Проблемы жизни и смерти в духовном опыте

Человека

Жизнь и смерть — вечные темы духовной культуры че-
ловечества во всех ее подразделениях. О них размышляли
пророки и основоположники религий, философы и морали-
сты, деятели искусства и литературы, педагоги и медики.
Вряд ли найдется взрослый человек, который рано или поз-
дно не задумался бы о смысле своего существования, пред-
стоящей смерти и достижении бессмертия. Эти мысли при-
ходят в голову детям и совсем юным людям, о чем говорят
стихи и проза, драмы и трагедии, письма и дневники. Толь-
ко раннее детство или старческий маразм избавляют челове-
ка от необходимости решения этих проблем. А. П. Чехов в
одном из писем написал: «Зафилософствуй — ум вскру-
жится», имея ввиду тот или иной способ решения проблем
жизни и смерти. Однако подлинное философствование не-
возможно без обращения к этим вечным темам. Во всех фи-
лософских системах так или иначе решался этот вопрос, а
А. Шопенгауэр считал, что «смерть — подлинный гений,
вдохновитель или Мусагет философии, отчего Сократ и оп-
ределил ее как «подготовку к смерти».

По сути дела, речь идет о -триаде: жизнь - смерть -
бессмертие, поскольку все духовные системы человечества
исходили из идеи противоречивого единства этих феноме-
нов. Наибольшее внимание здесь уделялось смерти π обре-

тению бессмертия в жизни иной, а сама человеческая жизнь
трактовалась как миг, отпущенный человеку для того, что-
бы он мог достойно подготовиться к смерти и бессмертию.

За небольшими исключениями у всех времен и народов
высказывались о жизни достаточно негативно. Жизнь —
страдание (Будда, Шопенгауэр и др.); жизнь —сон (Веды,
Платон, Лабрюйер, Паскаль); жизнь - бездна зла (древне-
египетский текст «Разговор человека со своим духом»). «И
возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне
дела, которые делаются под солнцем, ибо все —суета и том-
ление духа» (Экклезиаст); «Человеческая жизнь жалка»
(Сенека); «Жизнь — борьба и странствие по чужбине»
(Марк Аврелий); «Все пепел, призрак, тень и дым» (Иоанн
Дамаскин); «Жизнь однозвучна, зрелище уныло» (Петрар-
ка); «Жизнь — это повесть глупца, рассказанная идиотом,
полная шума и ярости, но лишенная смысла» (Шекспир);
«Жизнь человеческая не что иное, как постоянная иллю-
зия» (Паскаль); «Вся жизнь — лишь цена обманчивых на-
дежд» (Дидро); «Моя жизнь — вечная ночь... что такое
жизнь, как не безумие?» (Кьеркегор); «Вся человеческая
жизнь глубоко погружена в неправду» (Ницше).

Об этом же говорят пословицы и поговорки разных на-
родов типа «Жизнь — копейка». Ортега-и-Гассет опреде-
лил человека не как тело и не как дух, а как специфически
человеческую драму. Действительно, в этом смысле жизнь
каждого человека драматична и трагична: как бы удачно не
складывалась жизнь, как бы она не была длительна — ко-
нец ее неизбежен. Автор Экклезиаста так сказал об этом:
«Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так
как и псу живому лучше, нежели мертвому льву». Столети-
ями спустя греческий мудрец Эпикур пытался решить этот
вопрос вопросов так: «Приучай себя к мысли, что смерть не
имеет к нам никакого отношения. Когда мы существуем,
смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует,
тогда мы не существуем».

Смерть и потенциальное бессмертие — самая сильная при-
манка для философствующего ума, ибо все наши жизненные
дела должны так или иначе соизмеряться с вечным. Человек
обречен на размышления о смерти и в этом его отличие от
животного, которое смертно, но не знает об этом. Правда, жи-
вотные чуют приближение смерти, особенно домашние, и их
предсмертное поведение чаще всего напоминает мучительные
поиски уединения и успокоения. Смерть вообще — расплата
за усложнение биологической системы. Одноклеточные прак-
тически бессмертны и амеба в этом смысле счастливое сущест-

во. Когда организм становится многоклеточным, в него как
бы встраивается механизм самоуничтожения на определенном
этапе развития, связанный с геномом.

Столетиями лучшие умы человечества пытаются хотя бы
теоретически опровергнуть этот тезис, доказать, а затем и
воплотить б жизнь реальное бессмертие. Однако идеалом
такого бессмертия является не существование амебы и не
ангельская жизнь в лучшем мире. С этой точки зрения че-
ловек должен жить вечно, находясь в постоянном расцвете
сил, напоминая гетевского Фауста. «Остановись мгно-
венье»,— это девиз такого бессмертия, импульсом которого
является по словам Ортега-н-Гассета «биологическая ви-
тальность», «жизненная сила», родственная той, «что ко-
лышет море, оплодотворяет зверя, покрывает дерево цвета-
ми, зажигает и гасит звезды». Человек не может смириться
с тем, что именно ему придется уйти из этого великолепного
мира, где кипит жизнь. Быть вечным зрителем этой гранди-
озной картины Вселенной, не испытывать «насыщения дня-
ми» как библейские пророки — может ли что-то быть более
заманчивым?

Но, размышляя об этом, начинаешь понимать, что
смерть — пожалуй, единственное, перед чем все равны:
бедные и богатые, грязные и чистые, любимые и нелюби-
мые. Хотя я в древности, и в наши дни постоянно делались
и делаются попытки убедить мир, что есть люди, побывав-
шие «там» и вернувшиеся назад, но здравый рассудок отка-
зывается этому верить. Требуется вера, необходимо чудо,
какое совершил евангельский Христос, «смертию смерть по-
прав». Замечено, что мудрость человека часто выражается в
спокойном отношении к жизни и смерти. Как сказал Махат-
ма Ганди: «Мы не знаем, что лучше — жить или умереть.
Поэтому нам не следует ни чрезмерно восхищаться жизнью,
не трепетать при мысли о смерти. Мы должны одинаково
относиться к ним обоим. Зто идеальный вариант». А еще
задолго до этого в «Бхагавадгите» сказано: «Воистину,
смерть предназначена для рожденного, а рождение неиз-
бежно для умершего. О неизбежном — не скорби!»

Вместе с тем, немало великих людей осознавали эту про-
блему в трагических тонах. Выдающийся отечественный би-
олог И. И. Мечников, размышлявший о возможности «вос-
питания инстинкта естественной смерти», писал о Л. Н.
Толстом: «Когда Толстой, терзаемый невозможностью ре-
шить эту задачу и преследуемый страхом смерти, спросил
себя, не молсет ли семейная любовь успокоить его душу, он
тотчас усидел, что это — напрасная надежда. К чему, спра-

ишвал он себя, воспитывать детей, которые вскоре очутятся
в таком же критическом состоянии, как и их отец? Зачем же
имжить? Зачем мне любить их, растить н блюсти их? Для
того же отчаяния, которое во мне, или для тупоумия? Любя
их, я не могу скрывать от них истины,— всякий шаг ведет
их к незнанию этой истины. А истина — смерть».

Итак, можно выделить первое измерение проблемы жиз-
ни, смерти и бессмертия - биологическое, ибо эти состоя-
ния являют по сути дела различные стороны одного фено-
мена. Давно уже была высказана гипотеза панспермии, по-
стоянного наличия жизни и смерти во Вселенной,
постоянного их воспроизводства в подходящих условиях.
Известное определение Ф. Энгельса: «Жизнь есть способ
существования белковых тел, и этот способ существования
состоит по своему существу в постоянном самообновлении
химических составных частей этих тел», акцентирует кос-
мический аспект жизни. Рождаются, живут и умирают звез-
ды, туманности, планеты, кометы и другие космические
тела, и в этом смысле не исчезает никто и ничто. Данный
аспект наиболее разработан в восточной философии и мис-
тических учениях, исходящих из принципиальной невоз-
можности только разумом понять смысл этого вселенного
кругооборота. Материалистические концепции строятся на
феномене самопорождения жизни и самопричшгения, когда,
по словам Ф. Энгельса, «с железной необходимостью» по-
рождаются жизнь и мыслящий дух в одном месте Вселен-
ной, если в другом он исчезает.

Осознание единства жизни человека и человечества со
всем живым на планете, е ее биосферой, равно как и потен-
циально возможными формами жизни во Вселенной имеет
огромное мировоззренческое значение.

Эта идея святости жизни, права на жизнь для любого
живого существа уже в силу самого факта рождения при-
надлежит к числу вечных идеалов человечества. В пределе,
вся Вселенная и Земля рассматриваются как живые сущест-
ва, а вмешательство в еще плохо познанные законы их жиз-
ни чревато экологическим кризисом. Человек предстает как
малая частица этой живой Вселенной, микрокосмос, вобрав-
ший в себя все богатство макрокосмоса. Чувство «благого-
вения перед жизнью» (А. Швейцер), ощущение своей при-
частности к удивительному миру живого в той или иной сте-
пени присуще любой мировоззренческой системе. Даже,
если биологическая, телесная жизнь считается неподлин-
ной, транзитной формой человеческого существования, то и
в этих случаях (например, в христианстве) человеческая

плоть может и должна обрести иное, цветущее состояние.

Второе измерение проблемы жизни, смерти и бессмер-
тия связано с уяснением специфики человеческой жизни и
ее отличия от жизни всего живого. Уж более тридцати ве-
ков мудрецы, пророки и философы разных стран и народов
пытаются найти этот водораздел. Чаще всего полагают,. что
все дело в осознании факта предстоящей смерти: мы знаем,
что умрем π лихорадочно ищем путь к бессмертию. Все ос-
тальное живое тихо и мирно завершает свой путь, успев вос-
произвести новую жизнь или послужить удобрением почвы
для другой жизни. Человек же. обречен на пожизненные му-
чительные раздумья о смысле жизни или ее бессмысленно-
сти, изводит этим себя, а часто и других, и вынужден то-
пить эти проклятые вопросы в вине-или наркотиках. Отча-
сти это верно, но возникает вопрос: как быть с фактом
смерти новорожденного ребенка, который не успел еще ни-
чего понять, или умственно отсталого человека, который не
в состоянии ничего понимать? Считать ли началом жизни
человека момент зачатия (который невозможно точно опре-
делить в большинстве случаев) или момент рождения?

Известно, что умирающий Л. Н. Толстой, обращаясь к
окружающим, сказал, чтобы они обратили свои взоры на
миллионы других людей, а не глядели на одного льва. Без-
вестная, и никого не трогающая кроме матери, смерть ма-
ленького существа от голода где-нибудь в Африке и пыш-
ные похороны всемирно известных лидеров перед лицом
вечности не имеют различий. В этом смысле глубоко прав
английский поэт Д. Донн, сказавший, что смерть каждого
человека умаляет всё человечество и поэтому «никогда не
спрашивай, по кому звонит колокол, он звонит по тебе».

Очевидно, что специфика жизни, смерти и бессмертия
человека прямо не связаны с разумом и его проявлениями,
с успехами и достижениями человека в течение жизни, с
оценкой его современниками и потомками. Смерть многих
гениев· в молодом возрасте, бесспорно, трагична, но при
этом нет .оснований считать, что их последующая жизнь,
если бы она состоялась, дала бы миру нечто еще более гени-
альное. Здесь действует какая-то не вполне ясная, по эмпи-
рически очевидная закономерность, · выражаемая христиан-
ским тезисом: «Бог прибирает в первую очередь лучших».

В этом смысле жизнь и смерть не охватываются кате-
гориями рационального познания, не укладывается в рамки
жесткой детерминистической модели мира и человека. Рас-
суждать об этих понятиях хладнокровно можно до опреде-
ленного предела. Он обусловлен личной заинтересованно-

стыо каждого человека и его способностью к интуитивном)
постижению предельных оснований человеческого бытия. В
этом отношении каждый подобен пловцу, прыгнувшему в
волны среди открытого моря. Надеяться надо только на
себя, несмотря на человеческую солидарность, веру в Бога,
Высший Разум и т. д. Уникальность человека, неповтори-
мость личности проявляется здесь в высочайшей степени.
Генетики подсчитали, что вероятность появления на свет
именно этого человека от данных родителей составляет
один шанс на сто триллионов случаев. Если уж это сверши-
лось, то какое же поражающее, воображение многообразие
человеческих смыслов бытия предстает перед человеком,
когда он задумывается о жизни и смерти?

Третье измерение этой проблемы связано с идеей обре-
тения бессмертия, которая рано или поздно становится в
центр внимания человека, особенно, если он достиг зрелого
возраста. Выделяют несколько видов бессмертия, связан-
ных с тем, что после человека остается его дело, дети, внуки
и т. д. (разумеется, не у каждого), продукты его деятельно-
сти и личные вещи, а также плоды духовного производства
(идеи, образы и т. д.).

Первый вид бессмертия - в генах потомства, близок
большинству людей. Кроме принципиальных противников
брака и семьи и женоненавистников, многие стремятся уве-
ковечить себя именно этим способом. Одним из мощных
влечений человека является стремление увидеть свои черты
в детях, внуках и правнуках. В королевских династиях Ев-
ропы прослежена передача определенных признаков (на-
пример, носа у Габсбургов) на протяжении нескольких по-
колений. С этим связывается наследование не только физи-
ческих признаков, но и нравственных принципов семейного
занятия или ремесла и т. д. Историки установили, что мно-
гие выдающиеся деятели русской культуры XIX в. находи-
лись в родстве (пусть и отдаленном) между собой. Один век
включает в себя четыре поколения. Таким образом, за две
тысячи лет сменилось 80 поколений, и 80-й предок каждого
из нас был современником Древнего Рима, а 130-й — совре-
менником египетского фараона Рамсеса II.

Второй вид бессмертия - мумификация тела с расче-
том на вечное его сохранение. Опыт еще египетских фарао-
нов, практика современного бальзамирования (В. И. Ленин,
Мао-Цзэдун и др.) говорят о том, что в ряде цивилизаций это
считается принятым. Достижения техники конца XX в. сдела-
ли возможною криогенезацию (глубокое замораживание) тел
умерших с расчетом на то, что медики будущего их оживят и

вылечат ныне неизлечимые болезни. Такая фетишизация че-
ловеческой телесности характерна в основном для тоталитар-
ных обществ, где геронтократия (власть стариков) становится
основой стабильности государства.

Третий вид бессмертия - упование на «растворение*
тела и духа умершего со Вселенной, вхождение их в косми-
ческое «тело», в вечный кругооборот материи. Это харак-
терно для ряда восточных цивилизаций, особенно япон-
ской. К такому решению близка исламская модель отноше-
ния к жизни и смерти и разнообразные материалистические
или точнее натуралистические концепции. Здесь речь вдет
об утрате личностных качеств н сохранению частиц бывше-
го тела, могущих войти в состав других организмов. Такой
крайне абстрактный вид бессмертия неприемлим для боль-
шинства людей н эмоционально отвергается.

Четвертый путь в бессмертие связан с результатами
жизненного творчества человека. Недаром членов различ-
ных академий награждают титулом «бессмертные». Науч-
ное открытие, создание гениального произведения литера-
туры и искусства, указание пути человечеству в новой вере,
творение философского текста, выдающаяся военная победа
и демонстрация государственной мудрости — все это остав-
ляет имя человека в памяти благодарных потомков. Увеко-
вечиваются герои и пророки, страстотерпцы и святые, зод-
чие и изобретатели. Навечно сохраняются в памяти челове-
чества и имена жесточайших тиранов и величайших
преступников. Это ставит вопрос о неоднозначности оценки
масштабов личности человека. Создается впечатление, что
чем большее количество человеческих жизней и сломанных
человеческих судеб лежит на совести того или иного исто-
рического персонажа, тем больше у него шансов попасть в
историю и обрести там бессмертие. Способность влиять на
жизнь сотен миллионов людей, «харизма» власти вызывает
у многих состояние мистического ужаса, смешанного с поч-
тением. О таких людях слагают легенды и предания, кото-
рые передаются от поколения к поколению.

Пятый путь в бессмертие связан с достижением раз-
личных состояний, которые наука называет «измененные
состояния сознания». В основном они являются продуктом
системы пснхотренинга и медитации, принятой в восточных
религиях и цивилизациях. Тут возможны «прорыв» в иные
измерения пространства и времени, путешествия в прошлое
и будущее, экстаз и просветление, мистическое ощущение
причастности к Вечности.

Можно сказать, что смысл смерти и бессмертия, равно

как и .пути его достижения, являются обратной стороной
проблемы смысла жизни. Очевидно, что эти вопросы реша-
ются различно, в зависимости от ведущей духовной уста-
новки той или иной цивилизации. Рассмотрим данные про-
блемы применительно к трем мировым религиям — христи-
анству, исламу и буддизму и цивилизациям, на них
основанным.

Христианское понимание смысла жизни, смерти и бес-
смертия исходит из ветхозаветного положения: «День смер-
ти лучше дня рождения» (Экклезиаст) и новозаветной запо-
веди Христа: «...я имею ключи от ада н смерти». Богочело-
веческая сущность христианства проявляется в том, что
бессмертие личности как целостного существа мыслимо
только через воскресение. Путь к нему открыт искупитель-
ной жертвой Христа через крест н воскресение. Это сфера
тайны н чуда, ибо человек выводится из сферы действия
природно-космнческих сил и стихий и ставится как лич-
ность лицом к лицу с Богом, который тоже есть личность.

Таким образом, целью жизни человека является обоже-
ние, движение к жизни вечной. Без осознания этого, земная
жизнь превращается в сон,· пустую и праздную мечту, мыль-
ный пузырь. В сущности она есть только приготовление к
жизни вечной, которая не за горами для каждого. Поэтому
и сказано в Евангелии: «Будьте готовы: ибо, в который час
не думаете, приидет Сын Человеческий». Чтобы жизнь не
превратилась, по словам М. Ю. Лермонтова, «в пустую и
глупую шутку»·, необходимо всегда помнить о смертном
часе. Это не трагедия, а переход в мир иной, где уже обита-
ют мириады душ, добрых и злых и где каждая новая входит
на радость или муку. По образному выражению одного из
православных иерархов: «Умирающий человек — заходя-
щее светило, заря которого уже блещет над другим миром».
Смерть разрушает не тело, а тленность его н поэтому она —
не конец, а начало жизни вечной.

Иное понимание бессмертия христианство связало с об-
разом «Вечного жида» Агасфера. Когда изнемогающий под
тяжестью креста Иисус шел на Голгофу и захотел отдох-
нуть, стоявший среди других Агасфер сказал: «Иди, иди»,
за что н был покаран — ему навсегда было отказано в покое
могилы. Из века в век обречен он скитаться по миру, дожи-
даясь второго пришествия Христа, который один может ли-
шить его постылого бессмертия.

Образ «горного» Иерусалима связан с отсутствием там
болезни, смерти, голода, холода, нищеты, вражды, ненави-
сти, злобы н прочих зол. Там жизнь без труда н радость без

печали, здоровье без немощи и честь без опасности. Все в
цветущей юности и возрасте Христа утешаются блаженст-
вом, вкушают плоды мира, любви, радости и веселья, при-
чем «друг друга любят как себя». Евангелист Лука так оп-
ределил суть христианского подхода к жизни и смерти:
«Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Ибо у него все
живы». Христианство категорически осуждает самоубийст-
во, так как человек не принадлежит себе, его жизнь и
смерть «в воле Божьей».

Другая мировая религия — ислам - исходит из факта
сотворенпости человека волей всемогущего Аллаха, который
прежде всего милосерден. На вопрос человека: «Разве, когда
я умру, я буду изведен живым?», Аллах дает ответ: «Разве
не вспомнит человек, что мы сотворили его раньше, а был он
ничем?» В отличие от христианства, земная жизнь в исламе
расценивается высоко. Тем не менее, в Последний день все
будет уничтожено, а умершие воскреснут и предстанут перед
Аллахом для окончательного суда. Вера в загробную жизнь
является необходимой, поскольку в этом случае человек будет
оценивать свои действия и поступки не с точки зрения лично-
го интереса, а в смысле вечной перспективы.

Разрушение всей Вселенной в день Справедливого суда
предполагает творение нового совершенного мира. О каж-
дом человеке будет представлена «запись» деяний и мыс-
лей, даже самых тайных и вынесен соответствующий приго-
вор. Таким образом, восторжествует принцип верховенства
законов морали и разума над физическими закономерностя-
ми. Морально чистый человек.не может находится в уни-
женном положении, как это имеет место в реальном мире.
Ислам категорически запрещает самоубийство.

Описания рая и ада в Коране полны ярких подробно-
стей, дабы праведники могли полностью удовлетвориться, а
грешники получить по заслугам. Рай - это прекрасные
«сады вечности, внизу которых текут реки из воды, молока
и вина»; там же «чистые супруги», «полногрудые сверстни-
цы», а также «черноокие и большеглазые, украшенные
браслетами из золота и жемчуга». Сидящих на коврах и
опирающихся на зеленые подушки обходят «мальчики веч-
но юные», предлагающие на блюдах из золота «мясо птиц».
Ад для грешников — огонь и кипяток, гной и помои, плоды
дерева «заккум», похожие па голову дьявола, а их удел —
«вопли и рев». Спрашивать Аллаха о смертном часе нельзя,
так как знание об этом только у него, а «что тебе дано
знать,— может быть, час уже близок».

Отношение к смерти и бессмертию в буддизме значи-

тельно отличается от христианского и мусульманского. Са^
Будда отказывался отвечать на вопросы: бессмертен ли по-
знавший истину или смертен он?, а также: может ли познав-
ший быть смертным и бессмертным одновременно? В сущ-
ности признается только один вид «дивного бессмертия» -
нирвана, 'как воплощение трансцендентного Сверхбытпя,
Абсолютного Начала, не имеющего атрибутов.

Поскольку личность понимается как сумма дхарм, находя-
щихся в постоянном потоке перевоплощения, то отсюда еле
дует нелепость, бессмысленность цепи природных рождений.
«Дхаммапада» утверждает, что «рождение вновь и вновь-п ·
рестно». Выходом является путь обретения нирваны, прорыв
цепи бесконечных перерождений и достижение просветления,
блаженного «острова», находящегося в глубине сердца чело-
века, где «ничем не владеют» и «ничего не жаждут» Извест-
ный символ нирваны - угашение вечно трепещущего огня
жизни хорошо выражает сущность буддийского понимания
смерти и бессмертия. Как говорил Будда: «Один день жизни
человека, видевшего бессмертную стезю, лучше столетнего су-
ществования человека, не видевшего высшей жизни».

Спокойное и умиротворенное отношение к жизни, смер-
ти и бессмертию, стремление к просветлению и освобожде-
нию от зла характерно и для других восточных религий и
культов. В этой связи меняется отношение к самоубийству;
оно считается не столь греховным, сколько бессмысленным^
ибо не освобождает человека от круга рождений и смертей
(сансара), а только приводит к рождению в более низком
воплощении. Нужно преодолеть такую привязанность к
своей личности, ибо, по словам Будды, «природа личности
есть непрерывная смерть». Один из самых мудрых поэтов
XX в. У: Уитмен выразил так эту идею - нужно жить
«спокойно улыбаясь Смерти». Избавление при жизни от ис-
точников страдания, «омраченных действий и скверн» (эго-
изма, злобы, гордости, ложных взглядов и т. д.) и власти
своего «я» — лучший путь обретения бессмертия.

В истории духовной жизни человечества было немало
концепций жизни, смерти и бессмертия, основанных на
безрелпгиозном и атеистическом подходе к миру и чело-
веку. Безрелигиозных людей и атеистов часто упрекают
за то, что для них земная жизнь — это все, а смерть —
непреодолимая трагедия, которая в сущности делает
жизнь бессмысленной. Л. Н. Толстой в своей знаменитой
исповеди мучительно пытался найти в жизни тот смысл,
который бы не уничтожался неизбежно предстоящей
каждому человеку смертью.

Для верующего тут все ясно, а для неверующего возникает
альтернатива трех возможных путей решения этой проблемы.

Первый путь — это принять мысль, которая подтверж-
дается наукой и просто здравым рассудком, что в мире не-
возможно полное уничтожение даже элементарной частицы,
а действуют законы сохранения. Сохраняется вещество,
энергия и, как полагают, информация и организация слож-
ных систем. Следовательно, частицы нашего «я» после
смерти войдут в вечный кругооборот бытия и в этом смысле
будут бессмертными. Правда, они не будут обладать созна-
нием, душой, с которой связывается наше «я». Более того,
этот вид бессмертия обретается человеком в течение всей
жизни. Можно даже сказать в форме парадокса: мы живы
только потому, что ежесекундно умираем. Ежедневно отми-
рают эритроциты в крови, клетки эпителия на наших слизи-
стых, выпадают волосы н т. д. Поэтому зафиксировать
жизнь и смерть как абсолютные противоположности в прин-
ципе невозможно ни в действительности, ни в мысли. Это
две стороны одной медали.

Перед лицом смерти люди в полном смысле слова равны
друг другу, как и любому живому· существу, что стирает
неравенство, на котором основана земная жизнь. Поэтому
спокойное восприятие мысли об отсутствии вечной жизни
моего «я» и понимание неизбежности слияния с «равнодуш-
ной» природой является одним из путей безрелипюзного
подхода к проблеме бессмертия. Правда, в этом случае воз-
никает проблема Абсолюта, на которого можно опереть свои
нравственные решения. А. П. Чехов писал: «Нужно веро-
вать в бога, а если веры нет, то. не занимать ее места шуми-
хой, а искать, искать, искать одиноко, один на один со
своею совестью».

Второй путь — обретение бессмертия в делах человече-
ских, в плодах материального и духовного производства,
которые входят в копилку человечества. Для этого, прежде
всего, нужна уверенность в том, что человечество бессмерт-
но и идет космическое предназначение в духе идей К. Э.
Циолковского и других космистов. Если же для человечест-
ва реально самоуничтожение в термоядерной экологической
катастрофе, а также вследствие каких-то космических ка-
таклизмов, то в этом случае вопрос остается открытым. Сре-
ди идеалов и движущих сил такого вида бессмертия чаще
всего фигурировали борьба за освобождение человечества
от классового и социального гнета, борьба за национальную
независимость и обретение государственности, борьба за
мир π справедливость и т. п. Это придает жизни таких бор-

цов высший смысл, который смыкается с бессмертием.

Третий путь к бессмершо, как правило, выбирают люди,
масштаб деятельности которых не выходит за рамки их
дома и ближайшего окружения. Здесь может идти речь о
движении «вглубь», о том, что выражено словами гетевско-
го Мефистофеля: «Теория, мой друг, суха, по зеленеет жиз-
ни древо». Не ожидая вечного блаженства или вечных мук,
не вдаваясь в «хитрости» разума, соединяющего микрокос-
мос (т. е. человека) с макрокосмосом, миллионы людей
просто плывут в потоке жизни, ощущая себя его частицей.
Бессмертие для них —.не в вечной памяти облагодетельст-
вованного человечества, а в повседневных делах и заботах.
«Веровать в бога не трудно... Нет, вы в человека уверуйте!»
— Чехов написал, это, вовсе не предполагая, что именно он,
сам, станет примером такого типа отношения к жизни и
смерти. Для его характеристики Л. А. Коган предложил
термин «витоп» как критерий, характеризующий все воз-
можные признаки жизненной активности, необходимой для
нормального функционирования человеческого существа.

Можно упомянуть и о других концепциях обретения
бессмертия, направленных на изменение законов приро-
ды («общее дело» Η. Φ. Федорова, пантеизм в духе
идей А. Эйнштейна), достижение «жизни после смерти»
(Р. Моуди, А.' Форд и др.), а также многочисленные ми-
стические течения, основанные на реальном наличии по-
тустороннего мира н возможности общения с ушедшими.
Более того, появляются сведения о наличии у каждого че-
ловека своеобразного энергетического фантома, который
покидает человека незадолго до физической смерти, но
продолжает существовать в иных измерениях. Это вообще
ведет k иному типу пониманию проблемы бессмертия, что
связано с необходимостью самоопределения в вечном мире
информационно-энергетических сущностей.

Современная танатология (учение о смерти) представля-
ет собой одну из «горячих» точек естественнонаучного н гу-
манитарного знания. Интерес к проблеме смерти обуслов-
лен несколькими причинами. Во-первых, это ситуация гло-
бального цивилизованного кризиса, который в принципе
может привести к самоуничтожению человечества. Во-вто-
рых, значительно изменилось ценностное отношение к жиз-
ни и смерти человека в связи с общей ситуацией на Земле.

Почти полтора миллиарда жителей планеты живут в
полной нищете и еще один миллиард приближается к отмет-
ке, полтора миллиарда землян лишены какой-либо меди-
цинской помощи, миллиард людей не умеют читать и пи-

сать, в мире насчитывается 700 миллионов безработных;
200 миллионов детей вынуждены работать с младенческого
возраста, чтобы не умереть с голода. Миллионы людей во
всех уголках земного шара страдают от расизма, ксенофо-
бии, агрессивного национализма.

Это приводит к выраженному обесцениванию человече-
ской жизни, к презрению жизни как своей, так и другого
человека. Вакханалия терроризма, рост числа немотивиро-
ванных убийств и насилия, а также самоубийств — это сим-
птомы глобальной патологии человечества на рубеже XX —
XXI вв. В то же время на рубеже 60-х гг. в странах Запада
появилась биоэтика - комплексная дисциплина, находя-
щаяся на стыке философии, этики, биологии, медицины и
ряда других дисциплин. Она явилась своеобразной реак-
цией на новые проблемы жизни и смерти, пересадок орга-
нов и тканей, генной инженерии, экстракорпоралыгого оп-
лодотворения и т. д.

Это совпало с ростом интереса к правам человека, в том
числе и по отношению к собственному телесному и духовному
бытию и реакции общества на угрозу жизни на Земле, вслед-
ствие обострения глобальных проблем человечества. В насто-
ящее время биоэтика охватывает такие сферы, как этические
проблемы эйтаназии, декортикации, аборта, суицида, переса-
док органов, включая мозг, новые технологии деторождения
(включая суррогатную беременность), генной инженерии, по-
ловой самоидентификации человека, отношения к психиче-
скому здоровью и т. д. Эти проблемы решаются на основе су-
ществующих нормально-этических подходов в рамках миро-
вых и национальных религий, гуманистической этики
свободомыслия, а также различных правовых систем.

Особое внимание в последние годы привлекает эйтана-
зия (дословно «счастливая смерть») как новое явление в
жизни общества, требущее глубокого философского раз-
мышления. Сам термин появился еще со времен Ф. Бэкона,
который предложил так называть легкую смерть с целью
прекращения страданий при неизлечимых болезнях. Оче-
видно, что в основе этого явления лежит понятие права че-
ловека не только на жизнь, но и на смерть, что относится и
к феномену самоубийства. Различают следующие виды эйта-
назии: активная, добровольная; активная, недобровольная;
пассивная, добровольная; пассивная, недобровольная.

Решая вопрос о законности и моральной обоснованности
эйтаназии, медикам приходится решать дилемму, известную
еще со времен Гиппократа: с одной стороны, врач не должен
быть убийцей, даже по просьбе пациента, а с другой стороны,

он должен облегчить участь страждущего. В современное
мире эйтаназия законодательно разрешена в Нидерландах, г
в других странах, в том числе и в России, она запрещена.
Однако проблема существует и в ряде стран (США и др.),
изобретены даже устройства для безболезненной смерти, ко-
торые сам больной может привести в действие. В истории фи-
лософской мысли было немало высказываний относительно
права человека принять такое решение. Так, Монтень считал,
что когда в жизни человека больше зла, чем блага, значит,
настал час, когда он может уйти. В ряде стран Запада стано-
вятся традицией «поминки при жизни», когда неизлечимо
больной человек, чувствуя приближение смерти, просит со-
брать родных и друзей. Уже несколько десятилетий функцио-
нируют «хосписы» — больницы для безнадежных больных,
где можно умереть «по-человечески». Этот опыт описан в
книге Р. и В. Зорза «Жить до конца», где обосновывается
философия умирания в счастливом состоянии.

Если у человека есть нечто вроде инстинкта смерти (о чем
писал 3. Фрейд), то каждый имеет естественное, врожденное
право не только жить, каким он родился, но и умереть в че-
ловеческих условиях. Одной из особенностей XX в. является
то, что гуманизм и гуманные отношения между людьми явля-
ются основой и залогом выживания для человечества. Если
раньше любые социальные и природные катаклизмы оставля-
ли надежду на то, что большинство людей выживет и восста-
новит разрушенное, то сейчас витальность можно считать по-
нятием, производным от гуманизма.

Человек и космос

Продолжая начатый в предыдущей главе разговор о ме-
сте человека во Вселенной и об его отношении к природе и
Космосу, хотим отметить следующее. Космос — понятие,
впервые введенное Пифагором для обозначения упорядо-
ченного единства мира, в противоположность Хаосу. Глав-
ным свойством Космоса считалась гармония сфер. В исто-
рии философской мысли использование понятия Космоса
вело либо к признанию роли творца (демиурга), либо к обо-
жествлению самого Космоса в духе пантеизма или космоте-
пзма. С развитием космонавтики понятие Космоса стало со-
измеряться с освоенной человечеством частью солнечной си-
стемы и Вселенной.

Соотношение человека и Космоса в истории философ-
ской мысли понималось по-разному. Со времен Птолемея
доминировали геоцентризм и антропоцентризм, сменившпе-

ся в XVII в. космоцентризмом. Человек, особенно, в XX в.
никак не может считать себя целью Вселенной, но, с другой
стороны, он не может смириться с ролью ничтожной плесе-
ни на втростепешюй планете, вращающейся вокруг рядовой
звезды, коих мириады. Сознание человека способно охва-
тить эти грандиозные просторы и уразуметь парадоксаль-
ность времени. Более того, сформулирован так называемый
антропогенный принцип, согласно которому ритмы Вселен-
ной и человека, а также размеренность функционирования
этих систем близки или совпадают. Вселенная как бы уст-
роена для того, чтобы человек мог ее осмыслить и освоить.
Об этом же говорят в синергетике: человек рассматривается
как мощный фактор эволюции Вселенной, где нарастают
процессы нестабильности (И. Пригожий).

Отсюда вытекает вывод, что многие моральные нормы,
выработанные 'для регуляции межчеловеческих отношений,
должны столь же неукоснительно применяться во взаимоотно-
шениях человека с природой и Космосом. Иными словами,
если Вселенная «сделала» все, чтобы человек мог появиться и
эволюционировать, то ему надо со своей стороны сделать все,
чтобы сохранить Космос, а также попытаться познать его за-
кономерности. Речь идет о так называемой космической эти-
ке, определенных правилах поведения человека при освоении
космического пространства, а также при возможной встрече с
представителями внеземных цивилизаций.

Еще две с половиной тысячи лет назад Пифагор и Пла-
тон учили о числе как основе Космоса и об эйдосе как сво-
еобразном духовном алгоритме, на основе которого строит-
ся физическая реальность. Человек действительно микро-
космос, встроенный в структуру макрокосмоса и имеющий
дар свободы выбора своего поведения. Очевидно, что одной
из главных проблем формирования сознания личности че-
ловека рубежа XX — XXI в. является самоопределение по
отношению к космосу и природе.

В концепции этногенеза, развитой в трудах Л. Гумилева,
основополагающий фактор, определяющий судьбы народов,
находится в космосе, и именно он формирует «пассионар-
ность» людей как способность к аккумуляции космической
энергии и «заражения» ею больших масс населения. Вряд
ли правомерно считать этнос «явлением природы», умаляя
тем самым роль специфической ментальности, но сама идея
космического (не в физикалистском смысле) генезиса чело-
века плодотворна. В философском смысле мир в этом отно-
шении предстает как «свое» для человека, в то время.как
противоположная установка считает мир «чужим».

Чтобы разобраться в этих вопросах, необходимо дета-
лизировать понятие космоса и обратиться к проблемам
философского осмысления природы. Термин «природа»
многозначен. Еще с античных времен природа трактова-
лась как происхождение вещи (генезис) и элементарная
субстанция, сущность вещи. В широком смысле слова
под природой понимается все сущее или, как говорили в
России, мир божий. В узком смысле природа — то, что
породило и окружает человека, служит для него объек-
том познания.

Взаимоотношения природы и обгцества - вечная и всегда
актуальная проблема философии и всего гуманитарного знания.
Как соотносится человечество с живой и неживой сферами пла-
неты, могут ли они и дальше сосуществовать и развиваться —
это сейчас самые острые проблемы, затрагивающие экономику,
политику, мораль, искусство, религию и т. д.

Еще в 1868 г. французский ученый Э. Реклю ввел по-
нятие «биосфера» для обозначения «живой» оболочки
Земли, слоя животных и растений. В 20-е гг. XX столе-
тия наш соотечественник В. И. Вернадский разработал
фундаментальную концепцию биосферы и ввел понятие
«ноосферы», т. е. сферы разума, преобразующего плане-
ту. Уже в конце XIX в. появились первые грозные при-
знаки ухудшения качества биосферы, вследствие разви-
тия техногенной цивилизации и установки на «покоре-
ние» природы. Смог над крупными европейскими
городами, вырубка лесов и наступление пустынь, истощение
почвы н русла многих рек, снижение количества рыбы и ди-
ких зверей — все это волновало людей уже в начале XX в.

Чтобы понять суть взаимоотношений человечества с при-
родой, следует, прежде всего, отказаться от взгляда на при-
роду как на простой источник сырья для развития матери-
ального производства. Жизнь человека (и общества) — это
составная часть глобального биогеохпмического процесса и
кругооборота веществ. Человечество давно уже преврати-
лось в мощную биогеохимическую силу. Считается, что со-
временное человечество в этом смысле эффективнее осталь-
ного живого мира примерно в две тысячи раз.

По сути дела, планета н ее живая оболочка (включая
человечество) — единая система, подчиняющаяся ритмике
солнечной активности и других космических воздействий.
Осознание этого единства пришло не сразу, равно как и
осознание общих судеб всего человечества. Прав был Тют-
чев, оставивший нам такие поэтические строки:

Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В пей есть любовь, в ней есть язык...

В том же XIX в. немецкий зоолог. Э. Геккель ввел в науч-
ный оборот термин «экология», что означало «все внешнее» и
относилось к изучению' явлений, оказывающихся внешними
по отношению к человеческому телу,— т. е. к изучению окру-
жения человека. По словам Геккеля, под экологией понимает-
ся изучение взаимосвязи организма с совокупностью как орга-
нических, так и неорганических условий его жизни. Они
включают в себя прежде всего его активные и подчиненные
отношения с теми животными и растениями, с которыми он
входит в прямой или косвенный контакт,— короче говоря,
экология есть изучение всего комплекса взаимосвязей.

Особенность нашего времени состоит еще и в том, что
большинство этих проблем приняло глобальный, т. е. обще-
планетарный характер, давно вышли за рамки государст-
венных границ и материков и представляют собой общече-
ловеческую задачу. Особое внимание мировой общественно-
сти эти проблемы привлекли после второй мировой войны.
В 50-60-е гг. появилось множество публикаций и докладов
международных сообществ (Римский клуб и др.), которые
зафиксировали нарастающую тревогу человечества. Между-
народный опрос, проведенный в 22 крупнейших странах
мира в. 1922 г. констатировал, что планета нездорова и при-
родная среда нуждается в принятии срочных мер.

Говоря об истоках кризиса, нужно обозначить два типа
мировоззренческой установки в отношении природы. В со-
ответствии с первым, восходящим к религиозному созна-
нию, природа считается божьим творением, что предполага-
ет развитие благоговейного отношения к ней. Этим опреде-
ляются границы вмешательства человека в природу, ибо
никто не вправе посягать на «промысел божий», устроив-
ший Небо и Землю.

Что касается другого типа, то выступает гигантским ес-
тественным механизмом, который необходимо приспособить
к человеку для решения его жизненных проблем. Природа
при этом не имеет этического статуса, она «не храм, а мас-
терская, а человек в ней работник». Такой подход служит
теоретическим обоснованием для всевозможных проектов
«покорения» природы, поворотов русла рек, возведению
гигантских плотин и т. д. Разумеется, в данном случае пре-
дусматриваются природоохранные мероприятия, но только

в целях сохранения ресурсов. Учение о природе принимает
строго научную форму и эти проблемы призваны решать
специалисты. Формирование экологической культуры мыс-
лится как феномен рациональности, когда миллионы лю-
дей, осознав опасность, изменяют свое поведение.

Разрыв этих двух способов восприятия мира достиг ост-
роты еще в конце XIX — начале XX вв., когда оппозиция
«человек-машина» начинает звучать в поэзии и музыке. По-
беда «стальной конницы» (С.Есенин) над живыми конями
означает утрату чего-то необычно ценного, не сводимого к
рамкам полезности. Машинная цивилизация наступала нг
природу и тем самым изменяла весь строй мысли людей,
уклад их жизни и духовные ценности. Возникла ситуация
прочного круга: стремление к удобствам, комфорту и удо-
вольствиям порождало все новые и новые достижения науч-
но-технической мысли, а с другой стороны, все более актив-
но заявлял о себе складывающийся военно-промышленный
комплекс. Это порождало массу проблем экологического
характера, которые могли быть решены опять-таки только
техническими средствами. Решая эти проблемы, цивилиза-
ция порождает новые, гораздо более масштабные, что при-
водит к ситуации «дурной бесконечности» (Гегель). Так
господствующая система ценностей, направленная на удов-
летворение потребности «иметь» как можно больше, вошла
в глубочайший конфликт с другой, гораздо более фунда-
ментальной потребностью человека — «быть», т. е. жить и
развиваться вне жесткой зависимости от того, что он имеет.
Последнее обеспечивается системой моральных религиоз-
ных и эстетических ценностей, которые в определенный мо-
мент как бы выходят на поверхность и начинают превалиро-
вать над сугубо материальными интересами.

Следовательно, суть экологического кризиса лежит в фун-
даментальном слое личности человека и его потребностей, что
объясняет в определенной степени психологическую неготов-
ность миллионов людей осознать эту опасность. Ситуация на-
поминает известный эксперимент с лягушками. Если кастрю-
лю с холодной водой, где находится лягушка, медленно, на-
гревать, то лягушка расслабится, а когда вода станет горячей,
у нее не будет сил, чтобы выпрыгнуть. Но если такую же ля-
гушку сразу бросить в кастрюлю с горячей водой, она, разом
напрягшись, сможет выпрыгнуть. Человечество находится в
положении первой лягушки, постепенно привыкая к опасным
загрязнениям окружающей среды и убаюкивая себя относи-
тельным комфортом, который несет с собой техногенная ци-
вилизация.

'Выход видится только в выработке общечеловеческого
экологического императива деятельности на основе концеп-
ции коэволюции (т. е. совместной, согласованной эволю-
ции) природы и человечества. Суть экологического импера-
тива состоит в международном признании «запретной чер-
ты» для технологических экспериментов, переступать
которую человечество не имеет права нн при каких обстоя-
тельствах. Пример такой черты уже есть — запрет ядерной
войны, да и вообще исключение насилия как способа реше-
ния международных конфликтов. Нарушители этого импе-
ратива независимо от того, какие цели они преследуют, дол-
жны рассматриваться как совершившие преступление перед
человечеством.

Целью внедрения экологического императива в сознание
человечества является достижение коэволюции Природы и
Разума человека. Это поистине историческая задача, ибо
только ее решение способно обеспечить выживание челове-
ка как биологического вида и переход в состояние ноосфе-
ры. Человек станет ответственным за развитие биосферы и
общества, научится направлять это развитие. Для этого не-
обходимо коренное изменение характера и типа мышления
сотен миллионов людей на всей планете, отказ от идеи при-
митивного антропоцентризма, когда человеческие потребно-
сти могли удовлетворяться за счет бесконечного расшире-
ния масштабов использования природы. Темпы развития
технико-технологической грани цивилизации оказались го-
раздо выше, чем естественная эволюция биосферы и само-
сознание человека. Образно говоря, руки человечества опе-
редили его мозг и природу. Гармонизация этих отношений
на основе международных программ — задача номер один.

Таким образом, весь комплекс глобальных проблем (и
острейшая из них — экологическая) уже сейчас является
ведущим императивом для поведения человечества. Ряд
крупных ученых пишут о необходимости воспитания нового
вида человека — гомо глобалис, человека «всемирного»,
ориентированного на решение глобальных проблем челове-
чества. Подтверждаются поэтические строки А. Вознесен-
ского, написанные около 30 лет назад: «Все прогрессы ре-
акционны, если рушится человек». В этой ситуации на по-
вестку дня мирового сообщества выдвигается задача не
только немедленного мира, но и союза всех сил: правых и
левых, консерваторов и радикалов, науки и религии, хри-
стиан и мусульман, черных и белых и т. д. Все то, что ведет
к обострению политических, национальных, религиозных,
идейных и других противоречий и, тем самым, мешает ре-

шеншо глобальных проблем, должно быть решительно
осуждено.

Так же очевидно настает время для духовной революции
в масштабах человечества, которая может обеспечить макси-
мальную жизнестойкость нашей цивилизации. Речь идет о
ненасильственном достижении идеала простоты и умеренно-
сти в отношении потребления материальных благ при без-
граничности развития человеческих отношений ннтелекту-
ального и духовного роста. Разумеется, это возможно толь-
ко при соответствующем отношении к истории человечества
и дальнейшим перспективам взаимодействия его с Космо-
сом и природой.

В этом плане привлекают внимание контуры новой ци-
вилизации и нового мышления, способного вырваться из по-
рочного круга неразрешимых сейчас проблем. Эта альтер-
нативная цивилизация будет, очевидно, нести в себе-все
лучшее, что накоплено человечеством, но с акцентом на
идеи и концепции восточных цивилизаций. Приоритеты бу-
дут отданы ресурсно- и энергосберегающим технологиям,
новым формам человеческого общежития в гармоническом
единстве с природой и обеспечении развития каждого чело-
века. Эта идея «Человеческой революции» подготовлена в
сущности всей историей духовного развития человечества.
Если прежние революции были, по выражению француз-
ского мыслителя М. Мерло-Понти, «истинны как процессы,
но ложны как режимы, то грядущая должна обеспечить со-
циальную справедливость как спою главную цель».

В свое время Ф. М. Достоевский рассматривал истерию
человечества как путь от неосознанного «быть», через ссоз-
панное «иметь» к осознанному «быть». Разумеется, здесь
пет, да и не может быть никаких гарантий, ибо хитрость
Разума и ирония Истории всегда будут спутниками челове-
чества. Наивно было бы в очередной раз уповать на гряду-
щий золотой век. Среди людей всегда будут «правильные»
и «неправильные», идущие в стаде и своим, особым путем.
Речь не может идти о выведении особой породы «нового
человека», который разом преодолеет все несовершенства
мира, решит все глобальные проблемы и т. д. Размышляя
над современностью и будущим, приходится все чаще вспо-
минать слова Фауста, сказавшего перед смертью, что жизнь
и свободу заслуживает лишь тот, кто «вседневно и ежегод-
но» живет «трудясь, борясь, опасностью шутя». В этом бес-
конечном движении рождаются мудрость ι радость — веч-
ные спутники философствования.

Рекомендуемая литература

Арьсв Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992.

Бердяев Н. Л. Философия свободного духа. М., 1994.

Бубер М. Я и Ты/Пер, с нем. М., 1993.

Вернадский В. II. Философские мысли натуралиста. М., 1988.

Ильенков Э. В. Что же такое личность?/Философия и культура. М., 1991.

Карсавин Л. П. О личности. Религиозно-философские сочинения: В 2 т.

М.. 1992. т. 1.

ЛаврипА. П. Хроники Харона. М., 1993.
Лосский О. Я. Свобода Воли//Избранное. М., 1991.
Муди Р. Жизнь после смерти. Л., 1991.
Сенека и др. Если хочешь быть свободным. М., 1992.
Феномен человека: Антология. М., 1993.
Фромм Э. Человек для себя. Минск., 1992.

Контрольные вопросы

1. Что такое индивид, личность, индивидуальность?

2. В чем отличие личности человека от уникальности любой системы во
Вселенной?

3. Каковы основные типы личности?

4. В чем парадоксальность феномена свободы личности?

5. Что такое ценность человека?

6. Каковы типы отношения к жизни и смерти?

7. В чем смысл бессмертия личности?

8. Что такое космическое предназначение человека?

9. В чем суть современного этапа' взаимоотношений человека и природы?

10. Каковы пути преодоления кризиса личности на рубеже XX - XXI в.?

Темы рефератов

1. Специфика понимания личности в разных типах культур.

2. Личность и ее свобода в зеркале мировых религий.

3. Диалектика свободы и ответственности личности на современном этапе
развития мировой цивилизации.

4. Идеи космизма в мировой и отечественной, философской мысли.

5. Новые проблемы жизни и смерти в конце XX в. и пути их решения

Глава V 1.1 i
Общество

Понятие общества. 2. Общество как саморазвиваю- щаяся система. 3. Общество в историческом и акци- ологическом измерении. 4. Проблемы современного информационно-технического общества.

Понятие общества

Понятие «общество», «общественный», «социальный»,
чрезвычайно распространены, хотя их смысл часто оказыва-
ется весьма многозначным и недостаточно ясным. Прежде
всего необходимо различать термины «общность»· и «об-
щество». Общность определяется как форма совместного
бытия или взаимодействия людей, связанных общим проис-
хождением, языком, судьбой и взглядом. Таковы семья и
народ. Общество понимается как продукт целенаправлен-
ной и разумно организованной совместной деятельности
больших групп людей, объединенных не на основе общно-
сти, а совместных интересов и договоре.

Еще в XIX в. возникла наука социология, имеющая сво-
им предметом исследование общества. Ее основоположник
О. Конт считал социологию «социальной физикой» и «по-
зитивной моралью», способной стать новой религией всего
человечества. В этом же столетии общество называли и рас-
тением, и животным, и лицом, и союзом, и взаимодйствием,
и солидарностью, и борьбой. Не меньше определений дано
н в XX в.

Латинский глагол «социо» означает соединить, объеди-
нить, затевать совместный труд. Отсюда первоначальное
значение понятия «общество» — общность, союз, сотрудни-
чество. Аристотель называл человека «политическим живо-
тным», подразумевая, что только люди способны добро-
вольно и сознательно объединиться в общество. Не всякая
общность людей является обществом, но любое общество —
это так или иначе самоуправляющая общность. Русский
термин «общий» восходит к праславянскому корню «об-
чий», что означает «то, что вокруг».

Понятие «общество» -следует отличать от понятия
тарод», «наг1,ия» и «государство». Народ — это форма об-
щности людей, связанных, прежде всего, языком и культу-
рой (отсюда древнеславянское «языцы»), а также проис-

хождением. Нация — это форма организации жизни одного
народа (или нескольких близких), связанная с государст-
венностью, экономическими, политическими и духовными
отношениями людей. Государство — основанное на праве и
законе, форма организации жизни народов и наций, про-
дукт исторического развития человеческой цивилизации.
Разумеется, что все эти понятия взаимно пересекаются и
обусловливают понимание друг друга.

Необходимо также различать философский и обгиесо-
циологический подходы к изучению общества. При всей их
общности, обусловленной общностью объекта изучения —
общества, есть и различия. Социологию в основном интере-
сует то, что обозначается термином социальная структура.
Это — способ организации и связи отдельных элементов со-
циальной системы в единое целое. Характер структурирова-
ния социальной системы определяется как свойствами ее
элементов, так и основным системообразующим фактором,
упорядочивающим элементы.

В современной социологии приводится более десяти спо-
собов объяснения специфики социальной структуры раз-
личных обществ и сущности различных социальных групп.
Философия акцентирует такие понятия, как цель, движу-
щие силы, смысл и направленность исторического процесса.
Философский смысл понятия общества состоит в определе-
нии специфики типа связей индивидов в единое целое. Ос-
новными типами таких связей считаются духовные (Авгу-
стин, Фома Аквинский), конвенциональные (философы
XVII — XVIII в.), материальные, основанные на взаимо-
действии людей (Маркс).

Выбор того или иного способа объяснения генезиса и
функционирования общества зависит от исходной мировоз-
зренческой установки, в связи с чем философия общества
- это другая сторона философии человека, его роли в
мире и отношения к Универсуму. Человек — субстрат лю-
бой формы социальности, от простейшей общности до со-
временных цивилизащгонных и политических суперсистем.
Поэтому философский взгляд на общество неотделим от
философских проблем личности человека, хотя, разумеет-
ся, несводим к ним.

Итак, чтобы понять феномен общества, необходмо уяс-
нить противоречия человека как социального «атома», а да-
лее разобраться в характере закономерностей, объединяю-
щих людей в некое единое целое, в общественный «орга-
низм». В принципе выделяются три основных подхода к
объяснению этих связей и закономерностей.

Первый может быть обозначен как натуралистический.
Суть его в том, что человеческое общество рассматривается
как естественное продолжение закономерностей природы,
мира животных и в конечном итоге — Космоса. С этих по-
зиций тип общественного устройства и ход истории опреде-
ляется ритмами солнечной активности и космических излу-
чений (А. Чижевский, Л. Гумилев), особенностями геогра-
фической и прпродно-климатической среды (Монтескье, Л.
Мечников), спецификой человека как природного сущест-
ва, его генетическими, расовыми и половыми особенностя-
ми (сторонники социобиолопш — Э. Уилсон, Р. Докинс и
др.). Общество предстает как своеобразный эпифеномен
природы, ее высшее, но далеко .не самое «удачное» и устой-
чивое образование. Этот «эксперимент» природы ввиду яв-
ного несовершенства человека и тяжести нерешенных гло-
бальных проблем может повести к самоубийству человечест-
ва. В рамках этого направления предполагается также, что
общество может изменить форму своего бытия, «уйти» в
Космос, и там начать новый виток своей эволюции (К. Э.
Циолковский и другие «космисты»).

Другой подход может быть назван «идеалистическим».
Здесь сущность связей, объединяющих людей в единое целое,
усматривается в комплексе тех или иных идей, верований,
мифов. История знала немало примеров существования теок-
ратических государств, где единство обеспечивается одной ве-
рой, которая тем самым становится государственной рели-
шеи. Многие тоталитарные режимы основывались на единой
государственной идеологий, которая в этом смысле выполня-
ла роль скелета общественного устройства. Рупором этих идей
выступал обычно религиозный лидер или «вождь» нации и на-
рода, а те или иные исторические действия (войны, реформы и
т. д.) зависели от воли этого человека, которая опиралась, на
данную идеологическую или религиозную систему.

Эта точка зрения имела широкое распространение и рань-
ше (в XIX в.) и разделяется многими в настоящее время. По-
пытки найти тайную пружину великих исторических событий
в умонастроениях великих людей и фактах их личной биогра-
фии всегда привлекали внимание. К. Маркс писал об осново-
положнике протестантизма Мартине Лютере: «Революция на-
чалась в мозгу монаха», имея ввиду реформацию. Велико ис-
кушение найти интуитивным (как и в религиозном
откровении) или научным путем ту магическую формулу, со-
гласно которой можно устроить счастливую жизнь человече-
ства. Веками святые и пророки, утописты и ученые пытались
направить развитие человечества на «путь истинный», по, как

заметил один из героев Φ. Μ. Достоевского, «чтобы переде-
лать мир по-новому, надо, чтобы люди сами психически по-
вернулись на другую сторону... Никогда люди никакою нау-
кой и никакой выгодой не сумеют безобидно разделиться в
собственности своей и в правах своих».

Но то, что невозможно для человека, возможно для
Бога, и эта модель общества вольно или невольно переносит
решение всех жизненных проблем либо в потусторонний
мир, либо в достаточно отдаленное «светлое будущее», во
имя которого нужно жертвовать настоящим. Пока «жива»
идея в сердцах миллионов людей, такие общества развива-
ются и процветают. При «порче» идеи (расколы, ереси и т.
п.) из системы выпадает несущий стержень, и она начинает
деградировать.

Третий подход объяснения общественного устройства
связан с философским анализом межчеловеческих связей и
отношений, которые возникают в соответствующих природ-
ных условиях и при наличии тех или иных верований, но
имеют самодовлеющий, определеяющий характер.

Возможен атомистический взгляд на общество как сумму
индивидов, связанных тем или иным взаимным договором.
Хотя в «естественном» состоянии человек человеку волк
(Гоббс), люди, следуя гражданским законам, идеям свобо-
ды и равенства, могут обеспечить себе существование. В
данной модели общество представляет собой конгломерат
индивидов, связанных условными связями.

В органистической модели общество предстает как це-
лое, определенная система, структуированная особым обра-
зом на части, к которым оно полностью не сводится. При
этом понимании человек реализует себя в зависимости от
места, занимаемого им в обществе и участия в общем про-
цессе. Отношения людей определяются не договором или
контрактом, а согласием членов общества (консенсусом), в
котором учитываются объективные закономерности истори-
ческого развития. В этом смысле справедливо утверждение,
что социальные действия — это результат человеческих
действий, а не человеческих намерений. К. Марксом была
разработана концепция материалистического понимания
истории, суть которой составляет положение о способе про-
изводства, который складывается объективно, т. е. незави-
симо от воли и сознания людей.

Связывает людей в «социальный организм» не общая
идея или общий Бог, а производительные силы и производ-
ственные отношения, видоизменения которых составляют
основу общественно-экономических формаций как этапов

мировой истории. Эти спстемообразующие факторы зави-
сят, в свою очередь, от ряда природно-климатических усло-
вий, средств общения, языка, культуры и т. д. Однако оп-
ределяющим является общественное бытие людей, т. е. сво-
еобразная «социальная материя», которая предстает как
«реальный процесс» жизни людей. Материалистическое по-
нимание истории делает упор па объективность процессов,
происходящих в обществе на принципах детерминизма, со-
гласно которому из определенной формы материального
производства «...вытекает, во-первых, определенная струк-
тура общества, во-вторых, определенное отношение людей к
природе. Их государственный строй и их духовный уклад
определяются как тем, так и другим». (К. Маркс) Обще-
ство можно изучать как «естественно-исторический про-
цесс», подобно тому, как естествознание изучает природу и
ее законы. Общественные законы, в отличие от законов
природы, возникают позже, реализуются только в созна-
тельной деятельности людей, более сложны по механизму
проявления и в высокой степени вероятностны («законы-
тенденции»).

Марксизм не отрицает субъективного фактора в истории
и свободы воли, но предполагает каждый раз исследование
корней, причин, объективных условий, которые решающим
образом оказали влияние на действия личностей. В этом
особенность данного подхода к объяснению истории, ибо он
не уповает на волю внечеловеческих сил (Бог, Дух, Вселен-
ная, «пришельцы» и т. д.) и пытается преодолеть «дурную
субъективность» (Гегель) в действиях великих личностей,
которые, как и все люди, обуреваемы эмоциями, страстями,
предрассудками и т. д. В основе общественной связи людей
лежит, по Марксу, система материальных общественных от-
ношении, которые при всей их материальности (т. е. пер-
вичности и независимости от сознания) не являются вещест-
венными. Образно говоря, «социальную материю» нельзя
пощупать (или чувственно ощутить каким-то другим спосо-
бом), но она очень реально, а подчас и трагически опред