Поэтика романтического произведения

Автор

Исходный и наиболее принципиальный момент в поэтологии романтизма – новое представление об авторе. Романтизм стал эпохой слома традиционной эстетики, сложившейся на протяжении так называемой мифориторической культуры – этим определением обозначают все предшествующие этапы историко-литературного процесса, начиная от античности и по ХУ111 век включительно, когда в авторе видели выразителя общих ценностей, общезначимых «топосов» культуры. Цель творчества не предполагала новизны произведения в нашем, современном понимании: художник и поэт обязан был следовать принятым правилам и нормам искусства; в связи с этим искусство предшествующих эпох называют нормативным. Сюжеты, метафоры, эпитеты, художественные образы в целом поэт не имел права выдумывать сам – это свидетельствовало бы об отсутствии у него и таланта, и мастерства.

Конечно, произведения искусства, и литературы в том числе, создавались великими, гениальными людьми и обладали, без сомнения, замечательной творческой новизной – Шекспир, Сервантес, Расин, Мольер и многие другие прославленные писатели прошлого написали настоящие шедевры, сохраняющие и сегодня свое непреходящее значение. Но при этом они работали с уже «готовым» материалом – с общеизвестными мифологическими и историческими сюжетами; с жанрами, канон которых сложился еще во времена античности (трагедия, комедия, идиллия, элегия, эпиграмма и т.д.); с общепринятой системой художественных средств, и поэтому века мифориторической культуры (У век до н.э. – ХVIII в. н.э.) получили общее обозначение эпохи готового слова (данное определение ввел в научный оборот еще в конце ХIХ века акад. А.Н. Веселовский, создатель истории литературы как науки).

Данное положение дел начинает меняться по существу именно в эпоху романтизма, когда новое представление о человеческой личности вызывает к жизни и новый взгляд на личность творческую. Зарождается и постепенно утверждается на уровне ключевой константы художественного мышления идея, согласно которой автор – самовластный творец своего произведения (по определению литературоведа А.В. Михайлова). Таким образом, становится возможным оформление и новизны произведения в том смысле, в каком это понимаем сегодня и мы – «воображение» как главная черта поэта и писателя обусловливает уже безграничную свободу его фантазии, или, по словам самих романтиков, – «вольного вымысла». Не следование образцам – «готовым словам» культуры, ее «топосам» (топос с греч. яз. – «общее место»), а сочинительство, выдумка, стремление выразить сугубо индивидуальный, неповторимый творческий мир задают теперь стратегию литературного творчества.

Замечательный немецкий новеллист и драматург Генрих фон Клейст, размышляя о необходимости уходить от законов прежней, устаревшей эстетики, выразил эту новую установку художественного сознания в «Письме молодого поэта молодому художнику»:

Нам, поэтам, непонятно, как это вы, дорогие художники, чье искусство есть нечто воистину бесконечное, решаетесь проводить целые годы в таком занятии, как копирование произведений ваших великих мастеров. Учителя, у которых вы учитесь, не допускают, говорите вы, чтобы вы до поры до времени переносили свои фантазии на холст; но будь мы, поэты, на вашем месте, мы, я думаю, предпочли бы подставлять спину бесконечным ударам, чем подчиняться этому жестокому запрету. Сила воображения взыграла бы у нас в груди самым неодолимым образом, и, едва лишь узнав, что писать надобно волосяным, а не деревянным концом кисти, мы, вопреки своим бесчеловечным учителям, тотчас бы заперлись тайком ночью, чтобы испытать себя в вымысле, этой игре блаженных. В тех случаях, когда у ваших молодых есть фантазия, она, нам кажется, будет неумолимо и непоправимо загублена бесконечным верноподданничеством, на которое вы обрекаете себя копированием в картинных галереях и залах…

От мастерства копирования следует как можно скорее отказаться ради самого искусства, существенная часть которого есть сочинительство по собственным законам.Ведь задача, ей-богу, состоит не в том, чтобы быть кем-то другим, а в том, чтобы вы были самими собой, чтобы вы линиями и красками показали самих себя, свое особенноеи сокровенное!

Как же вы можете презирать себя до такой степени, что соглашаетесь, чтобы вас как бы и вовсе на свете не было? Ведь существование великолепных талантов, которыми вы восхищаетесь, не только не уничтожает вас, а, напротив, должно прежде всего пробудить в вас истинное желание, придать вам веселую и смелую силу стать такими же, но на свой собственный лад. Вы мните, что должны пройти через своего учителя Рафаэля, Корреджо или кого еще вы там взяли за образец; а ведь вы могли бы совсем отвернуться от него, стать к нему спиной и в диаметрально противоположной стороне обнаружить и одолеть вершину искусства, к которой стремитесь (1810 г., пер. С. Апта).

Знаменитый французский писатель и поэт Виктор Гюго, автор такой известной и сегодня книги, как «Собор Парижской Богоматери», высказал новое творческое самосознание в небольшом лирическом стихотворении:

Порой, когда все спит, я в тихом созерцанье

Под синим куполом, струящим звезд мерцанье,

Сижу и слушаю неясный шум ночной…

Часы летят, меня крылами задевая,

А я, забыв о них, смотрю, как цепь живая

Созвездий и планет кружится надо мной;

За пляской дальних солнц слежу, слежу глазами,

И верю: для меня горит лучей их пламя,

Их тайный смысл понять мне одному дано.

О, пусть я только тень в унылой жизни бренной,

Но в этот дивный миг я – властелин вселенной

И в небе для меня сиянье зажжено! (1829 г., пер. И. Шафаренко)

Исходя из данного, смыслообразующего начала поэтики романтического искусства, кратко охарактеризуем те особенности художественной структуры литературного произведения, которые постепенно приобрели характер общезначимых для разных национальных литератур в эпоху романтизма. Безусловно, в каждой из национальных литературных традиций были свои субстанциальные отличия, которые читатель ощущает при чтении тех или иных авторов; однако для нас сейчас, в силу задач настоящего учебного пособия, на первый план выходят общезначимые поэтологические моменты.

Герой

Соответственно вышесказанному, герой писателей-романтиков выражает идеал беспредельной свободы, как внутренней, так и внешней; он безгранично верит в себя, в право своей личности на самоутверждение. Он как будто бросает вызов всему миру – и потому часто это герой одинокий, противостоящий окружению («толпе»), герой-индивидуалист. Целый ряд персонажей такого типа создал великий английский поэт Джордж Гордон Байрон (в литературоведении утвердилось понятие «байронический герой»). Таков, например, Конрад из поэмы «Корсар», – предводитель пиратов. Поэма открывается их песней, в которой прославляется свобода: