Модификации субъективного права

Субъективные права динамичны не только потому, что возни­кают (приобретаются) и реализуются самыми разными участ­никами общественных отношений, в различное время и в связи с самыми разнообразными обстоятельствами. Субъективное пра­во динамично в силу собственной модификации, сопровождаю­щей его существование и реализацию.

Юридическое закрепление фактического положения участ­ника общественных отношений начинается с того, что он при­знается субъектом права. Это предполагает наделение его пра­воспособностью и дееспособностью. Праводееспособность име­нуют иногда правосубъектностью.

Правоспособность как способность обладания 'правами и дее­способность как способность к самостоятельному осуществле­нию прав и обязанностей представляют собой самую общую и первую форму существования субъективного права, которая служит определению (закреплению) круга субъектов—лиц, способных быть носителями прав и юридических обязанностей. Правосубъектность может быть единой (скажем, относя­щейся ко всем гражданам государства) и отраслевой (граждан-ско-правовой, административно-правовой и т. п.), которая

⁶⁸ Алексеев С. С. Проблемы теории права, т. 1, с. 305. ^Мальцев Г. В. Социалистическое право и свобода личности, с. 65.

Александров Н. Г. Право и законность в период развернутого строительства коммунизма. М., 1961, с. 225—226.

С. л. я.ич)9э

дополнительно .конкретизирует круг праводееопособных лиц (граждан, организаций и т. д.) по сферам правового регули­рования.

Правоспособности лица соответствуют юридические обязан­ности всех иных субъектов права признавать данное лицо субъектом права и воздерживаться от любых действии, кото­рые могли бы помешать (воспрепятствовать) ему воспользо­ваться своим правом на право. Особо важно, что такова юриди­ческая обязанность и всех государственных органов, должност­ных лиц государственного аппарата.

Одновременно с правоспособностью граждане государства наделяются основными правами и обязанностями, закреплен­ными в конституционном законодательстве. Совместно с право­способностью основные юридические права и обязанности обра­зуют правовой статус гражданина.

Правовой статус выражает фактический 'статус (фактиче­ское положение) граждан в юридической форме, которая может отражать фактическое состояние в той «ли другой степени пол­но, а 'подчас и сильно искажая действительные отношения между гражданином и государством, между «им и другими .гражда­нами. Тем не менее 'правовой статус включает целый комплекс политических, социально-экономических и личных прав гражда­нина, в нем находит юридическое закрепление свобода лично­сти и ее место в системе данных общественных отношений. От правового 'статуса зависит в значительной мере активность граждан, возможность проявления ими своих способностей и обеспечения потребностей. По мере социального прогресса возрастает роль личности, сама человеческая личность разви­вается, и это непременно находит свое отражение в ее право­вом статусе.

Немаловажное значение правосубъектность, правовое поло­жение имеет и для деятельности субъектов-организаций, право­субъектность государственных органов (должностных лиц) образует так называемую 'компетенцию. Характерной чертой компетенции должностных лиц является то, что их основанные на правосубъектности права и обязанности имеют целевое назначение (как и у организаций), а главное—право часто ока­зывается и обязанностью должностного лица. Например, право прокурора возбуждать уголовное преследование преступника является и его юридической обязанностью.

Правосубъектность (правоспособность, прежде .всего) явля­ется предпосылкой возникновения не только всеобщих прав граждан (неотъемлемых прав личности), но и возникновения, точнее, приобретения конкретных гражданских, трудовых и дру­гих прав каждым гражданином государства. Как уже отмеча­лось, всеобщие (конституционные) права граждан могут быть в целом ряде случаев реализованы вне правоотношений — они вытекают прямо из закона, и им соответствуют всеобщие юри-

>94

дические обязанности не препятствовать их осуществлению. Всеобщие права—это и есть основные права граждан. Помимо всеобщих, существуют и такие права (абсолютные), которые возникают в силу юридических фактов, но реализуются при отсутствии препятствий также вне правоотношений. Наконец, есть субъективные права, возникающие и реализующиеся лишь в конкретных правоотношениях,—это права субъектов—участ­ников правоотношений ('правомочия).

В случаях, когда возникает спор о праве или нарушается чье-либо право, всегда возникают правовые отношения. При опасности нарушения или нарушении субъективного права 'про­исходит его дальнейшая модификация в правопритязание, управомоченный или компетентный орган обращается к помощи государственного принуждения. Тут связь прав и обязанностей достигает наивысшего напряжения, содержание прав и обязан­ностей максимально .конкретизируется, а выполнение обязанно­стей осуществляется в принудительном порядке или под пря­мой угрозой применения принуждения; правонарушитель пре­терпевает наказание, нарушенное право восстанавливается.

Следовательно, возможные модификации субъективного пра­ва таковы: от правоспособности (и дееспособности) к всеобщим или абсолютным правам, а также к правомочиям в правоотно­шениях. При нарушениях или опасности нарушения любой из разновидностей субъективного права оно превращается (если того желают заинтересованные лица) в правопритязание. Потенциально последнее всегда присутствует в любом субъек­тивном праве, выражая общую связь субъектов с государством, взятые государствам на себя юридические обязанности по охра­не правопорядка, объективного и субъективного права, безопас­ности граждан и нормальной деятельности 'организаций, учреж­дений и т. п.

Примечательно, что в историческом разрезе становление и развитие юридической формы шло от конкретных правоотно­шений и притязаний к установлению в общих нормах не только прав и обязанностей участников правоотношений, но и таких прав (обязанностей), которые при отсутствии препятствий могли быть реализованы вне правоотношений. Но если взять современное общество в юридическом срезе, то субъект общест­венных отношений свое пребывание в сфере действия права начинает как раз с получения наиболее общего характера права на право, с правового статуса гражданина, включающего все­общие права и обязанности. В дальнейшем на этой основе лицо вступает в самые различные правовые отношения, при необхо­димости обращается за защитой к государству. Если генетиче­ски всеобщие права как бы завершают развитие субъективного права, воплощая в себе достоинство всеобщего и конкретного, наличного права субъекта, то эти же права с функциональной .стороны — отправной пункт (вместе с правоспособностью)

развертывания юридической формы на уровне отдельного субъ­екта.

«Нет прав без обязанностей, нет обязаивостей без прав»,— писал К. Маркс⁶¹. И это, конечно, безусловно относится к об­щим правам — им соответствуют общие обязанности всех без исключения субъектов 'права, в том числе и обязанности самого управомоченного. Такие всеобщие права, как неприкосновен­ность личности, право на честь и достоинство, на свободу слова и совести, некоторые другие права реализуются без правоот­ношений. Но определенные всеобщие права могут быть осу­ществлены лишь в правоотношениях — право на труд, на социальное обеспечение, право избирать и быть избранным и т. п.

Однако по отношению к любой категории конституционных, основных прав граждан предпочтительно действие единого юридического механизма обеспечения, в котором центральное место занимает правосудие. Исключительное социально-поли­тическое, социально-экономическое 'и социально-культурное зна­чение этих прав логически предполагает и особый юридический режим их использования и охраны. Всеобщие права повисают в воздухе, если при соответствующих условиях не могут пре-иратиться в конкретное правомочие, в правопритязание. В этом смысле высказанные в нашей литературе суждения о том, что надо было бы предоставить возможность каждому гражданину обращаться в суд, если нарушены его основные права, явля­ются верными. К сожалению, многие советские юристы до сих пор полагают, что правоспособность нельзя считать субъектив­ным правом, и к ней сводят также всеобщие права. Всеобщие права оказываются с юридической стороны чем-то неполноцен­ным, их понимание как наличных прав субъектов отрицается. Но тогда снимается в значительной мере и вопрос о защите этих прав судом, во всяком случае, о защите правосудием по прямой инициативе самого гражданина, если он считает свое конституционное право нарушенным. Позиция, отвергающая за всеобщими правами качество субъективных прав, представляется теоретически не обоснованной, а практически неконструктивной. Но ее продолжает отстаивать, например, Ю. К. Толстой⁶². Отри­цание за основными правами граждан качества наличных субъективных прав во всех случаях их реализации вне право­отношений приводит к дополнительным теоретическим трудно­стям. Так, Р. О. Халфина пришла к выводу, что одним из элементов правового статуса являются социальные блага, что в конституционном законодательстве неприкосновенность лично­сти, свобода слова и многие иные права только по традиции считаются таковыми. На самом деле речь идет не о правах

°'Маркс К. и ЭнгельсФ. Соч., т. 16, с. 13. ⁶² Т о л с т о и Ю. К. К теории .правоотношений.

граждан, а о защите государством и обществом фактических отношений и состояний⁶³. Не отождествляется ли при" этом фактический и правовой статус, социальная и юридическая при­рода субъективного права? Получается, что гражданин поль­зуется фактическими благами, на которые у него нет права, по крайней мере пока нет нарушения фактического положения. Нас не может убедить позиция, согласно которой право на неприкосновенность, на честь и достоинство, на многие поли­тические свободы реально возникает, становится наличным пра­вом граждан лишь с момента нарушения неприкосновенности, чести и т. п., когда появляется охранительное правоотно­шение. —

Вопрос о юридической природе конституционных прав граж­дан не новый, и мы позволим себе привести известное суждение по поводу всеобщих прав Г. Еллинека, который был далек даже от буржуазно-демократической интерпретации государст­венного права. В одной из своих работ он писал, что под влия­нием французской Декларации прав человека и гражданина (он доказывает, что истоки ее лежат не в концепции Руссо, а во вполне реальной Декларации прав штата Виргиния 1776 года) в европейской литературе по государственному праву разви­лось понятие о субъективных публичных правах индивида. Раньше наука государственного права, пишет Г. Еллинек, «зна­ла права главы государства, сословные привилегии, права и преимущества отдельных лиц или известных корпораций; но общие права подданных мыслились, в сущности, только в виде обязанностей _ государства, но не как отчетливо сознаваемые юридические притязания отдельных лиц. Лишь Декларация создала в полном объеме в области положительного права, норм понятие субъективного права отдельного члена государ­ства по отношению к государству как целому»⁶⁴. Г. Еллинек не понимал и не желал понимать социального смысла права, но заподозрить его в юридической некомпетентности невозмож­но. Для него было ясно, что судить о субъективных публичных правах по образу и подобию субъективного частного права нельзя.

Если отказаться от признания общих прав граждан налич­ным субъективным правом, можно прийти к их восприятию лишь «в виде обязанностей государства» — в юридическом пла­не мысль Г. Еллинека безупречна. Но что означало бы возвра­щение правоведения к такой позиции в более широком аспекте, должно быть понятно каждому советскому теоретику права. Неизвестно, по этим или иным соображениям И. Е. Фарбер, насколько можно было его понять, придерживаясь также мне-

⁶³ Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении, с. 123—124.

"Еллинек Г. Декларация прав человека и гражданина. М., 1906, с. 2.

ния, что субъективное право как юридическое право гражда­нина существует лишь в правоотношения, говорит о том, что конституционное законодательство упоминает об основных (все­общих) правах в широком социальном, а не юридическом пла­не, как о правах человека⁶⁵. Действительно, можно различать социальные, яеюридические права и субъективное право как юридическое право субъекта — об этом 'подробно уже говори­лось. Но разве закрепление в конституционном акте государст­ва соответствующих возможностей граждан не означает при­знания именно юридического (конечно, и политического), т. е. в виде субъективного права? Разве наличие или отсутствие правоотношения, а не закон государства прокладывает в пер­вую очередь грань между тем, что есть лишь моральное право, притязание, возможность социальная и что есть юридически признанная и защищенная государством возможность, т. е. субъективное право?

Позиция И. Е. Фарбера близка 'к точке зрения Р. О. Хал-финой, но он все же пишет, что лишь государственное призна­ние основных прав человека придает ям свойство юридически значимых прав, осуществляемых в весьма общих правоотноше­ниях⁶⁶. Дополнительную попытку доказать существование субъ­ективного права только в рамках правоотношений предприни­мает О. С. Иоффе и приходит к выводу, что «правоспособность определяет меру дозволенного ее обладателю поведения, а субъективное право—также меру поведения обязанных лиц, на которое вправе притязать управомоченный»⁶⁷. Но что же это за правовая мера дозволенного поведения, если нет субъектов, обязанных с ней считаться? Ответа мы не находим.

Не случайно многие советские ученые выступают за призна­ние правоспособности субъективным правом и считают, что есть целый комплекс юридически значимых прав (в том числе основных и абсолютных), существующих вне правоотношений⁶⁸. Сейчас проблемы основных прав уже вышли за рамки внутри­государственного конституционного законодательства, стали вопросами международного права огромного политического

⁶⁵ Ф а р б е р И. Е. Свобода и права человека в Советском государ­стве. Саратов, 1974.

⁶⁶ Там же, с. 42.

⁶⁷ Иоффе О. С. Развитие цивилистической мысли в СССР. Л., 1975, с. 126.

⁶⁸ См. подр.: Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. М., 1950;

Флеишиц Е. А. Соотношение правоспособности и субъективных прав.— В кн.: Вопросы общей теории советского права. Под ред. С. Н. Братуся. М., 1960; Недбайло П. Е. Повышение роли права в период строитель­ства коммунизма.—«Правоведение», 1961, № 4; Проблемы советского социа­листического государства и права в современный период. М., 1969, гл. 2 и 5 (написаны А. А. Пионтковоким и М. С. Строговичем); М а т у з о в Н. И. Личность. Права. Демократия, гл. 3; Общая теория государства и права. Общая теория права. Л., 1974, гл. 11 (написана Л. И. Каском).

смысла и практической реализации Пактов о правах, принятых Организацией Объединенных Наций, ратифицированных рядом стран, в том числе и СССР⁶⁹. Это лишнее свидетельство непри­емлемости юридических конструкций, в любой форме умаляю­щих их роль в современной жизни.

it ^»»ГIOДP• ^сы-'- ^рничей к о С. В. Личность и международное право. •.-•1974; Васильева Е. Н. Симпозиум «Международные отношения, """"тика и личность».—«Советское государство и право», 1975, № 6.

ГЛАВА ПЯТАЯ