Манипуляции массами и психоанализ 13 страница

В контексте нашего разговора нам интересно будет проследить влияние на бессознательное как минимум двух разнонаправленных сил: вытесненного желания (превратившегося в симптом заболевания) и собственно говоря, содержания бессознательного. (Состоящего, как мы определили, из двух составляющих формирования: прошлого и настоящего.)

В итоге, как нам видится, информация, извлекаемая из бессознательного, будет находиться в секторе обстрела существующего (равно как и только зарождающегося) заболевания.

Эта информация может быть представлена достаточно двояко. С одной стороны, бессознательное почти не будет оказывать на существующую информацию никакого (потустороннего) влияния. Такое возможно, в случае если (по тем или иным причинам) индивид в состоянии нейтральной, неискаженной влиянием извне психики. И совсем иное дело, если тот же самый индивид будет находиться в состоянии своего рода обострения заболевания. В таком случае содержание бессознательного, конечно же, будет подвержено воздействиям всех тех сил, которые не только влияют на некогда стабильную информацию, но и заметно искажают ее. И уже тогда совсем даже нельзя поручиться, что все, что таким образом было накоплено в бессознательном, будет представлено в своем первозданном (реально существующем) виде.

И данная информация будет подаваться словно преломленная под совсем иным углом зрения, восприятия, в результате чего может создаться впечатление иллюзорности происходящего. (В случае если, конечно, индивид сможет каким-то загадочным — и почти невозможным — образом распознать влияние потусторонних факторов.) Что, надо заметить, определенно мешает анализу действительности.

Быть может, еще одним, заключительным, спектром влияния на формирование (содержание) бессознательного выступает генетическая формируемость бессознательного.

Ее, видимо, стоит отличать от филогенетических схем, с\1 предложенных Фрейдом (коллективное бессознательное * Юнга). И если большей частью это практически одно и тоже:

то в деталях может наблюдаться более-менее явное отличие. В данном случае, по всей видимости, в большей, чем когда-либо, степени обращает на себя внимание сектор генети

ческой «передаваемости», например, от ближайших родственников. Родителей. И — родителей родителей, (дедушек и бабушек). А по всей видимости, основное отличие между первым и вторым будет заключаться в том, что в случае с коллективным бессознательным (филогенетические схемы; опыт предков) мы имеем в виду общий опыт человечества. Как такового. Т. е. опыт индивида в масштабном порядке. Когда перед нами раскрывается вся эпоха цивилизации.

Тогда как в случае генетической формируемости в нашем понимании предстает непосредственная передача ДНК от ближайших родственников (родителей, дедушек, бабушек).

Таким образом, мы можем резюмировать: содержание (наполняемость) бессознательного зависит от достаточного количества факторов, среди которых явно выделяются следующие: а) опыт предшествующих поколений (с самого начала развития цивилизации). Т. е. все, что было когда-либо пропущено через сознание (или подсознание) индивидов перешло в наше бессознательное; б) генетическая формируемость (непосредственная передача через генотип от родителей и родителей родителей); в) собственный жизненный опыт (вся информация, полученная индивидом с этапов внутриутробного развития и раннего детства вплоть до сегодняшнего времени жизни отдельно взятого человека).

2. Внутренняя гармония как фактор адаптации к внешней среде

Вопрос, подлежащий нашему рассмотрению, имеет необычайно важное, если не первостепенное значение в жизни индивида. Именно от внутренней гармонии зависит состояние психики человека. Если она соблюдается (или достигается со временем), то почти наверняка перед нами уже не будет никаких подводных камней, завлекающих нас в пропасть бессознательного. Точнее, всего того страшного, негативного и отрицательного, что есть в нашем бессознательном, и что Юнг охарактеризовал как тень, архетип тени.

Рассмотрим данный вопрос подробнее.

В предыдущей части мы попытались проанализировать содержание бессознательного. Затронули вопрос его формировании.

В данном же случае нам представлено уже бессознательное как таковое.

Далее. Как известно, бессознательное по своему характеру достаточно разнопланово. Среди явных плюсов (к коим мы относим процесс формирования бессознательного посредством накопления значительнейшего количества информации, которой в последующем тогда, когда нам это потребуется, — если край одеяла не оттягивает на себя симптоматика заболеваний психики — всегда можно воспользоваться), к сожалению, присутствуют и минусы.

Если вопрос создания «плюсов» (или всех тех положительных образов, что есть в бессознательном) мы рассмотрели, то к «минусам», как нам кажется, следует подойти поближе.

И уже тогда под т. н. минусами нашего бессознательного мы будем понимать весь тот негатив, что содержится в бессознательном. Главным образом негативный аспект содержания бессознательного заключается в тех первичных желаниях, которые, по большому счету, и составляют основу содержания бессознательного.

Что представляют из себя первичные желания? Т. н. первичное желание— это желание дикаря, первобытного человека, заключающегося в каждом из нас (как известно, Юнг различал в бессознательном каждого индивида архетип дикаря) . Среди подобных (дикарских) желаний превалируют три основные: убить, съесть, изнасиловать (в зависимости от пола жертвы порядок может меняться).

В ряде своих ключевых работ: «Недовольство культурой» и «Будущее одной иллюзии» — Фрейд приходит к выводам, которые, по сути, переламывают все наше представление о цивилизации.

Именно в развитии цивилизации, окультуривании индивидов основатель психоанализа и видит стержень развития 2 невротических (да и вообще психических) заболеваний. Цивилизация (главным образом — свойственная цивилизации культура; культура как фактор развития цивилизации) вводит для каждого человека (живущего в рамках опять же цивилизованного общества) ряд ограничений, направленных на его адаптацию в современном обществе. Другими словами, создаются определенные правила жизни в обществе. Правила, регламентирующие нормы поведения в социуме. А значит, сдерживания первичных желаний, вытеснения первичных желаний в бессознательное. Отсюда (в невозможности реализации их) — развитие психотических (неврозы, истерии...) и психопатических (шизофрения, паранойя, галлюцинаторный бред и т. п.) заболеваний.

«...Каждая культура,— пишет Фрейд⁵⁹, — создается принуждением и подавлением первичных позывов... Надо... считаться с тем фактом, что у всех людей имеются разрушительные... тенденции и... у большого количества людей они достаточно сильны, чтобы определить их поведение в человеческом обществе... масса ленива и несознательна, она не любит отказа от инстинктов... а ее индивиды поддерживают друг друга в поощрении собственной разнузданности. Только влиянием образцовых индивидов, признанных ее вождями, можно добиться от нее работы и самоотверженности, от которых зависит прочность культуры...

...Культурные установления можно удержать только при помощи известной меры принуждения: люди по природе своей не любят работы, а доводы бессильны против их страстей...

...В человеке живут задатки разнообразнейших первичных позывов, окончательное направление которых определяется переживаниями раннего детства. Пределы воспитуемости человека ставят... границы эффективности... перемены культуры».

В применении к рассматриваемому нами вопросу напрашивается достаточно любопытный вывод: невозможность реализации в современном обществе первичных желаний (базирующихся в данном случае в бессознательном индивида) способствует нарушению его внутренней гармонии.

Как же избежать подобного?

Известно, что первичные желания имеют достаточную силу. Это то, что живет в индивиде, в его бессознательном, достаточно давно. То, что составляет, по сути, главную основу

59 Фрейд 3. Будущее одной иллюзии // Психоаналитические этюды. Минск, 2003. С. 483—485.

содержания его бессознательного (т. н. первый, верхний пласт, грозящий при первом возможном случае перебраться, просочиться в сознание и тем самым воплотится, в действительность) .

Первичные желания (желания дикаря) никогда не исчезнут. Наоборот, они не буду оставлять попыток самореализации. Сверх-Я (Супер-Эго) та составляющая часть психики (два других: Я и Оно. В данном случае Я — сознание; Оно — бессознательное), которая стоит на пути рассматриваемых нами инстинктов, преграждая ее и мешая проникнуть в сознание (куда и стремится бессознательное; причем роль сознания также важна. В применении к экономике мы можем сравнить бессознательное с банковским вкладом, а сознание — с возможностью обналичить перечисленные средства).

В данном случае Сверх-Я выступает в роли цензора решающего, пропустить или не пропустить информацию из бессознательного в сознание.

Фрейд считал, что Сверх-Я формируется в раннем детстве и напрямую исходит из Эдипова комплекса, являя собой систему отцовских норм и запретов. (Как известно, именно отец в свое время стоит на пути воплощения бессознательных желаний ребенка в отношении к матери; или .наоборот, мать — т. н. комплекс Электры, — в случае если ребенок женского пола.)

«Исследуя Сверх-Я, — пишет Лейбин^[7], — Фрейд показал, что эта инстанция олицетворяет собой авторитет родителей: Оно так же наблюдает за Я, руководит им и угрожает ему, как это делали ранее родители в отношении ребенка... Сверх-Я тесно связано с Эдиповым комплексом: оно окончательно оформляется у ребенка после прохождения стадии этого комплекса на основе эмоциональных отношений между ребенком и его родителями, т. е. тех отношений, которые характеризуются амбивалентностью, включающей в себя чувства любви и ненависти, привязанности и страха», со С позиции рассматриваемого нами вопроса мы можем

заключить, что культура (являющаяся непреложным фактором цивилизации) берет на себя роль Сверх-Я, выступая своего рода ограничителем возможностей воплощения первичных желаний, реализации инстинктов в современном обществе.

Однако бессознательное индивида иной раз восстает против «столь жестких», в его представлении, норм.

И тогда мы можем говорить о двух способах (возможностях) реализации данных желаний в современном обществе. Все они, по сути, трагичны и имеют свои дальнейшие последствия.

В одном случае бессознательное индивида, не желающее мириться с выставленной преградой в виде Сверх-Я, толкает данного индивида на реальное претворение имеющихся у него желаний в действительность. И в данном случае мы можем говорить о совершении преступлений (убийство, изнасилование, каннибализм и проч. асоциальные эффекты поведения) ; в другом — первичные инстинкты также воплощаются в действительность. Но — в иллюзорную действительность. (Другими словами, индивиду кажется что это так.) И тогда происходит уход индивида из мира реальности (сознания) в вымышленный мир. Мир иллюзорных представлений о действительности. В мир бессознательного.

Следует напомнить, что природа предусмотрела и легитимные способы воплощения первичных желаний в действительность. Способы, не наносящие какого-либо вреда психике индивида.

Одним из таких способов является сон («королевская дорога к бессознательному», как считал Фрейд, предполагая, что посредством интерпретации сновидений можно понять механизмы бессознательного, рассматривая сновидение как своего рода мост между реальной действительностью, сознанием и бессознательным).

Другим — творчество. (Вопрос возникновения возможности творчества мы подробнее рассмотрим в следующей главе; в данном же случае скажем лишь, что посредством сублимации — способа, открытого Фрейдом, — индивид может безболезненно (для своей жизни в социуме) реализовывать весь негатив собственного бессознательного в творчество, воплощая любые — даже самые низменные — фантазии и желания и награждая ими, например, героев своих произведений. Тем самым снимая с себя подозрения в извращенных желаниях и освобождаясь от симптомов психических заболеваний) .

Существует и еще один способ реализации фантазий бессознательного. Это т. н. игра.

Что представляет игра? Игра — это подмена реального образа вымышленным. Мы как бы сознательно — и на время — погружаемся в мир собственных фантазий. Для того так же как и в случаях со сновидением и сублимацией, чтобы тогда, когда потребуется, вернуться обратно.

Можно даже сказать, что способность возвращения — то, что отличает легитимное «отыгрывание» внутриличностных желаний (первичных— инстинктов, базирующихся в бессознательном) от всей той пагубности, которая несет в себе реализация фантазий бессознательного. Психика (и, главным образом, общество) не готова к нему. Но это необходимо.

Игра, по сути, всегда достаточно условна. В практике, встречается немало примеров, когда способность (индивида) играть приобретает профессиональный статус. Например, профессия актера (кино), артиста (театр), клоуна; даже, по сути, профессия режиссера, сценариста, музыканта, писателя, мультипликатора — не что иное, как «законное» отыгрывание фантазий бессознательного. Причем свою истинную личность — вымышленным образом. И это, по сути, большинству из них удается.

Разбирая вопрос гармонии, гармонии личности, внутренней гармонии мы, так или иначе должны усвоить (для себя) одно правило. Своего рода базис достижения этой самой гармонии. И правило, как ни странно, достаточно простое: от первичных инстинктов, от желаний дикаря, первобытного человека внутри нас мы никогда не сможем избавиться. Это — если хотите — одна из независимых (независимых от желаний — уже наших) составляющих психику индивида. Но задача — удержать подобные (первичные) желания в бессознательном, и не дать им вырваться наружу. Поэтому чем меньше (времени) мы находимся в т. н. состояниях измененных состояний сознания — ИСС (алкогольное и наркотическое опьянение — типичные характеристики ИСС), тем больше шансов на сдерживание цензурой психики (Сверх-Я, Супер-Эго) нашего бессознательного. Со всеми его тайнами, соблазнами, затаившимися желаниями.

3. Творчество. Возможность возникновения; факторы влияния; общая направленность

Творчество (имеет место быть творчество как таковое; мы же — для лучшего понимания вопроса будем иметь в виду литературно-художественное творчество), как нам представляется, есть некая счастливая способность избежать как невроза, так и других заболеваний психики. Так сказать, перенаправить симптоматику расстройства личности.

Как известно, психоанализ определяет под возможностью возникновения нарушений психического характера конфликт между Я и Оно. Между сознанием и бессознательным индивида.

Беря свое начало от Эдипова комплекса, в индивиде формируется своего рода душевная травма. Нереализованное либидо (желание), не находя реального воплощения посредством претворения в действительность, вытесняется в бессознательное. А значит, налицо возможность формирования симптоматики заболевания. Нарушения психики. От неврозов и истерии до тяжелых психических расстройств: шизофрении, паранойи и т. п.

Творчество — великолепная возможность избежать этого. Вследствие сублимации (сублимация — проекция негатива бессознательного в общественно приемлемое деяние) индивид избегает дальнейшего развития заболевания. Превращения симптома болезни в реальную болезнь.

«Чем глубже вы проникаете в патогенез нервного заболевания,— отмечает Фрейд⁶¹,— тем яснее становится для вас связь неврозов с другими продуктами человеческой душевной жизни, даже с самыми значимыми. Не забывайте того, что мы, люди с высокими требованиями нашей культуры и находящиеся под давлением наших внутренних вытеснений, находим действительность вообще неудовлетворительной и потому ве-

61 Фрейд 3. Введение в психоанализ // Психоаналитические этюды. Минскн., 2003. С.42-43.

дем жизнь в мире фантазий, в котором мы стараемся сгладить недостатки реального мира, воображая себе исполнение наших желаний. В этих фантазиях воплощается много настоящих конституциональных свойств личности и много вытесненных стремлений. Энергичный и пользующийся успехом человек — это тот, которому удается благодаря работе воплощать свои фантазии-желания в действительность. Где это не удается вследствие препятствий со стороны внешнего мира и вследствие слабости самого индивидуума, там наступает отход от действительности, индивидуум уходит в свой более удовлетворяющий его фантастический мир. В случае заболевания это содержание фантастического мира выражается в симптомах. При известных благоприятных условиях субъекту еще удается найти, исходя из своих фантазий, другой путь в реальный мир вместо того чтобы уйти от этого реального мира. Если враждебная действительности личность обладает психологически еще загадочным для нас художественным дарованием, она может выражать свои фантазии не симптомами болезни, а художественными творениями, избегая этим невроза и возвращаясь таким обходным путем к действительности. Там же, где при существующем несогласии с реальным миром нет этого драгоценного дарования или оно недостаточно, там неизбежно либидо, следуя самому происхождению фантазии, приходит путем регрессии к воскрешению инфантильных желаний, а следовательно, к неврозу. Невроз заменяет в наше время монастырь, в который обычно удалялись те, которые разочаровывались в жизни или чувствовали себя слишком слабыми для жизни».

Таким образом, мы вполне можем рассматривать роль сублимации как невероятно важную, полезную и необходимую для психики. Для нормализации состояния психики. Предотвращения психических расстройств.

И в данном случае подобное «целительное воздействие» — мы относим к творчеству (литературно-художественному) . Творчеству, берущему на себя функции контроля за гармонией, своего рода урегулированием отношений между Я и Оно, между сознанием и бессознательным, между внутренним миром индивида и обществом, социумом, внешним миром. И в этом плане значение его поистине бесценно.

Причем, как можно заметить, оно (творчество) не только предотвращает переход симптома в болезнь, но и помогает создавать произведения искусства (а помимо литературно-художественного творчества это и живопись, и скульптура, и архитектура, и музыка, и театр, и кино, да и вообще все, где реализуются фантазии человека).

Как мы уже заметили, Фрейд полагал, что только определенная часть индивидов способна сублимировать (переводить) симптоматику своих заболеваний в творчество. (Кстати, к подобным людям он относил целый ряд известных писателей. Например, Достоевскому Фрейд посвятил знаменитую работу «Достоевский и отцеубийство». Но и помимо Достоевского, как верно заметил Андреас Гамбургер⁶², «в произведениях Фрейда можно обнаружить ссылки на Аристотеля, Гете, Грильпарцера, Гейне, Гофмана, Келлера, Ибсена, К. Ф. Мейера, Ницше, Шопенгауэра, Шекспира, Софокла, Стриндберга, Золя и других писателей».

Остальным же (кто не обладает талантом творца) Фрейд оставлял излечение посредством психоанализа.

Однако уже в более позднее время ряд аналитиков взяли тему исцеления творчеством за некое положение (одно из положений), используемое в психотерапии.

Например, основатель такого направления, как психосинтез, Роберт Ассаджиоли. Или тот же Юнг (один из лучших учеников Фрейда, разошедшийся с учителем и создавший свое не менее гениальное направление аналитическую психологию).

В какой-то мере тема творчества используется в ге-штальт-терапии (родоначальник — Фредерик Перлз) и в бихевиоризме (Бархус Ф. Скиннер), да, во многих других. При этом постулируется основная мысль, раскрывающая значение творчества: сублимация (в данном случае), выход, возможность переориентации негативной энергии, нивелирование значения ее, превращение симптома заболевания в нечто способное раскрыть внутренний потенциал личности, достичь (уже отсюда) гармонии существования в социуме.

62 Гамбургер А. Психоанализ и литература // Ключевые понятия психоанализа / Под ред. В. Мертенса. СПб., 2001. С. 287.

Однако возможность (присутствия) такого явления, как творчество, несомненно выходит далеко за рамки представления о нем. Рассматривая, например, литературно-художественное творчество, мы с достаточно большой долей вероятности способны проследить (по характеру написанного), содержание бессознательного автора. А значит помимо его мировоззрения (что обычно лежит на поверхности) также заглянуть и далеко за пределы (даже ему известных) желаний.

Т. е., другими словами, по предпринятому (нами) анализу художественного творчества того или иного автора мы с достаточно высокой долей вероятности сможем выявить истинное содержание его мыслей, (тайных) желаний, всячески, быть может, скрываемых пороков и наклонностей.

Такую возможность дает нам психоанализ. Психологический анализ художественного творчества, предоставляющий нам возможность выявить механизмы зарождения творчества; понять истинную причину включения автором того или иного эпизода. Т. е., заглянуть «за ширму». Понять прежде всего сами мысли творца (тщательно скрываемые, как отмечал Юнг, в своем творении)^[8]. Ведь с позиции классического литературоведения можно интерпретировать мотивы поведения героев; разобрать сюжетную композицию; быть может, разгадать еще какие-нибудь тайны. Но, большей частью, самого произведения. То, что происходит в душе создателя, можно понять, только обладая психологическими (даже, главным образом, психоаналитическими) знаниями. И уже здесь на помощь литературоведам приходят психологи. Аналитики. И благодаря новому виду литературоведения — психоаналитическому — становится возможным (помимо, разумеется, вопросов, связанных с самим произведением) разгадать и истоки творчества в самом авторе. Выявить какие-либо его желания, стремления, наклонности, привычки, мысли и т. п.

Т. е. вполне можно сказать, что с этих самых пор автор (писатель, поэт, философ, ученый...) предстает перед нами не в качестве чего-либо — закрытого и сверхъестественного (сверхъ-см естественное — как некое стереотипическое следствие и ^ составляющее его образа), а человеком со своими страстями и рении, паранойи... (существующие на данный момент монографии позволяют об этом судить с достаточной достоверностью: Фрейд, Юнг, Адлер, Фромм, Ясперс, Сартр, В. Медведев, Ермаков, Ранкур-Лаферьер, Благовещенский...— все эти авторы так или иначе посвятили ряд своих работ теме психоанализа творчества. Например, К. Ясперс: «Стриндберг и Ван Гог»; Фрейд: «Бред и сны в "Градиве" В. Иенсена», «Мотив выбора ларца», «Достоевский и отцеубийство»; Ранкур-Лаферьер: «Крейце-рова соната»; Ермаков: «Домик в Коломне», «Страшная месть» Осипов; «Случай» Татьяны Лариной, Халецкий: «Психоанализ личности и творчества Шевченко», В. Медведев: «Не везет нам в смерти... Анализ российской деструктивности при свете белого солнца пустыни», «Новая профессия Ивана Грозного, или Психоаналитические заметки о русской истории, Булгакове, Гайдае, управдоме Бунше и инженере Шурике» и другие).

Что же представляет собой психоанализ художественного творчества?

Ответ на данный вопрос — в той или иной мере — давали различные авторы (Фрейд, Юнг, Выготский, Осипов...). «Творческий акт есть поведение художника,— пишет Григорьев⁶⁴, — задача творческого акта . выразить явное, а чаще всего скрытое, «бессознательное» в... отношении художника к жизни, его намерения. Это поведение художника — особой природы: художник свое отношение к жизни выражает не всегда прямо и непосредственно, но транспонирует его в художественные знаки— образы, символы, ритм и т. д. ...Подобно тому как в символы сна врывается вытесненное намерение, так и в знак художественного произведения, но более искусно, транспонировано намерение художника...

...Таким образом, каждое художественное произведение подобно загадочной картинке, в которой с помощью ряда приемов скрыто поведение человека».

«...Искусство занимает среднее место между сновидением и неврозом,— замечает Выготский⁶⁵,— в основе его лежит

64 Григорьев И. Психоанализ как метод исследования художественной литературы // Классический психоанализ и художественная литература / Под ред. В. М. Лейбина. СПб., 2002. С. 336-337.

65 Выготский Л. Искусство и психоанализ // Классический психоанализ и художественная литература / Под ред. В. М. Лейбина. СПб., 2002. С. 349-368.

конфликт, который уже "перезрел для сновидения, но еще не сделался патогенным"... При этом искусство оказывается чем-то вроде терапевтического лечения для художника и для зрителя — средством уладить конфликт с бессознательным, не впадая в невроз...»

«... В образах своей фантазии писатель дает различные направления собственного бессознательного»,— пишет Ней-фельд^[9].

Мы же в данной работе в какой-то мере лишь структурируем выводы исследований по этому поводу. А также предложим свой взгляд на данный вопрос.

И ответ, как ни странно, вытекает из общего понятия художественного творчества, возможности возникновения его.

Как уже было замечено рядом перечисленных ранее исследователей, художественное творчество является неким коррелятом душевных состояний индивида. Выражением его психики, содержания ее.

Но еще это и удовлетворение своих желаний, Лежащих в основе (исходящих из них) первичных желаний. Причем, исходя из обнаруженных Фрейдом филогенетических схем и Юнговского коллективного бессознательного, — удовлетворение первичных желаний вполне может относиться: не только к его соответственной первозданной природе; но и «переживанием доисторических времен, когда, например, открытое проявление сексуальных влечений не было чем-то предосудительным, запретным, постыдным. «Ему нравится,— пояснил Фрейд, говоря о фантазиях человека,— попеременно быть наслаждающимся животным и затем опять разумным существом»^[10].

В основе возникновения художественного творчества лежит травма. Душевная травма. А потому почти всегда художественное творчество — это результат душевных страданий, страданий личности; результат (следствие) некой сублимации неврозов и психозов индивида. Своего рода бегство от болезни.

Именно поэтому становится понятно, почему художественному творчеству возможности возникновения его (во все времена) придавали такое значение. Намного опережавшее непосредственно мысль о ценности художественного творчества как такового. (В контексте какого-либо отдельного автора.)

И уже тогда для нас должна быть объяснима причина содержания произведения того или иного автора. Стать понятной — суть выбора темы произведения. Выбор той или иной формы написания (своего рода литературный жанр). Приверженность (и представление) тех или иных откровений. Представленных эмоций. Вытесненных на поверхность (в текст — на страницы произведения) душевных страданий, мыслей, пороков... Потому как так или иначе появившееся на бумаге состояния душевной жизни индивида. Устройства — его психического аппарата. (Или — что тоже необходимо учитывать — содержание его бессознательного, его психики — на ранний, какой-то определенный момент. Период времени.) И подобное утверждение напрямую исходит из т. н. способа формирования бессознательного (рассматриваемого нами в ч. 2 данной работы и в ряде специально посвященных данному вопросу отдельных исследований).

Кстати, подобные выводы так или иначе пересекаются с итоговыми возможностями психоаналитической практики.

В данном утверждении (по результатам психоаналитической психотерапии и сублимации в художественное творчество) можно найти достаточно точек соприкосновения, между, по сути, двумя способами психотерапии психоаналитическим консультированием; и творчеством. По своим целям, задачам и вероятно? достигаемым результатом это два направления одного и того же.

И в случае с посещением аналитика, и в случае творчества перед нами предстает решение одной и той же проблемы: нарушения психического здоровья. Психической целостности. Пациент (или творец) посредством рассказа (свободной ассоциации — в кабинете у аналитика), посредством разговора добивается того же, что и творец (автор) своим тоже, по сути, рассказом и посредством тех же самых слов (но уже не просто «выговариваемых» вслух— как в первом варианте). В обоих случаях происходит одна и та же метаморфоза: вытесненное

ранее либидо (желание), базирующееся в бессознательном и превратившееся там в симптом какого-либо заболевания психотического или психопатологического характера, теперь (путем проговаривания или перенесения на бумагу, а значит, уже, так или иначе, включение механизмов сознания) появляется в сознании. (Своего рода— «обналичивается»). После чего становится уже не симптомом заболевания; нарушения психики. А попросту и ничем вовсе. Потому как исчезает (из зоны возможного внимания бессознательного).

А так как болезнь — это своего рода конфликт между Я и Оно (сознанием и бессознательным), то в данном случае уже нивелируется сам смысл (симптоматики) болезни. Нет причины для симптома — нет и его самого. А значит, нет и того, что могло бы являться инициатором конфликта, в бессознательном. А значит, и конфликта между бессознательным и сознанием.