Манипуляции массами и психоанализ 10 страница

Глава 39. Тревожность как фактор в управляемости психикой

СО *

I

Уже само название говорит о столь загадочной теме, как управляемости одним человеком другим. И виной тому — тревожность.

Тревога и тревожность (тревожность — как производное тревоги) несут в себе по-настоящему печальные последствия для психики индивида. Психика в данном случае выступает в роли некой соподчиненной функции бытия. И она целиком и полностью проникнуто столь мучительными последствиями подобного (тревожности), что вынуждает одних индивидов всяческим негативным образом оказывать манипулятивное воздействие на других. А тем подчиняться.

Подчиняться различного рода манипуляторам, которых в жизни столь великое количество, что уже, по всей видимости, мы должны говорить о том, что социум, населенный различными индивидами, разделяется на две составляющие: манипуляторы и те, кто попадает под их влияние.

Суть манипуляций — тайное управление с задействованием подсознания. Когда индивид, подвергшийся манипулированию, волей обстоятельств вынужден подчиняться тайным командам манипулятора. Причем команды обычно не подаются столь явно, чтобы их возможно было тотчас же опознать. Все делается действительно тайно. А сами манипуляторы в отдельных случаях точно так же не отдают отчет в том, что оказывают манипулятивное воздействие на других индивидов. Можно даже говорить, что многое и у тех и у других происходит на автоматическом, интуитивном уровне. Просто одни начинают пользоваться некими установочными (проверенными временем) словами, жестами и проч., а другие— дабы избежать развития в своей психике доли тревожности (порой даже просто возникновения ее) — заранее готовы идти на уступки, дабы «задобрить» манипулятора.

Фактор тревожности, по всей видимости, свойственен каждому индивиду. Просто вопрос, что кто-то обладает некими способностями (в большинстве своем неосознаваемыми, природными) подавлять данную тревожность, перенаправляя ее, отчего она находит свой выход в чем-то другом (переключается на какие-либо объекты жизнедеятельности), а кто-то, наоборот, вынужден подстраивать собственную жизнь под тревожность. Тем самым обрекая себя на страдания.

Такие страдания и используют манипуляторы. Или играя на возникновении их (шантаж провоцирования тревоги), или же когда определяют, что в том или ином индивиде уже присутствует тревожность, просто-напросто и дальше подавляют его психику. Ведь известно, что в состоянии тревоги индивид в гораздо большей степени подвержен различного рода внушению. А значит, ему легче навязать чью-либо волю. И уже тем или иным образом подчинить его.

Причем у него уже как будто и не будет такой уж возможности отказаться. Воздействие на подсознание в целях манипулирования уже словно изначально обрекает индивида на подчинение; потому как в ином случае в душе его начнет прогрессировать тревожность и, как следствие ее, тревога, от которой достаточно трудно избавиться. Разве что не пойти на уступки, выполняя выдвигаемые манипулятором цели, или же сублимировав подобную тревожность.

Варианты сублимации достаточно различны, начиная от выполнения домашней работы (работа по дому свойственна чаще всего женщинам, хотя встречается и у мужчин; причем у последних подобное может проецироваться на выполнении каких-либо хозяйственных нужд, и тогда можно говорить, что сублимация в домашний труд встречается чуть ли не равнозначно у женщин и у мужчин) и заканчивая фрейдовской теорией сублимации в творчество^[3], когда некоторые разлады в психике переносятся в создаваемый творцом труд (живопись, музыка, литература и т. п.).

Однако, на наш взгляд, для выхода душевного негатива посредством сублимации необходима изначальная ориентированность на творчество (пусть даже и на весьма посредственное). Тогда как для сублимирования во что-либо другое зачастую достаточно простого желания индивида, ну быть может, наделения его самыми минимальными навыками, приобретенными в том числе и в процессе жизни в социуме (копание огорода, например, или вколачивание гвоздей).

И тогда уже можно сказать, что выход — спасение от тревожности может заключаться в сублимации. Хотя и практика показывает, что большинство индивидов предпочитает снимать тревожность более простым путем — выполнением требований, выдвигаемым их манипуляторами. В сознании масс (и отдельного о индивида) словно бы рождается ощущение того, что если как-то ^ задобрить того, кто выдвигает какие-то требования, то он перестанет гневаться. А значит, можно будет перестать волноваться самому индивиду. А из души его хотя бы на какое-то время исчезнет тревожность и тревога. Что уже будет весьма неплохо²⁵.

Глава 40. Феноменология сознания через призму влияния подсознания (бессознательного)

Дело обстоит таким образом, что необходимость поступательного развития сознания, продиктованного прежде всего развитием самой личности, зиждется на различных механизмах восприятия действительности, многие из которых при определенных раскладах вполне могут носить как временную форму, так и постоянную.

Как известно, вопрос подобных исследований так или иначе встает на пути различных исследователей как прошлого, так и настоящего. Не вдаваясь в данной работе в экскурс уже рассмотренного (Ламбертом, Кантом, Гегелем, Гуссерлем, Хай-деггером, Липпсом и др.) и отдавая отчет в том, что по каким-то позициям рассмотренное ниже вполне может в ряде моментов пересекаться с уже имеющимися на сегодняшний день работами, мы тем не менее попробуем обозначить собственную линию в исследовании подобного рода.

Итак, феноменология. Производное от греческих слов phainomenon (явление) и logos (учение). В контексте рассматриваемой нами темы мы хотели бы разобрать вопрос феноменологии в факторе развития личностного роста индивида (роста личности) и проследить взаимосвязь, взаимозависимость данного пункта исследований с бессознательным.

Уже не будет никакого секрета в том, что именно бессознательное оказывает свое ключевое воздействие на личность индивида. Конечно, ряд индивидов вполне сознательно, на их взгляд, вольны игнорировать влияние бессознательного.

25 Следует обратить внимание, что подобное подчинение в большей мере свойственно индивидам, как бы изначально ориентированным на душевный невротизм. И таких индивидов более чем много. Даже можно сказать, что в той или иной мере невротизм живет в душе чуть ли не каждого.

Но это нисколько не умаляет как величие открытия Зигмунда Фрейда, так и, собственно, влияния, оказываемого бессознательным на психику того или иного индивида в частности и человеческую психику в целом.

Рассматривая вопросы личностного роста и сопутствующих ему отклонений психики (данные вопросы в свое время были рассмотрены в блестящей статье Ассаджиоли), мы хотели бы заметить, что достаточно сложно, на первый взгляд, разобраться в вопросе, к чему же на самом деле относятся те или иные мотивы исследования и на самом ли деле имеют они те серьезные последствия, большей частью, наверное, все же предполагаемые, чем до конца изученные.

Подходя к вопросу данного исследования, следует заметить, что, безусловно, при определенном переходе личности на новый, следующий, этап развития наблюдается ряд моментов, которые, с одной стороны, можно интерпретировать как определенную долю психического отклонения, а с другой стороны, в этом, должно быть, и нельзя (не следует) предусматривать чего-то необычного и примечательного.

Однако, видимо, все же все не так просто. Если подходить к вопросу исходя из предположений, что психика несет на себе определенное воздействие в результате избыточного потока информации, необходимой для восприятия, то уже тут, конечно, все, наверное, без вопросов. Однако если предположить, что индивид вполне адекватно данную информацию воспринимает и это не приводит к какому-то негативу в его сознании, то это уже совсем иной вопрос. И большей частью нами не рассматриваемый. Потому как, если все и так ясно да понятно, то чего уж тут, как говорится, рассматривать. Намного интересней подойти к исследованию психики, подвергшейся какому-то негативному воздействию. Здесь вполне можно найти необходимую базу для исследований. Хотя, видимо, достаточно спорным может быть момент восприятия (анализа) психики, подвергшейся каким-то изменениям в результате воздействия с\1 на сознание потока информации. Что в иных случаях может ^ привести и к неким нежелательным последствиям.

А может и, наоборот, вызвать еще больший рост личностного сознания. Если допустить, конечно, что подсознание в таком случае или не будет мешать (извлекая из самого себя негатив), или даже в какой-то мере объединится для выполнения ряда задач, необходимых для достижения общей цели.

Прослеживая вопрос влияния подсознания на сознание, хотелось бы обратить внимание, что в иных случаях результат подобного воздействия может быть двояким. То есть, с одной стороны, если допустить, что задействуется т. н. коллективное бессознательное, то, безусловно, это все может значительно усилить достижение индивидом необходимого результата путем усиления достигнутого эффекта. Или наоборот. Ведь помимо столь желанного позитива необходимо также обратить внимание на то, что наше подсознание скрывает в себе и достаточно негатива. И вполне может произойти так, что при нежелательной активации весь этот негатив будет попросту мешать. Что действительно вполне может привести к совсем нежелательным последствиям.

Возвращаясь к предложенной теме исследования, нам хотелось бы обратить внимание на ужасающее по своему воздействию влияние подсознания на сознание индивида. Ведь уже, так или иначе, но мы должны вполне отдавать отчет в том, что зачастую именно подсознание оказывает свою решающую роль в выборе индивидом даже норм поведения не говоря уже о формировании модели этого поведения, проецируемого от мыслей, через формирование желаний и совершение поступков. И здесь уже хотелось бы обратить внимание, что роль подсознания, роль скрывающегося в подсознании негатива (как, вероятно, и чего-то положительного) может наносить непоправимый вред, заставляя индивида иной раз совершать поступки, которые наверняка, будучи под контролем сознания, он бы не совершал ранее.

Но так уж выходит, что в данном случае его совсем никто и не спрашивает. А ему, индивиду, приходится в лучшем случае смириться (и тогда он, не отдавая полного отчета в том, что происходит, может избежать зла) или же вынужденно вступить в конфронтацию, в борьбу. Причем совсем нисколько и никогда не будучи уверенным в своей победе.

Победа в этом деле и на самом деле весьма призрачна, а в иных случаях и мало возможна.

Слишком сильные силы задействованы в подчинении сознания. Здесь уже даже вступает в силу архетипическая составляющая бессознательного. Когда многое, что еще доселе было возможно, начинает двигаться совсем в другом направлении. И кажется так, что ничем ее остановить уже невозможно. А смириться вроде как и неудобно. Особенно для сильных личностей, стремящихся всеми силами подчинить своему контролю свое сознание. Совершенно как будто забыв (или вынужденно считаясь с этим), что наиболее реальную силу представляет именно бессознательное, которое окутывает своими щупальцами сознание индивида, подчиняя его, фактически формируя мысли, идеи, желания и последующие по-ступки.

Можно, конечно, предположить, что у иных индивидов и допустима победа подсознания. Но в таком случае непременно следует проследить: 1). каким трудом это дается и 2). сколь долговечна эта победа. То есть действительно ли наступает полное избавление?

В первом случае следует говорить о том, что любая борьба между сознанием и бессознательным индивида зачастую наносит непоправимый вред здоровью, являясь причиной появления различной симптоматики психических заболеваний. И даже на стадии самой борьбы, заставляющей зачастую подобного индивида отказываться от последующих действий в плане противостояния. Если же допустить, что победа все же возможна, то почти всегда следует обратить внимание на то, сколь она долговечна.

Исходя из предположения об уже заявленном нами появлении симптоматики психических отклонений, вполне справедливо будет говорить, что вопрос о какой-то долговечности будет весьма спорен. Потому как зачастую сопровождается подобное целым рядом отрицательных моментов, которые приводят к добровольному (скорее — вынужденному) отказу индивида от дальнейшей подобной практики.

И все же не хотелось бы в контексте вышесказанного так-то уж принижать роль сознания. Говоря о феноменологии сознания, прослеживая пути развития сознания, непременно следует говорить и о том, что все-таки большую часть своей жизни индивид (если он не отягчен психическим заболеванием) проводит в сознании. То есть, другими словами, мы уже вынуждены признать предикат сознания. Хотя и с большой долей условности, выражающейся в том, что все, что происходит с индивидом, признававшим главенство сознания, на самом деле продиктовано тем, что находится в его подсознании, бессознательном. И здесь уже, видимо, нам следует остановиться, разобрав вопрос несколько подробнее.

Как известно, в бессознательном индивида отображаются нереализованные желания, формируемые в результате непроизвольного анализа окружающей жизни, общения и проч., то есть посредством получения информации из внешней среды.

Также на формирование бессознательного оказывает влияние т. н. коллективный разум, то филогенетическое начало, которое достается индивиду из т. н. опыта предков, опыта предшествующих поколений. Это удивительная и достаточно внушительная по объему накопительная часть, фактически влияющая на формирование мыслей индивида, и вытекающих из этих мыслей его поступков, желаний и проч., то есть уже того, что мы можем представить как поведение того или иного человека. И прослеживая эти поведенческие мотивы, мы уже можем говорить о том, что каждое последующее поколение, используя опыт предшествующего, скрытый в его бессознательном, порой значительно возвеличивается, проходит какие-либо жизненные этапы значительно быстрее, достигает решения поставленных задач легче. Это и понятно, и удивительно. Когда вы идете по проторенной дороге — вам уже не надо затрачивать столько времени и сил, как если бы это было первый раз. И то, что объяснимо для отдельного индивида, вполне адекватно используется и для человечества в целом. Иного, как говорится, не дано.

Говоря о влиянии, оказываемом на сознание, следует обращать внимание на сопротивление индивида подобного рода воздействию бессознательного. Но при этом необходимо учи- ш тывать, что психике индивида уже самой по себе свойствен- ^ но сопротивляться чему-то новому, неизвестному, что неким ■ образом нарушает стройный ряд, существовавший доселе. Причем со временем подобное сопротивление вполне можно

сломать. Да зачастую так и происходит. Хотя у различных индивидов это становится возможным за различный промежуток времени, в зависимости, уже получается, от индивидуальных особенностей.

Сопротивление на самом деле может не всегда безболезненно проходить для психики индивида. В иных случаях как раз это и становится причиной ряда изменений в этой самой психике, заключающихся, в последующем, в целом ряде преобразований, которые могут наблюдать другие, интуитивно сопоставляя данного индивида с себе подобными. Потому как происходят некие изменения в психике данного индивида. И характер воздействий, оказываемых на его психику, порой столь выражен, что у него начинаются некие процессы, характер которых при определенных раскладах может быть свойственен и ряду патологических личностей (с со-циопатическими девиациями). Притом что на самом деле у такого индивида вполне может и не наблюдаться каких-либо значительных патологий. А все выражаться в своего рода внутренних чертах личности (характер, например).

Подходя к вопросу исследования психики индивида (а все в индивиде, на наш взгляд, необходимо мерить сквозь призму его психики), мы можем обратить внимание на следующие характерные черты, свойственные подобному типу личности:

а) внутренняя зажатость, скованность, то есть то, что проявляется в заметной для окружающих неуверенности, исходящей от данного индивида, проецируемой от него на окружающих его людей (что заставляет последних или подчиняться подобному влиянию, или дистанцироваться от подобных личностей).

б) наоборот — нарочитая агрессивность, которая, являясь своеобразной маской, приводит иногда других индивидов в некоторое замешательство. Хотя и на самом деле не

со является чем-то в действительности свойственным такому ^ индивиду и имеет в большинстве случаев ярко выраженный

(и проявляющийся со временем) наносной характер. (А значит, при иных условиях может быть и изменено, в случае если некими вводными будут другие данные.)

Рассматривая фактор личностного роста индивида, мы можем заметить, что происходящие изменения психики со временем могут носить или динамический характер (изменяясь фактически то в одну, то в другую сторону, то есть — то выздоровление, то погружение в девиации), или достаточно стабильный. При этом заметим, что стабильность все же менее присуща. Объясняется это тем, что психика индивида на самом деле испытывает определенную нагрузку, связанную с необходимостью обработки большого потока информации, и выражающуюся в изменении сознания. Поэтому как уже иначе — стабильная первооснова если и присутствует, то почти исключительно становится свойственна психике индивида с устойчивыми характеристиками восприятия получаемой извне информации. Что встречается достаточно редко (хотя и встречается).

Также при личностном росте в психике индивида начинают проявляться определенные черты, ранее ему, в общем-то, не свойственные. Но это уже более-менее понятно и объяснимо. Потому как любая получаемая информация в той или иной мере постепенно изменяет сознание индивида. Причем носят подобные изменения как положительный, так и отрицательный характер.

Другими словами, со временем каждый индивид может стать или искусным злодеем, или положительным героем. Но почти никогда он уже не будет до конца честным и открытым. И это уже скорее вынужденная мера, своего рода защитная реакция, исходящая из приспосабливаемое™ индивида к условиям окружающего мира. Мира, живущего по законам выживания. Когда более слабый практически всегда будет подчиняться более сильному. Потому как более сильные всегда будут стремиться установить над слабыми свой контроль.

В вопросе манипулирования индивидов друг другом мы должны обратить внимание на то обстоятельство, что сами индивиды фактически стремятся к подчинению или порабощению по отношению друг к другу. Потому как исходит подобное положение исключительно из законов человеческой психики, являясь основным его свойством (направленным также на выживаемость видов). Это ни плохо, ни хорошо. Подобное следует воспринимать как факт.

I

Ну и, наконец, вопросы о каких-либо изменениях в сознании, вопросы самого сознания, находящиеся в плоскости нашего исследования, по всей видимости, никогда до конца не могут быть раскрыты и изучены. Несмотря на общность законов в человеческой психике, все равно следует иметь в виду, что каждому индивиду присущи свои, индивидуальные особенности. И в каждом конкретном случае необходимо как минимум делать корректировку на них.

Глава 41. Влияние на манипулирование массовым сознанием опыта тюремных заключений как фактора филогенетической (архетипической) составляющей бессознательного.

1. Введение

2. Два вида масс: ЗЭКи и «законопослушные» граждане. Схожесть и отличия. Манипулятивные функции управления

2.1. Символические составляющие тюремных (лагерных) законов как способ управления массой

2.2. Символика советской (российской) действительности общества «законопослушных» граждан

2.3. Управление массами двух типов (ЗЭКи и «законопос-лушн. гражд.). Отличия и точки соприкосновения

3. Филогенетические схемы опыта тюремного прошлого — в контексте формирования бессознательного

3.1. Структура формирования бессознательного

3.2. Филогенетические законы формирования бессознательного

3.3. Тюремный опыт как основа филогенетических схем влияния (формирования) бессознательного

3.4.

1. Введение

России, ставшей правопреемницей Советского Союза, помимо всего прочего достались и те филогенетические механизмы, которые в качестве архетипических составляющих бессознательного характеризуют это самое бессознательное бывших советских граждан. Нам достался поистине богатый опыт. Но суть богатства различна. С одной стороны, это, безусловно, и некоторые позитивные аспекты, которые мы можем наблюдать в бессознательном российских граждан и которые продиктованы компенсаторным влиянием детских сказок, басен, того, что (без сомнений) закладывалось в наше подсознание не только с детства, но и с точно такого же детства наших родителей, бабушек, дедушек, прабабушек, прадедушек...

Т. е. своеобразная «смена поколений» в данном случае проходила довольно-таки своеобразным образом. И те варианты отыгрывания, которые характеризуют наш (собственный) опыт детства, сдабривались и дополнялись своего рода генетической памятью других поколений или как называл это Фрейд, филогенетическими схемами (механизмами) бессознательного. (У Юнга— архетипы коллективного бессознательного.)

Однако помимо возможных положительных аспектов «опыта предков» в бессознательном советских (и, бесспорно, российских) граждан сформирован и некий негативный опыт. Правда, негативность его понятие весьма относительное. И оценка зависит, прежде всего, от того, под каким углом зрения представляется нам данная проблема (которая и проблемой или непроблемой является также для разных людей).

Но все же этот самый «опыт» может действительно нести в себе некий «негативный» оттенок. Который, впрочем, не только базируется в подсознании, но и лежит там неким «мертвым» грузом.

И тогда уже вопрос: как активировать этот пласт бессознательного?

А «активируется» он достаточно просто. Необходимо лишь отыскать своеобразные «рычаги воздействия». И тогда — в зависимости от цели «властителей» — вполне можно влиять на сознание масс (управляя ими), и именно в том ключе, который наиболее всего подходит к подобного рода разделу бессознательного.

Задействуя подобные механизмы, возможно управлять значительными массами, прошлое которых, так или иначе, связано с проведением определенного времени в местах лишения свободы. Но суть вопроса в том, что это затрагивает всех без исключения граждан нашей страны.

Ведь к массе «непосредственно сидевших» прибавляется и определенный процент их родственников (волей обстоятельств вынужденных «обогащать» собственное бессознательное уголовным опытом^[4]. А у них, в свою очередь, —тоже есть определенный круг общения, среди которого распространяется информация об уголовном наказании, — «знакомых знакомых». (Стоит прибавить еще радио, телевидение, печатные СМИ — распространители подобного рода информации.)

Таким образом, мы не только можем говорить, что бытующая в русском народе поговорка «От тюрьмы да от сумы не зарекайся» имеет под собой вполне осознанную подоснову, но и «тюремно-лагерный» опыт прочно сидит в нашем бессознательном. А значит, с ним и можно «работать».

2. Два вида масс: ЗЭКи и «законопослушные»

граждане. Схожесть и отличия.

Манипулятивные функции управления

2.1. Символическая составляющая «тюремно-лагерных

законов» как способ управления (подчинения) массой

Как известно, за время существования советской власти тюремный мир выработал свои нормы и модели поведения. Базирующиеся, заметим, на собственной отличимости от обычного («законопослушного») общества.

Связано это в первую очередь с тем образом жизни, который вели «уголовники», находящиеся в постоянном конфликте с законом, а значит и угрозой ареста.

Даже несмотря на то, что подобная жизнь уже служит об° разованию тревоги (и где-то подсознательному чувству вины за г¹ совершенное), это тем не менее некий вариант — большей час-

На самом деле, как нам представляется, есть более скрытые (подпороговые, сублиминационные) модели необходимости подобного поведения. И продиктованы они, исключительно архаичным укладом психики заключенных (а под заключенными мы имеем в виду, как настоящих ЗЭКов, так и бывших) и, уже отсюда, корректировкой способов управления ими.

Как мы заметили, психика заключенных (особенно находящихся в пределах мест) носит архаичный характер. Значит, в управлении ей вполне могут быть задействованы манипуляции сознанием (а еще точнее — подсознанием), описанные еще Фрейдом²⁷.

Однако мы к этому вернемся несколько позже, а пока попробуем рассмотреть символику, которую использует в общении между собой уголовный мир.

Как известно, во главе преступного сообщества (будь то банда, тюрьма, колония...) находится своеобразный лидер. Он может называться «пахан», «смотрящий», «вор в законе» (в зависимости от мест пребывания. Например, во главе зоны обязательно должен быть «вор в законе». Если его нет, обязанности принимает на себя «смотрящий», назначаемый исключительно воровским сообществом и рекомендованный «на эту должность» известным и уважаемым «вором»).

27 На данное лицо возложены функции управления, слежения за порядком, пополнения «общака» (если в тюрьмах — то им специально назначается «смотрящий за дорогой», т. е. тот, кто будет отвечать за «коней» — уголовную почту; связь налажена между всеми камерами). «Воры в законе» («смотрящие» зачастую люди среднего и старшего возраста²⁸, «Тотем и табу», «Психология масс и анализ Я», «Будущее одной иллюзии», «Недостатки культуры», «Моисей и монотеизм», «Томас Вудро Вильсон. 28-й президент США. Психологическое исследование» и проч.

28 Встречаются и молодые. Но ситуация несколько «омрачилась» появлением в «перестроечные» и особенно в постперестроечные времена т. н. «апельсинов» — «скороспелых» воров в законе, быстро перенявших новое время — и «купивших» титул. Тогда как раньше, (в советские времена), проходила определенная церемония назначения. Сначала — «рекомендация» авторитетного «вора», потом, — «утверждение» на воровской сходке. (Причем, количествоумные, расчетливые, хитрые, хладнокровные, воля и актерские способности которых позволили лавировать среди уголовно настроенных сограждан, остаться в живых, избежать многочисленных «подводных» камней уголовного мира и выбиться на вершину, стать лидерами.

Далее в уголовном мире идет цепочка — своеобразная иерархическая лестница, заканчивающаяся «блатными» (отрицательно настроенными ЗЭКами в местах лишения свободы, не подчиняющимися законам, установленным администрацией колонии) и «мужиками» («рабочими пчелами» колонии, обеспечивающими безбедное существование «блатным»). Есть также и каста «опущенных» («петухи», пассивные гомосексуалисты), «чертей» (своеобразных «бомжей» зоны, не следящих за собой, изгоев, с которыми — так же, впрочем, как и с «петухами» — запрещено общаться; считается «западло»^[5]).

Уголовный мир выбрал и своеобразную (собственную) символику. Связана она, как мы уже заметили, с необходимостью управления подобного рода массой со стороны лидеров преступного сообщества^[6].

Прежде всего, это сплоченность в единую массу, группу, стаю... это то, что позволяет управлять авторитету (вору в законе, смотрящему) остальными заключенными. Иерархия соблюдается незыблемо. Это основной закон: никто не должен делать что-то, что не предписано неписанным законом зоны, «понятием». Отступников наказывают. Наказание может быть различного рода. От банального физического (побои, запугивания угрозы физической расправы, смерть) до извращенно-интеллектуального: пустить слух о «крысятничестве» (воровстве у сокамерников, что является серьезным нарушением) вплоть до «опускания» — перевода в разряд «опущенных» («петухов») и смерти сотрудничестве с администрацией (меры наказания вплоть до смерти), просто — на первое время — избить (если не поможет «предварительный разговор по душам») и т. п.

Другими словами, перед нами представлена вновь демонстрация своего рода архаичного (первобытного) уклада психики, где существуют определенные законы (подпитываемые страхом физической расправы), есть табу (нормы и запреты, нарушение которых чревато нежелательными последствиями) , а также зачастую четко очерчен образ врага (милиция, «контролеры» — охранники, конвоиры, работники администрации колонии). Образ врага провоцирует развитие тревоги — внутренней тревожности. А значит, и служит сплочению ЗЭКов в массу (создающую видимость избавления от страхов; создающую уверенность в собственной безопасности). Кстати, внутри единой массы существуют и так называемые «семьи». (Сексуальная подоплека здесь ни при чем). «Семьи» могут создаваться (формируются) по национальному признаку, по землячеству и т. п. и обычно состоят из 2—3 и больше осужденных, которые держатся вместе, «столуются» (совместный стол, «передачи» — продукты, сигареты, чай — делятся поровну) и защищают друг друга от врага («наездов» других заключенных и проч.