Законы, обоснованные Г. Спенсером

В рамках эволюционной теории Спенсер обосновывает закон

детерминированности общества усредненным уровнем развития его членов,

согласно которому основополагающие структурно-функциональные изменения

происходят в обществе лишь по мере того, как адекватные изменения происходят в

среднем уровне всестороннего развития его членов. Иными словами, люди в своей

массе должны адекватно дорасти до этих изменений в культурном, научном,

интеллектуальном, демократическом отношениях. И особенно - в плане жизни в

условиях большей интеграции и дифференциации социальных структур, большей

упорядоченности общественных отношений посредством неукоснительного

следования законам. Также адекватно должна измениться природа человека в

направлении смягчения нравов.

Закон выживания сильнейших и лучших. Спенсер распространял его не

только на отдельных индивидов, но на общества в целом, их структуры и функции.

Так, индустриальное общество как более совершенное приходит на смену

военному. Социолог приводит многочисленные эмпирические свидетельства тому,

что моногамная семья заменила полигамные формы брака именно благодаря

утверждению более совершенных отношений между мужчиной и женщиной,

между родителями и детьми.

4. Власть, возможности её демократизации (в контексте взглядов Г. Спенсера)

По Спенсеру, характер власти, исходящее от нее добро или зло, зависит в

конечном счете от "среднего уровня человеческого развития в данное время" и

потому "несправедливость правительства может существовать при помощи народа,

соответственно несправедливого в своих чувствах и действиях"10.

Идейная основа этих суждений - вера в принципы эволюционизма,

социальную преемственность, постепенное изменение природы человека,

преодоление её агрессивности через адаптацию людей к процессу образования и

развития обществ: "свирепые свойства индивидов, вызванные самим процессом

образования обществ, перестают быть необходимыми и исчезают, - писал он. - В

то время как приобретенные выгоды сохраняются как неизменное достояние,

8 Там же. - С. 358

9 Там же. - С. 331, 332

10 Спенсер Г. Социология как предмет изучения. Т.2, Спб. 1896.- С. 268, 401

соединенное с ними зло убывает и постепенно исчезает"11. В этой связи социолог

выступал против политического ускорения общественного прогресса, заявляя, что

любые попытки искусственно подтолкнуть социальную эволюцию с помощью,

например, политики регулирования спроса и предложения, или радикальных

политических реформ без учета свойств членов, составляющих общество, должны

обернуться катаклизмами и непредсказуемыми последствиями. Вмешательство в

естественный порядок природы, отмечал Спенсер, нередко оборачивается тем, что

никто не может предсказать конечных результатов. "И если это замечание

справедливо в царстве природы, то оно еще более справедливо по отношению к

социальному организму, состоящему из человеческих существ, соединенных в

единое целое"12. На этом основании социолог не принял идею революционного

перехода ни к социализму, ни к либерализму, хотя сами идеалы свободы индивида

от государства были для него высшей ценностью. "Социальному развитию,- писал

он,- значительно больше способствовала индивидуальная активность людей и их

добровольная кооперация, чем работа под контролем правительства"13.

Если попытаться применить теорию Спенсера к анализу современных

российских реалий, то получается картина с удручающими перспективами. Во-

первых, для перехода страны к демократии, основанной на правопорядке

("определенной и связной разнородности"), необходимо, по существу, ждать пока

заработает и даст конкретные результаты объективный, причинно-следственный

закон детерминированности общества усредненным уровнем развития его членов.

Однако не является ли это своеобразной идеологической абсолютизацией

фатальной формы протекания исторического процесса? Так ли уж "объективен"

этот закон?

Во-вторых, надо опять ждать изменений доставшейся нам по наследству

самой природы "советского человека", выражающейся, в частности, неприятием и

неисполнением каких бы то ни было законов. Если, например, в Америке или

Европейских странах свобода и закон едины и для всех, то в России многими

гражданами свобода мыслится вне закона, который исполняется лишь иногда и

выборочно в отношении людей социально и экономически незащищенными, с

низким социальным статусом.

Однако вспомним первых европейских переселенцев в Америку. Все ли они

были в ладах с законом? Где те силы или факторы, которые изменили

авантюристическую природу этих людей? Что заставило их признать нужду в

защите закона? Могут ли россияне сегодня найти в себе (или добыть извне) силы,

которые обеспечат добровольное, участливое соблюдение закона и причем всеми?

Сегодня можно лишь констатировать, что законы плохо функционируют: им не

подчиняются ни преступники, ни чиновники, ни собственно органы,

"обеспечивающие" правопорядок.

В-третьих, чтобы перейти к более демократическим структурам власти и

более эффективным функциям, нужно добиться не просто законопослушания, а

утверждения законов, адекватных уровню развития индивидуальной свободы

человека. Плохие и неудачные законы лишь порождают деструктивность и зло:

"некомпетентный законодатель,- замечает Спенсер,- постоянно увеличивает

человеческие страдания, пытаясь их уменьшить"14. Более того, плохие законы

могут повлечь регрессивную эволюцию личности человека, что может проявиться

11 Спенсер Г. Синтетическая философия. Издательство "Ника-Центр", Киев, 1997.- С.331

12 Спенсер Г. Грехи законодателей. - Социс, 1992, № 2.- С.135

13 Там же. - С. 135

14 Там же. - С. 131

не сразу, а как отдаленный результат. "Каждый закон, - пишет Спенсер,-

направленный на изменение человеческого поведения, принуждая, сдерживая или

способствуя ему, постепенно воздействует таким образом, что происходит

изменение самой природы человека. Кроме любого немедленного эффекта, законы

дают и отдаленный результат, большинством игнорируемый, - изменение самой

личности человека, желательное или нет"15.

Самый беглый взгляд на российскую историю свидетельствует, насколько

невежественны были наши законодатели, не учитывавшие мировой

социологический опыт. То, видите ли, "караул устал" и потому законодательный

орган власти вообще был упразднен, его заменила революционная

целесообразность; то во имя политики достижения "единства народа" и "высшей

социальной справедливости" устанавливались фиксированные цены на продукты,

в результате чего полки магазинов пустели; то провели "ваучеризацию" страны с

целью формирования института частной собственности - "как в США" - с

известными результатами.

Наконец, в-четвертых, следование духу спенсеровской эволюционной теории

означает, что политическая борьба за власть и даже конкретные избирательные

кампании принципиального смысла не имеют. Будет ли президентом страны В.

Путин или А. Зюганов, Г. Явлинский или В. Жириновский, или большинство в

законодательных органах власти составят коммунисты или партии либеральной

ориентации - все едино: эволюция и, следовательно, прогресс в экономических и

политических институтах, их функциях по большому счету станет возможен лишь

тогда, когда качественно вырастет средний уровень человеческого потенциала

российского общества. Но разве российская или американская история не знает

фактов, когда благодаря политическому или интеллектуальному лидеру

осуществлялись скачки, буквально прорывы в эволюционном развитии?

Достаточно вспомнить "новый курс" Ф. Рузвельта или "оттепель" Н. Хрущева, или

крах монополии КПСС на власть, предопределенный деятельностью А. Сахарова и

его сторонников.

Лишь некоторые поставленные вопросы и контраргументы свидетельствуют,

что теорию Спенсера нельзя абсолютизировать, и к мрачным выводам о

долговременном эволюционном приобщении России к цивилизованным, свободным

обществам следует отнестись критически. Действительно, рассматриваемая теория

(как и любая другая!) не универсальна. Однако её выводы о деструктивности

произвольных (тем более революционных) манипуляций со структурами общества,

смены их функции до сих пор актуальны. Бесспорно, в социодинамике России

возможности революционного компонента ограничены, если не исчерпаны.

Вспомним, каким крахом обернулись попытки "догнать и перегнать Америку",

построив коммунизм в пику "загнивающему Западу", или за десять лет обеспечить

всех россиян индивидуальным жильем. Аналогично, политика скачка в

предоставлении свободы и суверенитета по принципу "берите, сколько можете"

обернулась ростом национализма, нефункциональностью и дисфункциональностью

многих политических и экономических структур, включая центр, что вызвало

увеличение зон социального бедствия. Так, может быть, Спенсер прав по большому

счету: "тише едешь" к демократической власти "дальше будешь"?

И последнее замечание. Спенсер считал, что в движении к демократической

власти без политической организации обойтись никак нельзя. Но при этом важно,

чтобы мера политического контроля не подавляла функциональность индивидов.

15 Там же. - С. 134

"Политическая организация, постоянно распространяясь на все большие массы,

прямо способствует благосостоянию, удаляя те препятствия для сотрудничества,

которые возникают из антагонизма индивидов... - отмечал он. - Но политическая

организация также имеет свои невыгоды, и вполне возможны случаи, когда эти

невыгоды перевешивают выгоды... Организация предполагает известные

ограничения индивидов, и эти ограничения могут достигнуть таких крайних

пределов, что сделаются хуже анархии со всеми её бедствиями"16.

В этой связи Спенсер особо рассматривает взаимоотношения личности и

государства в работах "Грехи законодателей", "Личность и государство" и др., и

делает это с позиций классического либерализма (Спенсеру, как, впрочем, и другим

социологам оказалось весьма трудным следование принципу <свободы от

оценочных суждений>). Их основной лейтмотив - государство должно быть

сторонником демократических свобод и свободного предпринимательства. При

этом Спенсер неоднократно проводит мысль о том, что цивилизованный характер

взаимоотношений личности и государства может сложиться лишь в результате их

эволюционного "созревания", что, пожалуй, крайне актуально для современной

России. Если следовать его эволюционной теории, то темпы изменения властных

структур должны быть оптимальны (не слишком быстрыми, позволяющими

адаптироваться к социально-экономическим переменам), в противном случае -

власть может оторваться от социума и утратить контроль над обществом в целом.

Мудрая и добрая власть может быть утверждена лишь народом, у которого в

основе политической культуры лежат доброта, ум, рациональность, уважение к

закону.