О господи, как совершенны Дела твои,—думал больной, Постели, н люди, и стены, Ночь смерти и город ночной.

Я выпил снотворного дозу II плачу, платок теребя, О Боже, волнения слезы Мешают мне видеть тебя.

Мне гладко при свете неярком, Чуть падающем на кровать, Себя н свой жребий подарком Бесценным твоим сознавать.

Кончаясь в больничной постели, Я чувствую рук твоих /кар, Ты держишь меня как изделье, И прячешь, как перстень, в футляр.

Способность любить мир π видеть его ясным, незамутнен-
ным взором выражена в дзеп-буддистском понятии «сатори».
Ссылаясь на книги и авторитет доктора Судзуки, Э. Фромм
пишет: «Сатори не является аномальным состоянием разума;
это не транс, в котором исчезает действительность. Это — не
иарциссистское состояние разума как в некоторых религиоз-
ных проявлениях... Если попытаться выразить просветлен-
ность в психологических терминах, то я бы сказал, что это
такое состояние, в котором личность полностью настроена на
реальность вне и внутри себя, состояние, которое человек
полностью сознает н полностью понимает»*. Сатори выявляет
для человека повседневный мир как связанное, гармоническое
целое, где пет жестокого разделения субъекта и объекта, «я»
и «ты». Творчество и объективность оказываются там синони-
мами, просветленность исключает господство узко-эгоистиче-
ских страстей и утилитарных мотивов.

Признание единства Сверхсознания н материальности
ведет и к идее о необходимости сохранения человеческого
«я», его индивидуальных черт, а, значит, отдельности, пе-
слптности субъекта с Божественным Абсолютом. У разных
авторов эта идея выражена по-разному.

«Я могу знать, что я — Он, и все-таки быть отдельным и
отличным от Него, чтобы быть в состоянии наслаждаться
Возлюбленным»,—пишет С. Вивекананда. Центральной
идее]'! супрамепталыюй йоги Шри Ауробиндо оказывается
не задача достижения нирваны, а задач-а низведения Созна-
ния в каждую клетку конкретного человеческого тела.
Ауробиндо не стремится уже при жизни увести людей в об-
ласть чистого бесплотного духа, но, напротив, работает над
их земным бессмертием, над такой трансформацией их тела
и души, при которой сохраняется индивидуальность, спо-
собная, подняться до интегрального видения.

Наконец, в работе христианского автора С. Л. Франка
речь идет об отношении человека к Богу как отношение «я»
к «ты». Божественное «ты» — исток и опора моей эмпириче-
ской жизни, по оно не нивелирует и не поглощает ее. Дает
ей быть самою собой. «...Эта моя всецелая подчиненность
Богу,— пишет С. Л. Франк,— определенность им, бытие в
нем и из него ни в малейшей мере не умаляет, а, напротив,
обосновывает саму автономность моего бытия, как н саму
мою свободу, нзиачалыюсть творчества моей жизни»**.