Теория доказательств в системе процессуальных наук и ее соотношение с другими юридическими и гуманитарными науками 5 страница

В рамках такой методологической парадигмы, когда только формальная истина признается целью судебного доказывания, заменителем достоверности выступает вероятность. Так, А. Я. Вышинский под истиной понимал высокую степень вероятности виновности обвиняемого в совершении преступления. В частности, он писал, что «условия судебной деятельности ставят судью в необходимость решать вопрос не с точки зрения установления абсолютной истины, а с точки зрения установления максимальной вероятности тех или иных факторов, подлежащих судебной оценке»[69]. Другие ту же мысль выражали в иной форме: «... о полной несомненности не может быть и речи в области судебного исследования, и в делах судебных судья вынужден по несовершенству средств человеческого правосудия удовлетворяться по необходимости лишь более или менее высокой степенью вероятности»[70].

Такое решение вопроса об объективной истине в судебном процессе глубоко ошибочно[71]. Судебный акт не может быть постановлен на основании вероятности. Нет никаких оснований усматривать препятствия гносеологического порядка на пути достижения истины в судопроизводстве. Судьи и другие субъекты доказывания могут ошибиться в своих выводах, но причина их ошибки не заложена в природе и характере человеческого познания. Человеку доступно познание законов природы и общества, доступно ему и познание отдельных событий, явлений. Конструкция и состязательного, и следственного процесса в принципе может быть доведена до уровня, делающего вероятность получения ошибки выносимого судебного акта если и не сколь угодно малой, то достаточно малой. Преодоление трудностей, которые встают при достижении истины в судебном процессе, всецело зависит от организации предварительного расследования и судебного рассмотрения дел, от опыта, умения следователей, судей, прокуроров, адвокатов и т.д.

Новый взгляд на отсутствие истины связан с расширением сферы применения состязательности в российском судебном и, прежде всего, уголовном процессе. Но ведь известно, что «истина рождается в споре», поэтому состязательность не препятствует, а способствует достижению истины. Отторжение истины – это лженоваторство, способное причинить вред отправлению правосудия[72]. За эту идею уцепились судьи, не способные обеспечить достижение истины и с удовольствием постановляющие приговоры, основанные на догадках и предположениях, зная, что эти приговоры не будут отменены. В сущности, наблюдается возврат к упоминавшейся концепции сталинского палача А. Я. Вышинского, требовавшего вынесения приговоров на основе никем не контролируемой вероятности.

Конечно, и в наши дни многие судебные приговоры и решения не содержат истину, но это ошибочные приговоры и решения, подлежащие отмене. Наличие таких судебных актов не позволяет говорить об истине как принципе, реализуемом во всем судопроизводстве. При этом нужно учитывать, что вероятность и истина – разные, но связанные между собой понятия. На основании вероятности могут проводиться, например, следственные действия по сбору доказательств, приниматься промежуточные решения при расследовании и судебном рассмотрении дел. Вероятностные суждения изменяются при получении новых проверенных данных и превращаются в достоверные (истинные или ложные) суждения. Но вероятность как приближенное знание, занимающее место меж­ду заблуждением и истиной, не может служить основанием для постановления судебного акта, разрешающего правовой спор по существу.

Рассматривая проблему формальной, юридической истины как цели доказывания, невозможно обойти стороной так называемые конвенциональные (договорные) истины, т.е. такие судебные решения, которые, в сущности, нельзя вообще считать истинными. В частности, не достигается истина при оправдании подсудимого за недоказанностью обвинения, что приравнивается к непричастности к совершению преступления – при отказе прокурора от обвинения, при отказе от исследования доказательств в случаях признания подсудимым своей вины по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести (гл. 40 УПК РФ), при примирении потерпевшего с обвиняемым по делам частного обвинения, восстановительном производстве при посредничестве медиатора, при вынесении приговора по делу, рассмотренному с участием присяжных и т.п. Во всех перечисленных случаях в отличие от обычного порядка доказательства в судебном разбирательстве не исследуются (ч. 5 ст. 316 УПК РФ), судья поневоле руководствуется доказатель­ствами, собранными на досудебных стадиях, как бы принимая их на веру. Поэтому говорить об установлении истины нет оснований. Судья условно считает истинными выводы, сделанные не им лично, а другими субъектами процесса, и соглашается с ними.

Сторонники другой точки зрения придерживаются мнения о том, что истина всегда объективна, и если представление о том или ином явлении не носит объективного характера, то оно будет ошибочным, ложным. Под объективной истиной философия понимает такое содержание человеческих знаний, которое правильно отражает объективную действительность и не зависит от субъекта познания (человека, человечества). Она объективна потому, что ее содержание соответствует отражаемому объекту. В рамках такого подхода целью судебного доказывания не может стать большая или меньшая вероятность того, что совершилось в действительности. Наоборот, целью доказывания является достижение истины, т.е. установление всех фактических обстоятельств рассматриваемого судом дела в точном соответствии с действительностью. Средствами ее достижения являются доказательства – полученные указанными в законе органами и лицами в определенном процессуальным законом порядке фактические данные об имеющих значение для правильного разрешения дела обстоятельствах. Таким образом, в содержание объективной истины как цели судебного доказывания входит достоверное познание фактов в их правовом значении.

Признавая возможность познания объективной реальности, необходимо сказать о том, что в результате доказывания объективная истина может быть выражена целиком или же только приблизительно. В связи с этим выделяют абсолютную и относительную истины. Абсолютная истина – истина полная, безусловная. Относительная истина представляет собой правильное, но не полное и не исчерпывающее отражение объекта, которое может пополняться, уточняться, углубляться. Философские категории абсолютной и относительной истины выражают закономерности человеческого познания и потому применимы во всех областях познания, в том числе и процессуального.

Достигаемая в судебном процессе истина является и абсолютной, и относительной одновременно. Объективная истина в судебном процессе в силу правильного познания фактов в их правовом значении является истиной абсолютной и одновременно в силу неполного и конкретного познания фактических обстоятельств рассматриваемого судом спора выступает как истина относительная. Точнее речь вести об истине как предписании законодателя – стремиться к достоверному (достойному веры) знанию. При этом желательно различать логический и психологический подходы к интерпретации истины в судебном процессе: логический предполагает, что недоказанное утверждение – не истина (недоказаннаявиновность равнозначна доказанной невиновности); психологический – вынесение обвинительного приговора «вне разумного сомнения». В целом можно сказать, что внутреннее судебное убеждение как основа оценки судом доказательств должно быть как-то объективизировано, т.е. отражать накопленный веками опыт доказывания, общепринятые стандарты доказанности судебных выводов.

В литературе можно встретить утверждения об опасности смешения вопросов философии и права, философского и юридического толкования истины и целей процесса. Такая опасность породила многочисленные утверждения и споры о статусе того «знания», которое стоит за судебным решением: объективная, достоверная, вероятная, абсолютная, относительная, судебная, профессиональная или иная истина.

Думается, верно утверждение А. А. Старченко относительно того, что «вместо игнорирования философских категорий ввиду их якобы сложности следует активно овладевать этим аппаратом, ибо лишь на этой основе можно избавиться от неизбежного в противном случае эмпиризма и дать... научный анализ природы и особенностей процесса познания в такой области практической деятельности, как осуществление правосудия»[73]. Добавим: не с точки зрения распространения универсальности метода любой гносеологии на отправление правосудия, а с точки зрения углубления понимания сущности деятельности суда, содержания и направленности функционирования судоустройственных и процессуальных институтов. Философские категории объективной, абсолютной и относительной истины будут иметь методологическое значение, если при их применении учитывать особенности процессуальной деятельности как деятельности практической, обусловленной достижением указанных в законе задач.

Из вышеизложенного следует, что, хотя в некоторых случаях законодатель считает возможным ограничиться установлением формальной истины, стремление суда и иных субъектов судопроизводства установить обстоятельства исследуемого события такими, какими они были в действительности, сохраняют свое значение как ведущая тенденция доказывания, т.е. его цель. И уж вовсе бесспорно, что обвинительный приговор, который не может быть основан на предположениях (ч. 4 ст. 302 УПК РФ), выносится судом только при условии установления объективной истины. Как подчеркивает П. А. Лупинская, «… об истине, понимаемой как соответствие установленных обстоятельств дела тому, что имело место в действительности, можно говорить применительно к обвинительному приговору… Выводы, содержащиеся в обвинительном приговоре, должны быть достоверными, т.е. вполне верными, истинными, несомненными»[74].

Объективные трудности процессуального познания тех или иных обстоятельств вовсе не означают принципиальной невозможности установить истину по уголовному или гражданскому делу. В подобных ситуациях возможность установления истины становится проблематичной. Но проблематично не значит невозможно. Возможность познания истины вопреки трудностям, стоящим на этом пути, - это, как уже говорилось выше, проявление философской закономерности, состоящей в том, что мир познаваем. Иной подход означает переход на позиции агностицизма, с чем никак нельзя согласиться.

Р а з д е л 2

Доказательства и доказывание
в уголовном процессе

2.1. Понятие доказательств и средств
доказывания.

Классификация доказательств

Доказательство является единственным средством, используя которое дознаватель, следователь, прокурор и суд устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела.

Той существенной ролью, которую играет доказательство в уголовном судопроизводстве, объясняется постоянное внимание к категории доказательства в теории и на практике. Его обоснованно относят к числу основных, исходных в теории доказательств и доказательственном праве. Оно лежит в основе решения в теории и законодательстве вопросов, касающихся относимости и допустимости доказательств, способов их собирания, проверки и оценки, оказывает существенное влияние на содержание правового положения участников уголовного судопроизводства. Поэтому правильное определение доказательства, правовых ­требований, предъ­являемых к его содержанию и форме, считается первейшим и необходимым условием достижения истины, обеспечения законности, обоснованности и справедливости принимаемых решений[75].

В настоящее время в теории и практике российского уголовного процесса преобладает точка зрения, в соответствии с которой под доказательствами понимаются любые полученные из установленных законом источников и в установленном им порядке сведения, на основе которых в определенном законом порядке орган дознания, следователь и суд устанавливают обстоятельства, имею­щие значение для уголовного дела (ст. 74 УПК РФ)[76]. Именно такое понимание доказательства лежало в основе ст. 69 УПК РСФСР 1960 г., согласно которой доказательствами по уголовному делу являлись любые фактические данные, на основе которых в определенном законом порядке орган дознания, следователь и суд устанавливают обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела.

Другие процессуальные акты определяют доказательства как полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела (ст. 55 ГПК РФ). Аналогичная формулировка содержится в ст. 64 АПК РФ. Как видно, законодатель исходит из диалектически правильного двоякого понимания средств процессуального доказывания как единства сведений (фак­тических данных) и их источников, рассматривая их как содержание (сведения о фактических обстоятельствах) и форму (источники доказательств). Источник и сведения, взятые сами по себе, в отрыве друг от друга, не образуют доказательства.

Использованное ранее словосочетание «любые фактические данные», а в настоящее время – «любые сведения» употребляются законодателем как синонимы и не меняют существа нормативного определения понятия доказательства. В силу этого попытку отдельных авторов обосновать существование принципиального различия между определением доказательства как фактических данных и их характеристикой как сведений о фактах (и на этой основе возражающих против однозначности понятий «доказательства» и «фактические данные») нельзя признать плодотворной и заслуживающей поддержки[77].

Нельзя согласиться и с критикой ч. 1 ст. 74 УПК РФ в части того, что она якобы содержит нормативное определение только прямых доказательств[78]. Ее можно объяснить только поверхностным прочтением закона. В действительности содержание доказательств как любых сведений законодатель связывает не только с возможностью установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, но и иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Исходя из этого рассматриваемое законодательное определение доказательства охватывает содержание и косвенных доказательств[79].

Рассматривая понятие «доказательства» необходимо отметить, что уголовно-процессуальным законом доказательствами признаются­ лишь такие сведения, которые обладают свойствами относимости и допустимости. Здесь стоит указать мнение Л. М. Карнеевой, которая считает, что «допустимость доказательств - признак, который относится как к содержанию, так и к форме доказательств и свидетельствует о соблюдении всех требований закона, связанных с их получением и фиксацией...»[80]. Данная позиция нашла свое отражение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, согласно которому доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-про­цес­суальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлены ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами»[81].

Что касается требований достоверности и достаточности: они не включаются УПК в понятие доказательства. Однако итоговое процессуальное решение по делу может быть основано только на совокупности достоверных доказательств. Производя следственные действия, следователь и дознаватель стремятся получить все доказательства, подтверждающие или опровергающие обстоятельства совершения преступления определенным лицом. Заранее определить сово­купность доказательств, достаточных для привлечения лица к уголовной ответственности, либо достоверность полученных доказательств субъект доказывания не в силах. Только после проверки и оценки доказательств можно убедиться в их соответствии действительным фактам и в правильности выводов, сделанных на их основе.

Ошибочность взглядов, считающих доказательствами факты объективной действительности, является особенно наглядной при анализе доказывания с позиций теории отражения и информационного подхода. В свете теории отражения образование доказательства представляет собой сложный отражательно-информа­цион­ный процесс. При этом следует учесть, что любой отражательный процесс, представляя собой воспроизведение до определенной степени полноты и точности и в иной форме объекта, существующего вне сознания познающего субъекта, сопровождается преобразованием отражаемого объекта[82]. Исследуемое событие, отражаясь в окружающей обстановке, оставляет в ней следы разного рода, которые несут в себе информацию об этом событии. Это «первичное отражение» события. Будучи выявленной, преобразованной субъектом доказывания и облеченной им в требуемую законом процессуальную форму, информация о событии, оставившем следы, становится доказательством в процессуальном смысле. Это «вторичное отражение» события на этот раз в сознании познающего субъекта и затем в материалах судебного дела[83]. Анализ доказывания под углом зрения отражательных процессов позволяет соединить два явления, соотносящихся между собой как содержание и форма, – фактические данные, т.е. информацию о событии, показания, заключения, документы и т.д., в которых эти данные содержатся.

Доказательства как средства доказывания обладают определенной спецификой. Она заключается в том, что доказательства могут быть получены лишь из специальных, предусмотренных законом источников; они должны относиться к предмету судебного исследования; должна существовать реальная возможность их проверки и т.п. Тем не менее с логической точки зрения, судебные доказательства ничем не отличаются от всех иных доказательств, которые используются в обыденной жизни, в научном исследовании, в любой области процесса познания. Судебные доказательства – это и есть факты обыденной жизни, которые могут быть использованы в доказывании по уголовному или гражданском делу при соблюдении требований относимости, допустимости, достоверности и достаточности.

Затрагивая понятие «средства доказывания», необходимо отметить, что в понимании того, что служит средством доказывания, имеются различия. Мнения по этому поводу можно сгруппировать следующим образом:

1) средствами доказывания служат источники доказательств (А. И. Винберг, Г. М. Миньковский, Р. Д. Рахунов, И. Д. Перлов, В. М. Галкин и др.);

2) средствами доказывания выступают способы получения доказательств, источники доказательств и собственно доказательства (Ф. Н. Фаткуллин);

3) средства доказывания – процессуальные действия, посредством которых получают доказательства (А. И. Трусов, И. Л. Пет­рухин и др.);

4) средства доказывания – доказательства – фактические дан­ные, сведения о фактах.

Понимание средств доказывания как доказательств требует уточнения самого понятия доказательств. По этому поводу наиболее распространены два мнения. Одни авторы придерживаются мнения, что доказательства – это только факты реальной действительности (А. Я. Вышинский). Результатом такого узкого подхода явилось сведение процесса доказывания к уяснению уголовно-правового значения отдельных фактов объективной действительности[84].

Другие (такое понимание соответствует гносеологическому смыслу понятия доказательства) исходят из двойственного понимания доказательства, признавая ими как факты, так и источники фактов. «Сам термин "доказательство", – писал М. С. Строгович, – в уголовном процессе применяется в двух значениях: доказательство как источник получения следствием и судом сведений о том или ином факте и доказательство как самый факт, обстоятельство, из которого следствие и суд делают выводы о других фактах, подлежащих установлению по данному уголовному делу»[85]. При такой конструкции доказательства-источники (показания свидетеля, заключение эксперта, документы и т.п.) служат средством установления доказательств-фактов, а последние – средством установления обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Доказательства поддаются классификации, в основе которой лежат их объективные различия: происхождение, структура и функции сведений о фактах. Классификация имеет важное теоретическое и практическое значение: она помогает глубже понять сущность классифицируемых доказательств, систематизировать их и тем самым более правильно оперировать ими в процессе доказывания по уголовному делу.

В теории и практике доказательства делятся на несколько классификационных групп:

– по отношению к обвинению – на обвинительные и оправдательные;

– по источнику фактических данных – на первоначальные и производные;

– по способу формирования сведений о фактах – на личные и вещественные;

– по отношению к главному факту – на прямые и косвенные.

Обвинительные и оправдательные доказательства. Обвинительными являются такие доказательства, которые устанавливают событие преступления и виновность обвиняемого в его совершении, а также обстоятельства, отягчающие наказание. Оправдательными называются доказательства, опровергающие или ставящие под сомнение обвинение либо устанавливающие обстоятельства, которые смягчают наказание, исключают преступность и наказуемость деяния или влекут освобождение от уголовной ответственности и наказания.

Следовательно, доказательства делятся на обвинительные и оправдательные в зависимости не от того, кто представит доказательство – сторона обвинения или защиты, а в зависимости от отношения доказательства к предмету обвинения.

В момент получения доказательства часто трудно без оценки всей совокупности доказательств определить, является ли оно оправдательным или обвинительным. Это дало основание А. Я. Вышинскому отрицать возможность деления доказательств на обвинительные и оправдательные. Он писал: «Классификация доказательств по предмету нам представляется неправильной, чисто схо­ластической, искусственной. Деление доказательств на обвинительные и оправдательные крайне условно и говорит скорее о направлении использования или оценки того или иного доказательства, чем о его природе... Можно было бы говорить об обвинительных и оправдательных доказательствах лишь после того, как эти доказательства были испытаны в своем качестве в огне судебного следствия, после того как их обвинительное или оправдательное зна­чение определилось в самом исходе процесса»[86].

Деление доказательств на обвинительные и оправдательные имеет под собой научную почву. Сущность обвинительного и оправдательного доказательства определяется наличием объективной связи, существующей между предметом доказывания и доказательством. Для того чтобы установить, имело ли место преступление, необходимо познать, есть ли доказательства, его подтверждающие, или нет.

Без классификации доказательств на обвинительные и оправдательные нельзя правильно расследовать уголовное дело. В ходе расследования приходится все время учитывать эту принятую в практике и теории классификацию, ибо без нее трудно решить вопросы относимости и допустимости доказательства, привлечения лица к уголовной ответственности. Такое деление обстоятельств и доказательств ориентирует практических работников избегать той односторонности в исследовании обстоятельств дела, которая име­нуется обвинительным уклоном. Сопоставление обвинительных и оправдательных доказательств, выявление противоречий между ними позволяет обнаружить слабые места в доказательственном материале, принять меры к устране­нию противоречий, восполнению пробелов и тем самым способствует полноте исследования всех обстоятельств дела, а также его объективности.

Разновидностью оправдательного доказательства является алиби, понятие которого впервые закреплено в п. 1 ст. 5 УПК РФ и определяется как «нахождение подозреваемого или обвиняемого в момент совершения преступления в другом месте». Алиби опровергает обвинение, поскольку им устанавливается невиновность обвиняемого в силу нахождения его в момент совершения преступления в другом месте. Невиновность обвиняемого будет доказана при условии, если установление факта нахождения обвиняемого в другом месте исключает физическую возможность совершения им преступления.

Ссылка обвиняемого на факт нахождения его в другом месте не всегда опровергает обвинение, поскольку для совершения различных преступлений не всегда требуется присутствие обвиняемого на месте его совершения (организатор, пособник, подстрекатель). Органы расследования и суд должны внимательно относиться к ссылкам обвиняемых на алиби и во всех случаях тщательно его проверять.

Первоначаль­­ные и производные доказательства.Первоначаль­­ными называются доказательства, в которых источник фактических данных является первичным. Например, сведения, содержащиеся в подлиннике документа, материальные следы события, обнаруженные следователем на месте происшествия, показания потерпевшего о совершенном на него посягательстве, показания обвиняемого о своих действиях или о действиях соучастников преступления, очевидцем которого он был.

Производными будут доказательства, в которых источник фактических данных не является первичным. Например, производными будут слепок вещественного доказательства, оттиски сле­дов, выполненные при производстве следственных действий, копия документа, показания свидетеля, передающего сведения о фак­тах со слов другого лица, и т.д.

Первоначальное доказательство отражает устанавливаемый им факт непосредственно, в то время как производное доказательство отражает тот же факт через другие источники. Основное значение деления доказательств на первоначальные и производные определяется той ролью, которую играет принцип непосредственности в уголовном процессе.

Органы расследования и суд должны устанавливать фактические данные из первоисточников, поскольку в них меньше искажений искомых фактов. Однако в процессе доказывания по уголовному делу необходимо исходить из того, что большинство преступлений совершается в условиях неочевидности либо свидетель, опасаясь за свою жизнь или безопасность своих близких, дает неполные показания, сознательно искажая действительность под давлением субъективных обстоятельств. В этих случаях наибольшее значение приобретает использование именно производных доказательств, на основе которых возможно не только восстановить обстоятельства совершенного преступления, но и определить первоисточник доказательств.

Таким образом, значение производных доказательств состоит в следующем:

1) производные доказательства могут быть использованы вместо первоначальных. В силу объективных причин первоначальное доказательство может быть утрачено или по другим причинам становится недо­ступным для следствия и суда. В силу практических соображений и без ущерба для дела на предварительном расследовании и в суде могут быть использованы оттиски, слепки со следов;

2) производное доказательство может быть использовано для установления первоначального доказательства. Обнаружив производное доказательство, следователь, суд могут установить и первоначальное доказательство;

3) производное доказательство служит средством проверки первоначального доказательства. Например, очевидец преступления рассказал об увиденном своим знакомым. В ходе допроса, опасаясь за свою безопасность и боясь мести со стороны пре­ступника, он скрыл от следователя ряд важных для дела фактов. Допрошенный по обстоятельствам дела знакомый, которому очевидец рассказал о преступлении, дал более подробные показания, чем свидетель-очевидец. В результате у следователя появляется возможность уточнения показаний свидетеля-очевидца путем их сопоставления с показаниями другого свидетеля.

Органы расследования, суд, стремясь получить фактические данные из первоисточника, одновременно не должны отбрасывать производные доказательства. Их следует использовать там, где это необходимо и возможно. Производное доказательство, как и любое доказательство, может быть применено только при условии, если будет известен источник, из которого получены сведения о фактах. В ином случае в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК производное доказательство будет являться недопустимым: «К недопустимым доказательствам относятся <…> показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности».

Личные и вещественные доказательства. Такое деление связано с особенностью механизма формирования сведений о фактах, содержащихся в соответствующих процессуальных источниках. Изменения в материальной среде, вызванные доказываемым по уголовному делу событием, относятся к вещественным доказательствам. В этом случае следы преступления отражаются непосредственно на материальных объектах, информация о которых передается не в языковой форме, а путем непосредственного восприятия признаков предмета.

Отражения же исследуемых обстоятельств сознанием людей относят к личным доказательствам. В основе формирования личных доказательств находится мыс­лительная деятельность человека, включающая восприятие, получение и переработку ин­фор­ма­ции, на основе которых появляется знание, запоминание, и последующую передачу устно или письменно в языковой или иной форме сведений, имеющих значение для правильного решения дела.

Прямые и косвенные доказательства. Деление доказательств на прямые и косвенные зависит от предмета доказывания. Поэтому отнесение доказательств к прямым или косвенным зависит от конкретного состава преступления[87].

Прямыми являются доказательства, которые отражают главный факт или его часть (событие преступления, лицо, его совершившее, виновность этого лица) или указывают на отсутствие события преступления, невиновность обвиняемого. Прямыми доказательствами будут показания свидетеля-очевидца, показания потерпевшего, показания обвиняемого о совершении им преступления и др.