Как на­ше те­ло «про­го­ва­ри­ва­ет­ся» о том, что мы хо­тим скрыть

Дос­та­точ­но час­то мы, об­ща­ясь с кем-то, пы­та­ем­ся скрыть свои ис­тин­ные чув­ст­ва, но не в со­стоя­нии это сде­лать. Ко­гда оси­ро­тев­шая мать пы­та­ет­ся скрыть скорбь от де­тей, го­во­рят, что она «на­де­ла мас­ку спо­кой­ст­вия», слов­но речь идет о на­стоя­щей мас­ке с при­твор­ным вы­ра­же­ни­ем ли­ца. Ко­гда нам не уда­ет­ся об­ма­нуть ок­ру­жаю­щих по­доб­­ной «мас­кой», как они уз­на­ют о скры­вае­мых на­ми чув­ст­­вах? Как про­ис­хо­дит Не­вер­баль­ная Утеч­ка Ин­фор­ма­ции — и как уз­нать, лжет че­ло­век или нет?

В слу­чае с оси­ро­тев­шей ма­те­рью об­ман рас­кры­ва­ет­ся по­то­му, что она не слиш­ком ста­ра­ет­ся ко­го-то об­ма­нуть, бо­лее то­го, рас­кры­тие «об­ма­на» име­ет для нее свои пре­­им­ущ­ес­тва. Ес­ли оси­ро­тев­шая мать ус­пеш­но скро­ет свое го­ре, ее об­ви­нят в том, что она бес­чув­ст­вен­на. На­про­тив, ес­ли она бу­дет го­ре­вать слиш­ком силь­но, ска­жут, что ей не­дос­та­­ет си­лы ду­ха и са­мо­кон­тро­ля. «Мас­ка спо­кой­ст­вия», та­ким об­ра­зом, — это при­мер псев­до­об­ма­на, при ко­то­ром об­ма­­н­ыва­ющий рад то­му, что об­ман рас­кры­ва­ет­ся. Оси­ро­тев­шая мать соз­на­тель­но или не­осоз­нан­но хо­чет, что­бы ее на­тя­ну­­тая улыб­ка вос­при­ни­ма­лась имен­но как на­тя­ну­тая.

Но что про­ис­хо­дит, ко­гда че­ло­век очень силь­но хо­чет об­ма­нуть ок­ру­жаю­щих? Под­су­ди­мый, ко­то­ро­го об­ви­ня­ют в убий­ст­ве и ко­то­рый зна­ет, что ви­но­вен, но от­ча­ян­но пы­та­ет­ся до­ка­зать, что на не­го воз­во­дят на­прас­ли­ну, при­­кл­ад­ыв­ает все уси­лия для то­го, что­бы об­ма­нуть суд. Он лжет, ко­гда да­ет по­ка­за­ния, и его сло­вам долж­ны со­пут­­с­тв­овать рав­но убе­ди­тель­ные те­ло­дви­же­ния. Ка­кие имен­но? Он мо­жет управ­лять сво­ей ре­чью, но мо­жет ли он управ­лять сво­им те­лом?

От­ве­тить мож­но так: под­су­ди­мый кон­тро­ли­ру­ет од­ни час­ти те­ла луч­ше, а дру­гие — ху­же. К пер­вым от­но­сят­ся те час­ти те­ла, о дви­же­ни­ях ко­то­рых он мно­гое зна­ет из опы­та еже­днев­ной ком­му­ни­ка­ции. Так, под­су­ди­мый зна­ет, как и ко­гда улы­бать­ся и хму­рить­ся — он ви­дел се­бя в зер­ка­ле уг­рю­мым и улы­баю­щим­ся, и чем луч­ше он изу­чил свою ми­ми­ку, тем дос­то­вер­нее он смо­жет ее «под­де­­лать». Ины­ми сло­ва­ми, он мо­жет до ка­кой-то сте­пе­ни управ­лять сво­им ли­цом.

По­зы, ко­то­рые при­ни­ма­ет под­су­ди­мый, мо­гут на­ме­­кать на то, что он лжет, по­сколь­ку он да­ле­ко не все­гда от­да­ет се­бе от­чет в том, что вы­пря­мил­ся, сгор­бил­ся или встре­пе­нул­ся. Од­на­ко «по­ка­за­ния» его те­ла со­всем не так цен­ны, как мо­жет по­ка­зать­ся, по­сколь­ку пра­ви­ла об­ще­ст­­ве­нн­ого по­ве­де­ния тре­бу­ют от нас при­ни­мать в осо­бых об­стоя­тель­ст­вах дос­та­точ­но сте­рео­тип­ные по­зы. К при­ме­ру, от че­ло­ве­ка, об­ви­няе­мо­го в убий­ст­ве, тра­ди­ци­он­но ожи­­д­ают, что он бу­дет си­деть или сто­ять с пря­мой спи­ной (вне за­ви­си­мо­сти от то­го, ви­но­вен он или нет), и эта по­за впол­не мо­жет «за­ту­ше­вать» про­чие сиг­на­лы.

Ку­да боль­ше ин­фор­ма­ции о том, лжет под­су­ди­мый или нет, мо­гут дать дви­же­ния его рук: наш убий­ца вряд ли счи­та­ет их чем-то су­ще­ст­вен­ным, а пра­вил дви­же­ний рук, ко­то­рые мог­ли бы по­слу­жить ему «ды­мо­вой за­ве­сой», не су­ще­ст­ву­ет. Ра­зу­ме­ет­ся, ес­ли под­су­ди­мо­го доп­ра­ши­ва­ют в во­ен­ном су­де, его ру­ки бу­дут «за­ту­ше­вы­вать» про­чие сиг­­н­алы бла­го­да­ря стро­го­му ар­мей­ско­му эти­ке­ту: стоя­ще­му на­вы­тяж­ку сол­да­ту лгать лег­че, чем гра­ж­дан­ско­му ли­цу. Но обыч­но речь под­су­ди­мо­го со­про­во­ж­да­ет­ся жес­та­ми, и их мож­но ана­ли­зи­ро­вать на пред­мет Не­вер­баль­ной Утеч­ки Ин­фор­ма­ции.

На­ко­нец, наи­боль­ший ин­те­рес пред­став­ля­ют но­ги под­су­ди­мо­го — это часть те­ла, ко­то­рую он кон­тро­ли­ру­ет ме­нее все­го. Увы, час­то дви­же­ния ног уви­деть не­воз­мож­­но, по­то­му на прак­ти­ке по­лез­ность их «по­ка­за­ний» весь­ма ог­ра­ни­че­на. Ес­ли наш убий­ца сто­ит или си­дит так, что его но­ги ока­зы­ва­ют­ся на ви­ду, на­блю­де­ние за ни­ми мо­жет дать бес­цен­ную ин­фор­ма­цию, и это од­на из при­чин, по ко­то­рой лю­ди, ко­то­рые про­хо­дят со­бе­се­до­ва­ние или уча­ст­ву­ют в де­ло­вых пе­ре­го­во­рах, чув­ст­ву­ют се­бя ме­нее ско­ван­но, ко­гда си­дят за сто­лом, скры­ваю­щим ниж­нюю часть их те­ла. Ино­гда эту за­ко­но­мер­ность ис­поль­зу­ют во вре­мя со­бе­се­до­ва­ний при прие­ме на ра­бо­ту: стул, на ко­­т­ором си­дит кан­ди­дат, ста­вят в центр по­ме­ще­ния, что­бы те­ло «жерт­вы» ока­за­лось пол­но­стью на ви­ду.

Под­во­дя ито­ги, мож­но ска­зать, что луч­ший спо­соб скрыть прав­ду — све­сти все сиг­на­лы к ре­чи и вы­ра­же­­нию ли­ца. Тут есть два эф­фек­тив­ных спо­со­ба дей­ст­вий: сде­лать так, что­бы со­бе­сед­ник не ви­дел ва­ше те­ло, или за­нять его ка­ким-ли­бо слож­ным ме­ха­ни­че­ским дей­ст­ви­ем на­столь­ко, что­бы все ви­зу­аль­ные при­зна­ки лжи ока­за­лись сма­за­ны бла­го­да­ря не­об­хо­ди­мо­сти со­вер­шать не­кие те­ло­­дв­иж­ения. Дру­ги­ми сло­ва­ми, ес­ли вам нуж­но сов­рать, ври­те по те­ле­фо­ну или пе­ре­го­ва­ри­ва­ясь че­рез сте­ну; ес­ли это не­воз­мож­но, ври­те, про­де­вая нит­ку в игол­ку или пар­куя ав­то­мо­биль. Ес­ли вы ока­за­лись на ви­ду и не мо­же­те ни­чем се­бя за­нять, вам при­дет­ся за­ста­вить лгать не толь­ко го­лос и ли­цо, но и все ва­ше те­ло.

Для боль­шин­ст­ва лю­дей ложь «с уча­сти­ем те­ла» за­­тру­дн­ител­ьна, по­сколь­ку им не хва­та­ет прак­ти­ки. В по­­вс­едне­вной жиз­ни нам очень ред­ко при­хо­дит­ся осоз­нан­­но вво­дить слу­ша­те­лей в за­блу­ж­де­ние и, что на­зы­ва­ет­ся, лгать на­про­па­лую. Мы мо­жем об­ма­ны­вать са­мих се­бя, но это дру­гое де­ло. Кро­ме то­го, все мы, не от­да­вая се­бе в этом от­чет, уча­ст­ву­ем в пси­хо­ло­ги­че­ских ро­ле­вых иг­рах, но это опять же не со­всем то, что соз­на­тель­ная ложь. При­бе­гая к пред­на­ме­рен­но­му об­ма­ну, мы, как пра­ви­ло, лжем весь­ма не­уме­ло и вы­хо­дим су­хи­ми из во­ды лишь по­то­му, что на­ши слу­ша­те­ли не спо­соб­ны от­ли­чить лже­ца от ис­крен­не­го че­ло­ве­ка. За­час­тую они бо­лее вос­при­­и­мч­ивы, чем мы ду­ма­ем, и ощу­ща­ют, что мы лжем, но не мо­гут нам это про­де­мон­ст­ри­ро­вать. На­ша ложь вы­яв­ля­­е­тся, но не ра­зо­бла­ча­ет­ся. То­му мо­гут быть две при­чи­ны: ли­бо на­ши слу­ша­те­ли стес­ня­ют­ся ска­зать нам о том, что мы го­во­рим не­прав­ду, ли­бо на­ши дей­ст­вия сби­ва­ют их с тол­ку, и они не в со­стоя­нии оп­ре­де­лить при­ро­ду на­шей лжи. В пер­вом слу­чае они осоз­на­ют, что мы лжем, но счи­та­ют, что в дан­ных об­стоя­тель­ст­вах луч­ше сде­лать вид, буд­то они ни­че­го не за­ме­ти­ли. В ча­ст­но­сти, та­кое по­ве­де­­ние ха­рак­тер­но для си­туа­ций, ко­гда мы лжем «по ме­ло­чи», что­бы не оби­деть дру­зей. Ко­гда в гос­тях хо­зяй­ка пред­ла­­г­ает нам вто­рую пор­цию ужас­но при­го­тов­лен­ной за­лив­­ной ры­бы, мы от­ка­зы­ва­ем­ся, мас­ки­руя ис­тин­ную при­чи­ну от­ка­за веж­ли­вой ло­жью. Вме­сто то­го что­бы ска­зать хо­­зя­йке прав­ду, мы го­во­рим, что уже на­елись или си­дим на дие­те. Рас­по­знав ложь и оп­ре­де­лив при­чи­ну, по ко­то­рой мы сол­га­ли, она, ско­рее все­го, ни­че­го нам не ска­жет, ибо в про­тив­ном слу­чае воз­ни­ка­ет риск ис­пор­тить ве­чер. Вме­сто то­го что­бы ули­чить нас во лжи, хо­зяй­ка бла­го­дар­но при­ни­ма­ет ее и пе­ре­во­дит раз­го­вор на те­му дие­ты, пы­та­­ясь по­ка­зать, что ее взгля­ды ма­ло чем от­ли­ча­ют­ся от на­ших. Те­перь уже обе сто­ро­ны лгут друг дру­гу, осоз­на­вая, что им го­во­рят не­прав­ду, од­на­ко та­кое по­ло­же­ние дел при­ем­ле­мо для всех, по­сколь­ку и гость, и хо­зяй­ка дви­жи­­мы же­ла­ни­ем ни в ко­ем слу­чае не рас­стро­ить со­бе­сед­ни­­ка. Это Вза­им­ная Ложь, без ко­то­рой не об­хо­дит­ся ни од­на ве­че­рин­ка.

Со­бе­сед­ник не ули­ча­ет нас во лжи и в том слу­чае, ко­гда не мо­жет ска­зать с уве­рен­но­стью, что мы лжем. Дей­­с­твия лже­ца за­пу­ты­ва­ют слу­ша­те­лей, они не зна­ют, что о них ду­мать. Они по­ни­ма­ют, что он го­во­рит не­прав­ду, по­­скол­ьку те­ло­дви­же­ния лже­ца не со­че­та­ют­ся од­но с дру­гим или с его сло­ва­ми, они за­ме­ча­ют не­со­об­раз­ность, но не в со­стоя­нии оп­ре­де­лить, что имен­но он от них скры­­в­ает. Ко­гда та­кой че­ло­век вхо­дит в по­ме­ще­ние, ок­ру­жаю­­щие на­чи­на­ют ис­пы­ты­вать воз­рас­таю­щий дис­ком­форт. Ес­ли бы они по­ня­ли, где в его сло­вах ложь, а где прав­да, они смог­ли бы при­нять ре­ше­ние (ули­чать его во лжи или не об­ра­щать на нее вни­ма­ния), но по­нять это им не уда­­е­тся, по­то­му не­уме­лый лжец сби­ва­ет их с тол­ку. Пред­­став­ьте ве­че­рин­ку, на ко­то­рой один из гос­тей толь­ко что уз­нал, что его лич­ная жизнь раз­ру­ше­на, од­на­ко ста­ра­ет­ся вес­ти се­бя так, буд­то он сча­ст­лив и на­сла­ж­да­ет­ся свет­­ск­ими бе­се­да­ми ни о чем. При этом гос­тем вла­де­ют пе­­чал­ьные мыс­ли, и вре­мя от вре­ме­ни его ис­тин­ные чув­ст­ва про­ры­ва­ют­ся на­ру­жу, за­став­ляя его то ухо­дить в се­бя, то реа­ги­ро­вать слиш­ком бур­но. Со­бе­сед­ни­ки по­ни­ма­ют, что с этим че­ло­ве­ком что-то не так, но не ули­ча­ют его в том, что он что-то скры­ва­ет, ибо не хо­тят пор­тить ве­чер; ко­гда гость на­ко­нец ухо­дит, все они взды­ха­ют с об­лег­че­ни­ем, ибо те­перь мож­но рас­сла­бить­ся и по­го­во­рить о том, что имен­но его так рас­строи­ло.

Ча­ще все­го мы не склон­ны от­кры­то ули­чать ко­го-ли­бо во лжи, а от­сю­да сле­ду­ет, что обы­ден­ная «со­ци­аль­ная ложь» пре­под­но­сит­ся не столь ис­кус­но, как мог­ла бы. Нам не толь­ко не хва­та­ет прак­ти­ки, ко все­му про­че­му в си­туа­ци­ях, ко­гда мы лжем, нас эк­за­ме­ну­ют не­дос­та­точ­но стро­го. В ито­ге боль­шин­ст­во лю­дей мож­но на­звать Не­ис­­ку­сн­ыми Лже­ца­ми, и им есть че­му по­учить­ся у не­ис­­кре­нн­его мень­шин­ст­ва — Ис­кус­ных Лже­цов.

Ис­кус­ные Лже­цы — это лю­ди, про­фес­сио­наль­ная дея­тель­ность ко­то­рых тре­бу­ет уме­ния лгать по­сто­ян­но и мас­тер­ски, ко­гда ули­чить их мо­жет лю­бой. По­ка эти лю­ди не нау­чат­ся врать изо­щрен­но, так, что­бы ни­кто не за­­п­одо­зрил их во лжи, они не смо­гут ска­зать о се­бе, что ов­­л­ад­ели из­бран­ной про­фес­си­ей. В ре­зуль­та­те Ис­кус­ные Лже­цы ста­но­вят­ся мас­те­ра­ми кон­тек­ст­ных ма­ни­пу­ля­ций (они зна­ют, в ка­кой мо­мент нуж­но врать) и уме­ют лгать всем те­лом. Это ис­кус­ст­во по­сти­га­ет­ся ино­гда го­да­ми, за­то луч­шие из луч­ших Ис­кус­ных Лже­цов ста­но­вят­ся на­­стол­ько уме­лы­ми об­ман­щи­ка­ми, что от­ли­чить ложь от прав­ды в их ус­тах не­воз­мож­но. Я го­во­рю здесь не толь­ко о ве­ли­ких ак­те­рах и ак­три­сах — этот при­мер оче­ви­ден, — но и о дру­гих за­ме­ча­тель­ных лже­цах, в их чис­ле — про­фес­сио­наль­ные ди­пло­ма­ты и по­ли­ти­ки, ад­во­ка­ты и фо­­ку­сн­ики, во­ры на до­ве­рии и ком­ми­воя­же­ры, сбы­ваю­щие по­дер­жан­ные ав­то­мо­би­ли. Для всех этих лю­дей ложь — нор­ма жиз­ни, изы­скан­ный на­вык, ко­то­рый с го­да­ми от­­т­ач­ив­ае­тся на­столь­ко, что в глу­би­не ду­ши мы вос­хи­ща­ем­­ся тем, с ка­ким мас­тер­ст­вом эти лю­ди об­во­дят дру­гих во­круг паль­ца.

Про­пасть ме­ж­ду Не­ис­кус­ны­ми Лже­ца­ми и Ис­кус­ны­­ми Лже­ца­ми ог­ром­на, она ку­да ши­ре, чем пред­став­ля­ет се­бе сред­ний Не­ис­кус­ный Лжец. Та­кой че­ло­век час­то го­­в­орит, что «в филь­мах мо­жет иг­рать ка­ж­дый» и «ди­пло­ма­ты толь­ко зря шта­ны про­ти­ра­ют, у них вся жизнь — прие­мы и шам­пан­ское». Но по­ставь­те сред­не­го Не­ис­кус­­н­ого Лже­ца на их ме­сто, и он мо­мен­таль­но ощу­тит, что все не так про­сто, как ему ка­жет­ся. По­про­си­те его прой­тись (что мо­жет быть про­ще?) рас­слаб­лен­ной, ес­те­ст­вен­­ной по­ход­кой из од­но­го кон­ца сце­ны в дру­гой под при­­ц­елом со­тен глаз и по­смот­ри­те, что про­изой­дет. Срав­ни­те его сла­бую, хо­дуль­ную иг­ру на сце­не с его же те­ло­дви­же­­ни­ями на ули­це, и раз­ни­ца ме­ж­ду ним и про­фес­сио­наль­­ным ак­те­ром ста­нет оче­вид­ной. Ощу­щаю­щий на се­бе взгля­ды зри­те­лей Не­ис­кус­ный Лжец ощу­тит ужас­ное на­­пр­яж­ение и не смо­жет за­ста­вить те­ло по­да­вать «рас­слаб­­ле­нные» сиг­на­лы. Бо­лее то­го, чем боль­ше он пы­та­ет­ся ка­­зат­ься рас­слаб­лен­ным, тем ху­же у не­го это по­лу­ча­ет­ся.

Те­перь по­смот­рим на си­туа­цию с точ­ки зре­ния зри­­т­еля: что имен­но вы­да­ет в Не­ис­кус­ном Лже­це не­про­фес­­си­он­ала? От­ве­тить на этот во­прос по­мог­ла се­рия экс­пе­­р­име­нтов, про­ве­ден­ных аме­ри­кан­ски­ми ис­сле­до­ва­те­ля­ми. Они про­си­ли де­ву­шек, уча­щих­ся на мед­се­стер, лгать или го­во­рить прав­ду о филь­мах, ко­то­рые они смот­ре­ли. Бу­ду­­щим мед­се­ст­рам по­ка­зы­ва­ли ви­део­съем­ки хи­рур­ги­че­ских опе­ра­ций, на­при­мер ам­пу­та­ции но­ги, а так­же кон­тра­ст­­ные кад­ры, за­пе­чат­лев­шие спо­кой­ные, уми­ро­тво­ряю­щие пей­за­жи. В хо­де экс­пе­ри­мен­та де­ву­шек про­си­ли опи­сать то, что они ви­де­ли. Ино­гда они долж­ны бы­ли го­во­рить прав­ду, ино­гда — лгать. При этом их те­ло­дви­же­ния и ми­­м­ика за­пи­сы­ва­лись скры­ты­ми ка­ме­ра­ми. Впо­след­ст­вии уче­ные про­ана­ли­зи­ро­ва­ли дей­ст­вия, со­пут­ст­во­вав­шие прав­­д­ивым рас­ска­зам, и дей­ст­вия, со­пут­ст­во­вав­шие лжи, и оп­­р­ед­ел­или от­ли­чия ме­ж­ду ни­ми.

Де­вуш­ки при­кла­ды­ва­ли все уси­лия, что­бы лгать прав­­д­оп­одо­бно — до на­ча­ла экс­пе­ри­мен­та им ска­за­ли, что уме­ние го­во­рить не­прав­ду чрез­вы­чай­но важ­но для мед­се­ст­ры. Дей­ст­ви­тель­но, нерв­ни­чаю­щих па­ци­ен­тов нуж­но по­сто­ян­но уве­рять в том, что они идут на по­прав­ку, что рис­ко­ван­ные опе­ра­ции впол­не безо­пас­ны, что по­став­лен­­ные в ту­пик их сим­пто­ма­ми вра­чи не со­мне­ва­ют­ся в ди­­а­гн­озе. При этом па­ци­ен­ты, ну­ж­даю­щие­ся в ус­по­кое­нии, зор­ко на­блю­да­ют за мед­се­ст­ра­ми и мо­мен­таль­но улав­ли­­в­ают ма­лей­шую нот­ку пло­хо скры­вае­мо­го пес­си­миз­ма. Хо­ро­шая мед­се­ст­ра долж­на уметь врать убе­ди­тель­но. Та­ким об­ра­зом, экс­пе­ри­мент был не про­сто умо­зри­тель­ным ис­сле­до­ва­ни­ем — и, как вы­яс­ни­лось поз­же, де­вуш­ки, ко­­т­орые луч­ше дру­гих ус­пе­ва­ли в уче­бе, ока­за­лись и са­мы­­ми ис­кус­ны­ми лгунь­я­ми.

Од­на­ко и луч­шие из луч­ших не бы­ли со­вер­шен­ны, по­то­му в хо­де экс­пе­ри­мен­тов уче­ным уда­лось со­брать све­де­ния о клю­че­вых от­ли­чи­ях ме­ж­ду те­ло­дви­же­ния­ми, со­пут­ст­вую­щи­ми прав­ди­вым рас­ска­зам и лжи:

1. Ко­гда де­вуш­ки лга­ли, они по­да­ва­ли про­стые жес­ты не так ак­тив­но, как ко­гда го­во­ри­ли прав­ду. Они су­ще­ст­вен­­но ре­же вос­про­из­во­ди­ли жес­ты, ко­то­ры­ми обыч­но под­­че­рк­ив­али ска­зан­ное, что­бы убе­дить со­бе­сед­ни­ка в чем-ли­бо или ак­цен­ти­ро­вать его вни­ма­ние на важ­ной де­та­ли. Де­ло в том, что дви­же­ния рук, слу­жа­щие «ил­лю­ст­ра­ция­­ми» на­шим сло­вам, как пра­ви­ло, не яв­ля­ют­ся осоз­нан­ны­ми. Мы зна­ем, что «ма­шем ру­ка­ми», ко­гда го­во­рим о чем-то воз­бу­ж­ден­но, но по­ня­тия не име­ем о том, как дви­га­ют­ся при этом на­ши ру­ки. Ины­ми сло­ва­ми, мы осоз­на­ем, что де­ла­ем ру­ка­ми не­что, но что имен­но мы ими де­ла­ем — мы не осоз­на­ем. По­это­му мы по­доз­ре­ва­ем, что дви­же­ния рук мо­гут нас вы­дать. По­ни­мая на уров­не под­соз­на­ния, что ру­ки спо­соб­ны све­сти прав­до­по­до­бие на­шей лжи на нет, а мы это да­же не за­ме­тим, мы ста­ра­ем­ся дви­гать ру­­к­ами по­мень­ше. Сде­лать это со­всем не­про­сто. Мы мо­жем уб­рать ру­ки из по­ля зре­ния со­бе­сед­ни­ка, сесть на них, за­­с­унуть их по­глуб­же в кар­ма­ны (где не­по­сед­ли­вые ру­ки мо­гут най­ти па­ру мо­нет и по­звя­ки­вать ими) или, ес­ли го­­в­орить о ме­нее ра­ди­каль­ных ме­рах, сце­пить ру­ки и по­­зв­олить им «сто­ро­жить» од­на дру­гую. Опыт­но­го на­блю­да­­т­еля все эти ма­ни­пу­ля­ции не об­ма­нут — он зна­ет, что ес­ли дви­же­ния рук на­ме­рен­но ско­вы­ва­ют­ся, зна­чит, что-то здесь не­чис­то.

2. Ко­гда де­вуш­ки лга­ли, они ча­ще до­пус­ка­ли Ау­то­кон­такт­ное По­ве­де­ние в фор­ме при­кос­но­ве­ний рук к ли­цу. Во вре­мя бе­се­ды мы все ино­гда при­ка­са­ем­ся ру­ка­ми к ли­цу, но в мо­мен­ты, ко­гда мы лжем, чис­ло этих при­кос­­н­ов­ений рез­ко воз­рас­та­ет. В этом кон­тек­сте од­ни фор­мы при­кос­но­ве­ний рук к го­ло­ве рас­про­стра­не­ны бо­лее, дру­гие — ме­нее. Как имен­но при этом дви­жет­ся ру­ка — за­­в­исит от то­го, с ка­кой ча­стью го­ло­вы она со­при­ка­са­ет­ся. При на­ме­рен­ном об­ма­не ча­ще все­го мы ви­дим по­гла­жи­­в­ание под­бо­род­ка, при­кос­но­ве­ние к гу­бам, при­кры­ва­ние рта, при­кос­но­ве­ние к но­су, по­ти­ра­ние ще­ки, по­че­сы­ва­ние бро­ви, по­тя­ги­ва­ние моч­ки уха и при­гла­жи­ва­ние во­лос.

Ко­гда мы лжем, мы со­вер­ша­ем все эти дви­же­ния ку­да ча­ще, чем обыч­но. Осо­бо­го вни­ма­ния за­слу­жи­ва­ют две фор­мы Ау­то­кон­такт­но­го По­ве­де­ния — при­кос­но­ве­ние к но­су и при­кры­ва­ние рта.

По­нять зна­че­ние при­кры­то­го рта не­труд­но. С уст го­­в­ор­ящ­его сры­ва­ют­ся лжи­вые сло­ва, и часть его моз­га, ощу­­ща­ющая се­бя не­уют­но, по­сы­ла­ет ру­ке при­каз «за­мас­ки­ро­­вать рот». Лжец не­осоз­нан­но под­ни­ма­ет ру­ку, буд­то хо­чет за­ткнуть са­мо­му се­бе рот, но не мо­жет это­го сде­лать, по­то­му что дол­жен лгать даль­ше. Дру­гая часть его моз­га ре­ша­ет, что «за­мас­ки­ро­вать рот» — это пло­хая идея. В ре­­зул­ьт­ате мы ви­дим пре­рван­ный на се­ре­ди­не жест, ру­ка под­ни­ма­ет­ся и при­кры­ва­ет рот, но не бо­лее то­го. У это­го жес­та есть раз­лич­ные фор­мы, на­при­мер, паль­цы за­ми­ра­ют у са­мых губ и слов­но об­ма­хи­ва­ют их, ука­за­тель­ный па­лец ка­са­ет­ся верх­ней гу­бы, кисть ос­та­нав­ли­ва­ет­ся у кром­ки губ.

Не­об­хо­ди­мо до­ба­вить, что ко­гда мы на­блю­да­ем час­тич­­ное при­кры­ва­ние рта, оно са­мо по се­бе не оз­на­ча­ет, что со­бе­сед­ник лжет. Ско­рее этот знак го­во­рит нам о том, что со­бе­сед­ник в дан­ный мо­мент лжет с боль­шей ве­ро­ят­­н­остью, чем ко­гда его ру­ка не под­ни­ма­ет­ся, что­бы при­крыть рот.

У дан­но­го зна­ка есть оче­вид­ный не­дос­та­ток — он слиш­ком про­зра­чен. Ко­гда его по­да­ет не ис­ку­шен­ный в ис­кус­ст­ве лжи ре­бё­нок, он мо­жет ус­лы­шать в от­вет фра­зу вро­де: «Что ты там мям­лишь? А ну убе­ри ру­ку от рта! Ты что-то скры­ва­ешь, да?» Бо­лее за­мы­сло­ва­тое и не­пря­мое при­кры­ва­ние рта, прак­ти­куе­мое взрос­лы­ми, не про­во­ци­­р­ует со­бе­сед­ни­ка на по­доб­ную ре­ак­цию, но это, тем не ме­нее, слиш­ком от­кро­вен­ный знак. Ме­нее от­кро­вен­ным он ста­но­вит­ся по ме­ре уве­ли­че­ния рас­стоя­ния от ру­ки до рта, что при­во­дит нас к дру­го­му важ­но­му ау­то­кон­такт­но­му зна­ку — при­кос­но­ве­ние к но­су.

Мно­гие на­блю­да­те­ли под­ме­ча­ли, что при­кос­но­ве­ния к но­су и об­ман поч­ти все­гда идут, об­раз­но вы­ра­жа­ясь, ру­ка об ру­ку — и на пер­вый взгляд не со­всем по­нят­но, по­че­му. Мож­но пред­ло­жить два от­ве­та на этот во­прос. Ру­ка, цель ко­то­рой — пре­кра­тить лью­щий­ся изо рта по­ток лжи­вых слов, долж­на от­кло­нить­ся в сто­ро­ну, а нос — очень удоб­ное «при­ста­ни­ще», рас­по­ло­жен­ное не­по­да­ле­ку. Ко­неч­но, ру­ка мог­ла бы от­кло­нить­ся к под­бо­род­ку или ще­ке, но под­бо­ро­док слиш­ком бли­зок ко рту, а ще­ка — слиш­ком в сто­ро­не от не­го. Что ка­са­ет­ся но­са, он вы­да­ет­ся впе­ред и рас­по­ло­жен пря­мо над верх­ней гу­бой, его по­ло­же­ние иде­аль­но, ибо ру­ка долж­на пре­одо­леть все­го не­сколь­ко сан­ти­мет­ров и при этом про­дол­жа­ет при­кры­вать об­ласть рта, на­це­лясь яко­бы на нос.

Бу­ду­чи за­ка­муф­ли­ро­ван­ным при­кры­ва­ни­ем рта, при­­ко­сн­ов­ение к но­су сде­ла­лось са­мым рас­про­стра­нен­ным из всех «лжи­вых» зна­ков, и то­му есть вес­кие при­чи­ны. Ко­гда мы при­бе­га­ем к пред­на­ме­рен­ной лжи, да­же наи­бо­­лее опыт­ные об­ман­щи­ки ощу­ща­ют пусть ма­лое, но на­­пр­яж­ение. Со­стоя­ние их пси­хи­ки не­сколь­ко ме­ня­ет­ся, что влия­ет и на кро­во­об­ра­ще­ние. Об­ман­щи­ка ох­ва­ты­ва­ет страх быть пой­ман­ным на лжи, из-за че­го кровь от­ли­ва­ет от его ли­ца, од­на­ко же­ла­ние сол­гать прав­до­по­доб­но вско­ре по­бе­ж­да­ет, об­ман­щик про­дол­жа­ет го­во­рить не­прав­ду, на­гле­ет, кровь сно­ва при­ли­ва­ет к его ли­цу. Мо­ло­дые лже­цы мо­гут в ре­зуль­та­те по­крас­неть, од­на­ко опыт­ным взрос­лым лже­цам уда­ет­ся скрыть и эту ре­ак­цию ор­га­низ­­ма. Толь­ко од­но им не уда­ет­ся — пре­дот­вра­тить из­бы­точ­­ный при­лив кро­ви к глу­бин­ным сло­ям ко­жи но­са. При этом нос не пун­цо­ве­ет, и лжец, как пра­ви­ло, не от­да­ет се­бе от­чет в том, что это про­изош­ло. Он счи­та­ет, что кон­­тр­ол­ир­ует си­туа­цию и лжет прав­до­по­доб­но. Он оши­ба­ет­­ся. Рас­пух­шие на­заль­ные тка­ни чуть уве­ли­чи­ва­ют нос в раз­ме­рах, тот ста­но­вит­ся бо­лее чув­ст­ви­тель­ным, и эта чув­ст­ви­тель­ность, пусть ее не­воз­мож­но за­ме­тить со сто­­р­оны, на­пол­ня­ет лже­ца не­пре­одо­ли­мым же­ла­ни­ем под­нять ру­ку и по­че­сать, по­те­реть, по­гла­дить нос или про­сто по­дер­жать­ся за не­го.

Эту ре­ак­цию мож­но на­звать «ре­ак­ци­ей Пи­нок­кио» — в клас­си­че­ской дет­ской сказ­ке о ку­коль­ни­ке и его де­ре­­вя­нной кук­ле нос у этой кук­лы от­рас­тал вся­кий раз, ко­гда Пи­нок­кио лгал. Ли­те­ра­ту­ра в дан­ном слу­чае лишь при­ук­ра­ши­ва­ет на­уч­ный факт.

На прак­ти­ке раз­дра­же­ние но­са поч­ти не­воз­мож­но ощу­тить, и лжец, ско­рее все­го, не от­да­ет се­бе от­чет в том, что с его но­сом про­ис­хо­дит что-то не­лад­ное, од­на­ко имен­но фи­зио­ло­гия да­ет вто­рой от­вет на во­прос, по­че­му ру­ка в та­кие мо­мен­ты уст­рем­ля­ет­ся к но­су. При этом ру­ка не обя­за­тель­но кос­нет­ся но­са, од­на­ко имен­но в его сто­ро­ну она от­кло­нит­ся, ко­гда мозг лже­ца не по­зво­лит ей при­крыть рот, дав сиг­нал «от­бой».

В чрез­вы­чай­ных си­туа­ци­ях при­кос­но­ве­ние к но­су мо­жет быть по­ра­зи­тель­но экс­прес­сив­ным. Ко­гда пре­зи­дент США Билл Клин­тон да­вал по­ка­за­ния Боль­шо­му жю­ри и от­ве­чал на во­про­сы об от­но­ше­ни­ях с Мо­ни­кой Ле­вин­ски, он до­тро­нул­ся до но­са два­дцать шесть раз.

3. Ко­гда де­вуш­ки лга­ли, они зна­чи­тель­но ча­ще со­вер­ша­ли дви­же­ния ту­ло­ви­щем. Ес­ли ре­бё­нок ер­за­ет на сту­ле, зна­чит, ему не тер­пит­ся по­бе­жать иг­рать, и лю­бой ро­ди­тель мо­мен­таль­но по­ни­ма­ет, что ре­бё­нок ис­пы­ты­ва­ет дис­ком­­форт. Те­ла взрос­лых лю­дей бо­лее ско­ван­ны и сиг­на­ли­зи­­р­уют о дис­ком­фор­те ме­нее экс­прес­сив­но (опять же по­то­­му, что эти сиг­на­лы слиш­ком яс­ны). Ана­лиз ви­део­за­пи­сей по­ка­зал, что ко­гда де­вуш­ки го­во­ри­ли не­прав­ду, они со­­ве­рш­али ма­ло­за­мет­ные ру­ди­мен­тар­ные дви­же­ния ту­ло­ви­­щем ча­ще, чем ко­гда бы­ли ис­крен­ни. Они не ер­за­ли на мес­те, ско­рее их тор­сы чуть ме­ня­ли по­ло­же­ние, ко­гда де­­ву­шки уса­жи­ва­лись по­удоб­нее.

Эти поч­ти не­за­мет­ные дви­же­ния фак­ти­че­ски го­во­рят. «Я хо­тел бы ока­зать­ся в дру­гом мес­те». Те­ло слов­но пы­та­ет­ся сбе­жать, но эта по­пыт­ка тут же встре­ча­ет со­про­тив­ле­ние.

4. Ко­гда де­вуш­ки лга­ли, они ча­ще, чем обыч­но, со­вер­ша­ли од­но осо­бен­ное те­ло­дви­же­ние — раз­во­ди­ли ру­ка­ми. При этом про­чие зна­ки по­да­ва­лись ку­да ре­же обыч­но­го. Ру­ки лже­ца слов­но ос­во­бо­ж­да­ют его от от­вет­ст­вен­но­сти за сло­ва, ко­то­рые он про­из­но­сит.

5. Ко­гда де­вуш­ки лга­ли и ко­гда они го­во­ри­ли прав­ду, вы­­р­аж­ения их лиц поч­ти ни­чем не от­ли­ча­лись. Поч­ти, но не со­всем: да­же ес­ли де­вуш­ка очень хо­ро­шо вла­де­ла со­бой, ее вы­да­ва­ли ма­ло­за­мет­ные ми­ми­че­ские дви­же­ния. При этом вы­ра­же­ние ли­ца ме­ня­лось так бы­ст­ро, что не­под­го­тов­лен­­ные на­блю­да­те­ли бы­ли не в со­стоя­нии оп­ре­де­лить, что что-то не так. Лишь по­сле осо­бой под­го­тов­ки, вклю­чая про­смотр ви­део­за­пи­сей на за­мед­лен­ной ско­ро­сти, они об­­р­ели спо­соб­ность рас­по­зна­вать эти ми­ми­че­ские дви­же­ния и на ви­део­за­пи­сях, про­кру­чи­вае­мых с нор­маль­ной ско­ро­­стью, и во вре­мя со­бе­се­до­ва­ний. Под­го­тов­лен­ный спе­циа­­лист мо­жет по­нять, что че­ло­век лжет, да­же по его ли­цу.

Ми­ми­че­ские дви­же­ния со­вер­ша­ют­ся по­то­му, что ли­цо чрез­вы­чай­но бы­ст­ро реа­ги­ру­ет на лю­бые из­ме­не­ния внут­рен­не­го со­стоя­ния. Ко­гда на­строй че­ло­ве­ка рез­ко ме­­н­яе­тся, в пер­вую оче­редь это от­ра­жа­ет­ся на ли­це: про­хо­­дит мень­ше се­кун­ды, и ли­це­вые мыш­цы со­кра­ща­ют­ся. По­том мозг по­сы­ла­ет ли­цу сиг­нал «пре­кра­тить!», од­на­ко ча­ще все­го этот сиг­нал за­паз­ды­ва­ет, и мыш­цы уже ус­пе­­в­ают от­реа­ги­ро­вать на из­ме­не­ния на­строе­ния. В ре­зуль­та­­те вы­ра­же­ние ли­ца на­чи­на­ет ме­нять­ся, но уже че­рез до­лю се­кун­ды под­чи­ня­ет­ся при­ка­зу моз­га и воз­вра­ща­ет­ся в ис­ход­ное со­стоя­ние. На ка­кой-то миг ли­цо слов­но ис­ка­­ж­ае­тся. Со­кра­ще­ние ли­це­вых мышц по­дав­ля­ет­ся столь стре­ми­тель­но, что боль­шин­ст­во лю­дей ни­че­го не за­ме­ча­ет, но ес­ли вни­ма­тель­но на­блю­дать за ли­цом лже­ца, мо­мен­­тал­ьное ис­ка­же­ние ли­ца мож­но за­ме­тить — и это один из са­мых зна­чи­тель­ных при­зна­ков то­го, что че­ло­век го­во­­рит не­прав­ду.

Дан­ный экс­пе­ри­мент под­верг­ся впо­след­ст­вии серь­ез­­ной кри­ти­ке. Аме­ри­кан­ские уче­ные про­ве­ли ла­бо­ра­тор­­ное ис­сле­до­ва­ние, ко­то­рое, ес­ли учесть все ог­ра­ни­че­ния, да­ло лю­бо­пыт­ные ре­зуль­та­ты. Мы уз­на­ли, что имен­но про­ис­хо­дит, ко­гда лю­ди лгут, и как ре­ак­ции те­ла вы­да­ют лже­цов, не­смот­ря на все по­пыт­ки вес­ти се­бя «ес­те­ст­вен­­но». Ис­сле­до­ва­ние по­зво­ли­ло вы­явить ма­ло­за­мет­ные те­ло­­дв­иж­ения, сви­де­тель­ст­вую­щие о том, что че­ло­век го­во­рит не­прав­ду. Од­на­ко, по­сколь­ку дру­гих це­лей у экс­пе­ри­мен­та не бы­ло, ис­сле­до­ва­ние не по­зво­ля­ет ска­зать, что дан­ные те­ло­дви­же­ния на­блю­да­ют­ся то­гда и толь­ко то­гда, ко­гда че­ло­век лжет. Оно до­ка­зы­ва­ет, что лжец ча­ще при­ка­са­ет­­ся ру­ка­ми к ли­цу и ре­же жес­ти­ку­ли­ру­ет, но не мо­жет от­ве­тить на во­прос, бы­ва­ют ли си­туа­ции, в ко­то­рых лю­ди не лгут и при этом ве­дут се­бя так же. Ины­ми сло­ва­ми: ес­ли че­ло­век ве­дет се­бя ука­зан­ным об­ра­зом, все­гда ли это оз­на­ча­ет, что он лжет?

Дру­гие экс­пе­ри­мен­ты за­став­ля­ют нас от­ве­тить на этот во­прос от­ри­ца­тель­но. Рас­смот­рим при­мер: два че­ло­ве­ка раз­го­ва­ри­ва­ют, и один из них вне­зап­но ос­корб­ля­ет дру­го­­го. Ос­корб­лен­ный че­ло­век ни­как не пред­ви­дел этот вы­пад и по­то­му за­труд­ня­ет­ся с от­ве­том. Не­сколь­ко ми­нут он си­дит, не реа­ги­руя на по­ток ос­корб­ле­ний. В кон­це кон­цов, от­ве­ча­ет — бес­стра­ст­но и хлад­но­кров­но. Ко­гда про­­зв­уч­ало са­мое пер­вое ос­корб­ле­ние, тот, ко­го ос­кор­би­ли, внут­рен­не на­пря­га­ет­ся, под­ни­ма­ет ру­ку и дот­ра­ги­ва­ет­ся паль­цем до кры­ла но­са. Как мы уже зна­ем, при­кос­но­ве­­ние к но­су со­вер­ша­ет­ся в тот мо­мент, ко­гда нек­то лжет. Но в дан­ном слу­чае че­ло­век не лжет, он по­про­сту мол­чит. До то­го как он от­ве­ча­ет на ос­корб­ле­ния, он от­ни­ма­ет ру­ку от ли­ца и вновь воз­вра­ща­ет­ся в урав­но­ве­шен­ное, спо­­ко­йное со­стоя­ние.

Дру­гой при­мер: один че­ло­век бе­рет у дру­го­го ин­тер­­вью. Ин­тер­вьюер за­да­ет лег­кие во­про­сы и по­лу­ча­ет пря­мо­­л­ине­йные от­ве­ты. В ка­кой-то мо­мент он за­да­ет слож­ный во­прос, над ко­то­рым на­до по­раз­мыс­лить. Ко­гда ин­тер­вьюи­руе­мый на­чи­на­ет от­ве­чать и за­пи­на­ет­ся, его ру­ка рез­ко под­ни­ма­ет­ся, и он дот­ра­ги­ва­ет­ся паль­цем до но­са. Это не зна­чит, что он вот-вот сол­жет. За­дан­ный во­прос не из тех, что тре­бу­ет лжи­во­го от­ве­та, про­сто он на­столь­ко слож­ный, что от­вет сле­ду­ет тща­тель­но про­ду­мать.

В обо­их слу­ча­ях лю­ди не со­би­ра­ют­ся лгать, и тем не ме­нее мы на­блю­да­ем при­кос­но­ве­ние к но­су — как и в слу­чае, ко­гда кто-то го­во­рит не­прав­ду. Что у этих трех си­­ту­аций об­ще­го? Во всех них воз­ни­ка­ет мо­мент внут­рен­­н­его на­пря­же­ния. Ос­корб­лен­ный че­ло­век не про­из­но­сит ни сло­ва, од­на­ко его соз­на­ние со­дро­га­ет­ся, ибо оно под­­вер­глось не­пред­ви­ден­ной ата­ке. Ра­зум че­ло­ве­ка ки­пит, пусть внеш­не он и ос­та­ет­ся спо­кой­ным. Его внут­рен­нее по­ве­де­ние (мыс­ли­тель­ный про­цесс) и внеш­нее по­ве­де­ние (без­дея­тель­ность) не со­гла­су­ют­ся друг с дру­гом. Точ­но так же рас­со­гла­со­ва­ны мыс­ли и дей­ст­вия че­ло­ве­ка, ко­то­­р­ому вне­зап­но за­да­ли слож­ный во­прос. Че­ло­век пы­та­ет­ся от­ве­чать бес­стра­ст­но и без за­пи­нок, в то вре­мя как его мозг яро­ст­но сра­жа­ет­ся с не­про­стой про­бле­мой. Опять же, мыс­ли че­ло­ве­ка не со­об­ра­зу­ют­ся с его внеш­ним по­ве­­д­ен­ием.

Ес­ли срав­нить эти два слу­чая с си­туа­ци­ей, в ко­то­рой че­ло­век лжет, ока­жет­ся, что у них есть мно­го об­ще­го. Суть пред­на­ме­рен­но­го об­ма­на за­клю­ча­ет­ся как раз в том, что сло­ва, ко­то­рые про­из­но­сит лжец, ни­как не от­ра­жа­ют ра­бо­ту его соз­на­ния. Мы го­во­рим од­но, а ду­ма­ем дру­гое. По­это­му ска­зать, что при­кос­но­ве­ние к но­су есть при­знак лжи, — зна­чит уп­ро­стить де­ло. Сле­ду­ет при­знать дру­гое: при­кос­но­ве­ние к но­су и дру­гие по­доб­ные дей­ст­вия со­об­­щ­ают о том, что су­ще­ст­ву­ет раз­рыв ме­ж­ду мыс­ля­ми че­­л­ов­ека и его дей­ст­вия­ми. Трак­то­вать дан­ное со­стоя­ние как «об­ман» мож­но лишь в са­мом об­щем смыс­ле, ибо че­­л­овек, пре­бы­ваю­щий в этом со­стоя­нии, со­вер­шен­но не обя­за­тель­но лжет. Ко­гда мы ста­ра­ем­ся вы­гля­деть спо­кой­­н­ыми, а внут­ри дро­жим от яро­сти или су­до­рож­но ищем от­вет на слож­ный во­прос, мы в ка­ком-то смыс­ле об­ма­­н­ыв­аем ок­ру­жаю­щих, но при этом нель­зя ут­вер­ждать, что мы го­во­рим не­прав­ду. Ины­ми сло­ва­ми, не­ис­крен­ность да­­л­еко не все­гда оз­на­ча­ет пря­мую ложь. Та­ким об­ра­зом, ста­вя экс­пе­ри­мент с це­лью рас­по­знать ложь, мы рис­ку­ем упус­тить от­вет на во­прос, че­му имен­но со­от­вет­ст­ву­ют упо­мя­ну­тые вы­ше при­зна­ки.

Итак, Не­вер­баль­ная Утеч­ка Ин­фор­ма­ции на де­ле со­­пу­тс­тв­ует не лжи как та­ко­вой, а ба­зо­во­му кон­флик­ту ме­­­жду внут­рен­ним и внеш­ним по­ве­де­ни­ем в ост­рой фор­ме, при ко­то­ром в мо­мент стрес­са мысль и дей­ст­вие не со­об­­р­аз­ую­тся друг с дру­гом. Это зна­чит, что мы не мо­жем быть уве­ре­ны в том, что при­ка­саю­щий­ся к но­су че­ло­век лжет, од­на­ко мы мо­жем точ­но ска­зать, что в соз­на­нии это­го че­ло­ве­ка идет не­кий про­цесс, ме­шаю­щий ему вы­­ск­азат­ься, пре­об­ра­зо­вать мыс­ли в сло­ва. Мо­жет быть, он и не го­во­рит не­прав­ду в стро­гом смыс­ле сло­ва, но что-то он от нас все-та­ки скры­ва­ет, о чем и сиг­на­ли­зи­ру­ет при­­ко­сн­ов­ение к но­су.

За по­след­ние го­ды но­вые ис­сле­до­ва­ния язы­ка те­ло­­дв­иж­ений лже­цов до­ба­ви­ли к спи­ску уже упо­мя­ну­тых при­зна­ков вра­нья еще не­сколь­ко. Сре­ди про­че­го бы­ло сде­ла­но край­не лю­бо­пыт­ное от­кры­тие: о мно­гом го­во­рит на­прав­ле­ние взгля­да. Уче­ные дав­но ус­та­но­ви­ли, что в хо­де эво­лю­ции функ­ции по­лу­ша­рий че­ло­ве­че­ско­го моз­га раз­­д­ел­ились. Ле­вое по­лу­ша­рие упо­до­би­лось ком­пь­ю­те­ру и от­ве­ча­ет за ра­цио­наль­ное, ло­ги­че­ское, ана­ли­ти­че­ское, лин­­гви­ст­ич­еское мыш­ле­ние, а пра­вое по­лу­ша­рие от­ве­ча­ет за ин­туи­цию, про­стран­ст­вен­ное мыш­ле­ние и твор­че­ст­во. От­­с­юда сле­ду­ет, что, ко­гда мы го­во­рим прав­ду, бо­лее ак­тив­­но ра­бо­та­ет ле­вое по­лу­ша­рие, по­сколь­ку, от­ве­чая че­ст­но, мы вы­да­ем «хра­ня­щие­ся» там фак­ты и циф­ры. Ко­гда мы лжем, бо­лее ак­тив­но пра­вое по­лу­ша­рие — мы ис­поль­зу­­ем свои твор­че­ские спо­соб­но­сти, что­бы при­ду­мать прав­­д­оп­одо­бный, но лжи­вый от­вет.

Спе­циа­ли­за­ция по­лу­ша­рий влия­ет на на­прав­ле­ние взгля­да че­ло­ве­ка, ко­то­рый, от­ве­чая на во­про­сы, го­во­рит прав­ду ли­бо лжет. По­сколь­ку пра­вое по­лу­ша­рие кон­тро­­л­ир­ует ту часть по­ля зре­ния, что рас­по­ло­же­на сле­ва, и на­­об­орот, лю­ди, как пра­ви­ло, смот­рят на­пра­во, ко­гда из­ла­­г­ают од­ни толь­ко фак­ты, и на­ле­во, ко­гда фан­та­зи­ру­ют и при­ду­мы­ва­ют от­ве­ты. Ес­ли мы сто­им ли­цом к ли­цу с со­­б­есе­дн­иком, взгляд, бро­шен­ный на­пра­во (от нас), бу­дет при­зна­ком то­го, что наш со­бе­сед­ник лжет.

К со­жа­ле­нию, дан­ный при­знак не яв­ля­ет­ся аб­со­лют­­ным. Ряд лю­дей вы­ра­ба­ты­ва­ют при­выч­ку смот­реть все вре­мя в од­ном на­прав­ле­нии не­за­ви­си­мо от то­го, го­во­рят они прав­ду или лгут, ду­ма­ют боль­ше пра­вым или ле­вым по­лу­­ш­ар­ием. Кро­ме то­го, для час­ти лев­шей все то, что для боль­­ши­нс­тва лю­дей «пра­вое», яв­ля­ет­ся «ле­вым», и на­обо­рот. На­ко­нец, функ­ции по­лу­ша­рий раз­де­ле­ны лишь час­тич­но. По­то­му к рас­по­зна­ва­нию лжи по на­прав­ле­нию взгля­да сле­ду­ет под­хо­дить ос­то­рож­но.

Счи­та­ет­ся, что для то­го, что­бы ис­поль­зо­вать на­прав­ле­­ние взгля­да как ин­ди­ка­тор не­че­ст­но­сти, сле­ду­ет пред­ва­­р­ител­ьно «про­тес­ти­ро­вать» ин­ди­ви­да и лишь за­тем де­лать ка­кие-ли­бо вы­во­ды. Во вре­мя бе­се­ды дос­та­точ­но за­дать па­ру про­стых, не тре­бую­щих на­пря­жен­но­го раз­мыш­ле­ния во­про­сов, на ко­то­рые ин­ди­вид от­ве­тит га­ран­ти­ро­ван­но че­ст­но, и про­сле­дить за тем, ку­да он при этом бу­дет смот­реть. За­тем сле­ду­ет за­дать во­прос с под­во­хом, и ес­ли ин­­д­ивид по­смот­рит в дру­гую сто­ро­ну, зна­чит, в дан­ном слу­чае по на­прав­ле­нию взгля­да мож­но оп­ре­де­лить, лгут нам или нет.

Еще один свя­зан­ный с гла­за­ми при­знак об­ма­на — не­­е­ст­ес­тве­нно дли­тель­ный взгляд «гла­за в гла­за». Лжец зна­ет, что у тех, кто го­во­рит не­прав­ду, гла­за бе­га­ют, и, пы­та­ет­ся до­ка­зать, что он не та­ков, все вре­мя гля­дя со­бе­сед­ни­ку пря­мо в гла­за. Кро­ме то­го, лже­цы час­то ос­ве­дом­ле­ны о том, что их мо­жет вы­дать ер­за­нье, по­то­му они ста­ра­ют­ся си­деть не­под­виж­но и вы­гля­дят не­обыч­но спо­кой­ны­ми. Из­бе­гая вы­ка­зы­вать са­мые оче­вид­ные при­зна­ки об­ма­на, лжец мо­жет за­про­сто пе­ре­гнуть пал­ку. Эта ошиб­ка мо­жет вы­дать его с го­ло­вой.

На­ко­нец, ка­пель­ки по­та. По­те­ние (в ус­ло­ви­ях, ко­гда тем­пе­ра­ту­ра не слиш­ком вы­со­ка) сиг­на­ли­зи­ру­ет не о лжи­вом от­ве­те, а о внут­рен­нем дис­ком­фор­те. Ес­ли че­ло­век все вре­мя го­во­рит прав­ду и пе­ре­хо­дит ко лжи вне­зап­но, столк­нув­шись с не­ожи­дан­ным ко­вар­ным во­про­сом, вряд ли мож­но ожи­дать, что он мо­мен­таль­но вспо­те­ет. Ес­ли, од­на­ко, че­ло­ве­ка рас­спра­ши­ва­ют дол­го и об­стоя­тель­но, за­да­вая один ка­верз­ный во­прос за дру­гим, он ра­но или позд­но на­чи­на­ет ис­пы­ты­вать стресс, на что его ор­га­низм ав­то­ма­ти­че­ски реа­ги­ру­ет чрез­мер­ным по­те­ни­ем. Но и этот оче­вид­ней­ший при­знак внут­рен­не­го дис­ком­фор­та не да­ет га­ран­тии, что пе­ред на­ми — лгун. Ко­гда че­ло­ве­ка в чем-то об­ви­ня­ют, а он на са­мом де­ле не­ви­но­вен, мысль о том, что ему все рав­но не по­ве­рят, за­став­ля­ет его ис­пы­­тать та­кой стресс, что он на­чи­на­ет обиль­но по­теть. За­бав­­но, что в ана­ло­гич­ной си­туа­ции опыт­ный лжец уме­ет со­­хр­анить спо­кой­ст­вие.

В до­пол­не­ние к ви­зу­аль­ным при­зна­кам есть еще не­­скол­ько не­вер­баль­ных, ко­то­рые мо­гут быть по­лез­ны при рас­по­зна­ва­нии лжи. К их чис­лу от­но­сит­ся яв­ст­вен­ное за­­ме­дл­ение ре­чи, длин­ные пау­зы пе­ред от­ве­та­ми на во­про­­сы, а так­же не­обыч­но час­тые за­пин­ки. Не­лов­кие пау­зы в раз­го­во­ре при этом «за­пол­ня­ют­ся» бы­ст­рее.

Во всех этих слу­ча­ях важ­ны не соб­ст­вен­но сло­ва, а хро­но­мет­раж ре­чи. Ка­ж­дый взрос­лый ин­ди­вид вы­ра­ба­ты­­в­ает ти­пич­ный для не­го стиль «по­да­чи слов». Од­ни бор­­м­очут, дру­гие рас­тя­ги­ва­ют зву­ки, тре­тьи взве­ши­ва­ют ка­­­ждое сло­во, чет­вер­тые го­во­рят плав­но, пя­тые заи­ка­ют­ся и за­пи­на­ют­ся. Ес­ли по­нять, ка­кой стиль ха­рак­те­рен для дан­но­го ин­ди­ви­да, мож­но рас­по­знать от­кло­не­ния в ско­­р­ости или рит­ме его ре­чи, сиг­на­ли­зи­рую­щие о том, что с че­ло­ве­ком что-то не­лад­но.

При­зна­ки лжи при­сут­ст­ву­ют и в то­наль­но­сти ре­чи. Бо­лее вы­со­кий тон час­то со­пут­ст­ву­ет об­ма­ну, как и по­вы­­ш­ение го­ло­са в кон­це ре­п­лик. Сре­ди дру­гих ин­ди­ка­то­ров лжи — не­обыч­но сбив­чи­вое из­ло­же­ние мыс­лей и из­бы­­ток очень ко­рот­ких пред­ло­же­ний.

Сум­ми­руя все при­ве­ден­ные вы­ше при­ме­ры Не­вер­­бал­ьной Утеч­ки Ин­фор­ма­ции, как ви­зу­аль­ные, так и вер­­бал­ьные, мож­но со­ста­вить сво­его ро­да «Хар­тию Лже­цов».