Обстановка после коренного перелома в войне. Тегеранская конференция 43 страница

Советский Союз твердо ориентировался в своей политике на уничтожение фашизма и предоставление итальянскому народу полной возможности создать правительственные и другие учреждения, основанные на принципах демократии. Но осуществление такого курса затруднялось тем, что в стране находилось множество представителей и советников англоамериканских оккупационных властей и крайне ограниченное количество советских представителей в Консультативном совете по вопросам Италии, [435] не имевших к тому же непосредственных контактов с итальянскими властями.

Проявляя заботу о восстановлении национальной независимости и государственного суверенитета Италии, советская сторона поддержала предложение итальянского правительства об установлении непосредственных отношений между двумя странами. 11 марта 1944 г. Советское правительство восстановило отношения с Италией. 12 апреля было опубликовано сообщение, что представитель СССР при итальянском правительстве М. А. Костылев приступил к исполнению своих обязанностей{1250}.

Прогрессивные силы Италии горячо приветствовали обмен представителями между двумя странами. Правительство Италии, с большим удовлетворением встретившее возобновление дипломатических отношений с СССР, в официальном сообщении писало, что, несмотря на «ошибки» итальянского фашистского режима, «Советская Россия... протягивает сегодня нам руку. Нет сомнения, что итальянский народ не забудет этот жест, сделанный в один из самых трагических моментов истории»{1251}. В такой обстановке западным державам ничего не оставалось, как аккредитовать при итальянском правительстве и своих дипломатических представителей.

30 ноября 1943 г. начал деятельность Консультативный совет по вопросам Италии, созданный в соответствии с решением Московской конференции. На его обсуждение выносились вопросы о военнопленных, об использовании итальянских вооруженных сил, о положении левых партий, о чистке государственного аппарата и армии от фашистских элементов, о текущем экономическом и политическом положении в Италии и другие. Активно участвуя в Совете, правительство СССР в декабре 1943 г. добилось включения своего представителя в Союзную контрольную комиссию по Италии.

Через своего представителя в Консультативном совете СССР стремился добиться практической реализации выработанных участниками коалиции мер по ликвидации остатков фашизма и демократизации Италии, что могло быть достигнуто лишь при демократическом правительстве. От его состава во многом зависела и консолидация всех сил итальянского народа, степень его активности в войне против Германии. Стремясь ускорить решение этих задач, Советский Союз 19 марта 1944 г. поставил перед правительствами США и Англии вопрос о необходимости безотлагательного изменения состава правительства Бадольо.

После предварительного обмена мнениями между СССР, США и Англией Консультативный совет по вопросам Италии в начале апреля принял рекомендацию о немедленном сформировании маршалом Бадольо правительства на широкой основе, представляющего все антифашистские партии{1252}. 21 апреля правительство Италии было реорганизовано, в него вошли представители шести партий антифашистского блока, в том числе и коммунистической.

Политика и деятельность Советского Союза, направленные на искоренение фашизма и содействие процессу демократизации Италии, в значительной степени ограничили возможности вмешательства в ее внутренние дела реакционных кругов Запада. Благодаря этому итальянский народ смог оказать большее влияние на внутриполитическое развитие страны. [436]

Важное место во внешней политике трех великих держав антигитлеровской коалиции в период подготовки к открытию второго фронта продолжали занимать проблемы взаимоотношений с Францией.

Политика США и Англии в отношении Франции определялась классовыми интересами правящих кругов этих держав и была направлена на укрепление в ней позиций американского и британского капитала. Серьезным препятствием на пути реализации их планов были демократические силы французского народа, возглавляемые коммунистической партией, а также представители буржуазного крыла французского Сопротивления, входившие во Французский комитет национального освобождения (ФКНО). Поэтому правительства США и Англии всячески пытались лишить антифашистское движение французского народа политической самостоятельности, ограничить функции ФКНО, отстранить его от участия в открытии второго фронта и в управлении Францией после ее освобождения, а также от решения проблем послевоенного устройства мира.

В конце 1943 г. для решения вопросов, связанных с предстоявшим окончанием войны в Европе и послевоенным устройством, начали создаваться различные межсоюзнические органы. Однако западные державы не хотели допустить французских представителей ни в Европейскую консультативную комиссию, ни в Союзную контрольную комиссию по Италии.

Иной была позиция Советского Союза. Он последовательно руководствовался стремлением восстановить независимость и суверенитет Франции, оказать всестороннюю помощь ее народу в борьбе за возрождение страны как великой державы. Учитывая ее особую заинтересованность в вопросах послевоенного урегулирования в Европе, в устранении опасности возрождения угрозы со стороны германского империализма, правительство СССР настаивало на включении представителя ФКНО в качестве четвертого постоянного члена Европейской консультативной комиссии. Генерал де Голль впоследствии оценил это предложение Советского правительства как первое официальное признание права Франции на участие во всех европейских делах наравне с тремя великими державами{1253}. Благодаря позиции, занятой Советским правительством, в феврале 1944 г. США сняли свои возражения против назначения представителя ФКНО в Союзную контрольную комиссию по Италии.

Наиболее актуальной в то время была проблема организации гражданской власти во Франции с началом ее освобождения. США и Англия выдвинули проекты установления на территории Франции, по существу, оккупационного режима. На Московской конференции министров иностранных дел их делегации представили документ «Основная схема управления освобожденной Францией», согласно которому верховная власть в освобожденных районах должна была принадлежать главнокомандующему союзными войсками, а гражданская администрация осуществлялась бы французскими гражданами, но под его руководством. При рассмотрении гражданских дел он должен был лишь консультироваться с французской военной миссией при своем штабе{1254}. ФКНО фактически отстранялся от управления освобожденной Францией. Советская делегация не могла согласиться с подобными предложениями, так как они противоречили освободительным целям войны. Поэтому документ, разработанный англоамериканскими представителями, не был одобрен конференцией и передавался на рассмотрение Европейской консультативной комиссии. [437]

В январе 1944 г. Советскому Союзу был передан американский проект декларации, которую предлагалось опубликовать от имени трех великих держав. В нем, как и в «Основной схеме», ОКНО устранялся от участия в гражданской администрации на освобожденной французской территории, а союзному главнокомандующему предоставлялась неограниченная власть. Этот документ также не получил одобрения правительства СССР{1255}.

В марте Рузвельт с согласия Черчилля издал директиву, в соответствии с которой главнокомандующий экспедиционными силами генерал Эйзенхауэр облекался верховной властью во Франции, а ФКНО не рассматривался в качестве правительства страны «даже на временной основе». Эта директива, как отмечал английский представитель при ФКНО А. Купер, по-видимому, явилась намеренным оскорблением Французского комитета национального освобождения, в свое время признанного США{1256}.

Английское министерство иностранных дел, которое по соображениям европейского «равновесия сил» и создания западного блока не хотело разрыва с ФКНО, пыталось воздействовать на американского союзника. А. Идеи добивался частичных изменений формулировки документа, подписанного президентом США, в пользу ФКНО. Рузвельт отказывался внести какие-либо поправки в текст директивы, которые позволили бы начать переговоры с ФКНО по практическим вопросам, связанным с управлением французской территорией. В конце концов Черчилль фактически согласился с позицией Рузвельта, заявив, что считает несвоевременным пререкаться с США{1257}.

Когда об англо-американских переговорах (без участия советской и французской сторон) относительно управления Францией стало известно правительству СССР, оно 25 марта направило правительству Великобритании меморандум, в котором указало, что намерение решить этот вопрос путем соглашения между английским и американским правительствами противоречит решению Московской конференции министров иностранных дел по данному вопросу. Вашингтон воспринял советское заявление как существенное препятствие для проведения американской политики в вопросе об управлении Францией{1258}.

Действия американских и английских правящих кругов нарушали суверенитет французской нации, задевали чувство национальной гордости народа Франции. Представитель ФКНО в СССР Р. Гарро говорил: «Национальный совет сопротивления и все французские патриоты, участвующие в движении Сопротивления, решительно требуют того, чтобы администрация территории освобожденной Франции была передана в руки французов»{1259}.

Добиваясь заключения соглашения с западными союзниками о таком управлении освобожденной французской территорией, которое не ущемляло бы суверенных прав Франции, ФКНО имел в качестве примера документ, регулирующий отношения между советским главнокомандующим и чехословацкой администрацией. Гарро заявил, что Чехословакия оказывается в лучшем положении, чем Франция, так как на ее территории, [438] освобождаемой Советской Армией, гражданское управление, несомненно, будет организовано на демократической основе. Он выразил надежду, что «пример Чехословакии окажет положительное влияние на принятие окончательного решения союзниками по вопросу администрации Франции»{1260}.

Американские а английские власти стремились затянуть выработку приемлемого решения по этому вопросу, и при высадке союзных войск в Северной Франции управление освобожденной территорией фактически находилось в руках американо-английской военной администрации. Лишь в августе 1944 г. под давлением общественного мнения правительства США и Англии подписали соответствующее соглашение с французскими представителями.

Затрагивало суверенитет французской нации и нежелание США выработать приемлемую для ФКНО форму денежных знаков, которые надлежало принять для использования войсками союзников после их высадки в Нормандии. На предложенных американцами в январе образцах денежных знаков не было указания на то, кто их выпустил. Большое количество французских франков, изготовленных в США, пускалось в обращение без согласования с ФКНО. Действия США, заявил по этому поводу Гарро, обусловлены их общей политикой в отношении ФКНО и Франции в целом, «американцы опасаются, что французский народ займет крайне левую и независимую позицию после освобождения и Америка лишится базы для проведения во Франции и в ее колониях политики, обеспечивающей американские интересы»{1261}.

Серьезные разногласия между ФКНО и западными союзниками возникли по вопросу об участии французских войск в операциях по вторжению во Францию. 1 декабря 1943 г. в беседе с заместителем народного комиссара иностранных дел СССР представитель ФКНО заявил: «...союзники не разрешают французским войскам, находящимся в настоящее время в Северной Африке, начать дело освобождения Франции...»{1262}. Попытки урегулировать военные вопросы путем переговоров между французскими и англо-американскими представителями в Алжире и переписки между главами правительств не дали положительных результатов. Французские соединения действовали в Италии, а в десантной операции в Нормандии участия принять не смогли.

Отказ правительств США и Англии признать ФКНО высшим органом гражданской власти и посвятить его руководителей в планы операции по вторжению вызвал резкое обострение противоречий между США и Англией, с одной стороны, и Францией — с другой. Дружественная политика Советского Союза по отношению к Франции, поддержка им ФКНО укрепляли позиции Комитета. Французы знают, заявил 9 июня представитель ФКНО в СССР, что они обязаны прежде всего Советскому Союзу всем тем, чего смогли достичь в политическом и военном отношениях{1263}.

В первой половине 1944 г. Советское правительство предприняло важные дипломатические акции, направленные на оказание помощи Норвегии в освобождении от немецко-фашистских оккупантов и восстановлении национальной независимости. В феврале нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов известил норвежского посла в Москве о готовности Советского Союза оказать военную помощь в освобождении Норвегии. Встал вопрос об урегулировании будущих отношений между советскими войсками после их вступления в эту страну и местной гражданской администрацией. [439]

Вопрос о статусе гражданской администрации на территории Норвегии во время ее освобождения войсками западных союзников обсуждался по инициативе норвежской стороны с Англией и США еще с весны 1943 г. Проект соглашения был одобрен английской, а затем и американской сторонами, но подписание его по вине западных союзников затягивалось. В начале 1944 г. норвежское правительство направило в Москву проект соглашения, аналогичный обсуждавшемуся с западными союзниками. Вскоре правительство СССР уполномочило своего посла при норвежском правительстве в Лондоне заключить такое соглашение без каких-либо изменений в норвежском проекте{1264}.

Пример СССР оказал влияние на позицию западных союзников. 16 мая в Лондоне состоялось подписание соглашения между правительством СССР и правительством Норвегии о гражданской администрации и юрисдикции на территории Норвегии после освобождения страны союзными войсками. Одновременно аналогичные соглашения были заключены между норвежским правительством и правительствами Великобритании и США. Великие державы обязывались уважать суверенитет и законное правительство Норвегии. Соглашениями предусматривалось, что в течение первой фазы освобождения этой страны союзный главнокомандующий будет обладать высшей властью в зоне боевых действий и осуществлять ее над населением при посредстве местных норвежских властей. Во второй фазе освобождения всю ответственность за гражданскую администрацию брало на себя норвежское правительство. За военными властями на время, необходимое для достижения окончательной победы, сохранялись права на использование гаваней, средств транспорта, связи и пр.{1265}.

Благородные освободительные цели внешней политики СССР, основывающейся на уважении суверенитета и территориальной целостности всех стран, проявились и в Заявлении Советского правительства от 2 апреля 1944 г. в связи с началом освобождения территории Румынии. Оно имело большое международное значение, поскольку разоблачало антикоммунистическую пропаганду, утверждавшую, будто бы Советский Союз намеревается захватить чужие территории и установить свою власть в освобождаемых странах.

Справедливая ленинская внешняя политика Советского государства способствовала неуклонному возрастанию авторитета, укреплению и расширению международных связей СССР. В апреле были установлены дипломатические отношения с Новой Зеландией. В ответ на предложение датского Совета свободы правительство СССР согласилось немедленно установить отношения с ним и принять в Москве представителя Борющейся Дании. В мае оно приняло предложение правительства Республики Коста-Рика об установлении с ней дипломатических и консульских отношений. В том же месяце были установлены дипломатические отношения с Исландией.

Таким образом, вступив в завершающий период войны, Советский Союз имел четкую программу послевоенного устройства Европы. Она сводилась к тому, чтобы после разгрома Германии установить прочный мир, предотвратить опасность новой войны, создать условия для политического, экономического и культурного сотрудничества народов Европы. Первыми шагами на этом пути должны были стать полное освобождение народов Европы от фашизма, обеспечение им условий для восстановления своих национальных государств, последующего свободного и демократического развития. На решение таких задач и была направлена внешнеполитическая деятельность Советского государства. [440]

2. Упрочение сотрудничества ведущих государств антигитлеровской коалиции

Активная борьба Советского Союза на международной арене за осуществление программы послевоенного устройства и умножение вклада народов и государств в разгром фашизма включала меры по укреплению отношений между СССР, США и Англией. Это способствовало упрочению антифашистской коалиции, положительно влияло на общую внешнеполитическую обстановку.

Исторические победы Советской Армии над вермахтом оказывали решающее воздействие не только на ход вооруженной борьбы на всех других фронтах, но и на развитие отношений Советского Союза с США и Англией. Трезвая оценка сил и возможностей СССР в достижении победы над фашистской Германией вынуждала правящие круги западных союзников придерживаться курса на сотрудничество с ним.

Важным этапом в развитии межсоюзнических отношений стала Тегеранская конференция — одно из крупнейших дипломатических событий второй мировой войны. Возросший международный авторитет Советского Союза, усилия его дипломатии в значительной степени определили успех ее работы. Осознание правительствами США и Англии истинного соотношения сил в коалиции и решающей роли СССР в вооруженной борьбе заставило западных союзников пересмотреть свои позиции по ряду коренных вопросов войны и мира, принять многие советские предложения. Это позволило выработать на конференции, хотя и после острых дискуссий, согласованные решения, сыгравшие важную роль не только в ускорении победы над фашистской Германией и милитаристской Японией, но и в формировании будущего послевоенного устройства мира. В Тегеране была достигнута договоренность по одной из острейших военно-политических проблем — об открытии второго фронта в Западной Европе. В случае выполнения США и Англией принятых на себя обязательств и нанесения согласованных ударов по Германии с востока и запада открывалась дорога к быстрой победе над общим врагом, сокращению сроков окончания мировой войны.

Существенное значение для укрепления военного союза трех великих держав имело заявление главы Советского правительства о вступлении СССР в войну против японских агрессоров после разгрома фашистской Германии. Оно повысило в глазах американского и английского правительств ценность соглашений с СССР. В официальной истории «Армия США во второй мировой войне» отмечается, что с конца 1943 г. в вопросе о разгроме Японии на сухопутном азиатском фронте США рассчитывали не столько на Китай или Англию, сколько на СССР. «...Будущий советский вклад, — указывается там, — по-видимому, оценивался американцами как наиболее крупный»{1266}.

После Тегеранской встречи «большой тройки» военное сотрудничество между ведущими державами коалиции значительно упрочилось. В феврале Рузвельт отмечал: «Россия остается главным фактором в достижении поражения Германии». Он предписал государственному секретарю К. Хэллу по возможности учитывать запросы СССР на военные поставки{1267}. Весной при осуществлении программы ленд-лиза президент США воздерживался от шагов, которые могли бы затормозить процесс улучшения отношений между СССР и США или расстроить их будущее военное сотрудничество в Европе и на Дальнем Востоке{1268}. [441]

Американо-английские военные руководители после Тегеранской конференции уделяли основное внимание подготовке к открытию второго фронта, сосредоточению на Британских островах воинских контингентов и военной техники для участия во вторжении. Успешное наступление Советской Армии значительно облегчило решение этой задачи. Вместе с тем оно и беспокоило союзников, поскольку стало очевидно, что Германия неизбежно потерпит поражение даже при отсутствии второго фронта. Перспектива освобождения всей Европы без участия войск США и Англии не устраивала их правящие круги, заставляла ускорять подготовку операции по вторжению в Нормандию.

Правительства обеих западных держав были заинтересованы в том, чтобы основную тяжесть борьбы с фашистской Германией по-прежнему нес Советский Союз и главные сражения с вермахтом развертывались на советско-германском фронте. Но в то же время им теперь было особенно необходимо сотрудничество с СССР. Они считали для себя крайне важным, чтобы СССР в соответствии с взятым в Тегеране обязательством во время проведения операции «Оверлорд» сковал основные силы вермахта. Большие надежды возлагались на наступление Советской Армии на Востоке, которое предотвратило бы переброску германских сил на Запад{1269}. Переброска с советско-германского фронта даже небольшого количества немецких дивизий имела бы для англо-американцев, по словам посла США в Москве А. Гарримана, гибельные последствия{1270}.

В начале апреля 1944 г. главы военных миссий США и Англии уведомили начальника Генерального штаба Советской Армии маршала А. М. Василевского, что английское и американское верховное командование намерено начать операцию по форсированию Ла-Манша 31 мая при возможном отклонении от этого срока на два-три дня в ту или другую сторону, в зависимости от условий погоды и прилива{1271}. Советское правительство ответило союзникам, что в соответствии с договоренностью в Тегеране «Красная Армия предпримет к тому же сроку свое новое наступление, чтобы оказать максимальную поддержку англо-американским операциям»{1272}.

6 мая генерал Эйзенхауэр сообщал генералу Маршаллу из Лондона: А. Гарриман, недавно побывавший в английской столице, высказал убеждение в том, «что русские собираются решительно выступить одновременно с нашей атакой. Это добрая весть»{1273}. Верность СССР союзническому долгу содействовала развитию сотрудничества трех держав.

Из донесений американских дипломатов госдепартаменту было видно, какое большое значение придавал Советский Союз военному и послевоенному сотрудничеству трех великих держав. Анализируя материалы советской прессы, Гарриман писал 20 апреля Хэллу: «Нет никаких указаний на то, что Советский Союз не ценит отношения, установленные с англичанами и с нами. С другой стороны, представляется очевидным, что он не хочет идти на компромисс по некоторым принципиальным вопросам, которые, с его точки зрения, являются существенно важными для советских интересов и безопасности»{1274}. [442]

Военное сотрудничество СССР с западными союзниками расширялось и по другим направлениям. В Баренцевом море взаимодействовали советский Северный флот и флоты США и Англии в борьбе на морских коммуникациях. В соответствии с соглашением в Тегеране о взаимной информации с марта через военные миссии начал осуществляться обмен ежемесячными оперативными сводками. Советское правительство предоставило на территории СССР (в районе Полтавы) воздушные базы для союзной авиации в целях осуществления «челночных операций» по объектам в Германии.

О дальнейшем упрочении советско-англо-американского сотрудничества в вопросах ведения войны свидетельствовали также и согласованные действия правительств СССР, Англии и США в отношении государств — сателлитов Германии, предпринявших весной мирный зондаж. Ведущие державы антифашистской коалиции придерживались принятого на Московской конференции решения о линии поведения в случае пробных предложений мира от вражеских государств, в котором они обязались информировать друг друга о таких предложениях и согласовывать свои действия в отношении их.

Правящие круги Финляндии сначала вели мирный зондаж через Англию и США. Лишь после поражения немецко-фашистской группы армий «Север» под Ленинградом и Новгородом они стали искать пути для непосредственных переговоров с Советским Союзом. 16 февраля представитель Финляндии Ю. Паасикиви, чтобы выяснить условия прекращения его страной военных действий и выхода ее из войны, обратился к советскому посланнику в Швеции А. М. Коллонтай.

19 февраля Финляндии были переданы советские предварительные условия перемирия: разрыв отношений с Германией, интернирование германских войск и кораблей в Финляндии, восстановление советско-финляндского договора 1940 г. и отвод финских войск на границу, определенную этим договором, немедленное возвращение советских и союзных военнопленных и гражданских лиц, содержащихся в концлагерях или используемых на работах. Решение вопросов о демобилизации финской армии, возмещении убытков, причиненных СССР, и о районе Петсамо предлагалось отложить до переговоров в Москве{1275}.

Выдвигая такие в высшей степени умеренные предложения, Советское правительство руководствовалось стремлением дать возможность финскому народу выйти из войны, в которую его вовлекла правящая клика, и восстановить национальный суверенитет своей страны. Наряду с этим преследовалась цель избежать еще больших жертв с обеих сторон, использовать высвобождавшиеся в случае перемирия советские войска для новых ударов по вермахту и быстрее завершить войну. Это отвечало интересам антифашистской коалиции в целом.

1 марта условия перемирия были опубликованы в печати. Одновременно правительство СССР опровергло слухи, будто Финляндии предъявлены требования о безоговорочной капитуляции и о согласии на оккупацию советскими войсками Хельсинки и других крупных городов{1276}. Печать стран антигитлеровской коалиции признала советские условия весьма гуманными и великодушными. Однако правительство Финляндии 8 марта сообщило, что затрудняется принять условия перемирия без предварительной дискуссии. Искренне стремясь к скорейшему прекращению войны, правительство СССР проявило терпимость и согласилось принять в Москве финских представителей. [443]

Западные союзники были информированы о советско-финляндских переговорах и одобрили позицию СССР. В заявлении Рузвельта, переданном 16 марта финскому правительству, выражалась надежда, что оно воспользуется возможностью порвать с Германией. Одновременно в неофициальном порядке Финляндию известили, что в связи с отрицательным отношением к предложенным СССР условиям перемирия в США рассматривается вопрос о разрыве с ней дипломатических отношений{1277}. Английский премьер-министр в специальной телеграмме Советскому правительству выразил свое удовлетворение «весьма умеренным обращением с финнами»{1278}.

27 и 29 марта в Москве произошла встреча представителей СССР и Финляндии. Финские правящие круги, не желавшие по-настоящему порвать союз с фашистской Германией, под ее нажимом не согласились заключить перемирие. 19 апреля они прислали официальный ответ, где сослались на невозможность по «техническим причинам» осуществить интернирование германских войск на территории Финляндии. На самом же деле причина была другой. «Финское Правительство, — говорилось в Заявлении правительства СССР от 22 апреля, — в своих отношениях с немецкими фашистами зашло так далеко, что уже не может, да и не хочет, порвать с ними. Оно поставило свою страну на службу интересам гитлеровской Германии... Нынешнее Финское Правительство не хочет изгнать немецкие войска из Финляндии. Оно не хочет восстановления мирных отношений»{1279}.

Финские правящие круги надеялись благополучно выпутаться из войны, полагаясь на поддержку США. Но эти планы рухнули. Возобладали политика и идеи сотрудничества трех держав антифашистской коалиции. В июне США разорвали дипломатические отношения с Финляндией.

Попытки договориться о сепаратном мире с Англией и США на антисоветской платформе предприняли фашистские правители Румынии и лидеры буржуазной «оппозиции» Ю. Маниу и К. Брэтиану. Они тем настойчивее стремились к достижению своей цели, чем ближе к румынским границам подходили советские войска. Антонеску и вожди буржуазных партий видели главную задачу в том, чтобы добиться ввода на территорию страны англо-американских войск и тем самым предотвратить освобождение ее Вооруженными Силами СССР.

31 января 1944 г. румынское правительство передало американскому правительству, что сотрудничество Румынии с союзниками будет зависеть от их политических гарантий. «Когда английские и американские войска выйдут на Дунай, они не встретят сопротивления румынских войск, которые в этот момент будут отбивать наступление русских на Днестре»{1280}. Еще ранее Маниу поручил своему доверенному лицу А. Крециану, румынскому посланнику в Турции, передать представителям Англии и США, что крайне желательно вторжение их войск в Болгарию. Тогда вступит в войну Турция и англо-американский флот войдет в Черное море. Как только войска западных держав подойдут к Дунаю, Румыния перейдет на их сторону{1281}.

В условиях когда Советская Армия быстро продвигалась к границам Румынии, правительства Англии и США понимали невозможность заключения мира с этой страной без СССР. Играла роль и договоренность [444] великих держав не заключать сепаратный мир или перемирие с любым из участников фашистского блока. Западные союзники учитывали и то обстоятельство, что Румыния фактически воевала только против СССР, а поэтому вопрос об условиях перемирия с ней представлял интерес прежде всего для Советского государства. Английское правительство в ноте от 16 января признало, что, «поскольку главный удар военных усилий Румынии направлен против советских сил и так как последние будут, по-видимому, первыми союзными силами, которые достигнут Румынии, Советское правительство будет играть главную роль в определении того, какими должны быть условия перемирия с румынами»{1282}.