Донские земли в XVI - XVII веках. Геополитическое положение, политико-правовое устройство и управление Войска Донского.

Проблемы возникновения донского казачества, его политико-правового статуса, закрепления за ним земель Верхнего, Среднего и части Нижнего течения реки Дон, система административного и военного управления и самоуправления уже долгое время являются важнейшим научным направлением в исследованиях, привлекавших как историков, так и правоведов. Наиболее значимые работы появились уже в конце XVIII - начале XX века. Они были посвящены истории политического самоуправления казаков, формированию и деятельности органов представительной и исполнительной власти, казачьей военной организации на Дону. Детально рассматривались в них и вопросы правосубъектности, международные отношения донских казаков, особенно на ранней стадии их существования в XVI - XVII веке, до вхождения в состав российского государства. Эти проблемы освящены в исследованиях по истории обычного войскового права и присуда, деятельности Войсковых кругов, функционирования исполнительной атаманской власти в работах А.Ригельмана, В.Сухорукова, Н.Харузина, В.Пудавова, Е.Савельева. П.Краснова и других. Важной обобщающей работой по истории обычного, войскового, государственного и административного права на Дону, и политической культуре казачества, стало исследование известного историка и правоведа С.Сватикова «Россия и Дон. 1549 - 1917 годы», изданное в эмиграции в 1924 году, и не утерявшее своей актуальности до сего дня. Периодизация политико-правовых отношений между Россией и Доном, предложенная в своё время С.Сватиковым, была критически переосмыслена, углублена и дополнена современными историками и правоведами.

В советской историографии история политико-правовых отношений рассматривалась в работах Н.А.Янчевского, Б.В.Лунина, А.П. Пронштейна, И.П.Хлыстова. В современной постсоветской историографии появились серьёзные работы, таких авторов как: А.И.Агафонов, А.В.Венков, Е.И.Дулимов, В.В.Золотых, А.В.Захаревич, Г.Г.Небратенко, Н.А.Миненков, С.М.Маркедонов, А.И.Козлов, С.А.Кислицын, В.Н.Рябов, Е.И.Куксенко, А.П.Скорик, В.П.Трут, Р.Г.Тикиджьян, Л.И.Футорянский и других. В них подробно освещены этапы становления и развития казачьего политического, военного управления и самоуправления в контексте общероссийского процесса, нормы обычного войскового права и специфика их применения, возникновение судопроизводства и деятельность судов на Дону, процесс их интеграции в административную и правовую систему Российского государства.

Донские земли, с геополитической точки зрения, в конце XV века - начале XVI века представляли собой обширную территорию, которая включала бассейны рек Дона и Северского Донца и воспринималась, как часть более крупной территории юго-восточного региона, известного в странах Европы, как «Великая Татария», на востоке - под названием «Дешт-и-кыпчак», а в Московском царстве, как «Дикое поле» или «Поле», в период и после распада Золотой и Большой Орды.

Рубежи и границы оставались весьма приблизительными, спорными и фронтирными, носили условно-договорной и подвижный характер, в связи с попытками их контроля со стороны соседних государств: Османской империи и Крымского ханства с их военным форпостом-крепостью Азов в устье Дона, Большой и Малой ногайской Орды, Московским и Польско-Литовским государствами, Персией. Уже с конца XV века здесь, на фронтирно-буферных территориях, проходило укрепление границ Московского государства. За эти земли шла постоянная борьба, Московия предпринимала регулярные попытки их присоединения, закрепления над ними военного, политического и дипломатического контроля. Это, в свою очередь, привело к тому, что именно здесь, на основе остатков местного и пришлого населения: татарских и азовских казаков, бродников и черкесов, «выходцев» (изгоев) из ногайцев и крымцев, русских артельщиков и охотников, сторожевых казаков и просто ватаг «гулящих людей», стали формироваться первые поселения - укреплённые городки и зимовища по Дону и «запольным» рекам. В середине к концу XVI века таких городков насчитывалось более 20-ти, что вызывало большую тревогу у Ногайской орды, Крымского ханства и Османской империи. Первые свидетельства о действиях Донских казаков появились в 1502 - 1506 годах, а несколько позже, с 1526 года по 1552 год, в дипломатической переписке Московского государства с ногаями и турками данная тематика стала постоянной.

Донское казачество выступало уже как вполне реальная военно-политическая сила, имеющая самостоятельный статус и пытающаяся закрепить за собой данные пограничные, фронтирно-буферные территории.

Уже к 60-ым годам XVI века образовалось около 30 поселений, которые к началу XVII века насчитывали 8 - 10, по другим сведениям 15 - 20 тысяч казаков. Усиление казачества произошло после событий Великой смуты, в которой они приняли самое активное участие, подтвердив при этом традиционные старые права и привелегии и получив в 1614 году от нового царя династии Романовых , достаточно широкие привилегии.

В 20-е - 30-е годы XVII века на Дону насчитывалось более 20-ти тысяч человек населения, именно в этот период окончательно формируется Войско Донское, Верхнедонское казачество (р. Хопер, Медведица) становится военнообязанным. Упадок населения наблюдается после азовского осадного сидения 1637 - 1641 г., когда казаки всё же захватили и почти 5-ть лет удерживали Азов, отвоеванный у турок. После сдачи Азова казачьей столицей стал Черкасский городок, образованный совместно с запорожскими казаками-черкассами, принимавшими участие в осадном сидении.

Значительный рост казачьего населения происходил в последней четверти XVII века в связи с увеличением потока беглых крепостных крестьян, а после церковного раскола – старообрядцев, именно они ускорили строительство городков на Верхнем и Среднем Дону и по его притокам. Таким образом, к концу XVII-го столетия на Дону насчитывалось около ста городков с населением более 40-ка тысяч человек. На спротяжении XVII-го столетия ряды казачества пополнились за счет выходцев из Малороссии, но все же преобладали казаки великорусского происхождения. Только в нижнедонских городках компактно проживали представители иных этносов: запорожцы, черкассы, татары и ногайцы. С середины XVII-го века в задонские степи перекочевали калмыки – ойраты (часть монгольского населения, не принявшего ислам, и исповедовавшего ламаизм -разновидность буддизма). Ногайская орда перекочевала в район предгорий Западного Кавказа. В этот период наметился и примерный абрис пограничных территорий и границ Донской земли: южных земель – недалеко от Азова у протоки Каланча (до Азовских походов Петра 1-го), западных земель - по реке Миус, с землями крымских татар и запоржских казаков, у Богучара и Меловой, по реке Хопёр - с Воронежским уездом, юго-восточные границы с калмыцкими кочевьями оставались размытыми и не чёткими.

Предпосылки возникновения и деятельность казачества в конце XV - XVII в.в.По мнению историков Миненкова Н.А. Рябова В.Н, М.А.Рыбловой, Тюменцева И.О. они были тесно взатмосвязаны с внутренним развитием русского средневекового государства и общества в период перехода от раздробленности к политическому единству страны, изменением геополитической ситуации в Приазовье и на нижнем и верхнем Дону, в нижнем Поволжье и Прикаспии.

Объединение русских земель вокруг Москвы, при Иване III и Василии III, и завершавшееся при Иване Грозном, имело в качестве одного из своих последствий установление деспотического самодержавия и всеобщей несвободы. Уходил в прошлое существовавший в удельную эпоху принцип вольной службы сюзерену-князю. Служба становилась обязательной, а её оставление приравнивалось к измене. Однако такие порядки устраивали далеко не всех. Предпринималось немало попыток бегства из страны. Например в 1572 г. группа детей боярских и служилых татар бежала даже в Крым, и там они уговаривали хана Девлет Гирея совершить новый поход на Москву после удачного похода 1571 г.

Мотивы бегства из пределов страны бояр и служилых людей были самые разные, но один из них - неудовлетворенность тем несвободным состоянием, которое они имели на родине. Конечно, далеко не все испытывали такое чувство, напротив, большинство вполне мирились со своим состоянием. Но те, кто не мирился с ним, покидали страну, а Дон и другие казачьи реки были тем местом, где они находили вольность, к которой так стремились. Поэтому источники свидетельствуют о том, что в рядах казачества находилось немало атаманов, старшин и рядовых казаков - выходцев из дворян и мелких служилых людей, причем нередко у них сохранялись поместья во внутренних уездах России.

Имелись, наконец, и серьёзные внешние, международные предпосылки и стимулы формирования казачества. Распад Орды и возрастание силы Великого княжества Московского, а затем и ликвидация власти Большой Орды хана Ахмета над русскими землями в 1480г., создавали благоприятные условия для проникновения и утверждения в южных степях выходивших из Руси людей, становившихся казаками.

Международные отношения, складывавшиеся на Дону и в Приазовьи с последней четверти XV века, с одной стороны, благоприятствовали казакам, поскольку в условиях развертывавшейся после занятия турками Азова в 1476 г. экспансии Османской империи и Крыма, русские власти оказывали поддержку казакам, как силе, ей противостоявшей. С другой стороны, закрепление на Волге, Дону и на Тереке происходило в непрерывной борьбе с самыми различными и многочисленными противниками, в которой казачество несло ощутимые потери.

Одной из важных предпосылок стало объективное стремление населения южных русских окраин в конце ХV - ХVI вв. к освоению плодородных земель Юга, располагавшихся в бассейне Дона. Такая тяга не случайна, если учитывать, что в ХII - ХIV в.в. происходили неблагоприятные изменения в размещении населения Руси. Под воздействием половецких набегов, а затем и ордынских «ратей», русские земледельцы вынуждены были уходить из плодородной лесостепи в леса Замосковского края и еще далее к северу, в малоблагоприятные для земледелия места. Усиливало эту тягу и то обстоятельство, что с середины XV в. в русских землях стала ощущаться нехватка пригодных для хлебопашества земель. Конечно, в конце XV и в XVI в. не могло быть и речи о заведении пашни на придонских черноземах, где существовала постоянная военная опасность. Но, несмотря на невозможность земледельческих занятий, Дон привлекал население русских окраин благоприятными условиями для разных промыслов - охотничьего, рыболовного и бортного, торгового, а для иных «баловней казаков» и разбойного.

Другие предпосылки были связаны с развитием социальных отношений в стране. В историографии, особенно в советский период, неоднократно отмечалось, что происхождение казачества и пополнение его рядов в XVI - XVII вв. беглыми людьми, особенно из крестьянского сословия, в значительной мере зависело от обострения социальных противоречий в самой России. Между тем, роль данного фактора на протяжении столь длительного периода так же была различна.

Очевидно, что эта причина была не столь значительной во второй трети XVI в., когда в источниках появились первые сведения о казаках на Дону и на Тереке. Вся первая половина XVI века, вплоть до 60-х гг. - относительно благоприятное время для хозяйственного развития страны по сравнению с более поздним периодом, и вряд ли можно говорить о социальных предпосылках ухода низших слоев населения, «гулящих людей» и отдельных опальных из России на казачьи реки в таких масштабах, как это началось с конца XVI в. и продолжалось затем в XVII в. с усилением деспотизма крепостного права для всех сословий.

В конце XV - начале XVI в.в. у русских «украинных людей» появились промысловые урожаи - охотничьи, рыболовные, бортные и т.д. Распространялись также военные промыслы, которыми занимались выходившие «на Дон в молодечество» рязанцы - «заполяне», которые в том числе заключались в нападении в степи на татар и ногаев, иногда и на купеческие караваны, их ограблении.

В первые два десятилетия XVI в. русское правительство, занятое войной с Литвой и стремившееся сохранить мир на юге, не поощряло выход на Дон окраинного населения, опасаясь, что «заполяне» могут испортить отношения с Крымом и ногаями. Сохранить мир на юге, однако, не удалось. Постепенно стало выявляться стремление Османской империи не только закрепиться на Дону, но и продолжить экспансию в Поволжье, объединив усилия с астраханскими и казанскими татами, что заставило русские власти пересмотреть свое отношение к уходившей на Дон вольнице. Не имея возможности самостоятельно там утвердиться, правительство Василия III постепенно пришло к выводу о необходимости использования казаков для борьбы с попытками турок овладеть землями к северу от Азова. С начала 20-х гг. XVI в. московские дипломаты стали брать под защиту перед лицом турок промышлявшее в Диком Поле русское население. Однако вплоть до 30-х гг. XVIв. татары и ногаи имели еще на Поле заметное преобладание.

Примерно с середины 30-х гг. XVI в. положение стало меняться. К 40-м гг. у Донских Раздор сошлись две волны переселенцев из России - рязанско-мещерская (русско-татарская), спускавшаяся вниз по Дону, и северско-путивльская (русско-украинская), шедшая по Донцу. В 40-х гг. на Донской земле стали известны первые казачьи поселения.

В 1548 г. в районе Волго-Донской переволоки существовала «острога» атамана Михаила Черкашенина, выходца из Путивля, в 1549 г. – три - четыре городка легендарнрго атамана Сары Азмана. К 1549 г. относится и первое упоминание о донских казаках, которым Иван IV велел «крымские улусы воевати и недружбу царю делати». Об усилении казачества на Дону в середине XVI в. свидетельствовала грамота султана Сулеймана I Кануни ногайскому князю Юсуфу от 1551 г. Султан жаловался, что казаки с Азова «оброк емлют». Достаточно активно действовали они против турок и на Азовском море.

После присоединения Казани и Астрахани русское правительство выражало особую заинтересованность в установлении прочного мира с ногаями и в создании условий для безопасного судоходства на Волге. В новой ситуации, оно начало вытеснять казаков с этой реки. Часть казацкой вольницы уходила на Дон, а также на Северный Кавказ; об уходе казаков «в Черкасы» (т. е. на Северный Кавказ) впервые сообщалось в 1563 г. Силы казаков на Дону и в Предкавказье были, впрочем, еще не столь серьёзны и велики. Поэтому в 1569 г. турецкие янычары и крымские татары беспрепятственно прошли вверх по Дону от Азова до переволоки во время своего похода на Астрахань. Однако уже во время отступления турецких войск от Астрахани казаки нанесли по ним весьма ощутимые удары вблизи Азова.

С 1570 г. началось постоянное использование царским правительством донских казаков для выполнения отдельных поручений. В марте этого года атаману М. Черкашенину и казакам «его прибору» было поручено проводить от Рыльска к Азову посла И. Новосильцева.

В последней четверти XVI в. численность казачества заметно возросла. Донские казаки в 1575 г. «съездом» взяли азовский пригород Топрокалов. К началу 80-х гг. уже существовала целая цепь казачьих городков, а в 1594 г. русский посол Д. Истленев составил список поселений донских казаков, в котором поименно назвал 31 городок и указал на существование четырех городков по Хопру и трех по Медведице. Не исключено существование городков по Северскому Донцу. В поселениях на Нижнем Дону к тому времени уже проживали сотни казаков, осуществлявших довольно масштабные операции на Азовском море. Столь же крупные боевые операции проводили терские казаки, совершившие в 1592 - 1593 гг. большой поход на Темрюк.

Усилившееся к концу XVI в. донское и терское казачество готово было принять активное участие в назревавшей в России гражданской войне - Смуте начала XVII в.

В последней четверти XVI в. уже явно обозначились стимулы для ухода на Дон и другие казачьи реки русских крестьян и холопов, связанные с усилением феодального гнета. Рост поместного землевладения вел за собой распространение барщины, как наиболее тяжелой формы крепостнической эксплуатации. Ливонская война, длившаяся 25 лет, вызвала рост налогового бремени. Сказывались тяжелые последствия опричных репрессий и крымско-татарских нападений, а также разного рода стихийных бедствий, эпидемий и неурожаев в связи с приближением так называемого «малого ледникового периода». Не случайно к концу царствования Ивана Грозного и при царе Федоре Ивановиче происходило «запустение» центра и северо-запада - самых развитых регионов страны. Именно в это время, с конца XVI в., был явно заметен рост рядов казачества, особенно на Дону.

После Смуты начала XVII в. при правлении первых царей династии Романовых, происходило возрождение и постепенное упрочение феодального государства и крепостнических порядков. Увеличились сроки сыска крестьян: в 1634 - 1635 гг. - до 10 лет для беглых, в 1641 г. - 10 лет для беглых и 15 - для вывезенных, возрос и налоговый гнет. Все это усиливало значимость социальных предпосылок для бегства на казачьи реки крестьян и холопов, что позволяло казачеству восполнять свои потери в людях, в ходе очередных «волн» миграции на Дон.

С наибольшей силой социальный фактор проявился во второй половине XVII в., когда Соборным уложением 1649 г. завершился процесс юридического оформления крепостного права, и в пределах Засечной черты сложилась эффективная система сыска беглых.

Политическое, квазигосударственное устройство Войска Донского. Самоуправление и войсковое право донских казаков в XVI - XVII веках.

Большинство историков и часть правоведов вполне обоснованно считают период с середины XVI века до 1703 г.г. периодом существования донских земель, как протогосударственного образования и субъекта международного права, имевшего широкие автономные права по отношению к соседям, в том числе и к Российскому государству.

Политико-правовую, административную историю этого периода развития Донской земли и казачества можно разделить на ряд этапов.

С. Сватиков впервые достаточно полно определил и аргументированно обосновал периоды политико-правовой и административно-управленческой эволюции донских земель, подчеркивая, что главным критерием здесь являлись внутренние изменения в политическом строе независимой донской колонии, а также изменения в её отношениях с Россией и рядом соседних государств.

Период с 1549 по 1614 годы определяется, как период независимости донских земель, формирования социально-политических основ «казачьей христианской республики» и складывания вассально-договорных отношений с Московским государством. Этап взаимоотношений после событий Великой смуты в 1614 - 1615 г.г. завершился уточнением и определением основных прав и привилегий, условий службы казачества в отношениях с Российским государством.

Второй период, с 1614 - 1672 годы, характеризуется, как период становления и укрепления основ самодержавного абсолютизма в России. По мнению авторитетного историка Н.А.Миненкова, шло укрепление вассально - договорных отношений, когда Войско Донское добровольно и регулярно оказывало военную и дипломатическую помощь Московскому государству, получая за это постоянные субсидии – специальное жалование в виде денежного довольствия, продуктов, фуража и вооружения.

Ситуация, связанная с ослаблением Войска Донского после Азовского осадного сидения, а затем и поражения восстания С. Разина привели к ряду принципиальных существенных правоограничений. Московское государство запретило самостоятельные международные дипломатические связи и несанкционированные военные походы. А главное, что Войско Донское было приведено к присяге на верность московскому царю и привлечено к постоянной военной и государственной службе. Нарушение присяги расценивалось, как измена и предательство и каралось смертной казнью, как по отношению к казакам, так и по отношению к другим служилым людям и «холопям государевым».

В связи с этим выделяют следующий, переходный период с 1672 по 1721 годы – до реформ Петра 1, поражения восстания К. Булавина и проведения политико-административных и военных преобразований на Дону.

Органы власти и управления на казачьем Дону сложились в основном к концу XVI - началу XVII века. Высшим органом власти Войска Донского был Войсковой Круг казаков «всей реки», легитимный представительный орган, определявший выборы исполнительной власти: атамана и его помощников-есаулов (как правило, два человека), войскового дьяка и казначея, священника, а позднее старшин войска (бывших авторитетных атаманов и есаулов, отличившихся сотников и полковников, записных стариков).

Принятие важных решений проходило путем обсуждения их Войсковым Кругом, на котором обсуждались вопросы войны и мира, избрания новых атаманов и есаулов, выработки системы судебно-правовых решений и наказаний в войсковом присуде и прочее. По системе – прямой демократии, один казак - один голос. Эти правоотношения традиционного войскового права проецировались Большим Войсковым Кругом на малые станичные круги, формируя, таким образом, демократическую систему казачьего самоуправления в городках и станицах.

Пёстрое в этническом отношении и по своему социальному происхождению казачество объединяло в своих рядах самых разных людей и уравнивало их в войсковом братстве. Среди казаков господствовало представление о равенстве их между собой, и когда правительство попыталось в 1592 г. дать «самым лучшим атаманом» лучшее сукно, то казаки воспротивились этому и «говорили, что у них больших нет никого, все ровны». Неудивительно, что казачьи сообщества на Дону и Тереке, состоявшие из таких людей, представляли собой своеобразные «военно-демократические республики», резко отличавшиеся по своему устройству от соседних государств Европы и Азиатского Востока.

Ряд историков и социологов считают, что первоосновой деятельности Войсковых Кругов и Рад было изначально сформировавшееся у восточных славян вечевое самоуправление. Особенности вечевого строя, уничтоженного в ходе становления Московского государства (ликвидации вечевых традиций в Новгороде в 1478 году и в Пскове в 1510 году), прочно сохранившиеся в народной памяти и политической культуре, в итоге были восстановлены в виде базовых элементов политического самоуправления у донских, терских, запорожских и яицких казаков. Это говорит о достаточно большой славяно-русской группе в составе казачьих общин уже к началу ХVII века, которая постепенно начинает явно превалировать над остальными группами (татары, кавказцы, калмыки). Однако некоторые историки видят здесь и имевшее место явное влияние на нижнедонских казаков, военно-демократических традиций приазовских и кавказских народов: черкес и адыгов, донских половцев и татар («хаса» - демократический совет у адыгов, избрание хаканов и военачальников у половцев и др.).

Военизированный характер казачьих общин, жёсткое подчинение исполнительной атаманской власти (особенно специально избиравшимся походным атаманам, имевшим во время походов безграничную власть), отражало авторитарно-военизированную традицию политического управления. Здесь налицо и явное влияние военного и административного опыта управления монголов и тюркско-татарских народов в составе казачества.

Важной особенностью «казачьей христианской республики» было наличие Войскового присуда судившего на основе традиционного права по этическим нормам и канонам основных заповедей христианско-православной трдиции, при участии войскового священника, непосредственно в ходе работы Войскового Круга и местных станичных кругов.

Таким образом, на этом этапе политико-правовое развитие, военно-демократическое самоуправление, в сочетании с православной христианской духовной практикой казаков, на Восковых кругах проявлялось в неразделённости представительной и судебной властей, что придавало им высокий статус и авторитет.

Принимать участие в работе Круга могли только казаки не моложе 16,5 лет, неказачье население, работные люди и женщины в Круг не допускались. Лишались права участия в Кругу также и провинившиеся (порочные, пенные), наказанные телесно или оштрафованные казаки. Большой Войсковой Круг собирался два раза в год в столице казаков - Раздорском городке, а с середины XVII века - в Черкасске. Круговая схема управления распространялась на все городки, а позднее и станицы, поэтому часто с отдалённых территорий казаки посылали выборных на Большой(Валовый) Круг. На станичных кругах или сборах также собирались все казаки, а позднее – один представитель – старейший от семьи.

Избранная на Кругу администрация, Войсковой атаман и его помощники имели право внешне-дипломатических сношений, но основные решения по таким вопросам при этом согласовывались с Войсковым Кругом. Атаман имел право на раздел и выплату жалования, приходящего из Москвы, объявление войны, заключение мира, на организацию военных походов. В этих решениях он опирался на войсковую старшину, авторитетных советников, которые практически вместе с ним представляли правительство Войска Донского, при Войске и атамане был и свой штаб.

В этот период складывается и система военной организации казаков, которая включает атамана, куренной штаб войска: помощников-есаулов и старшин. Войско делилось на морское (судовое), конное и пешее. Казачьи подразделения делились на десятки, полусотни и сотни, познее – на полки. При этом возникла традиция: в состав полусотни и сотни включать казаков из одного городка или станицы, хорошо знавших друг друга или являвшихся «односумами», т.е. входивших в группы по 6 – 10 - 20 человек и живших единой артелью - «сумой». Из 4 - 5-ти сотен складывалось полковое объединение. Данная военная организация, имевшая традиции заимствования военной системы восточноазиатских кочевников и элементы славяно-русской модели в основе своей просуществовала до конца XVIII века.

Войсковые атаманы выбирались из числа наиболее уважаемых казаков и заслуженных воинов. На Дону атаман жил в главном городке Войска. В конце XVI в. - в «Стыдном имени» - главном городке низового Войска Донского, после Смуты до 1637 г. - в Монастырском городке - главном во всем Войске, с 1637 по 1642 г. - в Азове, с 1642 по 1644 г. - в Раздорах, с 1644 г. - в Черкасском. В Терском же войске главным городком в XVII в. считался тот, где жил избранный атаман. Власть войскового атамана была не слишком велика, и он мог быть в любое время смещен Войсковым Кругом. Но, как правило, войсковые атаманы умели выражать казачьи интересы и поэтому пребывали на своем посту довольно долгое время. Они возглавляли казаков в отдельных сухопутных и морских походах, созывали Войсковые Круги, принимали на них московских посланников и посланцев других государств.

На Войсковом Круге избирали также помощника войскового атамана - войскового есаула и войскового дьяка. Войсковой есаул помогал атаману в созыве кругов и замещал во время его отсутствия. Войсковой дьяк властью не располагал, но влияние его было весьма значительным, поскольку он из числа самых грамотных и опытных казаков, руководил войсковой канцелярией и ведал всей перепиской войска, из которой наибольшее значение имела переписка с Москвой и соседними государствами.

Поэтому в отдельных случаях они могли в этой переписке выражать свое личное мнение, иногда не полностью совпадавшее с мнением большинства казаков. Так, в период пребывания Войска Донского в Азове, войсковой дьяк Федор Порошин в переписке с русскими властями высказывал мысль о необходимости присылки в Азов на помощь Войску царских ратных людей, с чем решительно не были согласны многие казаки. Но, как правило, войсковые дьяки не выражали своего особого мнения и выполняли волю Круга.

Войсковой Круг на Дону играл одновременно и роль высшего судебного органа. Суд руководствовался нормами войскового права, которое было неписаным и признавалось русским правительством. Оно отличалось суровостью даже по сравнению с русским правом ХVI - ХVII в.в. Как отмечал Г. Котошихин, «…кого случитца им [донским казакам] казнити за воровство, или за иные дела, и не за крепкую службу, и тех людей, посадя на площади, или на поли, из луков или из пищалей разстреливают сами».

Нередко приговоренным «надевали мешки, которые наполняли песком и каменьями и так бросали в воду». За незначительные проступки на казака временно налагалась «пеня» и он лишался некоторых прав, например, ходить в организовывавшиеся Войском походы на суше и на море. Войсковое право было одним из важных признаков суверенитета казачества в XVII в. и одним из средств регулирования отношений в казачьей среде.

Так вырабатывалась система казачьего Войскового присуда, который в широком смысле предполагал наличие правомочий Войска Донского, его протогосударственного, административного статуса, а в узком смысле - реальное осуществление судопроизводства на основе норм обычного права и вырабатывавшихся в ходе работы круга прецедентов. Именно поэтому в Войске со временем формируется структура исполнительной «казачьей номенклатуры» старшин (бывших есаулов, атаманов, войсковых дьяков, писарей, толмачей) и Совета стариков, чётко определявших и фиксировавших нормы обычного, договорного и прецедентного права в ходе деятельности Войсковых Кругов. Так исследовательсудебно-правовых отношений у казаков В.В.Золотых отмечает, что судебная власть в виде Войскового присуда сформировалась в рамках Войскового Круга на основе обычного права, с учётом морально-этических норм христианской, православной веры. Основой его воспроизводства в условиях Войска Донского, как независимого протогосударства, автономного от Московского государства и других территорий, были три важнейших фактора: обычай, правовой прецедент и договор.

Именно на основе выработавшегося обычая развивалось судопроизводство, и принимались решения, которые записывались и передавались из поколения в поколение. Большое значение имел и юридический прецедент, который постепенно развивал и совершенствовал нормы войскового права: запреты, разрешения для всего Войска или отдельных станиц.

Формой международных отношений был своеобразный договор на основе актового материала, грамот и официальных «отписок», на основании которых строились отношения с Московским государством, Османской империей, Персией, Крымским ханством, Калмыками Степи, а также запорожскими и яицкими казаками. При этом часть договорных отношений носила формулярный характер, который предусматривал согласие или отказ по каким-либо условиям, выдвигаемым противоположной стороной.

Во взаимодействиях с Российским государством важнейшим правовым источником были жалованные грамоты московских царей Войску Донскому, а также «разменные» грамоты казаков с азовскими турками. Так шло формирование Войскового права, которое явилось результатом длительной эволюции казачьей общины, служило интересам каждого члена общины и Войска.

Для обычного права были характерны следующие признаки:

§ несложность судебного процесса и отсутствие высших инстанций;

§ отсутствие предварительного дознания и следствия при обязательно открытом словесном разбирательстве с участием не менее двух свидетелей, представителя потерпевшей стороны и обвинителя от войска (как правило, выборные старшины);

§ немедленное приведение приговора в исполнение.

Смертной казнью каралось:

- предательство и убийство своих казаков;

- оскорбление казачьего общества;

- междоусобное воровство;

-нерадивая служба, трусость, побег из Войска.

Виды наказания назначались в соответствии с тяжестью преступления:

- утопление (в куль с песком и метание в воду)

- отсечение головы,

- повешение (на якоре),

- расстрел из пищалей и луков,

- избиение плетьми, камнями и палками,

- отсечение руки,

-содержание в колодках под стражей,

- штраф (денежный и напоем).

Судебные споры, по которым в станичных присудах результат не достигался, переносились на рассмотрение в Главном суде Войска, как правило, на Большом Круге. Помимо судебной власти общины существовала и частная(суд семьи) судебная власть, что было связано с появлением брачно-семейных отношений у казаков.

Судебная власть находилась в подчинении Войскового Круга, станицы, хутора. Здесь широко применялись и примирительные досудебные процедуры. Примирением занимались местные атаманы, старшины или авторитетные старики. Своеобразной формой был - самосуд, особенно над ворами и конокрадами. Суд станичного Круга рассматривал гражданские дела и часть уголовных дел, относящихся к его компетенции. Круг требовал явку ответчика, истец объявлял свою жалобу устно. Решение принималось выше и сразу приводилось в исполнение. При разборе уголовных преступлений привлекались два и более обвинителя. В случае, когда атаман заранее узнавал о свершенном преступлении, то проводился дополнительный словесный розыск (допрос), который затем докладывался на Кругу с участием свидетелей.

Дела, превышающие компетенцию станичных судов, разрешались в столичном Черкасске. Большой Войсковой Круг с конца XVI-го века до первой четверти XVIII-го века являлся фактически высшей судебной инстанцией на Дону. К его исключительной компетенции относятся международные договорные дела, гражданские дела по спорам между станицами чаще всего в связи с земельными границами, уголовные дела о преступлениях, за совершение которых назначалась смертная казнь.

Приговоры Войскового суда не обжаловались, при этом за невыполнение решения также следовало строгое наказание. Имели место также специальные суды, отнесенные к компетенции походного и ватажного атаманов. Походный атаман имел право единолично вершить суд и расправу в период похода или в бою. Ватажный атаман мог наказывать за проступки участников охочих и рыболовных артелей.

Весьма серьёзным видом наказания являлось лишение казака права гражданства за ругательные слова в адрес атамана и всего Войска, воровство, несоблюдение постов, за прелюбодеяние.

Частная судебная власть осуществлялась на Дону в двух видах: в виде традиционного станичного суда стариков, и, позднее, в виде семейного суда. Подобная практика сложилась в начале XVII-го века, до этого времени казаки практически вели безбрачный образ жизни. Первые женщины появились на Дону в составе пленных (ясырки из турчанок, татарок, черкешенок и др.). Впоследствии, в первой половине XVII-го века, когда казаки обрели возможность вступать в семейные отношения, то более активно стали превлекаться женщины из русских земель и городов. Постепенно менялся статус женатого казака, росло уважение к нему. При этом бракоразводные процессы были весьма облегченными и проводились на Войсковом Кругу при участии войскового священника. Однако женщины вплоть до начала XVIII-го века находились в весьма жестких условиях, были обязаны полностью подчиняться мужу, за непослушание применялись жестокие наказания, непосредственно в семье - побои, издевательство, иногда и смерть, которые определялось на т.н. домашнем суде, что явно свидетельствовало о влиянии восточноазиатских традиций, а позднее и элементов «Домостроя».

Таким образом, своеобразная военно-патриархальная «казачья демократия» ХVI-XVII вв. была всё же более широкой, чем демократия русских северо-западных городов - Новгорода и Пскова, где весьма значимой оставалась роль боярской аристократии, а в вечевых собраниях могли участвовать только жители главных городов, но не «пригородов» всей обширной Новгородской земли и небольшой земли Псковской.

Однако следует констатировать, что казачья военно-демократическая модель управления была при этом весьма неустойчива: она не выработала механизмов своей защиты и могла существовать лишь при отсутствии острых внутренних антагонизмов в казачьей среде, и внешних ограничений со стороны более сильных государств-соседей. Когда, после принятия Соборного уложения 1649 г., усилился приток беглых в казачьи городки, и увеличилось в связи с этим количество казачьей и неказачьей голытьбы, казачья круговая демократия, вступила в полосу своего кризиса. Далее, под давлением внешних, политико-правовых воздействий со стороны Российского государства, казачья квазигосударственная система испытала весьма жёсткие ограничения уже с конца XVII – начала XVIII века, началась её серьёзная трансформация.