СОЦИОЛОГИЯ И ЯЗЫКОЗНАНИЕ 5 страница

Аналогичные примеры можно привести с терминами цвета, родства и т. д. в разных языках, членением грамматических категорий числа, времени, наклонения и т. п. Это несовпадение в разных языках ма­териала (например, аморфного континуума — цветового спектра и

понятия дерево) при различном его оформлении Ельмслев иллюст­рирует следующими схемами:

Таким образом, Ельмслев выделяет- в языке план содержания и план выражения, каждый из которых имеет свою субстанцию и свою форму; форма 3£a3eje^jT£CTOg£HgjS. ^определяющей, субстан;„ цияГ—"зависимой и переменной. Ельмслев всегда подчеркивал "за-висТшость своей теории от предшествующей лингвистической традиции. Так, форма плана содержания — это переформулированная внут­ренняя форма языка В. Гумбольдта, а форма "выражения поразительно напоминает гумбольдтовскую внешнюю форму языка.

Цзучени^^фс4шы__аэдерждния .-.у.-Едьмелевд называется п л е р е-матикой, а соответствующие единицы — п л е р е м а м и (от греч. 'лкгргс, — «полный», т. е. «включающий кусок содержания»); изучение формььйьщаженияназывается к е н е■ м а т и к а й, а соответст-вуюТцйё" единицы — к е не м а ми (от греч. xevoc, — «пустой»). Если отвлечься от терминологических новшеств Ельмслева, то можно ска­зать, что кенемы соответствуют фонемам в фонологии, а плеремы —

значениям в семантике....... ..._.. -,. ............. • ~ !

/__ Пескольку форма является определяющей и постоянной по отно-,

/шению к субстанции, она и ст"ановится"1)СНОв"ным объектом анализа' зу глоссематиков. Более того, Ельмслев утверждает полную автоном-ностьфсчэдьцот субстанции. Лингвистика,.отмечает он, может и Должна исследовать языковую форму, а то, что лежит вне"этой формы, пред­ставляет собой впеязыковой~ "материал, так называемую субстанцию. Оторвав язык от объективной действительности, от внеязыковой субстанции, Ельмслев дематериализует язык, объявляет его состоящим только из^чков__отнр1иений.

•-"^ТТ^й^шражения "и~план содержания связаны отношениями к о-^MyXAJL2J?> сущность которых состоит в том, что изменения в плане "выражения вызывают изменения в плане содержания. Например, если заменить <т> в том на <д>, то это изменение в плане выражения вызовет изменение в плане содержания: получится слово дом. Если

при замене элемента плана выражения не наблюдается изменения плана содержания, то это явление называется субституцией; например, замена в слове город <г> (взрывное) на <у> (фрикативное) [уорэт] не препятствует пониманию значения этого слова.

При комутации элементы плана выражения и плана содержания рассматриваются как самостоятельные элементы системы, характери­зующиеся взаимной заменяемостью; они называются "и н в а р и. а, н-т а м и. Если в предложении Я сделаю это, когда он придет мы за­тмении содержание когда он придет на когда она расскажет все, то изменится и план выражения всего сложного предложения. Следова­тельно, логда он придет и когда она расскажет выступают как инва­рианты, т. е. меняющиеся единицы одной сущности — придаточного предложения времени,

Г1ри субституции взаимозаменяемые элементы рассматриваются как варианты одного инварианта. Такие предложения, как Когда "ока "расскажет все; Когда все она расскажет; Когда расскажет все она; Когда она все расскажет, можно рассматривать как варианты одного предложения-инварианта; <с> в суд и <п> в пуд — разные элементы — инварианты, но<с"> всловесг/d и <с⁼> в слове сад — варианты одного инварианта <с>. Единицы содержания дерево и лес — «материал» будут в русском языке инвариантами (дерево — лес), а лес — «мате­риал» и лес — «роща» — вариантами.

«...Оказывается,— заключает свое рассуждение о вариантах и инвариантах Ельмслев,— что во многих местах текста встречается «одно и то же» сложное предложение, «одно и то же» простое предло­жение, «одно и то же» слово и т. д.— иными словами, можно сказать, что встречается много образцов каждого сложного предложения, каждого простого предложения, каждого слова и т. д. Эти образцы мы будем называть вариантами, а сущности, образцами „ко­торых они являются,— инвариантами». Из приведенных при­меров видно, что выделение инвариантов — вариантов основано на принципе сводимости, т. е. позволяет сводить элементы, языка к не­которому .^ограниченному количеству простых элементов, которые получаются в результате последовательного дробления сложных элементов.

Подобно тому как на основе принципа сводимости происходит дробление плана выражения (текст — периоды — предложения — слова — слоги — фонемы), так и в плане содержания тоже можно „получить неразложимые далее единицы, которые Ельмслев называет ф и г у р а м и. Введение понятия фигуры отличает глоссематическую теорию от теории де Соссюра. Понятие знака у де Соссюра харак­теризуется прежде всего тем, что знак что-то представляет, т. е., являясь единством означаемого .и..означающего, он всегда^ что-то обо­значает, на что-то указывает. Ельмслев считает, что кроме зн~аков ЩжШ~в1п1шкГсоаёр'жанпя выделить так называемые незнакиТ которые .обозначают сущности, не являющиеся более носителями значений, и следовательно,,,.^..являющиеся знаками. «Такие незнаки, входящие в знаковую систему как часть знаков, мы назовем фигурами

<...>. Язык организован так, что с помощью горстки фигур и бла­годаря их все новым и новым расположениям может быть построен легион знаков».

Фигурьь. _в_. понимании Ельмслева, выступают как некоторые элементарные смыслы, комбинация которых придает значение знаку. Например, знак мальчик можно разложить на фигуры {человеческое существо} + {молодой} + {мужской пол}; изменение последней фигуры дает знак девочка.

Ельмслев полагает, что введение понятия фигуры позволяет вскрыть собственные, внутренние функции языка. Его учение о фигурах пе­рекликается с учением Н. С. Трубецкого о дифференциальных при­знаках фонем и с понятием семы (минимальной грамматической еди­ницы) чешского лингвиста В. Скалички и представляет собой попытку выделить минимальные единицы в семантике языка.

Исключив из лингвистики субстанцию, Ельмслев единственным способом анализа лингвистических единиц считает изучение отно­шений между этими единицами. Для определения этих взаимных отношений он употребляет термин ф у н к ц и .я, под которой понимает зависимость,* отвечающую ^условиям анализа^ Члены функции Ельм-"слёв называет функтива ми, понимая под.^ фуиктивом объект, .имеющий, функцию к" другим объектам. В качестве функхивов могут выступать постоянные величины .(кодсханш) и переменные величины: «Под постоянной мы понимаем функтив, присутствие которого является необходимым условием для присутствия функтива, к кото­рому он имеет функцию; под переменной понимается функтив, присутствие которого не является необходимым условием для при­сутствия функтива, к которому он имеет функцию». На основе понятия о константе и переменной Ельмслев ^станавдивает три важней­ших типа. .ф.ул1.кци_й, характеризующих, отношения между.-Различны­ми планами .языка: интердепенденцию, детерминацию и констел­ляцию.

Под интердепенденцией понимается функция между двумя константами, взаимные зависимости, при которых один член предполагает существование другого, и наоборот. Так, отношения интердепенденции существуют между планом выражения и планом содержания, между существительными и глаголами, между гласными и согласными, между морфемами падежа и числа существительных и т. д., так как ни одна из этих категорий не может существовать без другой.

Д_е_т ермииация — функция между константой и перемен­ной — предполагает такую одностороннюю зависимость, при которой один член предполагает существование другого, но не наоборот. При­мером детерминации в тексте являются некоторые случаи управления, когда, например, предлоги для, возле, у предполагают употребление родительного падежа, над — форму творительного падежа, но не наоборот. Прилагательному в качестве определения необходимо су­ществительное, но существительное возможно и без определения. Детерминация существует между придаточным и главным предложе­ниями и т. п.

К о н с т е л_л_я.дл_е_й. Ельмслев называет свободные зависи­мости, в которых ни один из двух членов не предполагает существо­вания другого. Примерами констелляции в русском языке могут служить отношения между наречием и глаголом (они могут употреб­ляться независимо друг от друга), между категорией лица и рода гла­гола (в настоящем времени выражается лицо и не выражается род, а в прошедшем времени, наоборот, выражается род и не выражается лицо).

К этим общим обозначениям трех видов зависимости Ельмслев добавляет специальные термины для определения зависимостей в процессе и системе отдельно: «селекция», «солидарность», «комби­нациям и т. д. Сведя все богатство отношений в языке только к указан­ным трем типам, Ельмслев надеется осуществить свою идею дедуктив­ного анализа. Однако, не привлекая данных конкретных языков, он дает только общую схему анализа: «...Анализ заключается в регистрации некоторых зависимостей между элементами, которые... существуют благодаря этим зависимостям и только благодаря им. Тот факт, что мы Можем считать эти элементы частями текста, а" всю процедуру — делением, или анализом, основывается на том, что между этими элементами и целым (текстом) обнаруживаются зависимости определенного рода, в которые, как мы говорим, эти элементы всту­пают. Задача анализа и состоит в том, чтобы установить эти зависи­мости. <...>

Деление, или анализ, мы можем формально определить как описание объекта через, единообразные зависимости от.других объектов и через единообразные.да^и^1шо.сти._последних друг от друга. "Объект, подвергающийся делению, мы-.аазоаем к. л асе ом, а другие объекты,'которые устанавливаются частным делением как единооб­разно зависимые от класса и друг от друга, мы назовем сегмен­тами класса*; «в случае продолженного анализа мы будем гово­рить о j, e р и в а т а х. <.. .> Под дериватом класса мы будем понимать его сегменты и сегменты сегментов в пределах одной и той же дедукции <...>. С хе пенью дериватов мы будем называть число классов, через посредство которых прослеживается их зависи­мость от своего первичного общего класса». Этого небольшого отрывка из работы ЕльмсЛева вполне достаточно, чтобы показать, насколько далека от лингвистической реальности предложенная им абстрактная схема языкового анализа.

§9. ЯЗЫК И РЕЧЬ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ Л. ЕЛЬМСЛЕВА

Понятия плана выражения и плана содержания могут быть выве­дены из положений Ф. де Соссюра о языке и речи. Этой же проблемы специально касается и Л. Ельмслев в статье «Язык и речь». Ельмслев отмечает, чтекглавная заслуга де Соссюра состоит в том, чтсГон открыл Огзык_как таковой;, до этого лингвисты изучали не язык,^ реуь и тем самым обходили единственно подлинный предмет языкознания. Ельм­слев считает необходимым пересмотреть несовершенную дихотомию