Эммануил Сведенборг 19 страница

261. При этом прилагаются ТРИ ДОСТОПАМЯТНОСТИ; из них ПЕРВАЯ. В Мiре Духовном, в высшей Стране северной, близ Востока есть места для наставления отроков, для юношей, для возмужавших и для стариков. В сии места отсылаются все умершие Младенцами и воспитывающиеся в Небе; также и все вновь приходящие из Мiра естественнаго и вожделеющие познаний о Небе и Аде. Дорога, ведущая туда, есть близ Востока, потому, чтобы все наставляемы были посредством втечения от Господа; ибо Господь есть Восток, так как Он в Солнце там, и Солнце от Него, есть чистая Любовь; почему и Теплота от этого Солнца в сущности своей есть Любовь, а Свет из него в сущности своей есть Премудрость: а и вдыхаются им от Господа и от этого Солнца и вдыхаются по мере восприятия, восприятие же бывает по мере любви к премудрствованию, или по мере любомудрия. По окончании наставления, выпускаются оттуда те, кои сделались разумеющими, и называются потом учениками Господними. Выпускаются оттуда сперва на Запад, а те, которые тут не остаются, в Полдень; некоторые же чрез Полдень в Восток, и вводятся в Общества, где назначены им обители. Некогда, разсуждая о Небе и Аде, я начал сильно желать всеобщаго познания о состоянии обоих, знавши, что имеющии всеобщия познания, может потом приобрести и частныя, ибо сии в тех находятся так, как части в своём целом. Будучи в таком вожделении, я посмотрел на Дорогу, лежащую в Стране Северной, близ Востока, где были помянутыя Места для наставления, и по пути, тогда мне открытому, пошедши туда, я вошел в Коллегиум или Собрание (collegium), где были мужчины-юноши. Подойдя к Учителям, которые тогда наставляли, я спросил у них: знают ли они о всеобщих? Они отвечали: знаем несколько и о познаниях, относящихся до Неба и Ада; но когда посмотрим к Востоку к Господу, то просветимся и узнаем более; и сделав так, сказали: Всеобщих познаний об Аде есть три, которыя диаметрально противуположны Всеобщим познаниям Неба. Всеобщия познания Ада составляют три Любви, то-есть, Любовь господствовать из Любви себя, Любовь стяжать богатства других из Любви Мiра, и Любовь блудная. Всеобщая познания Неба, оным противуположныя, составляют: Любовь властвовать из Любви Служение, Любовь приобретать богатства Мiра из Любви делать служения посредством их, и Любовь истинно Супружественная. По выслушании этого, пожелав им мира, я пошёл оттуда и возвратился в дом свой. Когда я был в доме, то сказано мне из Неба: разсмотри те три Всеобщия существенности выше и ниже, и потом увидим их в руки твоей. Сказали—в руке, потому, что все, разсматриваемое разумом от человека, кажется Ангелам, как написанное руками.

262. После этого я разсмотрел Первую всеобщую Любовь Ада, которая есть Любовь господствовать из Любви себя, а потом соответствующую ей всеобщую Любовь Неба, которая есть Любовь властвовать из Любви служений: ибо непозволено было мне разсматривать одну Любовь без другой, потому что разум не познает одной любви без другой, так как они противуположныя. Почему, дабы можно было познать и ту и другую, то представляются в противуположности одна против другой; и лицо более красивым и пригожим кажется тогда, когда ему противуположено будет лицо не красивое и не пригожее.—Когда я разсматривал Любовь господствовании из любви себя, то дано мне познать, что эта Любовь совершенно Адская, и по тому она находится у тех, кои состоят в глубочайшем Аде,—и что Любовь властвования из Любви Служение есть совершенно Небесная, и потому Находится у тех, кои состоят в верхнем Небе.—Любовь господствования из любви себя есть адская потому, что господствовать или властвовать из любви себя, есть из собственная; собственное же человека от рождения есть Злое, а самое злое есть диаметрально против Господа. Итак, чем более они в такое зло входят, тем более отрицают Бога и Святости Церковныя. поклоняясь себе и натуре. Те, кои находятся в этом зле, пускай испытают прошу оное в себе, и увидят. Любовь эта есть и такова, что сколько не налагаются бразды, а особенно когда не встречается никакая невозможность—столько стремится из степени в степень, и даже до самой крайности,—да и там не только не ограничивается, но если нет высшей еще степени, то болезнует о том и воздыхает. Эта Любовь у Политиков восходит до того даже, что желают быть Царями и Императорами, и ежели возможно, то чтобы господствовать над всеми сокровищами Мiра, и называться царями царей и императорами императоров. Также и у Каноников Любовь эта восходит так, что желают быть богами, и сколько возможно, чтобы им господствовать над всеми сокровищами Неба, и называться богами богов. Что как те, так и другие сердцем не признают никакого Бога, о том показано будет в следующем описании.—Напротив же этого те, которые желают властвовать из Любви служений: они не желают властвовать из себя, но из Господа, потому что Любовь служений есть из Господа и есть Сам Господь; они смотрят на достоинства не иначе, как на средства, служащия для произведения служений, и те средства полагают гораздо выше, нежели достоинства, хотя первые предпочитают достоинства служениям.

263. Когда я разсуждал об этом, то сказано мне чрез Ангела от Господа: скоро, скоро увидишь и докажешь из видения, какова есть Любовь адская. И вдруг открылась земля к левой стороне—и я увидел сходящаго из Ада диавола, у котораго на голове была шапка четвероугольная, надвинутая на глаза; лицо его всё было покрыто прыщами, как в жестокой горячки,—глаза страшные, грудь вздувшаяся; из уст изрыгал дым, как из печи; чресла его были совершенно огненные, а вместо ног были лодыжки костяныя без плоти, и из тела его исходила теплота гнилая и нечистая. Увидев его и устрашась, я закричал к нему: не приближайся; скажи, откуда ты? Тогда он отвечал сиповато: я из ада, и там нахожусь в обществе с двумястами, которое есть превосходнейшее всех обществ; ибо там мы все императоры императоров, цари царей, предводители предводителей и князья князей; никакого там нет просто императора, ни просто царя, предводителя и князя, но сидим там на тронах тронов, и оттуда посылаем повеления не только во весь Мiр, но и далее. На это я сказал ему: видишь ли, что ты из фантазии или мечтания о превосходстве неистовствуешь? Он отвечал: как можешь так мне говорить?., нам так совершенно кажется, и таковыми нас признают товарищи. Услышав это, я не разсудил уже более говорить ему, что он неистовствует, потому что он неистовствовал из фантазии. Тогда дано мне познать, что он диавол, а во время жизни его в Мiре, был попечителем только одного дома, — и что тогда столько вознесён был духом гордости, что ниже себя ставил весь Род человеческий, непрестанно мечтая, что он достойнее царя и императора, из такого кичения он отринул Бога, и все Святости Церковныя в отношении к себе вменял за ничто, поставляя их потребными единственно для глупой только черни.— Когда я спросил его: вас двести там? — сколь долго будете так славиться между собою?., то он отвечал: что вечно: но что те из них, которые мучают других для отвержения превосходства, опускаются вниз: нам позволяется величаться, но не делая никому зла. Опять спросил я у него: знает ли он о состояния опускающихся вниз? Он сказал, что опускаются они в некоторую темницу, и там называются подлейшие из подлейших, или самые подлейшие, и трудятся. Тогда я сказал этому диаволу, берегись же и ты, чтобы также не опустился.

264. Потом опять открылась земля, но с правой стороны, и я увидел восходящаго другого диавола, у котораго на голове был как кидарь (cidaris), обвитый кругом, как змеем великим, называемым колубер, коего голова видна была на верху этой шапки. Лицо у этого диавола было зараженное проказою от самаго лба до подбородка, также и обе его руки; чресла он имел нагие и чёрные, как сажа, а сквозь ту черноту вырывался огонь, как из печи, но темно; голени ног его были, как две ехидны. Увидев его прежде-помянутый мною диавол, повергся на колени и молился ему. Когда я спросил, для чего так? — то отвечал, что этот есть бог неба и земли, и притом всемогущий. Тогда я спросил у поклоняемаго, что на это скажет?.. и тот отвечал: скажу, что имею всякую власть на Небеси и во Аде; всех душ жребий состоит в моей руке. Потом еще я спросил его: как может тот, который есть император императоров, столько себя унижать, и ты можешь поклонение его принимать? Отвечал, что при всём том он есть мой раб; что значит император пред Богом?.. в моей деснице содержится перун для исключения таковых. При этом я сказал ему: как ты можешь столько неистовствовать, бывши в Мiре только Каноником?.. так как ты был заражён фантазиею, мечтая, будто у тебя и ключи, и власть вязать и решить,—то чрез это дух твой возвысил до такой степени безумия, что ныне веришь будто бы ты сам Бог?—К сему разсмеявшись этот диавол, клялся, что точно так есть, и что Господу никакой нет власти на Небеси, потому что всю перенёс Он на нас; мы не имеем надобности приказывать что-либо, ибо Небо и Ад подобострастно повинуются; если посылаем кого-либо во ад, то диаволы тотчас его принимают, равно и Ангелы принимают того, котораго мы посылаем в Небо.—Спросил я еще: сколько вас в обществе вашем? и тот отвечал, триста,—и все мы там боги, я же бог богов. За сим раскрылась земля под ногами обоих диаволов, которые тогда же и опустились глубоко в свои ады. Тогда дано мне видеть, что под Адами Их находились темницы или наказательныя жилища (ergastula), в которыя ниспадают наносящие другим вред.—Каждому во Аде предоставляется собственная фантазия и величание в ней, но не позволяется делать зла другому. — Что таковые там находятся, то потому, что тогда человек есть в своём духе,—дух же, по отделении от тела, приходит в полную свободу делать по его побуждениям и из них помышлениям. Потом дано было мне заглянуть в их ады: и Ад, где были императоры императоров и цари царей наполнен был всякою нечистотою, а обитающие там казались разными зверями со свирепыми глазами; подобно и в другом аде, где находились боги богов: в нём представлялись жестокия ночныя птицы, именуемые Охим и Пим, около их летающия; так представлялись мне изображения их фантазий.—Из этого известно стало, каковая есть Любовь себя Политическая, и каковая есть Любовь себя Церковная, то-есть, что эта состоит в желании быть богами, а та в желании быть императорами,—и что такия желания и даже вожделения простираются столько, сколько бразды любвям их послабляются.

265. Потом открылся Ад, где я увидел двух: одного сидящаго на скамье и держащаго ноги в Кошнице, наполненной змеями; а другого, сидящаго на Осле огненном, по сторонам котораго ползали красныя змеи, подымающия и шеи и головы, и следующия за ездящим. Об этих мне сказано, что они были Папами из числа тех, которые отрешали от правления Императоров, с ними худо говорили и худо поступали в Риме, куда те Императоры приходили к ним с крайнею покорностью и благоговением; но что кошница, в которой видены были змеи, и осёл огненной со змеями и по сторонам, представляли их любовь к господствованию из любви себя,—и что такия представительности видят те только, кои смотрят на них из дали.—Были тут и некоторые Каноники, у которых я тогда же спросил: точно ли те двое из числа Пап?. и уверяли, что они их узнают, и точно знают, что они самые есть.

266. После таких печальных и страшных видений, посмотрев вокруг себя, я увидел двух Ангелов, недалеко от меня стоящих и разговаривающих. Один из них был одет в шерстяную тогу, блестящую пламенно-пурпуровым цветом, а под нею была исподняя одежда из светящаго виссона; другой же имел подобныя же одежды червлённыя, и на голове кидарь, в котором с правой стороны вставлено было несколько пиропов. Подойдя к ним, и пожелав им мира, я вежливо спросил их, для чего они здесь внизу находятся? Они отвечали: мы сюда спустились с Неба по повелению Господа, для разговора с тобою о блаженном жребии тех, кои желают властвовать из любви служений. Мы почитатели Господа, -я Князь общества, а другой Священник тамошний; при чём этот князь сказал, что он есть слуга своего общества, так как служит оному, делая служенияя (usus). Другой же сказал, что он есть служитель Церкви тамошийй, так как служа оным, служит святостям для полезнаго служения душ их; что оба пребывают в непрестанных радостях из благополучия вечнаго, состоящаго в них от Господа,—и что всё в том обществе есть блестящее и великолепное: блестящее от золота и драгоценных камней, и великолепное от палат и садов райских. Причина этому та, что любовь наша к властвованию происходит не из любви себя, но из любви служений; и как любовь служений есть от Господа, то и все служения блага и истины в Небесах светят и блистают; также потому, что все мы в нашем Обществе пребываем в этой любви, то и атмосфера там кажется золотою от света, заимствуемаго из пламенности Солнца,—пламенность же Солнца соответствует этой любви, —При этих словах показалась и мне такая же около их сфера, из которой я и ощутил ароматическое благоухание столь приятное, что просил их продлить еще несколько разговор о любви служений. Они продолжали так: достоинства наши получили мы не для чего другого, как для того, чтобы более возможно было делать Служения и далее распространять их; также окружаемся честью, и принимаем её не для себя, но для блага общественнаго. Собратия наши и сотоварищи, которые там из простолюдинов, едва ли иначе понимают, как что чести достоинств наших находятся в нас, и что потому Служения, нами производимыя, происходят из нас; но мы чувствуем иначе,—чувствуем, что чести достоинств состоят вне нас, и что они так как одеяния, коими мы одеваемся; служения же, производимыя нами, происходят из любви их внутрь нас от Господа, и эта любовь получает блаженство своё из сообщения чрез служения с другими. Из опытов знаем, что сколько делаем служения из любви их, столько возрастает в нас эта любовь, а с любовью и премудрость, из которой бывает сообщение; сколько же удерживаем служения в себе, и их не сообщаем, столько погибает блаженство,—и тогда Служение бывает, как пища, сокрытая в желудке, которая не питает тела и его части, ибо не распространяется, но лежит не сваренная, и чрез то производит позыв на рвоту; словом все Небо есть содержащее или вместилище служений от первых до последних. Что такое есть служение как не действительная любовь ближняго, и что содержит Небеса, как Не эта любовь?—Услышав это, я спросил: как может кто-либо знать, из любви ли себя он делает Служения, или из любви Служение? Каждый человек как доброй, так и злой делает Служения—и делает их из которой любви. Положим, что в Мiре есть Общество, составленное из настоящих диаволов, и Общество, составленное из настоящих Ангелов; Думаю, что диаволы в своём Обществе из огня любви себя, и из блеска славы Своей, сделают столько же служений, сколько Ангелы в своём: но кто может знать из какой Любви, и из какого начала происходят тут служения? Два Ангела на это отвечали так: диаволы делают служения для себя и для славы, дабы достигнуть честей и стяжать богатства; Ангелы же не делают служений для этого, но для служений из любви оных; человек не может разсматривать тех служений, но Господь их разсматривает. Всяк верующий в Господа, и не убегающий зол как грехов, делает служения из себя и для себя: это есть различие между служениями от диаволов, и между Служениями от Ангелов. Два Ангела, сказав это, отошли, и вдали казались везёнными на колеснице огненной как Илия, на коей потом и вознеслись в своё Небо.

267. ВТОРАЯ ДОСТОПАМЯТНОСТЬ: По прошествии некотораго времени, я вошел в одну Рощу, —и когда ходя там, разсуждал о тех, кои состоят в похоти , и из нея в фантазии стяжать всё, содержащееся в Мiре; то в недальнем от себя разстоянии увидел двух Ангелов, между собою разговаривающих, и попеременно на меня смотрящих. Почему я подошел к ним ближе, и они, начав со мною разговор, сказали: мы по-нимаем, что ты разсуждаешь о том, о чём мы говорим, или, что мы говорим о том, о чём ты разсуждаешь; понимаем из взаимнаго сообщения побуждений. Когда же я спросил, о чём они говорили,—то отвечали, что о Фантазии, о Похоти и о Разумении, а теперь о тех, кои увеселяют себя мечтою и воображением о стяжании всего, что есть в Мiре. Тогда я просил их открыть мысль свою о тех трёх предметах: о Похоти, Фантазии и Разумении. Они, начав речь, сказали, что каждый в Похоти есть внутренне от рождения, но в Разумении внешно от воспитания,—и что никто не пребывает в Разумении, менее же в премудрости внутренне по духу, кроме от Господа; ибо всякой удерживается от похоти зла, и держится в разумении, по мере воззрения к Господу и вместе соединения с Ним; без того же человек не что иное, как похоть. Но при всём том, он по внешним началам, или относительно тела есть в разумении, приобретённом чрез воспитание, ибо человек жадно желает честей и богатств, или превосходства и изобилия, а этих не достигает иначе, кроме представив себя благонравным и духовным,—следовательно разумным и мудрым; представлять же себя таковым научается от младенчества. По этому самому он, коль скоро покажется между людьми или в собрании, тотчас переменяет дух свой, притворно отдаляя его от похоти, и как бы следуя благопристойности и честности, коим он от детства научился, и в памяти телесной удержал,—говорит и поступает; при чём всемирно остерегается, чтобы нисколько не вырвалось у него из неистовой похоти, в которой находится дух его. От этого всякой человек, не руководствуемый внутренне Господом, притворствует, обманывает, лицемерит и так кажется только человеком, а в самом деле не есть человек; об нём можно сказать, что его шелуха или тело премудрствует, а внутренность или дух его неистовствует,—и что внешность его есть человеческая, внутренность же зверская. Таковые затылком смотрят вверх, а челом вниз,—следовательно и ходят как обременённые тяжестью, повесив голову, с наклонённым лицом к земле; они, когда слагают тело, бывают духами и впускаются, то неистовствуют своею похотию: ибо находящиеся в любви себя, желают господствовать над вселенною, и даже распространить пределы ея к увеличению своего господствования, не видя никогда конца. Состояние в любви Мiра желают стяжать всё его, болезнуют и завидуют, ежели у кого-либо другого лежат сокрыты сокровища. Таковым, чтобы они не были совершенными похотями, итак не человеками, даётся в Мiре духовном мыслить из страха потеряния славы, а по этому чести и пользы, также из страха закона и его наказания, и притом даётся занять мысль свою каким-либо Служением или делом, чтобы чрез то они держались во внешних началах,—следовательно в состояния разумения, как бы внутренно ни бредили и неистовствовали.—После этого, я спросил: все ли находящееся в похоти состоят и в фантазии? Ангелы отвечали, что те находятся в фантазии своей похоти, которые внутренно в себе мыслят и чрезмерно предаются воображению, разговаривая сами с собою; ибо они отделяют дух свой вовся от союза с телом, мечтая затмевают разум и безумно увеселяют себя, будто они владеют всем. В это безумие впускается по смерти тот человек, который отвлёк дух свой от тела, не хотел отстать от увеселения безумием, мысля нечто из религии о злах и лжах, и весьма мало о необузданной любви себя, что она разрушает любовь к Господу, также и о необузданной любви Мiра, что она разрушает любовь к ближнему.

268. Потом возжелали два ангела и я с ними видеть тех, кои по любви к Мiру находятся в похоти мечтательной или в фантазии стяжать все богатства Мiра; и поняли, что то вожделение вдыхалось в нас на тот конец, дабы об этом мы познали. Как жилища таковых были под землёю, на коей мы стояли, однако же над адом, то поэтому мы, взглянув один на другого, сказали: пойдем. Тогда же, увидев отверстие с лестницею, ведущею вниз, по ней мы сошли, где было нам сказано, что приходить туда должно от востока, дабы не войти во мглу фантазий их, которая в таком случае может затмевать разум и вместе зрение наше. И вот увидели мы дом, построенный из тростников, весь в щелях, стоящий во мгле (in nimbo), которая, как дым, непрестанно исходила через щели трёх стен. Войдя туда, мы увидели там по пятидесяти сидящих на скамьях, которые, отворотясь от Востока и Полудня, смотрели к западу и северу, перед каждым был стол с мешками открытыми, а около мешков множество денег золотых. Когда мы спросили у них, все ли тут богатства Мiра, то они отвечали, что не все богатства Мiра, но одного Царства. Голос речи их был со свистом; сами же они имели лица круглыя, которыя отсвечивали, как чешуя улитки, а зеницы глаз на плоскости зелёной, как бы блистали,—это было у них от света фантазии. Став посреди их, мы сказали им: вы верите, что всеми богатствами Царства владеете? Они отвечали: владеем. Потом мы спросили: кто же из вас владеет? Отвечали: каждый. Опять мы их спросили: как каждый, вас здесь много? И сказали: каждый из нас знает, что все его есть моё; не позволяется никому мыслить, а тем более говорить, моё не есть твоё, но позволяется мыслить и говорить—твоё есть моё. Деньги на столах казались будто бы из чистаго золота—даже и пред нами; но когда мы впустили свет от востока, то увидели, что на столах были самомалейшия частички золота, которыя чрез общую соединенную фантазию так ими увеличены. Притом они сказали, что всяк, приходящей к ним, должен принести с собою сколько-нибудь золота в слитках, которые они раздробляют на мельчайшия частички, и сии, посредством совокупной фантазии, производят в деньги нарочитой величины. Мы сделали им вопрос, были ли они человеки, рожденные с разсудком, и откуда произошла у них такая мечтательная глупость? Они сказали на это: знаем, что есть мечта воображаемая; но ею увеселяется внутренность мысли нашей, а потому и входим сюда и веселимся, будто бы преобретая богатства всех; однако же здесь не остаемся долго, кроме на несколько часов, по прошествии коих выходим, и тогда здравая мысль опять нам возвращается. Но как при всём том, мечтательное увеселение наше попеременно находит на нас и побуждает нас опять сюда идти: то мы входим и выходим, и так попеременно—то премудрствуем, то неистовствуем. Знаем и о том, что жестокии жребий предлежит тем, которые коварством похищают у других богатства. Когда мы спросили, какой жребий, то сказали, что таковые поглощаются и нагие заключаются в некоторую адскую темницу, и там работают за одежду и пищу, а потом и за несколько пенязей, которые собирают, полагая в них радость сердца своего; если же сделают товарищам своим зло, то часть из тех выработанных пенязей взыскивается с них в штраф.

269. Из этих адов мы взошли в Полдень, где были прежде, и Ангелы там говорили много достопамятностей о Похоти не мечтательной или фантастической, в которой всякой человек есть от рождения; то-есть, что находящиеся в ней подобны безумным, хотя сами себе и кажутся тогда премудрыми,—и что такая глупость оставляет их попеременно, когда входят в Разсудительность, состоящую у них во внешних началах. Будучи в этом состоянии, они видят, познают и признают безумие или неистовство своё (insania); но при всём том, из состояния разсудительнаго своего—в состояние свое неистовое с великим желанием входят, подобно как бы от принужденнаго и неприятнаго состояния—в свободное и приятное,—и так внутренно увеселяет их похоть, а не разумение. Три всеобщия Любви, из коих от сотворения составлен весь человек: Любовь ближняго, которая есть и любовь делать упражнения; Любовь Мiра, которая есть и любовь стяжать богатства и Любовь себя, которая есть и любовь властвовать или господствовать над другими. Любовь ближняго, или любовь совершать служения , есть любовь духовная; Любовь же Мiра, или любовь стяжать богатства, есть любовь вещественная; но Любовь себя, или любовь властвовать над другими, есть любовь телесная. Человек есть человек, когда Любовь ближняго или любовь делать служения составляет его Голову, Любовь Мiра составляет Тело, а Любовь себя составляет ноги; если же Любовь Мiра составляет голову, то человек тогда не есть человек, и не иначе, как горбатый. Когда Любовь себя составляет голову, тогда человек не есть стоящей на ногах, но на ладонях, головою вниз, а задом кверху. Когда Любовь ближняго составляет голову, а прочия две Любви по порядку составляют Тело и Ноги, тогда человек кажется из Неба с лицом Ангельским и с прекрасною радугою около головы; если же Любовь Мiра составляет голову, то кажется из Неба с лицом бледным, подобно мёртвому и с жёлтым кругом около головы; а ежели Любовь себя составляет голову, то он кажется из Неба с лицом чёрным, и с белым кругом около головы. Когда я спросил, что бы представляли круги (circuli), то отвечали, что представляют разумение: круг белый около головы с лицом черным представляет что разумение его есть во внешних началах, или около него,— неистовство же во внутренних началах, или в нём; что человек, будучи таковым, премудрствует, когда в теле, неистовствует же или безумствует, когда в духе,—и никакой человек не премудрствует духом, ежели не от гооспода, то-есть, когда опять или вновь от Него рождается или созидается — при этих словах открылась земля в левой стороне, и чрез отверстие я увидел восходящаго Диавола, с кругом белым светлым около головы. Когда я спросил, кто он, то отвечал так: я Люцифер, сын Авроры, свержен- и за то, что сделал себя подобным Всевышнему. Однако же он не был Люцифер, а таковым только почитал себя. Тогда я сказал ему: А ты низвержен, то как можешь возставать из ада?.. Он отвечал: Я Диавол, а здесь ангел света; видишь ли голову мою, сферою светлою окруженную; и также, если желаешь, то увидишь, что я вышенравственный между нравственными, и даже вышедуховный между духовными; могу и проповедывать, ибо проповедывал. Спросил я, что он проповедывал? И сказал: против обманщиков, против прелюбодеев и против всех любвей адских и тогда уже я называл себя диаволом Люцифером, вознося его против себя, и за то заслуживал похвалы даже до Неба; поэтому-то я назван сыном Авроры, чему и сам удивляюсь. Когда был я на кафедре, то не мыслил иначе, как что говорю справедливо и правильно; но причина этому была та, что я находился во внешних началах, которыя тогда были отделены от внутренних моих начал; и хотя об этой причине я узнал, однако же при всём том не мог переменить себя, потому что от гордости моей не смотрел к Богу. — После этого, когда я спросил у него, как он может так говорить, будучи сам обманщиком, прелюбодеем и диаволом, то отвечал, что иной он есть, когда во внешних своих началах или в теле, и иной, когда во внутренних началах или в духе; в теле, сказал он, ангел, но в духи диавол; будучи в теле, он есть в разуме, а будучи в духи, он есть в воле,—разум влечет его кверху, а воля влечет его книзу,—и когда он есть в разуме, тогда круг белый окружает голову его, когда же разум вовся покоряется воле и бывает ея, каковое состояние есть последний их жребий, тогда чернеет та окружность и исчезает, после чего не может уже более восходить в этот свет.—Потом он говорил о двояком своем состоянии, внешнем и внутреннем, и говорил гораздо разсудительнее, нежели кто-либо другой; но вдруг, как только увидел у меня двух Ангелов, воспламенился и лицом и голосом, и сделался чёрным не только сам, но и окружность около головы его, и чрез отверстие, по которому возстал, низринут во ад.—Стоящие тут, из виденнаго сделали заключение, что человек есть таков, какова его любовь, а не каков его разум; ибо разум удобно увлекается любовью в ея части и освобождается. Тогда я спросил у Ангелов, откуда диаволы имеют такую разсудительность? Ангелы сказали, что из славы любви себя, ибо любовь себя окружает славою, а слава возвышает разум даже в свет Неба. Разум у каждаго человека возвышается по помышлениям, но воля только чрез жизнь по истинам Церкви и разсудка; из этого происходит, что и самые Безбожники, приобретающие славу из любви себя и гордящееся собственным разумением, имеют разсудительность тончайшую, нежели многие другие,—но тогда только, когда находятся в помышлении разума, а не тогда, когда в побуждении воли; ибо побуждение воли владеет внутренним человека, помышление же разума—внешним его. Потом Ангел объявил причину, для чего челов-ек составлен из трёх вышесказанных любвей, то-есть, из любви Служение, из любви Мiра и из любви себя, каковая причина состоит в том, чтобы человек мыслит из Бога, хотя как бы из себя. Сказал при этом Ангел и то, что высшия начала в человеке обращены вверх к Богу, средния к миру, а нижния вниз, к себе; и так как сии обращены вниз, то человек мыслит, как бы от себя, хотя при всём том от Бога.

270. ТРЕТЬЯ ДОСТОПАМЯТНОСТЬ. В одно утро, после сна, помышление мое углубилось в некоторыя тайны Любви супружественной, и наконец в эту: «В КОТОРОМ ОБИТАЛИЩЕ ИЛИ СТРАНЕ МЫСЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ИМЕЕТ ПРЕБЫВАНИЕ ЛЮБОВЬ ИСТИННО СУПРУЖЕСТВЕННАЯ, И В КОТОРОЙ ХОЛОД СУПРУЖЕСТВЕННЫЙ?» Знал я, что Мысли человеческой три Страны или Обиталища (Regiones) одно над другим; что в нижнем обиталище—любовь естественная, в высшем или среднем — духовная, в верхнем же или самом вышнем—небесная, и что в каждом обиталище есть Сочетание блага и истины,—и как благо есть из любви, а истина есть из премудрости, то в каждом обиталище также есть Сочетание любви и премудрости; равно, что это сочетание есть то же, что и сочетание воли и разума, ибо Воля есть вместилище любви, а Разум есть вместилище премудрости.—Когда я углубился в это размышление, то вдруг увидел двух Лебедей, летящих к северу, и вскоре потом двух Птиц Райских, летящих к полудню, а после их ещё двух Горлиц, летящих на восток. Последуя взором их полету, я увидел, что два Лебедя направляли свой полёт от Севера к Востоку, также и две Птицы Райския от Полудня, и стремились к горлицам в восток, где собравшись вместе, летели к некоторой великолепной Палате там, окружённой масличными, пальмовыми и буковыми Деревьями. В этой Палате были три ряда окон, один над другим; и когда я посмотрел с примечанием, то увидел, что Лебеди те влетели в Палату чрез открытыя окна в нижнем ряду, Птицы Райския влетели чрез окна, открытыя в среднем ряду, а Горлицы чрез окна, открытыя в верхнем ряду. Увидев это, стоящий тут Ангел сказал мне: разумеешь ли эти видения? Когда я отвечал, что не очень много, то Ангел сказал, что Палата эта представляет жилища Любви супружественной, какия находятся в Мыслях человеческих; верхняя часть этой палаты, куда влетели горлицы, представляем верхнее обиталище Мысли, где обитает Любовь супружественная в любви блага со своею премудростью; средняя часть, куда влетели Птицы райския, означает среднее обиталище, где обитает Любовь супружественная в любви истины с своим разумением,—а нижняя часть, куда влетели Лебеди, изображает нижнее обиталище мысли, где обитает Любовь супружественная в любви праведнаго и праваго, со своим знанием. Три пары пернатых означают то же: Пара горлиц изображают любовь супружественную вышняго обиталища, Пара птиц райских представляют любовь супружественную средняго обиталища, а Пара лебедей означают любовь супружественную нижняго обиталища; подобное означают и три рода дерев около Палаты, то-есть: масличныя, пальмовыя и буковыя.—Мы в Небе вышнем Обиталище мысли называем Небесным, среднее Духовным, а нижнее Естественным,—и понимаем об них не иначе, как о жилищах в доме, одно над другим, коих восхождения от одного в другое, расположены по степеням, подобно как по лестницам; также, что в каждой части по две камеры—одна для любви, а другая для премудрости, внутри же как Спальня, где Любовь со своею премудростью, или Благо с своею истиною, или что то же есть, где воля с своим разумом, на ложе соединяются; в той Палате видны как изображения все тайны Любви супружественной. Это произвело во мне столь сильное желание видеть те изображённыя тайны, что я спросил у Ангела, позволяется ли кому-либо туда входить и видеть, поелику эта Палата представительная (repraesentativum malatium)? Ангел отвечал, что позволяется, но не иным, кроме состоящим в третьем Небе, потому, что для них всякая Представительность любви и премудрости бывает вещественною (reale). От них я слышал, о чём и тебя уведомил, также и это, что любовь истинно супружественная обитает в вышнем обиталище, посреди любви взаимной, в чертоги или камере воли, и также посреди познаний премудрости в чертоги или камере разума,—и что соединяются ложем в Спальни (in Cubiculo), которая есть спереди (antorsum) и в Востоке.Когда я спросил, для чего два Чертога (Thalamii), то Ангел сказал, что Муж есть в Чертоге разума, а Жена есть в Чертоги воли. Потом я спросил: когда Любовь супружественная там обитает, то где же тогда холод супружественный? Ангел отвечал, что в вышнем обиталище, но только в Чертоге разума, когда затворён бывает там Чертог воли. Разум, со своими истинами может, сколько угодно, восходить чрез лестницу ложечную (per scalam cochlearem) в вышнее обиталище, как в свой чертог; но ежели воля с благом любви своей не входит вмесге в соединительный чертог, то этот затворяется, и бывает холод в другом, и сей есть ХОЛОД СУПРУЖЕСТВЕННЫЙ. Когда таковой холод простирается к жене, тогда Разум из вышняго обиталища смотрит вниз к нижнему, и также, если не удерживает его страх, то нисходит, чтобы там согреться от огня непозволеннаго.—По окончании этих разговоров, Ангел хотел еще больше изъяснять о Любви супружественной посредством изображенея в той Палате, но сказал: довольно на этот раз; разсмотри сперва, не выше ли общаго разума это. Если выше, то зачем более этого; если же не выше, то открыто будет и более.