Особенности исторических объяснений

По своей логической структуре исторические объяснения в принципе не отличаются от объяснения явлений природы, но в содержательном плане они имеют ряд отличительных особенностей, обусловленных характером исторической информации, содержащейся в экспланансе, или посылке, объяснении. Речь идет, прежде всего, о той части посылок, которые служат для логического вывода заключений и называются общими законами или универсальными гипотезами.

В своей статье ^Функции общих законов в истории» К. Гемпель доказывает, что «общие законы имеют аналогичные функции в истории и естественных науках. Они образуют неотъемлемый инструмент исторического исследования» «Исторические объяснения, - писал он, - также ставят своей целью показать, что рассматриваемые в ней события не являются «делом случая», а были ожидаемы с точки зрения предшествующих и одновременных условий. Эти ожидания относятся не к пророчествам и божественным указаниям, а являются рациональными научными Предсказаниями, которые основываются на допущении общих законов»[157].

В этой цитате главное внимание следует обратить на фразу о «допущении общих законов» в истории. Поскольку индивидуальные события охватываются общим законом, то Дедуктивно-номологическая модель для краткости называется охватывающей моделью объяснения. Иногда ее именуют также подводящей моделью, ибо она подводит отдельное событие под общий закон.

Однако в подавляющем большинстве случаев в исторические объяснения не удается включить предполагаемые общие закономерности. Это происходит, по мнению К. Гемпеля, по двум причинам. Во-первых, потому, что такие закономерности относятся к индивидуальной или социальной психологии и зачастую предполагаются известными каждому и поэтому считаются само собой разумеющимися. Во-вторых, нередко бывает очень трудно сформулировать лежащие в основе законов предположения явным образом и с достаточной точностью.

Чаще всего исторические объяснения носят сокращенный характер набросков объяснения, содержащих смутные и неопределенные указания о существовании законов или гипотез общего характера. Чтобы достичь полного объяснения, необходимо продолжить дальнейшие исследования, уточнить конкретное содержание имеющихся формулировок, выявить их эмпирическое значение и подтвердить их соответствующими фактами. Во всяком случае, несмотря на неполноту, фрагментарность таких объяснений, они ориентируются на возможность их проверки существующими историческими свидетельствами, а не обращаются к различного рода эмпирически непроверяемым принципам и метафорам, например, об исторической миссии какого-либо отдельного народа, страны или цивилизации.

Чем обусловлен такой фрагментарный характер исторических объяснений и, в каком направлении следует продолжить историческое исследование, чтобы добиться , более полного и глубокого объяснения?

Во-первых, общие исторические законы представляют собой гипотезы общего характера, которые подтверждены соответствующими эмпирическими фактами; они принципиально не отличаются от законов естествознания, которые отображают законы природы. Однако социальные и исторические законы имеют более сложный и запутанный характер, степень их Подтверждения значительно ниже, а область применения гораздо уже, поэтому их нередко называют просто общими гипотезами. В отличие от них фундаментальные законы естествознания, как, например, законы механики И. Ньютона, имеют универсальный характер и почти в течение двух столетий считались абсолютными и непреложными истинами. Возникновение квантовой механики, установившей неприменимость классической механики к миру мельчайших частиц материи, показало относительный характер истин прежней механики, а также ограниченную область их применения. Тем не менее, в нашей отечественной литературе все еще сохраняется взгляд на законы как незыблемые, окончательные истины, способствуя тому, что исторические объяснения нередко считаются приблизительными и не заслуживающими серьезного внимания. Поэтому задача исследователя - историка заключается в том, чтобы совершенствовать свои гипотезы, подкреплять и подтверждать их новыми историческими фактами.

Во-вторых, для исторического объяснения нередко используются общие законы экономики, социологии, психологии, биологии и даже. физики и химии, когда приходится, например, устанавливать подлинность исторического документа, монет и других старинных предметов. На этом основании некоторые ученые утверждают, что задача историка заключается в тщательном и полном описании индивидуальных событий прошлого, а не в их объяснении. Однако комплексный характер исторического объяснения, в котором наряду с историческими законами и гипотезами участвуют и законы других наук, как раз показывает необходимость системного подхода при исследовании исторических событий и процессов.

В-третьих, нередко в качестве посылок исторических объяснений используются обобщения и статистическая информация, которые, хотя и могут оказаться достаточно вероятными, но требуют анализа, чтобы стать подлинными объяснениями. В самом деле, если событие ожидалось с определенной степенью вероятности, но не произошло, то необходимо выяснить причину, почему оно не появилось. А это требует дополнительного исследования.

В-четвертых, иногда философы истории говорят об объяснении с помощью понятий. Хотя понятия действительно встречаются в процессе объяснения, но они фигурируют там при формулировке законов и гипотез, которые представляют по своей логической форме суждения. Их нельзя путать с понятиями, служащими элементами, или составными частями суждений. Понятия могут быть определены правильно и неправильно, но только суждения являются истинными или ложными, т. е. адекватными или неадекватными действительности. Их адекватность, или соответствие, действительности устанавливается в ходе эмпирической проверки. Иногда в некоторых философских системах, например, в объективном идеализме Г. Гегеля, а также в отдельных случаях в марксистской философии понятие рассматривается как результат всего исследования, как его итог и завершение. Но в таком случае понятие отождествляется с теорией, а такое смешение терминов не допускается логикой и фактически ведет к путанице.

В-пятых, очень часто философы и историки, как мы видели, вместо объяснения предпочитают говорить об интерпретации и понимании событий и процессов прошлого. Действительно, в реальной практике исторического исследования осмысление и понимание событий идет рука об руку с их объяснением и предсказанием. Только для специального анализа мы выделяем эти функции научного познания, рассматривая обособленно, поэтому их не следует противопоставлять друг другу, а, наоборот, необходимо рассматривать как взаимодополняющие элементы единой, целостной системы научного исследования. Более подробно речь о понимании и предсказании пойдет в следующих главах, здесь мы лишь отметим о существовании органической связи между ними и с историческим объяснением.

Все перечисленные особенности крайне затрудняют анализ проблем объяснения исторического прошлого. Вот почему сами историки, хотя и признают исторические объяснения необходимыми, но многие из них отрицают возможность обращения для этого к общим законам. В лучшем случае они допускают простейшие причинные объяснения исторических событий, чтобы понять, почему такие события произошли. Однако К. Гемпель утверждает, что «в истории, как и везде в эмпирических науках, объяснение явления состоит в подведении его под общие эмпирические законы»[158].