8 страница. В течение нескольких суток продолжались упорные бои, и лишь 4 марта англо-индийские войска овладели основными позициями противника в городе и аэродромами

В течение нескольких суток продолжались упорные бои, и лишь 4 марта англо-индийские войска овладели основными позициями противника в городе и аэродромами. Еще несколько дней велась борьба с диверсионными отрядами смертников. В боях за Мейтхилу погиб весь гарнизон, только 47 человек, большинство из них раненные, попали в плен{220}.

После падения Мейтхилы генерал Кимура, предприняв серию контратак, отбил город Таупда в 60 км северо-западнее Мейтхилы и создал угрозу ее захвата. Натиск японцев продолжался до 28 марта, но, поняв, что «решающие бои за Иравади» проиграны, Кимура отдал приказ оставшимся подразделениям 15-й армии отступить на юг, в район Таунгу, Пегу. На оборону железной дороги Мандалай — Рангун он бросил 33-ю армию генерала М. Хонды, которая должна была пропустить через свои боевые порядки 15-ю армию. На 28-ю армию возлагалась оборона долины Иравади в районе Енанджауна, а также сдерживание частей английского 15-го корпуса на араканском побережье.

Нанеся неожиданный удар 4-м корпусом на правом фланге армии и заставив противника направить туда резервы, генерал Слим начал новое наступление левофланговым 33-м корпусом. 26 февраля с плацдармов Табейчин и Чаумьяун перешла в наступление на Мандалай его 19-я индийская дивизия. Разрушая или обходя систему обороны японских 15-й и 33-й дивизий, она 9 марта вошла в Мандалай. Японский гарнизон оказал упорное сопротивление в хорошо укрепленных пунктах: на Мандалайском холме и в форте Дафферин, окруженном каменной стеной. Он сопротивлялся до 21 марта и потерял 6 тыс. убитыми. Для разрушения стен форта союзники привлекли бомбардировщики Б-25.

Две другие дивизии 33-го корпуса — 20-я индийская и 2-я английская — перешли в наступление с плацдармов у Мьинму в южном направлении. Действуя успешно, они 30 марта захватили город Чаусхе.

В итоге февральско-мартовского наступления 4-й корпус вышел на рубеж юго-восточнее Ньяуну в готовности продолжать наступление на юг по долине Иравади, а 33-й корпус — с рубежа южнее Мейтхилы вдоль железной дороги Мандалай — Рангун{221}.

27 марта 1945 г. на этом фронте произошло важное событие — в Центральной и Южной Бирме подняла вооруженное восстание против японских оккупантов Национальная армия Бирмы, насчитывавшая 11 480 человек. Ее подразделения до начала восстания дислоцировались во многих городах страны: Енанджауп, Минбу, Магуэ, Таемьо, Пьи (Проме), Таявади, Типтада, Бассейн, Мьяупмья, Маубин — в долине Иравади; Пьинмана, Таупгу, Пегу, Инсейн, Рангун — вдоль шоссейной и железной дорог Мандалай — Рангун. Коммуникации японских войск в этих районах, а также в шанских княжествах и Тенассериме оказались под их ударами{222}. Восстание армии было поддержано народом Бирмы, не желавшим больше терпеть гнета оккупантов и поднявшимся на борьбу за национальную независимость. За короткое время с начала восстания до капитуляции: противника в Бирме патриоты нанесли японским войскам ощутимый урон, внеся свой вклад в разгром агрессора.

Однако Маунтбэттен опасался, что и в этих благоприятных условиях его войска не смогут за месяц, оставшийся до сезона дождей, пройти от Мейтхилы до Рангуна (около 500 км). Наступление придется прекратить, потому что дожди выведут из строя грунтовые дороги и аэродромы. В таком случае японское командование, используя Рангун как тыловую базу, [88] сумеет перегруппировать войска, что неизбежно затянет Бирманскую кампанию.

Исходя из этого, Маунтбэттен 3 апреля приказал подготовить операцию «Дрэйкьюла», но в меньшем масштабе («Модифайд Дрэйкьюла») и провести ее в начале мая{223}. Подготовка операции возлагалась на 15-й корпус с привлечением Ост-Индского флота и авиации.

Одновременно шла подготовка обоих корпусов 14-й армии для решающего удара на Рангун. Поскольку в 4-м корпусе две дивизии были полностью механизированы, генерал Слим решил использовать их мобильность и перенацелил корпуса: 4-й корпус выводился на шоссейную и железную дороги Мандалай — Рангун, а 33-й — в долину Иравади{224}. Материальное обеспечение 33-го корпуса намечалось осуществлять главным образом по водным путям, а 4-го — по воздуху.

Быстрым продвижением 4-го корпуса вдоль железной дороги к Рангуну англичане предполагали решить сразу две задачи: захватить Рангун и воспретить отход в Шанские горы и Таиланд 28-й и 33-й японских армий.

В соответствии с этим замыслом 33-й корпус в первую неделю апреля стал наступать по обоим берегам Иравади. Противник не оказывал серьезного сопротивления. Лишь в районах Чау и Енапджауна разгорелись жаркие бои{225}. 12 апреля войска овладели Чаупадауном, 2 мая — Промо, крупным речным портом и конечным пунктом дороги из Аракапа через Таунгоу. Это окончательно отрезало оставшимся в Аракапе подразделениям 28-й японской армии пути отхода.

Тем временем 4-й корпус успешно наступал вдоль шоссейной и железной дорог: 10 апреля он занял Пьёбве, через 11 дней — Пьинмапу, а 1 мая — Пегу.

Успеху сухопутных войск содействовала авиация, которая наносила систематические удары по железным дорогам Мандалай — Рангун и Танбузаят (Бирма) — Канчанабури (Таиланд), а также по транспортным средствам на реке Иравади. Эффективность этих ударов во многом объяснялась наличием постов наведения, заброшенных в тыл врага. В результате японское командование фактически лишилось возможности использовать эти коммуникации для переброски войск и техники.

Тем не менее темпы наступления союзных войск были недостаточно высокими. Окончательно убедившись, что 4-й корпус не успеет достигнуть столицы Бирмы до сезона дождей, адмирал Маунтбэттен приказал провести операцию «Модифайд Дрэйкьюла».

По расчетам англичан, японское командование могло противопоставить десанту 41 тыс. войск и небольшие силы авиации: 40 самолетов в Бирме и 50 в Таиланде{226}. Немногочислен был японский флот 10-го района — лишь 2 крейсера и эсминец.

К участию в операции «Модифайд Дрэйкьюла» привлекались 26-я индийская дивизия, усиленная бронетанковым батальоном (морской десант), и батальон 50-й индийской парашютной бригады (воздушный десант). Силы охранения морского десанта включали 4 эскортных авианосца, 2 крейсера и 4 эсминца{227}. Поддержку с воздуха обеспечивали помимо палубных самолетов 2 английские авиагруппы.

Чтобы не допустить нападения японского флота со стороны Андаманских и Никобарских островов, были созданы силы оперативного прикрытия, базировавшиеся на Тринкомали (Цейлон). Они включали 2 линкора, [89] 2 эскортных авианосца, 4 крейсера и 6 эсминцев. Кроме того, в заливе Мартабан действовала группа английских эсминцев. 30 апреля она потопила 9 из 11 судов японского конвоя, пытавшихся вывезти войска из Рангуна в Моулмейн (Моламьяйн).

В конце апреля согласно плану «Модифайд Дрэйкьюла» выделенные для десанта части в составе шести конвоев вышли из портов Акьяб и Чаупхью. Стратегическая авиация начала бомбардировки района высадки. 1 мая тяжелые бомбардировщики нанесли удар по позициям японской артиллерии на мысе Слоновый (почти в 70 км от Рангуна), подготавливая высадку воздушного десанта. Сброшенные затем индийские парашютисты встретили незначительное сопротивление и захватили японские позиции, потеряв около 40 человек{228}. Устье реки Рангун оказалось в руках англичан, и суда с десантом стали подниматься по ней к Рангуну. Экипаж английского самолета заметил выложенный на крыше городской тюрьмы сигнал: «Японцы ушли». Англичане продолжали бомбардировки и 1 и 2 мая, хотя, как выяснилось позже, еще 1 мая в Рангун вошли бирманские части во главе с Не Вином{229}. Окончательно убедившись, что японских войск в городе нет, части 26-й дивизии только 3 мая вступили в город.

Овладением Рангуна завершилось освобождение Центральной Бирмы. Но военные действия на суше на этом не закончились. Англо-индийские войска уничтожали противника, окруженного к западу от железной дороги Мандалай — Рангун. Английский 15-й корпус очищал Аракан от остатков японских войск. 26-я дивизия выводилась в резерв 14-й армии. Другие части и соединения корпуса перебрасывались в Индию для подготовки к операциям в Малайе и Сингапуре. 4-й корпус после соединения 6 мая в Хлегу с подразделениями, продвигавшимися из Рангуна, рассредоточивался вдоль дороги Мандалай — Рангун, от Пьинмана до Хлегу, с основной задачей не допустить прорыва 28-й японской армии через расположение корпуса и частью сил действовать в восточном направлении против 33-й и 15-й армий вдоль дороги Таунгу — Мочи и из Паяджи — в направлении реки Ситаун. 33-й корпус силами двух дивизий и бригады нацеливался против японской 28-й армии в Аракане и Пегу. Им ставилась также задача преследовать противника в шанских княжествах, но эти планы не были реализованы в связи с капитуляцией Японии.

Продолжались боевые действия и на море. 12 мая в Малаккском проливе у северных берегов Суматры английская разведка обнаружила японский крейсер «Хагуро» и эсминец «Камикадзе». На поиск и уничтожение их вышли 4 эскортных авианосца, 2 линкора, 4 крейсера и 13 эсминцев. В ночь на 16 мая крейсер был потоплен, а поврежденный эсминец сумел уйти{230}. В начале июня был потоплен последний в этих водах японский крейсер «Асигара». Тяжело поврежденный крейсер «Такао» потопила английская подводная лодка в проливе Джохор 14 июля. За это время флот союзников потерял подводную лодку и транспорт{231}.

В значительной степени дезорганизованные японские войска находились теперь в четырех изолированных районах. Подразделения 15-й и 33-й армий действовали в Шанских горах между дорогой Мандалай — Рангун и бирмано-таиландской границей. Отдельными группами, без связи между собой и армейскими штабами они стремились уйти в Таиланд или Тенассерим. Некоторые части 33-й армии пытались оборонять рубеж реки Ситаун, чтобы дать возможность другим подразделениям отойти на восток. Здесь были созданы сравнительно сильные фланговые и арьергардные [90]охранения дорог Мейтхида — Таунджи, Таунгу — Мочи. Штаб и разрозненные части 28-й армии находились в горах Пегу между долинами рек Иравади и Ситаун. Туда же пытались прорваться подразделения 28-й армии, оставшиеся к западу от реки Иравади. Все группы, за исключением 56-й дивизии, были невелики но численности. Отходу противника препятствовали партизанские и диверсионные отряды, а также подразделения Национальной армии Бирмы.

Японские войска в Юго-Восточной Азии, в том числе и в Бирме, оказавшись почти в полной изоляции, не могли получать пополнение и материальные средства из метрополии. В создавшейся обстановке командующий Южной армией Японии фельдмаршал X. Тэраути решил перенести центр обороны своих войск в Индокитай, а в Таиланде, Малайе и на Суматре, то есть по периметру обороняемого района, вести сдерживающие бои.

С началом сезона дождей активность англо-индийских войск в Бирме снизилась. Штаб Маунтбэттепа готовился к проведению операций по планам «Зиппер» и «Мэйлфист». Осуществление их возлагалось на 14-ю армию (с 10 августа командующий генерал М. Дэмпси) в составе двух корпусов. Оставшиеся в Бирме войска сводились во вновь создаваемую 12-ю армию (командующий генерал М. Стопфорд), на которую возлагалась, по сути дела, задача закрепить колониальное господство Великобритании в Бирме, принять на себя военные и административные функции на территории страны. Ее боевая деятельность свелась лишь к преследованию разрозненных групп 28-й японской армии, пытавшихся выйти из окружения. В боях с 20 июля по 4 августа основная часть японской 10-тысячной группировки была уничтожена, и только 1200 солдат и офицеров прорвались к Ситауну. Эта «битва за прорыв» фактически знаменовала собой конец кампании в Бирме. Вскоре военные действия во всех районах Юго-Восточной Азии прекратились. Причиной тому явился разгром Квантунской армии Советскими Вооруженными Силами.

Борьба за Бирму в 1945 г. характеризовалась новыми изменениями в структуре вооруженных сил: появились мобильные части для использования при наступлении в долине Иравади и вдоль дороги Мандалай — Рангун, наблюдалась большая активность военно-морского флота, который в отличие от прошлых лет осуществлял десантные действия. Дополнительное развитие получило применение боевой и транспортной авиации.

Вместе с тем еще до завершения боевых действий на бирманском фронте стала проявляться разница в целях союзных держав. Получив в начале 1945 г. сухопутную коммуникацию из Индии в Китай, китайцы отказались воевать за интересы англичан и потребовали немедленного отвода своих войск на родину. Союзнические связи оказались непрочными и между США и Англией. Оставив авиацию, американцы отвели и без того небольшие сухопутные силы с бирманского фронта, ограничив английского командующего в праве использовать их материальные ресурсы на этом фронте. Империалисты США направляли усилия в Китай, чтобы там укрепить свои позиции.

Японские войска, хотя и лишенные существенных подкреплений после поражения в Импхальской операции 1944 г., оказывали стойкое сопротивление, сражаясь зачастую до последнего солдата.

Глава пятая. Военные действия в Китае

1. Военно-политическое и экономическое положение Китая в первой половине 1945 г.

К началу 1945 г. под контролем правительства Китая находились провинции, расположенные в основном западнее железной дороги Пекин — Ханькоу — Гуанчжоу (Кантон). В Северном Китае японские войска продвинулись значительно дальше к западу; они оккупировали провинции Суйтоань, Чахар, Шаньси. На не занятой противником территории провинций Хэнань, Гуандун, Цзянси, Чжэцзян и Фуцзянь дислоцировались крупные контингенты войск 3, 7, 6 и 10-го военных районов, обеспечивавшиеся местными ресурсами.

Экономика гоминьдановского Китая оставалась крайне отсталой. Его полуфеодальное сельское хозяйство основывалось на неимоверно жестокой эксплуатации крестьян. Валовое производство продукции составляло менее одной десятой довоенного уровня{232}.Снижение количества промышленной продукции продолжалось вплоть до капитуляции Японии. Фабрично-заводская промышленная база создавалась в основном за счет оборудования, вывезенного из городов, которые оказались под угрозой оккупации. Но удалось эвакуировать лишь 639 предприятий и 12 164 квалифицированных рабочих. Создавать промышленную базу в районах со слабо развитой экономикой чунцинскому правительству было весьма трудно: сказывались изоляция Китая от внешнего мира и прежде всего антинародная политика господствовавших в стране четырех семейств, прибравших к рукам основные рычаги экономики и заботившихся лишь о своих прибылях. Тем по менее на не оккупированной японскими войсками территории Китая сложились четыре промышленных района: Юго-Восточный Сычуаньский, Юго-Западный Сычуаньский, Юнънанъский и Северо-Западный. На них опиралась военная экономика гоминьдановского правительства, но в вопросах обеспечения армии вооружением и боеприпасами Китай находился в полной зависимости от поставок из-за границы, преимущественно из США{233}.

В результате политики пассивного сопротивления агрессорам, проводимой чунцинским правительством с 1940 г., японские войска захватили огромные территории и основные пути сообщения Китая. Так, из. более чем 11 тыс. км железных дорог к лету 1945 г. под контролем правительства Чан Кай-ши осталось только 12-13 км, из 115 702 км шоссейных [92] дорог — 52 123 км. Успешные наступательные операции 1944 г. позволили Японии включить в эксплуатацию на железной дороге Пекин — Ханькоу участок Чжэнчжоу — Синьян и большой отрезок дороги Ханькоу — Гуанчжоу. Сократилась численность речного транспорта. Если в 1937 г. на китайских реках под флагом чунцинского правительства курсировало 1023 судна общим водоизмещением 576 875 тонн, то к лету 1945 г. — всего 414 судов — 64 789 тонн{234}.

Вооруженные силы гоминьдана были сведены в 29 армейских групп и 4 равных им объединения, насчитывавших 4,6 млн. человек{235}. Организационно войска входили в состав 11 военных районов, 4 фронтов и экспедиционных сил в Бирме. При всей многочисленности боеспособность войск была невысокой. Да и не все армии мог использовать главком Чан Кай-ши, так как местные милитаристы и командующие военными районами зачастую саботировали его приказы.

Малочисленные военно-воздушные силы Китая входили в китайско-американское смешанное авиакрыло американской 14-й воздушной армии, дислоцировавшейся в Китае. Авиакрыло состояло из 8 истребительных и 4 среднебомбардировочных эскадрилий. Вместе с американской 14-й воздушной армией это составляло на 1 января 1945 г. 501 истребитель, 106 средних и 46 тяжелых бомбардировщиков, 30 транспортных и 31 разведывательный самолет{236}. С аэродромов Чэнду действовали также бомбардировщики Б-29 20-го бомбардировочного командования США. На реке Янцзы имелись два отряда кораблей военного флота: 13 канонерок водоизмещением от 185 до 740 тонн, торпедный катер и 2 транспорта{237}.

Американское правительство было заинтересовано в росте боеспособности гоминьдановской армии. Командующий американскими войсками в Китае генерал А. Ведемейер добился перевода в Китай из Бирмы американской пехотной группы «Марс», чтобы использовать ее личный состав для обучения китайских войск. С бирманского фронта на родину были возвращены пять дивизий, имевших наибольший в китайской армии боевой опыт ведения войны против японских войск. Усиленно готовилась юньнаньская группа. Ее 11 дивизий уже несколько лет находились под контролем американских военных инструкторов; формировались новые дивизии. Всего по американским штатам подготавливалось 39 дивизий (план «Альфа»){238}.

Значительно увеличились поставки военных материалов для китайской армии. Вслед за открытием в феврале 1945 г. сухопутной дороги до Куньмина был проведен нефтепровод, на полную мощность работала воздушная трасса. Если в январе, когда транспортировка осуществлялась только по воздуху, в Китай было доставлено 46 тыс. тонн грузов, то в мае всеми видами транспорта — 65 тыс., в июне — 70 тыс., а в июле — 91 тыс. тонн.

Особых надежд на вклад китайских войск в разгром Японии американские военные советники не возлагали и подготовку гоминьдановской армии вели, руководствуясь стремлением укрепить власть Чаи Кай-ши в послевоенном Китае. Тем не менее штаб Ведемейера разработал оперативный план «Бэта», согласно которому предполагалось использовать китайские войска в том случае, если война против Японии затянется и боевые [93] действия развернутся на континенте. Предусматривалось сначала освободить районы Наньнина и Лючжоу (после 1 мая), затем захватить Форт-Байяр (Чжаньцзян) в северной части полуострова Лэйчжоу, а в последующем, наступая в направлении Гуанчжоу, Сянган (Гонконг), овладеть одним из портов на побережье. План этот остался на бумаге, так как его первый этап сорвали операции японских войск против американских авиабаз, а позднее необходимость в его выполнении отпала, поскольку после денонсации советско-японского договора о нейтралитете и капитуляции фашистской Германии японское командование стало выводить войска из этого района.

Вместе с тем возрастала заинтересованность американских монополий в Китае как рынке сбыта товаров и сфере приложения капиталов. Еще в 1944 г. в Чунцин прибыл официальный представитель президента США Д. Нельсон с предложением широкой технической помощи. Гоминьдановское правительство выразило готовность сотрудничать и тут же подписало экономические соглашения. Китай попадал в полную зависимость от США{239}.

Внутриполитическая обстановка в Китае продолжала оставаться неустойчивой, конфликт между КПК и гоминьданом приобретал все большую остроту. Под контролем Коммунистической партии Китая находились значительные сухопутные силы. В Пограничном (Особом) районе с центром в Яньани и шести освобожденных районах Северного Китая (Шаньси-Суйюаньском, Шаньси-Хэбэй-Хэнаньском, Шаньси-Чахар-Хэбэйском, Хэбэй-Шаньдун-Хэнаньском, Хэбэй-Жэхэ-Ляонинском и Шаньдунском) борьбу с японскими войсками вели части 8-й армии (командующий Чжу Дэ) численностью около 600 тыс. бойцов и свыше 1 млн. человек в народном ополчении.

Части Новой 4-й армии (командующий Чэнь И) действовали в десяти освобожденных районах Центрального Китая (Североцзянсуском, Центральноцзянсуском, Цзянсу-Чжэцзян-Аньхойском, Центральноаньхойском, Восточночжэцзянском, Хуайбэйском, Хуайнаньском, Хэнаньском, Хубэй-Хэнань-Аньхойском и Хунань-Хубэйском). Они насчитывали около 260 тыс. бойцов. Более 20 тыс. человек включала антияпонская партизанская колонна Южного Китая, созданная в Дунцзянском, восточное Гуанчжоу, и Цюиъяйском (остров Хайнань) освобожденных районах{240}.

Руководство КПК и командование войск размещались в Пограничном (Особом) районе на стыке провинций Шзньси, Ганьсу, Нинся (по первым слогам — Шэньганьнин). Летом и осенью 1944 г. КПК, используя японское наступление на гоминьдановцев, сумела восстановить и расширить территорию освобожденных районов в Северном и Центральном Китае, увеличить численность своей армии. Она руководила многими местными органами власти (только уездных правительств было 678), находившимися как в тылу японских войск, так и в подчиненных правительству Чан Кай-ши провинциях. В управляемых этими органами районах проживало более 95 млн. человек{241}. Бойцы регулярных частей и партизанских отрядов, руководимых КПК, пользовались поддержкой населения освобожденных районов, поскольку они боролись за национальное и социальное освобождение Китая. Однако 8-я и Новая 4-я армии значительно уступали японским и гоминьдановским войскам по количеству и качеству [94] вооружения, в них ощущался постоянный недостаток не только артиллерийско-минометного, но и стрелкового вооружения, что отрицательно сказывалось на боеспособности этих армий.

В экономическом отношении освобожденные районы- были неразвитыми. Они создавались, как правило, на стыке провинций, в малонаселенных горных районах. Однако руководству КПК удалось за счет мобилизации трудовых усилий населения, а также личного состава армии и партизанских отрядов удовлетворять минимальные потребности в продовольствии и предметах первой необходимости. Более стабильным было положение в Пограничном (Особом) районе, куда яньаньское руководство приглашало различные американские миссии. Показывая несколько лучшие, чем в гоминьдановском Китае, условия жизни населения, гостям внушали мысль, что американскому правительству следует опираться не на прогнивший, дискредитировавший себя режим гоминьдана и Чан Кай-ши, а на Мао Цзэ-дуна и его сторонников. Мао уже тогда в тайне от коммунистической партии искал пути для осуществления своих гегемонистских замыслов.

Тем не менее Китай обладал огромными потенциальными возможностями, а китайский народ, ненавидевший захватчиков, был готов вести упорную борьбу со своим злейшим врагом, о чем свидетельствовал опыт семилетней антияпонской войны. У руководства КПК, правда, к тому времени накопился длительный негативный опыт сотрудничества с гоминьданом. Оно вполне отдавало себе отчет о нежелании Чан Кай-ши сотрудничать по-деловому, помнило неоднократные измены единому фронту (например, нападение на Новую 4-ю армию в 1941 г.). постоянное стремление уничтожить как КПК, так и ее вооруженные силы. Поэтому в отношениях с гоминьданом КПК придерживалась твердого и бескомпромиссного курса. В обстановке, когда значительная часть Китая была оккупирована японскими захватчиками, межпартийная борьба усугубляла и без того тяжелое положение в стране, но другого выхода у компартии не было.

В условиях внутренней политической нестабильности в Китае активизировала свою деятельность американская дипломатия, которая не могла игнорировать рост авторитета КПК и ее вооруженных сил. В связи с этим в политических кругах США было много сторонников выявления общих интересов, установления и поддержания контактов с руководителями КПК, обмена мнениями по вопросам возможного сотрудничества, ибо они считали, что лидеры КПК отнюдь не являются «ортодоксальными марксистами».

Идя на поиск путей сближения, сторонники контактов с КПК в США руководствовались, конечно, и стремлением добиться мобилизации всех сил Китая на разгром японских вооруженных сил. Однако в первую очередь их заботило сохранение и укрепление своих позиций на Дальнем Востоке, в том числе и в Китае.

Американским империалистическим кругам важно было не ошибиться в оценке происходившей внутри страны борьбы и определить, в каком направлении будут действовать китайские лидеры. В этих расчетах не последнее место занимала ставка на усиление националистических паст-роений в руководстве КПК и отрыв китайской компартии от Коммунистической партии Советского Союза. Американские дипломаты затратили немало усилий на то, чтобы путем установления контактов попытаться примирить гоминьдан и КПК и даже создать коалиционное правительство, рассчитывая, что в нем Мао Цзэ-дун и его сторонники скорее проявят себя как ярые националисты.

Представители США пытались склонить лидеров КПК к компромиссу с Чан Кай-ши и подчинить 8-ю и Новую 4-ю армии гоминьдановскому руководству. Находившаяся в Яньани американская «союзническая миссия [95] наблюдателей» во главе с полковником Д. Барретом информировала Вашингтон о состоянии вооруженных сил и докладывала, что они могут сыграть положительную роль в борьбе с японцами, но лишь при условии получения помощи инструкторами, вооружением и боеприпасами.

Американское командование и само было заинтересовано в получении плацдарма в Северном Китае, который в будущем мог стать немаловажным фактором в антисоветской стратегии и в то же время сыграть важную роль в случае гражданской войны между гоминьданом и КГТК. Наличие там аэродромов позволило бы не только быстро перебросить гоминьдановские войска, но и поддержать их с воздуха{242}.

Попытки США наладить контакты с Мао Цзэ-дуном и его окружением были встречены положительно. Более того, яньаньские руководители сами давно изыскивали такую возможность. Мао, которому было известно недовольство американцев пассивностью гоминьдановского командования, стремился использовать это, чтобы с помощью США вытеснить гоминьдан с политической арены. Он не скрывал своей заинтересованности и в военном сотрудничестве{243}. Ставшие известными в 70-х годах беседы Мао Цзе-дуна с американскими представителями свидетельствуют, что уже тогда националистические элементы в руководстве КПК лелеяли мечту о сближении с Америкой на любой основе. Они оправдывали свои действия тем, что США и СССР являлись членами одной коалиции. В качестве первого шага, например, Мао предлагал установить консульские отношения и иметь в Яньани постоянное представительство государственного департамента{244}. О содержании одной такой беседы, состоявшейся 23 августа 1944 г. между Дж. Сервисом и Мао Цзэ-дуном, рассказал американский сенатор Дж. Фулбрайт на страницах журнала «Нью-Йоркер» за 1972 г.: «Китайские и американские интересы взаимосвязаны и совпадают, — приводит сенатор слова Мао. — Они согласуются друг с другом экономически и политически. Мы можем и должны сотрудничать. США нашли бы, что мы готовы к большему сотрудничеству, чем гоминьдан. Америке нет нужды опасаться, что мы не будем готовы сотрудничать. Мы должны сотрудничать, и нам нужна американская помощь. Вот почему так важно знать, что вы, американцы, думаете и начинаете. Мы не можем пойти на риск какого-нибудь столкновения с вами». Тогда же Сервис прямо спросил, почему Мао Цзэ-дун подчеркивает значение США в оказании помощи Китаю и «не желает принимать во внимание Россию». И тот ответил: «Советское участие в войне на Дальнем Востоке и в послевоенной реконструкции Китая полностью зависит от положения дел в Советском Союзе... Русские очень пострадали в войне, и у них самих будет полно хлопот с восстановлением страны. Мы не ждем помощи от русских»{245}.

При встрече с тем же Сервисом 13 марта 1945 г. Мао Цзэ-дун был еще более откровенен: «Америка является не только подходящей страной для оказания помощи Китаю в его экономическом развитии, США являются также единственной страной, которая полностью может участвовать в развитии Китая. По всем этим причинам не должно и не может быть никаких конфликтов, отчужденности или недопонимания между китайским народом и Америкой»{246}. Заискивая перед американцами и стремясь не отпугнуть [96] их чрезмерными контактами с Советским Союзом, Мао лично убеждал посланцев Вашингтона в отсутствии каких-либо устойчивых отношений с первой в мире страной социализма: «Между КПК и компартией СССР не было связей в прошлом, их нет и теперь»{247}.

После неоднократных и продолжительных бесед с Мао Цзэ-дуном в Яньани П. П. Владимиров, военный корреспондент ТАСС, сделал вывод: «У Мао Цзе-дуна органическая неприязнь к Советскому Союзу. В Советском Союзе, несмотря на все его (Мао. — Ред.) заявления о дружбе, он видит идейного недруга»{248}.

Позиция Мао была замечена американскими наблюдателями, которые внимательно следили за процессами, происходившими в КПК, и докладывали в Вашингтон об особой линии яньаньских руководителей.

Мао Цзэ-дун и Чжоу Энь-лай даже собирались вылететь в Вашингтон для встречи с Рузвельтом, надеясь договориться не только о военной помощи, но и о сотрудничестве с американским правительством. Однако переговоры в Чунцине, начатые при посредничестве специального эмиссара президента США генерала П. Хэрли, назначенного вскоре послом США в Китае, в начале января 1945 г. были прерваны. Чан Кай-ши отверг предложение КПК о созыве общекитайской политической конференции с участием всех демократических партий и групп с целью создать коалиционное правительство. Со своей стороны он потребовал от КПК передать все войска, руководимые и контролируемые коммунистами, единому командованию чунцинского правительства, после чего чанкайшисты обещали «легализовать» коммунистическую партию.