И повышение уровня концентрации производства

Чрезвычайно важно здесь подчеркнуть, что П. Богданов не ограничивался одной лишь декларацией «модных» нэповских заявлений, он, будучи председателем ВСНХ, внес огромный личный вклад в дело практического претворения в жизнь новых экономических идей. И действительно, в годы его «верховного главноко­мандования» национальным промышленным производством и в значительной мере обращением очень много было сделано в направлении экономического раскрепо­щения хозяйственных единиц, вновь создаваемые объединения наделялись широ­кими хозяйственными правами и переводились в режим хозяйственного (коммер­ческого) расчета.

В постановлении Президиума ВСНХ от 11 июня 1921 г. отмечалась необходимость немедленной перестройки применительно к условиям НЭПа на следующих
основах: «Во-первых, необходимо установить как принцип, что в области народно­го хозяйства государство никому ничего не дает даром. Во-вторых, что все снаб­жение рабочею нходит в его заработную плату, которая для той части рабочих,
что остается, должна быть повышена значительно и приблизительно к средней
прожиточной норме рабочего. В-третьих, все получаемое рабочим снабжение делится не на количество рабочих, а на единицу выработанного продукта. В-четвертых, дело снабжения рабочих производится всеми снабжающими органами через заводоуправление, администрацию, которая получает необходимое лишь в случае даваемых ею обязательств вышестоящему органу, за невыполнение которых она отвечает по суду. В основу всей экономической политики необходимо положить хозяйственный расчет»⁹⁴.

9 августа 1921 г. СНК принял исторический декрет «Наказ СТО о проведении в
жизнь начал новой экономической политики». В нем говорилось, что при мето­дах непосредственного государственного управления громадной массой предпри­ятий, снабжении и оплате труда независимо от производительности участники производства не были заинтересованы в результатах своего труда и улучшении производства. Вместо этого предлагался переход к точному хозяйственному расчету, понимаемому как покрытие расходов из собственной выручки. Правиль­ное сбалансированное соотношение затрат и результатов устанавливалось и пла­не. Если оно не соблюдалось, то ответственность падала на сами коллективы. Задача бюджетно-сметных и других распорядительных органов сводилась к от­пуску запланированных средств и последующему контролю⁹⁵.

16 августа 1921 г. СНК издал и другой известный декрет о расширении прав государственных предприятий в области финансирования и распоряжения мате­риальными ресурсами. Декрет давал право предприятиям свободно расходовать полученные ресурсы в целях выполнения плана, обменивать часть своей продук­ции на недостающие сырье, топливо, материалы, делать закупки за границей машин, материалов и пр. из своей продукции или за наличный расчет, расходовать на поощрение до 10 % фонда зарплаты, заключать договоры и целый ряд других прав⁹⁶.

Надо сказать, что ВСНХ, а также лично П. Богдановым была проведена большая работа по выполнению упомянутых декретов СНК. 20 августа 1921 г. ВСНХ издал приказ, который обязывал местные совнархозы приступить к их осуществ­лению. При этом указывалось, что все производство должно функционировать на хозяйственном расчете, в соответствии с которым предприятие «должно своей продукцией покрыть все без исключения издержки производства и дать некото­рый излишек (доход)»⁹⁷. Излагая свое понимание хозяйственного расчета, П. Бог­данов писал, что последний означает «ведение предприятий на таких началах, при которых все затраты на предприятии должны строго учитываться и окупаться, а в результате работы предприятия должно быть увеличение материальных благ»⁹⁸. Как видим, богдановская трактовка хозрасчета ориентировала не просто на по­крытие издержек и получение прибыли, что нередко достигалось путем простого повышения цен, она недвусмысленно нацеливала на необходимость роста резуль­тативности производства, его эффективности, что представляет собой органичес­кое единство ценностного и натурально-вещественного аспектов, взаимосвязь сто­имости и потребительной стоимости.

Начиналась, таким образом, первая в российской экономической истории советского периода коренная реорганизация системы и методов управления Произ­водством и обращением, в основе которой лежал курс на самоокупаемость и рентабельность всех предприятий и учреждений, переведенных па хозяйствен­ный (коммерческий) расчет и осуществлявших свою производственную и тор­говую деятельность в условиях многоукладной экономики, свободы торговли, широкого использования товарно-денежных отношений, непосредственных хо­зяйственных связей с частным капиталом, кооперацией и арендаторами. И на острие этой перестройки экономики был П. Богданов.

Под руководством П. Богданова перестроечные процессы развивались весьма интенсивно. Вначале хозрасчетные отношения охватили отрасли легкой промыш­ленности, которые теснее других отраслей связаны с рынком, но вскоре они про­никли и в тяжелую индустрию, принеся с собой требования самообеспечения, самоокупаемости и на начальной стадии своего становления (1921-1922 гг.) -безубыточности, а с 1923 г. и прибыльности, которая с этого времени становилась главным обобщающим показателем оценки деятельности арестов.

Тресты наделялись широкими и, что еще важнее, реальными хозяйственными пра­вами. Они распоряжались всем имуществом и продукцией входивших в их состав предприятий, ведали оборотными и другими фондами. Тресты обеспечивали себя продуктами, сырьем, топливом и другими материалами за счет средств, получен­ных от реализации своей продукции на вольном рынке (порой даже на внешнем) и по рыночным ценам. Предоставив предприятиям, снятым с государственного снабжения, возможность свободной реализации производимой ими продукции, го­сударство, однако, оставляло за собой право размещения своих заказов и требова­ло от трестов первоочередного удовлетворения государственных потребителей, а уж затем кооперативных организаций и только после них частных лиц. Большая самостоятельность трестов распространялась и на их кредитование. Они имели право получать ссуды от всех кредитных учреждений, расположенных на терри­тории страны, а в отдельных случаях даже за границей, но с обязательного разре­шения Президиума ВСНХ.

Еще большие возможности для нэповской перестройки, развития хозрасчетных, рыночных отношений давал уже упоминавшийся знаменитый Декрет о трестах от 10 апреля 1923 г. Принятию этого исторического документа предшествовала дискуссия, обнаружившая две основные позиции. Одну из них отстаивали неко­торые ведущие работники аппарата ВСНХ во главе с Ю. Лариным. Ее суть заключалась в том, чтобы максимизировать права Центра (ВСНХ) в области управления, сохранить за ним возможность жесткой регламентации деятельности трестов и таким образом законсервировать целый ряд элементов главкизма. По их мнению, тресты имели право делать только то, что им будет предоставлено в тексте закона, остальные права должны принадлежать ВСНХ.

Вторая позиция, защищавшаяся преимущественно работниками самих трестов, про­возглашала необходимость предоставления трестам максимальной свободы и мини­мизации полномочий ВСНХ. Ее сторонники ратовали за создание трестов, действу­ющих на началах акционерных обществ, за полностью самостоятельное распоряжение ими как основным, так и оборотным капиталом, переданным им государством, т. е. за широкую хозяйственную автономию трестов, сопоставимую с частными предпри­ятиями⁹⁹.

Декрет от 10 апреля 1923 г. носил компромиссный характер, он явился результа­том сложного влияния борьбы указанных течений экономической мысли с замет­ным все же преобладанием либеральных тенденций. Как нам думается, принятый документ в значительной степени отражал дух воззрений П. Богданова, отвечал его представлениям о соотношении экономической свободы предприятий и госу­дарственного вмешательства, о мере сочетания централизма и демократии в уп­равлении производством и обменом. Об этом свидетельствуют работы, фрагмен­ты которых приводились выше, а также практическая деятельность П. Богданова на постах председателя ВСНХ СССР и РСФСР, в том числе и его усилия по реализации Декрета от 10 апреля.

Декрет предусматривал довольно существенную роль ВСНХ и системе управле­ния промышленностью, В соответствии с его статьями ВСНХ (и СТО) обладали правом учреждать тресты, передавать им уставные капиталы, которые могли кор­ректировать (уменьшать или увеличивать), назначать правления, утверждать про­изводственные программы и сметы, по которым тресты должны работать, утверж­дать отчеты, балансы расходов и доходов, распределять прибыль. Совсем, как видим, немало!

Но и трестам Декрет предоставлял неизмеримо большие, чем прежде, возможно­сти для самостоятельных действий и маневров. Трест прямо рассматривался как пользующееся широкой хозяйственной автономией объединение, меновое хозяй­ство, выступающее свободно на рынке и имеющее своей основной задачей извле­чение и реализацию прибавочной ценности в целях государственного накопле­ния. Уже в статье 1 Декрета указывалось, что тресты - «государственные промышленные предприятия, которым государство предоставляет самостоятель­ность в производстве своих операций, согласно утвержденного для них устава и которые действует на началах коммерческого расчета с целью извлечения при­были. Государственная казна за долга трестов не отвечает».

Получение прибыли рассматривалось как выражение эффективности всех затрат хозрасчетных трестов. Вся их прибыль вносилась по уставу в доход казны, за исключением отчислений, не менее 20 %, в резервный капитал треста, отчислений на образование специального фонда для улучшения быта рабочих, отчислении на выдачу тантьем (2 % прибыли) членам правлений и наградных рабочим и служа­щим. Тем самым оплата работников трестов ставилась в зависимость от факти­ческих итогов их работы.

Декрет выделял и главнейшую черту коммерческого расчета - свободное уста­новление цен. Тресты имели право реализовать продукцию по рыночным ценам, «назначенным по соглашению с покупщиком».

Правда, предоставляя трестам права основных хозяйственно-финансовых единиц, Декрет не коснулся предприятий, рассматривавшихся в качестве производствен­ных ячеек в составе трестов и задыхавшихся в тисках авторитарного трестов­ского управления, мелочной опеки и гипертрофированного контроля.

Но все же главным позитивным итогом перестройки управления производ­ством и обращением был прорыв экономики к рынку, к хозяйственной само­стоятельности объединений. «Главкистская» система управления, несовмести­мая с НЭПом, понесла серьезные потери, по существу, почти все главки, с такой целеустремленностью создавшиеся под руководством А. Рыкова в эпоху «поен­ного коммунизма», с но меньшей страстью уничтожались П. Богдановым и в эпоху повой экономической политики. В результате резко сократился штат работников аппарата ВСНХ.

Линия П. Богданова на ликвидацию большинства главков способствовала повыше­нию роли областных органов, промбюро, которые должны были все больше зани­маться вопросами торговли и промышленности, осуществлять руководство промыш­ленными объединениями и автономными предприятиями, направлять деятельность

губсовнархозов и наблюдать за работой трестов и предприятий подчиненных непос­редственно ВСНХ. Заметно расширились права и таких местных органов, как губ-совнархозы, превратившихся в штабы, планирующих и контролирующих работу местных трестов.

Таким образом, предоставление объединениям и местным органам довольно большой хозяйственной самостоятельности, стремление к отказу от дикта­та директивных методов управления, от системы обязательного снабжения предприятия и обязательной сдачи его продукции главку; вовлечение в хозяй­ственный механизм рыночных связей и товарно-денежного инструментария, коммерческого расчета — во всем этом, несомненно, есть и большая заслуга П. Богданова, твердо стоявшего на платформе НЭПа и глубоко убежденно/о в преимущественной эффективности экономических методов управления и рыночного хозяйствования,

10.3.5. «Опьянение» свободой

К сожалению, вырвавшись из затхлого подземелья «военно-коммунистической» системы, глотнув свежего воздуха экономической свободы, предприятия быстро «опьянели». Пребывая первое время в состоянии своеобразной рыночной эйфо­рии, они залихватски, что называется, транжирили спой капитал, ибо, привыкшие к государственному снабжению и оказавшись на рынке, из которого нужно было во что бы то ни стало извлекать средства для поддержания свободного суще­ствования, они не располагали опытом конкурентной борьбы (откуда ему было взяться!), не имели навыков ведения коммерческих операций. В погоне за этими средствами, в борьбе за выживаемость, промышленные предприятия начали про­давать не только запасы готовой продукции, но частенько выбрасывали в пасть прожорливого рынка и производственные материалы, топливо, заводское обору­дование, инструменты. Приходилось буквально бороться за покупателя и эта жесткая, стремительно ворвавшаяся в хозяйственную жизнь конкуренция между раскрепощенными государственными предприятиями, дополненная конкуренцией между представителями различных форм хозяйствования, оказала свое естествен­ное воздействие на промышленные цены — они начали заметно падать. Однако отсутствие простого учета затрат, полная неосведомленность в области себестои­мости производимой продукции не позволяли предприятиям сопоставлять расхо­ды с доходами и на этой основе составить сколько-нибудь адекватное представле­ние об истинных размерах их прибылей (убытков).

Но период так называемого «разбазаривания» был непродолжительным. Хозяй­ственные руководители быстро осваивали азбуку рынка. Они начали понимать, что производство продукции, реализовавшейся по бросовым ценам, требует со­лидных средств (на приобретение орудий производства, материалов, сырья, выпла­ту заработной платы), которые могут быть получены только в сфере обмена, на рынке. Следовательно, торговать нужно было по таким ценам, чтобы выручка от реализации по меньшей мере покрывала издержки производства и обращения. И уже с весны 1922 г. начинается рост цен на промышленные изделия.

Почувствовав угрозу «разбазаривания» трестами капитала, ВСНХ предпринял организационный маневр. Речь идет о синдицировании трестированной промыш­ленности, создании в ее структуре организаций, представляющих собой конструк­цию нового торгового аппарата.

Синдикаты действительно помогли справиться с «разбазариванием» капитала, и с этой точки зрения сыграли полезную роль, объединив разрозненные тресты и предприятия. Однако начался, как уже отмечалось, стремительный рост промыш­ленных цен вплоть до октября 1923 г., когда раствор ножниц на промышленные¹ и сельскохозяйственные товары достиг максимального значения, кризис сбыта достиг критической отметки. Убивая всеми способами конкуренцию как на рын­ках сбыта, так и на рынках заготовок, синдикаты быстро превращались во все­сильных монополистов и, используя свое монопольное положение, а скорее, зло­употребляя им, естественно, всячески способствовали росту промышленных цен. раздвиганию лезвий «ножниц», вызреванию а недрах нашего экономического базиса тенденций к паразитизму и загниванию. Более того, из коммерческих органов трестов они трансформировались в субъекты государственного регу­лирования промышленности и торговли, в аппараты, управляющие всеми сто­ронами деятельности трестов. При этом синдикаты не ограничивались только собственно экономическими методами, они отнюдь не брезговали и столь излюб­ленными главками приемами принудительного, насильственного администрирова­ния. Правда, эти качества они приобрели уже несколько позже, тогда, когда после П. Богданова ВСНХ СССР возглавляли Ф. Дзержинский и особенно В. Куйбышев.

П. Богданов видел эти тревожные для судеб НЭПа тенденции, размышлял над способами их нейтрализации, но при этом считал, нецелесообразным грубое административное вмешательство в рыночные процессы, Он понимал, что трудно­сти становления экономических форм и методов хозяйствования порождены в своей подавляющей массе именно отчаянно сопротивляющейся нововведениям административной системой «военного коммунизма», консерватизмом многих партийных и советских работников, И самое, пожалуй, важное здесь заключает­ся в выводе П. Богданова, призывавшего не капитулировать перед трудностями, не сворачивать с нэповского пути, а настойчиво и последовательно продолжать движение в начатом направлении. «Если те принципы, которые сейчас нами наме­чены, будут восприняты в каждом крупном промышленном центре, то та борьба, которую мы начинаем вести, будет доведена до конца»¹⁰⁰. Главным же, основой основ новой системы являлся, по его мнению, принцип сочетания централизованно­го руководства с самой широкой демократизацией хозяйственного управления. Конечно, П. Богданов не раскрыл глубокой тайны этого загадочного принципа, но, повторяем, его кредо — минимум административного вмешательства центра в хозяйственную жизнь синдикатов и трестов и максимум экономической свободы последних.

Впрочем, предоставим слово самому П. Богданову. «ВСНХ, — писал он, — дол­жен предоставлять полную хозяйственную автономию создаваемым им правлени­ям, не должен административно вмешиваться в распорядительные действия этих

правлений, за исключением случаев, когда в результате своего контроля обнару­жит уголовные или совершенно бесхозяйственные деяния всего правления пли отдельных администраторов»¹⁰¹.

Что ж, такая фритредерская или, точнее, демократическая позиция не оставляла П. Богданову ни малейших шансов на сохранение за собой не только поста Председателя ВСНХ СССР, но и Председателя ВСНХ РСФСР. На самом деле демократия все более приобретала черты факультативности, централизм же после административного установления цен для выхода из кризиса становился абсо­лютным императивом. Своим тяжелым дыханием он уже в конце 1923 г, заразил

новые формы хозяйствования, такие как аренда, кооперация, синдикатские образо­вания, акционерные общества. Началось движение в противоположном от демок­ратии направлении, и вскоре, например, слом плохой уборной стоимостью в 5 руб. требовал специального декрета ВСНХ!¹⁰²

К середине 1920-х годов четко обозначился поворот к жесткой планово-центра­лизованной системе управления, и такие, склонные к демократии руководители, как П. Богданов, становятся ненужными.