Метод правового регулирования и позитивное право
Предприняв небольшую попытку рассмотрения проблемы понимания метода, обратим внимание на его роль в позитивном праве. Отраслевой метод можно определить как обусловленные предметом правового регулирования различные приемы, способы, средства воздействия права на общество в целом.
Положение об отраслевом методе заключается в том, что каждая отрасль обладает собственным предметом и методом правового регулирования. При этом, как замечает С. П. Маврин, предмет правового регулирования имеет объективное обоснование и содержание, поскольку предопределяется самим характером общественных отношений. Он, в принципе, существует объективно и не зависит от воли законодателя[525]. Конечно, силу веления законодателя отрицать невозможно. Субъективным решением он способен расширить, сузить либо изменить объем предмета правового регулирования. Например, долгое время не делалось различия между тем, что принято сейчас называть гражданско-правовым деликтом, и тем, что мы в настоящее время называем преступлением. Поэтому говоря об объективном характере предмета правового регулирования, следует иметь в виду и природу общественных отношений, и сложившиеся вековые традиции. Маврин называет предмет правового регулирования «материальным критерием разграничения отраслей права».
Рассматривая «работу» методов в сфере позитивного права, можно провести их классификацию. Наиболее распространенной из них является та, в которой в качестве критерия берется характер воздействия права на общественные отношения. На этом основании можно выделить два метода: императивный и диспозитивный. Обозначение их достаточно традиционно для теории права. Первый имеет место там, где отношения между субъектами строятся на отношениях власти-подчинения, поэтому использование его наблюдается в публично-правовой сфере и соответствующих отраслях публичного права. Диспозитивный метод предполагает равенство сторон и применяется в сфере частного права. Иногда в литературе они именуются методами субординации и координации. Такая формулировка в большей мере характеризует отношения между субъектами правоотношения: горизонталь и вертикаль. Наименования «императивный» и «диспозитивный» в большей мере передают информацию о выборе правовых средств регулирования: наличие выбора или его отсутствие.
Существует также и третий вариант терминологического обозначения методов правового регулирования. Их называют методами автономии и методами авторитаризма. На наш взгляд, смысл этих терминов состоит в обозначении возможности выбора и указывает на особенности правового положения субъектов, причем первое вытекает из второго. Автономные субъекты обладают самостоятельностью, способны своими действиями приобретать права и принимать обязанности. Автономное состояние доставляет им возможность выбора определенной линии поведения. Авторитарный метод указывает на властно-подчиненное состояние субъектов и возможность для властных субъектов предписывать совершение определенных действий либо воздержание от запрещенного поведения. Авторитарный метод базируется на использовании властных правовых предписаний, которые устанавливают основания и порядок возникновения конкретных прав и обязанностей для субъектов правоотношения.
Маврин делает интересное замечание по поводу двух этих методов. Они, по его мнению, обозначаются в качестве первичных, исходных методов, выделены логическим путем как простейшие приемы регулирования и определяют основную специфику положения субъектов соответствующих отношений. При этом императивный метод, он же метод субординации и авторитаризма, относится к сфере централизованного, государственно-нормативного регулирования. Диспозитивный метод, он же метод координации и автономии, – к области децентрализованного, как правило, договорного регулирования. Выявляя элементы структуры метода правового регулирования, еще раз обратим внимание на то, что такое выявление есть результат работы с юридическими конструкциями. Это работа на «глубине» права, и в данном случае выход на эмпирический уровень не всегда четко просматривается. Поэтому упрек в том, что выделение методов правового регулирования носит абстрактный характер, необоснован, а точнее говоря, бессмысленен. Задач, непосредственно связанных с эмпириями, теория права перед собой не ставит. Конечно, на практике далеко не всегда можно провести четкую грань в различении методов. Но чтобы прийти хотя бы к такому выводу, сами критерии разграничения надо знать четко[526].
Маврин пишет, что особенности правового регулирования в любой сфере не дают основания для признания в качестве универсальной, а в силу этого безупречной, концепции, выделяющей два метода правового регулирования. В силу этого теряет свою теоретическую значимость двувидовая классификация. Особенно это касается тех отраслей права, которым свойствен комплексный характер отношений, составляющих их предмет. Поэтому нельзя признать истинной ту позицию, в соответствии с которой метод правового регулирования определяется его предметом. Кроме того, это утверждение, по большей части, как теоретически, так и практически бесполезно, поскольку, если он не может служить хотя бы сколько-нибудь четким, надежным и эффективным критерием для отграничения одной отрасли права от смежных отраслей, имеющих сходный предмет правового регулирования. Маврин приходит к выводу, что «рассматривая служебное назначение метода правового регулирования под углом зрения исполнения или функции дополнительного критерия деления системы позитивного права на самостоятельные отрасли, приходится признавать, что эту функцию он не в состоянии выполнить по отношению ко многим отраслям права, предметы которых характеризуются комплексностью и неоднородностью, включаемых в них отношений. Значит, все варианты концепции оказываются теоретически и практически бесполезными, по крайней мере, для сферы действия норм этих отраслей права»[527].
Рукавишникова признает выделение таких методов, как императивный и диспозитивный, и при их характеристике обращает внимание на синонимы. Но она указывает, что деление методов на императивный и диспозитивный есть лишь выявление общей тенденции. Базовые методы способны трансформироваться в отраслевые, где каждый метод обнаруживает свой специфический набор приемов и способов регулирования. Она стоит на позиции, что специфика метода правового регулирования определяется спецификой предмета, но призывает «не умалять обратного влияния, оказываемого методом на предмет отрасли». Именно через предмет метод правового регулирования закрепляется как приоритетный и получает свое материальное выражение в качестве отраслевого. Взаимодействие и взаимовлияние предмета отрасли права и отраслевого метода оказываются настолько сильными, что восприятие этих двух правовых явлений обособленно, в отрыве друг от друга становится практически невозможным[528]. Автор настоящей работы согласен с тем, что метод не может быть критерием деления права на отрасли, но он является важной характеристикой отрасли, показателем ее специфики.
C отрицательным отношением к методу как критерию деления права на отрасли не соглашается М. И. Байтин. Он считает, что метод правового регулирования может быть обусловлен предметом, но истинность этого утверждения относится лишь к процессуальным отраслям. «Лишь методы процессуальных отраслей в определенной степени обусловлены предметом соответствующей отрасли материального права. Но эта обусловленность опосредована предметом данной процессуальной отрасли, который, будучи производным от предмета материального права, оказывает непосредственное конечное влияние на метод регулирования»[529]. Позиция представляется достаточно обоснованной, поскольку процесс – это метод правового регулирования в действии, и именно в процессуальных нормах метод получает свое закрепление. Но наличие этой, хотя бы и опосредованной связи предмета правового регулирования и метода отраслевого регулирования все же дает возможность говорить о существовании отраслевого метода. По этому поводу мнения ученых достаточно схожи, например, в том, что метод есть установленный нормами права специфический способ воздействия на поведение участников отношений в конкретной области общественной жизни. Метод концентрирует основные правовые средства отрасли, но при этом понятие метода нельзя связывать только с какой-то одной юридической особенностью. Это всегда совокупность юридических приемов, средств, способов, комплексно отражающих своеобразие воздействия отрасли на общественные отношения.
М. И. Байтин и Д. Е. Петров отмечают, что хотя и единство мнений касательно состава отраслевого метода не достигнуто, все же следует согласиться с исходными положениями, которым должны соответствовать его элементы: 1) каждый элемент выражает единое содержание отраслевого метода; 2) элементы метода во многом обусловлены характером регулируемых отношений; 3) эти элементы представляют собой единую совокупность, органически связаны между собой и характеризуют друг друга; 4) данная совокупность является неповторимой и выражает специфику отрасли, особенности воздействия ее на предмет регулирования и отличие от других отраслей; 5) элементы метода правового регулирования одной отрасли права являются опосредованными по отношению к элементам метода другой; 6) отраслевой метод не только обобщает специфические особенности данной части объективного права, но и предопределяет общие специфические черты механизма правового регулирования[530].
Многие правоведы, анализируя структуру метода правового регулирования, относят к числу составляющих ее приемов и способов особенности юридической нормы, правовое положение субъектов, юридические факты, способы формирования и обеспечения субъективных прав и юридических обязанностей субъектов правоотношений. То есть элементы структуры должны ответить на вопросы, каковы для данной отрасли меры их обеспечения и кому принадлежит инициатива приведения в движение защитительных мер[531].
Рассматривая характеристики метода правового регулирования, ряд авторов выделяет среди них внешние и внутренние, т.е. сущностные. К первым относятся особенности элементов отраслевого метода, ко вторым – специфические средства правового регулирования. Среди внешних характеристик можно выделить: а) особенности правового положения субъектов как следствие действия метода правового регулирования; б) особенности реализации прав и обязанностей; в) особенности наступления юридической ответственности за нарушение общих правовых предписаний. К сущностным признакам, характеризующим элементы, содержания метода относятся: а) отраслевые принципы правового регулирования; б) функции данной отрасли права; в) приемы формирования, изменения и прекращения субъективных прав и юридических обязанностей; г) приемы и средства защиты субъективных прав и обеспечения исполнения юридических обязанностей. Байтин и Петров замечают, что один признак, вырванный из общей системы признаков, характеризующих метод правового регулирования, не может служить основанием для каких-либо выводов. Более того, взятый изолированно от других свойств данного метода, он может характеризовать не особенное, что наиболее важно, а общее в методах правового регулирования, типичных для различных отраслей. Вместе с тем, по мнению Байтина и Петрова, одно или несколько свойств метода могут наиболее ярко отражать его содержание и быть для него более характерными среди схожих в некоторых чертах методов правового регулирования[532].
В литературе часто можно встретить разделение понятий «метод правового регулирования» и «способ правового регулирования». Первое из них складывается из определенных способов воздействия на общественные отношения, а следовательно, отождествлять их не следует. Рукавишникова указывает, что понятие «метод правового регулирования» по своему значению шире, чем «способ». Этот последний входит в структуру метода в качестве составной части. В качестве способов правового регулирования выступают юридические запреты, дозволения, предписания, рекомендации, поощрения, согласования и др. [533] Такое утверждение вполне обосновано. Если признать деление методов на императивный и диспозитивный, то соответствующие способы легко классифицируются по видам. Так, императивный метод включает такие способы, как обязывание и запрет, а диспозитивный – дозволение, рекомендацию, согласование.
Обратимся к характеристике традиционных способов правового регулирования – запрета, дозволения, обязывания. Этим способам особенное внимание уделяет Алексеев. Запреты являются выражением охранительной функции права, они призваны «утвердить, возвести в ранг неприкосновенного, незыблемого то, что есть – существующий порядок и отношения». Поэтому они проявляются как реализация юридической обязанности в пассивной форме, т.е. в воздержании от действий неправомерного характера. Запреты получают закрепление в запрещающих нормах права. Основным средством их обеспечения является юридическая ответственность.
По мнению Алексеева, сама суть юридической ответственности заключается в обеспечении максимальной эффективности юридического запрета в фактических жизненных отношениях. Введение юридических санкций за поведение, которое раньше не считалось противоправным, является, по сути, способом установления запрета. Степень строгости и категоричности запретов определяет вид и характер юридической ответственности. Чтобы придать запретам большую силу, законодатель вводит более жесткие санкции. Алексеев справедливо замечает, что для запретов характерна строгая формальная определенность, означающая обязательное их закрепление в нормах права, а также обозначении их четких границ. Правовед указывает на два варианта закрепления запретов в правовых нормах: 1) установление прямых запретов; 2) установление юридической ответственности за поведение, содержание которого состоит в нарушении запретов. При этом он выступает против слишком жесткой трактовки запретов, в соответствии с которой запрет имплицитно присутствует в любой правовой норме. В этом смысле запрет трактуется как недопустимость «другого» поведения, в отличие от того, которое оценивается правом как правомерное[534]. Такой точки зрения придерживается Бортко[535]. Не разделяя позиции последнего, Алексеев считает, что такие запреты имеют место при консервативных или авторитарных режимах, но в этом случае меняется облик всей нормативной массы, а право приобретает ярко выраженный запретительный характер. Именно запреты становятся основанием и смыслом правовых предписаний. Между тем истинная природа права состоит в дозволениях, и именно они составляют правовой фундамент.
Рассматривая сущность юридических запретов, Алексеев обращается к вопросу о соотношении таких конструкций, как «запрещение» и «отсутствие дозволения», и утверждает, что между ними нельзя ставить знак равенства. Юридические запреты есть лишь в тех случаях, когда они непосредственно предусмотрены в тексах нормативных актов, либо в виде особого запрещающего предписания, либо в виде охранительных нормативных положений, содержащих запрет в скрытом виде. Кроме того, ученый указывает на проблему «гибких» запретов, реализация которых зависит от усмотрения конкретных лиц. Формулировка запрета в данном случае может звучать так: «как правило, не допускается», «без письменного согласия». Но правовед подобные предписания запретами не считает, поскольку так называемые гибкие запреты являются на самом деле указанием на исключения из общего режима[536]. На наш взгляд, данный тип предписания и последующего поведения следует назвать не запрещающим, а условно дозволенным. Запрет нацелен на то, чтобы: а) создать преграду для неправомерного поведения, тем самым, предотвращая его; б) он «заряжен» юридической ответственностью. Посредством установления запретов, законодатель выражает свое принципиальное отношение к той или иной ситуации. Еще одна мысль Алексеева в отношении запретов заслуживает внимания. Он не относит запрет к чисто правовому явлению, а называет его «социально-правовым феноменом, который несет в себе отпечаток конфликтных, аномальных и все же массовидно-социальных ситуаций, отношений и, следовательно, степени активности социального поведения»[537].
Юридическое дозволение выражается в предоставлении определенной возможности на совершение определенного типа действий либо в возможности воздержаться от таковых. Как считает Алексеев, в дозволении акцент делается именно на собственную активность субъекта. Для дозволительных предписаний характерны три момента: 1) юридическое дозволение может быть закреплено в нормативных актах, а может вытекать из комплекса юридических норм; 2) являясь субъективным правом, дозволение обладает всеми его чертами; 3) оно может выражаться как в активном, так и в пассивном поведении, и это последнее проявляется в праве требования. Алексеев ставит вопрос о том, какое значение для дозволения имеют положения о юридической ответственности. Суть вопроса в следующем: означает ли наличие ответственности за какое-либо поведение то, что на это последнее был наложен запрет? И если ответственность не установлена, означает ли этот факт дозволенности такого поведения? Данное утверждение правоведом ставится под сомнение, поскольку в этом случае исчез бы смысл закрепления дозволений в правовых нормах. Следовательно, одно лишь отсутствие юридической ответственности не означает присутствия дозволений[538].
Третьим способом правового регулирования является позитивное обязывание. Для него так же, как и для дозволения, характерны три момента: 1) оно является юридической обязанностью; 2) выражается в исключительно активном поведении; 3) непременно получает формальное закрепление. Алексеев отмечает, что обязывание опосредуется относительными правоотношениями, в которых лишь одна сторона обременена обязанностью совершать активные действия, другая же обладает правом требования, а в случае неисполнения притязанием, призванным обеспечить реальное исполнение юридической обязанности[539]. Для обязывания характерно своего рода навязывание, обременение: лицам предписывается совершить то, чего они не стали бы совершать, если не были бы обременены обязанностью. Позитивное обязывание представляет собой широкую область в праве и вне его и является одним из условий его существования. Алексеев считает, что позитивное обязывание свойственно государству в большей мере, чем праву, поскольку основу этого последнего составляют запреты и дозволения. Кроме того, обязывание существует и вне правовых норм. Венгеров, напротив, отмечает, что обязывание носит объективный характер, поскольку вытекает из объективных условий жизни: земледелия, скотоводства, обмена, – а потому свойственно праву, нежели государству[540].
Рассматривая способы правового регулирования, Алексеев вводит понятие «зона правового регулирования». Он пишет, что между запретом и дозволением существует нечто промежуточное, которое нельзя отнести ни к юридически запрещенному, ни к дозволенному поведению[541]. В связи с этим он выделяет зоны интенсивного и неинтенсивного правового регулирования. Одним из показателей интенсивности является ее степень. В зонах неинтенсивного регулирования возможно наличие двух ситуаций: 1) наличие таких участков общественной и частной жизни, которые требуют правового регулирования, но которые еще реально не урегулированы или недостаточно урегулированы; 2) наличие общественных отношений, которые не нуждаются в правовом регулировании. Степень интенсивности правового регулирования зависит как от объективных, так и от субъективных факторов. Так, к зонам неинтенсивного регулирования относится так называемое «мягкое» регулирование, например, установление правил заключения сделок. Здесь мы видим диспозитивное регулирование. Кстати, в период реформ интенсивность правового регулирования может повышаться.
Алексеев связывает понятие зоны правового регулирования с характером соотношения дозволений и запретов. При интенсивности правового регулирования имеет место детальное правовое регулирование, где превалируют императивные элементы. Поэтому дозволения и запреты как бы плотно прижаты друг к другу. Предоставление субъективного права, т.е. меры дозволенного поведения, происходит за счет сужения запрета. В таких зонах действует принцип зеркального отражения – отсутствие запрета свидетельствует о наличии дозволения[542]. Иная ситуация в зонах неинтенсивного регулирования. Между дозволением и запретом существует «разреженное» пространство. Они не примыкают друг к другу непосредственно, а разъединены, отделены друг от друга. Их регламентация пока или постоянно происходит обособленно, и отсутствие, например, юридического дозволения вовсе не говорит о том, что данный вопрос решается посредством запрета. Повторимся, что зоны неинтенсивного регулирования может сложиться ситуация, когда отношения требуют правового регулирования, и в будущем предполагается его появление. Но может быть, что какие-либо общественные отношения могут постоянно оставаться в зоне неинтенсивного правового регулирования. Дозволения и запреты существуют обособленно, и зеркального отражения нет.
Кроме зон правового регулирования, Алексеев выделяет особые виды запретов и дозволений, а именно общие запреты и общие дозволения. Общее, применительно к запретам и дозволениям, понимается в том смысле, что соответствующее нормативное положение является исходным направляющим правовым началом на данном участке общественных отношений. Причем, если речь идет об общих дозволениях и запретах, то имеет место нормативность более высокого уровня, чем при установлении конкретных запретов и дозволений. Общие дозволения и запреты выражают более высокий уровень обобщений, таких обобщений, когда охватываемые общими дозволениями или запретами типические ситуации достойны юридического регулирования в виде самостоятельных правовых предписаний. Общий запрет означает, что, в общем и целом при регулировании отношений запрет выступает как общее правило, а случаи дозволения лишь единичны. Противоположная ситуация складывается при общих дозволениях. На фоне дозволительного регулирования могут иметь место случаи запрета. Из общих дозволений и запретов вытекают типы правового регулирования. Дозволения и запреты представляют собой две крепко сцепленных пары, одна из которых возглавляется общим запретом, а другая общим дозволением. В каждой паре есть что-то общее – либо дозволение, либо запрет, и, вместе с тем, очерчивающее рамки общего исключительное, показывающее их роль в праве. Каждая из этих пар выражает существование двух типов (порядков) правового регулирования[543].
Тип правового регулирования означает, таким образом, преобладание в праве дозволения или запрета, который определяет специфику правового регулирования. Соотнося понятия «типы» и «способы правового регулирования», следует сказать, что если дозволения, запреты, позитивные обязывания выражают пути воздействия права на общественные отношения, то типы правового регулирования затрагивают более глубокие слои права, а именно порядок воздействия и его направленность. Тип правового регулирования отвечает на вопрос об основаниях и способах такого регулирования, предоставлении общей дозволенности или введении общей запрещенности поведения субъектов общественных отношений.
Подводя итог, можно сказать, что проблема метода правового регулирования имеет множество аспектов, которые выявляются, анализируются и решаются в процессе исследования. Интерес к ней связан как с научным фундаментальным познанием права и его сущности, так и с выходом в эмпирическое поле, где избрание того или иного метода напрямую влияет на степень эффективности права. Хочется надеяться, что метод правового регулирования и в дальнейшем будет оставаться в сфере интересов юристов – ученых и практиков.
[1] См.: Казимирчук В. П. Право и методы его изучения. М., 1965 ; Керимов Д. А. Методология права. Предмет, функции, проблемы философии права. М., 2009 ; Сырых В. М. Логические основания общей теории права : в 2 т. М., 2001 ; Лукич Р. Методология права. М., 1981 ; и др.
[2] См. подробнее: Иванов Е. А. Социальная философия для юристов. М., 2007. С. 182
[3] Поппер К. Предположения и опровержения. М., 2004. С. 560.
[4] Керимов Д. А. Общенаучная методология права // Теоретико-методологические проблемы права / под ред. М. Н. Марченко. М., 2008. С. 7.
[5] См. об этом: Кохановский В. Философия для аспирантов. Ростов н/д, 2003. С. 306.
[6] См.: Поппер К. Указ. соч. С. 560.
[7] См.: Кабанов П. Г. Вопросы совершенствования методологической культуры педагога. Томск, 1999.
[8] См.: Новиков Д. А., Новиков А. М. Методология. М., 2007. С. 148.
[9] См.: Там же. С. 18.
[10] См.: Там же. С. 19–20.
[11] См., напр.: Шапиро Е. А. Системный анализ проблем теории государства и права как науки : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ставрополь, 2000.
[12] См.: Радько Т. Н. Теория государства и права : учеб. пособие. М,. 2001. С. 11.
[13] См.: Кохановский В. Указ. соч. С. 306.
[14] См.: Фейерабенд П. Против метода : очерк анархической теории познания // Избранные труды по методологии науки. М,. 1986.
[15] См. об этом: Кабанов П. Г. Указ. соч.
[16] См.: Шапиро Е. А. Указ. соч.
[17] См.: Там же.
[18] См.: Новиков Д. А., Новиков А. М. Указ. соч. С. 101.
[19] См.: Там же. С. 101–102.
[20] См.: Кохановский В. Указ. соч. С. 316.
[21] См.: Радько Т. Н. Указ. соч. С 12.
[22] См.: Кохановский В. Указ. соч. С. 316.
[23] См.: Лакатос И. История науки и её рациональные реконструкции // Избранные произведения по философии и методологии науки. М., 2008. С. 208.
[24] См.: Там же. С. 210.
[25] См., напр.: Дильтей В. Сущность философии. М., 2001.
[26] См.: Виндельбанд В. О свободе воли. Минск ; М., 2000. С. 41.
[27] См.: Риккерт Г. Философия истории. Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911. С. 83.
[28] См.: Тарасов Н. Н. Методологические проблемы юридической науки. Екатеринбург, 2001. С. 79.
[29] Хайдеггер М. Лекции о метафизике. М., 2010. С. 22.
[30] См.: Там же. С. 23.
[31] См.: Тарасов Н. Н. Указ. соч. С. 80.
[32] Более подробно о научной рациональности см.: Поппер К. Указ. соч. С. 218–232.
[33] Мальцев Г. В. Социальные основания права. М., 2007. С. 72–74.
[34] См.: Там же. С. 43.
[35] См.: Там же. С. 42–45.
[36] См.: Кравцов Н. А. Философия права Мишеля Вилле. Ростов н/д, 2005. С. 91
[37] См.: Там же. С. 93.
[38] См.: Тарасов Н. Н. Указ. соч. С. 182.
[39] См.: Там же. С. 80–92.
[40] См.: Пермяков Ю. Е. Возвращение к метафизике в научном познании права // Право и общество в эпоху перемен : материалы философско-правовых чтений памяти академика В. С. Нерсесянца. М., 2008. С. 19.
[41] См.: Кравцов Н. А. Указ. соч. С. 138.
[42] Дедов Д. И. Юридический метод. М., 2008. С. 18.
[43] См.: Там же. С. 10.
[44] Нельзя забывать и утверждения о трансцендентальном как иной стороне иррационального. Об этом говорят сторонники метафизических концепций. Карл Поппер также подмечает существование этого метода, хотя дает ему иное название, а именно – ситуационная логика. См.: Поппер К. Логика социальных наук // Вопросы философии. 1992. № 10. С. 66–75.
[45] Пермяков Ю. Е. Указ. соч. С. 19.
[46] См.: Там же. С. 23.
[47] См.: Кохановский В. Указ. соч. С. 340.
[48] Марсель Г. Опыт конкретной философии. М., 2004. С. 18.
[49] См.: Там же. С. 19–20.
[50] См.: Рикер П. Конфликт интерпретаций. М., 2008. С. 13–14.
[51] Пермяков Ю. Е. Указ. соч. С. 23.
[52] См.: Там же. С. 24.
[53] См.: Кравцов Н. А. Указ. соч. С. 143.
[54] См.: Там же.
[55] См.: Черненко А. К. Теоретико-методологические аспекты формирования правовой системы общества : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 24.
[56] Там же. С. 27.
[57] См.: Там же.
[58] См.: Там же.
[59] См.: Там же.
[60] Там же.
[61] Гурвич Г. Д. Философия и социология права. СПб., 2004. С. 217.
[62] Там же.
[63] См.: Там же. С. 218.
[64] Рикер П. Указ. соч. С. 44.
[65] Цитата принадлежит К. Леви-Строссу, на которого ссылается П. Рикер: Там же. С. 82.
[66] Там же. С. 113.
[67] Бергсон А. Материя и память. Цит. по: Гурвич Г. Д. Указ. соч. С. 115.
[68] Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М., 2009. С. 206.
[69] См.: Там же. С. 207.
[70] См.: Шелер М. Рессентимент в структуре моралей. СПб., 1999. С. 29–36.
[71] Гурвич Г. Д. Указ. соч. С. 262.
[72] См.: Там же.
[73] См.: Там же. С. 262–265.
[74] Там же. С. 267
[75] Там же. С. 268.
[76] Сырых В. М. Указ. соч. Т. 1. С. 362.
[77] Там же.
[78] Общая теория государства и права : академический курс : в 2 т. / под ред. М. Н. Марченко.. М., 1998. Т. 1 : Теория государства. С. 21.
[79] См.: Тарасов Н. Н. Указ. соч. С. 218.
[80] Там же. С. 219.
[81] Там же.
[82] См.: Там же. С. 207.
[83] См.: Сырых В. М. Указ. соч. С. 484.
[84] Там же.
[85] Тарасов Н. Н. Указ. соч. С. 230.
[86] Там же.
[87] Козлов В.А. Конкретно-социологические исследования в области права : учеб. пособие / В.А. Козлов, Ю.А. Суслов ; под ред. Л.С. Явича. Л. 1981. С. 88
[88] См.: Тарасов Н. Н. Указ. соч. С. 232.
[89] Философия : энциклопедический словарь. М., 2000. С. 925.
[90] См. подробнее: Грунина В. А. Синергетические основы правового регулирования : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Владимир, 2006. С. 8.
[91] Князев Е. Н., Курдюмов С. П. Синергетика как новое мировидение : диалог с И. Пригожиным // Вопросы философии. 1992. № 12. С. 4–5.
[92] Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой. М., 1986. С. 389.
[93] См.: Аршинов В. И., Буданов В. Г. Синергетика: постижение сложного // Синергетика и психология. М., 2004. Вып. 3: Когнитивные процессы. С. 94.
[94] Князев Е. Н., Курдюмов С. П. Указ. соч. С. 5.
[95] Там же. С. 18.
[96] Ветютнев Ю. Ю. О правовой случайности и правовом хаосе // Журнал российского права. 2007. № 7. С. 72.
[97] См.: Кирдяшова Е. В. К вопросу о возможностях использования синергетики в теории государства и права // Юридическая Россия – образовательный правовой портал//www.law.edu.ru.ЮРИДИЧЕСКАЯ РОССИЯ - образовательный правовой портал
www.law.edu.ru/
[98] Там же.
[99] Кривцова И. С. Эвристическая ценность синергетики в сравнительно-правовом познании // Российское право в Интернете. 2003. № 1. С. 2.
[100] См.: Там же. С. 3.
[101] Бачинин В. А. Синергетическая методология в социологии права // Методология гуманитарного знания в перспективе XXI века : к 80-летию проф. Моисея Самойловича Кагана : материалы международной конференции (Санкт-Петербург,18 мая 2001 г.). СПб., 2001. С. 16.
[102] См.: Шишкин В. В. Синергетический подход в теории права : дис. … д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2007. С. 15.
[103] Там же.
[104] Добрынин Н. М. Синергетика и федерализм // Методология гуманитарного знания в перспективе XXI века : к 80-летию профессора Моисея Самойловича Кагана. С. 45.
[105] Пригожин И., Стенгерс И. Указ. соч. С. 370.
[106] См.: Бачинин В. А. Указ. соч. С. 17.
[107] Грунина В. А. Указ. соч. С. 23.
[108] См.: Мартышин О. В. Проблемы ценностей в теории государства и права // Государство и право, 2004, № 10, С. 7
[109] В 1661 г. произошла Реставрация монархии в Англии; в 1801 г. Францию возглавил первый консул Бонапарт.
[110] См.: Кирдяшова Е. В. Указ. соч.
[111] Алейник Р. М. Человек в философском постмодернизме. М., 2006. С. 12.
[112] См.: Там же. С. 13.
[113] Там же.
[114] Высказывание Ж. Делеза из его книги «Размышления и повторения». Цит. по: Алейник Р.М. Человек в философском постмодернизме…С. 19.
[115] Алейник Р. М. Указ. соч. С. 19.
[116] Мальцев Г. В. Указ. соч. С. 113.
[117] См.: Князев Е. Н., Курдюмов С. П. Указ. соч. С. 4.
[118] Там же. С. 5.
[119] См.: Кривцова И. С. Указ. соч.
[120] Алейник Р. М. Указ. соч. С. 206.
[121] Там же. С. 184.
[122] См.: Там же. С. 211.
[123] Мальцев Г. В. Указ. соч. С. 176.
[124] См. об этом: Савельева И. М., Полетаев А. В. История и интуиция : наследие романтиков. М., 2003. С. 31–32.
[125] Штраус Л. Естественное право и история М., 2007. С. 19.
[126] Феллер В. В. Введение в историческую антропологию. Ч. 1.// www.gumer.info.
[127] См.: Там же.
[128] Взгляды представителей исторической школы права изложены в работах Г. Гуго «История римского права», К. Ф. Савиньи «О призвании нашего времени к законодательству и правоведению», Г. Ф. Пухта «Энциклопедия права».
[129] Французская революция уничтожала архивы аристократических домов, считая их проявлением аристократического снобизма.
[130] Царьков И. И. Историческая школа права в Германии XIX в. // Право и политика. 2003. № 3. С. 127.
[131] Главные произведения В. Дильтея: «Введение наук о духе. Критика исторического разума», «Описательная психология», «Возникновение герменевтики».
[132] См.: Дильтей В. Построение исторического мира в науках о духе // Собр. соч : в 6 т. М., 2004. Т. 3. С. 344.
[133] Основные произведения: «Истина и метод», «Диалог и диалектика», «Диалектика Гегеля», «Хайдеггеровский путь», «Похвала теории».
[134] Гадамер Г.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М. 1988. С. 220–221.
[135] Там же. С. 221.
[136] См.: Там же.
[137] См.: Там же.
[138] См.: Феллер В. В. Указ. соч.
[139] См.: Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии. 1992. № 8. С. 54.
[140] См.: Там же. С. 55.
[141] Там же. С. 77.
[142] См.: Штраус Л. Указ. соч. С. 28–29.
[143] Поппер К. Нищета историцизма. С. 56.
[144] См.: Там же. С. 67.
[145] См.: Трёльч Э. Историзм и его проблемы. Логическая проблема философии истории. М. 1994. С. 171.
[146] См.: Там же. С. 173.
[147] См : Риккерт Г. Критика исторического разума// www.gumer.info/bogoslov_Buks.
[148] Там же.
[149] Трёльч Э. Указ. соч. С. 174.
[150] Там же. С. 177.
[151] См.: Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. М., 1989.
[152] О взглядах А. Кауфмана см. также: Поляков А. В. Постклассическое правоведение и идея коммуникации // Правоведение. 2006. № 2. С. 26–43.
[153] Хёффнер Й. Христианское социальное учение. М., 2000. С. 67.
[154] Там же. С. 66.
[155] Вальверде К. Философская антропология. М., 2001. С. 248.
[156] См.: Штраус Л. Указ. соч. С. 39–40.
[157] См.: Вебер М. Политика как призвание и как профессия // Избр. произв. М., 1990. С. 644.
[158] См.: Там же.
[159] См.: Его же. Очерк теории науки. URL: http://www.gumerbibliothec
[160] См.: Там же.
[161] См.: Там же.
[162] См.: Кашанина Т. В. Происхождение государства и права. М., 2008.
[163] См.: Там же. С. 21–22.
[164] См.: Там же. Это утверждение не совсем ясно. Если есть социум – там уже действуют законы этого социума. У Кашаниной получается, что в социуме действовали сначала биологические законы, а потом – социальные. Таким образом, можно сильно поколебать признание объективного характера социальных закономерностей.
[165] См.: Рулан Н. Юридическая антропология М., 2000. С. 145.
[166] См.: Лебединский М. Ю. Полисферный дуализм. Философия идеального общества.//royallib.ru/book/lebedinskiy_m/polisferniydualism. С. 26–27.
[167] См.: Там же.
[168] Там же. С. 152.
[169] Там же. С. 155.
[170] См.: Там же. С. 160.
[171] См.: Шарден П. Феномен человека. М., 2002. С. 312.
[172] См.: Там же. С. 320.
[173] См.: Там же. С. 321.
[174] См.: Там же. С. 314–315.
[175] Лао-цзы. Дао дэ цзин // Дао – гармония мира. М.–Харьков, 2000. С. 32.
[176] Чжуан-цзы // Там же. С. 290.
[177] См. Закон Н. И. Вавилова о роли гомологических рядов в наследственной изменчивости// www.allvet.ru/referats/44.php
[178] См.: Белков П. Л. Мифология и метародовая организация аборигенов в Австралии // Маклаевские чтения. Спб., 1997. С. 127–128.
[179] Корякова Л. Н. Археология раннего железного века Евразии. Общие проблемы. Железный век Западной Европы. Екатеринбург, 2002. С. 26.
[180] См.: Там же. С. 104.
[181] Цит. по: Там же. С. 46.
[182] Слово «смогли» не означает положительной оценки этого процесса и использовано здесь в качестве нейтрального.
[183] См.: Корякова Л. Н. Указ. соч.
[184] См.: Там же.
[185] Цит. по: Коротаев А. В. Апология трайбализма : племя как форма политической организации сложных непервобытных обществ // Социологический журнал. 1995. № 4.
[186] Там же.
[187] См.: Карнейро Р. Процесс или стадии : ложная дихотомия в исследовании истории возникновения государства // Альтернативные пути цивилизации / под ред. Н. Н. Крадина, А. В. Коротаева. М., 2000. С. 84–94.
[188] Там же. С. 88.
[189] См.: Васильев Л. С. История Востока : в 2 т. М., 1994.
[190] См.: Любашиц В. Я. Теория государства и права. Ростов н/Д, 2006. С. 74–76.
[191] См.: Крадин Н. Н. Вождество : современное состояние и проблемы изучения // в сб. Ранние формы политической организации. М. 1995. С. 123-129.
[192] См.: Любашиц В. Я. Указ. соч. С. 78.
[193] Термин «лидер» (leador) в данном случае рассматривается как синоним слова «вождь». К слову, термин «вождь» (chief) некоторые ученые предлагали заменить на «лидер», так как содержательно оно менее претенциозно.
[194] Васильев Л. С. Восток и Запад в истории : (основные параметры проблематики) // Альтернативные пути цивилизации / под ред Н. Н. Крадина. М., 2000. С. 97.
[195] См.: Любашиц В. Я. Указ. соч. С. 77.
[196] См.: Корякова Л. Н. Указ. соч. С. 56.
[197] См.: Там же. С. 56.
[198] См.: Хоцей А. Теория общества. Казань, 2000. Т. 2 : Становление бюрократии. Цивилизация. С. 15–16.
[199] Гринин Л. Е. Государство и исторический процесс. Эпоха формирования государства. М., 2007. С. 63.
[200] См.: Там же.
[201] См.: Крадин Н. Н. Политическая антропология. М., 2001. С. 138.
[202] См.: Там же. С. 138.
[203] См.: Хоцей А. Указ. соч. С. 16.
[204] См.: Там же. С. 20.
[205] Там же. С. 22.
[206] Крадин Н. Н. Политическая антропология. С. 140.
[207] См.: Там же.
[208] Саутхолл Э. О возникновении государств // Альтернативные пути цивилизации. М., 2000. С. 131.
[209] См.: Крадин Н. Н. Политическая антропология. С. 140.
[210] См.: Хоцей А. Указ. соч. С. 310.
[211] Данные исследования были проведены французским ученым Э. Бенвенистом.
[212] Ортега-и-Гассет Х. Бесхребетная Испания. М., 2003. С. 18.
[213] См.: Там же. С. 12–17.
[214] Цит. по: Крадин Н. Н. Политическая антропология. С. 138.
[215] Гринин Л. Е. Государство и исторический процесс. Эпоха формирования государства. М. 2007. С. 130–131.
[216] Цит. по: Белков П. Л. Раннее государство, предгосударство, протогосударство : игра в термины? // Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности. М., 1995. С.178-182.
[217] См.: Там же. П. Л. Белков пишет: «Все дело в желании или нежелании использовать стилистически нейтральную лексику. Точно так же школьный дневник для одних – “орган охраны порядка”, а для других – “аппарат принуждения, насилия и гнета”. Этот не вполне серьезный пример вполне серьезно иллюстрирует сводимость понятия “система контроля над успеваемостью учащихся” к понятию “государство”».
[218] См.: Вольнов В. Феноменология. СПб., 2008. С. 204.
[219] Пытаясь ответить на вопрос, почему люди признают власть, М. Вебер ввел понятия «традиционная власть», «харизматическая власть» и «законная легитимность». Пример первой – власть наследственного монарха, признание которой сформировано традицией; пример второй – власть, основанная на личных свойствах человека, его харизма; пример третьей – власть, базирующаяся на законе. Одна и та же власть может обладать смешанной легитимностью.
[220] См.: Вольнов В. Указ соч. С. 206.
[221] Гринин Л. Е. Указ. соч. С. 106.
[222] Там же. С. 108.
[223] Речь идет о раннем Средневековье. В этот период силой, способной сплотить свой народ, оказалась католическая церковь.
[224] Такого типа нормы возникали в античных обществах. На Востоке общественная жизнь регулировалась обычаем и религией, хотя и здесь существовали нормы, обладающие правовой природой. Это касается, прежде всего, отношений обмена.
[225] Так, апелляция «Именем Короля!» выражало отношение к нему не как к человеку, а как к олицетворению государства.
[226] Хоцей А. Указ. соч. С. 64.
[227] Примером тому служат янычары в арабских странах, шотландцы при Людовике XI во Франции, те же варяги на Руси.
[228] Любащиц В. Я. Эволюция государства как политического института общества. Ростов н/Д, 2004. С. 91.
[229] Скрипилев Е. А. Основы Римского права. М., 1998. С. 77.
[230] См.: Там же. С. 78–79.
[231] Термин «раннее государство» был введен К. Поланьи.
[232] См.: Любашиц В. Я. Указ. соч. С. 86–87.
[233] Цит. по: Крадин Н. Н. Политическая антропология. С. 40.
[234] См.: Любащиц В. Я. Указ. соч. С. 87.
[235] См.: Саутхолл Э. Указ соч. С. 132.
[236] См.: Любащиц В. Я. Указ. соч. С. 88.
[237] Там же. С. 83.
[238] См.: Васильев Л. С. Восток и Запад в истории (основные параметры проблематики). С. 99–100.
[239] Напомним, что Э. Саутхолл считает, что сверхъестественные качества у правителей были изначально как «наследие от жреческого прошлого».
[240] См.: Васильев Л. С. Восток и Запад в истории (основные параметры проблематики). С. 100.
[241] См.: Там же. С. 102.
[242] Там же. С. 104.
[243] См.: Там же. С. 104–105.
[244] См.: Поппер К. Предположения и опровержения. С. 93.
[245] Там же. С. 95.
[246] См.: Всемирная энциклопедия. Философия. М., 2001. С. 274.
[247] Цит. по: Чудинов А. В. Размышления англичан о Французской революции. М., 1996. С. 271.
[248] Там же.
[249] См.: Там же. С. 273.
[250] См.: Шуон Ф. Очевидность и Тайна. М., 2007. С. 213.
[251] Там же. С. 210.
[252] Там же. С. 218.
[253] См.: Генон Р. Человек и его осуществление согласно Веданте. М., 2004. С. 153–158.
[254] Эвола Ю. О тайне упадка // Традиция и Европа. Тамбов, 2009. С. 132.
[255] Генон Р. Указ. соч. С. 91.
[256] Там же.
[257] Его же. Масонство и компаньонаж. Легенды и символы вольных каменщиков. Воронеж, 2009. С. 14.
[258] Там же.
[259] Там же. С. 36.
[260] URL: http://www.gumer.info/bibliothek_Buks
[261] См.: Там же. С. 61.
[262] Там же. С. 42.
[263] Там же. С. 57.
[264] Генон Р. Масонство и компаньонаж. С. 33.
[265] Грицанов А. А., Филиппович А. В. Тайны посвященных. Рене Генон. Минск, 2009. С. 56.
[266] Элиаде М. Указ. соч. С. 120.
[267] Там же.
[268] Эвола Ю. Указ. соч. С. 131.
[269] См.: Там же. С. 133. Необходимо отметить, что один из периодов творчества Юлиуса Эволы совпадает со временем режима Муссолини в Италии и нацизма в Германии. В своих работах он, хотя и косвенным образом, пытается оправдать идеологию режимов, хотя прямо не поддерживает. Идеологи фашизма и нацизма также обращались к работам Эволы, но опять же косвенным образом и в определенной мере. Можно сказать, что Эвола все же смог избежать прямой «встречи» с фашизмом и нацизмом.
[270] Генон Р. Кризис современного мира. М., 1991. С. 106.
[271] См.: Эвола Ю. Указ. соч. С. 134.
[272] См.: Его же. Два лика национализма // Традиция и Европа. Тамбов, 2009. С. 136.
[273] Там же. С. 137.
[274] Там же. С. 139.
[275] Там же. С. 138.
[276] Там же.
[277] Цит. по: Грицанов А. А., Филиппович А. В. Указ. соч. С. 104.
[278] См.: Там же. С. 112–116.
[279] В этих рассуждениях Генона отчетливо просматривается слабость. Индивидуализм является основанием европейской цивилизации, начиная, по крайней мере, с периода осевого времени. Возрождение и Реформация выдвинули идеи этатизма и патриотизма, а эти последние гораздо дальше от индивидуализма, чем средневековая вассальная система.
[280] См.: Генон Р. Очерки о Традиции и Метафизике. СПб., 2000. С. 157–161.
[281] Генон Р. Кризис современного мира. С. 141.
[282] Более обстоятельное исследование мы можем встретить у Густава Лебона в его классическом труде «Психология масс».
[283] См.: Генон Р. Кризис современного мира. С. 141–142.
[284] Там же. С 142.
[285] Там же.
[286] Там же. С. 306.
[287] См.: Там же. С. 207.
[288] См.: Там же. С. 306.
[289] См.: Там же. С. 307.
[290] Грицанов А. А., Филиппович А. В. Указ. соч. С. 139.
[291] URL: http://www.venseslavkrizh(venseslav)
[292] Написанный им в 1801–1815 гг. труд имеет название «Элементы идеологии».
[293] См.: Всемирная энциклопедия. Философия. С. 386.
[294] См.: Лебон Г. Психология народов и масс. М., 2008. С. 14–15.
[295] Там же. С. 93.
[296] Там же. С. 94.
[297] Там же. С. 95.
[298] См.: Хевеши М. А. Толпа, массы, политика. М., 2001.
[299] Кравцов Н. А. Апология Вагнера. Ростов н/Д, 2007. С. 63.
[300] Там же. С. 80.
[301] Там же. С. 83.
[302] Гирц К. Идеология как культурная система //www. gumer.info/book/Cultur/girc/08php.
[303] См.: Санистебан Л. С. Основы политической науки. М., 1992. С. 63.
[304] Социальность. Идеология. Таблоид от Александра Зиновьева // www.slideshare.net/zinovievinfo/11-11093413
[305] Там же.
[306] Санистебан Л. С. Указ. соч. С. 65.
[307] См.: Социальность. Идеология. Таблоид от Александра Зиновьева.
[308] Санистебан Л. С. Указ. соч. С. 63.
[309] См.: Там же. С. 65–66.
[310] См.: Кологривова И. В. Политический язык как идеологический компонент политического процесса в современной России : автореф. дис. … канд. полит. наук. Воронеж, 2009. С. 18.
[311] Хевеши М. А. Указ. соч.
[312] См.: Кологривова И. В. Указ. соч. С. 18.
[313] См.: Санистебан Л. С. Указ. соч. С. 66.
[314] См.: Салмин А. М. Современная демократия. Очерки становления и развития. М., 2009. С. 298–300.
[315] См.: Кологривова И. В. Указ. соч. С. 23.
[316] Цит. по: Гаджиев К. С. Тоталитаризм как феномен XX в. // Вопросы философии. 1992. № 2. С. 19.
[317] Там же.
[318] Кара-Мурза В. Г. Манипуляция сознанием. М., 2000. С. 237.
[319] Лебон Г. Указ. соч. С. 204.
[320] Лебон следующим образом описывает процесс формирования вождей. Сначала будущий вождь, как правило, сам бывает в числе ведомых. Он может быть загипнотизированным идеей, проводником которой он стал впоследствии. Эта идея завладевает его существом настолько, что все вокруг для него исчезает. Любое иное мнение кажется ему заблуждением. Например, Робеспьер, одержимый идеями Русса, пользовался террористическими методами для их распространения. Обычно вожди не принадлежат к числу мыслителей, это люди действия. Они не обладают проницательностью, так как проницательность ведет обыкновенно к сомнениям и бездействию. Чаще всего вождями становятся психически неуравновешенные люди, и даже находящиеся на грани безумия. Как бы ни были нелепы идея, которую они защищают, и цель, к которой они стремятся, их убеждения нельзя поколебать никакими доводами рассудка. Презрение и преследование для них безразличны или же только сильнее возбуждают их. Личный интерес, семья – все ими приносится в жертву. Инстинкт самосохранения у них исчезает до такой степени, что единственная награда, к которой они стремятся, – это мученичество. Собственная убежденность придает им невиданную силу внушения. Толпа всегда готова слушать человека, одаренного сильной волей и умеющего действовать на нее внушительным образом. Поскольку люди в толпе теряют свою волю, они инстинктивно обращаются к тем, кто ее сохранил. См.: Лебон Г. Указ. соч. С. 203.
[321] См.: Гаджиев К. С. Указ. соч. С. 21.
[322] См.: Там же. С. 23.
[323] См : Салмин А. М. Указ. соч. С. 325.
[324] Там же. С. 291.
[325] Там же. С. 379.
[326] Данная глава написана в соавторстве с Н.В. Малиновской, к.ю.н., преподавателем кафедры теории и истории государства и права Воронежского государственного университета.
[327] См.: Роулз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995. С. 55.
[328] Роулз Дж. Указ. соч. С. 26.
[329] См.: Роулз Дж. Указ. соч. С. 113.
[330] Теорию коммунитаризма развивали также М. Сэгдел – «Либерализм и границы справедливости» (1980), М. Уолцер – «Сферы справделивости: защита плюрализма и равенства» (1983), Ч. Тейлор – «Философия гуманитарных наук» (1974).
[331] См.: Мирзахнаян Э. С. Проблема рационального обоснования справедливости в социальной философии А. Макинтайра // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 1999. № 31 (69). С. 188.
[332] См.: Макинтайр А. Чья справедливость? Какая рациональность? URL: http://www.portalus.r.moduls/philosophy/rus.readme.php
[333] См.: Его же. Ницше или Аристотель? // Боррадори Д. Американский философ : беседы с Куайном, Дэвидсоном, Патнэмон, Нозиком, Данто, Рорти, Кейвлом, Макинтайром, Куном / пер. с англ. М., 1999. С. 179.
[334] См.: Мунин С. Г. Ю. Хабермас versus А. Макинтайр : к вопросу об основаниях современного философствования // Размышления о философии на перекрестке второго и третьего тысячелетий : сборник к 75-летию профессора М. Я. Корнеева. СПб., 2002. С. 93.
[335] Мунин С. Г. Указ. соч. С. 100.
[336] Нозик Р. Анархия, государство, утопия. М., 2008. С. 123.
[337] См.: Там же. По мнению автора настоящей работы, правосудие как конвенциальность, с его процедурами, независимо от их содержания, являются элементами естественного права, а потому укоренены в природе человека.
[338] В противовес приведенным рассуждениям о государственном правосудии можно привести существование третейских процедур. Но, во-первых, данные процедуры конвенциональны; во-вторых, за ними видна тень государства; а в-третьих, третейские процедуры, хоть и отчасти, но напоминают русскую рулетку.
[339] Манифестацией эмпирической нравственности является принцип талиона «око за око», «зуб за зуб».
[340] Гурвич Г. Д. Юридический опыт и плюралистическая философия права // Философия и социология права : избр. соч. СПб., 2004. С. 308.
[341] Там же.
[342] См.: Gautier D. Morale et contract. Recherche sur les fondements de la morale / edition P. Mandage. Bruxelle, 1986. P. 4.
[343] См.: Ibid. P. 5.
[344] См.: Ibid. P. 62.
[345] См.: Ibid. P. 195.
[346] См.: Gautier D. Ор. cit. P. 201.
[347] Кашников Б. Н. Теория справедливости Д. Готиера и возможные последствия ее применения в России. М., 2005. С. 73.
[348]См.: Gehring P. Force and “mystical foundation” of law : how Jacques Derrida addresses legal discourse. London. 1984. P. 155.
[349] См.: Ibid. P. 161.
[350] См.: Ibid. P. 163.
[351] Подробнее об этом см.: Рикер П. Я – сам как другой. М., 2008.
[352] См.: Его же. Справедливое. М., 2005. С. 14.
[353] Там же. С. 16.
[354] В стремлении к благой жизни в человеке происходит борьба двух начал – свободы воли и радикализуемого зла. Оба они изначально присутствуют в каждом действии или помысле, и именно их борьба является испытанием моральных обязательств субъекта, действительности его стремления к благой жизни, целью которой выступает лейтмотив: «Действуй исключительно согласно максиме, гласящей, что ты можешь вместе с тем хотеть, чтобы не было того, чего не должно быть, а именно – зла» (Рикер П. Справедливое. С. 259).
[355] См.: Рикер П. Справедливое. С. 261.
[356] См.: Гайворонская Я. В. Концепция нормативности права в отечественном правоведении : автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2001. С. 18.
[357] См.: Мальцев Г. В. Указ. соч. С. 513.
[358] См.: Всемирная энциклопедия. Философия. С. 711.
[359] Поляков А. В. Норма права // Электронный адрес: Юридическая Россия/ Федеральный портал v/3.2.
[360] Там же.
[361] См.: Фокин Т. Б. Социально-юридическая природа норм права : автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2005.
[362] Шпеман Р. Основные понятия морали. М.,1993. С. 7.
[363] См.: Фокин Т. Б. Указ. соч.
[364] Шпеман Р. Указ. соч. С. 7.
[365] Там же. С. 19–20.
[366] Там же. С. 21.
[367] См.: Там же. С. 24
[368] См.: Там же.
[369] См.: Арнольди С. С. Современное учение о нравственности и её истории. СПб., 1903–1904. С. 27.
[370] См.: Паульсен Ф. Основы этики. М., 1906. С. 14.
[371] Мальцев Г. В. Указ. соч. С. 515.
[372] См.: Паульсен Ф. С. Указ. соч. С. 4.
[373] Мальцев Г. В. Указ. соч. С. 518.
[374] Там же. С. 518–519.
[375] См.: Кудрявцев В. Н. Избранные труды по социальным наукам. М., 2000. Т. 1 : Общая теория права. Уголовное право. С. 21.
[376] См.: Там же.
[377] См.: Там же. С. 16.
[378] См.: Скола А., Маренго Д., Лопес Х. Богословская антропология. М., 2005. С. 52.
[379] См.: Там же. С. 52.
[380] Там же. С. 53.
[381] См.: Гайворонская Я. В. Указ. соч. С. 18.
[382] См.: Там же. С. 20.
[383] См.: Там же. С. 41.
[384] Фокин Т. Б. Указ. соч. С. 2.
[385] Там же. С. 2.
[386] См.: Марков Б. В. Мораль и разум // Комментарий к книге Ю. Хабермаса «Моральное сознание и коммуникативное действие». СПб., 2001. С. 337.
[387] Там же. С. 338.
[388] См.: Там же. С. 345.
[389] См.: Там же. С. 350.
[390] См.: Там же. С. 354.
[391] См.: Марков Б. В. Указ. соч. С. 24.
[392] Мальцев Г. В. Указ. соч. С. 524.
[393] См.: Любашиц В. Я. Указ. соч. С. 323.
[394] См.: Millard E. Qu`est-се que la norme juridique? // Manuscrit auteur, publie dans «Cahiers du Conseil Constitutionnel», 21/ 2006/ 59-62// http:// halshs-00126527 1 (перевод автора)
[395] См.: Там же. С. 2.
[396] См.: Там же.
[397] Бабаев В. К. Норма права как истинное суждение // Правоведение. 1976. № 2. С. 57.
[398] Там же. С. 59.
[399] См.: Там же.
[400] См.: Mилляр Е. Указ. соч.
[401] См.: Поляков А. В. Указ. соч.
[402] См.: Там же.
[403] Там же.
[404] Там же.
[405] Общая теория права : курс лекций // под ред. В. К. Бабаева. Н. Новгород, 1993. С. 284.
[406] См.: Там же. С. 285.
[407] Там же. С. 286.
[408] Savingny C. F. A Wierat Rechts und Staaphilisophie : Ein domenphilosophicher Dialog. Berlin, 2000. S. 31.
[409] См.: Варламова Н. В. Правоотношения : философский и юридический подходы // Правоведение. 1991. № 4. С. 47.
[410] Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. М., 2003. С. 215–217.
[411] Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1912. Т. 3. С. 324.
[412] Хвостов В. М. Общая теория права. Элементарный очерк. М., 1911. С. 173.
[413] См.: Шершеневич Г. Ф. Указ. соч.
[414] См.: Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права. СПб., 1998. С. 154.
[415] См.: Там же. С. 152–154.
[416] Тарановский Ф. В. Энциклопедия права. СПб., 2001. С. 148.
[417] См.: Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1997. Гл. : Метаморфозы правопонимания в русле большевистской политике. С. 281.
[418] Пашуканис Е. Б. Общая теория права и марксизм. М., 1926. С. 41–42.
[419] См. об этом: Радько Т. Н. Указ. соч. С. 261.
[420] Бекбаев Е. З. Проблемы начала в теоретическом познании правовой системы : (попытка обоснования). Астана, 2009. С. 98.
[421] Кечекьян С. Ф. Нормы права и правоотношения // 1955. № 2. С. 24.
[422] Карева М. П., Кечекьян С. Ф. О социологическом правоотношении : тезисы докладов. М., 1956. С. 9.
[423] См.: Толстой Ю. К. К теории правоотношений. ?, 1959.
[424] См.: Толстой Ю. К. Указ. соч.
[425] См.: Толстой Ю. К. Указ. соч.
[426] См.: Строгович М. С. Уголовно-процессуальное право в системе советского права // Советское государство и право. 1957. № 4. С. 103.
[427] См.: Карева М. П., Кечекьян С. Ф. Указ. соч.
[428] Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. М., 1961. С. 179.
[429] Там же.
[430] Там же.
[431] Явич Л. С. Общая теория права. М., 1970. С. 212.
[432] Там же.
[433] См.: Там же. С. 210.
[434] Там же. С. 213.
[435] Алексеев С. С. Общая теория права : в 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 82.
[436] См.: Там же. С. 83.
[437] См.: Там же. С. 84.
[438] Там же. С. 89.
[439] Там же. С. 92.
[440] Ткаченко Ю. Г. Методологические вопросы теории правоотношений. М., 1980. С. 97.
[441] Там же. С. 107.
[442] См.: Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1980. С. 52–55.
[443] См.: Там же. С. 67–80.
[444] См.: Там же. С. 82. Автор работы затрудняется в проведении параллели между понятиями «форма» и «абстракция».
[445] Там же. С. 92.
[446] Там же. С. 91.
[447] См.: Гревцов Ю И. Социология права. СПб., 2003.
[448] См.: Гревцов Ю И. Указ. соч.
[449] См.: Гревцов Ю. И. Указ. соч.
[450] См.: Честнов И. Л. Социальная антропология права современного общества. СПб., 2006. С. 38.
[451] См.: Там же. С. 39.
[452] См.: Там же. С. 139.
[453] См.: Там же. С. 140.
[454] См.: Коммуникативная концепция права : вопросы теории. СПб., 2003. С. 12–14.
[455] Честнов И. Л. Указ. соч. С. 96.
[456] См.: Матузов Н. И., Ушанова Н. В. Возможность и действительность в российской правовой системе. Саратов, 2010. С. 220.
[457] См.: Алексеев С. С. Восхождение к праву : поиски и решения. М., 2001. С. 369.
[458] См.: Матузов Н. И., Ушанова Н. В. Указ. соч. С. 221.
[459] Там же. С. 222.
[460] См.: Дурденевский В. Н. // Правоведение. 1994. № 3. С. 94–95.
[461] Тарасов Н. Н. Указ. соч. С. 257.
[462] См.: Дурденевский В. Н. Указ. соч.
[463] См.: Матузов Н. И. О понятиях права в субъективном и объективном смысле // Актуальные проблемы теории права. Саратов, 2004. С. 73–74.
[464] См.: Явич Л. С. Общая теория права. Л., 1876. С. 162–169.
[465] Там же. С. 163.
[466] Волков А. В. Скрытый смысл субъективного гражданского права // Закон и право. 2009. № 2. С. 22, 27.
[467] См.: Матузов Н. И., Ушанова Н. В. Указ. соч. С. 263–265.
[468] См.: Дурденевский В. Н. Указ. соч.
[469] См.: Сырых В. М. Понятие и структура индивидуального права. Автор намеренно не делает аутентичного анализа работ Г. Гегеля. Обращение к анализу, сделанному известным ученым-правоведом позволяет представить существо его собственной концепции, которая сформирована им в процессе рассмотрения взглядов Гегеля.
[470] См.: Сырых В. М. Понятие и структура индивидуального права.
[471] Матузов Н. И., Ушанова Н. В. Указ. соч. С. 226.
[472] См.: Матузов В. Н., Ушанова Н. В. Указ. соч. С. 226–253.
[473] См.: Чеговадзе Л. А. Субъективное гражданское право как элемент правоотношения // Законодательство. 2003. № 6. С. 6.
[474] См.: Ломидзе О. Отчуждение обязательственных прав // Хозяйство и право. 2002. № 6. Приложение 10.
[475] См.: Чеговадзе Л. А. Указ. соч.
[476] См.: Матузов Н. И. Указ. соч. С. 79–80.
[477] См.: Чеговадзе Л. А. Указ. соч.
[478] См.: Чеговадзе Л. А. Указ. соч.
[479] Халфина Р. О. Указ. соч.
Дата добавления: 2018-11-25; просмотров: 757;