25 страница

А теперь я поставлю второй вопрос. Почему цветные народы Азии и Африки полны недоверия к нашим планам в делах международного значения. На данный вопрос имеется много ответов. Попытаюсь их обобщить. Некоторые ответы неправильны. Некоторые — нелогичны. На некоторых сказывается влияние коварной русской пропаганды. Но некоторые правильны. Главное, они отражают мнение заурядного среднего человека цветной расы и потому весьма знаменательны.

Рядовой обитатель Азии или Африки никак не может понять, почему белая Америка сочла возможным бросить атомную бомбу на желтую Хиросиму и не сбросила такую же бомбу на белый Берлин. Этого он не поймет и не забудет.

Небелый не может постигнуть, почему после каждого кровопролитного истребления местного населения английскими, французскими и голландскими войсками он видит людей, одетых в американскую военную форму, с ружьями американского образца и перевозимых на американских грузовиках и самолетах. Правильно или ошибочно, но в его сознании представление о нас связано с мыслью об увековечении колониализма на Востоке. В XIX столетии и первой половине XX европейцы могли еще насаждать правопорядок среди полудикого населения Азии. Но прошло то время. Люди снялись с лагеря, и население земного шара в походе. Не может больше небелый человек стоять в стороне и смотреть, как богатства его родины расхищаются алчными иностранцами. Неумолимой силой обстоятельств мы поставлены в положение, когда с представлением о нас неизбежно связана мысль о жестокой программе эксплуатации и по­рабощения.

Далее, у цветных народов зреет глубокое подозрение, что наш непосредственный интерес к Востоку вытекает не из чистых побуждений, что интерес к ним коренится не в благородном стремлении освободить их, а в нашем желании иметь союзников в борьбе с Россией. С чисто восточным презрением они отвергают возможность стать объектом ребяческой, на их взгляд, пропаганды. Они говорят, что мы недооцениваем силу их интеллекта. Что нам кажется закономерным, им представляется полным противоречий и даже верным признаком слабости. Они не могут понять, почему мы заключаем в объятия Тито и в то же самое время предаем анафеме покойного Сталина и коммунизм его образца. Они не могут солидаризироваться с нами в осуждении применения вето, поскольку они знают, что право вето включено в Устав ООН по нашему настоянию. Они не видят ничего, «роме лицемерия, в нашей позиции друзей чело­вечества, если мы у себя дома не позволяем известным меньшинствам есть в открытых для всех ресторанах, пользоваться общественным транспортом, спать в отелях, посещать американские театры и даже молиться в американских церквах. Так обстоит дело.

А теперь мой последний вопрос. Что мы можем сделать, чтобы вернуть к себе уважение и расположение цветной части человечества? Что сказать на это? Признаться, если бы у меня был готовый ответ, я не был бы здесь сегодня. Нашу задачу гораздо проще изложить, чем решить. Мы должны быть на равной высоте с Россией в умении оказывать влияние на революции, которые выходят из нашей власти. Как это сделать? Я не прошу извинений за то, что предлагаю в качестве решения совершенно практический, реальный план, который начертан в поэме, частично высеченной на постаменте статуи у входа в Нью-Йоркскую гавань. Позволю себе перефразировать несколько стихов из этой поэмы, звучащих как формула плана, предлагаемого мною сегодня в качестве ответа, американского ответа на коварное вероломство России на Востоке и в Африке:

«Вы во вселенной, кто утомился,

Вы, погрязшие в бедности, Вы, в непрерывном

смятении

Ищущие, где бы свободно вздохнуть,

Слушайте, вы, несчастные беженцы,

Без приюта и крова, гонимые шквалом, —

Мы спешим к вам. не как медный гигант,

А как мать на чужбине».

...Мы опешим к вам на помощь —

Без лукавства, без тайной мысли,

С мощно бьющимся сердцем и с чистой душой...

Едино все человечество, и мы с ним едины.

Мы пойдем впереди, если сможем. Мы будем

следовать и за вами, как братья...

Поднимем же выше наш факел

И вместе пойдем мы навстречу

Новому дню...

Цветной человек — не предмет торговой сделки.

Безвозвратно ушло время, когда целые народы можно было заковать в цепи. Чем скорее мы признаем это, тем скорее обретем надежду на сдвиг в мировом общественном мнении в пользу нас и нашего дела.

Д. РЕЧЬ, ПРИЗЫВАЮЩАЯ К ДЕЙСТВИЮ

Поход «Кукурузной команды» — Карол Джин Росс.

(Карол Д. Росс заняла третье место в соревнованиях женской группы на конкурсе Междуштатной ассоциации ораторов 1950 г. Конкурс был организован в Северо-Западном университете. Карол Д. Росс обучалась в Вустерском колледже, Вустер, штат Огайо.)

Время—1902 год. Место—Колумбус, штат Огайо. В ту пору Колумбус был не очень крупным городом. Он занимал не больше трети своей нынешней территории. Всего прошло два года с начала нового столетия, но люди уже перенеслись в новую эру —эру машин. Еще год — и братья Райт бросили вызов закону тяготения, отправившись в полет на аппарате тяжелее воздуха. Все чаще и чаще пугались лошади при виде странных изобретений, именуемых автомобилями. Народ в штате Огайо понял, что наступил век расцвета. Он стал при­сматриваться к новым явлениям, какие могли бы оказать решающее влияние на жизнь штата. Если бы мы заглянули в заседание местного законодательного органа, нам стало бы ясно, что начался такой процесс. Но население Огайо должно было пожалеть об этих факторах, оказавших длительное влияние. Дело в том, что некто Чарльз Реннелс протаскивал мероприятие, направленное к пересмотру пропорционального представительства штата и означавшее, что представители в палату будут направляться от округов в количестве по крайней мере одного депутата от округа.

Впрочем, за данным законопроектом стоял фактически другой человек. Настоящим вдохновителем выдвинутого предложения был Марк Ханна — прирожденный политикан и гениальный организатор. Он устроил Мак-Кинли президентом и таким образом обеспечил себе место в сенате. Срок его полномочий истек, а со смертью Мак-Кинли оставался единственный верный способ быть переизбранным — следовало взять под контроль законодательный орган штата. Пересмотр вопроса о пропорциональном представительстве давал такую возможность, и Марк Ханна был переизбран. По иронии судьбы, спустя несколько месяцев он умер, а штат до сих пор находится под властью замыслов честолюбца, действовавшего только во имя своих личных интересов.

Со времен Ханна население в городских районах возросло, в сельских — уменьшилось, и все же сделано очень немного, чтобы организовать представительство штата пропорционально количеству населения. В законодательном органе Огайо верх взял деревенский блок, который в течение ряда поколений душил прогресс в штате. Этот блок известен под названием «Кукурузной команды», а о самом правительстве штата нередко отзываются, как о «телеге, запряженной волами».

Подобная проблема стоит не перед одним штатом Огайо. Другие штаты — среди них Иллинойс — также встретились и встречаются с необходимостью если не

приступить к действиям, то обдумать возникшее положение. Я взяла Огайо только в виде примера, поскольку это мой родной и, кроме того, наиболее типичный штат.

Случайному наблюдателю влияние деревенского блока не бросится в глаза. Но если внимательно присмотреться, становится ясно, что каждое законодательное мероприятие направлено к выгоде фермера. Когда горожанин подъезжает к заправочной станции и наполняет бак горючим, он платит введенный штатом налог в четыре цента на галлон бензина. Фермер, имеющий у себя насос, покупает запасы горючего и налога не платит, поскольку на горючее в сельском хозяйстве налог не введен.

Другой пример из той же области — трехпроцентный налог на покупки. Большинство населения в Огайо платит его при покупке любого предмета домашнего обихода, одежды, канцелярских принадлежностей — словом, всего, в чем ежедневно возникает потребность. Но если бы мы походили по магазинам вместе с фермером, то узнали бы, что на удобрители налога нет. А как обстоит дело с подойниками? Никакого налога. Хорошо, но, может быть, облагается налогом покупка трактора? Ничего подобного...

Не только самое налогообложение, но и распределение собранных и сосредоточенных в казначействе штата средств служит интересам фермера. Когда-то был принят закон об оказании денежной помощи нуждающимся в средствах школам. Однако ни одна городская школа не получила денег, хотя многие были близки к тому, чтобы закрыть двери...

Ежегодно города направляют правительству штата ходатайства о предоставлении кредита на нужды своих управлений и так же регулярно делегатов отсылают домой ни с чем, если не считать обещаний еще более поднять налоги. Это означает, что население, проживающее в таких городах, как Торонто, Янгстаун, Спрингфильд, Уоррен и с недавних пор Колумбус, ожидают еще большие налоговые тяготы, потому что взамен средств, которые нормально поступали бы от штата, стали бы вводить местный городской подоходный налог. Возможно, с подобным положением вещей следовало бы и примириться, если бы он соответствовал желаниям большинства населения. Но мы знаем, что один депутат из округа Винтон представляет интересы 11000 человек, в то время как из семнадцати депутатов округа Куйахога (административный центр — Кливленд) каждый представляет 71 000 человек. Значит, один избирательный голос в Винтоне в 7 раз сильнее избирательного голоса в Куйахога. Конечно, это неравное представительство. Это не правление посредством народа. Мы осуждаем власть меньшинства в других странах. Мы гордимся, что наше национальное пра­вительство подчиняется народу, а население Огайо ничего не делает в связи с тем, что его штат находится под властью меньшинства, равного одной трети его населения.

Семьдесят, в основном деревенских округов, столь малых, что их жители составляют только одну треть населения штата, имеют семьдесят представителей в палате депутатов. Семидесяти более чем достаточно, чтобы взять под контроль деятельность палаты. По­звольте еще раз повторить — семьдесят в основном деревенских округов, столь малых, что их жители составляют только одну треть населения штата, имеют более чем достаточно представителей, чтобы контролировать деятельность палаты. Другие восемнадцать округов, с двумя третями населения штата, имеют только шестьдесят пять представителей. Таким образом, у нас в действительности два сената, и мы знаем, что ни в той, ни в другой палате округа не представлены пропорционально количеству населения.

Каким же образом города, большинство которых находится в последних восемнадцати округах, могут принять участие в управлении штатом? Как они могут защититься от деревенского блока? Когда же, наконец, мы сможем назвать Огайо современным и передовым штатом?

С 1902 года его население увеличилось почти до семи миллионов, и по количеству жителей Огайо среди других штатов занимает четвертое место. Штат достиг экономического процветания и по развитию промышленности стоит на третьем месте. Но все еще «Кукурузная команда» во главе руководства, и все еще жизнью штата управляет одна треть населения.

Время от времени на протяжении прошлых лет предпринимались шаги к исправлению создавшегося положения. Однако каждый раз что-нибудь происходило: либо петиция не доходила до палаты, либо сам народ не обнаруживал заинтересованности в проведении мероприятия. В наши дни мыслящие люди снова чувствуют прилив раздражения от существующего неравенства в представительстве. Снова народ жаждет действий.

У вас возникает вопрос: «Что делать? Не забаллотирует же деревенский блок сам себя». Возьмем для примера вопрос о подцвеченном олеомаргарине. В законодательном органе вопрос провалился вследствие стараний деревенского блока, но в конце концов его передали на решение народа путем референдума. Когда в ноябре был проведен поголовный опрос, законопроект прошел подавляющим большинством голосов.

Данный пример подтверждает два положения. Во-первых, законодательный орган не отражает воли большинства населения. Во-вторых, если народ серьезно возьмется за дело, он заставит прислушаться к своему голосу и сумеет провести закон.

Проблема не представляется неразрешимой. Есть много практически возможных решений. Одно, о котором я хотела бы напомнить вам, заключается в перераспределении представительства от штата, при котором существовало бы равенство и от каждых 50 000 че­ловек населения было по одному представителю. Это значит, что в палате было бы то же количество представителей от нас, какое существует и ныне, но на основе более равномерного распределения. Следовательно, округ Куйахога имел бы двадцать четыре предста­вителя вместо семнадцати, которых он имеет в настоящее время. Это значит, что каждый округ с населением в 50 000 человек и более будет иметь по крайней мере одного представителя. Это значит, что маленькие округа сгруппируются в районы, в которых число предста­вителей будет в соответствии с общим количеством их населения. Пример — округа Хольмс, Нокс, Кошектон. Ни в одном из них населения недостаточно, чтобы иметь одного представителя, а объединившись, они могут иметь двух.

И мы в Огайо и вы в Иллинойсе не должны сидеть сложа руки и ждать, пока нам преподнесут нужный закон. Есть много способов помочь изданию необходимого закона. Это как раз такой вопрос, в котором общественное мнение определяет успех или провал. Мы мо­жем на небольших собраниях обсудить его и возможные способы его решения. Мы должны быть готовы разумно голосовать, когда настанет время. В подобном случае не заслужишь упрека в идеализме, если скажешь, что общественное мнение может исправить зло. Как мы видели на примере закона о подцвеченном олеомаргарине, это вполне возможно.

Все, кто гордится своим Огайо, его историей, его традициями, не растеряются и в наши дни. Огайо—незаурядный штат. Он послал в Белый дом восемь президентов. Это богатый штат. Огайо должен показать, что народ может и должен иметь право голоса в своем пра­вительстве.

«Кукурузная команда» еще в походе. Во главе ее призрак Марка Ханна. Надменная улыбка искажает черты его лица. Он горд, что столько лет распоряжался судьбой штата. Команда ведет наступление, и с каждым новым переходом, с каждым новым проведенным законом силы ее растут. До тех пор пока не будет оказано сопротивление ее наступательному шествию, народ в Огайо будет находиться под властью меньшинства, будет платить ему дань. Большинство должно подняться и показать, что нельзя попирать его права. Оно должно утвердить свое право на участие в управлении штатом и шествовать рука об руку с «Кукурузной командой» вперед, как движется вперед наш штат Огайо.