Ақпараттық- дидактикалық блок 14 страница
суальное отношение к женщинам. Вместе с тем не менее ва-
жен другой вопрос: как «красивая» порнография воздействует
на женщин? Как подобные образы влияют на восприятие жен-
щинами самих себя? Уже было доказано, что мягкая, неагрес-
сивная порнография делает мужчин менее склонными верить
жертве изнасилования, а фильмы с элементами сексуального
насилия заставляют их все спокойнее относиться к жестокости,
которую они наблюдают по отношению к женщинам, и в итоге
только насилие начинает восприниматься ими как нечто эро-
тичное. Но тогда, возможно, аналогичные образы, направлен-
ные на женщин, вызывают у них такие же чувства по отноше-
нию к самим себе? Есть доказательства того, что так оно и есть.
Венди Сток обнаружила, что образы изнасилования усиливают
сексуальное возбуждение у женщин и их сексуальные фантазии
на эту тему (хотя и не убеждают женщин в том, что им нра-
вится применение силы во время секса). Кэрол Крафка устано-
вила, что чем больше участницы ее эксперимента видели сцены
Секс
применения силы по отношению к женщинам во время секса,
тем «спокойнее они начинали к этому относиться и тем чаще
классифицировали соответствующие видеоматериалы как все
менее и менее жестокие». А в ходе опроса, проведенного
среди американских женщин, доктор Е. Хэритон обнаружила,
что у 49% из них сексуальные фантазии были основаны на по-
корности и подчинении мужчине.
Широкое распространение в культуре образов и сцен, свя-
занных с изнасилованием, привело к тому, что выносятся и со-
ответствующие судебные решения. Так, в 1989 г. в Великобри-
тании, когда женщина подала в суд на своего физиотерапевта
за изнасилование, ее гражданский иск был отклонен на основа-
нии того, что она якобы все это придумала и что у женщин ча-
сто бывают подобные сексуальные фантазии. Образы сексуаль-
ного насилия также повлияли на переосмысление самой идеи
секса в законодательстве: когда другая англичанка подала в суд
на офицера полиции за изнасилование, синяки и ушибы на ее
теле и ссадины на горле были расценены судом как «любовные
игры» по обоюдному согласию.
Полемика на тему, делает ли классическая порнография
мужчин жестокими по отношению к женщинам, продолжается.
Но то, что «красивая» порнография делает женщин жестокими
по отношению к самим себе, уже очевидно. Подтверждения
этому мы видим всюду. Вот хирург оттягивает разрезанную
кожу на груди женщины. Вот его коллега всем своим весом на-
валивается на женскую грудь, разбивая в ней руками комки
силикона. Вот шагает живой труп — больная анорексией. А вот
женщина, которую рвет кровью, — жертва булимии.
Битва полов: прибыль и гламур
Почему на нас обрушивается поток подобных образов? Они по-
являются не просто как ответ рынка на наши потаенные жела-
Миф о красоте
ния. Главная их задача — формировать определенные тренды
и представления о сексуальности. Как пишет историк Сьюзен
Коул, для того чтобы привить общественные ценности, их надо
окружить ореолом эротизма. Образы, превращающие женщин
в вещь или представляющие насилие над ними как эротику,
возникли в противовес процессу обретения ими уверенности
в себе. Эти образы создаются и поощряются, потому что два
пола слишком сблизились, а это не на руку сильным мира сего.
И когда религиозные, правовые и экономические ограничения
ослабевают и уже не способствуют продолжению войны полов,
эти образы выходят на авансцену, чтобы вновь разобщить муж-
чин и женщин.
На протяжении веков на пути любви стояла экономическая
зависимость женщины от мужчины. Дарить любовь добровольно,
на основе равноправных отношений—такая возможность появи-
лась у женщин относительно недавно, благодаря эмансипации.
Но, несмотря на свою хрупкость и уязвимость, это чувство сразу
превратилось во врага для тех, кто управляет нашим обществом.
Если бы большинство пар строили отношения друг с дру-
гом без насилия, на основе равноправия и права женщин
уважались бы не меньше, чем права мужчин, это привело бы
к радикальным переменам в общественном устройстве. Неж-
ность и взаимное уважение между мужчиной и женщиной
нарушили бы статус-кво, ведь гетеросексуалы представляют
собой сексуальное большинство. Каждое такое партнерство
привело бы'к удвоенному стремлению преобразовать обще-
ство на основе традиционных женских ценностей, что со всей
очевидностью продемонстрировало бы привлекательность
для обоих полов мира, избавленного от мужского господства.
Эта благая весть быстро распространилась бы, ведь свобод-
ные женщины получают от жизни больше удовольствия и,
что еще хуже, свободные мужчины — тоже.
Общественные институты, где доминируют мужчины, по-
нимают, чем грозит им освобождение любви из «плена». Жен-
Секс
щины, которые любят себя, опасны, но мужчины, которые
любят настоящих женщин, еще опаснее. Опыт показывает,
что женщинами, которые сбросили с себя иго навязанной им
веками роли, можно управлять: тех немногих из них, что про-
бились к власти, заставляют принять и разделить мужские цен-
ности. Но чем больше мужчин познают любовные отношения
с настоящими женщинами, тем ближе будет тот момент, когда
круги, представляющие серьезные деньги и власть, «дезерти-
руют», объединившись с «оппозицией». А это может потрясти
мир сильнее, чем русская революция 1917 г., и изменить баланс
сил радикальнее, чем окончание холодной войны. Это будет
означать крах цивилизации в ее современном виде, иными сло-
вами, крах мужского господства. Но для любви между мужчи-
ной и женщиной это, напротив', станет началом начал.
Образы, которые сводят секс к «красоте», а красоту превра-
щают во что-то нечеловеческое, унижают женщин и не дают
им и мужчинам возможности вместе выступить против обще-
ственного порядка, который существует за счет антагонизма
между ними.
Барбара Эренрайх, Элизабет Хесс и Глория Джэкобс в книге
«Преобразование любви» (Re-Making Love) подчеркивают,
что новый рынок товаров, связанных с сексом, требует бы-
строго оборота. И это относится ко всей экономике потреб-
ления в целом. Меньше всего рынку нужно, чтобы мужчины
и женщины научились любить друг друга, так как индустрия
розничных продаж, оцениваемая в $1,5 трлн, поддерживается
отчужденностью мужчин и женщин друг от друга и их сексу-
альной неудовлетворенностью. Реклама не продает секс — это
было бы неэффективно, и ей не нужно, чтобы гетеросексуаль-
ные мужчины и женщины тянулись друг к другу и находили сек-
суальное удовлетворение. Что она продает, так это сексуальную
неудовлетворенность.
Выживание нашей планеты зависит от того, сумеем ли мы
найти баланс между женскими и мужскими ценностями, кото-
Миф о красоте
рые уравновесят друг друга, однако препятствием к этому встает
культура потребления, построенная на поддержании взаимо-
непонимания между полами и возникающей вследствие этого
сексуальной неуверенности. Сейчас символами мужественности
и женственности являются мотоциклы Harley-Davidson и кухон-
ные комбайны Cuisinart. Но сексуальное удовлетворение ослаб-
ляет хватку материализма, поскольку в этом случае символы
статусности перестают казаться сексуальными и становятся
ненужными. Когда усиливаются эмоциональные и сексуальные
желания, ослабевает страсть к потреблению. Цена, которую мы
платим за поддержание этого рынка на плаву, — наши тайные,
из глубины сердца идущие желания. Миф о красоте сохраняет
пропасть между мужскими и женскими фантазиями. Эта про-
пасть иллюзорна, она не имеет ничего общего с законами при-
роды. Но именно из-за нее мы продолжаем тратить огромные
суммы денег неизвестно на что и не можем ясно взглянуть на все,
что нас окружает. Словно дымовая завеса разделяет нас и не дает
нам быть самими собой в своих сексуальных проявлениях.
Культура потребления создает сексуальных клонов — муж-
чин, которые вожделеют неодушевленные предметы, и жен-
щин, которые готовы быть ими. При этом предмет желания по-
стоянно меняется и представляет собой «расходный материал»,
диктуемый рынком. Объект потребления быстро устаревает,
и в результате мужчины все реже строят отношения с одной
женщиной на годы или на всю жизнь, а неудовлетворенность
женщин собой со временем только растет. Эмоционально не-
стабильные отношения, высокий уровень разводов и масса
одиноких людей, выброшенных на сексуальный рынок, — все
это идет на благо экономике потребления. Под воздействием
«красивой» порнографии секс становится жестоким, скуч-
ным и поверхностным, антиэротичным как для мужчин, так
и для женщин.
Но не только индекс потребления напрямую зависит
от того, насколько разобщены мужчины и женщины. В этом
Секс
заинтересованы и более могущественные силы. На военные
нужды тратится почти третья часть государственного бюджета
США, но поддержание духа милитаризма возможно только
в том обществе, где женщины играют второстепенную роль.
Иначе мужчины — мужья и отцы — не стали бы с готовно-
стью верить стандартной пропаганде милитаризма: что якобы
их жены и дети только выиграют от их героической смерти. По-
тенциальные враги в их глазах тоже были бы в первую очередь
чьими-то отцами и мужьями. Поэтому любовь, согласие и до-
верие между мужчиной и женщиной ставят под угрозу суще-
ствование экономики потребления и военно-промышленного
комплекса.
Больше того — они грозят привести к политическим пере-
менам: близость, основанная не на доминировании и боли,
а на взаимности и отсутствии насилия, помогает партнерам
осознать свою привлекательность и самоценность. А вслед
за этим возникает и убежденность в своей общественной зна-
чимости. Если женщина уверена в себе и в своей привлекатель-
ности, она не испытывает зависти к другим женщинам. И если
она любит свою женскую природу, то отстаивает свои права
на нее. То, что говорят о женщинах, правда: мы и в самом деле
ненасытны. Наши аппетиты и в самом деле нужно контроли-
ровать, если все должно по-прежнему оставаться на своих ме-
стах. Если бы нам принадлежал весь мир, если бы мы верили
в то, что за этим не последует наказания, мы действительно
потребовали бы больше любви, больше секса, больше денег,
большей ответственности за детей, больше еды, больше внима-
ния и заботы. Эти сексуальные, эмоциональные и физические
запросы в самом деле начали бы распространяться и на соци-
альную сферу: оплату ухода за престарелыми людьми, роди-
тельский отпуск по уходу за ребенком, социальное обеспече-
ние детей и т.д. Сила женского желания была бы настолько
велика, что обществу пришлось бы считаться с тем, чего хотят
женщины — как в постели, так и в жизни в целом.
Миф о красоте
В нашей экономической системе работа организована
так, что она несовместима с семьей. Таким образом мужчины
контролируют сексуальную жизнь друг друга, не давая любви
и семье занять главное место в их жизни. Женщины, в отли-
чие от них, считают себя успешными, если им удается под-
держивать любовные отношения. Если бы множество мужчин
и женщин объединились бы и действовали сообща, то такое
определение успеха стало бы привлекательным и для мужчин,
освободив их от пут мужского соперничества. Но «красивая»
порнография препятствует этому: воздействуя на мужчин, она
не дает им обрести покой в любви с постоянной партнершей.
Образы обработанных «Фотошопом» красоток заставляют
мужчину пребывать в постоянном поиске, вместо того чтобы
разглядеть красоту женщины, которую он хорошо знает, жен-
щины, отмеченной морщинками, родной и близкой, которая
каждое утро подает ему за завтраком газету.
Миф о красоте тормозит сексуальную революцию, отбра-
сывая нас назад, в прошлое. В XIX в. гетеросексуальные отно-
шения разрушались практикой браков по расчету. А современ-
ные молодые люди, живущие в больших городах и стремящиеся
к успеху, доверяют свою судьбу службам знакомств, а свой
сексуальный потенциал растрачивают на работе. Так, один
из опросов выявил, что во многих семьях яппи партнеры стра-
дают импотенцией.
На протяжении последних столетий гендерные стерео-
типы разобщали мужчин и женщин. В викторианскую эпоху
мужчины оценивали и выбирали себе жен на ярмарке невест.
И сегодня они также оценивают и выбирают женщин, пригвож-
денных мифом о красоте к позорному столбу, подобно приго-
воренным к сожжению на костре. Раньше у женщин не было
никаких прав, и они твердо знали, что трудно любить своего
тюремщика. Но любить своего судью ненамного проще. Если
мужчины и женщины до сих пор находятся в состоянии холод-
ной войны, то причина этого лишь одна: так общественные
Секс
институты пытаются сохранить свою стабильность, потому,
что счастливая и полноценная гетеросексуальная любовь пред-
ставляет для них несомненную угрозу.
Наглядные практические уроки
Эффектно снятые сцены изнасилования эротизируют войну
полов. А «красивая» порнография подавляет женскую сексу-
альность и снижает сексуальную самооценку женщин. Она за-
пирает сексуальное удовлетворение на замок, единственным
ключом к которому является «красота». И секс становится за-
ложником «красоты».
На Западе сексуальность женщин страдает от мифа о кра-
соте не меньше, чем на Востоке — от изуверской практики жен-
ского обрезания. Проведенное в 1953 г. исследование показало,
что только от 70 до 77% американок когда-либо испытывали
оргазм в результате мастурбации или во время полового акта.
В случае с женщинами сексуальное удовлетворение явно отста-
вало от очевидного прогресса «сексуальной революции»: в 1976 г.
данные исследования, проведенного Шир Хайт, продемонстри-
ровали, что только 30% женщин испытывали оргазм во время
полового акта без дополнительной стимуляции клитора рукой,
еще 19% — со стимуляцией клитора, а 29% вообще не достигали
оргазма. При этом 15% женщин вообще никогда не мастурби-
ровали, а 11,6% не испытывали оргазм никогда в жизни. Ис-
следование, проведенное в 1974 г. Хелен Калан, показало, что
от 8 до 10% женщин никогда не испытывали оргазм, а до 45% ис-
пытывали его во время полового акта только при условии до-
полнительной стимуляции клитора. И наконец, согласно ис-
следованию, проведенному в 1973 г. Сеймур Фишер, регулярно
испытывали оргазм во время секса только 30% женщин.
Данные 1980-х гг. не выявили каких-либо заметных измене-
ний. В 1980 г. Венди Фолкнер обнаружила, что только 40% бри-
Миф о красоте
танских женщин в возрасте до 40 лет, в отличие от 90% мужчин,
когда-либо мастурбировали. Исследование 1981 г. показало,
что лишь 47% датских женщин когда-либо доводили себя до ор-
газма при помощи мастурбации. Проведенное среди 10000 бри-
танок исследование 1989 г. показало, что 36% из них «редко»
или «никогда» не испытывали оргазма во время полового акта,
а большинство признались, что имитировали оргазм, «чтобы до-
ставить удовольствие мужу». Даже восточные женщины с уда-
ленным клитором получают от секса больше удовольствия,
чем западные: удивительно, но исследование, проведенное
среди 4024 суданских женщин, подвергшихся обрезанию, пока-
зало, что 88% из них испытывали оргазм.
Половой акт, конечно же, не единственный и не главный
источник наслаждения для женщин, однако возникает законо-
мерный вопрос: почему половой акт и мастурбация, два из мно-
гих других возможных источников получения удовольствия,
приносят современным женщинам так мало удовлетворения?
Почему так много женщин не получают того удовольствия,
которого они заслуживают и на которое они способны? Мо-
жет быть, в нашей культуре что-то не так с обучением мужчин
и женщин сексу? Или проблема в другом—в том, как женщины
воспринимают собственное тело? Если так, то миф о красоте
многое объясняет.
Именно он не дает женщинам воспринимать себя как безус-
ловно сексуально привлекательных. Конечно, вред, наносимый
женщинам «мягкой» порнографией, не так очевиден, как разру-
шительные последствия «обычного» порно: женщина, которая
знает, почему она ненавидит образ другой женщины, висящей
на крюке для разделывания мясных туш, и может четко сформу-
лировать свои возражения по этому поводу, затрудняется объ-
яснить то чувство внутреннего беспокойства, которое внушают
ей образы «красоты».
Однако это чувство смятения, которое им трудно выра-
зить словами, испытывают все женщины: и феминистки, и те,
Секс
кто не участвует в феминистских дебатах; те, кто глубоко ре-
лигиозны, и те, кто живет сугубо мирской жизнью; развратные
женщины и девственницы; лесбиянки и гетеросексуалки. Всех
этих женщин не надо убеждать в существовании связи между
порнографией и сексуальным насилием, но почему-то они
не могут говорить о вреде «красивой» порнографии, не испы-
тывая при этом чувства стыда. Не находя разумных возраже-
ний против образов обнаженных красивых женщин, которым
не причиняется никакого видимого вреда, они не могут объ-
яснить, почему эти образы причиняют им боль.
Молчание женщин по этому вопросу само по себе — след-
ствие воздействия на них мифа о красоте. Ощущая себя некра-
сивыми, они считают, что виноваты в этом сами и что у них
нет неотъемлемого права чувствовать себя сексуально привле-
кательными. Женщина не должна признаваться в том, что она
возражает против «красивой» порнографии, потому что это
признание заставляет ее чувствовать себя непривлекательной.
Для того чтобы быть открытыми для сексуального общения,
и мужчинам, и женщинам необходимо чувствовать себя желан-
ными и представляющими собой ценность. А если этого нет,
то в целях самозащиты человек начинает воспринимать себя
или своего партнера как сексуальный объект.
Однажды я разговаривала с группой студенток о «краси-
вой» порнографии и о журналах, которые приходили по под-
писке и лежали в комнате отдыха нашего колледжа. И я тогда
все сделала неправильно. Я упоминала политику, символизм,
мужское культурное пространство, выключенность женщин
из жизни социума, превращение их в объект потребления
или товар. Одна девушка какое-то время слушала меня очень
задумчиво и внимательно, но в ее глазах не было никакой
ответной искры понимания. В конце концов она сказала:
«Я тебя поддержу, хотя я понятия не имею, о чем ты говоришь!
Но я точно знаю, что эти журналы заставляют меня чувство-
вать себя ужасно».
Миф о красоте
Обложки эротических журналов глубоко затрагивают жен-
скую психику, потому что они показывают образы моделей,
которые знакомы нам по нашим собственным фантазиям,
состоящим из образов, которые, в свою очередь, взяты нами
из фильмов, телевидения и женских журналов. В отличие
от «чуждых нам» проституток в «жестком» порно, чья внеш-
ность важна не так, как то, что их могут заставить делать,
образы «красивой» порнографии преподают женщине урок:
они — это «твои» модели, только без одежды. «Хефнер —
романтик, который видит красоту во всем, — говорит Эл
Голдштейн, издатель журнала Screw, — и его девушки — это
девушки, живущие на твоей улице. А мои девушки — это живу-
щие по соседству с тобой шлюхи с прыщами на лице и следами
растяжек на коже, чьи фотографии печатаются в дешевых
черно-белых газетенках». Но если представление о женской
сексуальности ограничено только этими двумя вариантами,
неудивительно, что женщины изо всех сил стремятся к «кра-
соте».
«Романтические» модели представляют женщинам за-
вораживающий образ совершенного тела. Розовые половые
губы и подкрашенные помадой соски можно представить себе
под кружевным бельем моделей из воскресного приложения
к журналу, а блестящее тело и плоский мускулистый живот
легко вообразить под одеждой модели на журнальном разво-
роте, посвященном моде. И женщина вынуждена сравнивать
с этим образом себя. Какие чувства она может при этом ис-
пытывать? Унижения? Или самолюбования с элементом нар-
циссизма? В последнем случае женщина хотя и получает опре-
деленный заряд энергии, но не становится более эротичной,
ведь пытаясь «вписаться» в заданные рамки, она заведомо об-
рекает себя на поражение: ей просто позволяют принять форму
«железной девы». Возможно даже, что «красивые» женщины
подвержены влиянию порнографии в большей степени и по-
зволяют ей сильнее вторгаться в их эротические фантазии, по-
Секс
скольку они могут «увидеть» себя в порнографии, в то время
как другие женщины — нет.
Но если женщине не нравится журнал Playboy, то это по-
тому, что ее глубинную сексуальность не так-то легко убить.
Даже если она позволяет подвергать себя и свою самооценку
другим унижениям, ее сексуальная сущность, как последний
оплот сопротивления, будет яростно сражаться до послед-
него. Она может ненавидеть журнал Playboy, потому что ей
не нравится чувствовать себя сексуально непривлекательной,
или, если она «красива», ей не нравится, что порнография вы-
двигает оценочные требования к ее телу, тем самым прини-
жая его индивидуальную самоценность. Критичный взгляд
на свою сексуальность становится для нее самым страшным
антиафродизиаком. В своем эссе «Разрушение» (Coming Apart)
Элис Уолкер исследует наносимый нам этим вред: сравнивая
себя с моделями из эротических журналов своего любовника,
женщина «по глупости» делает вывод, что сама она непривле-
кательна.
«Я представляю себе, — говорит Бетти из сборника жен-
ских сексуальных фантазий Нэнси Фрайди “Мой тайный сад”
(My Secret Garden), — что я превратилась в очень красивую,
великолепную женщину (в реальной жизни у меня самая
что ни на есть обычная внешность)... Я закрываю глаза и на-
блюдаю со стороны за этой другой красивой женщиной, кото-
рая как бы и есть я сама. Я вижу ее настолько ясно, что мне хо-
чется крикнуть ей слова одобрения и поддержки: “Наслаждайся
жизнью и получай удовольствие, ты этого достойна!” Забавно,
но все-таки это была другая женщина — это была не я».
А вот что пишет Моника: «Вдруг я перестала быть самой
собой. Мое тело не было телом толстушки, это была не я... Это
была моя красивая сестра... Все это время это была не я, все это
происходило с двумя красивыми людьми в моем воображении».
Эти голоса — «Это была не я», «Вдруг я перестала быть са-
мой собой», «Это была другая женщина» — преследуют нас.
Миф о красоте
Всего за 20 лет своего существования мифу о красоте уда-
лось при помощи порожденных им образов отделить женщин
от их тел во время любовного акта.
Когда женщины обсуждают эту тему, они наклоняются впе-
ред и начинают говорить шепотом. Они рассказывают свой
страшный секрет. Они говорят: «Все дело в моей груди. Это
все мои бедра. Я ненавижу свой живот». Это не эстетическое
недовольство собой, а глубокое чувство сексуального стыда.
Речь может идти о разных частях тела, но всех этих женщин
объединяет убеждение, что именно та часть тела, о которой
она говорит, является главным фетишем «красивой» порногра-
фии. Грудь, бедра, живот—самые сексуальные части женского
тела, и как раз их «некрасивость» становится навязчивой идеей.
Именно эти части тела чаще всего подвергаются насилию
со стороны мужчин, именно они чаще всего калечатся сексуаль-
ными маньяками-убийцами. Именно они оскверняются жест-
кой порнографией и чаще всего оказываются под скальпелем
пластического хирурга. Это части женского тела, с помощью
которых мы вынашиваем и выкармливаем детей и которые
ощущаются нами как самые сексуальные. Но женоненавист-
нической культуре удалось заставить женщин ненавидеть то,
что ненавидят сами женоненавистники.
«Леди, любите свою вагину», — писала Грир, но при этом
статистические данные Шир Хайт показали, что каждая
седьмая женщина считала свой половой орган «уродливым»
и еще столько же женщин думали, что от него «плохо» пахнет.
«Леди, любите свое тело!» — поколение спустя именно этот
призыв стал наиболее актуален, ведь треть женщин «очень не-
довольны» своим телом. Это приводит к тому, что они испыты-
вают «беспокойство относительно своего статуса в обществе,
имеют низкую самооценку и страдают от сексуальных рас-
стройств». Доктор Моника Хатчинсон считает, что 65% женщин
не любят свое тело, а подобное отношение к своей внешности
приводит к тому, что они начинают избегать физической близо-
Секс
сти. Низкая самооценка и, как следствие, снижение сексуально-
сти —это психологическая «черная дыра», в которую женщины
попадают из-за «красивой» порнографии.
При этом объект ненависти может меняться: зациклен-
ность на груди может пройти, сменившись чувством отвраще-
ния к своим бедрам. «Индекс красоты» часто переносит вни-
мание на новые, неожиданные части тела, которые женщина
может начать ненавидеть. Но как возникло такое разрушитель-
ное определение сексуальности? Соединение понятий красоты
и сексуальности само по себе неправильно и заставляет жен-
щин ошибочно считать, что они должны быть «красивыми»,
чтобы быть сексуальными. Но, разумеется, это вовсе не так.
Определения того, что является «красивым» и «сексуальным»,
постоянно меняются в угоду обществу, а их тесная взаимосвязь
возникла и вовсе недавно. Когда обществу нужно было от жен-
щин целомудрие, красивой ее делали девственность и супруже-
ская верность (религиозная фундаменталистка Филлис Шлэфли
недавно заявила, что внебрачный секс разрушает женскую кра-
соту), а женской сексуальности вообще не существовало. В вик-
торианскую эпоху предполагалось, что женщины фригидны.
Венди Фолкнер цитирует авторов того периода, которые пи-
сали, что женщины среднего класса «фригидны по своей при-
роде». И лишь недавно, когда обществу стало выгодно иметь
дело с сексуально доступными и в то же время сексуально не-
уверенными в себе женщинами, красота стала определяться
по-новому и приравниваться к сексуальности. Почему? Потому
что в отличие от собственно сексуальности, которая присуща
всем женщинам, «красота» требует значительных усилий, так
как мало кто из женщин обладает ею от природы, а также пред-
полагает денежные затраты.
Думая о том, насколько навязываемая нам красота далека
от реальной жизни, я вспоминаю один случай: моя знакомая,
модель, когда ей было 15 лет, показывала мне снимки своей
первой фотосессии для рекламы нижнего белья. Я с трудом ее
Миф о красоте
узнала: Сашины черные волосы, прямые и всегда аккуратно
причесанные, были взлохмачены, высокая грудь прикрыта
блестящим атласом черного и персикового цвета. Женщина,
которую Саша изображала на фотографии, сидела на корточ-
ках на стильно и небрежно заправленной кровати. Покрывала
были отброшены назад и свернуты в виде распустившейся
розы. При этом Сашина по-спартански строгая односпальная
кровать, на которой мы сидели, просматривая фото, была ак-
куратно застелена серым хлопчатобумажным покрывалом.
Над нами на полках стояли зачитанные школьные издания
пьес Шекспира с загнутыми уголками страниц, рядом лежали
ее учебник по биологии и калькулятор. Там не было никаких
жемчужных ожерелий, бриллиантовых заколок или огненных
гладиолусов с торчащими из цветка тычинками. Существо,
Дата добавления: 2015-01-02; просмотров: 848;