Теория доказательств в системе процессуальных наук и ее соотношение с другими юридическими и гуманитарными науками 4 страница

Процессуальная судебная форма обеспечивает заинтересованным лицам возможность участвовать в судебном разбирательстве и наделяет их широкими процессуальными правами, позволяющими активно защищать свои субъективные права и интересы. Судебные органы обязаны строго соблюдать нормы материального и процессуального права, устанавливать значимые для дела фактические обстоятельства и выносить в открытом судебном заседании законные и обоснованные решения. Отсутствие у суда какой бы то ни было ведомственной заинтересованности, подчинение его только закону, широкая гласность, устность и непосредственное исследование всех обстоятельств, состязательность судебного процесса, вынесение судебного решения, обладающего неопровержимостью, преюдициальностью, исключительностью, обязательностью, исполнимостью, относительно небольшими суммами государственной пошлины, а также иные демократические принципы судопроизводства являются общепризнанными достоинствами судебной процедуры. Как справедливо заметил И. Л. Петрухин, процессуальная форма, в рамках которой осуществляется правосудие – самая сложная, разветвленная и педантичная из всех юридических процедур[39].

Социальная значимость использования юридических процедур в судебной деятельности выражается в том, что они:

- способствуют повышению эффективности судебного уп­рав­ления, наиболее целесообразному достижению планируемых результатов;

- дисциплинируют участников процедуры, устанавливая согласованность и предсказуемость их юридически значимых действий;

- способствуют повышению ответственности должностных лиц, облегчают контроль за их деятельностью;

- обеспечивают оперативность и своевременность совершения тех или иных юридически значимых действий;

- служат своеобразной гарантией обеспечения прав и свобод личности, выработки законных, обоснованных и справедливых ре­шений.

Юридическая процедура – это система последовательных юридически значимых действий, осуществляемых определенными субъектами с использованием допустимых законом средств по организации и оформлению надлежащего осуществления норм материального и процессуального права[40].

Особой разновидностью юридической процедуры является юридический процесс. Понятие юридического процесса шире, так как в одном случае оно может совпадать с правовой процедурой в целом, в другом – выступает как судебный процесс, специфика которого состоит в том, что:

- обеспечивает комплексную организацию отношений, имею­щих повышенную степень социальной значимости и масш­табности (уголовный и гражданский процессы);

- отличается сложностью, многоэтапностью и детальностью осуществляемых юридически значимых действий, составляющих относительно самостоятельные, этапные процедуры, направленные на достижение единой цели (например, применительно к уголовному процессу – это возбуждение уголовного дела, осмотр места происшествия, обыск, допрос и т.д.);

- этапные процедуры, составляющие содержание процесса, сопровождаются выработкой юридически значимых судебных актов (определений, постановлений, решений, приговоров);

- обеспечивается целым комплексом мер государственной защиты[41].

Юридический процесс – это урегулированная процессуальными нормами, этапная, вспомогательная деятельность уполномоченных на то лиц, связанная с принятием индивидуальных правовых актов и использованием иных допустимых средств для комплексного обеспечения надлежащей реализации материальных норм в определенной сфере общественной жизни.

Судебное доказывание как процессуальная деятельность жестко связано процедурой, самой надежной гарантией защиты прав, свобод и законных интересов участников судопроизводства от нарушений и произвола. Существенное значение при этом имеет строго определенный, детально регламентированный процессуальный порядок деятельности суда, который обеспечивает сторонам, участвующим в деле, возможность представлять суду необходимые доказательства, знакомиться с материалами дела, заявлять различного рода ходатайства и т.д. Многовековой опыт показывает, что именно «с помощью судебных процедур удается наиболее справедливо определить меру свободы и меру ответственности гражданина в его сложных отношениях с другими людьми, обществом и государством»[42].

В энциклопедической литературе под процессуальными (про­цедурными) гарантиями понимается система правовых средств, установленных законом для надежного отправления правосудия, защиты прав и свобод человека в уголовном и гражданском процессах, осуществления задач судопроизводства по уголовным и гражданским делам[43]. А. Г. Черниговский предлагает рассматривать процессуальные гарантии в рамках гражданского процессуального права как основанную на законе деятельность суда и других участников процесса по защите своих прав[44]. В. Н. Захаров определяет процессуальные гарантии более «традиционно» – как закрепленные в нормах процессуального права средства, призванные обеспечить на всех стадиях процесса благоприятные условия для беспрепятственного осуществления лицами, участвующими в деле, предоставленных им процессуальных прав[45].

Анализ современной российской практики не дает достаточных оснований согласиться с теми авторами, которые уверенно констатируют, что в России раз и навсегда на основании закона создан суд юридически полностью независимый от законодательной и исполнительной власти, а стало быть, он беспристрастен при отправлении правосудия, а потому нужно лишь сосредоточиться на имеющихся материально-технических трудностях[46]. К сожалению, действующее законодательство, в том числе многие юридические процедуры, устанавливающие процессуальные гарантии осуществления доказательственной деятельности участниками судопроизводства, в настоящее время не всегда отвечают происходящим в стране изменениям. Они не во всем соответствуют демократическим положениям действующей Конституции и международно-правовым стандартам. Иными словами, до сих пор сохраняется потребность в изменении и развитии юридической регламентации многих процедурных правил в сфере судебного доказывания, обеспечивающих права человека, интересы общества и правового государства.

1.3.2. Процессуальное доказывание
как особая разновидность познания

Как неоднократно отмечалось на предыдущих страницах, доказывание (от «доказывать») – понятие, используемое в процессуальной деятельности в двух значениях:

- логическое обоснование некоего тезиса, выводов и возражений, убеждение в их истинности (например, о виновности или невиновности лица, в отношении которого ведется производство по делу о совершении правонарушения) посредством соответствующих аргументов;

- собирание посредством процессуальных действий сведений о фактах в виде протоколов, объяснений и показаний лиц, привлекаемых к ответственности, показаний потерпевшего и свидетелей, заключений экспертов, письменных и вещественных доказательств и их оценка.

И то, и другое – как «сообщающиеся сосуды», наполненные единым содержанием.

С точки зрения логики и диалектико-материалистической теории познания, процессуальное доказывание представляет собой форму познания явлений объективной реальности. Объективные закономерности, открытые и исследованные диалектико-материа­лис­тической теорией познания, в полной мере распространяются на любую познавательную деятельность. Они являются основополагающими и для процесса познания в процессуальной деятельности. При этом доказывание в рамках уголовного, гражданского и арбитражного судопроизводства, подчиняясь общим закономерностям достижения истины, имеет и свои специфические черты, обусловленные задачами и условиями процессуальной деятельности, которые в значительной мере отличаются от задач и условий научной деятельности в любой области познания по своим целям, объектам, средствам, формам, срокам.

Итак, доказывание как процесс познания характеризуется следующими особенностями.

1. Судебное доказывание сочетает в себе познавательную и удостоверительную задачи. «В судебном доказывании, - как правильно отмечал М. С. Строгович, - познание не сопровождается… удостоверительной деятельностью, а включает ее в себя, так как доказательства нужны не только для того, чтобы других убедить в истинности данного вывода, но, прежде всего, для того, чтобы к этому выводу прийти самому»[47]. Судебное доказывание как обосновывающая деятельность мысли есть неотделимый элемент познания, проникающий в систему практических операций по собиранию и проверке доказательств. Познание не предшествует обоснованию вывода, а включает его в себя, хотя на отдельных этапах познавательного процесса извлечение знаний и обоснование их правильности имеет разный – больший или меньший – удельный вес. Так, при формировании конечных выводов – составлении обвинительного заключения, произнесении обвинительной речи в суде – на первый план выступает логический, обосновывающий элемент познания, в то время как на этапе собирания и проверки доказательств ведущую роль играет извлечение знаний. Как давно подмечено в философской науке, «...ошибочным является представление, что процесс достижения истины и доказательство ее являются абсолютно независимыми и не связанными между собой сферами»[48].

В деятельностном аспекте процесс доказывания представляет собой единство познавательного и удостоверительного моментов[49]. Так, допрашивая свидетеля, следователь фиксирует данные о нем, показывающие, что информация получена от надлежащего источника (субъекта, не страдающего физическими и психическими недостатками). Он отражает условия допроса (место проведения, время, продолжительность, характер вопросов, а при звукозаписи – их тон), констатирующие такой признак допустимости, как законность способа получения доказательства. Следователь также вносит в протокол уточнения и удостоверение допрашиваемым сделанной в нем записи, что свидетельствует о правильном, неискаженном уяснении смысла сообщения. В протоколах таких следственных действий, как осмотр, обыск, выемка и т.п., гарантией достоверности отображения информации служит подтверждение правильности фиксации наблюдавшихся фактов понятыми, специалистами и т.д. Поэтому нельзя считать, что, собирая доказательства, следователь заботится только об их допустимости, откладывая оценку их достоверности на завершающий этап расследования. Уже в момент получения показаний следователь своими вопросами выявляет степень убедительности, достоверности показаний. Таким образом, процесс извлечения знаний путем собирания доказательств (познавательная деятельность) есть в то же время и процесс обоснования их правильности (удостоверительная деятельность результатов следственных и судебных действий).

2. Познанию подлежит событие прошлого. Здесь необходимо сделать одно важное уточнение. Данный признак абсолютно справедлив для уголовно-процессуального доказывания, поскольку к моменту расследования и рассмотрения уголовного дела преступление уже совершилось (в соответствии со ст. 6 УПК РФ уголовное судопроизводство имеет своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений).

В то же время объем гражданско- и арбитражно-процес­суального доказывания выходит за рамки событий прошлого, когда доказыванию подлежат еще не наступившие факты, в случае возникновения угрозы нарушения прав и законных интересов субъектов правоотношений. Так, в ст. 5 Федерального закона «Об арбитражных судах РФ»[50] одной из задач арбитражных судов при рассмотрении подведомственных споров является защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов предприятий, организаций, учреждений и граждан в сфере предпринимательской деятельности. ГПК РФ также ставит задачей защиту и охрану не только нарушенных, но и оспариваемых прав и законных интересов (ст. 2, 3). При этом в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 131 ГПК в исковом заявлении должно быть указано, в чем заключается угроза нарушения прав, свобод или законных интересов истца. Согласно ч. 4 ст. 29 Жилищного кодекса РФ самовольная перепланировка может быть сохранена по решению суда, если это не нарушает прав и законных интересов граждан, а также не создает угрозы их жизни и здоровья.

3. В процессе доказывания затрагиваются интересы личности, состоящие в реальном гарантировании и защите нарушенных (или при возникновении угрозы нарушения) личных, политических, социально-экономических и культурных прав и свобод граждан и их объединений. Нормы, устанавливающие цели, порядок, пределы, содержание процессуального исследования существенных обстоятельств дела, не только воплощают общие положения судебного процесса и его отдельных стадий, но и органически переплетаются и взаимодействуют с системой процессуальных гарантий прав и законных интересов личности в судопроизводстве.

4. Весь процесс доказывания имеет ограниченные процессуальным законодательством временные рамки. Соблюдение процессуальных сроков является одним из немаловажных критериев оценки качества работы судьи[51]. Процессуальные сроки закреплены в соответствующих кодексах, и вопросы исчисления и последствия нарушения сроков тщательно проработаны. Им, в частности, посвящены Федеральный закон от 30.04.2010 г. № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок»[52], Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 г. № 52 «О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях»[53], в котором отмечается, что несоблюдение сроков производства по уголовным, гражданским делам и делам об административных правонарушениях существенно нарушает конституционное право граждан на судебную защиту, гарантированное ст. 46 Конституции РФ. Своевременность защиты прав и интересов участвующих в судопроизводстве лиц является одним из важных факторов, определяющих эффективность осуществления правосудия[54].

К сожалению, наряду с факторами, негативно влияющими на своевременность рассмотрения дел и не зависящими от отношения судей к своим обязанностям (например, неудовлетворительное материально-техническое обеспечение судов), «основными причинами нарушения процессуальных сроков, – отмечалось в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 18.11.1999 г. № 79 «О ходе выполнения постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 августа 1993 г. "О сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел судами Российской Федерации" – являются недостатки и упущения в деятельности судов, связанные с неудовлетворительной организацией судебного процесса, снижением исполнительской дисциплиной, недостаточным контролем со стороны председателей соответствующих судов». Преднамеренное грубое или систематическое нарушение судьей процессуального закона, повлекшее неоправданную волокиту при рассмотрении уголовных и гражданских дел и существенно ущемляющее права и законные интересы граждан, «следует рассматривать с учетом конкретных обстоятельств как совершение поступка, позорящего честь и достоинство судьи или ущемляющего авторитет судебной власти».

5. Познание в рамках доказывания производится опосредованным путем на основе доказательств. Поскольку нарушение прав, свобод и (или) законных интересов субъектов права уже произошло, постольку действия и многие другие факты происшедшего события перестали существовать в действительности. В связи с этим непосредственное познание как способ восстановления всей картины действительного происшествия исключается для субъектов, осуществляющих доказывание. Более того, наблюдение следователем, судьей или адвокатом события преступления является основанием для их отвода от участия в расследовании и рассмотрении данного дела. В этом случае указанное лицо может участвовать в процессе лишь как свидетель, обязанностью которого является сообщение органам расследования и суду всех сведений о наблюдавшихся фактах.

Однако непосредственное познание как способ установления фактов, имеющих значение для разрешения дела, не исключается полностью. Например, в уголовном процессе из всех фактов происшедшего события непосредственному познанию следователя, судей и иных участников доказывания остаются доступными те, которые к моменту расследования и рассмотрения дела сохранились в неизменном виде или изменились, но не утратили важных для уголовного процесса свойств: 1) факты, относящиеся к материальным последствиям совершенного преступления (изломанный сейф, обгоревший труп и т.д.); 2) продукты преступной деятельности (самодельные взрывные устройства, подделанные деньги
и т.д.); 3) предметы преступного посягательства (похищенные вещи, документы, изделия и т.д.); 4) место совершения преступления (служебный кабинет, квартира, вокзал, часть местности и т.д.);
5) некоторые факты, характеризующие внешность преступника (черты лица, рост, цвет волос и т.д.). Следователь, судья, осматривая, например, взломанный сейф, сами воспринимают эти предметы и их свойства не посредством доказательств, а непосредственно устанавливают, что действительно сейф взломан. Непосредственное познание возможно лишь в процессуальных рамках и при проведении таких следственных (судебных) действий, как осмотр, освидетельствование, обыск, выемка, следственный эксперимент, предъявление для опознания, проверка показаний на месте. Тем не менее область применения непосредственного познания довольна узка по сравнению с областью опосредованного познания в ходе судебного процесса, т.е. доказывания в собственном смысле этого слова.

6. В законе строго регламентированы процессуальные способы получения и фиксирования доказательств. В ч. 2 ст. 50 Конституции РФ в категоричной форме закреплено положение о том, что «при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением закона». Допустимость является необходимым условием функционирования доказательства в судопроизводстве, его обязательной характеристикой.
В теории процессуального права под допустимостью доказательств понимают установленную процессуальным законодательством совокупность требований к форме и содержанию сведений о юридических фактах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного, гражданского или административного дела и позволяющих рассматривать их как доказательства[55]. Своевременное и правильное решение вопроса о недопустимости доказательств должно предупреждать их исследование в судебном заседании и тем самым исключить воздействие доказательства, полученного с нарушением закона, на формирование убеждения участников судопроизводства. Только в этом случае можно гарантировать эффективность судебной защиты прав и законных интересов граждан, вынесе­ние законного, обоснованного и справедливого судебного решения.

7. Процессуальное и материальное законодательство содержит предмет доказывания. Так, в соответствии со ст. 73 УПК при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; характер и размер вреда, причиненного преступлением; обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания; обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст. 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации); обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.

В гражданском судопроизводстве определение предмета доказывания менее формализовано. Гражданский процессуальный закон вообще не употребляет этого понятия. Тем не менее нельзя согласиться, по мнению автора, с точкой зрения И. В. Решетниковой, что предмет доказывания – это совокупность обстоятельств материально-правового и процессуального характера, устанавливаемых для правильного разрешения гражданского дела[56]. Предмет доказывания есть особая процессуальная категория. В него включаются факты, которые имеют материально-правовое значение, факты, без выяснения которых нельзя правильно разрешить дело по существу и применить норму материального права. На основе доказательств суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела (ч. 1 ст. 55 ГПК РФ). Такая же идея проведена и в ч. 1 ст. 64 АПК РФ. В связи с этим правильнее говорить, что предмет доказывания по гражданскому делу определяется на основе подлежащей применению нормы материального права судом.

8. Оценка доказательств производится на основе внутреннего убеждения субъекта доказывания. Характерно в этом смысле высказывание одного из наиболее известных русских дореволюционных процессуалистов В. К. Случевского: «Внутреннее судейское убеждение вытекает из объективных оснований, порождающих в судье субъективную уверенность… Оно должно быть сознательным, т.е. таким, в отношении которого судья мог бы всегда дать себе отчет, почему сложилось оно у него»[57]. Такое отношение обязательно должно быть присуще каждому субъекту доказывания. Сомнения в этой деятельности не только возможны, они неизбежны и необходимы. Весь путь познания по любому более или менее сложному делу представляет собой выяснение и преодоление сомнений. Деятельное сомнение стимулирует тщательную проверку собранных и поиск новых доказательств, способствует, в конце концов, отысканию истины. «Сомнение... - обязательный мостик в убежденность, уверенность, без которой невозможна оценка доказательств»[58]. Разумеется, к моменту принятия решения по делу возникающие сомнения относительно обстоятельств, имеющих существенное значение, должны быть преодолены, устранены. Иначе невозможно вынесение судебных актов, соответствующих предъявляемым к ним требованиям правосудности.

9. Процесс доказывания базируется на принципе состязательности и равных правах субъектов доказывания по собиранию, представлению и исследованию доказательств, для которых характерно наличие противоположных интересов и стремление представить фактические обстоятельства сообразно целям своего участия в деле. Судебные процедуры признаются эффективным механизмом защиты прав и свобод, если они отвечают требованиям справедливости и основываются на конституционных принципах состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, ст. 8, 9 АПК РФ, ст. 15 УПК РФ, ст. 12 ГПК РФ)[59]. Как верно заметил О. Э. Лейст, «состязательность неразрывно связана с правом на защиту и является его важнейшей гарантией»[60]. Судья, ущемляющий права одной из сторон, не может считаться объективным. Состязательный характер судопроизводства – один из аспектов принципа равенства всех перед законом и судом. Поэтому необходимо, чтобы стороны имели равные возможности для отстаивания своих доводов и возражений. От судьи требуется, чтобы он заслушивал стороны и обращался с ними, помня об их равноправии. Там, где не проводится четких границ между функциями сторон и суда, суд в силу известных законов психологии становится одной из сторон, чаще всего стороной обвиняющей. Такое смешение процессуальных функций неизбежно ведет к серьезным нарушениям процедуры доказывания и, как следствие, к грубейшему попранию прав человека при осуществлении судопроизводства.

В отличие от искового производства в гражданском и арбитражном процессах, где истец и ответчик априори в качестве равноправных сторон «состязаются» между собой, отдельно следует остановиться на соотношении сил обвинения и защиты в уголовном и административном процессах. Сторона защиты в соответствии с действующим законодательством имеет право собирать и представлять следователю (дознавателю) и суду доказательства. Но выполнять данное правомочие защитник не может, поскольку он не вправе проводить процессуальные действия по собиранию доказательств. Собранные защитником данные до их представления следователю или суду не являются доказательствами в процессуальном смысле слова. В итоге защитник поставлен в трудное положение. Он обращается с ходатайствами к стороне обвинения - следователю, прокурору - и не может рассчитывать на их удовлетворение. Для создания равновесия сил обвинения и защиты на предварительном следствии потребовалась бы обширная радикаль­ная реформа, суть которой - собирание доказательств сторонами и представление их суду, как это имеет место в странах англо-американской системы права. Но такая реформа означала бы коренное изменение природы предварительного расследования и отход от национальных традиций. Поэтому можно поддержать предлагаемые в литературе полумеры, направленные на выравнивание процессуального положения стороны защиты по сравнению со стороной обвинения: ходатайство защиты о проведении следственных действий для собирания доказательств должно в обязательном порядке удовлетворяться следователем; защитник должен иметь право участвовать в производстве таких следственных действий[61].

10. Весь процесс доказывания строится на принципе презумпции невиновности (исключение составляют некоторые гражданско-правовые обязательства, связанные, например, с причинением вреда источником повышенной опасности и др.). Презумпция невиновности (ст. 49 Конституции РФ) является принципом правосудия и необходимой гарантией надлежащего осуществления обвиняемого в совершении преступления его права на судебную защиту. Несмотря на указание в Конституции на исключительно уголовно-правовую природу презумпции невиновности, ст. 49 следует подвергать расширительному толкованию и распространять ее действие и на другие сферы правового регулирования. Презумпция в самом общем значении слова – это признание факта юридически достоверным, пока не будет доказано обратное. Таким фактом на предварительном расследовании и в суде является добропорядочность гражданина – обвиняемого (подсудимого). До вступления приговора в законную силу он считается невиновным, не лишается гражданских прав и, более того, ему предоставляются широкие процессуальные возможности защищаться от предъявленного обвинения. Формулировка закона «считается невиновным» означает, что гражданина считает невиновным государство, закон, что ничьи и никакие суждения и выводы о виновности лица до вступления обвинительного приговора в законную силу не имеют юридического значения, они недопустимы как с позиции права, так и нравственных начал.

Подводя итог вышесказанному, следует еще раз подчеркнуть дуализм судебного доказывания, представляющего собой, с одной стороны, строго регламентированную законом процессуальную деятельность, включающую обнаружение, получение, проверку и оценку сведений, являющихся доказательствами, с другой стороны, логическую деятельность, выражающуюся в оперировании
аргументами, обосновании выводов на основе законов логики.
По глубокому убеждению авторов, игнорирование или преуменьшение одного из названных значений судебного доказывания чревато сбоем в нормальной работе механизма доказательственной деятельности.

1.3.3. Судебное познание и истина

Действующее процессуальное законодательство не содержит таких понятий (или эквивалентных им терминов), как «судебное (или процессуальное) познание», «судебное (или процессуальное) доказывание», которыми широко оперирует наука процессуального права. Законодателем, по существу, в последние годы выведено за рамки нормативного материала процессуальных кодексов и понятие объективного рассмотрения обстоятельств дела, напрямую связанное с проблематикой анализа познавательного процесса, теории доказательств и истинности (достоверности) получаемых знаний и представлений[62]. Между тем на протяжении многих десятилетий требование достижения истины составляло основу отечественного процессуального законодательства, «развитие которого, - как отмечает С. Б. Погодин, - в значительной части представляет собой процесс совершенствования процессуальных форм, средств, гарантий, обеспечивающих наиболее благоприятные условия для достижения истины»[63].

Каково содержательное значение подобных новаций с точки зрения достижения правосудием целей процесса? Как последние формулируются законодателем? И не означает ли это, что, поскольку проблемы постижения истины вообще не существует в силу отсутствия абсолютных путей подтверждения истинности фактов, снимается тезис о цели процесса (и гражданского, и арбит­ражного, и уголовного), формулируемой в категории достижения истины. Относительно последних российский законодатель не более чем лаконичен, ограничиваясь каноническим указанием на пра­вильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан (ст. 2 ГПК РФ); защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ).

То обстоятельство, что тот или иной термин не употреблен в законе, еще не очевидное препятствие к тому, чтобы, как отмечает М. X. Хутыз, терминировались понятия, созданные в порядке теоретических обобщений или анализа[64]. Юридическая наука ничем в этом отношении не отличается от любой другой науки. В этой связи можно априори утверждать, что достижение истины является целью доказывания, необходимым условием успешной деятельности суда и иных участников судопроизводства.

Несмотря на незыблемость положения о том, что единственной целью судебного доказывания является установление истины, в литературе высказываются мнения о невозможности достижения истины в результате процессуальной деятельности. И. Г. Медведев пишет: «Обоснованность решения не следует сводить кего истинности...». Истинность решения – не более, чем юридическая фикция, в которой оно принимается за истинное[65]. Юристы-практики ссылаются на особенности судебного исследования, которые, на их взгляд, позволяют установить лишь юридическую, формальную истину[66], или же распространяют на деятельность суда общие положения агностицизма о невозможности познания объективной действительности. «Задачей всякого суда, - считал И. В. Михайловский, - должно быть не стремление к отысканию безусловной материальной истины, а стремление к истине юридической»[67].
«О полной несомненности не может быть и речи в области судебного исследования, и в делах судебных судьи вынуждены по несовершенству средств человеческого правосудия удовлетворяться по необходимости лишь более или менее высокой степенью вероятности»[68].