Риторика 9 страница

Мы невольно приближаемся к проблеме этического и нрав­ственного облика политика, который непосредственно связан с «образом оратора». Всякие рассуждения о красноречии без свя­зи с этикой и нравственной философией превращаются либо в красивые разговоры, либо в «обманную» науку о внешней сло­весной красоте при отсутствии нравственного фундамента, кото­рый представляет собой основу для возникающего контакта и до­верия к оратору. Если заняться анализом «образа оратора» в по­литике, его нельзя не начать с этики политического деятеля или его общечеловеческих и профессиональных качеств. Но на эту тему написано уже довольно много, и встает вопрос: может ли филология добавить что-либо принципиально новое к имеющим­ся описаниям?

Прежде всего, опыт риторического воспитания говорит о том, что грамотное практическое формирование оратора-профессионала связано с имитацией (imitatio — традиционный раздел в классических риториках), анализом образцов риторического по­ведения, размышлением над качествами личности оратора (тре­бованиями этическими и речевыми), погружением при изучении в стиль описания. При попытках такого анализа мы как бы следу­ем путем классической риторики (см. диалог Цицерона «Оратор», восходящий к идеалистической концепции Платона), когда по­следовательный анализ образцовых качеств позволяет прибли­жаться к некоему «идеалу» оратора. Подобно тому, как Цицерон называет себя бессильным нарисовать образ идеального оратора, при описании качеств политика классические и современные тео­ретики представляют свои концепции, справедливо утверждая, что конечный образ «идеального» политика нарисовать невоз­можно.

Тем не менее научно и педагогически целесообразно: 1) пы­таться дать перечень таких качеств или требований к политику и дипломату; 2) пытаться развернуть эти качества в точных и яр­ких определениях; 3) представить примерами образцы деятель­ности (исторические прецеденты); 4) накапливать стили описа­ния (стилем называется историческое и индивидуально-автор­ское своеобразие в манере повествования или изложения материала). Итак, от самого краткого сухого перечня качеств, который каждый профессионал может отбирать и формулировать самостоятельно, необходимо подниматься к последовательному и постоянному размышлению над образцами и стилями полити­ческой и дипломатической деятельности. Забегая вперед, скажем

о том, что требование «иметь свой стиль» представляется одним из основных для любого ритора. Впрочем, расширенно толкуя его, скажем, что «стиль» — непременное качество и педагога, и поли­тика, и предпринимателя, после чего невольно вспоминается обобщающий афоризм Бюффона: «Человек — это стиль».

Поскольку «красноречие состоит в мыслях и словах», всякое описание зиждется на этих основных компонентах стиля. Напри­мер, важно не только зафиксировать «мысленно» качества рито­ра, но описать их в точных и умелых выражениях, которые пред­ставляют привлекательность любого описания. В описаниях качеств ритора — профессионала или, выражаясь словами Арис­тотеля, каким человеком должно «предстать», чтобы быть «убе­дительным», мы увидим две группы характеристик: нравствен­но-этические и речевые.

Характеристики первой группы, безусловно, лежат в основе описания подобно тому, как Цицерон в основу образования ора­тора кладет философию и этику. Но нравственно-этические ха­рактеристики незримо выстраивают и образ речи, как увидим из предлагаемого комментария.

Обратимся к классическому описанию качеств дипломата, принадлежащему французскому дипломату XVII века Фердинан­ду де Кальеру. Размышление над такими описаниями позволяет сделать проекцию на собственную личность и речевое поведение. Вот эти требования:

1) «внимательный и прилежный ум, не позволяющий себе от­влекаться удовольствиями или фривольными забавами» («внимательность» и «прилежность» рисуют в воображении не только особый тип личности, но и особый характер речи);

2) «здравый смысл, отчетливо воспринимающий вещи такими, как они есть» (умение слушать и правильно оценивать собе­седников, обстановку — основа диалогической речи), идущий к цели самыми короткими и естественными путями, не вдава­ясь в тонкости и ненужные ухищрения, которые обычно от­талкивают тех, с кем ведешь переговоры (речь идет об опти­мальности в достижении цели и уместности как главном ка­честве речи);

3) «проницательность, позволяющая угадывать, что происходит в сердцах людей, и уменье учесть малейшее движение лица и другие признаки страстей, проявляющиеся подчас у самых скрытных людей» (традиционный риторический совет — быть внимательным к аудитории, по словам А.П. Чехова, «зорко следить и не упускать поля зрения», другая рекомендация касается «страстей», управление которыми является центром риторики);

4)«ум, скорый на выдумки, способный сгладить встречающие­ся затруднения и примирить интересы, составляющие пред­мет переговоров» (положение, прямо ассоциируемое с изоб­ретением - основным разделом классической и современной риторики, разрабатывающим вопросы замысла, содержания «идей» предстоящей речи);

5)«присутствие духа, необходимое, чтобы ответить кстати на непредвиденные вопросы и осторожными репликами избе­жать рискованного шага» (ритору предписывается владение собой, самоуправление, психофизическая подготовка как ос­нова для владения и руководства диалогом);

6)«ровный характер, спокойная и терпеливая натура, всегдаш­няя готовность выслушать внимательно того, с кем имеешь дело (кроме того, что ровность, спокойствие и терпение со­здают тип внимательной, последовательной речи, здесь повто­рен основной закон диалога — умение слушать);

7)«всегда открытый подход к человеку, мягкость, учтивость, приятность общения, непринужденная и располагающая ма­нера, которая очень помогает снискать расположение тех, с кем имеешь дело...» (каждое из перечисленных качеств назы­вает как бы исходную позицию говорящего, кроме того, что обращает к характеру дипломатического общения и манере речи, помогающей добиться благоприятного результата);

8)«особенно необходимо, чтобы дипломат достаточно хорошо владел собой и умел противостоять неудержимой потребнос­ти заговорить раньше, чем он основательно продумал то, что собирается сказать; чтобы он не торопился ответить тотчас же, не подумав, на сделанные ему предложения...» (психоло­гическое владение собой необходимо для выполнения одного из главных правил речи: тщательной подготовки любого вы­сказывания — необдуманная речь подвергается осуждению). Указанные качества могут быть записаны в виде перечня тре­бований к образу дипломата (естественно, это будут требования по Кальеру, которые можно соотнести с исторически более позд­ними суждениями): внимательность, прилежание, здравый смысл, проницательность, скорый на выдумки ум (изобретательность), присутствие духа, ровный характер, спокойствие, терпение, го­товность и умение выслушать, открытость, мягкость, учтивость, приятность общения, располагающая манера, владение собой, продуманность речи. Каждое из этих качеств, соотносясь с сосед­ними, может быть описано в синонимических определениях, мо­жет быть распространено и подкреплено примерами конкретной деятельности не только политиков и дипломатов. Подобный ана­лиз с выяснением качеств речи может проделываться примени­тельно ко всем профессиям.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Дайте точное определение слов ритор, оратор, автор. Срав­ните ваши определения с определениями классических тео­ретиков риторики.

2. Вы изучили слова речь — общение — коммуникация. Какие из этих слов являются исконно русскими / иностранными, ста­ринными / новыми?

3. Что такое личность? Как личность человека проявляется в его речи и речевом поведении?

4. Что такое образ ритора? Как риторический образ связан с этикой поведения?

5. Как вы понимаете выражение «быть человеком известного склада»?

6. В чем разница между оратором и актером, ораторикой и те­атральным искусством?

7. В каких положительных и отрицательных смыслах можно понимать слова: «игра», «артист»?

8. Опишите костюм, внешний вид понравившегося вам человека. Опишите чей-либо внешний портрет, не называя имени человека. Пусть ваши товарищи догадаются, о ком идет речь

9. Что такое мимика? Что значит выразительная мимика? Как наши чувства выражаются в наших лицах? Попробуйте описать какое-либо чувство (радость, удивление, печаль, недо­вольство, надежду, восторг).

1. Что такое жестикуляция? Можно ли говорить одними жеста­ми? Насколько требуется активная жестикуляция хорошему оратору?

11. Какое содержание можно вложить в понятие «телесное дви­жение», «пластика движения»? Что значит «быть пластич­ным»?

12. Что такое ораторские нравы? Какие требования предъявля­ются к классическому оратору? Какие качества вы цените в людях?

13. Найдите в современной литературе (прессе) описание порт­рета ученого, педагога, политика, предпринимателя (челове­ка вашей профессии). Какие качества личности, ораторские нравы, качества речи (речевой портрет) выделяются в таком описании?

Глава VI

ИЗОБРЕТЕНИЕ

§ 1. Изобретение идей и риторическая аргументация

Процесс создания мыслей и слов называется в риторике изоб­ретением. Изобретение идей является центром риторики, по­скольку главным в убеждении является способность развернуть доказательство, найдя уместное содержание, нужные аргументы и стиль общения с адресатом речи. Слушатели и читатели оцени­вают умение думать, знание предмета, новизну разработки темы. Поэтому так ценится в риторике творческая, своеобразная, яр­кая, действенная мысль, зафиксированная в слове.

Термин изобретение (inventio) впервые встречается в антич­ной риторике и означает нахождение, обретение мыслей и идей, которые должны быть представлены в речи. Первая задача рито­ра — найти что сказать. Принципиальным становится вопрос: имеется ли какая-либо технология (искусство) нахождения и изобретения идей или же пришедшая мысль есть результат неко­торого вдохновения, которое нисходит на создателя речи свыше, и поэтому невозможно дать никаких искусственных рекоменда­ций? Опыт показывает, что создаваемое содержание речи есть результат обоих процессов: и технического искусства в поиске и развитии содержания речи, и энергетического настроя, вдохновения, волевого усилия, которыми сопровождается рождение всякой мысли.

«Найти и выбрать, что сказать, — великое дело: это — как бы душа в теле; но это забота, скорее, здравого смысла, чем красно­речия, а в каком деле можно обойтись без здравого смысла? Ко­нечно, оратор, в котором мы ищем совершенства, будет знать, откуда извлечь основания и доводы» [Цицерон 1972: 340], Цице­рон ссылается на Аристотеля, который указал «места» — «при­меты тех доводов, на основе которых можно развивать речь и за и против». При этом оратору рекомендуется выбирать «удобные» для него и скрывать невыгодные аргументы. Эта разборчивость оратора при выборе средств — доводов, развитых из одних и тех же мест, характеризует оратора как человека думающего, а не «без­думного», и речь будет тем плодоноснее, чем более ораторское дарование возделывается науками.

Содержание убедительной и действенной речи основывается на аргументах, которые принимает аудитория. Эти аргументы воплощены в системе общих мест — основных ценностных мо­рально-этических, образовательных, профессиональных катего­риях (понятиях, суждениях, умозаключениях), относительно ко­торых оратор добивается согласия с мнением аудитории.

Создателю речи приходится считаться с тем, что каждая ауди­тория имеет свой состав общих мест. Например, и оратор и ауди­тория несомненно исходят из того, что любовь в ее общем пони­мании есть безусловное благо, поэтому, в сущности, любая ауди­тория примет тезис относительно необходимости установления между людьми отношений симпатии, доброжелательства, благо­расположения друг к другу (это общее место, с которым все со­гласны). Таким же общим местом является знание, потому что знание для всех является благом, позволяющим не совершать ошибок.

Однако если оратор начнет конкретизировать и уточнять из­бранные им понятия любви и знания, современная речевая прак­тика обнаружит множество противоречий в толковании этих ос­новополагающих понятий, поскольку разные люди подходят с разными толкованиями и опираются на свое понимание и толко­вание общих мест. Так, любовь может иметь духовное, христиан­ское истолкование, предполагающее равное благорасположение ко всем людям, развитие в человеке чувств смирения, кротости, милости, видение в каждом человеке образа Божия (личности с ее своеобразным духовным и телесным складом). Любовь в об­разе, предлагаемом современными СМИ или большинством по­пулярных газет, показывает но преимуществу телесную, страст­ную сторону человеческих взаимоотношений. Ю.В. Рождествен­ский назвал такие идеологические, содержательные разногласия «культурными противоречиями», поскольку каждая концепция взглядов основывается на определенном культурном опыте [ Рож­дественский 2000: 32].

Подобным общим местом, имеющим в разных идеологичес­ких течениях противоположные толкования, является понятие демократия. Для достижения согласия в обществе (а это всегда согласие общающихся сторон) необходимо установление точно­го смысла слов, не искаженного сиюминутными, частными инте­ресами. Поскольку сиюминутный интерес, как правило, присут­ствует в любой политической или деловой речи, риторическая практика устанавливает некоторые законы общения, согласно которым стороны должны придерживаться определенных правил общественной дискуссии.

То же самое можно сказать о знании: знание развивает мыс­лительную способность человека, однако культурное противоре­чие состоит в том, какое знание сегодня желательно для челове­ка. Всякий образ, вошедший в сознание воспринимающего речь человека, рождает определенный помысл, поэтому не всякое зна­ние желательно (процессом познания трудно управлять, если потоки информации становятся «неуправляемыми» — ср.: совре­менный ребенок или подросток могут в некоторых семьях часа­ми просиживать у телевизора и впитывать любую информацию, в том числе, нежелательную для их возраста, психики, сознания). Духовная этика речи справедливо не рекомендует определенное зна­ние. О содержании школьного знания идут споры в обществе, по­скольку знание предлагает определенные социальные ценности.

Технический процесс изобретения риторических аргументов можно описать терминологически — попробуем это сделать.

§ 2. Тема — тезис — аргументация — доказательство

Изобретение речи начинается с выбора темы. Тема — это то, о чем говорится в речи. Тема может формулироваться одним сло­вом или словесным комплексом, например: «счастье», «спорт», «красота», «учеба», «мода», «деловая Россия», «игра сборной России по футболу», «отчет о работе» и т.д. Всякий человек, на­чинающий речевой контакт, определяет тему как некоторый со­став ключевых понятий, вокруг которых предполагается развер­нуть общение. Начальный выбор темы для бытового разговора, деловой беседы или политической дискуссии — существенный вопрос. Сам выбор темы уже становится аргументом в пользу ритора.

Тема обычно подсказывается ситуацией общения и жанром речи. В начале речи говорящему рекомендуется привлечь внима­ние слушающего и расположить его к восприятию речи. Посколь­ку «нет ничего скучнее банальных истин», всякий ритор, иниции­руя общение, стремится, с одной стороны, действовать норматив­но и уместно, с другой — предлагать новую информацию, захватывающую внимание аудитории. Эта балансировка между обычностью и необычностью информации, опорой на общие ме­ста и стремлением ввести новые элементы проверяется катего­рией уместности. Инициатор общения должен вполне осознавать, что всякое несоответствие предложенной темы ситуации или ха­рактеру собеседника (аудитории) приводит к внутреннему недо­вольству получателей речи, которые явно или скрытно осужда­ют, критикуют, иронизируют над создателем речи, попавшим, что называется, «не в тему».

В то же время выбор темы — вопрос творческий. Так, нередко в начале речи оратор делает умышленные неожиданные отступ­ления, приводит примеры, казалось бы, не вполне связанные с генеральной заявленной темой речи. Этот прием позволяет сра­зу пробудить «сонное» внимание аудитории, особенно если при­меняется со ссылкой на конкретные происшествия, обстоятель­ства, связанные с интересами аудитории. Публика при этом пред­вкушает, что оратор обратится к теме, которая ожидается в связи с предполагаемой программой. Искусство ритора состоит в том, чтобы не задерживаться долго на конкретном примере или от­ступлении, а связать тему отступления с ожидавшейся темой. Длительное отступление от темы вызывает раздражение.

Пример: начиная доклад о культуре речи, оратор рассказыва­ет о том, как он «сегодня утром ехал в маршрутном такси, и вот какие диалоги там случились...».

Такие конкретные отступления как бы прощупывают сегод­няшний настрой аудитории, позволяют оратору показать свое отношение к теме. Мастерство ритора состоит в варьировании темами и смысловых переходах, неожиданных для слушателей и активизирующих их внимание. Общим требованием остается тре­бование уместности и соответствия темы ситуации, жанру и ха­рактеру аудитории.

Определив тему, ритор готовит утверждение или решает, что он может сказать по данной теме, то есть переходит от темы к некоторому положению, которое всегда есть сопряжение идей.

Описанный процесс порождения высказывания имеет в эти­ке речи следующее терминологическое объяснение: тема (терм) — это помысл, пришедший в сознание возможного инициатора речи. Помысл требует примышления, т.е. соединения с последующей мыслью. Примышление развивает возникшую идею. Закрепле­ние и развитие примышления, сосредоточение в мыслях о каком- либо предмете способствуют порождению и развитию текста. Психологически это означает сосредоточение на каком-либо пред­мете мысли.

Так, если тема ритора «счастье» (или «знание», или «лю­бовь»), то развитие замысла может пойти в самых разных направ­лениях. Техническое управление процессом развития мысли в речи представляется через систему топосов как способов созда­ния и воплощения замысла в содержании речи. Например, из­брав тему «счастье», оратор может построить определение: «счас­тье есть обладание благами, соединенное с добродетелью» (Ари­стотель); но может привести свидетельство — мнение авторитетного лица («ищи счастье в собственном сердце: если там его не найдешь, нигде не сыщешь» или пословицу: «кажется, что счастье бежит, а оно у ног лежит»); можно адресоваться к приме­ру и начать с описания счастливого человека — тогда иллюстра­ция лучше всякого определения покажет мысль ритора. Указан­- ные способы развития мысли поддаются систематизации, что будет сделано ниже.

Утверждение, оформленная мысль называется тезисом. Од­нако утверждаемый тезис еще не есть доказательство, которое необходимо для убеждения аудитории. Процесс построения до­казательства называется аргументацией. Цель аргументации — убеждение и достижение согласия с аудиторией. Доказательство требует развернутости аргументов, которые могут быть осуще­ствлены самыми разными способами. Способы аргументации могут быть исчислены.

Теоретический опыт создания содержания речи включает две области описания: систему общих мест (топосов) и способы риторической аргументации.

§ 3. Общие места (топосы, источники изобретения)

Переход к описанию системы топосов и способов аргумента­ции требует следующих предварительных замечаний.

Вопрос о том, что первично: технология или вдохновение — видимо, решается диалектическим противоречием. Необходимо и знание технологии создания речи, и вдохновенное творческое усилие. Когда В.Г. Белинский или К.П. Зеленецкий, автор послед­ней классической «Общей риторики», критикуют технологию изобретения содержания речи по общим местам (топосам), их нападки адресованы схоластическому и бездумному использова­нию топосов как приемов создания текста-речи. Защитники сис­темы топосов (Н.Ф. Кошанский) никогда не отрицали «размыш­ления» и вдохновения, сопровождающего процесс литературно­го или ораторского творчества.

Когда П.А. Плетнев, друг А.С. Пушкина и ректор Петербург­ского университета, занятый в 50-е годы XIX века реформой сло­весного образования в России, писал академику Я.К. Гроту о том, что он «не знает ничего лучше сухой и педантичной книги Н.Ф. Кошанского», то это как раз мнение педагога, понимающе­го проблемы обучения речи и развития языкового мышления. На­ против, результатом критики полемически настроенного журна­листа В.Г. Белинского и филолога-новатора К.П. Зеленецкого явилось то, что способы создания мысли-речи оказались как бы сокрытыми для последующей словесной традиции, хотя сами кри­тики продолжали пользоваться данными приемами, будучи на них же и воспитанными. Не от этого ли происходит и современ­ное «бессловесие»?

Изменение с середины XIX века стиля мысли и утверждение новых тенденций, направленных в сторону пропаганды художе­ственного творчества, представления поэта как пророка, получаю­щего свыше вдохновенные идеи, не доступные технологическо­му анализу, привели к тому, что риторика оказалась как бы не нужной, а предмет словесности ограничился стилистикой худо­жественной литературы. Идеологическое же знание, как и идеа­лы, мировоззрение, стали формироваться в русском обществе художественной литературой, «проза жизни» перестала быть во­стребованной и перешла в поэзию.

Отголоски такого отношения к слову, преклонения перед ин­туицией поэта-творца сохраняются в современном русском язы­ковом мышлении, по-прежнему благоговейно относящемся ко всякому поэтическому слову («поэт в России больше, чем поэт!»), но настойчиво побуждаемому современными общественно-дело­выми процессами к необходимости освоения деловой коммуни­кации или риторики деловой прозы. Поскольку классические приемы ораторского творчества, описанные в отечественной тра­диции, оказались забытыми, попытки воспитывать нового дело­вого человека привели в настоящее вовремя к слепому копиро­ванию западных технологий, буму тренингов, обещающих «на­учить выступать публично» за один-два дня и т.д. Между тем весь опыт преподавания деловой риторики и приемов ораторского искусства приводит к мысли о том, что показать приемы оратор­ства возможно, но всякое эффективное риторическое образова­ние предполагает последовательность в обучении и систематиза­цию знания, длительную тренировку в формировании навыков.

Развитие содержания речи, как намечено выше, происходит с опорой на общие места, или источники изобретения. Общие ме­ста называются также топосами, или топами (от латинского сло­ва topos — место), или источниками изобретения, поскольку в них черпались способы распространения речи.

В современных трудах система топосов применительно к фор­мам развития мысли показана у А.К. Михальской [Михальская 1996]. Причем А.К. Михальская находит достаточно удачный си­ноним для называния топосов — смысловые модели.

Наиболее полно разработка теории изобретения дана у А.А. Волкова [Волков 2001]. Автором концепции последователь­но разработаны три раздела, касающиеся способов создания со­держания речи и построения аргументации: 1) раздел топики, включающий общие и частные топы, разработку логических то­пов; 2) логические основы аргументации с показом законов фор­мальной логики, возможных ошибок при ее нарушении и правил логической аргументации; 3) построение аргументов с разбором разных видов доказательств и опровержений.

Общие места следует понимать в двух смыслах:

1) это общие ценностные нравственные или понятийные сужде­ния, обнаруживающие одинаковые взгляды на один и тот же вопрос. Например, любовь — это благо, зло — несчастье, враг — носитель зла, друг — добра, добро полезно, а зло приводит к дурным последствиям и т.д. Эти этически организованные суждения являются основой морали и нравственных катего­рий. Если нет осознания общих мест как некоторых общих взглядов — основы для будущего речевого контакта, общаю­щиеся стороны не могут не чувствовать себя тревожно. Так, можно представить, какое напряжение царит в переговорах двух противников (международные переговоры конфликтую­щих сторон), когда каждый из них исходит из своей системы взглядов и по-своему толкует факты действительности, осо­бенно если эти факты имеют с каждой стороны долговремен­ное историческое обоснование. Дальнейшее общение как раз и начинает сводиться к поиску гармонии и согласия, которые, кстати, есть вовсе не «желание понравиться людям» или человекоугодие, а способность провести и утвердить свои идеи, мировоззрение, обосновать свою позицию.

А.А. Волков называет топом «положение, которое рассматри­вается как правильное или истинное и является основанием ар­гумента» [Волков 2001: 86]. Иерархическая организация топики говорит о том, что существуют общие места большей или мень­шей значимости. Поэтому можно говорить об общих топах («суж­дения, значимые во всей культуре и приемлемые для любой аргументации») и частных топах («суждения, принимаемые оп­ределенными общественными группами»). Это деление суще­ственно значимо для общения с разными типами аудиторий. Так, общим топом является ценность знания («знание — сила»), но оценка знания, истины будет различной в разных аудиториях: в академической среде «знание выше успеха» (пример А. А. Волко­ва), но в нынешней деловой среде незримо формируется другое общее место (главное — «успех», «успех выше истины, знания, а иногда и честности», «успех» — мера всех вещей — ср., как часто слово «успех» фигурирует в современной рекламе и СМИ). Час­тные топы формируются в современной среде как движение сти­ля, моды, сиюминутного веяния, поэтому они преходящи.

2) Второе понимание общих мест: они могут быть способами развертывания мысли и речи. Другими словами, возможно описать технику создания замысла и содержания речи, раз­вития смысла в тексте речи. Например, создатель речи может дать определение тому, о чем он говорит; или разобрать пред­мет по частям, описав целое и части; или указать причину ва­шего утверждения; или показать свойства предмета, обстоя­тельства, в которых он существует. Перечисленные катего­рии назовем топосами, или видами общих мест.

Топосы необходимо знать как возможные способы разверты­вания речи, потому что в одном случае можно указать причину, в другом — привести пример; в третьем — дать точное определе­ние, в четвертом — описать предмет во времени (биография человека или история предмета, о котором вы говорите). Создатель сам выбирает способ доказывания.

Топосы представляются не как догмы, раз и навсегда предпи­сывающие, как следует развивать тему речи, а только как внут­ренние ориентиры для творческого развития мысли. При созда­нии речи надо уметь выбрать те идеи, которые представляются уместными и необходимыми в данной ситуации.

Система топосов впервые была представлена в сочинениях Аристотеля и Цицерона, развита в рациональной риторике (со­чинения Ф. Меланхтона — первая русская «Риторика» 1620 г. была переводом его краткой «Риторики», «Краткое руководство к красноречию» М.В. Ломоносова 1748 г. и др.). Представим дан­ную систему в современной интерпретации применительно к но­вому риторическому опыту. При этом пользователь получает воз­можность видеть, каковы потенциальные возможности развития любого смысла речи.

А.А. Волков выстраивает современную систему логических, или содержательных, топов, включая в них следующие катего­рии:

I. Описательные (обстоятельственные) топы:

1. Действие — претерпевание. 2. Предыдущее — последующее. 3. Место. 4. Время. 5. Состояние. 6. Внешние обстоятель­ства.

II. Причинно-следственные топы:

7. Причина — следствие. 8. Условие.

III. Модально-оценочные топы:

9. Лицо — поступок. 10. Образ действия. 11. Цель и средство.

IV. Топы определения:

12. Присущее и привходящее. 13. Признаки. 14. Качества. 15. Свойства. 16. Отношение. 17. Род — вид. 18. Целое — часть. 19. Имя и вещь. 20 Тождество.

V. Сравнительные топы:

21. Большее — меньшее. 22. Подобие. 23. Противное. 24. Обрати­мость. 25. Транзитивность [Волков 2001: 90 общение 134].

Как верно замечено А.А. Волковым, «топ определяет форму мысли, лежащую в основе рассуждения» [Волков 2000: 134], Ниже нами предпринята попытка описания основных тонов, слу­жащих способами развития мысли в доказательстве и любом рас­пространении речи. Количество топов возможно увеличивать или уменьшать, как это показано в докторской диссертации Л.В. Ассуировой.

Ниже топы описаны как универсальные способы развития замысла речи, а их количество минимализировано в учебных це­лях. Предлагаемая классификация включила следующие топы:

1) определение, 2) целое — части, 3) род — вид, 4) свойства — качества — характеристика, 5) сравнение, 6) противоположность (антитеза), 7) имя, 8) причина — следствие, 9) условие, 10) уступление, 11) время, 12) место, 13) пример, 14) свидетельство.

1. Топос определение.

Определение — один из самых распространенных топосов. Рассуждение о всяком явлении или предмете часто начинается именно с определения, когда необходимо ясно показать: что есть что? кто есть кто? Определение может быть представлено в раз­ных формах от краткой дефиниции до пространного описания объекта. Определение — важнейший элемент рассуждения, по­скольку от установления точного смысла слов зависит неиска­женное толкование сути предмета.

Для того чтобы быть успешным, риторическое определение, кроме правильности, требует новизны, неожиданности, привле­кательности. Правильность означает, что определение соответ­ствует истинному положению вещей. Получатели речи, если они не настроены предвзято, соглашаются с утверждениями создате­ля речи. В таком случае определение становится неким исход­ным положением, отталкиваясь от которого возможно дальней­шее доказательство.