Гиперчувствительность 12 страница

В межличностном общении Medorrhinum очень теплые люди, но без соб­ственнических тенденций. Они предпочитают сохранять контакты с широ­ким кругом людей и с пониманием отнесутся к тому, что их партнер тоже не замкнется на них. Несмотря на обилие положительных качеств, большин-

ство Medorrhinum не становятся гордецами и не любят общаться с таковыми. Обычно даже не очень уверенные в себе знакомые Medorrhinum чувствуют себя в их присутствии вполне легко. Как и можно было бы предположить, мужчины Medorrhinum чуть более склонны к самодовольству, чем женщины, однако обычно это качество проявляется у них почти незаметно, скорее в виде иронического самовосхваления, чем в виде прямого чванства.

Ясновидение, тревожность и «расширение сознания»

Мы видим, что представленный подробный анализ психики Medorrhinum не очень напоминает краткие описания этого нозода в книгах по Materia Medica. Это связано с тем, что последние заполнены в основном крайне негативными характеристиками и поэтому почти ничего не дают для целос­тного восприятия личности Medorrhinum, Когда же мы подходим к яснови­дению Medorrhinum и связанным с ним страхам, студенты, изучающие клас­сические книги, опять приобретут почву под ногами.

Medorrhinum, равно как и Phosphorus, Lachesis, Ignatia и China, обладает развитой интуицией и воображением, а следовательно, способен к проявле­нию элементов ясновидения (предсказание будущего, телепатия, вещие сны). Любой, кто внимательно изучал человеческую психику, приходил к призна­нию реальности всех этих феноменов, а тем кто сомневается, я процитирую такого знатока природы человека, как Уильям Шекспир: «Ив небе и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио»*. Более прозаичес­ки чрезмерно развитое воображение Medorrhinum проявляется в склонности к мечтаниям. Наиболее ленивые представители Medorrhinum (и наиболее несчастные, кстати сказать), которых мне приходилось лечить, весьма меч­тательны. Один молодой человек, которого я лечил от сильной экземы, очень страдал из-за суровости своего отца, который постоянно воевал с его матерью. Этот семнадцатилетний юноша признался мне, что перед его мыс­ленным взором постоянно проходят фантастические сражения между чаро­деями, драконами и воинами, вооруженными магическим оружием. Эти фантазии полностью находились под его контролем, в отличие от более устрашающих видений Stramonium. Некоторые индивидуумы Medorrhinum почти перестают воспринимать окружающее (Кент: «Все кажется нереаль­ным»). Такие вещи довольно часто можно услышать от пациента Medorrhinum, а иногда они становятся основной жалобой. Пациенты могут рассказывать об этом по-разному. Некоторые говорят, что у них голова становится словно ватная, другим кажется, что все окружающее словно

"У. Шекспир, «Гамлет» (примеч. гл. ред.)

удалилось от них на огромное расстояние, будто они смотрят на все отку­да-то со стороны, из другого измерения. Третьим кажется, словно их со­знание расширилось и заполнило собой большое пространство. Подобное ощущение отстраненности и расширения очень характерны для Medorrhinum, особенно в состоянии стресса. Сходные симптомы могут на­блюдаться в состоянии Alumina, однако тогда они длятся дольше и более выражены. Пациент Alumina чувствует скорее, что его вообще словно нет здесь, нежели ощущает себя наблюдателем из иного пространства. Сложнее дифференцировать от Medorrhinum случаи Cannabis indica, так как у них имеется сходное ощущение отстраненности и расширения. Однако в целом психика человека, которому может потребоваться Cannabis indica, имеет гораздо более грубые расстройства, напоминая состояние хронического опьянения и возбуждения, с бредом и галлюцинациями, которые можно наблюдать и при настоящей интоксикации гашишем.

Тенденция Medorrhinum к «измененному состоянию сознания» является причиной возникновения очень характерного страха, страха, что он сходит с ума. Я никогда не сталкивался с невменяемыми пациентами Medorrhinum, однако они боятся умопомешательства. Одна моя знакомая женщина Medorrhinum сказала, что она точно сошла с ума — поставила бутылку с молоком на крыльцо, а потом сбросила вниз, наблюдая, как падает бутылка и проливается молоко. На самом деле ее психика была в полном порядке и у нее не было ни малейшего признака психической дестабилизации. Часто она демонстрировала «бытовое ясновидение», предсказывая «по звонку телефона», кто из друзей звонит ей.

Близко к страху сойти с ума (Кент: «Страх потерять рассудок») находится ощущение хаоса в голове. Именно так пациенты Medorrhinum обычно описы­вают это состояние. Чаще всего оно возникает под действием стресса, но в принципе может возникнуть в любой момент. По-видимому, ощущение хаоса в голове как-то связано со страстью Medorrhinum к приключениям, а также с исходным материалом лекарства. Словно сознание начинает распирать от разнообразных ощущений, и в результате оно выливается в более обширное, но при этом более хаотическое пространство. Подобное состояние может возникнуть у представителя любого конституционального типа под действием галлюциногенов, однако пациенту Medorrhinum галлюциногены для этого не нужны. Неудивительно, что индивидуумы Medorrhinum очень восприимчивы к действию наркотиков и очень быстро достигают «кайфа» как под действием алкоголя, так и под влиянием других изменяющих сознание веществ.

У Medorrhinum есть один симптом, который, рассказанный спонтанно, является «чистым диагностическим золотом», но почти не имеет ценности,

если больному был задан наводящий вопрос — это ощущение, будто в темно­те кто-то стоит у него за спиной. Это ощущение встречается среди субъектов Medorrhinum очень часто, а у некоторых оно столь интенсивно, что они избегают выходить из дома в одиночку по ночам. Еще одним схожим ощу­щением является тенденция видеть несуществующие лица в темноте. Редко это приобретает характер отчетливых галлюцинаций, как у Stramonium или Hyoscyamus, скорее это результат работы слишком живого воображения, трансформирующего неясные ночные тени в лица, как это можно увидеть у Phosphorus. Именно подобные ощущения усугубляют страх Medorrhinum сойти с ума и увеличивают внутреннее ощущение хаоса. Подобные искаже­ния восприятия более характерны для женщин Medorrhinum, чем для муж­чин, равно как и уровень сопутствующей тревоги. Большинству мужчин Medorrhinum в той или иной степени присуще бесстрашие, подобно Nux vomica и Sulphur. Однако многие женщины Medorrhinum страдают от трево­ги преимущественно иррационального характера, которая непонятно поче­му возникает и не связана с реальными опасностями. В этом смысле можно сказать, что Medorrhinum страдает от дурных предчувствий. Однако в то время как Lycopodium, Argentum nitricum и Silicea начинают тревожиться перед каким-либо ответственным делом, у Medorrhinum тревога возникает перед каким-либо важным событием в жизни, например перед свадьбой или перед переездом в новый дом. Это не страх неудачи, а скорее страх потерять контроль над ситуацией, который может выражаться в иррациональной тревоге со страхом, что скоро произойдет нечто ужасное (Кент: «Просыпа­ется в страхе с ощущением, что должно случиться что-то ужасное»). Этот страх потерять контроль также можно увидеть у Phosphorus, и у обоих лекарств он имеет одну и ту же причину — слишком чувствительная психи­ка, способная воспринимать то, что Карл Юнг назвал « коллективным бес­сознательным». Это коллективное бессознательное символически можно представить как океан, и я встречал нескольких женщин Medorrhinum, имев­ших страх глубины, несмотря на то что они хорошо умели плавать.

Хорошо известно улучшение состояния Medorrhinum после захода солнца. Это справедливо не только в отношении физического состояния, но и в отношении состояния эмоционального. Точнее говоря, Medorrhinum после захода солнца переходит от рациональной модели существования к спон­танной, романтической и лирической. В подобном состоянии он смотрит на мир скорее как художник или поэт и не стремится следовать логике в своем сознании (Кент: «Отвращение к умственной работе», «Радостное возбуждение по вечерам»). Индивидуум Medorrhinum будет вполне счаст­лив, если он может, сбросив груз повседневных забот, выйти вечером из

офиса и всласть насладиться жизнью.

Эта иррациональная часть существования Medorrhinum обычно приносит ему много радости (если она не провоцирует тревогу), и именно она делает его оптимистом в большинстве случаев. Оптимизм Medorrhinum чаще всего имеет прочную основу, учитывая их многосторонность и развитое чувство здравого смысла, что позволяет им привлекать удачу и избегать ловушек, в которые нередко попадают более впечатлительные субъекты Phosphorus.

Одним из слабых мест субъектов Medorrhinum, связанных с его склоннос­тью «к измененному состоянию сознания», является его способность забы­вать слова, особенно имена существительные (Кент: «Забывает собственное имя»). Как и Phosphorusj Medorrhinum живет или в настоящем, или в буду­щем, и это приводит к своеобразной форме забывчивости — он не помнит, что только что сказал, что собирался сказать, что делал вчера. Он может удержать в памяти все факты, необходимые ему для сдачи важного экзаме­на, но при этом может не помнить, что ел на завтрак. Или он может подняться по лестнице и забыть, зачем он сюда поднимался. В этом смысле Medorrhinum можно назвать рассеянным и несобранным. Эта рассеянность обычно носит мягкий характер, но под действием стресса, а также вслед­ствие злоупотребления наркотиками может значительно усиливаться, так что пациенту приходится обращаться за помощью к гомеопату. Всякий раз, когда пациент жалуется на спутанность и рассеянность, необходимо наряду с Alumina, Argentum nitricum и Cannabis indica вспомнить и о Medorrhinum.

С «измененным состоянием сознания» и с внутренним ощущением хаоса связана еще одна характерная особенность Medorrhinum — торопливость (Кент: «Склонность к торопливости»). Ощущение, что он вот-вот потеряет контроль над своей психикой приводит к состоянию паники, которая, в свою очередь, провоцирует торопливость, как в психике, так и в поведе­нии. Точно такие же процессы происходят у некоторых субъектов Lachesis и Alumina. Средний субъект Medorrhinum может временами начать излишне спешить, чтобы поскорее удовлетворить свое желание получить как можно больше новых ощущений. Однако постоянная и сильная спешка характерна для пациента Medorrhinum, страдающего от тревожности и страха сойти с ума.

Внешность

Многосторонняя личность Medorrhinum отражается в его лице (которое нельзя назвать круглым, скорее оно вытянуто). Обычно у Medorrhinum доволь­но широкое, скуластое лицо, отражающее открытую натуру, прямой нос,

отражающий развитый интеллект. Губы полные и чувственные, а ресницы длинные у обоих полов, что может свидетельствовать о чувственности и чув­ствительности. Кожа и волосы обычно имеют темный оттенок, но среди Medorrhinum попадаются и блондины, и рыжеволосые. Тело обычно хорошо сложено, с обилием волос как у мужчин, так и у женщин. Волосы обычно довольно толстые, образующие копны красивых волнистых прядей.

У некоторых Medorrhinum в глазах мечтательное выражение, отражающее внутренние картины, встающие перед их взором, а также способность пере­живать экстатическое состояние.

В качестве примеров известных личностей, имеющих типичную внешность Medorrhinum, можно назвать Фредди Меркьюри, легендарного лидера группы Queen, Тима Карри, игравшего роль не менее чувственного Фрэнка Н. Фарте-ра в культовом фильме «The Rocky Horror Picture Show» и Мика Джаггера из Rolling stones.

Киноактриса Хелен Б. Картер — типичный пример женщины Medorrhinum.

По моим наблюдениям, женщин этого типа примерно столько же, сколь­ко мужчин.

Mercurius

Сущность: «проводник».

JY1 ercurius — замечательный тип. Вернее понять, ухватить сущность лично­сти Mercurius труднее, чем любого другого конституционального типа. Это и понятно — как можно ухватить нечто столь изменчивое, многоликое, противоречивое? Я думаю, что лучше всего начать описание Mercurius, проведя аналогию между этим препаратом и римским божеством Меркури­ем или, в греческом варианте, Гермесом.

Гермес — посланец богов. У него летучие сандалии с крылышками, а о быстроте его ума говорят крылья его шлема. Его отец — сам Зевс, главное божество Олимпа, а мать — простая земная нимфа, которую Зевс похитил. Поэтому Гермес — только наполовину бог и, следовательно, лучший посред­ник между олимпийскими богами и смертными на земле. Индивидуумы Mercurius всегда одной ногой стоят в своих мечтах, а другой — в реальном мире. Они то обращаются к холодной логике, то к неожиданно мощной интуиции, то к прагматизму, то к мистицизму, переходят от аскетичности к чистому гедонизму. Это тенденция колебаться между двумя крайностями весь­ма типична для Mercurius и уникальна для него. Anacardium колеблется между нормальной (или возвышенной) и демонической личностью, каждая из кото­рых вполне стабильна и закончена. Mercurius колеблется между полюсами любых качеств: интроверсия — эктратроверсия, оптимизм — пессимизм, праг­матизм — идеализм, моралист — приспособленец и т. д.

Причина, по которой Mercurius может быть столь изменчив, лежит в его врожденной нейтральности. Он лишь проводник. У него нет законченной собственной личности. Он только передает то, что через него проходит. Подобная нейтральность в первую очередь сбивает с толку самого Mercurius. Иногда он сам не знает, кто он такой или что он думает. Сегод­ня он моралист, вдохновленный чистотой речей религиозного проповедни-

ка, а завтра уже ратует за чувственные наслаждения, воспевает гедонизм и увлекается фильмами типа « Эммануэль». Нейтральность Mercurius может выглядеть как пустота. Порой в его исключительно восприимчивом мозге нет никакого движения и он остается словно в вакууме. В подобные момен­ты он может остро чувствовать свое одиночество, словно находится в ог­ромной пустыне, либо просто скучать, либо страшиться собственного унич­тожения.

Внутренняя нейтральность Mercurius означает его крайнюю впечатлитель­ность. Он ловит все впечатления из окружающей среды и на время отожде­ствляется с ними. Однажды мне пришлось лечить одну молодую женщину, которая заявила, что она является «личностью-радиоприемником». Я не очень понял, что это значит, но та объяснила, что она столь восприимчива к внешним воздействиям, что не может сохранить собственную идентич­ность. Она жаловалась на перепады настроения с депрессией, отчаянием, тревогой и беспокойством. Самой яркой отличительной особенностью этих состояний была их транзиторность. Она могла находиться в глубочайшей депрессии, но эта депрессия длилась не более суток, после чего вытеснялась какой-нибудь другой эмоцией. Эта женщина имела довольно «бесполый» вид, словно подросток, пол которого еще трудно определить. Бесполый вид имеют многие Mercurius, что также является отражением их нейтральности.

Она говорила очень медленно, запинаясь и с трудом подбирая слова для описания состояния своей психики, что было непросто сделать, учитывая сложность этого состояния. Ей было предельно важно — понял я ее или нет, и, несмотря на очевидно хорошее произношение и развитый интеллект, она крайне медленно и обстоятельно старалась развернуть передо мной подроб­ное описание своего внутреннего состояния, так как оно выглядит с ее соб­ственной точки зрения. Передо мной постепенно вырисовывалась странная картина расщепленной и дезинтегрированной психики с мучительными по­пытками собрать все кусочки в одно целое. Должно быть очень интересно иметь такой подвижный ум, как у Mercurius, но он платит за это психической нестабильностью, а порой полной дезинтеграцией, как у моей пациентки. Сочетание четкости в описании мельчайших подробностей своего состояния, глубины ума, «бесполости» и психической дезинтеграции навело меня на мысль о Mercurius. Назначение Mercurius ЮМ привело к быстрому соедине­нию психики моей пациентки в единое целое. Через несколько дней после приема препарата у нее возникло чувство ликования, связанное с тем, что она наконец-то ощутила себя целостной личностью, о чем даже и мечтать не могла. Хотя это замечательное улучшение имело лишь временный характер, оно сменилось затем постепенным усилением у нее чувства «сердцевины лич-

14* 3726

ности» на фоне регулярного ежедневного приема Mercurius vivus LM6.

Спектр вариантов личности Mercurius на самом деле очень широк. На одном краю стоят незрелые юноши Mercurius, крайне впечатлительные, «порхаю­щие», плохо осознающие реальность, а на другом краю можно увидеть совер­шенно зрелых людей, исполненных мудрости и силы личности. Первые напоми­нают молодых жеребят, огромная энергия которых сочетается с неуклюжестью. Я вспоминаю одного такого пациента, юношу восемнадцати лет, обратившего­ся ко мне по поводу синдрома дефицита внимания. Он был очень возбужден­ным, живым и приветливым. Его возбуждение объяснялось тем, что он только что сам поставил себе данный диагноз по книгам и страстно хотел вылечиться. Он представил типичную для данного синдрома картину рассосредоточеннос-ти психики, неспособности сконцентрироваться, легкой отвлекаемости в соче­тании с импульсивностью и сниженной самооценкой. Все перечисленное само по себе могло навести на мысль о Mercurius, но у него было множество под­тверждающих черт этого типа. Во-первых, его открытость. Подобная живость, возбуждение и открытость могут быть характерны только для Mercurius, Phosphorus и Argentum nitricum. Хотя его речь была немного хаотичной, воз­бужденной, в том смысле, что он перескакивал через слова, он сказал мне, что способность говорить всегда была его сильной стороной. Он сказал, что ему нравится учить других, делясь с ними новыми познаниями, и у него это полу­чается хорошо. Несмотря на некоторую хаотичность его речи, я поверил ему, так как уже увидел в нем недюжинный ум и любознательность, которые столь часто характеризуют индивидуумов Mercurius, Хотя Mercurius столь же впечат­лителен и открыт, как и Phosphorus, он в большей степени опирается на интел­лект, чем на эмоции, в отличие от последнего. Здесь он очень близко стоит к Argentum nitricum, который также обладает острым умом в сочетании с им­пульсивностью и хаотичностью. Любопытно, но, несмотря на импульсивность и противоречивые крайности, Mercurius не кажется эксцентричным в отличие от Argentum nitricum. Он «летуч» и непредсказуем, но его интеллект всегда четко схватывает то, на что он бывает направлен, что в сочетании с переменчивостью создает скорее впечатление непосредственности, чем эксцентричности, которая всегда подразумевает некоторое смещение восприятия.

Мой юный пациент сказал, что у него немного друзей, так как люди считают его слишком самоуверенным. Для Mercurius очень характерно гово­рить то, что он думает, а молодые представители этого типа особенно отличаются высказываниями с видом непререкаемого авторитета, так как они еще не научились тонкостям поведения в обществе, а также потому, что их обостренное восприятие придает им ощущение своего превосходства. Я назначил этому пациенту Mercurius vivus ЮМ, а затем LM6, и вскоре паци-

ент рассказал об язном улучшении способности к концентрации. Он нашел себе работу продавца пылесосов и с гордостью перечислял мне преимуще­ства продаваемой им техники. Кроме того, он с еще большей гордостью рассказал, что получил приз за самую быструю сборку деталей пылесоса. Mercurius вообще очень быстр. Кроме того, он обладает хорошей адаптаци­ей. Его ум без труда перерабатывает любой новый опыт и любую новую идею, поскольку он не связан ни с какой исходной идеей. Отсутствие исход­ных ориентиров дает ему огромный простор и гибкость, но также и значи­тельную нестабильность. Лишь более зрелые индивидуумы Mercurius посте­пенно обучаются достаточно сдерживать себя, чтобы определить четкие приоритеты и полностью использовать свои таланты, игнорируя отвлекаю­щие их посторонние влияния.

У индивидуумов Mercurius хорошо развита интуиция. Они живут на грани­це между рациональным интеллектом и интуитивными озарениями, часто колеблясь между этими крайностями. Само по себе это уже выглядит противо­речием. С одной стороны, Mercurius может анализировать, классифицировать и раскладывать по полочкам окружающий мир лучше, чем большинство дру­гих конституциональных типов. Например, он может моментально составить суждение о характере человека и в соответствии с этим подружиться с ним или начать его избегать. Его оценки и предпочтения удивляют своей черно-белой полярностью, причем часто они не основаны на подробном изучении большо­го количества объективной информации. Он может с видом непререкаемого знатока выносить суждения о предмете, о котором он особенно никогда и не думал. У^гм Mercurius делает «моментальные фотографии» окружающего мира, которые мгновенно анализируются, а результаты анализа выдаются в виде готового вывода. Это ведет к поспешности суждений и даже к прямой преду­бежденности. Однако необходимо учитывать, что ум Mercurius воспринимает окружающее с такой быстротой, что может выдавать вполне правильные зак­лючения, хотя окружающим может показаться, что невозможно проделать это в такой короткий промежуток времени. (Это может привести к сравнению мозга Mercurius с быстродействующим компьютером. Словно электронный ин­теллект Mercurius отличается не только быстротой, но и несколько жутковатой отстраненностью.)

С другой стороны, многие индивидуумы Mercurius способны на время отказаться от опоры на логическое мышление и открыть свой ум подсозна­нию и «подсознательным» каналам информации. Часто это происходит интуитивно, когда внезапно как гром среди ясного неба к ним приходят интуитивные озарения. Многие Mercurius со временем учатся обращать вни­мание на такие подарки интуиции. Индивидуумы Mercurius могут и осоз-

нанно наладить связь с глубинами своего подсознания. Многим встречав­шимся мне индивидуумам Mercurius легко давалась медитация, что может показаться странным на первый взгляд, учитывая хаотичность и непрекра­щающуюся деятельность психики этого типа. Действительно, субъекта Mercurius легко может отвлечь одна из постоянно блуждающих в его голове мыслей, однако в данном случае он оказывается перед выбором — какую мысль предпочесть. И когда Mercurius пытается направить свое внимание вовнутрь, за пределы рационального интеллекта, он с удивительной легкос­тью способен остановить поток мыслей о ежедневных проблемах и открыть свой разум иррациональным откровениям подсознания. Здесь мы опять можем последить аналогию между Mercurius и Гермесом. Гермес может быть озорным непоседой, не способным остановиться ни на секунду, но может быть единственным посредником между миром богов и миром лю­дей. Mercurius — амфибия, одинаково уверенно чувствующая себя в воде потустороннего мира и на твердой земле рациональной реальности. В отли­чие от China, которая может полностью погрузиться в потусторонний мир и потерять связь с реальностью, Mercurius обычно большую часть времени находится «здесь», но может и погрузиться в глубины (или воспарить в небеса), может мгновенно очутиться в фантастической стране, стране грез или еще дальше, в мире трансцендентальной реальности. Именно это прида­ет поэзии авторов Mercurius такую переполненность потусторонним. Это может выглядеть как разновидность навязчивых идей, может проникать в психику вопреки желанию в виде насыщенности иррациональными симво­лами, которых, может, было бы лучше избежать. В качестве примера приве­ду отрывок из стихотворения одного молодого поэта Mercurius:

удивительно, как много подсознательных символов бродит

по кухне

они живые и

напоминают о космической реальности

которую нужно принять я отворачиваюсь когда их читаю

я почти выталкиваю их из моего мира, а они все лезут

гремлины Юнга

демоны Фауста

обрывки мыслей из глубин бог знает чьего подсознания

мне плевать на них

пока они не мешают мне делать что-то еще пока не заставляют кормить этих монстров —

думал больной ребенок, в очередной раз садясь на горшок

(Этот поэт предпочитал избегать знаков препинания, возможно потому, что они воспринимались им как препятствие, мешающее свободному течению мер-куриального сознания. Он также любил иллюстрировать свои слова вырази­тельными рисунками. Подобная комбинация вербального и невербального творчества очень часто наблюдается у творческих людей Mercurius.)

Поэт, написавший приведенные выше строки, был очень молод, но выглядел он еще моложе своих лет. У него была типичная внешность Mercurius с длин­ными худыми конечностями и миниатюрными чертами лица. В общении он был непредсказуем и шаловлив — то поражая глубиной мысли, то становясь глупым как ребенок. Он рассказал мне историю, ярчайшим образом иллюст­рирующую как открытость Mercurius по отношению к духовному миру, так и его исходную нейтральность, которая делает его одинаково открытым любому виду духовности — как божественной, так и сатанинской. (Готовя этот текст, я хотел напечатать сначала «доброй и злой» [good and evil], но какие-то гномы в печатной машинке переделали это на «божественной и сатанинской» [god and devil]. Это очень похоже на то, как работает психика Mercurius, открытая восприятию исполненной многообразного значения игры слов.) Этот моло­дой человек рассказал мне, что однажды во время медитации он почувствовал несомненное присутствие некой сущности. Для него это ощущение было нео­бычным, так как он никогда не замечал за собой признаков одержимости. Сущность, посетившая его, была крайне мощной и злой. Она полностью по­работила его тело и мысли, сделав его беспомощным наблюдателем. Он почув­ствовал, как вошедшая в него сущность с восторгом смотрит на открывшийся перед ней мир, и ощущал исходившее от нее радостное предвосхищение воз­можности использовать этот мир и подчинить его себе. Его тело, управляемое духом, вышло на улицу. Он мог ощутить, как сущность наслаждалась мыслью о том, как она сможет манипулировать лежащим перед ней миром. Затем он/ сущность вернулся обратно в дом и заявил своей подруге, с которой они жили: «Он не вернется!» Она заметалась в ужасе, увидев злобный огонек в глазах своего друга, но нашла в себе силы властно потребовать: «Я хочу его обратно!». К ее удивлению, дух сказал: «Хорошо», после чего привел моло­дого человека в комнату, посадил на кровать и вышел из него, позволив ему вновь распоряжаться своим телом и мыслями. Все произошедшее само по себе было необычно, но последующие события дополняют картину меркуриальной одержимости настолько полно, насколько я сам никогда бы не был в состоя­нии ее описать. Вскоре после того как молодой человек вновь обрел контроль

над собой, в него вошел другой дух. Он довольно сильно отличался от перво­го и казался абсолютно добрым и очень мудрым. Он оставался с молодым человеком не более нескольких минут и за это время успел донести до его сознания очень много. Молодой человек обнаружил, что может свободно общаться с духом, задавая ему мысленные вопросы и немедленно получая ответ. Очень интересна была сама форма ответов. Они как бы были написаны на мысленном экране, словно на экране телевизора или компьютера. Он зада­вал вопросы о том, что будет, если он поступит так-то и так-то, и немедленно перед глазами возникали последствия его поступка — последствия близкие и отдаленные. Затем он спрашивал, что будет, если он поступит немного по-другому, и перед ним появлялась вереница иных последствий. Дух моменталь­но давал ответы на самые глубокие вопросы, касающиеся жизни и бытия. Казалось, нет ничего такого, чего он мог не знать. Ушел он так же внезапно, как и пришел, оставив молодого человека в полном изумлении. Я думаю, что рассказанное им не выдумка, во-первых, потому, что я знаю этого человека, а во-вторых, свидетелем происходящего была его девушка, которую до сих пор бросает в дрожь при воспоминании о случившемся.

Я думаю, что трудно найти более яркую иллюстрацию восприимчивости Mercurius к любому виду духовности. Если эго Mercurius начнет увеличи­ваться, он сможет злоупотреблять своей экстрасенсорной одаренностью в поисках личного могущества. Так возникает обратная сторона Mercurius — колдун. К этой разновидности Mercurius, по-видимому, относятся многие эстрадные гипнотизеры, заставляющие аудиторию делать разные глупости. Существуют люди, намеренно занимающиеся магией (реальной магией, а не шарлатанством), чтобы получить власть над людьми. Подобный человек очень хорошо изображен в фильме «Warlock», в котором средневековый колдун перенес себя в двадцатый век в поисках магического свитка, дающего необычайную мощь. Этот колдун очень умен, обаятелен и крайне жесток. Его совершенно не смущает изменившийся облик мира, не похожий на привычный для него мир пятисотлетней давности. Он прекрасно понимает, как нужно манипулировать людьми двадцатого века для достижения своих целей, оставляя за собой разрушительный след. Я был поражен, насколько точно голливудские режиссеры подбирают актеров для фильмов. Современ­ные актеры почти всегда играют персонажей, соответствующих их собствен­ным конституциональным типам. Именно поэтому их игра выглядит столь убедительной. Один из примеров — Джек Николсон, играющий роль рас­путного колдуна в фильме <<Иствикские ведьмы» и словно созданный для этой роли. Внешне персонажи Николсона всегда выглядят порочными, но порочность у них сочетается с игривостью и склонностью к злым проказам.