11 страница. Летом 1945 г. перешла на легальное положение Коммунистическая партия Бирмы

Летом 1945 г. перешла на легальное положение Коммунистическая партия Бирмы. В этот период бирманские коммунисты стремились прежде всего расширить массовую базу народного фронта, сложившегося в ходе борьбы с оккупантами. При их непосредственном участии восстанавливались профсоюзные организации, а спустя несколько месяцев был воссоздан Всебирманский конгресс профессиональных союзов, который вступил во Всемирную федерацию профсоюзов.

Коммунисты вели работу и среди крестьян, помогая им создавать организации, которые входили во Всебирманский крестьянский союз. Эти организации, так же как и профсоюзы, явились инструментами расширения влияния КПБ в массах.

Между тем правящие круги Великобритании строили планы восстановления своих довоенных позиций в этой богатой и важной в стратегическом отношении стране. Планы, изложенные в официальном документе английского правительства — «Белой книге» и одобренные палатой общин 1 июня 1945 г., предусматривали не только восстановление власти английского губернатора и подчиненного ему чиновничьего аппарата, но и дальнейшее финансовое и экономическое закабаление страны. Лишь в отдаленном будущем бирманский народ мог рассчитывать на изменение своего политического положения и достичь самоуправления «в рамках Британской империи», то есть получить статус доминиона. Характерно, что в «Белой книге» не было даже намека на возможные сроки изменения политического статуса Бирмы.

Естественно, что планы английских колонизаторов, диаметрально противоположные надеждам и стремлениям подавляющего большинства бирманцев, встретили с их стороны резко отрицательное отношение. Английские военные и гражданские власти вынуждены были действовать весьма осторожно: они не отказывались от сотрудничества с лидерами АЛНС и местными органами власти, созданными патриотами, войска продолжали боевые действия против японцев совместно с частями НАБ. Объяснялось это стремлением англичан скорее очистить территорию страны, утвердиться во всех стратегически важных пунктах и районах, чтобы впоследствии навязывать свою волю бирманскому народу. Весьма показательно, что в этот период командование английских войск не согласилось с требованиями особо рьяных представителей колониальных кругов объявить АЛНС вне закона, арестовать ее лидеров, а также разоружить части ТТАБ и партизанские отряды. Адмирал Маунтбэттен прямо заявил, что эти меры неприемлемы, так как неизбежно вызовут всеобщее выступление населения против англичан{296}. [116]

Отдавая отчет в реальном соотношении сил, Лондон предписал колониальным властям продолжать политику маневрирования впредь до изменения обстановки, но ни при каких условиях не связывать себя обязательствами в отношении АЛНС и других патриотических организаций. Следуя этой линии, английское командование охотно принимало помощь частей Патриотических сил Бирмы{297} и партизанских отрядов, но категорически отвергало предложения АЛНС признать эти силы в качестве союзных воинских формирований.

Таким образом, весной и летом 1945 г. патриоты Бирмы действовали в весьма благоприятной обстановке. Объединение всех политических и общественных организаций в рамках АЛНС, наличие многочисленных и боеспособных вооруженных отрядов создали объективную возможность перерастания освободительного антияпонского движения в антиколониальное.

Маневры английских властей были направлены на то, чтобы постепенно упрочить свое положение и вновь навязать бирманскому народу колониальный статус. Не случайно английские войска оставались на территории Бирмы и после того, как японские оккупанты были разгромлены. Ситуация осложнялась еще и тем, что некоторые бирманцы, не имевшие политического опыта, наивно верили в «добрые намерения» правящих кругов Великобритании, в их желание учесть подлинные интересы населения Бирмы.

В этих условиях руководству АЛНС и КПБ, которые стремились к освобождению своей родины от колониального ига, пришлось вести сложную политическую борьбу.

3. Подъем движения сопротивления в Индонезии

В 1945 г. положение японских оккупантов в Индонезии становилось все более шатким. Союзные войска, освободившие в последние месяцы 1944 г. ряд индонезийских островов, продолжали успешные наступательные операции. Известия об этом, так же как и сообщения о новых поражениях фашистских войск в Европе, побуждали всех патриотов, стремившихся скорее изгнать захватчиков из своей страны, к более активным действиям. Положение оккупационных властей осложнялось и тем, что все большая часть населения начинала трезво оценивать японскую политику — политику обмана, угнетения, эксплуатации и разграбления национального достояния индонезийцев.

По существу, промышленные предприятия Индонезии, производившие маслопродукты, кирпич, цемент, джут, мешки, а также разработки леса оказались в руках военных властей, которые действовали через японские концерны, утвердившиеся в Индонезии еще до войны.

Индонезийские крестьяне были обязаны сдавать оккупационным властям большое количество продовольствия по крайне низким ценам. Обработка зерна разрешалась только на «объединенных» мельницах. Контролировавшие их власти использовали свое монопольное положение для присвоения значительной части зерна, риса и других продуктов.

Оккупанты заставляли индонезийских крестьян выращивать только те культуры, которые были необходимы метрополии и армии. Это вело к изменению всей структуры сельского хозяйства, которая складывалась десятилетиями. В упадок приходило и животноводство, и птицеводство, так как овец, кур, яйца крестьяне могли сдавать только японским властям, и по очень низким ценам. [117] Японская администрация практиковала также принудительную мобилизацию индонезийцев в трудовые батальоны, используемые не только в Индонезии, но и в других районах «сферы сопроцветания».

Действия оккупантов вызывали растущее изо дня в день сопротивление индонезийского народа. Патриотические организации, работавшие как легально, так и в условиях подполья, объединяли в своих рядах представителей всех классов и социальных прослоек: формирующегося пролетариата, крестьянства, буржуазии, интеллигенции и даже феодальной знати{298}. Такая широкая социальная база создавала весьма благоприятные условия для дальнейшего роста антияпонского движения. Однако неоднородность социального состава руководства политических организаций, наличие существенных расхождений по вопросам конечных политических целей освободительного движения, по тактике действий затрудняли образование единого фронта. Наиболее решительную и последовательную позицию занимали организации «Движение свободной Индонезии» и «Антифашистское народное движение», созданные при участии индонезийских коммунистов. Они стремились к активной борьбе с оккупантами, рассматривая ее как первый и необходимый этап в процессе завоевания полной независимости и создания суверенного индонезийского государства. Некоторые коммунисты, в том числе Д’Айдит, Викана и другие, вели работу в подпольных кружках, группах рабочих транспортников и офицеров-индонезийцев из Добровольческой армии защитников родины (ПЕТА), созданной осенью 1943 г. по распоряжению японских властей. Сравнительно большое влияние имели коммунисты и среди учащейся молодежи, главным образом студентов. Многие из них были настроены революционно и стремились к активным, решительным действиям.

В 1945 г. наряду с группами коммунистов в Индонезии действовали и другие организации, ставившие своей целью освобождение страны от японских оккупантов и ликвидацию ее колониальной зависимости. Среди них была группа «Особый авангард» во главе с А. Сукарно — популярным национальным лидером, впоследствии президентом независимой Республики Индонезии. Группа насчитывала около 100 человек{299}.

Осторожную позицию занимали организации и группы, выражавшие интересы компрадорской буржуазии и части помещиков, составлявших правое крыло антияпонского движения» Их лидеры, такие, например, как М. Хатта предпочли договориться с оккупантами и получить независимость мирным путем. В условиях колониального режима компрадорская буржуазия и феодальная знать пользовались определенными привилегиями. Не случайно к концу года, когда решался вопрос о независимости Индонезии, многие из них оказались в одном лагере с голландскими колонизаторами.

В первой половине 1945 г. патриотические организации Индонезии не смогли выработать общую программу и добиться координации действий. В силу этого освободительное движение не переросло в общенациональное, хотя и стало более активным и массовым, чем в предшествовавшие годы. Все чаще вспыхивали стихийные антияпонские выступления среди учащихся, а также мобилизованных оккупантами в различные трудовые формирования. Участились бунты крестьян, доведенных до отчаяния налогами и бесконечными реквизициями. В ряде районов начали действовать партизанские отряды, эпизодически нападавшие на японских оккупантов. [118]

Крупным событием освободительной борьбы в Индонезии явилось восстание батальона ПЕТА, дислоцировавшегося в городе Блитар (Восточная Ява). Его подготовила группа патриотически настроенных офицеров и унтер-офицеров во главе с адъютантом командира батальона Муради. Под их руководством в ночь на 14 февраля 1945 г. солдаты-индонезийцы захватили склад оружия и боеприпасов. Затем повстанцы очистили город от оккупантов и, разделившись на четыре отряда, покинули его. Руководители восстания предполагали вновь соединить свои силы на лесистых склонах горы Келуд и занять там оборону. Они рассчитывали на то, что известие о восстании послужит сигналом к немедленному вооруженному выступлению всего народа и на всей территории Индонезии развернется освободительная борьба.

Однако из-за отсутствия надежной связи руководство других патриотических организаций узнало о событиях в Блитаре слишком поздно. К тому же повстанцы после захвата города действовали весьма пассивно, упустили инициативу, и японское командование быстро овладело положением.

Уже к вечеру переброшенные в район Блитара части японской армии и сил безопасности окружили один из отрядов повстанцев, заставив его сложить оружие, а на следующий день окружили и пленили еще два. Лишь отряду, которым командовал Муради, удалось занять оборону на горе Келуд, где он также был окружен японцами. Хотя японское командование имело огромное преимущество в силах, оно тем не менее но спешило начинать бой, а стремилось вынудить восставших сдаться, так как учитывало, что они занимают очень выгодные позиции, овладение которыми потребует длительного времени и значительных жертв.

К Муради были направлены парламентеры. Он выдвинул следующие условия: солдаты не будут разоружены и не понесут наказания за участие в восстании, они вернутся в расположение батальона, но японские офицеры не станут применять к ним телесных наказаний, не будут унижать и оскорблять. «Если эти условия будут приняты, — заявил Муради, — восставшие прекратят борьбу, в противном случае они готовы драться до последнего человека»{300}.

Японское командование, опасаясь восстания и других батальонов ПЕТА, немедленно ответило согласием. В доказательство того, что повстанцы не понесут наказания, один из японских офицеров передал Муради свою шпагу.

Восставшие вернулись в Блитар и через два месяца поплатились за свою доверчивость. Японские оккупанты разоружили батальон и арестовали участников восстания. Вскоре они предстали перед судом. 8 человек были казнены, а 28 приговорены к различным срокам тюремного заключения.

Несмотря на поражение, восстание в Блитаре способствовало дальнейшей активизации освободительного движения. Один из руководителей подпольной организации в батальоне ПЕТА, находившемся в городе Ренгасденклок, писал впоследствии: «Сообщение о блитарских событиях постепенно воодушевило все батальоны армии ПЕТА»{301}.

Восстание в Блитаре побудило к более активным действиям многие организации патриотической молодежи Индонезии. В частности, значительно расширила свою работу полулегальная организация «Новое поколение Индонезии». По ее инициативе в мае 1945 г. на вилле «Исола», недалеко от Бандунга, открылась конференция, на которой обсуждался [119] вопрос о путях завоевания независимости. В работе конференции приняли участие более 100 делегатов, в том числе коммунисты. Хотя на заседаниях присутствовали представители оккупационных властей, многие делегаты открыто призывали немедленно начать борьбу за независимость, а не дожидаться, пока она будет «дарована» «старшими братьями», то есть японцами. Итог дискуссии подвел заместитель председателя секции организации «Повое поколение Индонезии» в городе Семаранг С. Карна. Он заявил: «Достаточно разговоров. Вопрос уже ясен. Мы хотим быть свободными и немедленно»{302}.

Конференция на вилле «Исола» явилась важной вехой в развитии освободительного движения. Она способствовала консолидации патриотических сил под лозунгом «Немедленная независимость».

Обстановка в Индонезии вынуждала оккупантов маневрировать. В марте 1945 г. с их разрешения был создан Комитет изучения подготовительных мер для объявления независимости в составе 66 человек, включавший представителей основных социальных групп населения, а также всех этнических групп Явы и Мадуры. Б составе комитета работали Сукарно, а также представители правого крыла националистов — Хатта в другие деятели. Японские власти имели в комитете семь делегатов, в том числе одного из двух вице-председателей. Комитет собирался дважды — в мае и июне 1945 г. — и разработал проект законодательных основ будущего индонезийского государства. Во время его работы ясно обнаружились две тенденции: часть членов выступала за немедленную независимость, тогда как другая продолжала надеяться на Японию.

Огромное воздействие на позицию комитета оказывали митинги, проводившиеся патриотическими организациями вопреки запрещению властей. На одном из них рабочие-железнодорожники приняли резолюцию, где говорилось: «Свобода не должна быть милостыней богов, а должна явиться результатом борьбы самого индонезийского народа. Она должна быть достигнута немедленно». Организация «Новое поколение Индонезии» 6 июля выступила с заявлением, в котором подчеркивалось: «Мы, индонезийская молодежь, хотим свободы Индонезии немедленно... Те, кто препятствует нашей борьбе, являются предателями и изменниками»{303}.

Весьма важную роль в разработке основ государственного законодательства будущей независимой Индонезии и в утверждении демократических начал этого законодательства сыграла речь Сукарно 1 июня 1945г., известная как «Рождение Панча сила» (пять принципов: национализм, интернационализм, демократия, социальное благосостояние и религиозность){304}. Они должны были стать основой государственного строительства. Абсолютное большинство индонезийцев — членов комитета высказалось за создание в кратчайший срок независимого государства в форме республики. За монархическую форму будущего государства ратовали главным образом японские депутаты.

Завершение работы комитета не принесло индонезийскому народу свободы, так как японские оккупанты на деле не были заинтересованы в создании независимой Индонезии. Они хотели, играя на стремлении индонезийцев к скорейшему освобождению, обеспечить себе их поддержку в военных действиях против англо-американских войск. Но эти планы потерпели полный провал, так как подавляющее большинство индонезийцев не желало сражаться на стороне оккупантов. В июне 1945 г. в Сурабае состоялся митинг, на котором присутствовало более 4 тыс. студентов. [120]

Выступившие на нем представители оккупационной армии пытались доказать, что независимость может быть достигнута лишь совместной борьбой индонезийцев и японцев. Однако один из членов организации «Новое поколение Индонезии» открыто заявил, что индонезийцы не намерены сражаться против союзников. Власти тут же закрыли митинг и арестовали активистов молодежных организаций.

Несмотря на растущую оппозицию, японская администрация но оставляла попыток добиться поддержки индонезийцев. Официальная пропаганда особенно настойчиво твердила об «общей судьбе, связывающей Японию и Индонезию». 7 августа 1945 г. главнокомандующий японскими вооруженными силами в странах Южных морей фельдмаршал Тэраути по указанию из Токио объявил о создании Комитета по подготовке независимости Индонезии. В тот же день командующий японскими войсками, на Яве адмирал К. Маэда, огласив заявление Тэраути, подчеркнул, что индонезийский народ должен полностью развить свой военный потенциал и совместно с Японией сражаться за достижение окончательной победы в войне за «великую Восточную Азию»{305}.

Продолжая дипломатические маневры, японские власти 8 августа отправили видных индонезийских лидеров Сукарно, Хатта и Ведиодининграта{306} в ставку фельдмаршала Тэраути, которая находилась в городе Далат, около Сайгона.

11 августа Тэраути от имени императорского правительства передал индонезийским представителям содержание декрета, основные положения которого сводились к следующему: «а) японское правительство радо создать «Комитет по подготовке независимости»; б) территория нового государства включит в себя всю бывшую Голландскую Восточную Индию; в) день, когда независимость будет провозглашена в каком-либо районе, должен быть определен по усмотрению императорского правительства, как только приготовления будут закончены; г) независимое правительство будет создано в первую очередь на том острове, где приготовления будут скорее закончены. В соответствии с этим правительство будет расширено для того, чтобы взять под свое управление новые территории»{307}. Этот документ недвусмысленно свидетельствовал, что дело независимости Индонезии находится в руках японских оккупантов, которые намерены пока вести лишь «подготовительную работу». Таким образом, выполнение обещаний японского правительства вновь откладывалось на неопределенный срок.

Но когда 14 августа индонезийские лидеры вернулись в Батавию, они обнаружили, что патриотические организации твердо выступают «против любой независимости Индонезии, которая была бы подарком Японии», и полны решимости «завоевать своими силами независимость, не ограниченную никакими условиями». Подпольные группы патриотов готовились немедленно восстать, чтобы взять власть в свои руки{308}.

Известие о вступлении в войну Советского Союза, которое японские правящие круги безуспешно пытались скрыть от народа Индонезии, вызвало новый подъем национально-освободительного движения. Народ, потерявший более 2 млн. человек в период оккупации, не желал больше ни одного дня оставаться под японским игом. [121]

15 августа 1945 г. токийское радио передало рескрипт императора Хирохито о безоговорочной капитуляции Японии. Это сообщение в определенной мере деморализовало оккупационные власти, которые не имели указаний о дальнейших действиях. Создалась весьма благоприятная обстановка для победы освободительного движения. Вечером 15 августа представители подпольных организаций в Батавии решили немедленно провозгласить независимость.

Однако часть национальных деятелей, в том числе Сукарно и Хатта, проявляли нерешительность, опасаясь репрессий со стороны японских военных властей. Подпольная группа, руководимая Сукарно и другими лидерами молодежного движения, в 4 часа утра 16 августа доставила Сукарно и Хатта в гарнизон ПЕТА в Ренгасденклоке, где им заявили, что 15 тыс. членов молодежных организаций вооружены и готовы вступить в Батавию, как только будет провозглашена независимость. После длительной дискуссии представителям революционного крыла освободительного движения удалось убедить Сукарно и Хатта. К вечеру того же дня они возвратились в столицу{309}.

На следующее утро Сукарно выступил с Декларацией независимости, в которой говорилось: «Мы, индонезийский народ, в настоящей декларации провозглашаем независимость Индонезии. Вопросы, касающиеся перехода власти, и остальные будут тщательно урегулированы в кратчайший срок»{310}.

После оглашения декларации члены подпольных групп стали распространять заранее отпечатанный ее текст. Вечером 17 августа сообщение о провозглашении независимости было передано по радио с помощью индонезийцев патриотов, работавших в японском агентстве «Домей». Так этот важный документ стал известен населению индонезийских островов, а также народам всего мира.

18 августа Комитет по подготовке независимости принял текст первой конституции Республики Индонезии и избрал президентом Сукарно, а вице-президентом — Хатта. Эти акты подтвердили создание нового суверенного государства. Столицей республики была объявлена Батавия, получившая прежнее название — Джакарта.

Конституция закрепляла основные завоевания индонезийского народа: равенство всех граждан перед законом, право каждого на образование и труд, свободу слова, совести, собраний, организацию союзов. Важное прогрессивное значение имели и те статьи конституции, которые определяли основные принципы строительства национальной экономики. Так, статья 33 раздела XIV гласила:

«1. Экономика страны создается совместными усилиями на общественной основе.

2. Важные для государства и жизни народа отрасли производства находятся в руках государства.

3. Земля, воды и природные богатства, находящиеся в них, принадлежат государству и максимально используются для поднятия благосостояния народа»{311}.

Эти положения могли стать реальной основой для ограничения иностранного капитала, для создания мощного государственного сектора экономики. [122] Провозглашение независимости и утверждение конституции вызвали новый подъем политической активности населения. Повсюду создавались отряды патриотов. Они разоружали подразделения оккупационной армии и смело вступали в бой с теми из них, которые отказывались сдать оружие. Начинали действовать и новые, народные органы власти. В короткий срок национально-освободительная революция охватила всю Индонезию, вплоть до самых отдаленных районов. Движущими силами революционных преобразований стали крестьянство, пролетариат, мелкая городская буржуазия, национальная буржуазия и интеллигенция. Пестрота социального состава непосредственных участников революции предопределила переход власти на местах в руки мелкобуржуазной революционной демократии, выступавшей в блоке или с национальной буржуазией, или с пролетариатом.

Известие о начавшейся в Индонезии революции застало врасплох голландские власти. В августе 1945 г. колониальная администрация во главе с вице-губернатором Голландской Индии ван Мооком{312}, не располагая достаточными вооруженными силами, надеялась восстановить свое господство по мере освобождения территории Индонезии союзными войсками. В соответствии с этим ван Моок основное внимание сосредоточил на подготовке кадров гражданских чиновников, создав в Австралии специальную школу.

Английское командование также было не в состоянии помешать развитию антиколониальной и антиимпериалистической революции в Индонезии. Не дал практических результатов и приказ Маунтбэттена фельдмаршалу Тэраути «обеспечить поддержание порядка» в Индонезии до прибытия союзных войск.

Таким образом, колонизаторам не удалось организовать эффективного противодействия укреплению Республики Индонезии вплоть до октября 1945 г., когда начался новый этап борьбы индонезийского народа, основным содержанием которого явилась защита и упрочение независимости.

4. Успехи освободительной борьбы на Филиппинах

На различных островах Филиппинского архипелага американские войска продолжали успешные боевые действия против японской оккупационной армии. С ними взаимодействовали вооруженные отряды филиппинцев, входивших в различные патриотические организации: «Свободные партизаны Паная», «Свободные Филиппины», «Синий орел», «Лига национального освобождения» и многие другие. Часть их возглавляли патриотически настроенные представители национальной буржуазии, мелкой буржуазии и интеллигенции. В других руководящее положение занимали представители Коммунистической партии Филиппин (КПФ). Они руководили и наиболее организованной и боеспособной силой освободительного движения — Народной антияпонской армией («Хукбалахап»). К началу 1945 г. ее боевые части насчитывали 10 тыс. солдат и офицеров и 30 тыс. — в резерве{313}.

Народная антияпонская армия оказала существенную помощь американским войскам. Сразу после их высадки на остров Лусон, 9 января, «Хукбалахап», которая уже очистила от оккупантов многие провинции, нанесла ряд ударов по коммуникациям, линиям связи и тылам японских войск, в значительной мере дезорганизовав их оборону. Впоследствии [123] подразделения «хуков» успешно действовали при наступлении на города Центральной равнины: Сан-Фернандо, Тарлак, Сан-Мигель и другие, а также в битве за Манилу.

К моменту окончания войны «Хукбалахап» провела более 1200 боев, в которых уничтожила около 25 тыс. оккупантов, солдат и полицейских марионеточного правительствах. Лауреля. Начальник штаба 6-й армии США генерал Дж. Деккер, оценивая действия «Хукбалахап», заявил, что она одна из лучших известных ему боевых единиц{314}.

Несомненно, что успехи патриотов оказались бы еще значительнее, если бы к концу войны в правящих кругах США не усилилась группировка, выступавшая против предоставления Филиппинам независимости. Некоторые американские офицеры, служившие в войсках Макартура, придерживались такой же точки зрения и видели в «Хукбалахап» своего потенциального противника.

«Хуки» завоевали прочный авторитет среди населения, особенно среди крестьянства. Они не только вели активную борьбу с оккупантами и их пособниками, по и осуществляли социально-экономические преобразования — заставляли помещиков снижать арендную плату, раздавали крестьянам землю коллаборационистов и т. д. Все это представляло несомненную угрозу для политического и экономического господства США на Филиппинах и вынуждало определенные круги Вашингтона искать пути для изменения сложившейся ситуации.

Не случайно сразу же после высадки американских войск на острове Лейте Макартур обратился к филиппинцам с декларацией о признании Соединенными Штатами единственной законной властью на Филиппинах автономного правительства под эгидой США. Речь шла о правительстве, которое возглавил один из лидеров партии националистов С. Осменья.

Несмотря на то, что КПФ и «Хукбалахап» не ставили целью создание собственных органов власти и готовы были сотрудничать и с американской армией, и с правительством Осменьи, штаб Макартура предпринял шаги для ограничения влияния этих организаций. Пропагандистская служба армии США развернула широкую кампанию, стараясь убедить филиппинцев в том, что освобождение от оккупантов принесли им американские солдаты. В то же время даже не упоминалось о деятельности народных партизанских сил, которые фактически контролировали обширные районы на Лусоне задолго до высадки войск США. В июне 1945 г. американское бюро военной информации направило органам пропаганды директиву, которая предписывала: «...не создавайте впечатления, что партизаны сами могут завершить филиппинскую кампанию»{315}. Заявления об «освободительной миссии» США на Филиппинах резко противоречили практической деятельности американских властей, которые подавляли демократические устремления филиппинцев, пытаясь ликвидировать наиболее опасные, по их мнению, патриотические организации, и в первую очередь «Хукбалахап». Штаб Макартура издал секретный приказ разоружить подразделения «хуков», как только минует надобность в их помощи. В конце февраля органы американской контрразведки арестовали 7 командиров «Хукбалахап», в том числе главнокомандующего Л. Тарука и его заместителя К. Алехандрино, обвинив их в «подрывной деятельности». Одновременно был арестован ряд членов органов самоуправления в провинциях Пампанга и Нуэва Эсиха.

Американские власти проводили разоружение «хуков» с помощью отрядов, которые входили в вооруженные силы США на Дальнем Востоке, [124] сформированные в 1943 г. Они вели партизанскую борьбу с японцами, выполняли разведывательные функции и т. д. Во главе этих отрядов стояли офицеры американской разведки, которые, разоружая «хуков», не отбирали оружие у крупных землевладельцев и их «милиции», сотрудничавших с оккупантами.

В феврале 1945 г., когда еще шла борьба с японской оккупационной армией, такого рода факты оставались неизвестными широким народным массам, радовавшимся победе над японскими поработителями. Компартии Филиппин было трудно организовать кампанию протеста против действий американской военщины, которая могла использовать ее как предлог для разгрома КПФ.

Между тем американские военные власти во имя сохранения своего господства на Филиппинах и ликвидации демократического освободительного движения оказывали широкую поддержку верхушке партии националистов, сотрудничавших с японскими оккупантами. Прибывший вместе с американскими войсками из эмиграции Осменья фактически ничего не мог сделать без поддержки американцев.