь 1918г. преосвященному Кириллу, митрополиту Тифлисскому. О выдаче содержания епископу Якутскому Евфимию (Лапину) за время с 8 сентября 1918 г. по 1 января 1919 г. О назначении единовременного пособия преподавателю Владимирской духовной семинарии А. Победоносцеву. О сокращении тарелочных и кружечных сборов». На каждом заседании ВЦУ рассматривалось от 8 до 15 дел, более половины из которых касались тяжелого материально-финансового положения духовных академий и семинарий, многих священнослужителей и даже целых епархий.