ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ 5 страница

Республиканцы оставались твердыми защитниками золотого стандар­та и на протяжении 80—90-х годов. Защищая его, они указывали, что золотой стандарт утвердился как в большинстве европейских стран, так и

47 Friedman M., Schwartz A. J. A Monetary History of the United States, 1867—1960. Princeton (N. J.), 1966, p. 48, 49.

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС

на мировом рынке и что в этих условиях свободная чеканка серебряных денег в США приведет к падению доверия к доллару и утечке золотых запасов из страны. В демократической же партии постепенно складыва­лась достаточно сильная «серебряная» фракция. После победы на прези­дентских выборах 1884 г. Г. Кливленда она повела решительное наступ­ление на администрацию, добиваясь эффективного проведения в жизнь закона Бланда — Эллисона. Но президент от демократов обнаружил со­вершенно противоположное намерение, выдвинув предложение о приоста­новке действия этого закона. Он заручился поддержкой демократов, вы­ражавших интересы финансово-промышленной буржуазии северо-восточ­ных штатов. В конгрессе же его опорой стал республиканский сенат⁴⁸. В 1890 г., когда у власти был уже республиканский президент Гарри-сон, «серебряным» демократам удалось провести через конгресс билль, который примерно вдвое по сравнению с законом Бланда — Эллисона увеличивал сумму федеральных средств на закупку серебра⁴⁹. Победа «серебряных» демократов носила временный характер, она была подаре­на им республиканцами за обещание поддержать билль о новом повыше­нии протекционистских тарифов. Уже в 1893 г. Г. Кливленд, во второй раз занявший президентское кресло, указом исполнительной власти отме­нил закон 1890 г. и, окончательно вбив клин в свои отношения с «се­ребряными» демократами, распорядился выделить 50 млн. долл. из феде­ральных средств на покупку золота у Моргана⁵⁰. Всего на закупку золота в 1894—1896 гг. правительством было выделено 300 млн. долл. Уолл-стрит встретил решение президента с нескрываемой радостью. Решительная поддержка Кливлендом золотого стандарта привела к расколу демократов накануне президентских выборов 1896 г. Демократы, выражавшие интересы промышленных и сельскохозяйственных кругов Запада, добились выдвижения кандидатом в президенты Брайана. Брайа-нисты сумели заручиться поддержкой и со стороны популистов. Для фер­мерской партии этот шаг означал принесение в жертву единственному лозунгу свободной чеканки серебряной монеты широкой программы демо­кратических социально-экономических и политических требований. По­жертвовав большим, популисты не смогли добиться успеха и в малом. Поражение Брайана обернулось смертным приговором лозунгу неогра­ниченной чеканки серебра. В конце XIX в. в США окончательно востор­жествовал золотой стандарт.

Предметом нескончаемых споров между демократами и республикан­цами в последней четверти XIX в. являлась и тарифная политика. При­верженность демократов низким тарифам опиралась на давнюю тради­цию. В эпоху перехода к империализму они попытались изыскать новые способы защиты низких тарифов с тем, чтобы заручиться в этом вопросе поддержкой народных масс. Новый аргумент демократов, рассчитанный на мелкобуржуазные слои, сводился к тому, что высокие тарифы подав­ляют конкуренцию со стороны иностранных товаров и способствуют раз­витию внутри страны монополий. Идея о том, что жесткая протекцио­нистская политика является «матерью трестов», прозвучала в президент-

ском послании Г. Кливленда конгрессу в 1887 г. (лидер демократов надеялся с ее помощью завоевать доверие масс в преддверии выборов

1888 г.).

Республиканская пропаганда со своей стороны изощренно обосновыва­ла противоположный тезис — о преимуществах, исходящих для нации из протекционистской политики. Снижение ввозных пошлин, доказывали республиканцы, приведет к понижению прибылей отечественной промыш­ленности, что, в свою очередь, повлечет повышение рыночных цен и со­кращение заработной платы рабочих. В целом тарифная проблема отра­жала противоречия между различными группами буржуазии. Большинст­во представителей крупного капитала выступали в пользу протек­ционизма.

Ввозные пошлины возрастали в США на протяжении последних четы­рех десятилетий XIX в. На первый взгляд может показаться странным, что американская промышленность, давно вышедшая из младенческого возраста и способная конкурировать в эпоху перехода к империализму с товарами самых развитых капиталистических стран, продолжала оста­ваться под опекой протекционизма. Неприятие американскими промыш­ленниками фритредерства имело, однако, под собой глубокие основания. Оно объяснялось тем, что у американского капитала не было собствен­ных колониальных рынков и его инвестиционные позиции за границей оставались крайне слабыми. Это и побуждало его к монополизации воз­можностей внутреннего рынка. Немаловажное значение в защите протек­ционизма промышленниками США имела боязнь того, что американские товары, несмотря на меньшую себестоимость в сравнении с импортными, окажутся все же дороже из-за более низкой оплаты труда рабочих за границей.

С 1861 г. импортные товары облагались на американских таможнях 5—10%-ной ввозной пошлиной. Этого оказалось достаточно для того, чтобы начиная с 1881 г. ежегодные наполнения федеральной казны стали превышать расходы государства на 100 млн. долл.⁵¹ Опираясь на этот факт, демократ Г. Кливленд, придя к власти в 1885 г., потребовал сни­зить ввозные пошлины. Дальнейшее увеличение федеральной казны он объявил опасным; излишки средств, доказывал Кливленд, ведут к расто­чительству и в конечном счете подрыву моральных устоев государства. Конгресс счел пуританские проповеди президента безосновательными. Федеральным средствам было найдено применение: морской министр У. С. Уитни предложил списать все устаревшие корабли и выдвинул до­рогостоящую программу строительства 22 современных броненосцев.

В 1890 г. конгресс США одобрил законопроект Маккинли — Олдрича, вводивший рекордные 49,5%-ные ввозные пошлины. Это был не просто защитительный, но и запретительный тариф, направленный фактически на искоренение иностранной конкуренции на внутреннем рынке. Под защиту тарифа попадали даже те отрасли, которые вообще еще отсутст­вовали в США, например производство броневой стали. Критикуя тариф Маккинли — Олдрича, Дж. Блейн указал, что столь жесткий протекцио­низм приведет к аналогичным ответным мерам со стороны иностранных

48 Coletta P. E. Greenbackers, Goldbugs and Silverites.— In: Gilded Age. A Reappraisal,
p. 124—126.

49 Friedman M., Schwartz A. J. Op. cit., p. 106.

50 History of the U. S. Political Parties, vol. 2, p. 395—399.

51 Schlesinger A. M. Political and Social Growth of the United States, 1852—1933. N. Y., 1933, p. 182.

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС

государств и сузит возможности американской экспортной торговли. По его настоянию некоторые товары, ввозимые из латиноамериканских стран, были освобождены от пошлин.

В 1894 г. тариф Вильсона — Гормана снизил ввозные пошлины до 39,9% и освободил от них импортную шерсть, медь, лесоматериалы. Но в 1897 г. тариф Дингли поднял ввозные пошлины до 57%. Протекционист­ская политика в США достигла апогея.

Призывая правительство на помощь, когда вставал вопрос о защите национальной промышленности от иностранной конкуренции, капитал США в то же время неукоснительно и твердо следовал принципу госу­дарственного невмешательства в подходе к проблеме законодательного обеспечения прав рабочих. С точки зрения правового положения проле­тариат США в эпоху перехода к империализму продолжал оставаться парием буржуазного общества. В стране отсутствовали даже зачатки со­циального страхования рабочих, а требования пенсий для инвалидов и престарелых, компенсаций в случае болезни и производственного травма­тизма, пособий для безработных считались слишком радикальными. В развитии социального страхования США оказались далеко позади ряда западноевропейских стран, отставали не только от Англии, но и от бур­жуазно-юнкерской Германии, где первые законы о социальном обеспече­нии были введены Бисмарком в 80-е годы.

С конца 70-х годов некоторые штаты предприняли робкие попытки законодательного обеспечения самых элементарных норм и условий без­опасности на капиталистическом производстве. В 1877 г. в Массачусетсе был принят первый в США закон об охране труда рабочих. К 1900 г. аналогичные акты, направленные на уменьшение производственного травматизма, существовали в 21 из 45 штатов ⁵². На практике они, од­нако, были совершенно неэффективны. Органам фабрично-заводской ин­спекции выделялись крайне скудные средства, и они были обречены на бездействие. Предприниматели, преступившие законы об условиях тру­да рабочих, в крайнем случае подверглись штрафу от 5 до 50 долл. Нарушение законов стоило капиталистам много дешевле, нежели их со­блюдение.

Одной из немногих сфер рабочего законодательства с конца XIX в. становится ограничение применения женского и детского труда в про­мышленности. К концу 80-х годов в трех штатах были приняты законы, устанавливающие для женщин 8-часовой рабочий день. В четырех шта­тах было запрещено использовать женский труд на шахтах. В девяти шта­тах приняты законы, запрещавшие нанимать на производство детей до определенного возраста (он варьировался в разных законах от 10 до 13 лет). Использование труда подростков старше этого возраста не огра­ничивалось.

Решительно отказывая рабочим в какой-либо материальной поддержке или вспомоществовании под предлогом государственного «невмешатель­ства» в социально-экономические отношения, федеральное правительство и власти штатов в то же время занимали самую активную позицию во время классовых конфликтов между трудом и капиталом. Главный удар буржуазная государственная власть направляла при этом против проф­союзов, против стремления пролетариата улучшить свое положение и

52 David Th. H. History of the Haymarket Affair. N. Y., 1936, p. 31.

защититься от монополий с помощью объединенных, а не разрозненных индивидуальных действий.

Пролетариат добился признания права на создание профсоюзов в 40-е годы XIX в., когда в одном из решений высшей судебной власти было декларировано, что рабочие могут объединяться для достижения своих целей честными средствами ⁵³. Но и после этого буржуазия не примири­лась с существованием профсоюзов. Более того, арсенал средств, исполь­зуемых ею в борьбе с тред-юнионами, пополнялся и разнообразился.

В эпоху капитализма свободной конкуренции в борьбе с профсоюзами судебные органы чаще всего обращались к доктрине «преступного заго­вора», заимствованной из «общего права». Эта доктрина обнаружила, однако, свою неэффективность в условиях перехода США к империализ­му, когда происходит резкое укрупнение масштабов частнокапиталистиче­ского производства, а вместе с ним стремительно возрастает как числен­ность профсоюзов, так и число стачек, особенно массовых. Обращение к доктрине «преступного заговора» требовало подчас длительного судебно­го разбирательства, поименного привлечения к ответственности всех ба­стующих. Более действенным средством борьбы с профсоюзами оказалась система судебных предписаний («инджанкшнз»), которая с конца 70-х го­дов становится главным орудием расправы с забастовщиками. Доктрина же «преступного заговора» после 1877 г. исчерпывает себя ⁵⁴.

Преимущество судебных предписаний в борьбе с рабочим движением заключалось в том, что они не требовали разбирательства дела присяж­ными и могли быть вынесены по одностороннему ходатайству предприни­мателей. «Инджанкшнз» являлись превентивным средством пресечения забастовки: судья отдавал соответствующие приказы профсоюзам, едва обнаружив у них намерение организовать стачку, а если та была начата, мог остановить ее с помощью предписания в любой момент. Неповинове­ние судье, который при вынесении предписания не был связан буржуаз­но-демократическими процессуальными нормами, влекло за собой суровое наказание. В последней четверти XIX в. «инджанкшнз» были использова­ны против всех значительных стачек, в том числе и против знаменитой Пульмановской забастовки 1894 г. Число выносимых судебных предписа­ний стремительно росло: в 80-х годах их было издано 28, в следующем десятилетии — 122 ⁵⁵.

Приспосабливая систему судебных предписаний, выносимых по так называемому «праву справедливости», юристы нимало не смущались тем обстоятельством, что формальная цель издания «инджанкшнз» заключа­лась в предотвращении только «непоправимого вреда имуществу». Пре­цедент допускал обращение к судебным предписаниям, если существова­ла угроза физического уничтожения собственности предпринимателя. Американские суды обошли это препятствие, отождествив постепенно в своих трактовках понятия «собственность» и «делать бизнес». После того как в определение «имущество» было включено право предпринимателя беспрепятственно производить, продавать и покупать товары, судебные предписания стали использоваться против любых попыток и намерений

53 Фонер Ф. С. История рабочего движения в США...: В 5-ти т. М., 1949—1983, т. 1,
с 190.

54 Сивачев Н. В. Правовое регулирование трудовых отношений в США. М., 1972. с. 15.

55 В 1900—1909 гг. вынесено 329 «инджанкшнз», в 1910—1919 гг.—446. См.: Грома-
ков В. С. Антидемократическое законодательство США. М., 1957, с. 62—65.

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС

профсоюзов остановить капиталистическое производство. Рабочим орга­низациям и их руководителям тем самым было отказано в праве рассмот­рения их интересов в законном порядке, как он был определен консти­туцией США.

Пренебрежение судебными властями духом и буквой закона, если это отвечало классовым интересам капитала, раскрылось со всей полнотой, когда они превратили в средство расправы с профсоюзами антитрестов­ский акт Шермана. Применение акта Шермана к трудовым отношениям предоставило капиталу универсальное средство борьбы с рабочим дви­жением. В законе была заключена возможность использовать все три вида наказания рабочих организаций, известные в то время: уголовное преследование, возмещение ущерба (в тройном размере) и вынесение судебного предписания ⁵⁶.

В борьбе с рабочим движением капитал США неоднократно прибегал к услугам разветвленного аппарата насилия. Сюда входила и служба так называемого «частного насилия», которую составляли детективные аген­ты. В трех наиболее крупных из них насчитывалось 135 тыс. (в 5 раз больше численности федеральной армии США) ⁵⁷. Самой известной «частной армией» монополий было агентство Пинкертона. Но решающее слово в подавлении выступлений принадлежало воинским соединениям штатов и федерации. Своего рода максимой, выражающей отношение буржуазной власти к требованиям рабочих, явились слова одного из ру­ководителей моргановской стальной империи: «Я всегда придерживался такого правила: если рабочий поднимает голову, нужно ударить по ней» ⁵⁸.

3. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

После компромиссного соглашения двух буржуазных партий по негритянскому вопросу в результате сделки 1877 г. на Юге установился своего рода режим «реставрации». Конечно, полный пересмотр итогов гражданской войны и Реконструкции был невозможен: так, плантацион­ное рабство теперь уже прочно принадлежало прошлому. Но было сведе­но на нет значение XIV и XV поправок к конституции, провозглашавших гражданское и политическое равенство негров. Именно в негритянской политике США последней четверти XIX в. заключены исторические кор­ни того неравенства черных американцев, расовой сегрегации, которые остаются непреодоленными и по нынешний день.

В годы Реконструкции южные расисты прибегали в борьбе против га­рантированных конституцией прав негров к террору и насилию. Южные бурбоны опирались на подпольные военизированные организации, такие, как Ку-клукс-клан, «Рыцари белой камелии», «Гвардия конституционно­го союза» и др. После 1877 г. они получили легальные возможности для осуществления своих целей: Север, республиканцы, федеральное прави­тельство не просто закрыли глаза на творимые ими беззакония, но прямо потворствовали расистам.

56 Сивачев Н. В. Правовое регулирование трудовых отношений в США, с. 19.

57 Громаков В. С, Лисневский Э. В. История государства и права США. Ростов н/Д,
1973, с. 47.

58 Фонер Ф. С. Указ. соч., т. 3, с. 32, 33.

Особо реакционную роль в утверждении расистского строя на Юге сыграл Верховный суд США. Пользуясь исключительным правом выно­сить мнение о конституционности любых законов, принимаемых в стране, Верховный суд, раз за разом попирая федеральную конституцию, благо­словлял все противоречащие ей постановления расистских властей Юга.

В 1881 г. в штате Теннесси был принят закон о раздельном проезде белых и черных на железнодорожном транспорте, положивший начало легализованной системе расовой сегрегации. В южных штатах стали при­ниматься законы о раздельном пользовании и посещении неграми и бе­лыми ресторанов, театров, больниц. Встречая упорное сопротивление со стороны негритянского населения, расовая сегрегация тем не менее рас­пространялась повсюду в местах общественного пользования. Подобные акты отрицали тем самым федеральный закон о гражданских правах 1875 г. В 1883 г. Верховный суд США, вынося решение по поводу пяти разбирательств нарушений федерального закона о гражданских правах, объявил неконституционным сам этот закон. Верховный суд мотивировал решение тем, что XIV поправка к конституции США охраняла граждан­ские права от посягательств только со стороны государственных властей, но не частных лиц. А поскольку, железные дороги, рестораны, больницы являлись собственностью частных лиц, то сегрегация признавалась там допустимой ⁵⁹. В 1882 г. Верховный суд узаконил запреты на межрасовые браки, введенные в Южной Каролине, Луизиане, Миссисипи и других штатах Юга.

В 1896 г. Верховный суд США подвел новое обоснование под расо­вую сегрегацию, которое узаконивало ее в местах общественного поль­зования, принадлежащих как частным лицам, так и государству. Вынося определение по поводу луизианского закона о раздельном проезде черных и белых на общественном транспорте, верховный судебный орган США объявил, что сегрегация возможна, если не отрицает равенства в усло­виях обслуживания⁶⁰. Как и прежде, он поворачивал против негров XIV поправку к федеральной конституции, утверждая, что эта поправка осуждала только неравенство прав, но не отрицала возможности раздель­ного пользования ими.

Доктрина «равных, но разделенных прав» негров явилась самым ци­ничным оправданием расового угнетения. Было хорошо известно, что се­грегация негров обусловливается тем, что они всегда оказываются в го­раздо худших условиях, чем белые. Сегрегация негров на транспорте, в школах, больницах и даже в тюрьмах использовалась для того, чтобы низвести человеческое достоинство негров. Так, черных заключенных от­давали на фермы и заводы в качестве бесплатной рабочей силы. Их хозяева использовали кнут и другие средства физической расправы не реже, чем когда-то плантаторы-рабовладельцы. В результате такого об­ращения в 1887 г. в штате Миссисипи погибли 16% заключенных нег­ров, а в Арканзасе — 32 %.

В 1890—1900-е годы в южных штатах было повсеместно изменено из­бирательное право с целью лишить его негритянское население. В 1890 г. в Миссисипи был созван специальный конвент для изменения существую­щей или принятия новой конституции. В прежней конституции штата

59 United States Reports, vol. 109, p. 3—63.

60 Ibid., vol. 163, p. 537.

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС

указывалось, что ее замену должны санкционировать все избиратели. Но конвент, собравшийся в штате, где большинство голосовавших составля­ли негры, поступился этим правилом и самолично одобрил новую кон­ституцию, которая вводила ценз грамотности и своеобразный имущест­венный ценз в виде избирательного налога. Эти цензовые ограничения лишили права голоса более 96% черных избирателей. Аналогичные огра­ничения избирательного права были введены в других южных штатах.

В 1898 г. Верховный суд США признал их законность, лицемерно за­явив, что они не отрицают XV поправки к конституции, ибо последняя запрещала лишать избирательного права только по признаку расовой принадлежности или цвета кожи⁶¹. Буквалистское толкование XV по­правки Верховным судом было на руку расистам, ибо давало им возмож­ность исключить негров из числа избирателей, прибегнув к любым спо­собам, не запрещенным федеральной конституцией. В результате на избирательных участках в южных штатах утвердился полный произвол.

Введение избирательного налога и проверки грамотности должно было, по замыслу расистов, отстранить от участия в выборах только негров. Практика, однако, показала, что введенные цензы сократили п число голосующих белых граждан⁶². Дабы восстановить «справедли­вость» в отношении белых соотечественников, многие из которых были опорой расистов, южные законодатели пошли еще на одну конституцион­ную уловку. Была изобретена так называемая «дедушкина поправка», которая провозглашала, что голосовать могли даже лица, не знакомые с алфавитом и не имеющие за душой ни цента, если их отцы или деды пользовались избирательным правом до 1 января 1867 г. Естественно, что негры не могли представить подобных доказательств, поскольку XIV и XV поправки к федеральной конституции, наделявшие их пра­вом голоса, были ратифицированы после 1867 г.

«Дедушкины поправки» были внесены начиная с 1895 г. в конститу­ции большинства южных штатов. Так негритянское население Юга, со­ставлявшее 89,7% всех черных американцев, было лишено основных гражданских и политических прав. Юг США предстал, по словам В. И. Ленина, как «какая-то тюрьма для „освобожденных" негров...» ⁶³.

Поддержка федеральными властями устремлений южных расистов выразилась не только в откровенно реакционной позиции Верховного суда США. Исполнительные и законодательные органы внесли свою лепту в пересмотр оценки гражданской войны и Реконструкции. В 1887 г. Кливленд президентским указом распорядился вернуть знаме­на мятежной Конфедерации, захваченные во времена гражданской войны северянами, в южные штаты. Этот шаг чрезвычайно ущемил самолюбие ветеранов республиканской партии, и Кливленд должен был до поры до времени воздержаться от проведения его в жизнь (знамена Конфедера­ции оказались в родных штатах при республиканском президенте Т. Рузвельте в 1905 г.). Но лидер демократов не прекратил демонстри­ровать откровенную неприязнь к итогам гражданской войны. Раз за ра­зом он накладывал, например, вето на билли конгресса, устанавливавшие льготы ветеранам армии северян, которых называл не иначе, как мошен-

61 United States Reports, vol. 170, p. 213.

62 Buck P. H. The Road to Reunion, 1865—1900. Boston, 1937, p. 284—286.
63 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 144

никами. (Кливленд вошел в историю как президент, отклонивший наи­большее число законодательных предложений конгресса.)

В 1890 г. конгресс США, будучи хорошо осведомленным о том, что в южных штатах творится произвол во время выборов и что расисты просто не допускают негров к избирательным урнам, тем не менее про­валил законопроект об использовании федеральных войск для защиты права голоса черных американцев. Республиканцы и демократы, депута­ты конгресса продемонстрировали верность духу сделки 1877 г. и как бы показали, что возврата к временам Реконструкции быть не может.

Наряду с негритянской проблемой в национальной политике США последней четверти XIX в. особо важное место занимал индейский воп­рос. С момента образования США буржуазное государство последова­тельно проводило линию на оттеснение индейцев с их законных земель и заключение коренных обитателей Америки в резервации, площади кото­рых все сужались и сужались. Гражданская война, устранившая все препятствия на пути развития капитализма вширь, имела своим следст­вием еще более ожесточенное наступление промышленной и сельской буржуазии на земли индейских племен. Железнодорожные компании на­стойчиво требовали выселения индейцев со всех территорий, где прохо­дили их магистрали. Так возник план «концентрации», предлагавший перемещение индейских племен из всех штатов в одну резервацию, на небольшой пятачок, заключенный между Канзасом и Небраской. Эта переселенческая политика, начавшая проводиться в конце 70-х годов, обернулась настоящей трагедией для индейцев. Многие из них не выдер­живали тяжести переезда, заболевали, нередкими были смертельные ис­ходы.

Политика «концентрации» провалилась как из-за решительного сопро­тивления индейских племен, не желавших переселяться с обжитых мест, так и в силу оппозиции со стороны земельных спекулянтов юго-запад­ных штатов, притязавших на земли отведенной индейцам национальной резервации. Тогда федеральное правительство взяло на вооружение идею «ассимиляции» индейцев, означавшую разрушение их племенной органи­зации п растворение краснокожих американцев среди белого населения. Эта идея, воплотившаяся в 1887 г. в законе Дауэса, на многие десяти­летия определила политику буржуазного государства в отношении ин­дейцев.

Закон Дауэса был направлен на разрушение общинной земельной соб­ственности индейцев и раздел ее в частное пользование. Он означал не­избежно уничтожение всей племенной организации коренных жителей Северной Америки. Инициаторы закона представляли его как приобще­ние «варваров» — индейцев к плодам белой цивилизации ⁶⁴ В тайне со­хранялся другой, подспудный, но самый важный мотив принятия закона Дауэса — желание железнодорожных и земельных компаний поживиться за счет экспроприируемой правительством большей части индейских тер­риторий. Согласно этому закону при разделе земельной собственности племени главе каждой семьи отрезался надел в 160 акров, остальным взрослым членам семьи отписывалось по 80 акров. При таких нормах только меньшая часть земель племени переходила в частную собствен-

64 Fritz Н. Е. The Movement for Indian Assimilation, 1860—1890. Philadelphia, 1963, ch. 8, 9.

ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

ность индейцев, большая же часть становилась достоянием федерально­го правительства, получившего право на их распродажу. К началу XX в. был произведен раздел 118 индейских резерваций. В результате индейцы потеряли 86 млн. акров земли (62%), принадлежавшей им до 1887 г. Осуществленный по закону Дауэса перевод всей жизни и быта ин­дейцев на буржуазные рельсы принес им неисчислимые и непоправимые беды. Фактически подвергались разрушению весь уклад индейцев, его социально-экономические и этнические основы, а также самобытная, пи­тающаяся вековыми традициями культура. Взамен индейцам обещали блага, которыми пользовались белые американцы,— права на частную собственность и гражданство. В действительности это был обман, о ко­тором знали белые цивилизаторы. Так, не являлось тайной, что все имев­шие место до 1887 г. попытки насадить среди индейцев частную собст­венность оканчивались неизменно тем, что коренные американцы лиша­лись своей земли. Опыт показал, что общее владение землей и племенной уклад жизни заключали для индейцев единственную возмож­ность самосохранения, спасения своей этнической общности и культуры. Авторы закона Дауэса лицемерно закрывали глаза на то, что индейцы, не умевшие ни писать, ни изъясняться на английском языке, не приспо­собленные к буржуазному образу жизни и капиталистической конкурен­ции, третировавшиеся белыми как «низшая раса», не могли в основной массе сохранить за собой земельные наделы и не могли, как и черноко­жие американцы, реально воспользоваться предоставленными им граждан­скими правами.

В целом последняя четверть XIX в. предстает как один из консерва­тивных периодов в истории внутренней политики США. Буржуазия в полной мере воспользовалась победой в гражданской войне для того, чтобы подчинить служению своим социально-экономическим и политиче­ским интересам исполнительную власть, конгресс, суды. Щедрые земель­ные пожалования железнодорожным корпорациям, беспрецедентная по жестокости протекционистская политика и другие меры буржуазного го­сударства благоприятствовали усилению экономических позиций крупно­го капитала, образованию повсеместно монополистических объединений. Социальная политика правительства освящала ничем не ограниченную эксплуатацию крупным капиталом пролетариата и мелкой сельской и го­родской буржуазии. Правительство США отгородилось от социально-эко­номических требований эксплуатируемых масс при помощи лозунга «государственного невмешательства», но в то же время использовало все средства, не гнушаясь силы, для защиты экономического могущества крупного капитала. В области национальной политики последняя чет­верть XIX в. ознаменовалась подавлением и отменой многих экономиче­ских, политических и юридических прав черных американцев, завоеван­ных в ходе гражданской войны и Реконструкции. Две буржуазные партии преодолели различия эпохи гражданской войны и выступали отныне еди­ным фронтом по всем основным вопросам внутренней политики.