ИСХОДНЫЕ АРТ-ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ 22 страница

Когда я начала работать с этим клиентом, он проходил наблюдение у психиатра, считавшего его преступления «зовом о помощи»: здоровый сорокалетний мужчина зарабатывал крайне мало, поэтому у его семьи образовались огромные долги. Я помогла Раймонду получить консультацию опытного специалиста. Мне, однако, показалось, что способ «призвать на помощь» выбран, мягко говоря, необычный и Раймонду требуется най­ти иные формы поведения для решения своих проблем.

Я попросила клиента создать рисунки, отражающие его последнее правонарушение. Он согласился (рис. 5.3) и по завершении работы про­комментировал их.

Фрагмент 1. Раннее утро, идет дождь, машина Раймонда не заводится.

Фрагмент 2. Раймонд отправляется на автобусную остановку (бли­жайшая — в полутора милях), чтобы добраться до работы, в руках — сумка с сэндвичами.

Фрагмент 3. Раймонд не успевает на автобус и остается под дождем дожидаться следующего.

Фрагмент 4. Подходит автобус, Раймонд в него садится; в салоне лишь один пассажир — девочка.

Фрагмент 5. Раймонд садится рядом с ней, завязывает разговор.

Фрагмент 6. Раймонд пытается просунуть между ее ног свою руку; оба при этом смотрят вперед, а не друг на друга.

Я полагала, что Раймонд попал в переполненный пассажирами авто­бус и случайно оказался рядом с девочкой. Его рисунок явился для меня неожиданностью. Оказалось, Раймонд сам выбрал место рядом с девоч­кой в пустом автобусе. Он заявил, что финал поездки стал для него оче­виден, стоило ему войти в автобус. Мы проанализировали всю серию рисунков, пытаясь представить иные варианты развития событий, кото­рые могли произойти, если бы Раймонд позвонил на работу и сказал, что придет с опозданием, или занял другое место в автобусе, вышел из него, почувствовав, что теряет самоконтроль, в конце концов, поговорил с кем-нибудь о своих проблемах. Раймонд признался, что в то утро чув­ствовал себя очень подавленным, напряженно размышлял о накопив­шихся долгах. Он расценивал совершенное правонарушение как способ решения своих проблем. Я спросила, что, по его мнению, могла испыты­вать девочка, но он ничего не ответил, тем самым давая понять, что все­цело погружен в собственные мысли и не способен взглянуть на ситуа­цию глазами другого человека.

Поскольку эта серия рисунков касалась последнего его правонаруше­ния, я решила посмотреть, как развивались события во время предше­ствующего преступления. Раймонд создал вторую серию рисунков (рис. 5.4).

Комментарии к рисункам:

Фрагмент 1. Раймонд заправляет машину на станции. Фрагмент 2. Он едет по дороге, вдоль которой расположены жилые дома.

Фрагмент 3. Притормаживает у автобусной остановки, заметив там соседку по кварталу, известную своей «пикантной репутацией», и пред­лагает ее подвезти.

Фрагмент 4. Соседка садится в машину.

Фрагмент 5. Они отъезжают от автобусной остановки.

Фрагмент 6. Раймонд кладет свою руку ей на колени.

Таким образом выяснилось, что этот «сценарий» очень напоминает правонарушение в автобусе: Раймонд увидел на остановке малознако­мую женщину и, уже протягивая к ней руку, не смотрел на нее и ничего не знал о ее настроении. Он попытался своеобразно объяснить свой по­ступок тем, что его привлек «запретный плод» и что он действовал так же, как, видимо, ведет себя ребенок, которому родители что-то запреща­ют. Как и в первом случае, ему было трудно представить себе иные вари­анты развития событий, но в конце концов Раймонд предположил, что мог бы поговорить с кем-нибудь о своих проблемах, чтобы снять напря­жение, остаться дома или проехать мимо одиноко стоящей женщины.

В результате наших обсуждений стало ясно, что «слабым» местом Раймонда является его склонность фантазировать на тему «свободной

любви» и что его поступки — лишь «надводная часть айсберга». Раймон­ду явно требовалась поддержка и возможность поговорить о своих про­блемах, поэтому он охотно включился в работу специальной доброволь­ной психотерапевтической группы, состоящей из лиц, совершивших пре­ступления на сексуальной почве. Он посещал занятия раз в две недели. Его жена одобряла это, и вскоре Раймонд стал одним из лидеров группы.

Мне приходилось наблюдать, как некоторые клиенты легко соглаша­ются на создание «рассказа в картинках», но затем ничего не могут сде­лать. Пример тому — Даррен.

Даррен: кража и проблема алкоголизма

Даррен — молодой человек 18 лет, не лишенный дарований. Он вы­сок и хорошо сложен. В школе учился неплохо, занимался в секции бок­са. Получив аттестат, продолжал жить с заботливыми родителями и по­ступил на работу плотником. Надзор над ним был назначен после совер­шения им кражи. Кроме того, Даррен неоднократно применял насилие. Я начала с ним работать примерно с середины срока надзора.

К сожалению, Даррен явно не хотел ничего говорить ни о себе, ни о совершенном преступлении. Он никогда не приходил на занятия вовремя, каждый раз объясняя опоздание какими-то «важными делами», но на са­мом деле, по-видимому, делал это для того, чтобы как можно меньше време­ни проводить со мной. Находясь под надзором, он продолжал нарушать закон: вступал в драки или наносил ущерб имуществу. Когда я спраши­вала, не повинен ли в его действиях алкоголь, он отвечал отрицательно.

На них видно, как Даррен и два его товарища напиваются (фраг­мент 1), после чего решают пробраться на склад (фрагмент 2). Отодрав доску в стене склада, они залезают внутрь (фрагмент 3) и выносят отту­да несколько телевизоров, компьютеров, другую технику (фрагмент 4). Полицейские застают приятелей на месте преступления (фрагмент 5) и сажают за решетку (фрагмент 6).

Когда я спросила Даррена, могли ли события развиваться иначе, он сразу же указал на первый фрагмент и сказал: «Не напиваться». А затем добавил: «И не шляться с друзьями без дела». В процессе дальнейшего разговора он впервые признал алкоголизм своей проблемой.

На меня произвело впечатление и то, что Даррен смог выделить «главных персонажей» на нескольких рисунках. Он, в частности, назы­вал себя «главным действующим лицом» на фрагменте 1, а также сказал, что именно он пролезает первым в отверстие в стене склада на фрагмен­те 3. На фрагментах 4 и 6 он расположил себя слева. Меня заинтересо­вало происходящее во время распития спиртных напитков, и почему Даррен нарисовал себя в черных очках. Однако мы так и не смогли обсу­дить с ним эти моменты, так как вскоре он был отправлен в тюрьму.

Создание рисунков явилось для Даррена серьезной проблемой и по­требовало немало времени и усилий — у него явно поначалу не было внутренней готовности к этому, хотя он и согласился рисовать. Она по­явилась позже и свидетельствовала об определенном движении в на­правлении осознания своих проблем.

ЗНАКОМСТВО С МНЕНИЕМ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ

Часто «рассказ в картинках» позволяет взглянуть на ситуацию глаза­ми другого человека. Примером этому может служить случай Тима, не­однократно нарушавшего правила дорожного движения. На протяжении трех занятий Тим рисовал «рассказ в картинках», состоящий из двадца­ти фрагментов. В процессе работы он делал предположения о злых наме­рениях других водителей, например, он сказал, что «водитель "тойоты" пытался вытеснить» его с дороги. Я посмотрела на рисунок и произнес­ла: «А мне кажется, что "тойота" лишь поворачивает налево». Это было для него полной неожиданностью.

Другой клиент — Лен — был очень удручен тем, что его арестовали, когда он наблюдал за кражей, совершаемой другими людьми. Я попроси­ла его нарисовать, как это происходило, а затем посмотреть на ситуацию глазами полицейского. Лен признался, что для полицейского все находя­щиеся на месте преступления выглядели одинаково.

Вышеприведенные примеры иллюстрируют индивидуальную работу, но этот же подход может быть использован и в работе с группами, одна­ко с той оговоркой, что будет соблюден ее более структурированный ха­рактер. Далее описываются два варианта групповой работы.

ПРИМЕРЫ ГРУППОВОЙ РАБОТЫ

Группа из лиц с алкогольной зависимостью

В условиях надзора нередко организуются специальные группы по преодолению алкогольной зависимости. В них в основном включаются те осужденные, чьи правонарушения в какой-то степени связаны с при­емом алкоголя. Работа этих групп имеет преимущественно просвети­тельский характер: их участникам предлагаются фильмы, лекции и т. д., содержащие сведения о воздействии алкоголя на человека. Нередко про­водятся дискуссии на определенные темы. В конце цикла занятий (их, как правило, восемь) участники группы принимают решение, стоит ли им включиться в индивидуальную психотерапевтическую работу или вообще никак не работать со своими проблемами.

Когда я вместе с ассистентом проводила занятия в одной из таких групп, нам было трудно организовать обсуждения из-за слишком боль­шого количества участников — 14 человек. Более того, некоторые за­явили, что не собираются проявлять никакой активности, так как были направлены на занятия постановлением суда. Для того чтобы вовлечь всех в групповую работу, было решено вместо показа фильма на тему «Алкоголизм и преступление» воспользоваться рисованием.

Каждый участник получил по большому листу бумаги и набору воско­вых мелков. Мы попросили всех разделить свои листы на четыре части: в первой изобразить себя в момент распития спиртных напитков, в чет­вертой — в момент задержания, а вторая и третья должны были отра­жать то, что предшествовало аресту.

Рис. 5.6 показывает, как Кевин и его друг распивают в баре спиртное. Они выпили довольно много, затем поехали на машине Кевина к кому-то в гости. Возвращаясь, Кевин попал в аварию. Он не помнил, что с ним произошло дальше, — только смутные воспоминания, как он ложился в постель. На следующий день Кевин был удивлен появлением полиции. Ему не оставалось ничего другого, как признать все, что полиция сооб­щила ему о его действиях. '

На другом рисунке (рис. 5.7) показано, как Фред выпивает с другом в пабе. Когда они вышли на улицу, Фред обнаружил, что с трудом держится

на ногах. Однако друг заставил его забраться в грузовик и совершить кражу. В момент взлома дверей грузовика Фреда застала полиция.

Группа была довольно большой, поэтому участникам предложили об­судить свои работы в парах. Было видно, что этот этап работы, как и ри­сование, им понравился. В группе царила атмосфера оживления, контра­стировавшая с традиционной апатией. Создание рисунков позволило участникам группы включиться в работу на равных и предоставило кон­кретный материал для последующего обсуждения. Это упражнение по­могало им увидеть связь между алкоголем и правонарушением, а в ка­кой-то мере и осознать ответственность за происходящее с ними.

Надзорная женская группа

Эта группа была организована из находящихся под надзором жен­щин, что позволяло участницам обсуждать причины, которые привели их к совершению преступления (бедность, семейные проблемы и т. д.), и преодолеть чувство изоляции. Группа играла активную роль в выборе тем дискуссий: так, целая серия занятий была посвящена обсуждению различных аспектов преступления. На одной из встреч женщинам было

предложено подумать о каком-либо правонарушении, совершенном ими или их знакомыми (с тем, чтобы они имели возможность психологически защититься в случае необходимости), и затем отразить его в серии рисун­ков: на первом — что происходило до совершения преступления, на вто­ром — сам момент преступления и на третьем — его последствия.

На рис. 5.8 первый фрагмент изображает Кристину: она что-то очень сильно переживает, но не хочет говорить об этом членам своей семьи. Ей самой, видимо, непонятны ее чувства. Мать, с которой она часто дели­лась своими мыслями, умерла четыре года назад, и Кристине никто не смог ее заменить. На другом фрагменте Кристина предстает в момент кражи продуктов из магазина. Третий фрагмент — судебное заседание. Положительным моментом для Кристины было то, что ее муж и доста­точно уже большие дети смогли осознать, насколько их жена и мать нуж­дается в понимании и поддержке. Муж стал сопровождать ее во время покупок, чтобы у нее вновь не возникло искушения украсть продукты. Однако Кристина была убеждена в том, что это не повторится и что она будет стараться делиться с членами семьи своими переживаниями. Она надеялась, что они смогут ее понять.

Поскольку данная,группа была относительно небольшой, существо­вала возможность обсуждать рисунки всех участниц. Обсуждение вы­явило очень значимый материал, связанный, в частности, с проблемами

воспитания детей, отсутствием друзей, с которыми можно было бы от­кровенно поговорить о насущном, бедностью и т. д. Создание рисунков позволило обнажить все это и вовлечь участниц в активный диспут. Уро­вень психического напряжения в группе заметно снизился, и участницы смогли осознать те факторы, которые воспринимались ими как неподв­ластные их контролю. После этого они почувствовали себя в какой-то степени готовыми изменить ситуацию и искать способы, с помощью ко­торых можно влиять на свою жизнь.

Приведенные примеры показывают, каким образом путем создания серии рисунков можно побудить участников группы к анализу своих по­ступков и проблем. Достигнув этой стадии, можно переходить к другим значимым темам.

ПЕРСПЕКТИВЫ ДАЛЬНЕЙШЕЙ РАБОТЫ

Первоначальная работа по созданию «рассказа в картинках» для изо­бражения этапов совершения преступления может иметь различное про­должение. Состояние некоторых клиентов таково, что даже этот первичный

шаг дается им с трудом. Многие из них совершают повторные правона­рушения и не имеют постоянного жилья. Для тех же, кто находится в более стабильном состоянии, имеются разные варианты дальнейшей ра­боты: можно сделать основной акцент на алкогольной зависимости, раз­витии социальных навыков и контактности, решении семейных проблем и т. д. Можно использовать рисунки как материал для психологическо­го консультирования, что потенциально весьма плодотворно. Следую­щие примеры показывают, каким образом можно использовать изобра­зительные техники для исследования проблем, лежащих в основе совер­шения преступления.

Дон: проблема насилия

В работе с этим клиентом использование рисунка служило основой других видов психотерапевтической помощи. На протяжении шести после­дующих месяцев Дон создал более тридцати рисунков на тему насилия. Во всех случаях он выступал либо в роли нападающего, либо — жертвы. Рисунки изображали семейные сцены: агрессивное поведение отца, счаст­ливые воспоминания, страхи и фантазии, взаимоотношения со сверстни­ками, в частности, те моменты, когда Дон становился объектом насме­шек и издевательств.

На одном из занятий, приняв во внимание настроение Дона, я попро­сила его отразить в рисунке хорошие и плохие воспоминания, связанные с отцом. Рис. 5.10 — это плохие воспоминания об отце: тот в пьяном виде избивает Дона. Видно, как из носа и рта мальчика течет кровь. По­скольку в семье и школе все считали, что Дон пойдет по стопам отца, мы попытались представить, что он, взяв от отца лучшие качества, не будет перенимать дурное. Дон согласился, что это возможно.

Он регулярно посещал занятия, при этом я старалась всякий раз фик­сировать и соотносить с поведением его состояние. Через три месяца Дону удалось хорошо зарекомендовать себя на работе. Надзор был с него снят, и Дон был горд этим. Он с радостью рассказал мне, что ему уже удалось один раз избежать неприятностей. Я попросила его изобразить это на рисунке (рис. 5.11). Он с готовностью откликнулся на мою просьбу, и мне показалось, что во время рисования он укрепил в себе веру в то, что может изменить свое поведение и не идти по стопам отца.

Кэрол: кризис доверия

Кэрол — миловидная 43-летняя женщина, уличенная за последние го­ды в нескольких правонарушениях. Последний раз она совершила кражу, которую впоследствии отрицала. Ее также обвинили в выносе продуктов

из магазина — она пыталась убе­жать, когда у нее потребовали по­казать сумку на выходе. Кэрол была признана виновной и приговорена к двум годам «условного» наказания: за ней был назначен надзор. Она стыдилась своих поступков, гово­рила о них крайне неохотно, связы­вала их с плохим влиянием других людей.

Мы использовали рисование,
чтобы разобраться в поступках Кэ-
рол. Следует сказать, что эта жен-
щина неоднократно порывалась уй-
Рис. 5.12. «Прикованная» ти с работы, за которую платили

крайне мало, однако, находя новое место, не могла решиться оставить прежнее. Рис. 5.12 свидетельствует о ее состоянии — Кэрол ощущает себя словно прикованной к инвалид­ной коляске и зовет на помощь. Когда я спросила, что ее там удержива­ет, она ответила: «Мигрень», — и проиллюстрировала сказанное, изоб­разив «кромешную тьму с лучами прожектора». Я спросила, где ей хоте­лось бы оказаться, если бы она могла покинуть инвалидную коляску. В ответ она нарисовала деньги, дом, счастливый отдых и себя, летящую в самолете. После я поинтересовалась, что ее не пускает туда. Кэрол изобразила свою семью: каждый сидит в своем углу, друг с другом никто не общается. Затем она нарисовала семью, которой хотела бы подражать: люди тесно общаются и занимаются разнообразными делами. Наконец я попросила ее нарисовать семью, в которой она выросла (рис. 5.13), на что Кэрол изобразила свою мать (сидящая слева глухая женщина), отца (стремящегося обеспечить семью, но не проявляющего к жене и детям

никакого тепла) и многочисленных детей. Кэрол была младшей среди восьми братьев и сестер. Нарисовав себя крайней слева, она тем самым показала, насколько она удалена от родителей.

Работая над этим рисунком, Кэрол поняла, что главным препятстви­ем для более счастливой жизни является она сама, ее постоянное чув­ство собственной неполноценности. Тогда мы попытались разобраться в причинах этого чувства'

Вскоре Кэрол удалось поступить на новую работу, которая ей понра­вилась. Женщина почувствовала себя более удовлетворенной, мигрень стала меньше ее беспокоить. В течение последних нескольких месяцев нашей совместной работы Кэрол создала более двадцати рисунков. Вновь анализируя их незадолго до снятия надзора, она увидела всю свою жизнь «словно на ладони». В них оказалось как плохое, так и хорошее, и Кэрол, начиная осознавать, что в какой-то мере является хозяйкой соб­ственной судьбы, была способна принять и то и другое.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Я попыталась показать, каким образом можно пользоваться методи­кой «рассказа в картинках» для изображения обстоятельств правонару­шения, которое многим представляется лишь «свершившимся фактом». После создания серии рисунков клиент готов проанализировать право­нарушение, воспринимая себя глазами другого человека. Благодаря это­му он оказывается в состоянии осознать возможность изменений соб­ственной жизни и постепенно перейти к реализации этой возможности, все больше укрепляя в себе веру в свои силы и способность противосто­ять соблазну повторного преступления. Такая работа с осужденными требует достаточно длительного времени, но использование техники «рассказа в картинках» дает возможность уже на первых сессиях вы­явить наиболее значимые проблемы.

Техника «рассказа в картинках» позволяет изучить взгляд правонару­шителей на свои преступления, что далеко не всегда бывает возможно с помощью вербального контакта. В результате я смогла занять более ре­алистическую позицию в подходе к моим клиентам и увидеть многообра­зие причин, лежащих в основе преступлений.

Создавая рисунки, оступившиеся люди нередко помещают себя в центр событий и благодаря этому осознают, что являются главными-дей­ствующими лицами, а не жертвами обстоятельств. Они начинают ощу­щать свою ответственность за происходящее — и за совершенное пре­ступление, и за перспективы дальнейшей жизни.

її*

АРТ-ТЕРАПИЯ В РАБОТЕ С ОСУЖДЕННЫМИ

Колин Тисдейл

Печатается по изданию: Teasdale С. Art Therapy as a Shared Forensic Investigation // Inscape. Vol. 2. №2. 1997. P. 32-40.

Сведения об авторе. Колин Тисдейл — секретарь консульта­тивной группы по применению арт-терапевтических методов в рабо­те с заключенными, лауреат премии за внедрение арт-терапии в дея­тельность исправительных учреждений, в настоящее время на базе клиники Грендон завершает работу над проектом по использованию групповой аналитической арт-терапии.

Статья рассматривает использование арт-терапии в качестве особо­го фактора лечебного воздействия на осужденных, страдающих рас­стройствами личности. Автор дает определение арт-терапии как процес­са, требующего четко оговоренных исходных правил работы, заранее установленной взаимной готовности сторон к ее проведению, а также хорошо осознаваемых ролей всех участвующих лиц и регулярных теку­щих оценок их состояния. Обсуждаемые положения иллюстрируются клиническим описанием.

До недавнего времени число публикаций, посвященных арт-терапев­тической работе с осужденными, было крайне ограничено (Carrell С, LaingJ., 1982; Laing J., 1984; Liebmann M., 1994). Эти статьи отразили стремление арт-терапевтов внедрить свой метод в качестве одного из элементов работы с осужденными и подняли вопросы, касающиеся эф­фективности арт-терапии в отношении мужчин и женщин, находящихся в условиях особых режимных учреждений. В публикациях последнего времени обсуждались оптимальные формы построения арт-терапевти­ческих сессий и темы, возникающие в процессе работы с осужденными (Karban В., 1994; Innes R., 1996). В печатных выступлениях по поводу своей работы с осужденными арт-терапевты стремились избегать крими­нальных подробностей, касающихся личностей их клиентов, поскольку последние отличаются особой чувствительностью к любым моментам, связанным с их социальным унижением, — многие из них сами являлись жертвами насилия на различных этапах жизни. Последующая психоло­гическая депривация оказывала, как правило, глубокое воздействие на формирование их личности (Cavadino Р., 1996). Нежелание арт-терапев­тов раскрывать психологические и криминальные факторы очевидно и при рассмотрении изобразительного творчества в качестве педагогиче­ского и рекреационного подхода к осужденным. Эти факторы лишь под­разумеваются, но не обсуждаются подробно. Хотя ценность изобрази­тельного творчества в работе с осужденными доказана (Peaker A., Vin­cent J., 1990), остается неясным, насколько оно может понижать или, наоборот, повышать риск рецидивов. Наше желание избегать в публич­ных высказываниях деталей преступления обусловливается установкой на сокрытие психологических и криминальных обстоятельств, но пони­жает уровень профессионального обсуждения. Такая позиция арт-тера­певтов, по-видимому, может поддерживать и «раннюю амбивалент­ность», и характерную для клиентов данной группы «сниженную способ­ность к эмпатии» (Fonagy P., Target М., 1996, р. 126), обусловливающую их стремление к внутреннему отделению себя от преступления и его по­следствий и нежеланию соотносить его со своим прошлым, настоящим и будущим опытом. Наконец, оглашение обстоятельств преступления без особого на то разрешения является нарушением закона. Правовой аспект, несомненно, ограничивает наши возможности в освещении ма­териалов, связанных с преступлением.

Существуют, однако, некоторые исключения из этих правил: деталь­ное обсуждение британскими арт-терапевтами психотерапевтического процесса и анализ психологических причинно-следственных факторов (Aulich L., 1994). Я полагаю, что подобное обсуждение в узком профес­сиональном кругу чрезвычайно важно, если мы действительно хотим построить эффективную модель работы как с осужденными, признавае­мыми психически больными, так и с теми, кто имеет разного рода личност­ные расстройства, предопределившие правонарушение. В Соединенном Королевстве обе данные категории преступников содержатся в особых учреждениях Национальной системы здравоохранения либо в добро­вольном порядке, либо по решению суда. В некоторых случаях такие пра­вонарушители оказываются в исправительных учреждениях общего ти­па либо отбывают условное наказание.

Клинические взгляды на различия между психическим заболеванием и личностным расстройством имеют комплексный характер и постоянно пересматриваются. Психическое заболевание может приводить к пси­хотическим или психопатоподобным изменениям личности, в то время как личностное расстройство имеет менее патологизированную приро­ду. Личностное расстройство без каких-либо попыток его лечения или коррекции может обусловить психическое заболевание. Третье издание Диагностического и Статистического Руководства по Психическим За­болеваниям (DSM III-R, 1987) делит личностные расстройства на три основные группы:

• эксцентрический кластер (параноидная, шизоидная, шизотипи-ческаяличность),

• драматический кластер (нарциссическая, пограничная, истери­ческая, антисоциальная личность),

• тревожный кластер (обсессивная, компульсивная, зависимая, пассивно-агрессивная, избегающая, садистская и самообвиняю­щая личность).

Четвертое издание (DSM-1V, 1994) предлагает уже иную классифи­кацию:

• кластер А (параноидные личностные расстройства),

• кластер В (антисоциальные личностные расстройства),

• кластер С (избегающие личностные расстройства).

Взгляды на методы лечения правонарушителей, страдающих психи­ческими заболеваниями или личностными расстройствами, также отли­чаются большим разнообразием. В предисловии к книге «Психотические и антисоциальные личностные расстройства» (Dolan В., Coid С, 1993, p. IX.) Д. Рид отмечает, что «проблемы, создаваемые в обществе людьми с этими расстройствами, осложняются отсутствием единства в пред­ставлениях о природе и этиологии заболеваний и разными взглядами на подходы к их эффективному лечению и коррекции». Д. Рид руководил созданием Обзора Медицинских и Социальных Служб по психически больным правонарушителям (1992). Б. Долан и С. Койд (Dolan В., Coid С, 1993) рассматривали преимущества и недостатки различных подходов: фармакологических и физических методов, психотерапии, ког­нитивных, поведенческих методов, использования психотерапевтиче­ского сообщества, стационирования и амбулаторной супервизии. Б. До­лан являлся редактором отчетов (1980-1995) клиники Хендерсона (Лондон, Южный округ), в которой для лиц с психическими расстрой­ствами действует психотерапевтическое сообщество, где арт-терапевти­ческий подход применяется в качестве одного из методов (Mahoney J., 1992). Касаясь работы в тюрьмах, Е. Куллен, Л. Джонс и Р. Вудворд (Therapeutic Communities for Offenders, 1997) предлагали использовать психотерапевтическое сообщество, состоящее из правонарушителей с личностными расстройствами. По их мнению, этиология этих рас­стройств имеет преимущественно «социальный» характер. Данные обзо­ра представляются вполне соотносимыми с результатами моей собствен­ной арт-терапевтической работы с осужденными.