Система органов, выполнявших полицейские функции 2 страница

Для предупреждения пожаров и исполнения полицейских функций 6 апреля 1649 года был принят «Наказ о городском благочинии». Документ подтверждает все прежние распоряжения относительно обращения с огнём, регламентирует обязанности и права объезжего головы, состав объезда. Всем жителям предписано иметь во дворах необходимый противопожарный ин­вентарь.

«Наказ» этот был крайне тяжел для обывателей, потому что входил всей строгостью в домашнюю жизнь. Однако боязнь пожаров была так вели­ка, что законодательство не стеснялось ограничивать рамки обыденных по­требностей семьи в огне.

Но пожары продолжались и царь, всегда относившийся с подозрением к иностранцам и пришлым людям и, видя в них потенциальных поджигате­лей, 25 мая 1654 года издает именной указ «О вешании воров и поджигателей и о недержании пришлых людей без приказной записи». Этим указом со­жжение поджигателя заменяется повешением, вводится первая полицейская мера (регистрация приезжих), распространявшаяся на всех без различия обы­вателей во имя всеобщей безопасности.

Особое значение для развития пожарного дела в стране имел принятый 17 апреля (по новому стилю - 30 апреля) 1667 года «Наказ Московским объезжим». Этим документом учреждается должность «Объезжего головы» для «бережения от огня и всякого воровства». Регламентируется состав этого ка­раула, действия его и населения при пожаре, вводится повинность для всех обывателей (кроме духовенства) нести караульную службу, иметь при себе первичные средства пожаротушения. Можно отметить, что во второй поло­вине XVII века государство всерьёз занимается проблемой борьбы с пожара­ми, причем законодательство от единичных, чисто карательных за поджег мер переходит к действенным профилактическим противопожарным меро­приятиям в масштабах всего государства. 30 апреля в нашей стране считается Днем пожарной охраны.

Таким образом, к началу XVIII века на Руси сложились основные структурные звенья системы органов внутренних дел, выполняющие задачи по борьбе с преступностью, предупреждению и тушению пожаров и организации мест лишения свободы.

Лекция 3

Становление и реформирование регулярной по­лиции

в России в период образования и развития

абсолютной монархии, правовые основы

ее деятельности (XVIII век)

Вопросы лекции:

1. Становление регулярной полиции при Петре I.

2. Организация пожарного дела в России в XVIII в.

1. Становление регулярной полиции при Петре I.

В конце XVII — первой четверти XVIII вв. Россия вступила в позднефеодальный период развития, когда при сохранении и укреплении сословно-крепостнических отношений произошло значительное продвижение в развитии промышленности и тор­говли, поощряемых государственной политикой меркантилизма. Интенсивно строились новые города, прокладывались каналы, сооружались морские и речные порты. В результате активной внешней политики, длительных и тяжелых войн Россия усилила свои международные позиции.

Завершился процесс централизации государственной власти, утвердилась абсолютистская (самодержавная) форма правления, реформировался весь государственный механизм, особенно его ка­рательно-правоохранительная часть. Образовались новые органы политического сыска: Преображенский приказ и Тайная канцелярия, сформировалась система фискалитета, призванная искоренять злоупотребления по службе, направлялись на места для произ­водства расследования гвардейские офицеры с чрезвычайными полномочиями, была создана прокуратура и сделана попытка обосо­бить от администрации и укрепить суд.

Разветвленный военизированный государственный аппарат и вооруженные силы должны были защищать коренные интересы дворян-помещиков посредством новых форм и методов политиче­ского властвования. Для политического режима, утвердившегося в первой четверти XVIII в., были характерны следующие черты:

- всеобъемлющая регламентация, грубое и прямое принуждение к исполнению регламентов;

- всеобщий государственный контроль за населением;

- крайне широкие полномочия административно-по­лицейских органов, имевших права и возможности безгранично вмешиваться в жизнь людей;

- отсутствие законодательно опреде­ленных политических прав и свобод подданных, легальной об­щественно-политической самодеятельности населения.

На перестройку административно-полицейского управления оказали влияние известные в России теории правового и практика полицейского государства, приверженность Петра I к западно­европейским образцам. Воспринимались не только содержание и форма, но и терминология. Петр I, подолгу бывавший за грани­цей и интересовавшийся там государственным управлением, не мог не ознакомиться с зарубежной полицией. Сведения о полиции, конечно, привозили в Россию иностранцы, привлекавшиеся на рус­скую службу. «Полиция» фигурирует в ряде проектов по преоб­разованию государственного аппарата.

В «Записке о коллегиях», составленной между 1711 и 1716 гг., авторство которой отдельными исследователями приписывается Г.В. Лейбницу, предлагалось учредить среди 9 коллегий полицейскую. В 1715 г. Петр I приказал своему министру при Датском дворе прислать печатные и письменные указы датских королей, а в 1716 г. сам ознакомился с центральными учреждениями в Дании. В датском табели о рангах 1699 г. значилась должность полицмейстера. Несомненно, что при создании регулярной полиции в России Петр I учитывал опыт Франции. Возвратившись из-за границы в октябре 1717 г., Петр I учредил коллегии, сре­ди которых, однако, не было полицейской. При создании Россий­ской полиции не копируется ни один из зарубежных аналогов.

Создание первых учреждений регулярной полиции при Петре I произошло в городах, где было значительное скопление на­селения, обостренные социальные отношения, высокий интерес правящих кругов к порядку, и при этом отсутствовала саморегу­ляция сельской общины. Учреждение регулярной полиции началось с «Санкт-Питербурха». Возведение новой столицы стимулировалось жестким принужде­нием к застройке, благоустройству и заселению ее. Единое и непосредственное управление новой столицей не было сформировано. Занятый важными общегосударственны­ми делами, особенно военными, часто бывая в отъезде, петер­бургский губернатор А.Д. Меншиков не мог уделять должного внимания управлению центральным городом своей губернии.

Как и многие другие преобразования Петра I, полицейская реформа проводилась без четкого плана и основательной подго­товки. Вместе с тем, очевидно, что общий замысел на создание регулярной полиции к тому времени созрел, было намечено в об­щих чертах формирование административно-полицейского аппарата в городах.

К 23 мая 1718 г. была разработана и 25 мая утверждена ца­рем с собственноручным его дополнением инструкция, привычно названная «пунктами». Этой инструкцией определялась компе­тенция генерал-полицмейстера и, поскольку он впервые упоми­нался в законе, фактически учреждалась эта должность. 27 мая 1718 г. Петр I послал Сенату Указ: «Господа Сенат! Опреде­лили мы для лутчих порятков в сем городе дело генералал-полицейместера нашему генералу-адъютанту Девиеру и дали пункты как ему врученное дело управлять и ежели противу оных пунктов чего от вас требовать будет, то чините, також всем жителям здеш­ним велите, публиковать, дабы неведением никто не отговаривал­ся». В тот же день Петр I вручил указ А.М. Девиеру. 7 нюня Сенат объявил жителям Петербурга царский указ об учреждении в городе должности ге­нерал-полицмейстера.

Назначенный в 36 лет генерал-полицмейстером, А.М. Девиер был в этой долж­ности до 1727г. В период могущества А.Д. Меншикова был обви­нен в неуважении к царской фамилии, его пытали, наказывали кнутом, он был лишен всех должностей и чинов, имений и сослан в Восточную Си­бирь, позднее командовал Охотским портом. В 1743 г. Елизавета Петровна вернула его из ссылки, возвратила ему имения, титул, ордена и чины, должность генерал-полицмейстера, на которой он был до своей смерти. Умер Девиер в 1743 г. в чине генерал-по­ручика.

4 июня 1718 г., в распоряжение нового органа управления сенатским указом было направ­лено 90 военнослужащих (офицеров, унтер-офицеров и солдат во главе с майором) и 11 приказных служителей во главе с дьяком. Однако к концу 1718 г. его персонал состоял, не считая генерал-полицмейстера, только из 41 человека (1 майора, 2 капитанов, 2 прапорщиков, 2 вахмистров, 2 сержантов, 4 кантенармусов, 4 капралов, 22 рядовых и 2 писарей-подъячих). В 1719 г. его фактическая численность увеличилась до 67 человек. На службу в полицию, как правило, направлялись в принудительном порядке. Учреждения не желали расставаться с опытными чиновниками и служителями, поэтому возникала большая переписка: чуть ли не по каждому канцеляристу и солдату Сенатом издавались указы. Так, определенный 4 июня 1718 г. на службу в полицмейстер­скую канцелярию дьяк (в последующем—секретарь, асессор и советник Главной полицмейстерской канцелярии) служил в Моск­ве, в расправной палате, и никак не ехал в Петербург на службу в полицию. Генерал-полицмейстер по поводу высылки дьяка в Петербург неоднократно обращался в Сенат. Он указами требовал от расправной палаты, от московского обер-коменданта и губернской канцелярии высылки дьяка. За дьяком посылались из сената и полицмейстерской канцелярии, его предписывалось взять под караул немедленно и силой доставить в Петербург. Но еще в феврале 1719 г. Девиер писал в Сенат, что вот уже прошло 8 месяцев, а «оный дьяк из Москвы не бывал».

Формирование аппарата регулярной полиции наталкивалось не только на нежелание или невозможность переезжать на постоянное место жительства в неудобный тогда для проживания Петербург. Сказывалась острая нехватка квалифицированных чиновников. Гражданская служба мало поощрялась правительством, полиция к тому же не была популярной в народе.

Название вновь создаваемого учреждения не было законодательно определено. В официальных документах оно первоначально именовалось «генерал-полицмейстерской канцелярией», «канцелярией Девиера». Постепенно за ним закрепляется название «полицмейстерской канцелярии» или «канцелярии полицмейстерских дел». Эта канцелярия, создаваясь как исполнительный аппарат при генерал-полицмейстере, первоначально не имела урегулированного законом статуса.

Канцеляриями в России XVIII в. назывались многие учрежде­ния. Многие из них считались (как и «коллегии») коллегиальны­ми учреждениями.

С введением принципа коллегиальности в управление руково­дители официально теряли единоначалие, в какой-то степени заслонялись возглавляемыми ими учреждениями, которые действовали уже как будто самостоятельно, от имени учреждений писались различные документы. Такое преобразование происходило и с по­лицмейстерской канцелярией. В 20-е гг. генерал-полицмейстер, как и президенты в коллегиях, рассматривался лишь как перво­присутствующий. Фактически же члены присутствия полицмейстер­ской канцелярии, ведая отдельными сферами управления и исполняя поручения генерал-полицмейстера, были скорее чиновниками при генерал-полицмейстере, а не судьями, способными по большинству голосов поставить свое, отличное от мнения генерал-полицмейстера, решение. К тому же в присутствии часто, кроме генерал-полицмейстера, как правило, заседал только один судья (ведавший столичной полицией полицмейстер в чине майора), поэтому даже формально при расхождении мнений во­прос решался, по мнению первоприсутствующего. Другой судья мог выступать в лучшем случае в качестве советника. Заседало при­сутствие и без генерал-полицмейстера, но при этом решались, как правило, текущие, неотложные, отнесенные к ведению полицмейстерской канцелярии, дела (выдача разрешений на строи­тельство и капитальное переоборудование строений, вопросы бла­гоустройства, расследования правонарушений и передачи дел по подсудности или принятия окончательного решения в пределах компетенции полиции и т.д.). Генеральный регламент 1720 г., определявший типовую структуру коллегий, был распространен на все учреждения, в том числе и на полицейские.

Место полицмейстерской канцелярии (во главе с генерал-по­лицмейстером) в системе органов государства также не было чет­ко и комплексно определено в законодательном порядке. Оно ча­стично определялось в ходе становления этого органа отдельны­ми узаконениями и его практической деятельностью. Как и мно­гое в проведении реформ государственного механизма, это дела­лось противоречиво. Противоречие было уже в учредительных указах. Приставка «генерал» давалась руководителям централь­ных ведомств, штатским должностным лицам общегосударствен­ного масштаба (генерал-прокурор, генерал-фискал, генерал-реви­зор и т.д.) или главам значительных губерний. Последние, как и сенаторы, в силу их особо высокого положения не были обозна­чены в Табели о рангах. Должность генерал-полицмейстера была включена в Табель о рангах в 5-й класс, т.е. ниже президентов коллегий, но выше чинов местного значения. Через генерал-полицмейстера публиковались царские указы общегосударственного значения. Следовательно, генерал-полицмейстер и учреждался и рассматривался на высшем уровне как должностное лицо цент­рального управления. Однако первоначально его компетенции в основном ограничивалась Петербургом. Только делами Петербурга ведала и полицмейстерская канцелярия при нем, которая часто и называлась Петербургской. Однако она была независима от Петербургского губернского правления, и генерал-полицмейстер формально не был подчинен губернатору.

В 1722 г. в Москве учредилась должность обер-полицмей­стера, который подчинялся непосредственно генерал-полицмейстеру. Ему поручалось создание регулярной полиции в Москве. Образовалась Московская полицмейстерская канцелярия, подчиненная полицмейстерской канцелярии в Петербурге, которая после этого называлась Главной или Государственной, уже становясь центральным учреждением по управлению по­лицией. Главная полицмейстерская канцелярия продолжала непосредственно выполнять полицейские функции в Петербурге.

Намерение создать повсеместно в городах регулярную поли­цию, как единый централизованный орган государства, подтверж­дается императорскими указами от 17 сентября 1722 г. и 8 мая 1723 г. об учреждении полицмейстерской конторы в Кронштадте, от 10 февраля 1723 г. в Астрахани, которые учреждались в подчинении «Главной полиции», независимо от местных органов управления, в том числе от губернских. Однако эти указы при Петре I не были исполнены.

Идея создания единого централизованного полицейского уп­равления в городах корректировалась Петром.

Управление Московской полицмейстерской канцелярией, как и Главной (Петербургской), формально строилось на коллегиаль­ных началах. Руководящее присутствие состояло из обер-полиц­мейстера и еще одного «судьи», офицера в чине майора или под­полковника, не имевшего определенного названия, но являвшегося фактически заместителем обер-полицмейстера, который, как и генерал-полицмейстер, был фактически начальником московской полиции, а не только первоприсутствующим.

К полицмейстерским канцеляриям не перешли в подчинение уже существовавшие исполнительные структуры. Вместе с тем из гарнизонных канцелярий и других военных управлений они полу­чали воинские команды на определенное время и отдельных во­еннослужащих на постоянную службу.

Канцеляристы, подканцеляристы и копиисты (или дьяки, подъячие различных статей, писцы), распределенные по столам и повытьям, составляли канцелярию в собственном смысле этого слова, возглавляемую секретарями. Они и вели всю текущую ра­боту, готовили материалы для судей, исполняли их решения. Отдельные подразделения канцелярий ведали размещением воин­ского постоя, учетом денежных сумм, заведованием тюрьмами, каторжным двором в Петербурге. Состояли при полицмейстерских канцеляриях заплечных дел мастера, барабанщики для объявле­ния указов. Были созданы службы архитекторов, по починке мостов, чистке труб, ремонту мостовых, очистке улиц, пожарные команды и т.д.

На петербургских островах и в московских слободах при поли­цейских «командах» (которых вначале было при Петре I в Пе­тербурге - 5, в Москве - 8-12) создавались полицейские съез­жие дворы под руководством одного-двух обер-офицеров с ко­мандами солдат и унтер-офицеров, подъячими.

Полицейские чины жалованье и провиант получали в основном наравне с военнослужащими. В 1718 г. майору полиции в год полагалось жалованья 168 руб., капитану — 96 руб., прапорщи­ку — 50 руб., вахмистру — 14 р. 40 к., сержанту — 10 р. 08 к. и 7 р. 20 к., каптенармусам — 13 р. 68 к. и 9 р. 71 к., капралам — по 6 руб. и 6 руб. 96 к., писарям — по 8 р. 04 к. и 6 р. 96 к., ря­довым — по 7 р. 20 к. и 6 руб. Штаб и обер-офицеры полицмей­стерской канцелярии, и их денщики жалованье, провиант и аму­ницию получали из Главного комиссариата, с 1721 г. - из остаточных сумм Военной коллегии, «покеже армия в полном комп­лекте состоять не может».

В 1719 г. для чинов в полиции была введена особая форма (кафтаны василькового цвета с красными обшлагами, зеленые камзолы, короткие штаны василькового же цвета и т.п.). На вооружении полиции были алебарды, шпаги и фузеи со штыками. Все полицейские служащие при поступлении на должность при­носили присягу, в которой клялись «верным, добрым и послуш­ным рабом» быть царю, царице и их наследникам, их права и прерогативы «по крайнему разумению, силе и возможности пре­достерегать и оборонять и в том живота своего в потребном слу­чае не щадить», способствовать полезным для царя делам, пре­дотвращать от него беду и убыток, строго соблюдать тайну, ис­полнять законы и предписания начальства. После произнесения текста присяги чиновник целовал Евангелие и крест.

К 1721 г. весь персонал полиции Петербурга не превышал 100 человек. При широкой компетенции и громоздкости делопро­изводства его нельзя было считать многочисленным. Поэтому, создавая регулярную полицию, Петр I не отказывался и от ис­пользования на полицейской службе местного населения. Были восстановлены и подчинены полицейским съезжим дворам сот­ские, пятидесятские, десятские, сменяемые через полгода, и ка­раульщики, поочередно выставляемые от дворов, хозяева которых не получали иммунитета от этой повинности. Они стави­лись на ночь у рогаток, решеток, надолбов и шлагбаумов, перегораживавших городские улицы. Эта полицейская повинность не была эффективной, поэтому генерал-полицмейстер добивался за­мены караульщиков военнослужащими на постоянной основе с возложением на жителей обязанности компенсировать содержа­ние таких команд. Однако принято было только предложение о дополнительном налоге на жителей, а все мужчины податных сословий, достигшие 20-летнего возраста, продолжали привле­каться для исполнения полицейских функций.

Компетенция полицейских учреждений, создававшихся на ре­гулярной основе, была в основном намечена упомянутыми Пунк­тами генерал-полицмейстеру. На содержании этого документа явно отразилось влияние «пунктов», которые ранее давались Ад­миралтейской и Петербургской губернской канцеляриями надсмотрщикам. Спешка в составлении документа выразилась в не­достаточной последовательности изложения закрепленныхза ге­нерал-полицмейстером полномочий. Генерал-полицмейстеру по­ручалось следить за регулярностью застройки (п. 1, 4) и проти­вопожарной безопасностью (п. 1, 8, 13), за укреплением и надлежащим содержанием берегов рек, уличных стоков (п. 2), за чистотой улиц и незатруднительным проездом по ним (п. 3),за санитарным состоянием торговли продовольствием (п. 5); он должен был задерживать, допрашивать и отправлять с делами в суд лиц, задержанных на улицах или рынках за драки (п. 7), пресекать содержание притонов для правонарушителей (п. 9), задерживать и допрашивать «всех гуляющих и слоняющихся людей», из них трудоспособных определять на работу (п. 10), строго учитывать приезжих, выявляя беглых (п. 11), а также размещать солдатский постой.

Сразу же за этим законодательным актом, действие которого было распространено и на московскую полицию, от имени царя и Сената лавиной обрушились указы и резолюции, в которых детализировались положения Пунктов, дополнялись полномочия полиции. Генерал-полицмейстеру и другим полицейским чиновникам и служителям, а также горожанам за неисполнение указа грозили суровыми мерами наказания.

Концентрированно компетенция регулярной полиции была зафиксирована в гл. 10 упоминавшегося выше Регламента или устава Главного магистрата, положениями которого предписывалось руководствоваться полицейским учреждениям: «... Оная споспешествует в правах и правосудии, рождает добрые порядки и нравоучения, всем безопасность подает от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных, непорядочное и непо­требное житие отгоняет, принуждает каждого к трудам и чест­ному промыслу, чинит добрых домостроителей, тщательных и добрых служителей, города и в них улицы регулярно сочиняет, препятствует дороговизне и приносит довольство во всей потреб­ной жизни человеческой, предостерегает все приключившиеся болезни, производит чистоту по улицам и в домах, запрещает из­лишество в домовых расходах и все явные прегрешения, призирает нищих, бедных, больных, увечных и прочих неимущих, защищает вдовиц, сирых и чужестранных, по заповедям Божиим воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках» вкратце ж над всеми сими полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальный подпор человеческой безопасности и удобности». Эта декларация, называемая гимном полиции, была своеобразным идеальным ориентиром для полиции не только учредительного, но и после­дующих периодов.

В отличие от этого торжественно идеального перечисления полномочий, дающего представление о полиции как высоконравст­венном городском учреждении, призванном служить народу, в дру­гих законодательных актах, которые подводили определенные итоги наделению полномочиями полицейских органов и адресован­ными московской полиции, но применявшимися полицейскими учреждениями других городов, в Инструкциях Московским обер-по­лицмейстеру и полицмейстерской канцелярии указывалось, что чины полиции «имеют паче всего Его Императорскому Величест­ву и Ея Величеству Государыне Императрице и Высоким наслед­никам верные, честные и добрые люди и слуги быть, пользу и благополучие Его всяким образом и по всей возможности искать и споспешествовать, убыток, вред и опасность отвращать и благовременно о том объявлять». Здесь полиция определяется, прежде всего, как орган по защите самодержавия. Именно как атри­бут и авангард самодержавного государства в управлении народом полиция создавалась, уполномочивалась и действовала. Создаваясь как орган управления общей компетенции, полиция превращалась в преимущественно карательно-правоохранительный орган.

В законодательных актах указывались основные направления деятельности полиции, конкретизировались отдельные полномо­чия, регулировались формы и методы ее функционирования, од­нако в первой четверти XVIII в. не были определены рамки пол­номочий. Фактическая деятельность полицейских учреждений дик­товалась условиями феодально-крепостнического строя, самодер­жавной государственностью и полицейским политическим режимом, конкретной ситуацией в стране и столицах, субъективными воззрениями и желаниями Петра I и его окружения. Характер, формы и методы деятельности полиции просматривались на примере некоторых традиционно присущих ей направлений деятель­ности.

Среди важнейших направлений карательно-правоохранительной деятельности столичных учреждений регулярной полиции выделялось регулирование передвижения и проживания в столицах на­селения, пресечение самовольных уходов работных людей, кресть­ян, дезертирства солдат. Вопросы о сыске беглых постоянно рас­сматривались полицмейстерскими канцеляриями. За три месяца (август—октябрь) 1724 года в Московской полицмейстерской канцелярии было рассмотрено 19 дел о беглых, которых обнаружила московская полиция. Почти ежегодно полиция распространяла объявления о прощении возвратившихся до определенного срока на службу солдат.

Непосредственно на борьбу с беглыми направлялся учет го­родского населения. Это мероприятие имело существенное значе­ние и для регламентации жизни горожан, привлечения их к по­лицейским повинностям, а также высылке из столицы людей, ставших там ненужными правительству. Запрещалось держать в доме посторонних людей свыше определен­ного срока. В полиции должны были регистрироваться все при­ехавшие в город и уезжающие из него. Без разрешения полиции нельзя было пускать никого на ночлег. Запрещалось принимать работников, если о них ничего не было известно или за них никто не поручался. За неисполнение этих предписаний полицмейстерские кан­целярии имели право приговорить домохозяина к ссылке на га­леры и конфискации имущества или битью кнутом и ссылке на каторгу, что и делалось на практике. Московская полицмейстер­ская канцелярия за август, сентябрь и октябрь 1724 года рассмотрела 6 дел о держании в домах посторонних без разрешения по­лиции. В 1718 — начале 1719 гг. Петербургская полицмейстер­ская канцелярия определила на каторгу крестьян, которые, отбыв повинность по строительству города, самовольно проживали в Петербурге, а также посадских людей, живших без свидетельства и без порук. Петр I санкционировал это решение. Однако, эти меры в условиях массового принудительного передвижения людей не были достаточно эффективными. В полиции было зарегистрировано не более трети лиц, проживавших в Петербурге.

Для контроля за передвижением людей были введены паспор­та (абшиты) и покормежные письма. Жители должны были пе­редвигаться по стране только при наличии этих документов. Люди, не имевшие их, не пропускались на заставах, их задержи­вали патрули и местные власти. Паспорт назывался также про­пуском. Паспорта (пропуска) для передвижения внутри страны выдавались различными государственными учреждениями и вла­дельцами крепостных, а в столицах — преимущественно полиц­мейстерскими канцеляриями. Если в доме находились люди, не имев­шие паспортов, то, как правило, полиция штрафовала хозяина.

Работоспособных «гулящих и слоняющихся» людей направляли на работу или в солдаты, крепостных в полиции били батогами и возвращали владельцам, нетрудоспособных отсылали по преж­нему месту жительства, где на их пропитание должны были со­бирать средства местные старосты или определять в богадельни и приюты. Если «гулящий» или нищий попадал в полицию второй или третий раз, то его должны были бить кнутом на площади и посылать: мужчин — на каторгу, а женщин — в шпингауз (на прядильный двор), малолетних — бить батогами и посылать на суконный двор или другие мануфактуры. С помещиков, старост и приказчиков, крепостные которых без соответствующих доку­ментов слонялись в городе или собирали милостыню, предусмат­ривалось брать штраф (5 руб.) «за неусмотрение». Хозяев домов, могущих быть притонами для беглых, полиция предупреждала под угрозой штрафа: «без явнаго свидетельства никаких гулящих людей ... в выше помянутые дома» не пускать.

Но несмотря ни на что преступность в городах росла. В августе—октябре 1724 г. Московская полицмейстерская канцелярия рассмотрела 66 дел о кражах. Чтобы воры не могли проникнуть во дворы, жителям предписывалось ставить заборы в 4 аршина высотой.

Полицейские канцелярии в первой четверти XVIII в. имели широкие полномочия по части расследования и судебного рас­смотрения уголовных дел. В них проводились дознание по всем обнаруженным полицией преступлениям, а также предваритель­ное следствие и суд в отношении лиц, подведомственных полиции. Полицией приводились в исполнение вынесенные ею приговоры.

Повседневная жизнь людей в первой половине XVIII в. была обставлена чрезвычайной регламентацией. Было запрещено в го­роде носить бороды и русское платье; в соответствии с чином определялось, сколько лошадей содержать и запрягать в экипаж. Жителям было установлено время для сна, работы и отдыха, а ра­бота и отдых были также регламентированы. До крайности доведенная регламентация жизни и деятельности населения также была возложена на полицию. В функции регулярной полиции, как правило, входили те вопросы, в разрешении которых самодержавное правительство применяло грубое прямое принуждение. В регламентации часто подражали западноевропейским образцам, не считаясь с привычками и укла­дом жизни местного населения, что, естественно, вызывало про­тиводействие с его стороны.

Полицейские чиновники терроризировали население. Одно имя генерал-полицмейстера внушало страх жителям Петербурга. Жестоко наказывая людей за всякое неисполнение или промед­ление в исполнении многочисленных предписаний правительства, полицейские чиновники сами погрязли в казнокрадстве, служеб­ных злоупотреблениях.

Предметом разбирательства в сенате и полицмейстерских кан­целяриях были в основном случаи злоупотребления, которыми причинялся ущерб знатным лицам или учреждениям. Эти случаи дошли до нас в архивных документах.

Полицейская реформа Петра I осталась не завершенной. В первой четверти XVIII в. происходило становление регулярной полиции, но полностью установление ее, как и многих частей го­сударственного механизма, тогда не произошло. Вместе с тем определились намеченные учредителем и сложившиеся на прак­тике за неполных семь лет при Петре I основные задачи и функции полиции, ее регулярность и профессионализм, бюрократиче­ская оторванность от народа. Общая полиция была организаци­онно отделена от органов политического сыска, являлась частью общеадминистративного аппарата, не принимала в целом актив­ного и непосредственного участия в политических преобразова­ниях, но ее создание и последующие изменения имели политический смысл. Защищая установленный порядок, сопротивляясь дестабилизации общественных отношений, являясь непосредствен­ной принудительной силой по отношению к народу и будучи грубой, по составу, жесткой по методам деятельности, вытеснив рус­ское понятие «благочиние», полиция снискала себе уже при Пет­ре I недобрую славу.