III. США В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ 9 страница

ЗДАНИЕ КОЛЛЕДЖА ШТАТА АЙОВА

80-х годов синоды строжайше предупреждали попечителей колледжей и университетов не допускать к преподаванию еретиков. Активно действо­вали в данном направлении местные приходы и церковная пресса. В пер­вую очередь чистке подверглись теологические семинарии — пресвите­рианские в округе Колумбия, Южной Каролине, и конгрегационалистская Андоверская академия. Из последней был уволен преподававший там Э. С. Смит, профессор истории религии Браунского университета, руко­водитель преподавательского состава этого учебного центра.

Университет Вандербилта (г. Нашвилл, штат Теннесси) в 1878 г. привлек к себе внимание научных кругов нетерпимостью обстановки. Несмотря на то что университет, получив пожертвования миллионера, превращался в современное учебно-научное учреждение, совет попечите­лей в течение многих лет возглавлял воинственный церковник методист­ский священник X. Н. Мактайер, который добился увольнения из универ­ситета известного геолога и зоолога А. Уинтчелла.

Увольнение Уинтчелла вызвало протест университетских деятелей. Гилман, Уайт, Элиот, Д. С. Джордан (президент Стэнфорда) и другие квалифицировали грубое вмешательство религиозных деятелей в научный процесс как угрозу существованию университетской идее как таковой. С возмущением Уайт писал Гилману по поводу инцидента в Нашвилле:

IV. НАУКА II КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ II НАУКА

«Какое же представление об университете имеет тамошний совет попе­чителей! То, что было трагедией в случае с Галилеем, сейчас выглядит фарсом... Мир как будто бы достиг прогресса только в том, что из рук римского католического кардинала мы попали в руки методистского свя­щенника»; и далее: «... можно сказать, что отсутствие пыток вовсе не свидетельствует о недостатке желания прибегнуть к ним. Я написал пись­мо Уинтчеллу по поводу всего дела, поздравил его с тем, что его пове­дение при этих обстоятельствах было очень мужественным...» ³⁸. Уинт-челл вскоре возглавил кафедру в Мичиганском университете, а впослед­ствии создал Американское геологическое общество, президентом кото­рого и был избран.

Несмотря на протест клерикалов, в 80-е годы многие университеты предоставляли своп кафедры сторонникам эволюционной теории Дарвина. Профессорами Йеля стали известный палеонтолог О. С. Маш, зоолог А. Э. Веррилл, профессором сравнительной анатомии — С. И. Смит, гео­логии — Д. Дейна, профессором университета Брауна — энтомолог А. С. Пакард, Принстона — геолог А. Гюйо. В Гарварде преподавали мно­гие ученые с мировым именем — А. Грей, У. Уитни, У. Джеймс, У. Фарлов, А. Агассис-младший и др. Вместе с тем в том же Принстоне президент Маккогп заявлял: «Я не против учения об эволюции, но про­тив атеистического толкования этого учения»³⁹. В других частных учеб­ных центрах не допускалось даже ознакомление студентов с эволюцион­ной теорией Дарвина. Колледжи Уильямc (штат Массачусетс) и Амхерст (штат Коннектикут), находившиеся в руках активных кальвинистов, ка­тегорически возражали против преподавания учения Ч. Дарвина, квали­фицируя его теорию как «безосновательные догадки, которые выдаются за доказанные научные истины» ⁴⁰.

Среди частных учебных заведений Гарвард был одним из первых, от­казавшихся от системы обязательного посещения студентами церковной службы (с 1881 г.). Такие учебные центры, как Дартмут, Йель, Уильямc, освободили студентов от этой обязанности в 1920-е годы, Принстон — формально только в 1932 г.

Под влиянием деловых кругов в советах попечителей увеличился про­цент представителей их интересов, зачастую за счет клерикалов. Тем не менее, по подсчетам, проведенным в 1906 г., только 51 частный колледж был светским, в 109 учебных заведениях состав совета попечителей дол­жен был полностью или частично комплектоваться из представителей определенной деноминации. 200 учебных заведений находились непосред­ственно в руках церкви, которая назначала совет попечителей, причем значительный процент подобных колледжей был римско-католического религиозного направления.

Позиции бизнеса в науке и образовании, как и ео всех сферах аме­риканской жизни, к концу XIX столетня чрезвычайно усилились. Филан­тропические действия диктовались, как известно, соображениями эконо­мического и политического порядка. Так, Стэнфордский университет по­лучил 24 млн. долл. от железнодорожного магната, университет Чикаго — 34 млн. от «Стандард ойл». Возникли специальные фонды и общества для ассигнования научных исследований и подготовки кадров (фонды Рок-

38 American Higher Education..., vol. 2, p. 848—849.

39 Цпт по: Hofstadter R., Metzger W. Op. cit, p. 335.

40 Ibid., p. 334. Высказывание президента колледжа Амхерст священника Дж. Сили.

феллера, Карнеги, миссис С. В. Харкман и др.). Особое значение эти фонды придавали профессиональному уровню выпускников.

Заинтересованность миллионеров в развитии университетского дела была столь велика, что инициатива в создании учебно-исследовательских центров зачастую исходила от них самих. Так было в случае с универ­ситетами Джонса Гопкинса, Кларка, со Стэнфордским. В советах попечи­телей как государственных, так и частных университетов возросло пря­мое влияние «деловых» людей. Если в 1860 г. в 20 обследованных уни­верситетах 48% попечителей были бизнесменами, банкирами и юристами, то в 1900 г.— 60%. По прямому указанию филантропов президенты могли расторгать контракты с профессорами, сокращать жалованье, изменять структуру университета, как это и было, например, в 1888 г. в универси­тете Кларка (г. Вустер, штат Массачусетс) при Дж. С. Холле.

В книге Холла, известного психолога, основателя Американского об­щества психологов, описаны случаи, когда судьба целого университета, сложившегося исследовательского коллектива зависела от воли и возмож­ностей монополий. Так, У. Р. Харпер — президент Чикагского универси­тета, финансировавшегося Рокфеллером, получил возможность пригла­сить в данный центр ученых из университета Кларка и других учебных заведений, предложив им более высокие ставки ⁴¹.

В Стэнфорде, где с 1893 г. все функции совета попечителей держала в своих руках миссис Стэнфорд, женщина энергичная, но недостаточно образованная, никто, даже президент — известный ученый-зоолог Джор­дан, не мог воспротивиться увольнению авторитетных профессоров. По­бывав на лекции профессора Г. Пауэрса, миссис Стэнфорд обвинила его в «еретической фальсификации» и добилась отстранения. Заступничество . коллег и президента не помогло.

В условиях, когда роль науки и объективный престиж профессуры возросли, когда в университетах работали выдающиеся исследователи и преподаватели, религиозные догмы и власть некомпетентных бизнесменов рассматривались как препятствие на пути плодотворной научной деятель­ности, нарушение демократических норм. Требование «академической сво­боды» подразумевало освобождение от «опеки» со стороны советов попе­чителей, состоявших отнюдь не из ученых. «Американские колледжи и университеты выросли из своего младенческого одеяния... Требуются но­вые одежды разного покроя и разного качества»,— писал Дж. Дж. Сти­венсон ⁴², известный ученый-геолог, профессор университета Нью-Йорка, имея в виду и диктат бизнеса, и стесненное положение многих профес­соров, и влияние некомпетентных попечителей на учебный процесс.

Интересы бизнеса в университетах нашли поддержку в лице нового направления в американской социологии — социал-дарвинизма, т. е. перенесения на социальную почву учения Дарвина. Главой социал-дарвинизма стал выпускник Йеля священник-епископал, профессор, возглавивший в 1872 г. кафедру политических и социальных наук того же университета, У. Г. Самнер. Социал-дарвинизм для объяснения со­циальных процессов и классовой борьбы выделял такие понятия, как естественный отбор, борьба за существование, естественная гибель неприспособленных индивидов. В трудах Самнера противоречия труда

41 Hall G. S. Life and Confessions of a Psychologist. N. Y.. 1923, p. 297. В течение мно­
гих лет Дж. С. Холл был профессором университета Джонса Гопкинса.

42 American Higher Education..., vol. 2, p. 771.

IV. НАУКА II КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

и капитала объявлялись непреходящим законом общественного бытия, а удачливые бизнесмены — продуктами естественного отбора и развития цивилизации. Социал-дарвинизм, теоретически обосновывая непри­емлемость попыток управления общественно-политическими процесса­ми, импонировал индивидуалистическому образу мышления представи­телей «деловых» классов. Последнее обстоятельство в значительной мере объясняет тот факт, что на кафедрах общественных наук большинства университетов в последние десятилетия XIX — начале XX в. активно пропагандировались идеи социального дарвинизма, например в Колум­бийском, где в защиту этого направления выступали профессора Дж. Б. Кларк и Ф. Г. Гиддингз.

Однако уже в 80—90-е годы теории социального дарвинизма буржуаз­ные ученые, работающие в области социологии, политической экономии, философии, противопоставили теорию социального регулирования. Среди социологов данного направления следует прежде всего назвать Л. Ф. Уор-да⁴³, а также экономистов Р. Эли и Е. А. Росса из Висконсинского университета, С. Пэттэна из Пенсильванского университета, Ч. Г. Кули из Мичиганского университета и др. Буржуазная социальная мысль пе­реживала кризис.

Политическая и идеологическая борьба в американском обществе в 90-е годы, обострившаяся в связи с кризисом 1893 г. и усилением ста­чечной борьбы рабочего класса и фермерского движения, обнажила но­вые глубокие противоречия университетского развития. На этот период приходится волна гонений против американских ученых. Естественно, исследователи-экономисты, социологи, политологи и историки обратились к изучению таких насущных проблем, как монополии и их неограни­ченная власть в обществе, классовая борьба, рабочее, социалистическое движения, популизм, а также к изучению внешнеполитических вопросов, связанных с испано-американской войной. В этих условиях «академи­ческая свобода» подвергалась проверке и испытанию, причем «если рань­ше конфликт носил форму борьбы науки с теологией, то теперь он открыто демонстрировал борьбу между наукой и богатством» ⁴⁴.

В 1892 г. был уволен президент колледжа Лоренса (штат Висконсин) Дж. М. Стил за выступление в поддержку гринбекеров и популистов; в 1893 г. по политическим мотивам отстранили президента сельскохозяй­ственного колледжа Северной Дакоты Г. Е. Стокбриджа; за участие в съезде популистов из Чикагского университета изгнали талантливого преподавателя И. Гурвича.

Подъем популистского движения, поход безработных во главе с Кок-си на Вашингтон, рост социалистического влияния в профсоюзах, про­извол монополий вызвали реакцию многих прогрессивно мыслящих уче­ных в поддержку демократических требований. Один из бывших сту­дентов Р. Эли, известный экономист Э. У. Бемис, выступил с осуждением железнодорожных компаний. Президент Чикагского универ­ситета Харпер, выполнявший волю «Стандард ойл», осудил Бемиса, который вскоре был отстранен от должности.

Гонениям подвергся и Р. Эли, профессор политической экономии, возглавлявший школу экономики, политики и истории при Висконсин-

43 Согрин В. В. Истоки современной буржуазной идеологии в США. М., 1975, с.. 31—62.

44 Hofstadter R., Metzger W. Op. cit., p. 421.

ском университете, создатель Американской экономической ассоциации (1885). Его обвиняли в поддержке забастовки печатников Мадисона, в связях с представителями рабочих, в распространении идей социализ­ма. Однако Эли был уже известным проповедником христианского со­циализма, активно сотрудничал с религиозными представителями этого направления и буржуазными реформаторами ⁴⁵. Поэтому регентский совет Висконсинского университета в конце концов отверг обвинение Эли в причастности к социализму, но сам факт постановки этого вопроса ха­рактеризовал атмосферу в университетах.

Ученик Эли Дж. Коммонс, впоследствии известный деятель буржуаз­ного реформизма и глава историко-экономической школы рабочего дви­жения в США, обосновывавший «исключительность» его развития по сравнению с европейским, также стал жертвой преследований. В 1896 г. фактически за проявленный им интерес к проблемам рабочего движения Коммонс был уволен из университета Индианы, а в 1899 г.— из уни­верситета в Сиракьюсах.

В период испано-американской войны захватнические планы США подверглись критике во многих университетских аудиториях. Президент Стэнфордского университета Джордан, профессор истории Чикагского университета Г. Е. Голст, президент Северо-Западного университета Г. У. Роджерс, Корнеллского — Д. Скармен, а также известные социолог Т. Веблен и философ У. Джеймс⁴⁶ открыто осуждали империалисти­ческую политику. Все они испытали на себе разные формы репрессий. Президент Роджерс, например, был уволен из университета.

Конфликт части академических кругов с бизнесом, некомпетентными попечителями, а также со злоупотреблявшими своим влиянием и властью президентами и деканами ⁴⁷ университетов дал толчок движению за соз­дание профессиональной ассоциации профессоров университетов с целью обеспечить определенную независимость и защиту от репрессий. В эпо­ху «прогрессивных» реформ был дан выход накопившимся разногла­сиям и недовольству. В результате продолжительных усилий энтузиа­стов в 1915 г. была создана Американская ассоциация профессоров уни­верситетов (ААПУ). Она объединила около 900 профессоров.

В первые годы существования ассоциация не принимала президентов университетов и деканов, подчеркивая тем самым свой демократический характер. Однако в ассоциацию вошла лишь элита профессуры, так как согласно уставу в нее могли вступить только «известные преподаватели и ученые колледжа или университета, которые в течение десяти лет, включая настоящий момент, преподают или занимаются исследователь­ской работой»⁴⁸. Таким образом, те, кто не имел работы в учебных центрах, не могли вступить в ассоциацию. Категорически отказались всту­пить в ассоциацию профессор Колумбийского университета Ч. Бирд,

45 В начале XX в., когда буржуазный реформизм стал сферой практической полити­ ки правящих кругов, Эли был признан официально. Он являлся одним из ученых-консультантов при рождении программ социально-экономического регулирования.
См.: Согрин В. В. Истоки современной буржуазной идеологии в США, с. 62—104.

46 Дементьев И. П. Идейная борьба в США по вопросам экспансии (на рубеже XIX—XX вв.). М., 1973.

47 Декан университета — председатель, руководитель профессорско-преподаватель­
ского состава университета.

48 Hofstadter R., Metzger W. Op. cit, p. 477. Только с 1920 г. прием в члены ААПУ
начал постепенно расширяться.

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

У. Т. Каунсилман из медицинской школы Гарварда и другие известные ученые, считая, что ассоциация не может защитить независимость профессоров.

Все же в документах, принятых ассоциацией, были отражены требо­вания момента. В докладе комитета по вопросам «академической сво­боды» и положения профессоров ААПУ сообщалось: «На ранней стадии существования университетов в Америке главной угрозой академической свободе было духовенство, от которого больше всего страдали такие пред­меты, как философия и естественные науки. В последние времена в опасности оказались политические и социальные науки»⁴⁹. По мнению ААПУ, проблема заключалась в том, что руководящий аппарат универ­ситета состоит из людей, в силу своего положения лично заинте­ресованных в больших частных предприятиях. «А благотворители и большинство родителей, которые посылают своих детей в частные институты, сами принадлежат к наиболее преуспевающим и обычно наиболее консервативным классам». Из этого ясно, говорилось в доку­менте, что «все эти интересы оказывают огромное давление на универ­ситетские власти» ⁵⁰.

История развития высшего образования в США убеждает в том, что колледжи и университеты оставались как объектом религиозной, соци­ально-политической борьбы, так и центрами политической активности и политического влияния. Выросшие и окрепшие университеты станови­лись опорой определенных политических, партийных кругов. Достаточно упомянуть, что президентом США в 1912 г. стал профессор истории и права Принстона, бывший до 1910 г. президентом этого университета, В. Вильсон, использовавший поддержку влиятельных кругов своей alma mater в борьбе за Белый дом. У его же предшественника, со­перника на выборах президента США Т. Рузвельта ближайшим совет­ником был президент Колумбийского университета Н. М. Батлер, известный впоследствии гонениями на ученых, высказывавшихся против участия США в первой мировой войне.

Как и все американское общество, университеты во время войны оказались в состоянии глубокого кризиса. Ученые разделились на лояль­ных и нелояльных, и обвинения в нелояльности угрожали положению профессоров в университетах. Многие не выдерживали испытаний. ААПУ выступила с заявлением, в котором отказ от поддержки военных меро­приятий рассматривался как акция, враждебная США, не подлежавшая защите со стороны ААПУ. Лидеры ассоциации Дж. Дьюи, А. Ловд-жой, Ф. Гиддингз и другие помогали официальным кругам обрабатывать общественное мнение. Научные исследования были заброшены во имя пропагандистской литературы, выходившей из-под пера известных эко­номистов, историков, юристов. Среди них оказался и Дж. Коммонс, подвергавшийся гонениям в конце 90-х годов.

Руководство Колумбийского университета возглавило кампанию го­нений. В помощь совету попечителей была создана «комиссия 9-ти» для изучения тенденций преподавания в военное время. Этот акт многие ученые факультета политических наук университета назвали «догмати­ческой инквизицией» ⁵¹.

49 American Higher Education..., vol. 2, p. 868.

50 Ibid., p. 869.

51 Hofstadter R., Metzger W. Op. cit, p. 499.

6 июля 1917 г. президент Колумбийского университета Батлер зая­вил: «То, что раньше можно было считать заблуждением, теперь явля­ется призывом к бунту». Все это относилось к таким крупным ученым, как Дж. М. Кэттл, президент Американской ассоциации психологов, и дру­гим. Кэттл обратился к конгрессменам с призывом противиться использованию американского военного контингента в войне в Европе. Совет попечителей уволил Кэттла. Одновременно был уволен и профес­сор литературы Г. У. Дейна, который поддержал студентов, выступав­ших за отмену закона о воинской повинности.

Против подобных увольнений протестовал известный профессор-исто­рик Ч. Бирд. В письме Батлеру тот подчеркнул, что над университе­том «установлен контроль малочисленной, но активной группы попечи­телей, не имеющих никакого авторитета среди деятелей образования, реакционных и близоруких в политике, узколобых и дремучих в вопро­сах религии» ⁵². Бирд подал в отставку, которая была немедленно при­нята. Бирд стал объектом нападок наиболее реакционных кругов и прес­сы. Оставляя преподавательскую деятельность, в декабре 1917 г. Бирд опубликовал документ, в котором убедительно доказал наличие угне­тающего контроля со стороны некомпетентных лиц над учебным про­цессом в университетах.

Увольнения в период войны происходили и в других центрах. Из уни­верситета штата Небраска были исключены три профессора за то, что «верили в интернационализм». В 1918 г. из университета Виргинии удалили руководителя школы журналистики Л. Р. Уиппла, который ока­зался также «зараженным» интернационалистскими идеями и убеждени­ем, что Россия будет духовным лидером следующего поколения⁵³.

В условиях реакции состояние науки и учебного процесса, как ви­дим, подверглось влиянию общих кризисных явлений капиталистической системы. В первую очередь их разрушительное действие сказалось на секторе социально-политических паук, истории, философии, праве, по­литэкономии. Но и ученые точных и технических отраслей знаний также преследовались за политические взгляды и требования свободы слова. Все это следует иметь в виду, когда речь идет о росте университетского дела в США после гражданской войны, перестройке колледжа — первой ступени обучения, начале и развитии общей широкой профессиональной и научной подготовки студентов на второй, высшей ступени.

Рост же университетской подготовки специалистов и ученых был налицо: число окончивших высшие учебные заведения и получивших ученые степени бакалавра, магистра, а также доктора увеличилось с 9372 в 1869/70 учебном году до 29 375 в 1899/1900 учебном году и до 53 516 — в 1919/20 учебном году. Среди получивших степени возрос процент женщин, хотя даже в 1919/20 г. из 2985 молодых магистров женщин было 1294, а докторов — 93 из 522 ⁵⁴.

Таким образом, в начале XX в. в США была создана модель со­временного университета, нацеленного как на удовлетворение нужд ин­дустриализации страны, так и на обеспечение ее высококвалифицирован­ными кадрами, исследователями в области прикладных и фундаменталь­ных наук. Во втором десятилетии XX в. около двух десятков универ-

52 American Higher Education..., vol. 2, p. 883.

53 Hofstadter R., Metzger W. Op. cit, p. 497.

54 Digest of Educational Statistics, 1971, p. 77.

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

ситетов соответствовало требованиям времени. Вместе с тем распыление сил, низкий уровень большинства мелких учебных центров оставался непреодоленной проблемой. Обнаружились и издержки элективного ме­тода в тех заведениях, где зачастую предлагались «облегченные» про­граммы, не обеспеченные квалифицированными кадрами преподавателей. Университетская общественность была обеспокоена недостаточностью подготовки абитуриентов, а также неадекватностью обязательных про­грамм университетов, что сужало общую подготовку, кругозор, эрудицию выпускников.

Учитывая усиление роли высшей школы в обществе, принятие ею определенных экономических и социальных функций, правящие круги были заинтересованы в установлении идеологического контроля в этой сфере. Колумбийский университет выступил с инициативой введения обязательного курса, «из которого студент получал бы знания о наи­более значительных и влиятельных факторах материальной и социаль­ной действительности». Этот курс был назван «современной цивилиза­цией» ⁵⁵ и начал читаться с 1919 г. Рассчитанный на два года, курс включал определенный материал как гуманитарного, так и естествен­нонаучного направлений. Руководство Колумбийского университета ви­дело назначение данного курса в том, чтобы интерпретацией значитель­ных событий прошлого века направить умы молодежи в нужном для пра­вящих кругов аспекте. В стенах университетов и колледжей унифициро­вались курсы, призванные формировать мировоззрение будущих поколе­ний американских граждан.

3. НАУКА И ТЕХНИКА

В течение сорокалетия — от конца Реконструкции Юга до первой мировой войны — масштабы американской науки⁵⁶ значительно возросли и в то же время проявился ряд особенностей, важных и для ее после­дующих этапов. В частности, в наиболее (по сравнению с другими ка­питалистическими странами) отчетливом виде сформировалась система постановки науки на службу монополий; развился характерный плюра­лизм структуры науки и научной деятельности, основанный на распы­лении исследований между многочисленными университетскими, акаде­мическими, индустриально-исследовательскими центрами, рассеянными по различным штатам.

Впрочем, география американской науки по-прежнему традиционно ограничивалась в основном Новой Англией, среднеатлантическим райо­ном и штатами северо-восточного центра. После 1877 г. создаются новые научно-культурные очаги, в том числе университеты, в южных и запад­ных штатах (например, только в Техасе за 1877—1917 гг. было учреж­дено 16 университетов), но самостоятельных исследований в них пока еще почти не велось. Сохранилась узость научной традиции, неохотно выходившей за рамки практически-прикладных, сулящих немедленную прибыль разработок и исследований.

Известный перелом к осознанию предпринимателями, отчасти и госу­дарством, огромной ценности «чистого», теоретического исследования

55 American Higher Education..., vol. 2, p. 904.

56 В данном параграфе рассматриваются естественные науки.

как ресурса новой технологии наметился на рубеже XIX и XX вв., т. е. несколькими десятилетиями позже аналогичного явления в Европе. Но и тогда отставание США в области фундаментальной науки еще не было ликвидировано, поскольку перелом в сторону высокой оценки теоретических исследований не сразу отразился на их прогрессе.

В течение первых десятилетий XX в. США, продолжая отставать по «чистой» науке от европейских стран, более или менее успешно стреми­лись компенсировать это отставание широким использованием результатов европейской науки; частым приглашением европейских профессоров для чтения лекций, участия в конференциях и т. д.; созданием развернутой сети университетских и других центров естественнонаучного и техни­ческого преподавания, которые в случае необходимости могли быть при­влечены и в целях ускоренной подготовки кадров, в том числе в фунда­ментальных областях, и в целях создания благоприятной обстановки для деятельности перворазрядных исследователей (например, иммигрантов). Таким образом, на базе высокоразвитой капиталистической экономики в США формировалась своего рода «научная инфраструктура», потенциаль­но столь же пригодная для эксплуатации интеллектуальных ресурсов других стран и регионов (в особенности менее развитых), как для раз­вития «автохтонных» исследований.

Показателем постепенного роста международного признания амери­канской науки и техники служило увеличение числа патентов, выданных за границей на сделанные в США изобретения. К 1904 г. США, все еще отставая от Германии по числу зарегистрированных за рубежом патентов, значительно опередили по этому показателю Англию. В то же время увеличилось и число зарубежных изобретателей и фирм, стремившихся запатентовать свои изобретения в США. Американские ученые чаще стали участвовать в международных естественнонаучных съездах и конференциях. Впервые и сами США становятся местом про­ведения международных научных конгрессов (МНК): уже в 1876 г. в Филадельфии собрался V МНК по химии, а в Нью-Йорке — V офталь­мологический. Имена американских ученых начинают встречаться и в списках лауреатов Нобелевской премии: по физике (А. Майкельсон, 1907 г.— за сконструированные спектрометрические и другие оптические приборы и выполненные с их помощью изыскания) и по химии (Т. Ри­чардc, 1914 г.— за точные определения атомных масс).

Противоречие между капиталистическим использованием науки и объективными потребностями научно-технического прогресса резко обо­стрилось в специфичных условиях американского социально-экономиче­ского уклада с его «практицистскими» тенденциями. В особенности на этапе империализма эксплуатация научной и изобретательской деятель­ности в борьбе за рынки, в конкуренции, в милитаристских целях не могла не приводить к диспропорциям в научно-техническом прогрессе и применении его достижений.

В целом история американской науки конца XIX — начала XX в. представляет сложную мозаику во многом противоречивых тенденций к обобществлению и «приватизации» исследований, к их централизации (создание первых правительственных органов по науке) и децентрали­зации, к развитию собственного научного потенциала и к максимально­му импорту технологии и идей. При этом ареной борьбы между раз­личными тенденциями в развитии научно-технического потенциала стала

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

в наибольшей мере область организации науки и научной деятельности Положение в этой области в США в конце XIX в. мало соответствовало требованиям ускорившегося научного прогресса (и прежде всего в фун­даментальной области).

Прежде всего бюджетирование науки производилось почти исключи­тельно из частных источников. Несовершенство такого принципа очевид­но на примере организации отраслевых исследований, в частности в астрономии, которая тогда в США все же была «сравнительно с прочи­ми теоретическими дисциплинами наиболее популярна в качестве объек­та поддержки со стороны частного капитала. Тем не менее и здесь исследования финансировались лишь спорадически и почти всегда только в ответ на конкретную просьбу о закупке каких-либо особо важных приборов. Кконцу XIX в. у американских астрономов было даже слиш­ком много приборов, но зато не хватало постоянных бюджетных фондов на исследование, публикацию и оплату труда сотрудников» ⁵⁷.