Художник и русская земля в творчестве И.А. Гончарова

Власть русской земли над художником стала главной темой в романе И.А.Гончарова“Обрыв”(1869). Авторский замысел романа возникает, когда писатель пришел к выводу, что не в силах дописать книгу “Обломов”, и отправился в путешествие по Волге. Внутренний конфликт, переживаемый писателем, и вызвал к жизни замысел романа “Обрыв”. Статьи Гончарова, рассказывающие об этом периоде его жизни, показывают, что он испытал мощное воздействие волжских мест («Лучше поздно, чем никогда»).

Темой романа “Обрыв” стала встреча художника и русской земли, роман отражает опыт продумывания этих сложных отношений. С этой точки зрения в романе два главных действующих лица – Райский и Обрыв. Это два равноправных начала, два участника конфликта, природа которого обусловлена проблемами творчества, его содержания и целей.

Петербургский художник Райский ощущает свою несостоятельность: он не может дописать ни одной картины, постоянно меняет творческую манеру, бросается от живописи к скульптуре, мучительно ищет и не находит адекватные своему художественному дару приемы. Не по сознательному решению, а по интуитивному побуждению он отправляется в глубокую провинцию, на Волгу, в свою родовую усадьбу. Райский видит причину неудач в отсутствии своей темы, в поисках которой он и устремляется вглубь России.

Райский долго находится в плену романтического мифа о том, что творчество оживляет девственная природа, любовь наивной девушки, простые и естественные взаимоотношения. Он искренне верит, что способен принести в этот милый, по-своему отрадный, но бездуховный мир, просвещающее начало.

Влюбленность в Веру и крушение самолюбивых надежд, страдание заставляют Райского признать: перед ним мир, над которым он не властен, который сложнее и больше его самого. Страдание заставляет Райского мучительно вглядываться в это почему-то непостижимое настоящее. Он ищет ответ на загадку этого мира и находит для нее имя – Обрыв, обозначающее одновременно определенную пространственно закрепленную точку, место (высокий берег оврага), и конфликтные, трудно постигаемые отношения человека с этим местом. Обрыв и есть то лицо, которое противостоит воле Райского, живет, не подчиняясь никому. Это антагонист Райского в образной системе романа.

Появление Обрыва в качестве второго участника конфликта сопровождается изменением монологической тональности повествования. “Голос” Райского постепенно стихает и начинает звучать как один из многих. Ведущим же становится некий безличный повествователь, “всеведущий автор” (слово Ф.М. Достоевского), который берет на себя роль говорящего от лица безгласного пространства. Обрыв в образной системе романа вырастает как самодовлеющая сущность, подчеркнуто противостоящая не только Райскому, но и воле других действующих лиц. Перед ним равно пасуют бабушка, Вера, Волохов, Тит Никоныч. У Обрыва есть многие атрибуты активного героя, он наделен биографией, своей историей. Обрыв – это имя безгласного “места”, и предание – та единственная форма, в которой оно и может рассказать о себе.

Обрыв, как главный герой романа И.А. Гончарова, наделен индивидуальностью, которая проявляется в его внутренне конфликтном характере. У Обрыва есть своя душа, жизнь которой мотивирована психологически глубоко. Обрыв – это манящая и угрожающая глубина, бездна, и одновременно – граница между самоуверенностью и отчаянием, надеждой и ее утратой, ожиданием счастья и самоубийством. Именно Обрыв проявляет конфликт между берегом и пропастью, Раем (Райский) и преисподней, нравственным чувством устойчивости и укорененности и “цыганским началом”, этическим нигилизмом. Слово “цыган” возникает в романе в разном контексте и парадоксально сближает противостоящих друг другу героев. Цыган не только Волохов, который “живет в телеге”, ворует яблоки и носит чужое пальто. Бабушка называет “цыганом” Райского, потому что тот безмятежно расстается с родовой библиотекой, смеясь готов отдать даже свое родовое гнездо.

Можно заметить, что образ усадьбы в романе И.А.Гончарова имеет амбивалентную природу. С одной стороны, «гнездо» бабушки предстает в романе как место идиллическое, райское место, своего рода Эдем: «Какой Эдем распахнулся ему (Райскому) в этом уголке, откуда его увезли в детстве». Чудесна природа, окружающая имение: «Каждое окно в доме было рамой своей особенной картины… С одной стороны Волга с крутыми берегами и Заволжьем; с другой – широкие поля, обработанные пустые овраги, и все это замыкалось далью синевших гор». И в этом смысле Малиновка – сказочная страна, заповедное место для Райского.

Дворянский дом сохраняет предания старины, его библиотека, галерея старинных портретов, парковые аллеи влекут к себе, «усадебные» девушки прелестны, мечтательны и начитанны. Усадьба видится местом уединения и «тихого счастья». В имении «все поет и радуется» в «новом, полном жизни, уютном домике», а истинно романтическим местом выступает «старый, полинявший, частью с обвалившейся штукатуркой дом”. Именно здесь Райский встречает свою любовь, переживает романтическое приключение, пытаясь разгадать тайну Веры. Это место – истинный уголок, подлинное «гнездышко», ибо «здесь сама природа уготовила… теплый угол симпатии и счастья».

Важнейшие пространственные метафоры в романе Гончарова – «уголок» (или угол), «гнездо», «берег», «обрыв». Каждая из них имеет свое семантическое поле и в то же время вступает в сложные, а иногда и конфликтные отношения с другими. Так, своеобразным «берегом» для Райского и Веры становится не только усадьба, «дворянское гнездо», но и бабушка Бережкова. Тем более что ее фамилия корневым основанием связана со значением слов «берег» и «бережок». «Берег» в значении: «суша, земля, материк».

Татьяна Марковна истинный «берег» для всей своей семьи, в том числе и для «бродяги» Райского. В ее образе олицетворены русские традиции, устои жизни: «Она была в меру строга, в меру снисходительна, человеколюбива», «она говорит языком преданий... затверженные правила”. Вера в Бога позволяет Татьяне Марковне найти “точку опоры в жизни”, ее мерило: “Бог и судьба”.

Сам Райский разглядит «в бабушке образ консервативной Руси». Мораль Бабушки это и есть русский берег, Россия как истинный материк, в отличие от обрыва. Преемником «правды бабушки» становится у Гончарова Тушин. Герой по поводу своих принципов высказывается вполне определенно: «Колебать бабушкину мораль я не нахожу нужным потому, что разделяю эту мораль». Не случайно о нем в романе говорится, что “сила” Тушина – “общечеловеческая сила”, сила устоев (берега).

Но и бабушка в молодости проходит испытание «обрывом» («обвалом, крутью, пределом земли и пропасти»). К «обрыву», замечает Гончаров, всегда манит человека: “Эта дичь леса манила к себе, в таинственную темноту, к обрыву”. За бабушкой Бережковой видится Россия. Как сказано в романе, обе бабушки – «и Татьяна Марковна, и старое русское общество оплакали “свой старый грех”, разрушивший счастье покоя, тишины и дремоты, – грех недостатка прозорливости... Они поняли, наконец, что жизнь не стоит, а вечно движется!».

Пройдя испытание обрывом, бабушка обретает новый опыт: теперь в ней «пробивается живая струя собственных идей, взглядов и понятий”. В Обрыве метафоризируется историческое время середины ХIХ века, конфликт устоев и уничтожающего их нигилизма. Обрыв в романе – это и берег, и пропасть, как берег – и твердь материка, и обрыв (стена берега).

Обрыв, как феномен русской земли, наделен властью проверять и испытывать. Он неудержимо влечет к себе человека в момент нравственных испытаний, душевного кризиса. Осознав незримую власть Обрыва над разными людьми, Райский начинает чувствовать, что его судьба зависит от этой земли. Обрыв дает опыт переживания провинции и обретения себя человеку. Художник Райский должен выдержать испытание и научиться видеть по-другому. В его переживании места наружу выходит «я» – другой, о котором «я» до этого переживания ничего не знал. Испытание землей позволяет жить ею впервые, переживать место – это значит быть всегда другим, изменяться и становиться. Только так и можно встретиться с самим собой.

Райский сумел понять, что существует то, что неизмеримо больше и выше его художественных амбиций, то, над чем он не властен, но что властвует над ним, Это “земля” и “Россия”: “И везде среди этой горячей артистической жизни, он... не врастал в чужую почву, все чувствовал себя гостем и пришельцем там... Его тянуло назад, домой. За ним... стояла и ... влекла его к себе... исполинская фигура... – Россия”. Только познав связь художника и его земли, Райский смог, наконец, создать законченное произведение. Это роман “Обрыв” – исповедь художника, который рассказывает об этой оборванной и восстановленной связи.

В шестидесятые годы многое менялось в общественной жизни. Известные события, давно ставшие “историческими”, представляли насущный интерес: крестьянская реформа, процесс над Нечаевым, “нигилизм”. Судьба России была важнейшей темой, которой отвечали публицистические формы писательского слова, способные идеологически насытить художественный текст.

Но публицистичное, “прямое” слово не могло в полной мере передать объемное и противоречивое содержание образа России, то множество смыслов, что сопровождает каждое событие и социальное явление в его исторической перспективе, когда “событие” освобождается от сиюминутной злободневности и связывает прошлое и будущее. В шестидесятые годы в русском романе по-новому актуализируется давно знакомый художественный образ “провинции”, символизирующий историческую судьбу России, ее национальное своеобразие.

В русской литературе “провинция” есть “место”, где писатель по-настоящему связан со своей “землей”, где ощутимы его кровные, “органические” связи с ней. Об этой связи в 1863 году размышлял Ф.М.Достоевский во время поездки по Германии: “Неужели ж и в самом деле есть какое-то химическое соединение человеческого духа с родной землей, что оторваться от нее ни за что нельзя, и хоть и оторвешься, но все-таки назад воротишься”.

Резюме

Глава посвящена образу русской земли, в различных ипостасях представленному русской классикой. Прослеживается, как в литературе ХIХ века раскрывается драматизм связи русского писателя и его земли(Н.Гоголь, П.Чаадаев, Ф.Достоевский и другие). Особое внимание уделяется статье Н.Гоголя «Мысли о географии».

Русская земля раскрывается в литературе и как образ географический, образ конкретного места на карте России.

«География» России открывается у Салтыкова-Щедрина «подлинным центром России… способным к творческим преобразованиям» («Письма из провинции»); «простором», «кругозором», «горизонтом», «широтой», «перспективой» русской земли у Гоголя («Заметки о географии», «Выбранные места из переписки с друзьями»). Подлинными феноменами русской земли явятся Оренбургская губерния С.Аксакова («Семейная хроника», «Детские годы Багрова-внука»), дворянское гнездо И.Тургенева («Дворянское гнездо»), Дом (в конфликте своего – чужого) Н.Лескова («Некуда»), «Обрыв» в романе о художнике И.Гончарова («Обрыв») и др. Писатель сам становится «голосом» русской земли, проговаривая ее в «слове».

При работе над главой следует уяснить открывающийся в русской классике процесс мифологизации и демифологизации места.

Вопросы

1. Укажите основные положения статьи Н.В.Гоголя «Мысли о географии» по поводу «отношений литературы и географии».

2. Откуда идет традиция изображения русской земли в литературе (назовите первые произведения)?

3. Кто из русских писателей и в каких произведениях актуализирует образ русской земли?

4. Как проявляет себя власть места над художником в интерпретации П.Чаадаева, И.Коневского, Ф.Достоевского и других?

5. Раскройте значение понятия «мифологизация места».

6. Что такое географическое место как герой литературного произведения?

7. Укажите способы воплощения феномена русской земли в произведениях И.Тургенева, Н.Лескова, И.Гончарова и других авторов (на выбор).