Основные стратегии исследования социальной реальности в современной философии. Понятие эколого-футурологической парадигмы социального знания

(Вопрос № 22 канд. экз.)

Авторский текст // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 414–438.

1. Охарактеризуйте основные принципы эколого-футурологической парадигмы социального знания: философия как критическая рефлексия над универсалиями культуры техногенного общества, антропокосмизм как новая концепция бытия, футуросинергетика как методология социального познания, диалог культур и глобальная социальная демократия как принципы духовной и социальной жизни современного общества?

Из антропокосмического подхода и ориентации вытекают следующие идеи - коэволюции природы и общества; третьего (экологичес­кого) поколения прав человека; экологического императива в отношениях общества и природы, согласно которому экономическая целесообразность должна быть подчинена требованиям экологической безопасности чело­вечества.

Антропокосмизм тесно связан с такими характеристиками формирую­щейся парадигмы социального знания, как синергетика и футурология.

Синергетика как метод познания социальных явлений предполагает рассмотрение общества как открытой, неравновесной, динамически раз­вивающейся системы, включенной в более широкую систему взаимосвязи общества и природы. С точки зрения синергетического подхода, такие нерав­новесные и динамичные системы - к числу которых относится и современное техногенное общество - на определенной стадии своего развития (вблизи так называемой точки бифуркации), испытывая определенные импульсы извне, могут выйти как на более высокий уровень своей организации, так и на более низкий. При этом переход на более низкий уровень чреват распадом данной системы и включением ее элементов в состав других систем, более устойчивых, но в то же время обладающих меньшей степенью организован­ности. Именно вблизи такой точки бифуркации находится современное человечество. Как никогда остро перед ним стоит дилемма: или радикаль­ная перестройка всех современных социальных отношений и институтов в соответствии с принципом антропокосмизма и экологического императива, или внезапная широкомасштабная катастрофа, последствием которой будет существенная деградация социальных отношений, а возможно, и гибель самого человечества.

доминирующей в современном общественном сознании парадигме социального знания присущ антропоцентризм, который блокирует серьезное рассмотрение данной проблемы. Поэтому современная философия и передовая обществоведческая мысль на основе критики уни­версалий культуры техногенного общества разрабатывают принципиально иные, нежели антропоцентризм, подходы к решению проблемы взаимосвязи природы и общества.

Фундаментальным принципом современного социального знания должен стать принцип антропокосмизма. С его позиций общество рассматривается как подсистема, входящая в систему биосферу Земли.

Впервые идеи антропокосмизма были выдвинуты представителями философской школы русского космизма Н.Ф. Фёдоровым, К.Э. Циолковским, И. Вернадским, А.Л. Чижевским и рядом других мыслителей и ученых.

Большую роль русского космизма в формировании современного научно-знания и антропокосмического подхода к решению проблем взаимосвязи природы и общества отмечает В.С. Стёпин.

Новый методологический подход к задачам моделирования эво­люции социума может быть развит с помощью теории самооргани­зующихся систем, или синергетики. В основе этой теории лежат три главных принципа: открытый характер моделируемых систем, учет нелинейности и когерентности. Это позволяет рассматривать эволю­ционные паттерны эволюционирующих систем не как движение вдоль однозначно определенных траекторий, а как свободное пространство альтернативных сценариев, между которыми возможен осознанный выбор. Это преимущество трудно переоценить, так как оно эквива­лентно возможности априорного запрета заведомо тупиковых сцена­риев или, по крайней мере, сведения к минимуму риска выхода на эти сценарии.

Возникновение синергетики как нового общенаучного направ­ления, имеющего дело с коллективными, кооперативными эффектами в процессах самоорганизации, относится ко второй половине 70-х годов XX в. Основополагающую роль в становлении этого научного направ­ления сыграли труды Ильи Пригожина и Германа Хакена, которому принадлежит сам термин «синергетика». Первоначально методы сине­ргетики нашли применение при исследовании неравновесных фазовых переходов и процессов самоорганизации в физических, химических и биологических системах. Позднее, однако, стало ясно, что круг науч­ных проблем, для исследования которых можно использовать методы синергетики, значительно более широк. В самое последнее время идеи синергетики начали активно использоваться в области гуманитарных и социальных научных дисциплин.

Во-первых, оценка веро­ятностей — это ведь именно то, что делает футуросинергетика. А там, где ей трудно будет справиться с задачей, на помощь ей должна прийти философия - это во-вторых. Но это и есть следующая задача философии нестабильности - работать в тесном союзе с футуросинергетикой над общими проблемами.

И третья подсказка мудрого философа - выход на живого человека, на его действия. А это уже вопрос этики. И следовательно, третья проблема, над разработкой которой должна трудиться философия нестабильнос­ти, — это вопросы морали в условиях Мегакризиса и переходных процес­сов к альтернативным сценариям грядущего.

Синергетика и футурология преодолевают историцизм, присущий куль-туро-исторической парадигме социального знания, который блокирует осознание обществом возможных опасностей его стихийного развития.

Однако для того, чтобы общество могло осознать и оценить возможные угрозы и перспективы своего дальнейшего развития, необходим диалог на­родов, наций, региональных национальных объединений. Без этого диалога невозможен выбор реалистического и в то же время благоприятного сценария дальнейшего развития человечества. В противном случае нас ожидает рост национализма, ксенофобии, религиозной и социальной вражды, который _в условиях современного глобализирующегося и высокотехнологического мира неизбежно приведет к катастрофе.

Диалог культур, стремление к пониманию Другого ведут к освобождению массового сознания от агрессивности по отношению к носителям иной культуры, к освоению тех смыслов и символов, которые отсутствуют в род­ной культуре. Именно через диалог культур возможно лучшее понимание собственных культурных символов и традиций и даже переоценка ценностей своей культуры.

Только в процессе равного и благожелательного отношения к Другому, диалога культур возможны синтезы культурных традиций, например, дина­мичности, присущей культуре Запада, и экологичности, присущей культуре Востока. Именно этот синтез и позволит выработать те единые гуманисти­ческие ценности культуры, без которых, несмотря на экономическую, тех­нологическую и информационную глобализацию, человечество никогда не станет единым сообществом, а следовательно, не сумеет решить глобальные проблемы своего собственного развития.

О том, почему культура XX в. может пониматься только как диалог куль­тур, говорит известный философ В.С. Библер (см. ниже в текстах).

Итак, все составляющие новой эколого-футурологической парадигмы со­циального знания — философия как рефлексия над универсалиями культуры, антропокосмизм, синергетика как метод социального познания, футурология, диалог культур и идеи нового социализма - предполагают друг друга и обра­зуют систему принципов социального знания, которая способна дать ответы на насущные вопросы развития современного человечества.

Анализ развития социальной философии XX в. вывел нас на три, пожалуй, самые главные проблемы современности:

1) проблему общества как развивающейся системы;

2) проблему взаимосвязи развития общества и природы;

3) проблему кризиса культуры современного техногенного общества.

В ходе дальнейшего изложения материала мы сосредоточимся на анализе именно этих проблем.

З. Бауман // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 414-417.

1. Что такое «мир как объект администрирования» и каковы основные черты его самосознания?

Современная гуманистика моделировала мир в первую очередь как объект администриро­вания. Это был мир, обозреваемый с высоты стола генерального дирек­тора. Это был мир, в котором ставились и реализовывались цели, а общую цель расщепляли на подпроблемы для исполнения, мир, в котором се­годняшнее состояние оценивалось по тому, приближается оно или от­даляется от запланированного на завтра, и в котором главным условием достижения целей (и уже поставленных и еще непридуманных) была сплоченность рядов исполнителей.

Из того, что мир рассматривается в административной перспек­тиве, что на него проецируется способ бытия и мышления «админист­рации», вытекают три следствия.

Во-первых, моделируемый мир целостен, а это значит, что он содержит все существенное для продолжения своего бытия. Говоря точнее, все чего он не содержит, несущественно и может не приниматься в расчет.

Для социологии такой целостностью было общество, открыв либо молчаливо отождествляемое последние сто лет с национальны государством - самым большим из миров, наделенных авторитету для постановки задач и способных к успешной координации усилий, которые требуются для их реализации. И была культура, также чаще всего понимаемая как культура совокупности, управляемой полностью либо частично суверенной властью, культура как широчайшее собрание верований и навыков поведения, делающих возможной координацию усилий. Практика и притязания современного государства послужи­ли инкубатором, в котором вызрела идея этих целостностей... Гений Талкотта Парсонса и тайна его захватывающей дух карьеры не только в том, что в своем структурном функционализме он как никто до него систематизировал упомянутые стратегические предпосылки, но и в том, что ему удалось представить всю историю современной социологии как процесс неумолимо ведущий в направлении такой систематизации.

Во-вторых, рассматриваемый мир есть целостность сплоченная, слаженная по образу и подобию механизма.

В-третьих, мир - это проект-в-процессе-реализации, т.е. проект, который существует во времени кумулятивном и целенаправленном — ведь только в таком времени и мыслимы проектирование и проекты.

2. Каковы причины и характерные черты кризиса самосознания «мира как проекта»?

К ответу на этот вопрос можно подходить с разных сторон.

Во-первых, всеобщность, универсальность проекта требует власти с универсальными претензиями. Такой власти пока что-то не видно. Эрозия и ослабление государственной власти, когда-то увлекшейся ми­ротворческой миссией, углубляются изо дня в день. ...Вместо норматив­ного регулирования поведения обывателя - соблазнение потребителя; вместо насаждения идеологии - реклама; вместо легитимации власти - пресс-центры и пресс-бюро.

Во-вторых, все мы на собственном опыте имели множество поводов, чтобы утратить уважение к проектам совершенного общества. Полякам выпало, вероятно, даже больше чем другим возможностей близко познакомиться с двумя наиболее амбициозными воплощениями такой проектантской мании: тысячелетним Рейхом и райским садом коммунизма. Мы знаем теперь по результатам посмертного вскрытия, к чему приводит Проект проектов, если сломать общественные тормоза и поддержать его всей мощью государственной машины. Знаем, как живет­ся в обществе-саду с государством в роли садовника, решающего, каким растениям в нем есть место, а какие портят вид, какие полезны, а какие подлежат прополке... Не то или другое конкретное государство потеряло авторитет, но государство как таковое, власть как таковая, а главное потерял силу любимый призыв всякого государства с инженерными претензиями: терпеть сегодня во имя счастливого будущего.

В-третьих, современную цивилизацию одолели внутренние противоречия, с которыми она родилась и от которых не могла избавиться.

3. В чем заключаются особенности современного социального позна­ния?

Главное сегодня — не столько отказ от некоторых центральных для ценной социологии категорий (это самое легкое), сколько освобождение навыков мышления, связанных с использованием этих категорий. Речь идет главным образом о виденьи действительности человеческого общежития не как объекта административного воздействия, норматив­ного регулирования и функциональной координации, но как области самопроизвольных и слабо скоординированных процессов; а также об из­бавлении такой трактовки теории, согласно которой она должна заранее определять то, что могут определить только человеческие действия.

Пора перестать искать и мнимо связные, будто бы системные псевдоцелостности типа «культуры», которую сегодня мы склонны рассматривать как поле творчества и коммуникации, производства и чтения знаков непрерывных и никогда не повторяющихся -процессов их преобразования, самоопределения и трансцендирования. Культура - это поле, где все мы авторы и актеры...

Следует также подвергнуть основательной ревизии Понятие системы, или способа, при помощи которого Разнородные элементы людского множества, будь то различные элементы действия, элементы жизненного процесса, различные понятия или регулятивные представ­ления вступают в связь и взаимодействие. Надо признать, что «систем­ность» системы не сводится к взаимному уравновешиванию и приспособ­лению элементов, к воспроизводству образцов этого уравновешивания и успешному подавлению отклонений от образцов, но складывается на манер калейдоскопических узоров из игры взаимных напряжений, противоречий и амбивалентностей, переговоров и торгов, понимании и непонимании, так что недоопределенность и многозначность общаю­щихся элементов - не проявление какой-то болезни, патологии системы, а условие ее жизнеспособности.

4. Какова роль социальной философии на современном этапе истори­ческого развития?

Призвание философов и социологов - в оглашении, выговаривании умолчаний, в том, чтобы выявить неочевидное, уловить то, что выскальзывает, либо до чего руки не доходят или чего не хотят трогать На долю философов и социологов выпало разоблачать ложь обещаний успокоительной уверенности и навсегда устроенного порядка, которыми заманивают в тоталитарные ямы миражом освобождения от груза проблем высмеивать чванство продавцов единственного патентованного смысла. Написал недавно Тадэуш Школут рушить всякие «священные истины», разоблачать их репрессивный характер и тем минимизировать несправед­ливость по отношению к тем, кто отказывается участвовать в «языковой игре», навязанной господствующим большинством. Этот акцент на критической функции современной философии отнюдь не означает, что философская мысль не должна исходить из определенных фундаментальных принципов. Первым из них должен стать принцип су­ществования человечества как единой социальной системы. Как существо­вание всех других ценностей культуры человечества, так и существование, и развитие философии теряет всякий смысл, коль скоро человечество может исчезнуть с лица Земли.

А.П. Назаретян // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 639-643.

1. Каковы научные предпосылки становления концепции коэволюции природы и общества?

Концепция всемирной истории изначально носила евроцентричный характер, за что в XIX и особенно в XX в. подверглась острой критике сторонниками «цивилизационного» под­хода (Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер, ранний А. Тойнби и др.), азатем «исторического партикуляризма», «постмодернизма», национального и религиозного фундаментализма. Вместе с евроцентричной идеологией была отвергнута сама идея общечеловеческой истории, вплоть до того, что Шпенглер предложил сохранить за понятием человечество исклю­чительно «зоологическое» значение.

И в начале XXI в. правомерность всемирно-исторического взгляда, особенно в его эволюционном истолковании, принимается не всеми. Но открытиями археологов, антропологов и историков убедительно оп­ровергнуты главные аргументы Данилевского и Шпенглера: отсутствие преемственности в развитии региональных цивилизаций, отсутствие в прошлом событий, которые имели бы ключевое значение для всего человечества и т.д. Векторный характер истории человечества доказы­вается эмпирически, поэтому в научной (в отличие от идеологической) дискуссии можно оспаривать те или иные трактовки, но не реальность всемирной истории как предмета.

2. Что такое Универсальная (Большая) история?

В первой половине XX в. было установлено глубокое взаимовлияние геологических, биотических и социальных процессов; ^в результате оформилось новое направление междисциплинарных ис­следований эволюции - глобальная история (от лат. $1оЬи$ - шар). Это История Земли, рассматриваемая как последовательное образование, Развитие и взаимодействие планетарных сфер, в процессе которых биота, ^а затем общество становились ведущими агентами преобразований.

Основоположниками глобальной истории стали советский биохи­мик В.И. Вернадский, а также французские антрополог П. Тейяр де *"^аРден и философ Э. Леруа, доказавшие, что история человечества представляет собой фазу эволюции земного шара, которая заверша­йся созданием ноосферы. Такой подход остается влиятельным и в временной науке.

Концепция Универсальной (Большой) истории как цельной картины эволюционных процессов от Большого Взрыва до современного общества оформилась в 1980-90-х годах. Ее предпосылками послужили Два ключевых достижения в науке XX в. Во-первых, релятивистские модели эволюционной космологии получили косвенные подтверждения (эфффект красного смещения, реликтовое излучение и т.д.) и широкое признание. Универсальная история - не философское, а общенауч­ное направление. Но оно остро нуждается в философском осмыслении и представляет философам обширный «фронт работ». Здесь выделена одна, синергетическая версия, представляющаяся автору наиболее раз­работанной и методологически фундированной.

3. Какова природа эндоэкзогенных кризисов?

Еще в 1947 г. Э. Шредингер показал, что работа против энтропии не может производиться иначе, как за счет «потребления упорядоченнос­ти», т.е. ценой роста энтропии других систем. При внешнем изобилии открытые неравновесные системы наращивают объем антиэнтропийной работы, захватывая в меру возможностей пространство жизнедеятель­ности. Рано или поздно экстенсивный рост приводит к исчерпанию доступных ресурсов — и в результате обостряется специфический кризис в отношениях между неравновесной системой и средой.

Кризисы такого типа экологи назвали эндо-экзогенными: система (организм, биологическая популяция, общество) сталкивается с не­благоприятными изменениями среды, вызванными ее собственной активностью. Эндо-экзогенные кризисы, к числу которых относятся, Конечно, и все кризисы антропогенного (техногенного) происхожде­ния, играют особую роль в эволюции. Когда наработанные механизмы антиэнтропийной активности становятся контрпродуктивными, чре­ватыми катастрофическим ростом энтропии, наступает бифуркаци­онная фаза. Если невозможно сменить среду обитания, то дальнейшие события сводятся, в конечном счете, к двум сценариям. Либо система приближается к равновесию, т.е. деградирует (простой аттрактор), либо еще более удаляется от него, усовершенствовав антиэнтропийные ме­ханизмы. Последнее достигается ростом внутреннего разнообразия и усложнением структуры, а также формированием более динамичной и дифференцированной модели мира.

4. Каким образом человечество выходит из этих кризисов?

Сценарий выхода из кризиса за счет повышения уровня неравно­весности называется странным аттрактором. Это уже «квазицелевая» ситуация - в том смысле, что актуальная задача сохранения оборачи­вается устремленностью системы к качественно новому состоянию. В развитом обществе эта общеэволюционная закономерность принимает форму сознательных проектов по переустройству технологической базы, организационных и психологических основ. Гипотеза техно-гуманитарного баланса (чем выше мощь производс­твенных и боевых технологий, тем более совершенные механизмы культурной регуляции необходимы для сохранения общества), верифй' цированная впоследствии многообразными эмпирическими данными и расчетами, подсказана именно синергетической моделью истории. Она объясняет не только факты обвала процветавших оазисов цивилизации, но и факты прорыва человечества в новые культурно-исторические эпохи. В тех случаях, когда антропогенный кризис охватывал обширный регион с высоким уровнем культурного разнообразия, его обитателям удавалось найти кардинальный выход из тупика. Это были переломные эпизоды общечеловеческой истории, сопряженные с изменениями, по большому счету, необратимыми: сменой технологий, ростом информа­ционного объема интеллекта, усложнением социальной организации, совершенствованием культурных ценностей и норм.

Подчеркнем, что конструктивное разрешение каждого антропоген­ного кризиса сопровождалось очередным повышением неравновесности социальной системы, усилением искусственной опосредованности со-циоприродных и внутрисоциальных отношений и в целом - удалением общества вместе с природной средой от естественного (дикого) состо­яния. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить собирательство и охоту с земледелием и скотоводством (неолитическая революция), сельское хозяйство с промышленностью (индустриальная революция) или промышленное производство с компьютерным (информационная революция).

Синергетическая модель включает в концепцию Универсальной истории драматические процессы социальной и духовной эволюции, демонстрируя вселенские истоки человеческого разума и морали без обращения к мистике Божественного промысла. Биологический и социальный «прогресс» видится не как цель, но как средство сохране­ния неравновесной системы в фазах неустойчивости, и в целом - как цепь успешных адаптации к последствиям

собственной активности (на фоне преобладающих разрушительных эффектов неустойчивости). Наконец, взгляд на историю, особенно в ее переходных стадиях, под таким углом зрения помогает конструировать сценарии обозримого будущего и отличать реалистические прогнозы, проекты и рекомен­дации от утопий.

В.С. Стёпин // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 420-421, 752-756.

1. Какие направления существовали в философии русского космизма? Какие мыслители примыкали к этим направлениям?

В русском космизме выделяют по крайней мере три течения: естественнонаучное (Наумов, Н.Г. Холодный, В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский, А.Л. Чижевский); религиозно-философское (Н.Ф. Федоров); поэтически-художественное (СП. Дьяч­ков, В.Ф. Одоевский, А.В. Сухово-Кобылин).

2. Каковы основные идеи религиозного и естественнонаучного направ­лений русского космизма?

Русский космизм возникал как своеобразная антитеза классичес­кой физикалистской парадигме мышления, основанной на жестком разграничении человека и природы. В нем была предпринята попытка возродить онтологию целостного видения, органично соединяющего человека и космос. Эта проблематика обсуждалась как в сциентистском, так и в религиозном направлении космизма. В религиозном направле­нии наиболее значительной была концепция Н.Федорова. Как и другие космисты, он не был удовлетворен расколом мироздания на человека и природу как противостоящих друг другу.

Критически относясь к утопически-фантастическим элемен­там воззрений Н.Федорова, которые содержат в себе немалую долю мистицизма, тем не менее важно выделить рациональные моменты его концепции - достаточно отчетливо прописанную идею взаимосвязи, единения человека и космоса, идею взаимного полагания рациональ­ного и нравственного начала человека, идеал единства человечества как планетарной общности людей.

Но если религиозный космизм отличался скорее фантастически-умозрительным характером своих рассуждений, то в естественнонаучном направлении при решении проблемы взаимосвязи человека и космоса особое внимание уделялось осмыслению научных достижений, под­тверждающих эту взаимосвязь.

Н.Г. Холодный развивал эти идеи в терминах антропокосмизма, противопоставляя его антропоцентризму. «Поставив себя на место Бога, - отмечал он, — человек разрушил естественные связи с природой и заключил себя на продолжительное одиночное существование».

По мнению Холодного, антропоцентризм прошел несколько эта­пов в своем развитии: на первой стадии человек не выделял себя из природы и не противопоставлял себя ей, скорее он «очеловечивал» природные силы - это было отношение слабого к сильному; на второе этапе человек, выделяя себя из природы, начинает смотреть на нее ка^ на объект исследования, основу своего благосостояния; на следующее

стадии человек возносит себя над природой, опираясь на силу духа, он познает Вселенную, и, наконец, на следующем этапе наступает кризис антропоцентрического мировоззрения, которое начинает разрушаться под влиянием успехов науки и философии.

Н.Г. Холодный справедливо отмечал, что антропоцентризм в свое время сыграл позитивную роль в качестве мировоззрения, освободив­шего человека от страха перед силами природы ценой своего возвеличи­вания над ней. Однако постепенно наряду с антропоцентризмом стали возникать зачатки нового взгляда — антропокосмического. Антропо-космизм рассматривался Холодным как определенная линия развития человеческого интеллекта, его воли и чувств, которые вели человека к достижению его целей.

3. Почему идеи русского космизма актуальны для нашего времени?

Существенным элементом в антропокосмиз-ме была попытка пересмотреть вопрос о месте человека в природе и о взаимоотношении его с Космосом на основе естественнонаучных знаний. Человек начинал рассматриваться как одна из органических частей мира, и утверждалось убеждение, что только на этом пути можно найти ключ к пониманию природы самого человека. Человек должен стремиться к единству с природой, которое обогащает и расширяет его внутреннюю жизнь.

Таким образом, в философии космизма достаточно отчетливо обозначились два аспекта взаимосвязи человека и космоса: с одной стороны, человек выступал как фрагмент эволюционирующего Кос­моса, его неотъемлемая часть, зависящая во всех своих проявлениях от космического целого. С другой стороны, сам человек рассматривался в качестве фактора эволюции, развивая свои способности таким образом, что, создавая новую технику и технологию, он начинал активно воздейс­твовать на окружающий мир. И хотя на рубеже XIX - XX веков вера в научно-технический прогресс была достаточно зримой и еще не прояв­лялись кризисные последствия технократического отношения к миру, космисты предупреждали будущие поколения о возможных негативных последствиях безудержной к ничем не ограниченной технологической эксплуатации природы.

Вопросы и задания:

1. Каковы особенности классической науки?

Относительно медленные темпы развития техногенной цивилизации на ранних стадиях ее истории по сравне­нию с современными не приводили в классической науке к частым перестройкам ее оснований.

В силу этого естественным было восприятие сложившихся идеалов и норм познания в качество выражения самой природы мыслительной деятельности человека, которая рассматривалась как неизменная в своей основе.

Наука и философия специально не рассматривали социальных детерминаций человеческого познания, не выявляли тех социальных предпосылок, которые формируют особен­ности интеллектуального освоения мира в каждую историческую эпоху. Деятельностно-практическая природа научного познания, зависимость вырабатываемых наукой представлений об объектах от операциональных структур, мировоззренческих факторов и ценностей соответствующей эпохи оставались в тени и не были предметом рефлексии в науке и фи­лософии классического периода.

Отсюда вытекала характерная для этого периода трактовка идеалов и норм объяснения и обоснования знаний. Идеалы и нормы, консти­туирующие науку в качестве специфической формы познания (такие, как требование объективности и предметности знания, эмпирической проверки и т.д.), связывались с их особой интерпретацией. Считалось, что объективность и предметность теории достигается тогда, когда в «твердо установленных» фактах рассуждение выявляет сущностные ха­рактеристики, элиминируя из объяснения все, что относится к субъекту и процедурам его деятельности. Обоснованность теоретических знаний рассматривалась как способность объяснять и предсказывать факты и базироваться на самоочевидных принципах, почерпнутых из опыта.

Прежде всего следует выделить те принципиально новые идеи современной научной картины мира, которые касаются представлений о природе и взаимодействии с ней человека. Эти идеи не вписываются в традиционное для техногенного подхода понимание природы как не­органического мира, безразличного к человеку, и понимание отношения к природе как к «мертвому механизму», с которым можно экспери­ментировать до бесконечности и который можно осваивать по частям, Преобразовывая его и подчиняя человеку.

2. Чем отличается современная постнеклассическая наука от классической и неклассической науки XVII - первой половины XX в.?

В современной ситуации формируется новое видение природной ^сРеды, с которой человек взаимодействует в своей деятельности. Она Начинает рассматриваться не как конгломерат изолированных объектов ^и Даже не как механическая система, но как целостный живой организм, изменение которого может проходить лишь в определенных границах.

Начиная от становления естествознания вплоть до середины XX столетия, такое «организмичес-кое» понимание окружающей человека природы воспринималось бы как своеобразный атавизм, возврат к полумифологическому сознанию, не согласующемуся с идеями и принципами научной картины мира. Но после того как сформировались и вошли в научную картину мира пред­ставления о живой природе как сложном взаимодействии экосистем, после становления и развития идей Вернадского о биосфере как целос­тной системе жизни, взаимодействующей с неорганической оболочкой Земли, после развития современной экологии, это новое понимание непосредственной сферы человеческой жизнедеятельности как организ­ма, а не как механической системы, стало научным принципом, обосно­ванным многочисленными теориями и фактами. Экологическое знание играет особую роль в формировании научной системы представлений о той сфере природных процессов, с которой человек взаимодействует в своей деятельности и которая выступает непосредственной средой его обитания как биологического вида.

В современной культуре все более отчетливо формируются контуры нового взгляда на мир, в становление которого вносит существенный вклад научная картина мира. Этот взгляд предполагает идею взаимосвязи и гармонического отношения между людьми, человеком и природой, составляющими единое целостное образование.

В рамках такого подхода складывается новое видение человека как органичной части природы, а не как ее властителя, развиваются идеи приоритетности сотрудничества перед конкуренцией.

Становление «нового взгляда» на мир, о котором говорит Э. Ласло, это, по существу, формирование новой системы мировоззрения, вбира­ющей в себя достижения современной науки. Этому подходу созвучны идеи Ф. Капра о «едином экологическом взгляде на мир». «единая экология» (А. Несс), с достаточной очевидностью показывает ограниченность антропоцентризма, демонс­трируя, что «человек не является ни властелином, ни центром мирозда­ния, он лишь существо, которое подчиняется законам взаимности».

3. Какую роль в современной постнеклассической науке играют прин­ципы этики?

Изменения, происходящие в современной науке и фиксируемые в научной картине мира, коррелируют с напряженными поисками но­вых мировоззренческих идей, которые вырабатываются и шлифуются в самых различных сферах культуры. Это и поиски новой религии, и переосмысление старой, как это делают Р. Атфилд и Л. Уайт, и создание «новой этики», как предлагают Э. Ласло и О. Леопольд. Как отмечал Лас­ло, «мы нуждаемся в новой морали, в новой этике, которая основывалась бы не столько на индивидуальных ценностях, сколько на необходимых требованиях адаптации человечества как глобальной системы к окру­жающей природной среде. Такая этика может быть создана на основе идеала почтения к естественным системам».

Подобные идеи развивает и О. Леопольд, предлагая различать этику в философском смысле, как различие общественного и антиобщест­венного поведения, и этику в экологическом смысле как ограничение свободы действий в борьбе за существование.

Новые мировоззренческие идеи возникают в качестве своеоб­разного резонанса современной науки и создаваемых в ней картин мира с другими областями культурного творчества. Взаимное влияние этих областей ускоряет процесс формирования новых смыслов универсалий Культуры и соответственно новой системы ценностных приоритетов, предполагающих путь к иным, нетрадиционным стратегиям человечес­кой жизнедеятельности.

В свою очередь новые смыслы и ценностные ориентации все в большей мере включаются в систему философско-мировоззренческих оснований науки.

Ключевым моментом в их развитии являются представления научной картины мира об органичной включенности человека в целостный кос­мос и о соразмерности человека как результата космической эволюции породившему его миру.

Возникающие на этой основе этические идеи ответственности человека перед природой делают картину мира аксиологически нагру­женной.

Человек, познавая мир, должен не навязывать природе свой собственный язык, а вступать с ней в диалог. По мнению Пригожина, современная наука научилась с уважением относиться к изучаемой ею природе, которую невозможно описать «извне», с позиций зрителя. «Описание природы - живой диалог, коммуникация, и она подчинена ограничениям, свидетельствующим о том, что мы макроскопические существа, погруженные в реальный физический мир».

Л.В. Лесков // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 423-428.

1. В чем заключается принципиальный недостаток современного обществознания?

Ни одна из глобальных проблем, порожденных эпохой индустриализма, так и не нашла решения. Более того, на наших глазах происходит ускоренное обострение этих проблем и противоречий.

Но верно и другое: человечество хотя и движется в направлении эволюционного тупика, но этот процесс не стал пока необратимым. В размышлениях о постиндустриальной трансформации как истори­чески неизбежном очередном этапе эволюции человечества есть один недостаток: провозглашая примат теоретического знания как знаковую примету новой исторической эпохи, почти никто не пытается ответить на вопрос: а какое знание необходимо, чтобы обеспечить успех этой трансформации? Очевидно, ключевым для судеб человечества является ответ именно на этот вопрос.

Обращаясь к его исследованию, следует выделить две задачи, имею­щие одинаково важное значение. Во-первых, это методология модели-звания процессов социокультурной динамики, обладающая достаточно адекватной эксплицитной функцией и одновременно пригодная для строения альтернативных сценариев социальной эволюции. Во-вторых, это определение тех научных направлений, на теоретическом фундаменте которых можно рассчитывать на снятие груза современных глобальных проблем.

Достаточно ясно, что первая из этих задач не может быть решена на основе традиционных методологических приемов, а вторая - в рамках существующей научной парадигмы, так как в противном случае это решение было бы уже найдено.

2. Каковы основные понятия и концепции социосинергетики?

В самое последнее время идеи синергетики начали активно использоваться в области гуманитарных и социальных научных дисциплин.

Категории самоорганизации нашли применение в трудах Э. Ласло, Дж. Форрестера, Д. Медоуза, Э. Тоффлера, а в России - Н.Н. Моисеева, СВ. Курдюмова, Ю.Л. Климонтовича, А.А. Самарского и др. При мо­делировании динамики сложных систем перспективными оказываются математические методы теории катастроф (работы Р. Тома, К. Зимана, А.А. Андронова, В.И. Арнольда и др.).

Г. Хакену принадлежит простое и наиболее общее определение синергетики: она образует мост между одним и другим. Быть может, более точно следовало бы сказать: и всем прочим. Потому что основным принципом синергетики является требование не разбирать систему на части, а рассматривать ее в ее целостности, понять взаимодействия на уровне ее структурных подсистем, а также особенности выхода на систему в целом. По этому поводу уместно вспомнить одно буквально провидческое замечание Гёте: когда целое вполне обнаруживает себя, оно указывает на все остальное. Уместно вспомнить и афоризм Гермеса Хрисмегиста: «Все в одном и одно во всем».

Основные понятия

Если исследуемый объект нельзя рассматривать в отрыве от других объектов, поскольку связи с этими объектами влияют на его поведение, то надо исследовать всю совокупность этих объектов, или систему. Система называется динамической, если ее характеристики изменяются со временем.

Изменение системы проявляется в смене ее состояний вследствие внешних воздействий и внутренних свойств самой системы. Если совокупное действие внешних и внутренних факторов взаимно уравновешено, то система находится в стационарном состоянии.

Особый класс систем образуют саморазвивающиеся, или самоорга­низующиеся, системы. К этому классу относятся системы открытого типа с нелинейными обратными связями. Открытый характер системы означает, что она обладает источниками и стоками энергии, вещества или информации. Открытая система не изолирована от окружающей среды, а, напротив, находится с ней во взаимодействии. Примером такой системы может служить биосфера Земли, которая существует благодаря тому, что постоянно получает энергию, излучаемую Солнцем.

Обратные связи могут быть как положительными, так и отрицатель­ными. Первые ведут к уходу системы от стационарного состояния и раз­витию неустойчивостей, вторые возвращают ее к исходному состоянию.

Становятся ясными такие свойства саморазвивающихся систем, как необратимость и многовариантность альтернативных путей их эво­люции. Если развитие системы происходит по установившемуся режи­му, то такой тип ее эволюции называют аттрактором. Отличительное свойство аттрактора состоит в том, что он способен притягивать соседние Режимы (аттракция означает притяжение). Следующее принципиально важное отличительное свойство динами­ки самоорганизующихся систем состоит в том, что на фоне монотонного увеличения или уменьшения параметров системы может наступить внезапное изменение ее состояния. Это явление, также обусловленное нелинейными обратными связями, называется катастрофой. Хорошо известный пример такой катастрофы - закипание воды, когда ее тем­пература достигает ста градусов по Цельсию.

После прохождения этой точки дальней­шая эволюция системы перестает быть однозначной, она будет про­исходить по одному из альтернативных, значительно различающихся сценариев. Поэтому такие точки разрыва и ветвления эволюционного процесса называют бифуркациями (строго говоря, бифуркация означает раздвоение).

Из теории саморазвивающихся систем следует, что после точки бифурка­ции их дальнейшая эволюция может происходить только по одному из четко и однозначно фиксируемых альтернативных сценариев. В момент бифуркации эти сценарии существуют лишь как виртуальные, однако они достаточно определенно различаются между собой и число их не только конечно, но во многих случаях невелико. сформулированный Хакеном принцип подчинения. Этот принцип — один из важнейших в теории самоорганизации и является следствием меха­низма аттракции: когда после прохождения зоны бифуркации система оказывается в окрестности одного из аттракторов, число факторов, определяющих дальнейшее поведение этой системы, становится ми­нимальным. концепция параметров порядка играет ключевую роль в синергетике.

На практике подбор этих параметров напоминает работу карикату­риста, который старается на рисунке передать только наиболее характер­ные черты изображаемого объекта. Функция этих регулировочных пара­метров состоит в том, что они определяют асимптотическое поведение системы, ее переход к тому или иному новому устойчивому аттрактору. Все это позволяет рассматривать синергетику как современную пара­дигму развития.

3. Каково значение синергетики для анализа развития общества?

Новый методологический подход к задачам моделирования эво­люции социума может быть развит с помощью теории самооргани­зующихся систем, или синергетики. В основе этой теории лежат три главных принципа: открытый характер моделируемых систем, учет нелинейности и когерентности. Это позволяет рассматривать эволю­ционные паттерны эволюционирующих систем не как движение вдоль однозначно определенных траекторий, а как свободное пространство альтернативных сценариев, между которыми возможен осознанный выбор. Это преимущество трудно переоценить, так как оно эквива­лентно возможности априорного запрета заведомо тупиковых сцена­риев или, по крайней мере, сведения к минимуму риска выхода на эти сценарии.

4. В чем заключается роль философии в формировании нелинейного мышления?

Согласно принципу классического детерминизма, «свобода есть осознанная необходимость». Принимая принципы нелинейного мышления, лежащие в основе сине­ргетики, мы получаем иную формулировку: свобода есть возможность выбора и одновременно чувство ответственности за этот выбор.

Какой практический смысл может иметь философия для человека, способна ли она подсказать, как ему жить?

Огромное большинство людей, - не спеша ответил Рассел, - сейчас совершенно запутались, как им следует вести себя. По моему мнению, кому не следует быть уверенным в чем-либо. Если у вас нет сомнений, вы несомненно, ошибаетесь, так как ничто не заслуживает полной уверенности, а следовательно, всегда все свои убеждения нужно подвергать некоторой доле сомнения и, несмотря на сомнения, действовать решительно. В практической жизни приходится действовать, основываясь на вероятностях, и я жду от философии, что она поощрит людей действовать решительно, хоть и без абсолютной уверенности.

Так мало слов и столько ценных советов! Во-первых, оценка веро­ятностей — это ведь именно то, что делает футуросинергетика. А там, где ей трудно будет справиться с задачей, на помощь ей должна прийти философия - это во-вторых. Но это и есть следующая задача философии нестабильности - работать в тесном союзе с футуросинергетикой над общими проблемами.

И третья подсказка мудрого философа - выход на живого человека, на его действия. А это уже вопрос этики. И, следовательно, третья проблема, над разработкой которой должна трудиться философия нестабильнос­ти, — это вопросы морали в условиях Мегакризиса и переходных процес­сов к альтернативным сценариям грядущего. Тут, правда, похоже, Рассел противоречит самому себе: дело философии, говорит он, познавать «мир, а не изменять его. Это у Маркса сказано: философы различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его».

И если говорить о преодолении Мегабифуркации, то прав Маркс, а не Рассел. Однако и Рассел, словно забыв свои предыдущие слова, дает людям совет действовать решительно. Причем с помощью именно философии.

И теперь, когда вопрос о философии нестабильности, кажется, стал ясным, хочется задать лорду Расселу, который, сам того не зная, так сильно помог нам, последний вопрос:

— Насколько ценные результаты может дать философия для наших целей?

Ответ старого ученого был твердым:

— Я думаю, что философия имеет большое значение в сегодняшнем мире. Во-первых, потому, что, как я уже сказал, она заставляет нас осознавать существование очень многих и очень важных вопросов, не входящих, по крайней мере сейчас, в сферу науки. А во-вторых, она все же делает людей немного скромнее интеллектуально и заставляет их осознавать, что нет короткой дороги к знаниям. И что постижение мира - это очень долгое и сложное дело, в котором мы не должны быть догматиками.

В.С. Библер // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 429-431. (то же самое относиться к 4.4. вопрос 1)

1. Что понимает под термином «диалог культур» В.С. Библер?

В этих размышлениях понятие «культура XX века» озна­чает: XX Век в своей культурной проекции в Век XXI. Иными словами - все культурные феномены нашего столетия понима­ется в точке своего фокусирования, сосредоточения в конце 90-х годов, Момент векового и тысячелетнего кануна. — Понимаются как вопрос, даже как возглас - SOS, обращенный в следующее тысячелетие. И именно в таком средоточии век XX обнаруживает свой действительный культурный смысл (1) и оказывается смыслом прошедших исторических эпох как диалога культур (2).

Дело в том, что в исходное определение культуры (как я ее по­нимаю) входит некий логический круг: культура есть форма общения (диалога) культур. Культура есть там, где есть две культуры (это - ми­нимум, достижимый в итоге некоего логического «эпохе», некой предельной идеализации...). Культура - это грань культур, момент их взаимоначинания и взаимостановления как культуры... Но такое опре­деление возможно не за счет некоего обобщения одинаковых признаков различных (раздельно существующих) культур, но только в контексте их реального общения, взаимовопрошания, взаимоответственности (...ответственности), снимающего временную стрелу — прошлое - на­стоящее - будущее... И - формирующего некую континуальность настоящего, когда все культуры одновременны, могут слышать друг друга и отвечать друг другу. Причем, культура тем более культура, чем в большем числе диалогов (одновременностей) она соучаствует, чем более (!) она одновременна или, точнее, со-временна.

2. Почему в XX в. культура может существовать и развиваться только как диалог культур?

В XX веке сближаются и встречаются и уничтожают временной раз­рыв — различные ценностные и интеллектуальные спектры разных культур. Причем встреча эта происходит — и мучительно происходит — в сознании, в повседневном быту каждого человека — жителя Европы, Азии, Африки.

Здесь два момента. Во-первых, все те смещения и сдвиги нашего бытия (окопы, концлагери, блокады, беженство), о которых я толь­ко что говорил, уже сосредоточивают в нашем вседневном сознании европейские, азиатские, африканские встречи, перекрестки, столк­новения - людские, религиозные, традиционные, культурные. Уйти (убежать) от них я не могу. Они — вокруг меня, они — во мне, они взаимоаннигилируют и взаимообусловливают друг друга в каждом моем поступке. Причем - везде: в Германии или Франции (эмигран­ты, беженцы, переселенцы), в Алжире или — в Молдавии (французы - арабы; молдаване - «приднестровцы»). И это не просто мирные встречи и не только беспощадные кровопролития, это - ставшие в XX веке насущными, неизбежными и невозможными — встречи культур, целостных, исторических, ценностных спектров. И, может быть, как раз потому, что сегодняшние встречи людей - это насущные и невозможные встречи культур (да еще в каждом одиноком сознании), они столь часто и страшно оборачиваются кровью и смертью.

Во-вторых (это усиливает и во многом объясняет мое «во-первых»), в XX веке встречи культурных ценностных спектров происходят не только, так сказать, по «горизонтали», в географическом одновременном про­странстве. Эти встречи осуществляются и «вертикально», точнее — втя­гивая вертикаль в точку нашего настоящего. Обнаруживается - наверное, в Европе сильнее всего (но не только в Европе) - одновременность, казалось бы, иерархически и «восходяще» выстроенных культур (слово «культура» становится все более осмысленным): скажем, - античной, -средневековой, - нововременной, - современной.

Все те трагедии современного сознания и мышления и поступка, которые я здесь только наметил и которые мы обречены переживать еже­дневно, все эти трагедии выводят нас к всеобщему понятию культуры. Эта всеобщность может быть осмыслена именно потому, что становится бьтийно актуальной в жизни человека XX века. Бытийно актуальной как раз и особенно в своей изначальности.

Вот несколько, по сути, уже подготовленных определений:

-Культура есть форма одновременного общения и со-бытия культур,

Их взаимонасущности на грани, в точках перехода...

—Культура есть форма самодетерминации человеческого бытия, сознания, психологии, характера, судьбы...

А.А. Галкин // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 434-437.

1. Каковы ценностные ориентации современных левых партий и обще­ственных движений?

Пока в обществе существуют нуждающиеся, диск­риминируемые и униженные, их осознанная или интуитивная потреб­ность в альтернативной форме общественных отношений, как бы она нЯ называлась, а следовательно и в обосновывающей ее системе взглядов-остается неизменной.

Установлена закономерность, согласно которой, чем сложнее систе­ма, разнообразнее составляющие ее элементы, вариативны образованные ими структуры, тем сильнее должны быть сцепляющие силы, а следова­тельно и импульсы, предохраняющие ее от разрушения. В общественных системах эта закономерность проявляется в растущей потребности в общей воле, в интенсивных межличностных и межгрупповых связях, основанных как на рациональных, так и на эмоциональных началах. Левые ценности отвечают этой потребности в гораздо большей сте­пени, чем иные, и, прежде всего, либеральные. Неудачная реализация ценностей может временно посеять сомнения в этом, но свести на нет не в состоянии. Левые ценнос­ти представляют собой своеобразную форму реакции на это стремление, его конкретизацию в виде системы целей и предположительных способов их достижения. В этом смысле они выполняют функции, аналогичные тем, которые свойственны религиозным системам - за тем исключением, что не относят реализацию целей за пределы физического существования.

Из сказанного следует, что левые ценности вечны - настолько, на­сколько вечно человеческое сообщество. Данное обстоятельство может нравиться или не нравиться, вызывать негодование или порождать надежды. Но оно представляет собой реальность, которую надлежит Учитывать, если есть желание всерьез оценить происходящее.

Об историческом значении системы ценностей судят, прежде всего, по тому вкладу, который она внесла в общественное развитие -экономическое, социальное, политическое, в культуру и нравственность. Как же обстоит дело с вкладом левых?

В экономической области внедрение левых ценностей и борьба ориентированных на них общественных организаций за нормальное вос­производство рабочей силы не только предотвратили демографическую катастрофу, нависшую над многими странами на ранней стадии развития Капитализма, но и обеспечили резкое повышение качества живого труда, как важнейшего условия быстрого поступательного роста общественного производства.

Левые ценности и левые политические движения сыграли важнейшую роль в преобразовании урезанной элитарной, цензовой демократии, мас­кировавшей господство немногих, в современную массовую демократию, основанную на всеобщем, равном и тайном избирательном праве. И при всех недостатках, которые характерны для сложившейся на базе этого права политической системы, она пока что представляет собой наиболее приемлемую из испробованных на практике форм государственного правления, обеспечивающую вовлечение населения в политический процесс и относительную социально-политическую стабильность.

2. Каков вклад левых идеологических направлений в развитии культуры XX века?

Важнейшие элементы современной культуры, образующие ее апелли­рующие к высшей нравственности лучшие стороны, сформировались под воздействием не столько либеральной (тем более - праволиберальной) мысли, сколько левых ценностей. Это же самое можно сказать о современной трактовке прав человека, ссылкой на которые нередко злоупотребляют либералы.

3. Какие новые проблемы встали перед левыми в начале XXI в.?

Каковы же эти новые (или получившие новое выражение) проблемы, от решения которых зависят и формирующийся облик чело­веческого сообщества и его будущее? Кратко сформулировав, их можно изложить следующим образом:

1. Ограниченность естественных ресурсов и ставшая очевидной уяз­вимость окружающей среды придали особую значимость рациональному подходу к отношениям человека и природы, и прежде всего к формам и масштабам производства и потребления. Им предстоит придать такой характер, который бы не подрывал основ существования человеческо­го сообщества. Такой подход не может быть реализован на базе чисто стихийного развития.

2. Глобализация важных форм человеческой деятельности (и, прежде всего, экономических отношений и потоков информации), а также резкое возрастание численности субъектов международных отношений при наличии крайне разрушительных средств массового уничтожения потребовали координации, а в ряде случаев и прямого регулирования процессов, вышедших на надгосударственный уровень. Соответственно, возникла нужда в международных институтах, как и в упорядочении отношений между ними и страновыми государственными системами.

3. Действенного реагирования требует также обострение социальных проблем, обусловленное их выходом на наднациональный уровень. До сих пор они решались в основном на внутристрановом плацдарме.

Ввиду этого сложилось несколько типов государств: с высоким, средним и низким уровнями социальной защиты. В кругах, ориентированных на левые ценности, в свое время сложилось убеждение в возможности при помощи целенаправленных усилий международного масштаба вы­ровнять социальные условия существования по высшему показателю. Такое выравнивание рассматривалось как практическая задача. Однако процессы, подхлестнутые глобализацией, выявили обратную тенден­цию. Закономерности функционирования капитала, проявляющиеся стихийно, породили признаки выравнивания социальных условий по уровню, близкому к низшему.

Появились и новые факторы социальной нестабильности. Один из наиболее важных среди них - возникновение не поддающихся регу­лированию массовых потоков эмигрантов - переселенцев из стран с плохими условиями существования в более благополучные. Отдельные исследователи этой проблемы заговорили даже о перспективе нового всеобщего переселения народов. Судя по нынешнему положению дел, это явное преувеличение. Тем не менее, очевидно, что дальнейшее, легко прогнозируемое нарастание таких потоков может всерьез расшатать и так уже не очень прочное социальное равновесие в странах, считавшихся до сих пор сравнительно спокойными.

5. Все более острый характер приобретают изменения в характере труда, трудовых отношений и занятости, распространяющиеся сейчас на все новые регионы. Меняющиеся соотношения между различными видами труда в пользу преимущественно умственного, модифицирую­щиеся отношения собственности, реализующиеся в нематериальной форме, нетрадиционные формы занятости, продолжающееся сужение ее объемов придают социальным проблемам принципиально новый характер. В первую очередь это относится к более развитым странам, но не только к ним.

Все это, естественно, требует адекватных структурных преобразова­ний на разных уровнях общественного организма, роль в которых госу­дарственных институтов останется, очевидно, весьма значительной.

В.С. Барулин // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 631-634.

1. В чем заключаются основные принципы натуралистических концепций общества?

Натуралистические концепции общества. В XIX– начале второйXX в. в социальной философии и социологии большое распространение получили натуралистические концепции общества. Наряду с определенными упрощениями в понимании связи природы и общества, общим преувеличением роли природных факторов и недо­оценкой социальных, это направление выделило и некоторые важные и актуальные проблемы взаимосвязи природы и общества. Натурализм развивался по нескольким направлениям.

Механистическая школа.Механицисты рассматривали общество как статистический агрегат частей. На этой основе они исследовали законы, общие для всей материи и общества в том числе социолога Кэри Генри Чарлза (1793-1879), озаглавлен «Единство закона в соотноше­ниях физической, социальной, психической и моральной науки» (1872).

По Г. Кэри, физические законы тяготения, притяжения и отталкивания имеют соответствующие социальные преломления. Выдающийся химик Оствальд Вильгельм Фридрих (1853-1932) в «Энергетических основаниях наук о культуре» отстаивал мысль, что энергетика может дать обществен­ным наукам некоторые фундаментальные эвристические принципы. Так, ^с энергетической точки зрения культура - это преобразование свобод­ной энергии в связанную. Чем большее количество полезной энергии связывается, тем выше прогресс культуры.

Географическая школа.Сторонники этого направления решающую роль в развитии общества отводили географическим факторам. «Дайте мне карту страны, ее очертания, климат, воды, ветры, — писал француз­ский философ Кузен Виктор (1792—1867), — всю ее физическую геогра­фию, дайте мне ее естественные плоды, флору, зоологию, — и я берусь наперед сказать, каков человек этой страны, какую роль будет играть эта страна в истории, и не случайно, а в силу необходимости, и не в одну эпо­ху, но во все эпохи». Немецкий социогеограф Риттер Карл (1779—1859) исходил из идеи взаимодействия природы И культуры, взаимосвязи всех элементов, формирующих исторически конкретную географическую область

Немецкий зоолог и социолог Ратуель Фридрих (1844-1904) предложил научное описание дифференциации культур в зависимости от свойств географической среды. Влияния среды на человека он делил на статистические, закрепляемые в постоянных биопсихических свойствах индивидов, и динамические, изменяющиеся исторические результаты социально-политической организации. Он же являлся основателем политической географии, т.е. учения о влиянии гео­графической среды на социально-политические организации общества, об аналогиях в развитии живых организмов и государства.

Расово-антропологическая школа.Виднейшим представителем этой школы в XIX в. был французский социальный философ Гобино Артюр де (1816—1882). В книге «Опыт о неравенстве человеческих рас» он вы­двинул положение о том, что: 1) социальная жизнь и культура - продукт расово-антропологических факторов; 2) расы не равны между собой, и это обусловливает неравенство («превосходство», «ущербность», «опасность») соответствующих культур; 3) социальное поведение людей детерминируется биологической наследственностью; 4) расовые сме­шения вредны. А. Гобино считал действительным субъектом истории расы, считал, что смешение рас и стимулирует развитие цивилизации, и приведет ее к гибели.

Разновидностью расово-антропологического направления явилась антропосоциология. Один из ее представителей Ляпуж Жорж Ваше де (1854-1936) исходил в анализе общества из антропологических данных. Он ввел понятие социального отбора, выделил шесть его основных форм: военный, политический, религиозный, моральный, правовой и экономический.

Биоорганическая школа.Сторонники этой школы рассматривали общество как аналог биологического организма и пытались объяснить общественную жизнь посредством проекции биологических закономер­ностей. Так, русский социолог Лименфельд Пауль (1829-1903) считал, что торговля в обществе выполняет те же функции, что и кровообращение в организме, а функции правительства аналогичны функциям голо­дного мозга.

Немецкий социолог Шеффле Альберт (1831—1903). Он исхо­дил из необходимости целостного анализа общества, рассматривая его как «социальное тело». Исследование общества он делил на социальную анатомию, социальную морфологию и социальную физиологию, направ­ленные на «социальные органы и ткани», т.е. организации, институты, элементы общества. А. Шеффле выделял пять типов «социальных тка­ней», аналогичных тканям организма. Следует отметить, что основой общественной жизни А. Шеффле считал духовные факторы общества, подчеркивал, что биологический организм служит не буквальной осно­вой общества, а методологической базой для аналогий.

Социал-дарвинистская школа.Цель этой школы заключается в рас­пространении эволюционной теории Ч. Дарвина - идей естественного отбора, борьбы за существование и выживание наиболее приспособ­ленных - на общественную жизнь. Первым социальным философом, ставшим на этот путь, по сути создателем социал-дарвинизма, был Спенсер Герберт. По намеченному им пути пошла целая плеяда соци­альных философов XIX в.

Гумилович Людвиг (1838-1909) считал человечество частицей Вселенной, что означало подчинение общества естественным законам. Общество в его понимании представляет собой реальность, целиком подчиняющую себе индивида. Главный фактор общественной жизни - непрерывная и беспощадная борьба между социальными группами, ставящая целью достичь господства одних над другими.

Социолог Самнер Уильям Грэм (1840—1910) понимал развитие общества как неуклонную и автоматическую эволюцию. «Эволюция знает, что делает» - так можно выразить его кредо. В связи с этим он отвергал всякие попытки реформировать, тем более революционизировать общество. Одну из своих работ он назвал «Абсурдное усилие перевернуть мир». Эволюция общества осуществляется через борьбу за существование, которая естественна и неуничтожима. С этой точки зрения конкуренция, социальное неравенс­тво оценивались им как нормальные условия существования и развития общества. У. Самнер выдвинул понятия «мы-группа» и «они-группа», подчеркнув, что в «мы-группе» господствуют отношения солидарности, а между группами — враждебности, базирующейся на этноцентризме.

2. Какие социально-политические выводы следуют из натуралистических концепций общества?

С позиций сегодняшнего уровня развития социальной философии, социологии очевидно, что в этих учениях было и немало рационального, немало предвидений, получивших новые импульсы в науке конца XX в.

Натуралистические концепции практически отождествляют процессы развития общества и закономерности биологических организмов.

В этом случае различия между социальными группами и отдельными индивидами рассматриваются по аналогии с раз­личиями видов биологических организмов. Тем самым социальное нера­венство и социальный антагонизм приравниваются к законам природы, отменить или изменить которые общество не в силах.

3. Чем принципиально отличается коэволюционная концепция взаимо­связи общества и природы от натуралистических? Нет ответа