ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ 2 страница

В США в 1890 г. из 8,6 млн. лиц, занятых производительным трудом в сельском хозяйстве, лишь 2,2 млн. были самостоятельными,, независи­мыми хозяевами, что составляло около 25 %. Остальные — арендаторы, безземельные и заложившие свою землю фермеры, сельскохозяйственные рабочие — в той или иной форме находились в зависимом положении от капиталистов, землевладельцев, банкиров и самих капиталистических фермеров. Из насчитывавшихся всего 5,3 млн. фермеров 3,2 млн. (58%) являлись безземельными или заложившими свою землю фермерами и арендаторами. За последнее десятилетие XIX в. число более или менее преуспевающих самостоятельных фермеров выросло всего на 190 тыс., а число зависимых, угнетенных и безземельных — более чем на 1 млн.!

К концу рассматриваемого периода в США насчитывалось 5,8 млн. фермерских хозяйств. Из них 2,1 млн. обрабатывались арендаторами, т. е. людьми, которым эти фермы не принадлежали. Считалось, что осталь­ные 3,7 млн. ферм находились в руках собственников. На самом деле полноправными собственниками из них являлись лишь около 2,4 млн., а у 1,3 млн. фермеров (23%) земля ускользала из рук, так как была заложена в банках и страховых компаниях.

Огромный рост аренды (2,1 млн. арендаторов) и залога ферм (1,3 млн.), наблюдавшийся в конце XIX в., отражал «в сущности один и тот же процесс, а именно: процесс отделения сельского хозяина от земли» ³⁰, процесс экспроприации миллионов производителей от средств производства. В 1900 г. только 2,4 млн. фермерских хозяйств являлись формально независимыми от банковского и ростовщического капитала и земельных монополистов. Из них около 1 млн. являлись капиталистиче­скими фермами, дававшими более половины (52%) земледельческого про­изводства США и эксплуатировавшими более ²/з сельскохозяйственных рабочих страны ⁸¹.

Таким образом, при вступлении США в монополистическую стадию развития почти ³/₅ (58%) фермеров оказались, по данным официальной статистики, в зависимости от финансового капитала, постепенно устанав­ливавшего монополию на огромные земельные площади и эксплуатиро­вавшего всех фермеров-собственников и арендаторов через монопольно высокие цены, налоги и торгово-посредническую сеть. Сельскохозяйст­венные переписи того времени не дают возможности установить число всех возникавших и всех исчезавших, обанкротившихся ферм в течение изучаемого периода. «Вопрос об экспроприации мелких земледельцев имеет громадную важность для понимания и оценки капитализма в зем­леделии вообще,— подчеркивал В. И. Ленин в классическом анализе

29 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 216.

30 Там же, т. 4, с. 107.

31 Twelfth Census of the United States, 1900, vol. 5, pt 1, plate 9.

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ

развития капитализма в земледелии США в 1900-1910 гг.— И крайне характерно для современной, насквозь пропитанной буржуазными взгля­дами и предрассудками, политической экономии и статистики, что именно этот вопрос не разрабатывается почти совсем или разрабатывается наи­менее тщательно» ³².

Переписи США, проводившиеся в те времена раз в 10 лет, содержат лишь стандартные данные об увеличении или уменьшении числа ферм за

ОДНА ИЗ ПЕРВЫХ ФЕРМ, СОЗДАННАЯ НА ОСНОВЕ ЗАКОНА О ГОМСТЕДАХ 1862 Г.

(ШТАТ НЕБРАСКА)

данный период, поэтому, особенно в случае увеличения числа ферм, ко­торое наблюдалось в рассматриваемые годы, процесс экспроприации оста­ется замаскированным цифрой роста общего числа всех ферм и в полной мере выразить его статистически не представляется возможным.

Осветить процесс массовой экспроприации мелких производителей в США в последней трети XIX в. может помочь анализ данных о фермах, возникших на основе гомстед-акта. Если сопоставить число поселенцев^ получивших гомстеды на протяжении исследуемого периода, с числом фактически сохранившихся гомстедов к концу XIX в., то станет ясно, что за короткий исторический срок - на протяжении жизни одного поко­ления - сотни тысяч тружеников полей были безжалостно раздавлены капиталистическим молохом Америки.

Из 1423 808 гомстедов, полученных в 1863-1900 гг., сохранилось, лишь 600 тыс.³³ Около 800 тыс. поселенцев, отдав плоды упорного, воз­можно многолетнего, труда всепоглощающему капиталу, вынуждены'были в конце концов отдать ему и свой гомстед.

Но число ферм, возникавших по гомстед-акту и находившихся поэтому в оолее благоприятном положении, составляло, по подсчетам исследова-

32 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 208.

33 Public Lands Commission, Report, 1905. Senate Document N 189, 58th Coneress,
3rd Session. Wash., 1905, p. 175.

телей ³⁴, лишь незначительную долю — около 7в общего числа фермер­ских хозяйств,, образовавшихся в этот период главным образом вследствие покупки земельных участков как из фонда государственных земель, так и у крупных землевладельцев (железных дорог, горнорудных компаний, земельных спекулянтов, отсутствующих лендлордов и др.) или путем аренды.

Многие из необходимых сведений до сих пор скрыты в архивах же­лезнодорожных корпораций, банков, земельных, страховых и других ка­питалистических компаний. Но даже имеющиеся данные официальной статистики об экспроприации 800 тыс. гомстедеров, о пропорциональном, aв некоторых районах и абсолютном уменьшении числа фермеров-соб­ственников, увеличении числа арендованных и заложенных ферм, росте сельскохозяйственного пролетариата с несомненностью показывают, что капиталистический прогресс сельского хозяйства США в последних деся­тилетиях XIX в. сопровождался экспроприацией огромной массы фер­меров.

3. КОНЦЕНТРАЦИЯ ПРОИЗВОДСТВА И КАПИТАЛА

Бурному развитию американской экономики в конце XIX в. сопутст­вовали интенсивные процессы концентрации и централизации производ­ства и капитала и возникновение и развитие на этой основе монополи­стических объединений в промышленности, усиление роли банков и бан­ковского капитала.

История возникновения крупных капиталистических объединений за­фиксировала многочисленные проявления острой конкурентной борьбы не на жизнь, а на смерть, в том числе шантажа, подкупа, похищений, уничтожения материальных ценностей конкурентов, вплоть до убийств. Именно с помощью таких средств и укрепился знаменитый нефтяной трест Рокфеллера. Уже к 80-м годам под эгидой «Стандард ойл» находи­лось около 90% всех нефтеочистительных предприятий страны. В это время на экономической арене появляются компании Карнеги, Дюпона Рокфеллера, Вандербилта и др. Чарлз Флинт (1850-1934) - «отец тре­стов» - организовал несколько промышленных объединений, включая «Ю. С. Раббер компани».

Эндрю Карнеги (1835-1919), прибывший в США из Шотландии, на­жил огромные прибыли, используя преимущества, открывшиеся при слиянии сталелитейного дела с железнодорожным бизнесом. Сосредото­чив в своих руках бразды правления заводами и магистралями, он до­бился резкого снижения стоимости продукции. Договорившись с Генри Фликом, который владел залежами коксующегося угля в Западной Пен­сильвании, Карнеги стал совладельцем железорудных разработок у оз. Верхнее и даже купил специальную флотилию транспортных судов для переброски руды по Великим озерам в порты оз. Эри ³⁵. В то время как с 1870 по 1900 г. выплавка стали в США возросла почти в 150 раз, число сталелитейных предприятий уменьшилось почти на четверть. В ре-зультате концентрации производства в сталелитейной отрасли выпуск и

34 Shannon F. A. The Farmer's Last Frontier. Agriculture, 1860—1897. N. Y, 1945 p 51; Болховитинов Н. Н. О роли "подвижной границы" в истории США.— Вопр. истории,

1982, 9, c. 64 - 65.

35 Foreman-Peck J. Op. cit, p. 211.

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

прибыли росли еще быстрее, чем капиталовложения. В 1870 г. здесь по­лучали 60 ф. металла на каждый вложенный доллар, а в 1900 г.— 112 ф. ³⁶ Концентрация производства особенно усилилась в последнем десяти­летии XIX в. Если с 1860 по 1890 г. образовались 24 промышленных объединения с капиталом 436 млн. долл., то за последующие 10 лет воз­никло 175 новых трестов с капиталом 3150 млн. долл.³⁷ К концу XIX в. доля индустриальной продукции, выработанной крупными предприятия­ми, достигла 67% всего промышленного производства страны. Особенно» выделялись нефтяной трест Рокфеллера «Стандард ойл оф Нью-Джерси», стальная компания Карнеги, сахарная монополия «Америкэн шугар ри-файнинг компани», электротехнический трест «Дженерал электрик», разветвленная табачная монополия «Консолидейтед тобэкко», медепла­вильный гигант «Амалгамейтед коппер» и др. Монополистические объ­единения, концентрируя материальные и финансовые ресурсы, научно-технический потенциал, получили возможность извлекать максимальные-прибыли.

«Антитрестовский» закон Шермана, принятый в 1890 г., не затормо­зил роста монополий, менялась лишь форма их организации. Участники картелей заключали соглашения о регулировании объемов производства, условий сбыта, найма рабочей силы, сохраняя коммерческую и производ­ственную самостоятельность; синдикаты обеспечивали централизованную-реализацию произведенной продукции, лишая участников коммерческой самостоятельности; поглощенные трестами предприятия теряли не только коммерческую, но и производственную, а зачастую и юридическую само­стоятельность.

Процесс образования и развития крупных промышленных корпораций сопровождался централизацией банковского капитала.

Банки Рокфеллера, Моргана, «Кун, Леб энд компани», Меллона и другие крупные банки и страховые компании США обеспечивали финан­сирование различных промышленных и торговых предприятий. Например, директора рокфеллеровского банка одновременно возглавляли ряд круп­ных промышленных и торговых корпораций США.

Сращивание банковского капитала с промышленным вело к появле­нию финансовой олигархии, стремившейся подчинить себе экономические и политические учреждения американского буржуазного общества. Фи­нансовая олигархия управляла денежным и товарным рынком США и оказывала влияние на политику правительства, выдвигая нужных ей людей на посты сенаторов, послов, министров и президентов.

Итак, на базе процессов концентрации и централизации производства и капитала, развернувшихся в последней четверти XIX столетия, в США происходит образование капиталистических монополий, захватывающих наиболее важные, ключевые рубежи в основных отраслях экономики стра­ны. Вышедшие на передовые позиции в капиталистическом мире, Соеди­ненные Штаты явились одной из первых держав, вступивших в стадию монополистического капитализма. «Американские тресты,— подчеркивал В. И. Ленин,— есть высшее выражение экономики империализма или монополистического капитализма» ³⁸.

36 Livesay Н. С. Andrew Carnegie and the Rise of Big Business. Boston, 1975, p. 155.

37 Зубок Л. И. Очерки истории США (1877—1918). М., 1956, с. 207.

38 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 30, с. 94.

Глава вторая ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС

1. ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

Новые черты и тенденции в развитии буржуазного общества не за­медлили сказаться на политической жизни страны с началом перераста­ния капитализма свободной конкуренции в монополистический. В прош­лом остались острейшие баталии между сторонниками аграрного и промышленного путей развития, сторонниками и противниками рабства. Вместе с ними канула в Лету непримиримая вражда республиканской и демократической партий, составлявшая стержень политической истории США на протяжении 50—70-х годов XIX в.

Содержание политической истории последней четверти столетия опре­делялось уже волей полновластного хозяина страны — крупного промыш­ленного капитала, подчинившего своим интересам обе главные партии. Совпадение классовых целей двух партий означало утверждение самой консервативной в истории США двухпартийной системы. Господство гне­тущего единообразия в деятельности республиканцев и демократов затя­нулось и дало трещину лишь на рубеже XIX—XX столетия.

Своего рода «запевом» нового периода в истории буржуазных партий, да и политики в целом, стали президентские выборы 1876 г. и последо­вавшая вслед за ними беспринципная сделка между партиями, которую буржуазные историки предпочитают деликатно именовать «компромиссом 1877 года». Он-то и знаменовал стирание существенных различий внутри двухпартийной системы.

Сделка 1877 г.— яркий образец политической коррупции в истории США. На президентских выборах 1876 г. в ходе соперничества между республиканцем Р. Хейсом и демократом С. Дж. Тилденом чаша весов склонилась в пользу последнего. Он собрал на 250 тыс. голосов избира­телей больше, чем Хейс. Когда стали подсчитывать голоса выборщиков, выяснилось, что от четырех штатов — Флорида, Луизиана, Южная Ка­ролина и Орегон — поступили противоречивые, сомнительные сведения. Без учета выборщиков от этих штатов у Тилдена было 184 голоса, У Хейса — 165. Кандидату от демократов, чтобы стать президентом, до­статочно было получить один из оставшихся 20 голосов выборщиков, т. е. его устраивал благоприятный исход выборов в любом из четырех штатов. Хейсу же для победы нужна была поддержка всех без исключе­ния выборщиков от Флориды, Луизианы, Южной Каролины и Орегона.

Не вызывало сомнений, что в трех южных штатах (Луизиана, Южная Каролина, Флорида), где еще сохранялась Реконструкция, а республикан­цы полностью контролировали избирательную процедуру и счетные ко­миссии, итоги выборов были подтасованы в их пользу. Так, в Луизиане счетные комиссии, состоявшие из республиканцев, объявили недействи­тельными 13 500 голосов, поданных за демократов, в результате чего

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС

Хейсу было обеспечено большинство в 4 тыс. избирателей и поддержка всех выборщиков¹.

Разобраться во всех нарушениях избирательной процедуры предстоя­ло специальной комиссии, включавшей по пяти представителей от сена­та, палаты представителей и Верховного суда США. В феврале 1877 г. комиссия пришла к решению «не ворошить результаты выборов» и объ­явила о победе во всех четырех штатах республиканца Хейса. 3 марта 1877 г. он был приведен к присяге в качестве президента США.

Решению комиссии как раз и предшествовал сговор («компромисс») лидеров республиканцев и демократов, в результате которого было реше­но, что Хейс в награду за президентскую должность без промедления отзовет войска федерального правительства из Флориды, Луизианы, Юж­ной Каролины, где еще не было объявлено об окончании Реконструкции, и передаст контроль над распределением федеральных должностей на Юге демократам, выделит субсидии на развитие там экономики, в част­ности на строительство железных дорог.

Положить конец Реконструкции попытался бы, конечно, став хозяи­ном Белого дома, и Тилден, но расчет демократов состоял в том, что, как высказался один из их лидеров, «только президент-республиканец мог отдать приказ об отзыве федеральных войск из южных штатов, не вызвав истерии среди сверхпатриотов на Севере» ². В течение 1877 г. Хейс выполнил главные требования демократов. Конец Реконструкции подвел черту периоду антагонизма между республиканцами и демокра­тами.

«Компромисс» 1877 г., в результате которого республиканцы выторго­вали у демократов президентское кресло взамен на обещание прекратить Реконструкцию в южных штатах, являлся закономерным итогом эволю­ции партии, имевшей еще совсем недавно таких лидеров, как А. Лин­кольн, Т. Стивенc, Ч. Самнер. В первой половине 70-х годов к руковод­ству в республиканской партии приходят деятели типа Р. Конклинга и Дж. Блейна, цели которых исчерпывались борьбой за федеральные должности. Новые лидеры республиканцев проводили Реконструкцию Юга крайне вяло. Хотя в предвыборную программу партии 1876 г. было включено обещание твердо стоять на страже XIV и XV поправок к кон­ституции, оно, по образному выражению известного американского исто­рика, являлось не более чем «предсмертным криком» радикальных рес­публиканцев ³.

Удержав политическую власть в 1876 г., республиканцы и в после­дующем сохранили свои позиции. В 1880 г. президентом был избран Дж. Гарфилд. В 1884 г. они уступили президентское кресло демократу Г. Кливленду, но в 1888 г. вернули его (президентом стал Б. Гаррисон). В 1892 г. президентом снова стал Кливленд, но демократы и тогда не смогли удержать власть более чем на один срок. Всего же за 50-летний период от начала гражданской войны республиканцы побеждали на 11 президентских выборах из 13. В этот же период они только дважды, в общей сложности всего на четыре года, уступали большинство в сена­те. Учитывая, что платформа республиканцев начиная с 1876 г. мало

1 Josephson M. The Politicos, 1865—1896. N. Y., 1935, p. 230.

2 History of the U. S. Political Parties, 1789—1972: Vol. 1—4 / Ed. by A. M. Schlesinger,
Jr. N. Y., 1973, vol. 2, p. 362.

3 Beard Ch. Contemporary American History, 1877—1913. N. Y., 1915, p. 2.

чем отличалась от платформы демократов, необходимо признать, что партия сумела в полной мере пожать плоды победы в гражданской войне. Президентские выборы последней четверти XIX в. раз за разом при­водили в Белый дом невыразительных, бесцветных политиков. Из шести президентов этого периода ни одного невозможно сегодня обнаружить среди знаменитых, популярных или просто авторитетных американских президентов.

БЕЛЫЙ ДОМ — ОФИЦИАЛЬНАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА США

Раз в четыре года на съездах республиканской и демократической партий принимались политические платформы, которые характеризова­лись полным единодушием в отношении кардинальных вопросов: обе партии одобряли утверждение господства монополистического капитала, откровенно враждебно относились к нараставшему рабочему и антимо­нополистическому движениям, санкционировали распространение расист­ских порядков в южных штатах. Между буржуазными политиками велись, правда словесные, баталии по вопросам о тарифах, золотых и се­ребряных деньгах, реформе системы федеральной службы, но и в отно­шении к ним линия размежевывания пролегала не столько между двумя партиями, сколько внутри каждой из них. В рядах как республиканцев, так и демократов были сторонники и противники введения конкурсной системы замещения федеральных должностей, приверженцы фритредер­ства и апологеты протекционизма, биметаллисты и монометаллисты.

На съездах республиканской и демократической партий верх в вопро­се о денежном обращении брали сторонники золотого стандарта (лишь в

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС

1896 г. на съезде демократов победили приверженцы серебряных денег) „ в спорах об организации федеральной службы мнения постепенно скло­нялись в пользу сторонников конкурсной системы. Только в одном вопро­се—о тарифной политике — соотношение сил в партиях было различ­ным: среди демократов преобладали защитники свободной торговли, а среди республиканцев — протекционисты. На президентских выборах кандидаты от демократов и республиканцев в своих платформах всяче­ски раздували значение этого единственного различия. Первые с помощью изощренных аргументов обосновывали «антинародный» характер протек­ционизма, а вторые клеймили «губительные» для трудовых масс послед­ствия свободной торговли.

В действительности тарифная тема «эффектных и бессодержательных дуэлей двух буржуазных партий» ⁴ ни в малейшей степени не отражала подлинных нужд народа. Зато лидеры обеих партий проявляли абсолют­ное равнодушие к запросам трудящихся масс, будь то требования рабо­чих о признании профсоюзов, обеспечении занятости, социальном стра­ховании или призывы фермеров поставить предел корыстным устремле­ниям железнодорожных корпораций и банков.

И республиканцы, и демократы отгородились от подобного рода тре­бований народа, используя принцип «государственного невмешательства» в социально-экономическое развитие (хотя активно вмешивались в него, когда это отвечало интересам бизнеса). Республиканец Дж. Гарфилд твер­до стоял на том, что «в функции правительства ни в коей мере не вхо­дит обеспечение занятости» ⁵. Президент-демократ Г. Кливленд в речи при вступлении на этот пост в 1893 г. облек идею государственного «ней­тралитета» в отношении чаяний народных масс в откровенно циничную форму, заявив, что народ обязан с энтузиазмом поддерживать правитель­ство, а в функции самого правительства не входит поддерживать народ.

Для республиканцев одним из приемов борьбы с демократами в послед­ней четверти XIX в. являлось использование, как говорили их противни­ки, тактики «размахивания окровавленной рубахой» (напоминания о вине демократов в развязывании гражданской войны). Они не уставали напоминать нации о том, кто в 1860 г. хотел расколоть ее и кто предот­вратил этот раскол. Обывателям внушалась мысль: демократы остаются раскольниками, и стоит им прийти к власти, как они вновь ввергнут страну в братоубийственную войну и обратят негров в рабов.

Однако уже опыт первого президентства Г. Кливленда (1885—1889) убедил избирателей, что демократам чужды те зловещие замыслы, кото­рые приписывали им республиканцы. Сами же демократы без труда на­ходили сотни аргументов, раскрывавших ханжество попыток республи­канцев облачиться в тогу «друзей» чернокожих. Лидер демократов: У. Дж. Брайан как-то язвительно отметил, что, хотя 621 тыс. черных американцев, проживавших в северных штатах, единодушно поддержи­вают республиканцев, никто никогда не слышал, чтобы хоть один негр-северянин был выдвинут в конгресс США ⁶.

4 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 193.

5 The Life and Letters of J. A. Garfield: Vol. 1, 2 / Ed. by Th. С Smith. New Haven

(Conn.), 1925, vol. 1, p. 517.

6 Koenig L. W. Bryan. A Political Biography of William Jennings Bryan. N. Y., 1971, p. 76.

Отсутствие сколько-нибудь существенных различий между республи­канцами и демократами осознавалось многими трезвомыслящими амери­канцами и не было тайной для людей малоискушенных в политической игре. В 1879 г. молодой В. Вильсон, ставший в 1912 г. президентом США, лаконично и выразительно охарактеризовал беспредметность соперниче­ства двух партий: «Нет лидеров, нет принципов; нет принципов,, нет пар­тий» ⁷. Рядовые избиратели, как показали итоги президентских выборов рассматриваемого периода, не видели отличий между кандидатами рес­публиканцев и демократов, разделяя в большинстве случаев свои голоса почти поровну между ними.

Как республиканцы, так и демократы в периоды президентских кам­паний акцентировали внимание избирателей на личных качествах кан­дидатов. Каждая сторона афишировала достоинства своего лидера и стре­милась всеми средствами опорочить представителя соперников. Напри­мер, на президентских выборах 1884 г. республиканцы выдвинули кандидатом в президенты одного из своих самых известных деятелей,. Дж. Блейна, который 20 лет был членом конгресса США. Политическая известность обернулась для Блейна не плюсом, а минусом. Демократы были уверены, что Блейн, подобно всем конгрессменам—ветеранам после­военной эпохи, не мог не быть замешанным во взяточничестве. Их изобличения увенчались успехом. Блейн еще в середине 1870 г. давал показания в конгрессе США в связи с разоблачениями его участия в финансовых махинациях. Тогда ему удалось отвести от себя подобные обвинения. Но в 1884 г. факты виновности Блейна подтвердились. Блейна обвинили не только в этом, но и в том, что он обманывал кон­гресс, давая ложные показания. Теперь всякий раз появление этого се­довласого благообразного джентльмена на предвыборных митингах встре­чалось язвительным двустишием:

Блейн! Блейн! Блейн! Джеймс Блейн! Всеамериканский лжец из штата Мэн!

Республиканцы платили демократам той же монетой. Их кандидата Г. Кливленда трудно было заподозрить в крупных махинациях — его путь в большой политике был слишком коротким. Но республиканцы обнару­жили, что 47-летний холостяк Кливленд (он женился, став хозяином Белого дома) имел, оказывается, внебрачного ребенка. Теперь уже Кливленда встречали на предвыборных митингах двустишием:

Ма! Ма! Где мой па? — Пошел в Белый дом, ха-ха-ха!

Кливленд ответил на нападки противников, как казалось ему самому, благородным жестом: обещал опекать дитя адюльтера независимо от того, подтвердится его отцовство или нет. Злые языки использовали ответ как повод для нескончаемых острот и издевок. Что касается избирателей, то они сочли грешки Кливленда меньшим злом по сравнению с мошенни­чеством Блейна.

Опыт Блейна воочию убедил политиков, какими нежелательными по­следствиями чревато выдвижение кандидатом в президенты искушенного»

7 Hofstadter R. The American Political Tradition and the Men Who Made It. N. Y., 1948, p. 169.

30 I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

партийного и государственного деятеля. Блейн, впрочем, был не прави­лом, а исключением среди кандидатов в президенты последней четверти XIX в. Обе партии предпочитали делать ставку на людей, визитной кар­точкой которых была политическая безвестность, так называемых «тем­ных лошадок». Все президенты республиканцев, за исключением Мак-кинли, были «темными лошадками». На съездах партии их кандидатуры рассматривались лишь в момент, когда выяснялось, что никто из видных политических фигур в партии в силу фракционных распрей не мог со­брать необходимых ²/з голосов делегатов. Тогда, стремясь достичь ком­промисса, политические боссы начинали подыскивать приемлемую фигу­ру среди «темных лошадок».

В ходе закулисных обсуждений выбор падал на какого-либо малоиз­вестного политика. Так, на съезде республиканцев 1876 г. после первого тура голосования уверенно лидировали Блейн и Грант, но кандидатом в президенты, а потом и президентом США стал Хейс, «темная лошадка». В 1880 г. голоса на съезде республиканцев разделились после первого тура примерно поровну между Блейном, Дж. Грантом и Дж. Шерманом. Все они, однако, были лидерами соперничавших фракций в партии и не могли получить поддержки противоположной стороны, а вместе с ней и необходимых ²/з голосов. Так судьба вновь улыбнулась «темной лошад­ке» — Дж. Гарфилду, избранному в том же году президентом. В 1888 г. на съезде республиканцев после первого тура лидировал «вечный сена­тор» Дж. Шерман. Но ему так и не суждено было расстаться с этим титулом. Кандидатом в президенты был выдвинут Гаррисон, «темная ло­шадка», победивший и на президентских выборах ⁸.

Лидеры буржуазных партий видели в выдвижении кандидатом в президенты малоизвестного политика преимущество, которое уравновеши­вало шансы соперничавших фракций в борьбе за ключевые позиции в правительстве и определение его курса в случае, если «темная лошадка» станет президентом. Партийным боссам, кроме того, легче было обра­тить бесцветную личность в свою марионетку. Наконец, безвестного дея­теля во время президентских выборов можно было без труда представить в образе, который больше всего удовлетворял вкусам широких масс из­бирателей.

Во время выборов кандидатов в президенты стремились разреклами­ровать в первую очередь как воплощение честности, пуританского само­ограничения и прочих добродетелей. Легенда, сопровождавшая предвы­борную кампанию Хейса, гласила о том, что он не курил, не пил, сле­довал диете, обладал в силу этого отменным здоровьем (республиканская пропаганда не забывала, впрочем, упоминать о боевых ранах кандидата, бывшего, подобно всем другим выдвиженцам партии, ветераном граждан­ской войны).

Другой республиканский кандидат, Гарфилд, воплощал, согласно про­паганде, столь дорогой американцам образ человека, «сделавшего самого себя»: он родился в бедной хижине на западной границе, был погонщи­ком мулов и благодаря усердию и другим достоинствам сумел в конце концов выйти на дорогу, ведущую в Белый дом. Голосование за этого кандидата для миллионов американцев являлось своего рода компенса-

8 Josephson M. Op. cit., p. 215—282; Morgan H. W. From Hayes to McKinlev. National Party Politics, 1877—1896. N. Y., 1969, p. 297.

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС