Понятие социальной стратификации

Во второй вид субъектов политики принято включать крупные социальные группы и общности: классы, сословия, межклассовые и внутриклассовые группы и т.д., которые, не являясь непосредствен­ными участниками политики, оказывают на нее сильное влияние. В любом сложно организованном обществе люди отличаются друг от друга, как по врожденным, так и по приобретаемым в процессе жизни характеристикам. Социальная структура – совокупность связей и отношений, в которые вступают общности людей по поводу условий их жизнедеятельности. В основе ее развития лежит общественное разделение труда, в результате которого общество делится на социальные группы, классы, сословия и т.д. Они не однородны по составу и делятся на отдельные группы (например, рабочий класс, интеллигенция). Выделение больших и малых социальных групп происходит объективно, независимо от воли людей, в ходе их сознательной деятельности. Социальные группы динамически взаимосвязаны. Это обусловлено единством людей по поводу удовлетворения своих потребностей.

Существует взаимосвязь субъекта политики с той общностью, от имени которой он выступает. Признаком субъекта политики является его положение как представителя общности. Если же субъект поли­тики не выступает от имени общности, группы, то он и не восприни­мается как политический субъект. Вместе с тем следует помнить, что субъект политики, представитель общности, активно участвуя в поли­тической жизни, преследует свои цели.

В той мере, в какой субъекты политики обладают одинаковыми чертами и свойствами, они образуют группы; различия же между этими группами создают тот уровень общественной дифференциации, который может иметь самые серьезные политические последствия.

К большим общественным группам относится общество как целое, общественные классы и слои, национально-этнические и тер­риториально-государственные группы, сословия, касты, родовые, социально-производственные и конфессиональные общины и т.п.

Когда большая общественная группа

· начинает осознавать себя ответственной за свою судьбу, за результаты экономической де­ятельности;

· становится творцом, носителем субкультуры и само­сознания;

· отличается сознательным и ангажиро­ванным отношением к собственной активности во всех сферах общественной жизни;

· мотивирует эту активность определен­ной системой ценностей,

— данная группа может стать обще­ственной и даже определенной политической силой.

Если росту самосознания и внутригрупповой связи сопут­ствует самоорганизация в целое, большая общественная группа превращается из группы «в себе» в группу «для себя», — субъект собственной осознанной активности. Общественные движения, рождающиеся внутри данной группы под влиянием собствен­ных стремлений и определенных воздействий со стороны госу­дарства или других общественных групп и их партий, придают этой группе черты многозначного субъекта политики.

Как показывает опыт, именно переплетение интересов групп, их различные связи и взаимоотношения оказывают существен­ное воздействие на содержание политических процессов. Харак­тер влияния групп на политику определяется, прежде всего, сохра­няющимися между ними различиями в обладании теми или ины­ми ресурсами, которые они могут использовать для защиты своих интересов. Другими словами, в качестве своего важнейшего ис­точника политика имеет реально существующее расслоение на­селения, которое характеризует неравенство общественного по­ложения групп.

Отношения общественного равенства и неравенства, а также права и обязанности групп, вытекающие из занимаемых ими об­щественных позиций (статусов), называются социальной страти­фикацией. Это понятие характеризует ту постоянно существую­щую асимметрию в отношениях групп, которая структурирует об­щество, но всегда является результатом воздействия конкрет­ных социально-экономических и иных общественных отноше­ний в конкретной стране. По мнению В. Парето [112], социальная стратификация, будучи показателем асимметричности об­щественных отношений и изменяясь по форме, «существовала во всех обществах» и даже тех, которые «провозглашали равенство людей от рождения». Социальная стратификация характеризует дифференциацию об­щества, которая складывается под воздействием социально-эконо­мических и всех других отношений и связей. При этом содержание стратификации всегда определя­лось и определяется до сих пор во взаимодействии двух основных социальных тенденций: к расслоению населения и к его преодоле­нию. Как писал социолог П.А. Сорокин [135], «в любом обществе в любые времена происходит борьба между силами стратификации и силами выравнивания».

Термин «страта» характеризует группу в качестве единицы ана­лиза социального положения людей. Под ней может пониматься ус­тойчивая социальная общность, класс или часто складывающаяся структура совместного действия людей. В основании ее выделения ле­жит тот или иной показатель (общественный ресурс), по которому сравнивается и сопоставляется положение людей в социальном про­странстве. Степень обладания группой теми или иными ресурсами, с одной стороны, фиксирует ее положение в обществе (статус), а с другой – позволяет ранжировать статусы групп, т.е. дифференциро­вать последние в зависимости от обладания конкретными ресурсами. В силу этого стратификация характеризует общественную дистанцию между людьми не только по вертикали (к примеру, между мини­стром и рядовым служащим), но и по горизонтали (между мини­стром и соответствующим ему по рангу генералом). Таким образом, стратификация, фиксируя все реальные отношения равенства и нера­венства людей в конкретном обществе, которые вытекают из зани­маемого группами социального положения, позволяет сопоставлять групповые статусы, права и возможности людей, выстраивать соци­альные иерархии.

Идеи дифференциации общественного положения людей имеют долгую историю. Так, одним из первых ученых, который «мыслил в терминах классов» (К.Р. Поппер [126]), был Платон [116], констатировавший рас­слоение людей на богатых и бедных и полагавший, что правильное государство должно иметь другую дифференциацию: чиновники, правители и воины. В XVII в. А. Смит [132], Э. Кондильяк [74,75] и ряд других экономистов и историков ввели в научный оборот понятие «класс», которое К. Маркс [93,94] и Ф. Энгельс [93,163] впоследствии жестко связали с про­изводственными отношениями. М. Вебер [30] же, полагая, что только эко­номические критерии слишком узки для анализа социального поло­жения людей, предложил рассматривать более широкий круг источ­ников неравенства.

В дальнейшем в соответствии с пониманием неизменного усиле­ния разнообразия общества, повышения его «социальной гетерогенности» (Г. Спенсер [137,138,139]) ученые значительно усложнили основания стра­тификации. Т. Парсонс [113,114] и другие «интеграционисты» выдвинули идею, согласно которой стратификация представляет собой набор статусов и ролей, обозначающих гибкую, подвижную и временную принад­лежность людей к тем или иным группам. Таким образом, жесткая принадлежность к группе стала сочетаться с гибкой, под­вижной приобщенностью к ней людей.

Ряд ученых, в частности Р. Парк и Э. Богарадус [128 -115], интерпретирова­ли стратификационные различия сугубо психологически: чем боль­ше люди испытывают симпатию друг к другу, тем они соци­ально ближе, и наоборот, люди, испытывающие взаимную непри­язнь и даже ненависть, социально отдалены. У. Уорнер [128 -115] определял стратификационные различия на основе «репутационного метода», предполагающего самоидентификацию граждан, т.е. отнесение ими себя к определенному слою.

Некоторые специалисты полагают, что социальная стратифи­кация выражает только иерархические связи между группами. Однако большинство ученых все же считают, что это понятие ха­рактеризует общественную дистанцию, складывающуюся между людьми не только по вертикали (к примеру, различия в положе­нии генерала и рядового военнослужащего), но и по горизонтали (отношение между тем же генералом и соответствующим ему по рангу работником гражданского сектора в аппарате государст­венного управления).

Разносторонность и многообразие социальной стратификации помимо фиксации групповых различий означает также и то, что человек одновременно принадлежит к разным социальным стратам (скажем, в одно и то же время является отцом, членом определенной профессиональной, а также национальной группы, жителем того или иного города и т.д.). Таким образом, социальная стратификация показывает, что человек обладает раз­личными социальными статусами, среди которых, конечно, есть «главный статус» (Н. Мелзер [128 -113]), обусловливающий наиболее важ­ную для человека групповую характеристику.

Люди стремятся воспроизводить действительность в соответствии с нормами, отвечающими более вы­сокому статусу. Однако «сопротивление» представителей других статусов чаще всего вызывает определенную конфликтность в восприятии своего места в обществе и как следствие — их обо­стренную политическую реакцию на жизненные ситуации. Та­ким образом, одна только разница социальных статусов («соци­альная декомпозиция») способна вызвать социальную и полити­ческую напряженность в поведении человека.

Так, упоминавшееся стремление человека идентифицировать себя с более высокой статусной группой, по замеча­нию американского ученого С. Липсета [87], на деле означает по­литическое давление, побуждающее людей становиться более консервативными. Это служит известным доказательством су­ществующего в индустриальном обществе некоего «консерва­тивного уклона», противостоящего влиянию антиэлитарных левых партий, апеллирующих к недовольству и устремлениям менее привилегированных слоев. Социальная стратификация в широком смысле включает в себя все группы, обладающие различными, в том числе политическими, статусами и ресурсами. Например, Г. Моска [105] и В. Парето [112] писали о властвующем меньшинстве (элите) и неэлитарных слоях общества, которые не выполняют в политике управленческих функций. Однако в узком, более специальном смысле важно различать собственно социальные и политические виды стратификаций.