Тема Второй мировой войны в американской литературе

Воннегут Курт – писатель, который начинает как фантаст и сатирик, но его главная книга «Бойня №5, или Крестовый поход детей» посвящена теме второй мировой войны.

Родился в 1922 г. в Индианаполисе, штат Индиана, в семье преуспевающего архитектора. В 1940 году Воннегут поступил на химический факультет университета и одновременно стал сотрудничать в газете. Учился он весьма средне, и в 1943 году его наверняка бы отчислили за неуспеваемость, если бы он не записался в армию. В декабре 1944 года Воннегут попал в плен к нацистам и был отправлен в дрезденскую тюрьму. Вместе с товарищами по несчастью пережил бомбардировку Дрездена союзной авиацией в феврале 1945 года - их спасло то, что они спрятались в подвалах бойни. Курт Воннегут оказался в числе семи американских военнопленных, выживших в тот день. В мае 1945 года Воннегут вернулся в Америку. Продолжил учиться в университете, сменил несколько специальностей, продолжал писать. Ввиду левых убеждений писателя и гуманистической направленности творчества, произведения Воннегута широко издавались в СССР сотнями тысяч экземпляров и удостаивались самой благожелательной критики. Переводила их Рита Райт-Ковалёва, с которой у автора в ходе сотрудничества установились тёплые, дружеские отношения. Курт Воннегут дважды приезжал в СССР: в 1974 году в Москву, в 1977 — в Ленинград, где встречался с читателями. Умер в 2007 – на русскоязычном сайте появились дата 11.04.2007 и его самая знаменитая фраза из лучшего романа «Такие дела».

«Бойня №5, или Крестовый поход детей» (1969) –обращение автора к собственному жизненному опыту. Смысл названия - вынесенная в заглавие "бойня" - это Дрезден, это война вообще, а не только конкретная бойня №5, где в холодильной камере под землей работал американский военнопленный Воннегут, что и спасло ему жизнь. Вторая же часть заглавия подчеркивает очень страшный моральный аспект происходившего: с обеих сторон война велась руками детей - Билли, которому шел двадцать первый год, восемнадцатилетнего Рональда Вири, погибшего от гангрены, прелестного ангелоподобного пятнадцатилетнего немецкого мальчика-солдата и других "младенцев".

Книга открывается рассказом автора о самом себе, о его послевоенной благополучной жизни. Этот рассказ занимает короткую первую главку и предваряет основное повествование. Воннегут прямо пишет, как долго он шел к своей "главной", как он ее называет, книге - о войне и бомбежке Дрездена, как он вынашивал планы, но все не мог написать ее, пока не стал "старым".

Далее следует основное повествование, в котором сам автор появляется всего два-три раза в качестве эпизодического персонажа. Главным же героем выступает сверстник Воннегута Билли Пилигрим, который в результате шока, нанесенного войной, начинает путешествовать во времени, а после авиакатастрофы, пережитой уже в мирное время, начинает вдобавок посещать и отдаленную планету Тральфамадор. Такое состояние героя может быть рационально мотивировано расстройством его психики, влиянием неумеренного чтения научно-фантастических романов. Его можно принять и как условную фантастическую реальность. Скорее всего, однако, это и то и другое, и третье, и еще философское иносказание. В плане поэтики романа это метафора, которая организует его художественную конструкцию.

Новизна в изображении войны: К концу 60-ых гг. уже много книг о войне, в том числе и американских авторов (Н. Мейлер «Нагие и мертвые», Джеймс Джонс “Отныне и вовек») В изображении войны Мейлер и Джонс совмещают традиции социально ориентированной литературы США 1930-х гг. и принципы описания войны, предложенные Эрнестом Хемингуэем и Джоном Дос Пассосом. В результате перед читателем разворачивается традиционное в формальном отношении историческое полотно с четким видением причин, следствий и возможных перспектив. 1960-е годы формируют совершенно иной образ Второй мировой войны. Публикация воспоминаний фронтовиков, свидетельства бывших узников лагерей смерти проливают свет на события, оставленные без внимания в момент всеобщей победно-парадной эйфории — на факты, свидетельствующие о том, что война была гораздо более чудовищной и бессмысленной, чем это казалось прежде. Кроме того, она воспринимается еще и через негативную оценку затянувшихся военных действий во Вьетнаме, которые казались большинству американцев бесперспективными и абсурдными.

Этические и философские взгляды автора – мир абсурден, происходящие события случайны, война стремится к тому, что привести мир в порядок, но лишь обнажает хаос. Идеологические оправдания действий союзников (возмездия за военные преступления, восстановление справедливости) абсурдны, ибо справедливости нет изначально. Воннегут воспроизводит Библейский сюжет о разрушении нечестивых городов Содома и Гоморры (Бог пытался восстановить порядок и сделать мир лучше): "И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь <...>. И ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сиих <...>. Такие дела. И конечно, жене Лота не велено было оглядываться туда <...>. Но она оглянулась, за что я ее и люблю, потому что это было так по-человечески. И она превратилась в соляной столб. Такие дела". Христианская мораль, по мысли Воннегута, сохраняет основной принцип ветхозаветной. На самом же деле в истории гибели Христа заключается мысль о подчинении высшей силе, о подчинении внеположной власти, которую надо вовремя распознать: “Но на самом деле Евангелие учило вот чему: прежде чем кого-то убить, проверь как следует, нет ли у него влиятельной родни. Такие дела”.

Развенчание военных мифов: поведение героя в плену (английские офицеры играют роль героических пленных, апофеоз игры – спектакль «Золушка»). Героизм будней (фантазии Рональда Вири в духе романтических сказок А. Дюма и Р. Киплинга (рассказ про простых солдат называется «Три мушкетера»).“У Вири сложилась такая версия правдивой истории войны: немцы начали страшную атаку, Вири и его ребята из противотанковой части сражались, как львы, и все, кроме Вири, были убиты. Такие дела. А потом Вири встретился с двумя разведчиками, и они страшно подружились и решили пробиться к своим. Они решили идти без остановки. Будь они прокляты, если сдадутся. Они пожали друг другу руки. Они решили называться “три мушкетера». Абсурдный мир сопротивляется попыткам насильственной концептуализации: разведчики не принимают Вири, вместо того, чтобы спасать Билли от немцев, Вири едва не убивает его. Миф о фронтовом братстве (идеи Барбюса, Ремарка). Персонажи, в рассуждениях и размышлениях которых проявляется мысль о братстве солдат (Роланд Вири и полковник “Бешеный Боб”), глубоко комичны и неадекватны происходящему вокруг. Воннегут видит в идее о единстве мироздания и человечества иллюзию, очередную попытку придать действительности смысл.

Особенности хронотопа: Автор заявлял, что его роман написан в “телеграфически-шизофреническом стиле, как пишут на планете Тральфамадор”. “Там нет ни начала, ни конца, ни напряженности сюжета, ни морали, ни причин, ни следствий. Мы любим в наших книгах главным образом глубину многих чудесных моментов, увиденных сразу в одно и то же время” Пространство романа “Бойня номер пять” не имеет глубины, т. е. внутреннего измерения. Оно разворачивается на плоскости и напоминает декорацию. Взгляд читателя останавливается на поверхности вещей. Явления и персонажи всего лишь оболочки, за которыми угадывается абсурд. Распознав его, человек ужасается. Он уже не в состоянии разделить оптимизма тральфамадорцев и насладиться красотой мира. Мир тральфамадорцев — вечное настоящее. Здесь нет прошлого и будущего. Все происходит здесь и сейчас.

В мире Воннегута, напротив, события относятся либо к прошлому, либо к будущему. Место настоящего занимает пустота. Инопланетяне видят в реальности трехмерные объекты, облеченную в плоть духовную сущность. Война для них — неудачный эпизод истории, неприятный казус, состояние, в целом не свойственное вселенной, на которое можно не обращать внимание. В свою очередь, Воннегут различает в окружающем мире неприсутствие, пустоту. Говорить о них прямо невозможно, поскольку, обозначив абсурд (войну), облачив его в слово, мы тем самым концептуализируем его, заставляя утратить свой статус. Единственный способ написать о ней — пропустить ее. В романе “Бойня номер пять” войне соответствует пробел. Воннегут так и не показывает дрезденскую бомбардировку. Мы видим то, что происходило до нее, и то, что происходило после. Но сам эпизод бомбардировки, который должен был бы стать ядром романа, его главным событием в тексте отсутствует. Пустота остается пустотой. Ее возможным вербальным эквивалентом в романе может быть только абсурдное слово, бессмысленное птичье чириканье “Пьюти–фьют?”.