Понятие методологии

В справочной литературе термин «методология», как правило, соотносится с двумя основными значениями. Это, во-первых, система методов, эпистемологических принципов и основополагающих теоретических представлений, определяющих подход исследователя, видение им изучаемого предмета, конкретные способы его постижения. И, во-вторых, это учение о способах постижения мира (шире – о методах осуществления деятельности). С точки зрения этимологии второе из этих значений является основополагающим. Именно в связи с появлением и целенаправленной разработкой «учения о методах» данный термин закрепляется в структуре научной и философской коммуникации.

Одним из первых опытов построения такого «учения» считается логическая система Аристотеля. Тем не менее, вплоть до Нового времени методология как «учение о методах» не имеет самостоятельного места в системе знания. Поэтому родоначальником методологии в собственном смысле слова считают Ф. Бэкона, чья громадная заслуга состояла в том, что он показал решающую роль метода в успехе познания.

Вслед за Ф. Бэконом проблемам методологии уделяют внимание многие выдающиеся исследователи. Однако основополагающие черты «учение о методах постижения мира» приобретает в связи с творчеством Р. Декарта и И. Канта. Если Ф. Бэкон предпринимает попытку вооружить науку системой методов, которая позволяет кратчайшим путем достигнуть истины, то Р. Декарт придает методологическому исследованию отчетливую форму размышления об условиях и предпосылках познавательной деятельности[8]. Здесь методология как учение приобретает ярко выраженный рефлективный характер, что является предпосылкой появления дополнительного смыслового горизонта значения названного понятия. В лоне учения о методах начинают складываться черты нового стиля мышления. Однако на данном этапе речь идет о формировании тенденции, которая вплоть до И. Канта сохраняет имплицитные формы, не находит концептуального выражения. Проблемы методологии переплетаются здесь с гносеологической проблематикой и не выделяются функционально и стилистически из структуры теоретических знаний. В этом смысле обоснование Кантом особого статуса методологического знания является принципиальным с точки зрения развития методологической мысли и в первую очередь представлений о методологии как форме познания. Кант проводит различие между конститутивными и регулятивными принципами познания, между объективным содержанием знания и формами, при помощи которых оно организуется в систему. Таким образом, впервые ставится вопрос о функциональных и стилистических особенностях методологического исследования как вида познавательной деятельности[9].

В то же время вплоть до ХХ в. «понятие методологии было фактически тождественно философской методологии»[10]. И только во второй половине названного столетия функции методологического знания начинают распределяться по всей инфраструктуре познавательной деятельности. Многие вопросы методологии научного познания оказываются неразрешимыми в контексте философского методологического анализа, требуя конкретно-научного рассмотрения, в результате чего происходит, во-первых, преобразование методологии как разновидности познавательной деятельности, во-вторых, изменение семантики термина «методология».

Следствием соответствующих процессов становится обострение интереса исследователей к проблеме определения статуса методологических «знаний» и соответственно – обострение дискуссий, связанных с разработкой идеального объекта «методология». В отечественной исследовательской практике одним из ярких примеров подобных дискуссий является столкновение позиций Г.П. Щедровицкого как главы ММК («московский методологический кружок») и представителей Института философии АН СССР в ходе активного обсуждения названного вопроса в начале 1970-х гг. «В 1972 г. мы с Швыревым, – рассказывает В.А. Лекторский, – напечатали статью об уровнях методологического знания. Если раньше было принято считать, что философская теория познания и методология науки совпадают, то к началу 1970-х гг. стало ясно, что дело обстоит сложнее. Ибо интенсивно начали разрабатываться методологические проблемы в рамках таких общих, но не философских дисциплин, как системно-структурный подход, семиотика и др. Возникла необходимость развести философскую и специально-научную методологию, что мы и сделали»[11]. Судя по всему, это была одна из первых попыток построения многоуровневой модели методологической деятельности. При этом ее основанием послужило весьма распространенное представление, согласно которому «методология, трактуемая в широком смысле этого слова, есть учение о структуре, логической организации, методах и средствах деятельности… Основной функцией методологического знания является внутренняя организация и регулирование процесса познания или практического преобразования того или иного объекта». Соответственно, методология научного познания есть «учение о принципах построения, формах и способах научно-познавательной деятельности»[12]. Принципиально важно, что методология рассматривается здесь как учение. Отталкиваясь от этого понимания, В.А. Лекторский и В.С. Швырев пытаются построить многоуровневую модель методологической деятельности, пытаются соединить представление о методологии как самостоятельной дисциплине (и методологическом знании как системе) с тем очевидным для них фактом, что «особенностью современного состояния методологического анализа науки является его многоплановость, разнообразие уровней и типов анализа, способов и подходов»[13]. Именно на это указывает Г.П. Щедровицкий в одном из своих выступлений, посвященных теме соотношения философии и науки. Его слова звучат следующим образом: «Наверное, В.С. Швырев уже догадывается, против чего я возражаю. Я считаю, что представления, развитые в его с В.А. Лекторским последней статье «Методологический анализ науки (типы и уровни)».., достаточно точно отражает уровень наших идей, сложившихся примерно к 1957–1959 гг. Методология в этот период рассматривалась нами как особая научная дисциплина, а более конкретно – как авторефлексия науки, или как самосознание науки»[14]. И далее: «…методология … – это не знание, полученное объективными методами, а определенное осознание наших способов работы и наших установок»[15].

Необходимо отметить, что у авторов статьи (В.А. Лекторский, В.С. Швырев) нет жесткой привязки методологии к какой-то конкретной дисциплине или даже их совокупности. Скорее, они отталкиваются и более того стараются уйти от этого понимания. Но вместе с тем у них сохраняется склонность трактовать данную форму познания как нацеленную на получение определенного типа знания. Функции «методологического знания» оказываются основанием для определения свойств методологической деятельности на различных уровнях ее проявления. Г.П. Щедровицкий же отстаивает идею, согласно которой методология – это прежде всего стиль мышления. В этом заключается сильная сторона его позиции. Однако он «отрывает» методологию от науки, в то же время сохраняя за нею институциональные свойства самостоятельной дисциплины. «Методология должна рассматриваться не как совокупность или система знаний, оцениваемых по отношению к некоторому объекту, а как особая сфера деятельности», – утверждает исследователь[16]. «Цели и задачи методологической работы – это то, что создается самими методологами, что соответствует внутренним процессам и механизмам жизни организма методологии, это то, что возникает, если можно так выразиться, по внутренней логике самой методологической работы». Как следствие, труды Г.П. Щедровицкого и его школы, с одной стороны, вносят неоценимый вклад в развитие представлений о методологическом мышлении как надпредметной познавательной деятельности, особенности которой очень чутко улавливаются в следующем высказывании: «Нельзя спрашивать является ли метаметодологическая работа методологической или метаработой в отношении методологии. Исчезновение оппозиции внешнего и внутреннего для методологической работы обусловлено тем, что вся она строится в первую очередь на рефлексии и особым образом организует эту рефлексию – так, что снимает различие внешнего и внутреннего»[17]. С другой же стороны, труды ММК содержат в себе тенденцию постепенного дистанцирования от познавательной проблематики и превращения методологии в технологию. Очень показательной в этом отношении является эволюция проблематики ММК. Г.П. Щедровицкий определяет ее основные этапы следующим образом: от разработки понятия и теории мышления (1954–1963), через исследование теории деятельности (1963–1971) и разработку мыследеятельностной концепции, проблематики «мысль-коммуникация» (1971–1979) к теории и практике «организационно-деятельностных игр» (1979–1999). Соответственно, в начале 1990-х гг. глава ММК констатирует: «Мы стоим на пороге нового периода, для которого надо вырабатывать свою особую программу. Это очень большой поворот и принципиальный, поскольку практика ОДИ как бы отодвинула разработку методологии на задний план и вообще оттеснила. И теперь надо начинать все по-новой»[18]. По-сути, Георгий Петрович констатирует факт утраты его школой тех когнитивных ресурсов, которые делали данное исследовательское сообщество собственно методологическим кружком.

Итак, попытки вывести методологию за пределы познавательного процесса не являются перспективными. Понять это помогают как исторические примеры (опыт ММК), так и сопоставление позиций современных исследователей. В этом отношении имеет смысл сравнить две современные трактовки методологии, одна из которых предполагает акцентирование организационно-деятельностных принципов, тогда как другая делает акцент на параметрах познавательной установки.

«Методология – это учение об организации деятельности», – пишут авторы книги «Методология» А.М. и Д.А. Новиковы[19]. «Такое определение однозначно детерминирует… предмет методологии – организация деятельности… Организовать деятельность означает упорядочить ее в целостную систему с четко определенными характеристиками, логической структурой и процессом ее осуществления… Такое понимание и построение методологии позволяет с единых позиций и в единой логике обобщить различные имеющиеся в литературе подходы и трактования понятия «методология» и его использование в самых разнообразных видах деятельности… Такой подход позволяет: во-первых, отсечь от методологии традиционно приписываемые ей излишние наслоения; во-вторых, найти общую логику таких широко обсуждаемых в современной литературе вопросов, как инновационная деятельность, проектирование систем, технологии, рефлексия и др.; в-третьих, рассматривать с единых позиций организацию основных видов человеческой деятельности: научно-исследовательской, практической, художественной, учебной и игровой… Традиционно принято методологию относить к философии или, по крайней мере, располагать ее как бы рядом с философией… Действительно, философия является основанием методологии, так же как и другие науки, изучающие деятельность: психология, системный анализ и т.д. Но в то же время, очевидно, методология – это самостоятельная наука… Если исходить из классификации наук, предложенной В. С. Ледневым.., то методологию следует отнести к практическим наукам. Она тесно связана с технологическими науками, системным анализом, организацией труда и производства, с управлением проектами и т.д.»[20].

Приведенная в этой цитате трактовка методологии наглядна, обладает логической стройностью, исчерпывающе определяет границы и особенности данного объекта рассмотрения. Ее можно использовать как руководство к действию, хорошо отлаженный алгоритм решения организационных задач. Однако с точки зрения развития познавательного процесса, расширения горизонтов познания, данная схема ровным счетом ничего не дает. Это описание процедур, без которых познание невозможно, но которые в то же время имеют к научному, интеллектуальному творчеству весьма опосредованное отношение.

Методологическая составляющая познания, безусловно, связана с его организацией, но не сводится к алгоритмам организации деятельности. «Мои наблюдения и размышления показывают.., что сегодня для методолога важны и актуальны три плана влияния на мышление, – пишет В.М. Розин. – Традиционно он отвечает за интеллектуальную (мыслительную) культуру, а также обеспечение предметно-дисциплинарного мышления в аспекте его развития... Не менее важно влияние методолога на всех участников современной мыслительной коммуникации… в плане ее обустройства (например, формулирования правил «мыслительной игры», принципов общения участников мыслительного процесса…). Наконец, методолог может способствовать современным живым тенденциям развития мышления, работая в областях гуманитарного научного познания»[21]. Розин также, как и Новиковы, говорит об «организующем» характере методологической деятельности. Но насколько иначе звучат его слова! У него акцент делается на стиле мышления: «Гуманитарий не просто публично высказывает свою точку зрения, – отмечает исследователь, – а создает условия для нужной ему коммуникации: он строит такую реальность, в которой основные интересующие его коммуниканты и, естественно, он сам вынуждены занимать определенные позиции и далее активно действовать (опровергать, защищать, создавать новые школы, формулировать исследовательские программы, стараться реализовать их и т.д.)»[22].

И если философ стремится уловить особенности методологического мышления, он вынужден примириться с тем, что методология оказывается куда более сложным и многогранным объектом рассмотрения, нежели представляется А.М. и Д.А. Новиковым. Это требует признания того обстоятельства, что в современном теоретическом дискурсе методологию невозможно идентифицировать в качестве «учения о методах», то есть в виде системы знания или самостоятельной дисциплины.Она проявляется в виде составляющей познавательного процесса, идентификация которой требует ее функционального (а не предметного) определения.

Параметры методологической составляющей познавательного процесса связаны с функцией концептуализации его оснований и наиболее отчетливо проявляются в ходе трансляции познавательного ресурса (теоретических конструктов, методов, принципов осуществления познавательного процесса) с одного уровня познания на другой. Эти процессы, с одной стороны, сопутствуют научному, философскому поиску, а с другой – определенным образом координируются в рамках исследований, специализированных на вопросах концептуализации оснований познания (множество методологических исследований).

В самом общем виде методологические параметры познавательного процесса проявляются в виде перманентного процесса формирования и применения теоретико-методологических инструментов, которые разрабатываются в разных дисциплинарных областях, на различных уровнях научного поиска и являются ресурсом концептуализации оснований познавательного процесса с необходимой для уровня его осуществления (философия, фундаментальная, прикладная наука и их подуровни) глубиной.