Религиозно-нравственная философия права в России. В. С. Соловьев. Е. Н. Трубецкой

В России в конце XIX — начале XX в. существовало немало философски-религиозно настроенных мыслителей, затрагивавших вопросы права с позиций справедливости, в связи с религиозными заповедями, идеями нравственного совершенствования.

Видный философ права Владимир Сергеевич Соловьев (1853— 1900), доцент философского факультета Московского университета по кафедре философии, некоторое время читал лекции в Петер­ бургском университете. В 1900 г. он был избран почетным академи­ ком Академии наук по разряду изящной словесности отделения русского языка и словесности. В 1891 г. Соловьев был приглашен возглавить отдел философии в Большом Энциклопедическом Сло­ варе Брокгауза и Ефрона, написал более 130 статей (например, статьи о Канте, Гегеле, Конте). Он внес большой вклад в обоснова­ ние нравственного содержания права. К числу главных работ Соло­ вьева относятся "Кризис западной философии (против позитивис­ тов)" (1874 г.), "Критика отвлеченных начал", "Оправдание добра. Нравственная философия".

Учение о праве Соловьева основывается на изучении и сопос­ тавлении им природы права и морали. Согласно его взглядам нрав-

Гл. 23. Либеральная идеология в России в конце XIX — нач. XX в. 481

ственное требование по своему содержанию неограниченно и всегда стремится к построению идеала. Право, наоборот, носит условный характер и предполагает ограничение — в юридической области важны поступок и его результат. Нравственный закон, предписы­ вая должное поведение, обращен только к внутренней стороне воли индивида, а юридический закон рассматривает внешнее проявле­ ние воли — имущество, действие, результат действия и т.- д.

Коль скоро в правовой области важна реализация правовых норм для гарантированности каких-либо благ, например, безопас­ ности лиц в обществе, осуществления прав личности, то юридичес­ кий закон непременно должен содержать в себе прямое либо кос­ венное принуждение. Право, замечал Соловьев, это "принудитель­ ное требование реализации определенного минимального добра или порядка, не допускающего известных проявлений зла". Задача пра­ ва, по его мнению, заключается не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царствие Божие, а в том, чтобы он до времени не превратился в ад.

Соловьев был приверженцем концепции "возрожденного" ес­ тественного права. Сущностью права Соловьев признавал "истори­ чески-подвижное определение необходимого принудительного рав­ новесия двух нравственных интересов — личной свободы и общего блага", где право — область внешняя, а интерес личности — об­ ласть частная. "Общее благо" должно общим пределом ограничи­ вать частные интересы, но оно не может их упразднять. Поэтому он выступал против смертной казни и пожизненного заключения, ко­ торые, по его мнению, противоречат существу права.

Соловьев в своем учении различал понятие сущности права (идею права) и позитивное право (закон). Закон — это "определен­ ное в данных обстоятельствах места и времени ограничение личной свободы требованиями общего блага", к признакам которого он от­ носил: 1) публичность; 2) конкретность; 3) реальную применимость. Право должно быть обеспечено, следовательно, необходимо иметь достаточно силы для реализации правовых норм, рассуждал Соло­ вьев. Такой силой он признавал государственную власть, содер­ жание которой определяется деятельностью законодательной вла­ сти — власти издавать обязательные для всех законы, судебной властью — властью судить в соответствии с этими общими закона­ ми о частных делах, исполнительной властью — властью принуж­

дать всех и каждого к исполнению законов.

Соловьев выступал против принципа разделения властей как "системы сдержек и противовесов". По мнению Соловьева, власть является единым началом полновластия; судебная власть подчиня­ ется законодательной, а исполнительная — "заведует принуди­ тельным исполнением законов и судебных решений" и потому про- изводна от первых двух.

482 История политических и правовых учений

Только в государстве право способно реально осуществляться и быть гарантированным. Поэтому Соловьев называл государство "воп­ лощенным правом". Вместе с тем он не разделял концепции право­ вого государства, считая что граница деятельности государства лежит не в индивидуальной свободе, а в "равномерном и всеобщем характере ограничения".

Соловьев выступал с обоснованием позитивных функций госу­ дарства. Каждое государство имеет целью охрану основ своего об­ щежития, а христианское государство, за которое ратовал Соловьев, стремится еще улучшить условия существования человека в этом обществе. Прогресс государства, по его замечанию, состоит в том, чтобы "как можно меньше стеснять внутренний нравственный мир человека и как можно вернее и шире обеспечивать внешние усло­ вия для достойного существования и совершенствования людей".

Одним из первых в России Соловьев выдвинул требование о праве каждого человека на достойное существование. Отрицая ма­ териальное уравнивание всех людей, Соловьев считал, что государ­ ство, тем не менее, должно взять на себя заботу об обеспечении экономически слабых лиц. Кроме нравственной цели поддержания достойного существования человека Соловьев видел в этом требова­ нии условие существования всего общества и государства. "Право­ вое принуждение не принуждает никого быть добродетельным. Его задача — препятствовать злому человеку стать злодеем (опасным для общества) только в интересе общего блага", — писал ученый.

Являясь сторонником проведения реформ в России, наделения граждан различными правами и свободами, Соловьев предлагал идею государства как "нравственно-органическую солидарность между простым народом и образованным классом". Всю ответствен­ ность за ненадлежащее проведение государственных реформ он возлагал не только на правительство, но и на интеллигенцию, кото­ рая, по его убеждению, недостаточно отстаивала в России идеи права и правового государства.

В начале своего творческого пути Соловьев разделял идеи сла­ вянофилов о путях развития России, однако вскоре он выступил с их критикой. Славянофилы не признавали позитивного значения права и государства для русского народа. Соловьев стремился до­ казать, что нравственные свободы, к которым призывали славяно­ филы, без должных гарантий со стороны права и государства оста­ нутся фикцией.

Кроме того, Соловьев отрицательно относился к проповеди Л. Н. Толстым "непротивления злу", отрицавшей все правовые ус­ тановления. Толстой настаивал на решении социальных вопросов с помощью только личного подвига человека вне правовой организа­ ции общества, его реформ, принудительных законов.

Гл. 23. Либеральная идеология в России в конце XIX — нач. XX в. 483

По мнению Соловьева, безопасность как одного человека, так и целого общества не может охраняться одним нравственным зако­ ном, который окажется недейственным для людей с преобладаю­ щими противообщественными настроениями. Для согласия всех ин­ тересов, считал он, как раз и необходимы юридический закон и государство.

Одной из наиболее сложных проблем философии права Соло­ вьев считал соотношение личности и общества, которые он рассмат­ ривал как два соотносительных логически и исторически понятия. Оспаривая идеи других сторонников нравственного идеализма, Со­ ловьев понимал природу общества и личности как единую нрав­ ственную. "Общество, — отмечал он, — есть дополненная, или рас­ ширенная личность, а личность — сжатое, или сосредоточенное общество". В обществе проявляются сознание и разум личности: людей объединяет вместе "общее предание", "общественное служе­ ние", "общий идеал".

Этим трем основным моментам лично-общественной жизни — религиозному, политическому, пророческому — в ходе историчес­ кого развития соответствуют, как замечал Соловьев, три последо­ вательно выступающие ступени человеческого сознания и формы общественного строя: 1) родовая, принадлежащая прошедшему, но сохраняемая в современных условиях в видоизмененной форме в семье; 2) национально-государственный строй, господствующий в настоящем, и 3) всемирное общение жизни как идеал будущего.

На всех этих этапах общество проявляется как нравственное восполнение или осуществление личности на данном историческом этапе своего развития. Причем высшая ступень всецело не отменя­ ет и не упраздняет низшую, а только, вбирая в свою сферу, видоизме­ няет ее, из самостоятельного целого делая подчиненною частью (например, родовой союз с возникновением государства становится его подчиненным элементом в виде семьи, в которой родственная связь не только не упраздняется, а, наоборот, углубляется; изменя­ ется лее лишь правовое значение — род перестает быть основанием независимой власти). Так Соловьев определял нравственные осно­ вы и личности, которая стремится к бесконечному совершенству, и целого общества, которое предоставляет человеку возможности са­ мореализации и саморазвития.

Значение философии права Соловьева в истории политико-пра­ вовых учений основывается на признании им идеального и соци­ ального характера права. По его убеждению, ценность права зак­ лючается в том:, что оно является не только нравственным ори­ ентиром, но и необходимым регулятором общественных отноше­ ний. Идеи права как минимума нравственности, ориентация го­ сударства на социальные реформы были восприняты многими

484 История политических и правовых учений

философами права XX в. — П. И. Новгородцевым, С. Л. Франком, Н. А. Бердяевым, С. Н. Булгаковым и др.

Евгений Николаевич Трубецкой (1863—1920) известен в истории отечественной политико-правовой мысли как философ-правовед, преподававший историю философии права, энциклопедию права в Ярославском Демидовском юридическом лицее, в Киевском, а с 1906 г. — Московском университетах. Он был одним из организа­ торов Психологического общества при Московском университете, Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьева, членом Государственного совета. Его перу принадлежит ряд работ по фи­ лософии, религии, истории. К основным трудам Трубецкого по фи­ лософии права относятся "История философии права", "Социальная утопия Платона", "Миросозерцание Вл. С. Соловьева", "Метафизи­ ческие предположения познания. Опыт преодоления Канта и кан­ тианства", "Энциклопедия права", вышедшая несколькими изда­ ниями.

Особенное внимание Трубецкого было направлено на исследова­ ние содержания права как свободы. Согласно его взглядам право — это "внешняя свобода, предоставленная и ограниченная нормой", или "совокупность норм, с одной стороны, предоставляющих, с дру­ гой стороны, ограничивающих внешнюю свободу лиц в их взаим­ ных отношениях".

Следуя Канту, Трубецкой считал, что право должно регулиро­ вать только внешнюю свободу людей и не может вторгаться в сфе­ ру морали. Именно с этих позиций он выступил с критикой поло­ жений В. Соловьева, согласно которым право понималось как мини­ мум нравственности. Трубецкой указывал на смешение требований права и нравственности как на неизбежный результат подобного правопонимания. Он отмечал, что существует много нейтральных по отношению к нравственности норм, даже безнравственных, ко­ торые, тем не менее, закреплены государством в качестве общеобя­ зательных для исполнения.

Трубецкой писал, что право и нравственность представляют собой две тесно взаимосвязанные области, которые можно сравнить "с двумя пересекающимися окружностями: у них есть, с одной стороны, общая сфера — сфера пересечения, в которой содержание их совпадает, и вместе с тем две отдельные области, в коих их требования частью не сходятся между собою, частью даже прямо противоречат друг другу".

Трубецкой выступил сторонником нового понимания естествен­ ного права — "возрожденного" естественного права. Право в целом, утверждал ученый, должно служить нравственности, однако для этого необходимо определить четкий критерий данной цели. Суще­ ствует ли вечный идеал добра, одинаковый для всех времен и наро-

Гл. 23. Либеральная идеология в России в конце XIX — нач. XX в. 485

дов, или понятие добра, — это всегда отражение только историчес­ ких условий, как полагала историческая школа права? Осуждая сторонников нравственного идеализма, видевших в нравственности только кодекс неизменных требований должного, Трубецкой пред­ лагал соединить идеи исторической школы права (право — продукт истории) с требованием представителей естественного права о нрав­ ственных ориентирах права. Содержание идеи добра с течением времени менялось, кроме того, оно неодинаково для разных наро­ дов, но сам закон, требующий поступать нравственно, признается всеобщим, т. е. обязательным для всех людей. Таким всеобъемлющим законом добра Трубецкой считал требование солидарности людей с ближними. При неизменности самого этого требования понятие со­ лидарности, отмечал ученый, понималось по-разному. Дикарь при­ знает себя связанным только с членами своего рода и племени; для древних греков, замечал Трубецкой, солидарность распространялась только на расу эллинов, а все остальные были для них варварами. И лишь христианство, заявлял он, "сводит все обязанности челове­ ка по отношению к ближним к заповеди любви, причем под ближ­ ним, которого мы должны любить, подразумевается всякий человек как таковой".

Идеи теории естественного права с меняющимся содержанием Трубецкой стремился связать с религиозной философией всеедин­ ства.

Трубецкой полагал, что право есть проявление Абсолютного на несовершенной ступени человеческого развития, когда спорные воп­ росы, возникающие в процессе общения, люди не могут разрешить самостоятельно и обращаются за защитой своих интересов к праву и государству. Он утверждал, что Евангелие ценит право и государ­ ство не как "возможную часть Царства Божия, а как ступень исто­ рического процесса", этап восхождения к Абсолюту. Поэтому необ­ ходимо, по его мнению, ценить всякое, в том числе и относительное благо, любую условную ценность в жизни человека. "Всякая поло­ жительная величина, хотя бы и малая, должна быть предпочтена полному ничтожеству", — писал Трубецкой.

Анализируя состояние правопорядка в тот период в России, Трубецкой настоятельно указывал на необходимость изменений в обществе с помощью реформ. Ученый выступал с критикой как "черного зверя" — правительства, медлящего с проведением ре­ форм, так и "красного зверя" — революционных организаций — за всепоглощающее разрушение.

Идеи Трубецкого о содержании права как компромиссе между максимальной внешней свободой человека и благом всего общест­ ва, разграничение естественного и позитивного права, требования реформирования общества оказали влияние на философско-пра-

486 История политических и правовых учений

вовые взгляды Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, И. А. Ильина, С. Л. Франка.

§ 7. Заключение

Политико-правовая идеология российского либерализма в тео­ ретическом отношении стояла на уровне западноевропейской фило­ софской мысли, а в некоторых аспектах превосходила ее. Современ­ ные отечественные правоведы обоснованно отмечают, что в конце XIX —• начале XX в. русская юриспруденция совершила гигант­ ский скачок в своем развитии. В дореволюционной России суще­ ствовало много направлений изучения права: гегельянство, неокан­ тианство, религиозно-философские теории, социологические и по­ зитивистские доктрины и др. Концептуальная определенность каж­ дой их них, содержательное развитие методологических начал в связи с изучением действующего права и перспектив его совершен­ ствования, общая ориентация либеральной идеологии на передовые общественные идеалы обусловили столь высокое развитие русской юриспруденции, что современные исследователи ставят ее на один уровень с такими мощными пластами русской культуры, как худо- жественая литература, философия, искусство.

ГЛАВ А 24

Политические и правовые учения в Европе в начале XX в.

§ 1. Введение

В начале XX в. стала отчетливо проявляться наметившаяся в предыдущий период тенденция социализации гражданского обще­ ства. На рубеже XIX—XX вв. ведущее место в промышленности и торговле перешло от частных предпринимателей и торговцев к инду­ стриальным, торговым и финансовым корпорациям. В это же время организованный в профессиональные союзы класс наемных рабо­ чих сложился во внушительную силу, с которой вынуждены были считаться предприниматели и на защиту интересов которого стал притязать ряд политических партий и демократических движений. Значительные изменения претерпевало представительное государ­ ство. Расширение избирательного права, все более тесная связь представительных учреждений с политическими партиями и рост воздействия общественного мнения толкали буржуазное государ­ ство на путь социальных реформ. Государство выступало уже не только как "ночной сторож", осуществляя лишь охранительные функции, но и отчасти как социальное государство, организующее управление народным образованием, здравоохранением, социальным обеспечением. С начала XX в. повышается роль государства и в регулировании экономических отношений, в изживании кризисных явлений. Однако путь человечества никогда не был прямым и ров­ ным; история знает не только рывки, скачки вперед, но и стреми­ тельные откаты назад. Опираясь на трудности развития граждан­ ского общества, нередко обусловленные эгоизмом правящего мень­ шинства, ряд экстремистских групп и партий стремился к установ­ лению тоталитарного строя под лозунгами борьбы с плутократией и буржуазной демократией. В России и Италии, а позже в Германии эти группы и партии добились успеха.

Политико-правовые программы двух основных направлений идеологии носили четко выраженный классовый характер.

Буржуазная политико-правовая идеология строила теорию пра­ ва и государства с ориентацией на развитие гражданского общества по капиталистическому пути. Главными идеями этой идеологии были сохранение классового деления общества, проведение отдельных

488 История политических и правовых учений

реформ для смягчения противоречий между рабочим классом и буржуазией, продолжение демократизации представительного го­ сударства и усиление его социальной деятельности.

Социалистическая политико-правовая идеология основывалась на идее ликвидации капитализма и гражданского общества в инте­ ресах трудящихся классов. Однако на рубеже веков в некоторых социалистических теориях обозначилось реформистское направ­ ление, обосновывающее лишь социализацию гражданского обще­ ства, сближающееся с буржуазной, политико-правовой идеологией. В связи с критикой юридического позитивизма возникли раз­ личные по методологической основе и по тематике учения о праве; в целом они не выходили за пределы буржуазной политико-право­ вой идеологии, но не имели выраженной социально-классовой ок­ раски, поскольку сосредоточивались на решении технико-юриди­ ческих или научно-методологических проблем, лишь отдаленно свя­ занных с социологией и политикой (соотношение психологии и пра­

ва, доктрина толкования и применения закона и др.).

§ 2. Социалистические политико-правовые учения

В начале XX в. получили развитие основные направления со­ циалистической идеологии XIXв.

А. Марксистская политико-правовая идеология (социал-демо­ кратия и большевизм).Деятельность двух Интернационалов, соци­ алистических, рабочих и социал-демократических партий способ­ ствовала утверждению марксизма как преобладающей социалисти­ ческой доктрины начала XX в.

Однако на рубеже веков среди сторонников марксизма возник­ ли существенные разногласия об исторических судьбах капитализ­ ма и социализма, о способах защиты интересов рабочего класса, в связи с чем в марксизме определились различные направления.

Эдуард Бернштейн (1850—1932) — один из руководителей гер­ манской социал-демократии и II Интернационала — в конце 90-х годов XIX в. опубликовал в партийной печати серию статей "Проблемы социализма", изданных затем книгой "Предпосылки социализма и задачи социал-демократии" (1899 г.). Исходя из выво­ да Маркса о том, что ни одна общественно-экономическая форма­ ция не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, Бернштейн ут­ верждал, что капитализм еще далек от своего конца и завершения. Бернштейн указывал, что практика не подтвердила ни теории "кру­ шения капитализма", ни идеи "обнищания пролетариата". Наобо­ рот, чем больше развивается капиталистическое производство, тем больше уступок рабочий класс добивается от буржуазии. Берн-

Гл. 24. Политические и правовые учения в Европе в начале XX в. 489

штейн отмечал, что растущее профсоюзное и социал-демократи­ ческое движение вынуждает буржуазию к ряду уступок, способ­ ных заметно улучшить положение рабочего класса. Это улучшение осуществляется посредством отдельных реформ, из которых ни одна не будет последней, исчерпывающе решающей все проблемы. По мнению Бернштейна, идея социализма как идея далекого будущего отвлекает рабочее движение от борьбы за лучшее настоящее. От­ сюда ставшее знаменитым его суждение о социализме: "Эта цель... для меня ничто, движение же — все".

Бернштейн призывал социал-демократов к упорной и настой­ чивой борьбе за реформы в интересах рабочего класса, к организа­ ции и просвещению рабочих. Бернштейн утверждал, что реформы, в отличие от революций, ведут к созданию долговременных учреж­ дений, преодолению предрассудков, расширению кругозора масс. В революциях, писал он, чувство руководит рассудком; революцион­ ное насилие производит скорое действие, но оно пригодно только для устранения препятствий, которые привилегированное мень­ шинство ставит прогрессу. Сила революций — в разрушительной, отрицательной стороне. В реформах, осуществляемых законода­ тельным путем, рассудок руководит чувством; их действие мед­ леннее, поскольку они направлены не на уничтожение каких-то прав, а на компромиссы, созидание, улучшения. Сила реформ — в положительной работе. Поскольку рабочий класс еще не созрел для своей эмансипации, а экономические условия тоже ей не соответ­ ствуют, писал Бернштейн, речь может идти лишь о постепенном освободительном движении посредством организации и законода­ тельных реформ.

Бернштейн призывал к ревизии (пересмотру) тех положений марксизма, которые, по его мнению, не соответствовали новой эпо­ хе, к открытой критике теоретической части программы социал- демократии, составленной в духе марксизма. Бернштейн писал, что в марксизме есть несомненный элемент бланкизма и бабувизма: к понятию естественной эволюции общества, протекающей по объек­ тивным законам, присоединяется понятие переворота, навязыва­ ния обществу программы, сочиненной революционной партией.

Бернштейн утверждал, что рабочий класс еще недостаточно развит, чтобы принять в свои руки политическую власть; к тому же для социализма еще нет экономических условий. "Диктатура про­ летариата — там, где рабочий класс еще не обладает сильной соб­ ственной организацией хозяйственного свойства и не достиг еще высокой степени моральной самостоятельности путем дрессировки в органах самоуправления, — писал Бернштейн, — есть не что иное, как диктатура клубных ораторов и ученых".

Призывая к ревизии теории марксизма, к его открытой крити­ ке, Бернштейн доказывал, что социализм вообще не может быть

490 История политических и правовых учений

научным. Наука имеет целью познание существующего, а социа­ лизм является идеалом, выражающим представления рабочего клас­ са о будущем, к которому он стремится. Этот идеал опирается на научные достижения, но он неизбежно содержит элементы утопиз­ ма, поскольку будущее еще не существует и потому не может быть предметом научного исследования.

Вслед за итальянским марксистом Антонио Лабриолой Берн- штейн предлагал переименовать научный социализм в "критичес­ кий социализм", поскольку идеалы социализма обосновываются критикой капиталистического общества, а содержание этих идеа­ лов само подлежит критике и пересмотру в связи с развитием социальных наук. "Свободная критика, — писал Бернштейн, — одно из основных условий научного познания".

Ссылаясь на Прудона, который в письме к Марксу предосте­ регал от опасности догматизма, связанной со стремлением постро­ ить научную теорию социализма, Бернштейн утверждал, что наука всегда должна быть открыта для замены устаревших положений и пополнения новыми знаниями, соответствующими современной ре­ альности; на этой основе должны уточняться и идеологические по­ стулаты. Социализм нуждается в науке об обществе как теорети­ ческом путеводителе; социализм опирается на научное знание, но исключает "законченность", неизменность и догматичность.

С этих позиций Бернштейн подверг существенному пересмотру теоретические положения марксизма о классовой сущности и роли государства и права, о революции и реформе, о диктатуре пролета­ риата и сломе буржуазного государства.

Классовую борьбу Бернштейн рассматривал как одну из сторон исторического процесса, наряду с которой существует возможность сотрудничества классов во имя общего национального дела. Госу­ дарство, по его мнению, тоже представляет собой не только классо­ вую организацию, но и аппарат для управления страной. Поэтому социал-демократическая партия, выражая интересы рабочего класса, должна принимать участие в деятельности современного ей госу­ дарства, участвуя в преобразовании общества посредством демо­ кратических и экономических реформ.

Произведения Бернштейна, реформистские настроения ряда других социал-демократов остро поставили перед партиями II Ин­ тернационала вопрос об актуальности ряда марксистских положе­ ний, особенно идей революции, диктатуры пролетариата, способах замены капитализма социализмом. В 90-е годы участились ссылки на Лассаля тех социал-демократов, в чьих глазах его авторитет был равен авторитету Маркса. Переиздаются сочинения Лассаля. Остро встал вопрос о революции и реформе, о классовой или нравственной, социальной сущности государства.

Гл. 24. Политические и правовые учения в Европе в начале XX в. 491

Долгое время главной опорой революционного марксизма во II Интернационале была делегация социал-демократической партии Германии. На ряде съездов этой партии в самой Германии резко критиковались оппортунизм, реформизм и ревизионизм Бернш- тейна.

Карл Каутский (1854—1938), один из лидеров германской со­ циал-демократии и II Интернационала, автор многочисленных про­ изведений, посвященных пропаганде марксизма, опубликовал кни­ гу "Бернштейн и социал-демократическая программа. Антикрити­ ка", в которой отвергал высказывания Бернштейна против некото­ рых марксистских идей, писал о неизбежности социалистической революции, возражал против призывов превратить Социал-демо­ кратическую партию в партию социальных реформ. При сохране­ нии капитализма, уверял Каутский, реформы временны, частичны, носят поверхностный характер и в конечном счете только содей­ ствуют накоплению социальных противоречий, обострению классо­ вых антагонизмов и борьбы, ведущей к преобразованию общества в целом.

Кроме того, рассуждал Каутский, без признания социализма как цели само существование Социал-демократической партии ли­ шается смысла.

Основатели и вожди германской социал-демократии ("эйзенах- цы") Август Бебель и Вильгельм Либкнехт, защищая марксизм от критики, отстаивали основные положения революционной теории, но отмечали практическую сложность сочетания борьбы против капитализма за социализм и борьбы за реформы, улучшающие положение рабочего класса при капитализме.

Лучшим средством "поддержать огонь воодушевления в мас­ сах" Бебель считал признание и провозглашение социализма конеч­ ной целью борьбы социал-демократии и рабочего класса, но в то же время замечал: "Если мы станем отодвигать нашу прекрасную цель в туманную даль и постоянно подчеркивать, что только будущие поколения ее достигнут, тогда с полным правом масса от нас разбе­ жится". В том же духе высказывался Либкнехт, призывавший со­ циал-демократию уже в настоящем добиваться "преобразований в социалистическом смысле", не бездействуя в ожидании "спелых плодов социальной революции".

Революционных марксистов, критиковавших реформизм Берн­ штейна, но не присоединившихся к большевикам, последние назы­ вали центристами.

Установление политической власти рабочего класса центристы связывали с высоким уровнем развития капитализма, при котором рабочий класс составит большинство населения. Поэтому целью политической борьбы социал-демократии они считали приобрете­ ние большинства в парламенте и превращение парламента в гос-

492 История политических и правовых учений

подина над правительством. Каутский полагал, что существующий буржуазный аппарат управления не может быть в одночасье заме­ нен чисто пролетарским управлением; поэтому пролетарская рево­ люция поначалу (на период перехода) создаст коалиционное прави­ тельство.

К центристам относился и Георгий Валентинович Плеханов (1856—1918) — один из основателей Российской социал-демократи­ ческой рабочей партии, видный теоретик марксизма. Плеханов, как и многие другие марксисты, считал социалистическую революцию возможной на той стадии развития капитализма, когда материаль­ ное производство достигнет высокого уровня и пролетариат соста­ вит большую часть населения. Поэтому он был сторонником социа­ лизма, введенного не по принуждению, а по решению и с согласия большинства народа.

При всей остроте полемики между оппортунистами и центри­ стами им были свойственны некоторые общие политико-правовые идеи.

Во-первых, все они были сторонниками демократии, использо­ вания в интересах рабочего класса всеобщего избирательного пра­ ва, свободной борьбы партий на выборах, свобод слова, печати, собраний, полновластия представительных учреждений, а также развития социального законодательства и активного вмешатель­ ства государства в экономику.

Во-вторых, им было свойственно отрицательное отношение к революционному экстремизму. Если, как отмечено, Бернштейн всех вообще революционных марксистов обвинял в бланкизме, в стрем­ лении навязать обществу искусственную программу развития при помощи государственной власти, то Плеханов тот же упрек адресо­ вал Ленину. К Октябрьской революции 1917 г. Плеханов отнесся отрицательно. Через день после взятия власти большевиками он написал "Открытое письмо к петроградским рабочим"1 , в котором предостерегал пролетариат "от величайшего несчастья, какое только может случиться — захвата власти одним класом — еще того ху­ же, — одной партией". Плеханов предупреждал, что стране грозят насилие, гражданская война, разорение народного хозяйства, кото­ рые надолго отодвинут осуществление пролетарских идеалов. Пос­ ле опубликования этого письма Плеханов был избит организован­ ной группой неизвестных лиц и вскоре скончался.

После разгона Учредительного собрания Каутский написал кни­ гу "Диктатура пролетариата", содержащую резкую критику по­ литики большевиков, противоречащей принципам демократии. Ле­ нин ответил книгой "Пролетарская революция и ренегат Каутский"

1 См.: Вопросы истории. 1989. № 12. С. 105—106.

Гл. 24. Политические и правовые учения в Европе в начале XX в. 49 3

(1918 г.), в которой пролетарская демократия противопоставлялась так называемой чистой, т. е. буржуазной, демократии.

Вскоре в книге "Терроризм и коммунизм" Каутский утверждал, что принудительное насаждение коммунизма порочит эту идею, ибо социализм — новый, прогрессивный общественный строй — невозможно ввести насильственно, вопреки воле большинства. Каут­ ский сетовал, что Россией правят не рабочие, а новая бюрократия, которая низвела на уровень тени рабочие советы, затруднив новые выборы и исключив из них всякую оппозицию. В результате произ­ вола этой бюрократии, опирающейся на средства насилия, на ар­ мию, писал Каутский, "русский коммунизм стал воистину социализ­ мом казармы... Большевизм победил в России, но социализм потер­ пел там поражение".

Лев Троцкий в книге с таким же названием ("поводом к этой книге, — писал он в предисловии, — послужил ученый пасквиль Каутского того же наименования") доказывал, что революционная диктатура сама в себе находит критерии самопроверки, поскольку в ходе революции не может ставиться задача "статистически изме­ рить группировку направлений". Троцкий подчеркивал, что Маркс не видел противоречия в том, что в 1871 г. Коммуна Парижа пыта­ лась определить волю всей Франции; согласно теории Маркса пролетарская революция совершается в интересах большинства и потому неизбежно становится (в процессе развития) движением большинства. Каутский ответил книгой, содержащей критическую оценку революционных событий в России: "От демократии к госу­ дарственному рабству. Ответ Троцкому" (Берлин, 1921 г.). "Как ис­ тый большевик, Троцкий требует демократии только от противни­ ка; впрочем, человечности и приличия большевики тоже требуют обычно только от других, — писал Каутский. — Коммунисты всех стран безгранично возмущаются всяким правительством, которое не предоставляет им полнейшей свободы печати, собраний, союзов и т. д. Но требование такой же свободы в советской республике вызывает у них только насмешку".

Большевики и социал-демократы — интернационалисты дела­ ли центристам II Интернационала тот упрек, что оппортунистичес­ кая позиция ряда социалистических депутатов побудила их, вопре­ ки решениям II Интернационала, голосовать за военные кредиты в начале мировой войны (август 1914 г.).

Самостоятельным течением марксизма является большевизм, основателем и вождем которого был Владимир Ильич Ульянов (Ле­ нин) (1870—1924). "Большевизм, — писал Ленин, — существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 года".

Основная идея большевизма — идея "партии нового типа", цен­ трализованной организации профессиональных революционеров, стремящейся стать правящей партией, осуществляющей марксис-

18 История политических и правовых учений

494 История политических и правовых учений

тскую программу строительства социализма и коммунизма. Обосно­ вание необходимости такой партии в том, что только она способна познать и постичь подлинные интересы рабочего класса.

В работе "Что делать?" (1901—1902 гг.) Ленин называл глубоко справедливыми и важными рассуждения Каутского о неспособности пролетариата выработать социалистическое сознание, научно вы­ ражающее его классовые интересы. Носителем науки является не пролетариат, подчеркивал Каутский, а буржуазная интеллигенция, обучающая социализму выдающихся по своему умственному раз­ витию пролетариев, которые затем вносят социализм в классовую борьбу пролетариата.

Без помощи теоретиков (из буржуазной интеллигенции) про­ летариат не способен познать свои собственные интересы и не зна­ ет, за что ему надо бороться. Его повседневная (стихийная) борьба за повышение заработной платы, улучшение условий труда и жиз­ ни не устраняет подчинения труда капиталу. Между тем, уверял Ленин, "основной экономический интерес пролетариата может быть удовлетворен только посредством политической революции, заме­ няющей диктатуру буржуазии диктатурой пролетариата".

Российская социал-демократия, утверждал Ленин, должна на­ править рабочее движение на путь политической борьбы. Для это­ го в России должна быть создана конспиративная централизован­ ная организация профессиональных революционеров, стремящая­ ся к руководству всеми кружками, союзами, объединениями рабо­ чего класса. "Дайте нам организацию революционеров, — писал Ленин, — и мы перевернем Россию!"

Борьба Ленина и его сторонников за создание такой партии породила в российской социал-демократии раскол на большевиков и меньшевиков. На работу Ленина "Что делать?" Плеханов ото­ звался работой "Чего не делать", в которой упрекал Ленина и его сторонников за бланкизм, за подражание народнику Ткачеву.

Политико-правовая идеология меньшевиков в основном тожде­ ственна идеологии Каутского и других социал-демократов Запад­ ной Европы. Их объединяла мысль, что социалистическая револю­ ция возможна лишь в странах с достаточно высоким уровнем раз­ вития производства и многочисленным рабочим классом. К таким странам Россия начала XX в., что очевидно, не относилась.

Поначалу основные теоретические и организационные усилия Ленина были направлены на создание и обоснование партии нового типа. Партия большевиков, по выражению Ленина, это "ум, честь и совесть нашей эпохи". В период первой русской революции (1905— 1907 гг.) Ленин доказывал, что под руководством партии большеви­ ков буржуазная революция в России будет перерастать в социали­ стическую: "Мы стоим за непрерывную революцию. Мы не остано­ вимся на полпути". Позже теоретические усилия Ленина сосредо-

Гл. 24. Политические и правовые учения в Европе в начале XX в. 495

точились на обосновании свержения империализма (монополисти­ ческого капитализма) в самое ближайшее время. Империализм, писал Ленин, — это такое состояние капитализма, когда он, выполнив все для него возможное, поворачивает к упадку; "империализм есть канун социальной революции пролетариата".

К специальному исследованию теоретических проблем государ­ ства Ленин приступил в эмиграции в 1916 г., составив конспект ряда работ Маркса и Энгельса ("Марксизм о государстве"). На ос­ нове этого конспекта была подготовлена и издана в 1918 г. книга "Государство и революция". Проблемы государства занимают важ­ ное место в "Апрельских тезисах", в статье "Удержат ли больше­ вики государственную власть?" и других работах весны — лета 1917 г. Главное внимание Ленин обращал на такие вопросы, как обоснование насильственной социалистической революции, под ко­ торой понималось взятие власти партией большевиков, критика парламентаризма, необходимость слома старой государственной ма­ шины, создание Республики Советов (республики типа Парижской коммуны), сосредоточение управления всем народным хозяйством в руках "одного всенародного, государственного "синдиката", стро­ жайший контроль со стороны государства над мерой труда и мерой потребления. "Все общество будет одной конторой и одной фабри­ кой с равенством труда и равенством платы". Ленин писал об ис­ пользовании созданного капитализмом учетно-регистрационного аппарата трестов, монополий, банков.

Упрощение капитализмом учета и контроля до простых опе­ раций, доступных грамотному человеку, вовлекает весь рабочий класс в управление и входит в число условий отмирания государ­ ства. В работах этого периода Ленин обосновывал уничтожение (взрыв, отмену) государства в связи со строительством социализма и коммунизма. "При социализме все будут управлять по очереди и быстро привыкнут к тому, чтобы никто не управлял". Поэтому пролетарское государство — "полугосударство", отмирающее госу­ дарство, "неполитическое государство", "уже не есть собственно государство". Ленин писал о замене постоянной армии всеобщим вооружением народа, об осуществлении управления без особого аппарата.

Практика государственного строительства после прихода боль­ шевиков к власти не подтвердила многих идей, высказанных в предшествующий этому период. Вместо отмирания государства, замены его Советами и организацией вооруженных рабочих созда­ вался строго централизованный аппарат управления, состоящий из многочисленных профессиональных служащих. Вскоре была созда­ на и постоянная армия.

Пересмотр ряда прежних своих теоретических положений Ле­ нин объяснял обострением классовой борьбы: "Нам пришлось осу­ ществлять диктатуру в самой ее суровой форме".

496 История политических и правовых учений

В послеоктябрьских трудах понятию диктатуры уделяется по­ вышенное внимание. В книге "Пролетарская революция и ренегат Кутский" Ленин писал: "Революционная диктатура пролетариата есть власть, завоеванная и поддерживаемая насилием пролетариа­ та над буржуазией, власть, не связанная никакими законами". Вто­ рое издание книги "Государство и революция" (1919 г.) дополнено разделом, подчеркивающим значение идеи диктатуры пролетариа­ та в теоретическом наследии Маркса.

Важным условием диктатуры пролетариата в России, где ра­ бочий класс был очень малочислен, Ленин считал партийное руко­ водство: "Диктатура пролетариата невозможна иначе, как через коммунистическую партию". Руководящее положение коммунисти­ ческой партии большевиков он называл основой Советской Консти­ туции — юридической и фактической. "Ни один важный полити­ ческий или организационный вопрос, — утверждал Ленин, — не решается ни одним государственным учреждением в нашей респуб­ лике без руководящих указаний Цека партии".

В работах Ленина немало суждений о демократии, но суждения эти, обычно высказанные в полемике, часто имели декларативный, лозунговый характер: "Пролетарская демократия в миллион раз — подчеркивал Ленин, — демократичнее всякой буржуазной демократии; Советская власть в миллион раз демократичнее самой демократической буржуазной республики".

В условиях, когда Советы рассматривались лишь как "привод­ ные ремни от партии к массам", Советская власть была номиналь­ ной. Даже в решениях РКП(б) резонно подчеркивалось, что Советы стали органами только агитации и пропаганды, и намечалась "поли­ тика оживления Советов". Партийно-административная диктатура не дала Советам проявить себя как органы власти. Не случайно весной 1921 г. последний клич гибнущей в Кронштадте российской социальной демократии был: "Власть не партиям, а Советам!"

Ленин видел, что не все первоначальные теоретические замыс­ лы государственного строительства адекватно воплощаются в прак­ тике; некоторые явления и процессы его явно тревожили: "Комму­ нисты стали бюрократами. Если что нас погубит, то это".

Развитие партийно-административной системы, опирающейся на насилие, закономерно привело к декларативности демократичес­ ких положений, провозглашавшихся марксизмом и ленинизмом, вопиющему противоречию практики и теории, высшим выражени­ ем которого явился сталинизм.

Б. Анархизм.Это учение продолжало оставаться распростра­ ненным социалистическим учением. В конце XIX — начале XX в. сложился ряд разновидностей, течений анархизма.

Видным теоретиком анархизма был Петр Алексеевич Кропот­ кин (1842—1921). Политическая деятельность Кропоткина началась

Гл. 24. Политические и правовые учения в Европе в начале XX в. 497

в самый первый период народничества; после ареста и побега он издавал в эмиграции газеты революционного и анархистского на­ правления ("Бунтарь", "Свобода"). Его политические произведения стали активно издаваться в России и в других странах с начала XX в. В работах "Записки революционера", "Государство, его роль в истории", "Нравственные принципы анархизма", "Современная наука и анархия" и других Кропоткин изложил и обосновал теорию анархо- коммунизма.

Кропоткин писал, что в основе общества лежат всеобщее ра­ венство, солидарность и свобода.

От общества отличается одна из его исторических форм — го­ сударство. Государство Кропоткин определял как "общество взаим­ ного страхования, заключенного между землевладельцем, воином, судьей и священником, чтобы обеспечить каждому из них власть над народом и эксплуатацию бедноты. Таково было происхождение государства, такова была его история и таково его существо еще и в наше время".

Согласно теории Кропоткина сущность истории — стремление к личной свободе; этому стремлению враждебно государство, самый смысл которого заключается в "подавлении личности, в уничтоже­ нии всякой свободной группировки, всякого свободного творчества, в ненависти ко всякому личному почину и в торжестве одной идеи, которая по необходимости должна быть идеей посредственности...". Особенностью исторической концепции Кропоткина является представление о случайности и прерывности государственной орга­

низации общества, которое в отличие от государства существует необходимо и постоянно. Оригинальность концепции в том, что це­ лые периоды истории, по Кропоткину, государства не было; антич­ ные республики Греции, средневековые вольные города, свободные сельские общины, по его мнению, не были государствами в собствен­ ном смысле слова. Начало государственности в Европе положила Римская империя — централизованная бюрократическая иерар­ хия, оторванная от народа и противостоящая ему. "Через всю исто­ рию нашей цивилизации, — писал Кропоткин, — проходят два течения, две враждебные традиции: римская и народная; импера­ торская и федералистская; традиция власти и традиция свободы. И теперь, накануне великой социальной революции, эти две традиции опять стоят лицом к лицу".

Под великой социальной революцией Кропоткин понимал ос­ вобождение работника от ига капитала и организацию общества на принципах коммунизма. Идеалом Кропоткина был коммунизм, ос­ нованный на всеобщем труде и коммунальном производстве, сво­ бодном потреблении продуктов совместной работы, на свободной федеративной группировке от простого к сложному. Отношения между людьми будет определять "свободная мораль, без принуж-

498 История политических и правовых учений

дения и санкции, развивающаяся из самой жизни общества и пере­ ходящая в состояние обычая".

Золотое правило морали Кропоткин считал основой общежития. "Поступай с другими так, как бы ты хотел, чтобы в тех же условиях другие поступали с тобою" — это, утверждал Кропоткин, "не что иное, как начала Равенства, т. е. основное начало анархизма".

В коммунистическом обществе, полагал Кропоткин, место пра­ вительства займут "вполне свободное соглашение и союзный дого­ вор, случаи же столкновения неизбежно уменьшатся, а те, которые будут возникать, могут разрешаться третейским судом".

Переход к коммунизму Кропоткин считал длительным, соче­ тающим разрушение (бунты, стачки, ломка старой психологии, ре­ лигии, идеологии, нравственности) с созиданием нового строя, организованного на свободных союзах и высокой нравственности.

Марксизм Кропоткин отвергал, видя в нем "государственный социализм", который неизбежно разовьется в экономический дес­ потизм, еще более страшный, чем политический.

Коль скоро организация коммунизма опирается на естествен­ ные законы, строительство нового общества не может быть поруче­ но каким-либо государственным учреждениям. Коммунистическое общество "должно быть делом всех, оно должно быть создано твор­ ческим умом самого народа; коммунизм нельзя навязать свыше, — писал Кропоткин, — без постоянной, ежедневной поддержки со стороны всех он не мог бы существовать: он задохнулся бы в атмосфе­ ре власти".

Особенностью концепции Кропоткина было признание проме­ жуточных ступеней между государством и анархо-коммунизмом. Преданархическая фаза — эпоха государственного федерализ­ ма — включает распад больших централизованных государств, раз­ витие общественных организаций, служащих разрушению монопо­ лии церкви и государства, кооперативное движение, создающее предпосылки перехода к коммунизму.

Идеи анархо-коммунизма распространялись в России примерно с 1903 г. организацией сторонников Кропоткина "Хлеб и воля". В 1917 г. Кропоткин вернулся из эмиграции в Россию. Советы Кро­ поткин считал великим завоеванием революции, органами, с помо­ щью которых Россия сможет построить коммунистическое обще­ ство без государства.

После Октябрьской революции в письмах к Ленину, в обраще­ ниях к западноевропейским рабочим, в других произведениях Кро­ поткин с тревогой писал о партийной диктатуре, о системе залож- ничества, о терроре, произволе ВЧК, массовых расстрелах.

Ссылаясь на уроки Французской революции, Кропоткин обра­ щался к Ленину: "Террористы комитета общественной безопаснос­ ти оказались могильщиками революции". Кропоткин сетовал, что

Гл. 24. Политические и правовые учения в Европе в начале XX в. 499

Россия стала Советской Республикой только по названию: "Теперь правят в России не Советы, а партийные комитеты, и их строитель­ ство страдает недостатками чиновничьего строительства". Дикта­ тура партии, отмечал Кропоткин, безусловно вредна для создания нового, социалистического строя. Она препятствует местному стро­ ительству местными силами, уничтожает влияние и созидательную силу Советов, искореняет свободу печати и свободу предвыборной агитации, допускает ошибки, за которые приходится расплачиваться тысячами жизней и разорением целых округов. "Если же тепереш­ нее положение продлится, — с грустью писал Кропоткин, — то самое слово "социализм" обратится в проклятие".

На основе идей анархо-коммунизма с 1904 г. в партии социали­ стов-революционеров сложилась фракционная группа максималис­ тов, образовавшая в 1906 г. самостоятельную партию.

Максималисты отрицали программу-минимум и предполагали без промежуточных ступеней перейти к анархо-коммунизму через всеобщие стачки в городе и деревне, массовые экспроприации, социа­ лизацию земли, фабрик и заводов. В 1919 г. партия максималистов распалась; во второй половине 20-х годов ОГПУ ликвидировало группы кропоткинцев, попытавшихся объединиться во Всероссийс­ кую федерацию анархистов-коммунистов (ВФАК).

В начале XX в. возникло относительно новое направление поли­ тико-правовой идеологии — анархо-синдикализм.

В 1895 г. во Франции профессиональные союзы создали "Все­ общую конфедерацию труда". Основой конфедерации были синди­ каты (профессиональные союзы, объединения рабочих по профес­ сиям), программной задачей — полное освобождение рабочих при помощи экспроприации капиталистов. Революционное большинство синдикалистов высказалось за "тактику прямого действия" (все­ общая забастовка, захват рабочими фабрик и заводов). Ставилась задача "разбить законность, которая нас душит". Конфедерация высказалась против всякой законности, против всякой власти, про­ тив класса хозяев. Синдикализм (профсоюзное движение) нашел теоретическое обоснование в анархизме. Вскоре были изданы ос­ новные труды теоретиков анархо-синдикализма.

Жорж Сорснь (1847—1922), французский социальный философ, в 1906 г. опубликовал книги "Размышления о насилии" и "Иллюзии прогресса".

Сорель писал, что теория Маркса основывается на непримири­ мости и вражде классов. Сореля тревожит, что в капиталистичес­ ком обществе проводятся реформы, устраняющие варварство ран­ него капитализма; взаимные уступки хозяев и пролетариев сеют надежду на возможность их солидарности и тем самым подрывают победоносное шествие социализма.

Если ослабевает классовая борьба — будущее мира становится неопределенным, непредсказуемым. Сорель писал, что только с по-

500 История политических и правовых учений

мощью насилия над буржуазией пролетариат может осуществить идею классового раскола, "без которой социализму было бы невоз­ можно выполнить свою историческую роль". Более того, утверждал Сорель, "насилие пролетариата не только может обеспечить буду­ щую революцию, но, по-видимому, оно представляет из себя также и единственное средство, которым располагают отупевшие от гума­ низма европейские нации, чтобы вновь найти свою прежнюю энер­ гию... Насилие спасет мир".

Сорель и другие теоретики анархо-синдикализма (Лягардель, Берт) резко критиковали государство, демократию и парламента­ ризм.

Ссылаясь на Прудона, они называли политическое общество (государство) искусственной надстройкой над экономическим обще­ ством. Государство, писал Лягардель в книге "Пролетариат и демо­ кратия", насаждает социальный атомизм, так как понятие "граж­ данин" безлико и абстрактно, не отражает классовой структуры общества, состоящего из групп реальных людей — рабочих, капита­ листов, земельных собственников и др. Затушевывая классовые различия и антагонизмы, парламентский режим "укрепляет соци­ альное равновесие, необходимое для развития капитализма".

Сорель утверждал, что демократия стремится уравнять всех "граждан" так, чтобы рабочие захотели стать похожими на буржуа. В результате смешения классов насаждается посредственность, от­ резаются пути к новой, высшей культуре, которую должен и может создать только пролетариат.

Демократия нравится тем политикам, которых она выносит к власти, дает возможность попользоваться им и их друзьям всеми выгодами, доставляемыми государством. Участие в правительстве социалистических депутатов (Мильеран и пр.) не изменило приро­ ды государства, писал Лягардель: "Отделение представителей от тех, кого они представляют, так велико, что между ними невозмож­ на никакая органическая связь".

Сорель резко порицал не только буржуазных теоретиков, обо­ сновывавших идею классовой солидарности, но и функционеров социалистических партий, страдающих "манией пророчества", "воз­ вещающих накануне каждого нового дня социальную революцию".

Великим средством борьбы за социализм теоретики анархо-син­ дикализма считали прямое действие рабочего класса, социальную войну, всеобщую забастовку, заключающую в себе "все то, что ожи­ дает социалистическая доктрина от революционного пролетариата". Прямое действие рабочего класса исключает вмешательство по­

сторонних сил в его борьбу за свои, пролетарские интересы.

Анархо-синдикалисты отвергали политические реформы, пар­ ламентскую деятельность социалистов, притязания социал-демо­ кратии на догматическое руководство пролетарским движением.

Гл. 24. Политические и правовые учения в Европе в начале XX в. 501

"Перед нами нет более кадра интеллигентов, социалистического духовенства, облеченного задачей думать за рабочий класс, — подчеркивал Лягардель, — перед нами сам рабочий класс, который при посредстве своего опыта беспрестанно открывает новые гори­ зонты, непредвиденные перспективы, не подозревавшиеся ранее методы, одним словом, новые источники молодости".

Главным средством борьбы рабочего класса против капитализ­ ма анархо-синдикалисты считали всеобщую забастовку. "Идея всеоб­ щей забастовки настолько могущественна, что она вовлекает в ре­ волюционный водоворот все, чего она коснется, — писал Сорель. — Благодаря ей социализм остается всегда молодым, попытки осуще­ ствить социальный мир кажутся детскими". В ходе открытой соци­ альной войны с капитализмом рабочий класс от пассивности пере­ ходит к активности и, по мнению Берта, "приобретает качества, необходимые для того, чтобы самому без всякой опеки управлять той огромной фабрикой, которую капитализм создал и должен ему завещать".

На место рухнувшего капитализма и политической организа­ ции, как полагали анархо-синдикалисты, станет экономическая орга­ низация рабочего класса, объединенного в профессиональные со­ юзы (синдикаты). Будущее общество представлялось им как де­ централизованная конфедерация автономных синдикатов, каждый из которых организует на основе добровольной дисциплины свобод­ ный труд без принуждения. Именно в сфере производства, под­ черкивали теоретики анархо-синдикализма, рабочие имеют общие, объединяющие их профессиональные интересы. В процессе борьбы против капитализма рабочие из своей среды выдвигают доверен­ ных лиц, руководящих движением. "При этом:, — не забывает доба­ вить Лягардель, — в противоположность тому, что происходит с избирательной массой и партией, рабочая масса имеет способность и возможность судить о своих избранных".

Синдикализм, нашедший теоретическое обоснование в анархиз­ ме (французские теоретики анархо-синдикализма часто ссылались на Прудона, многое взяли у Бакунина), получил развитие в ряде стран Европы (а затем в США и Латинской Америке). С 1906 г. в Англии распространяются идеи "гильдейского социализма" (А. Пен- ти), ставящие целью переход предприятий в управление объединен­ ных работников этих предприятий ("национальных гильдий").

§ 3. Политико-правовая доктрина солидаризма.

Л. Дюги

Идеи солидаризма получили значительное распространение в конце XIX — начале XX в. Их теоретической основой была социо­ логическая доктрина, взгляд Огюста Конта на общество как на еди-

502 История политических и правовых учений

ное целое. В идеологическом отношении они противостояли и инди­ видуализму, и социализму (коммунизму).

С резкой критикой понятия солидарности, как отмечено, выс­ тупили Сорель и другие французские анархо-синдикалисты, звав­ шие пролетариат к открытой классовой борьбе против буржуазии. Опровержение революционного синдикализма и попытку пост­ роить на основе идей солидарности политико-правовую концепцию предпринял профессор юридического факультета в Бордо Леон Дюги

(1859—1928).

В книге "Государство, объективное право и положительный за­ кон" (1901 г.), а также в последующих произведениях Дюги писал, что основой общества является неравенство людей, которое приво­ дит к разделению общества на классы, каждый из которых выпол­ няет социально необходимую функцию. Этим обусловлена соци­ альная солидарность, понимаемая как "факт взаимной зависимости, соединяющей между собой, в силу общности потребностей и разде­ ления труда, членов рода человеческого".

Осознанный факт солидарности порождает социальную норму, которую Дюги формулирует таким образом: "Ничего не делать, что уменьшает солидарность по сходству и солидарность через разде­ ление труда; делать все, что в материальных силах личности, что­ бы увеличить социальную солидарность в обеих этих формах". Эта норма солидарности стоит выше государства и положительных за­ конов, которые лишь служат ее осуществлению: "Норма права воз­ лагает на всех обязанности не делать ничего, что противоречит общественной солидарности, и делать все для развития этой соли­ дарности".

Свои идеи Дюги противопоставил учению о классовой борьбе, которое называл "отвратительной доктриной".

Дюги тревожит революционный синдикализм, теоретики кото­ рого (Сорель, Лягардель, Берт) призывали к насильственным дей­ ствиям и всеобщей забастовке. "Вот против этого, — писал Дюги, — я протестую всеми силами: насилие крайне разрушительно; оно служит источником страдания и смерти... Столь же энергично от­ вергаю я всеобщую стачку". Надо делать все, писал Дюги, чтобы избежать революции, к которой призывают революционные синди­ калисты, "проникнутые колоссальным заблуждением, которое пус­ тил в оборот Карл Маркс". "Преступлением является проповедо­ вать борьбу классов, — писал Дюги, — и я думаю, что никоим образом мы не идем к уничтожению одного класса другим, а, напро­ тив, к режиму координации и иерархии классов".

Дюги подчеркивал, что предприниматели и капиталисты столь же необходимы обществу, как и пролетарии. Всеобщая забастовка, захват рабочими фабрик и заводов, насилие по отношению к бур­ жуазии, к чему призывал революционный синдикализм, грозят об-

Гл. 24. Политические и правовые учения в Европе в начале XX в. 503

ществу разрушением. Но Дюги сочувственно цитирует те произве­ дения Прудона, где речь идет о естественности экономической орга­ низации, о ее первенстве по отношению к государству.

Дюги признавал и одобрял мирное, ненасильственное синдика­ листское движение, имеющее целью обуздание эгоизма частных предпринимателей и ставящее разумные границы требованиям на­ емных рабочих. Задачи синдикализма — компромисс между тру­ дом и капиталом. Характерной чертой XX в. Дюги считал все более широкое развитие синдикатов, объединяющих по профессиональ­ ному признаку рабочих, предпринимателей либо тех и других. В конечном счете, считал Дюги, возникнет федерация классов, орга­ низованных в синдикаты, отношения между которыми будут регу­ лироваться соглашениями, основанными на взаимных уступках.

Отвергая доктрины либерализма и индивидуализма, Дюги вслед за О. Контом утверждал, что изолированная личность, о которой писали философы XVIII в., не существует; человек — "это индивид, взятый в узах, социальной солидарности".

"Абсолютное равенство всех людей противоречит фактам, — утверждал Дюги. — Люди, далекие от равенства, в действительно­ сти существенно отличаются друг от друга, и эти отличия растут с успехами общественной цивилизации. Отношение к людям должно быть различно, так как люди различны; их юридическое состояние, будучи лишь выражением их отношения к себе подобным, должно быть различно для каждого из них, так как глубоко различна роль каждого по отношению ко всем".

Дюги критиковал идеи равенства и естественных прав челове­ ка, выдвинутые в революционную эпоху и закрепленные в Декла­ рации прав человека и гражданина. Неоднократно ссылаясь на Огю- ста Конта, он призывал заменить понятие субъективного права понятием социальной функции, тождественной обязанности "ис­ полнять ту работу, к которой обязывает социальная норма".

"По солидаристской доктрине, — рассуждал Дюги, — индивид не имеет никакого права, он имеет лишь социальные обязанности". Эти взгляды Дюги развивал особенно обстоятельно применительно к собственности, которая, оставаясь частной, рассматривается им не как субъективное право индивида, а как его обязанность.

Дюги стремился доказать нужность и полезность частной ка­ питалистической собственности. "Существует и, вероятно, долго будет существовать исключительно капиталистический класс,— писал Дюги, — и я в этом не вижу ничего дурного... Капиталисти­ ческому классу отводится особая роль: собирать капиталы и отда­ вать их в распоряжение предприятий".

Дюги ссылался на то, что закрепленное Гражданским кодексом Наполеона (1804 г.) понятие собственности (право "наиболее абсо­ лютным образом" пользоваться и распоряжаться вещами) в совре-

504 История политических и правовых учений

менную эпоху устарело — на собственнике лежит ряд обязанностей и ограничений, возлагаемых обществом; результатом вмешательства публичной власти в имущественные отношения стала "социализация частной собственности". Однако собственность остается частной. В приведенной выше цитате под "капиталистом-собственником" по­ нимается не предприниматель (организатор производства), а ран­ тье, вся забота которого состоит во владении денежными сред­ ствами, акциями и другими ценными бумагами и в получении про­ центов и дивидендов. По теории Дюги, это тоже является "социаль­ ной функцией", ибо должен же кто-то владеть капиталом и риско­ вать им, вкладывая в различные предприятия. Дюги воспроизводит обширные рассуждения Огюста Конта, стремившегося в полемике с сен-симонистами "облагородить" собственность, представить вла­ дение капиталом как социальную функцию, почетную обязанность перед обществом.

В отличие от Конта, считавшего право пережитком теологичес­ кого этапа, Дюги признает необходимость права в промышленном обществе. Социальную солидарность он считал не только фактом, но и нормой, имеющей юридический характер. Рассуждения Дюги о замене понятия субъективных прав понятием социальных функций и обязанностей более всего относились к частной собственности, о социализации которой много говорилось в начале XX в., причем эту социализацию Дюги связывал с развитием законодательства о пра­ ве собственности, что не было свойственно социологии Конта. По существу, право и договоры синдикатов, обеспеченные равной ох­ раной законом, в концепции Дюги заменяли "позитивную религи