ТОПОЛОГИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ 3 страница

1. Неприемлема подпочва эсхатологизма, опирающаяся на две посылки:

а) мысль о прошлом как пережитке («полное, сплошное, тупиковое недо­разумение»), требующем радикального преодоления. Прошлое — подвиж­ный и непременный компонент динамического временного ряда, активно влияющий на настоящее, участвующий в созидании будущего. Отречение от него, нарушая органичную связь эпох, разрушает плодоносный культур­ный слой, цивилизационные накопления, развязывает руки самым темным силам, склонным к самому худшему социальному произволу;

б) мысль о настоящем как вегетативной среде идеалов. Догматическое конструирование совершенных стадий, претендующее на подытоживание результатов истории,— лучший признак не истинности, а узколобости ис­ториософии. Смысл истории не в ее завершении (как полагал Н. Бердяев), а в ее продлении, полнокровном, осмысленном переживании каждого мгно­вения проживаемого бытия.

2. Сомнительна перспектива рационального социотворчества, созна­тельно-последовательно преодолевающего предшествующие греховные этапы. Прежде всего неотчетлива идея греха, точно дамоклов меч, неот­вратимо висящего над человечеством:

Не первородный, а предмирный грех Мы искупить обречены страданьем.

А.Чижевский

Человек —существо самосознающее, рефлексивное. Проявление его бытия обоснованно толкуется им как реализация собственной участи. Су­ществование человека потому, в отличие от иных обитателей животного царства, для него — проблема, инициирующая страхи, тревоги, отчаяние (в том числе от самоугрозы, самонепонимания), но и веру, надежду, лю­бовь, обретение. Никакого фатального проклятья на человеческом роде нет. Проблематизация мира не заслоняет утверждения в мире. Категория

Политическая хроногеометрия

греха — персональная. Насколько человек греховен, решается индивиду­ально. Индивидуально же выбирается стезя, приближающая или удаляю­щая от грехопадения. Китайская философская традиция ставит здесь на соитие с вечностью: «Забудем о (течении) времени, забудем о разрешении (что такое правда и неправда), достигнем бесконечности, чтобы постоян­но в ней пребывать»¹. И. Экхарт уповает на любовь к богу: «Только любовь дает нам... обретение; любовь, которая сильна, как смерть... она убивает в человеке его «я»... разлучает душу с телом... расстается... вообще... с этим миром... отходит туда, где ее место по заслугам ее. А что же иное заслу­жила она, как не уйти в тебя, о боже предвечный, если ради этой смерти через любовь ты будешь ее жизнью».

Франциск Ассизский поручает себя плотской аскезе... Низко не падаю­щий высоко не летает. В. Ключевский проницательно замечает: «Одним из отличительных признаков великого народа служит его способность под­ниматься на ноги после падения. Как бы ни было тяжко его унижение, но пробьет урочный час, он соберет свои растерянные нравственные силы и воплотит их в одном великом человеке или в нескольких великих людях, которые и выведут его на покинутую им временно прямую историческую

дорогу»².

Наконец, порочно представление рационально-совершенного устроения истории по доктринальным рецептам. «Истинная философия заключает­ся не в том, чтобы творить книги, а в том, чтобы творить людей»,— вос­клицал Л. Фейербах. Какое заблуждение! Людей творят люди. Философия творит тексты. Внутреннее формирование действительности есть духов­ное творчество. Внешнее формирование действительности есть политика. Но формирование не по доктринальным, а по социотехническим канонам. Политика не создает мир по идеальным рецептам, она не ищет истину, не жизнедействует как социальная сакристия. В соответствии с балансом интересов она занята выработкой консенсуальной равнодействующей, представляющей ядро, стержень групповых технологий.

3. Умозрительно допущение априорного предназначения неких поли-тохорологических структур, якобы обслуживающих высшие мировые цели. Почему прусская сословная монархия — социальный апофеоз? Почему предел мечтаний — западная либеральная демократия? Почему Россия — почва для начинания нового (?!) мира? Отметая всякого рода «завершенную целостносгь чистой философии» (И. Кант), применительно к России выскажемся ясно: русская идея есть идея цветущей культуры и

¹ Древнекитайская философия: Собр. текстов. М., 1972. Т. 1. С. 261.

² Русским архив. М., 1990. Вып. 1. С. 77,

107Раздел III

могущественного царства, а не терминальная идея отрешенного царства божия, как почему-то думал Н. Бердяев.

4. Концептуально не проработано состояние «конца» как предельной полосы развития. Полнокровное историческое бытие всегда богаче его доктринальных финализаций — лишенных источников питания «царства Духа» (Н. Бердяев), «сферы сверхжизни» (Тейяр де Шарден), «общечело­веческих государств» (А. Кожев). Соотношение «цели» и «движения» в жизни — на стороне последнего. Движение препятствует впадению в мо­нотонное однообразие, погрязанию в сладострастие, не позволяет гаснуть всякому живому чувству. Воистину цель — ничто, движение — всё. В эк­зистенциально- и социотворческом смысле.

Циклизм. Наивно жестко связывать циклизм с отрицанием исторически прогрессивного развития. Такая линия представительна, но не глубока в трактовке законов смены социальных состояний. Буквально циклизм озна­чает признание чередуемое™ и равнодостойности восходящих и нисхо­дящих ветвей общественной динамики, где в одном случае циклы (круги, иные модельные формы) не коммуницируют — квантование истории, в другом — коммуницируют, не выказывая тем не менее своей прозрачно­сти. Неглубокая историософская монадология такого типа достаточно пол­но систематизирована Э. Лейкиным, в качестве раритетов схемы ненаправ­ленного потока исторических изменений приводящего: «культурные круги» (Л. Фробениус); «исторические культуры» (О. Шпенглер); «локаль­ные цивилизации» (Ж. Пиренн); «культурные суперсистемы» (П. Сорокин); «культурно-политические единства» (Ф. Нортроп); «социальные структу­ры» (Э. Брейе); «духовные синтезы» (Б. Ландхерр); «конфигурации куль­турного роста» (А. Кребер); «циркуляцию элит» (В. Парето). Если циклизм Д. Вико — оправданная попытка экспериментального отношения к исто­рии в поисках движущих, на поверхности не лежащих инвариантных пру­жин исторического развития, то циклизм в отмеченной редакции —плод обленившегося схоластического верхоглядства. Как поисковая платформа он (подобный циклизм) не подлежит restitutio in integrum (восстановление в целостности).

Иной содержательный ход — циклизм с позиций реставрационизма. Говоря об этой заслуживающей внимания возможности, оттолкнемся от неких общих свойств временного ряда. Фундаментальный топологиче­ский атрибут времени — необратимость — аксиоматически устанавлива­ется отношениями:

а) рефлексивности: а — а (всякое событие самотождественно, несамо-избыточно, совпадает с собственной длительностью);

Политическая хроногеометрия

б) транзитивности: а < Ь < с (если событие а предшествует событию /;, которое предшествует событию с, то событие а предшествует с);

в) для двух событий a, b возможны три варианта соотношений: а иb — одновременны; а предшествует b\ b предшествует а.

Данная аксиоматика — основа анизотропии, векторности временных процессов, текущих из прошлого через настоящее в будущее. Идея же циклизма (реставрационностп), очевидно, допускает инверсию, противо­речит тем самым как интуиции, так и аксиомам временного ряда. Для сня­тия затруднений уточним: циклизм в своем объемном выражении имеет два прочтения: реализуются обстоятельственные и событийные циклы. Первые, опираясь на объективную ритмику явлений, сводятся к восста­новлению натуральных рам событий. Вторые описывают феномены вос­создания самих событий. Таковы загадочные совпадения. Только один пример: 28 июля 1900 г. на встрече итальянского короля Умберто с хозяи­ном ресторана в г. Монза король с изумлением «обнаружил, что этот че­ловек является его абсолютным двойником и носит имя Умберто I. Мало того, скромный хозяин ресторана родился, как и король, в Турине и в один день с монархом. Супругу хозяина, как и королеву, звали Маргарита, а венчались двойники в один день. И еще: в тот день, когда один Умберто был коронован на престол, второй приобрел ресторан. На следующее утро король Умберто I пригласил двойника в свой экипаж, чтобы вместе по­ехать на спортивный праздник. Но оказалось, что на рассвете тот был за­стрелен неизвестным грабителем. Через пару часов и сам король Италии Умберто I был застрелен анархистом в городской толпе» (С. Лесков). По­скольку исключительно сложный вопрос исторических (роковых) совпа­дений в теории практически не эксплицируется — здесь попросту отсут­ствуют положительные идеи, не считая гипотезы причинно несвязанных параллельных жизненных миров, — в дальнейшем он обсуждаться не бу­дет. Сосредоточим внимание на теме обстоятельственных циклов, обу­словливающих чередование неких струй реки истории.

Недостатка в фактуре, удостоверяющей реальность циклов, в науке нет. Циклы природных явлений продолжительностью 30 — 35 лет были обна­ружены в 1890 г. Брикнером; в 1901 г. Дуглас, исследуя годовые кольца де­ревьев, обнаружил одиннадцатилетний цикл изменения погодных условий, связанный с одиннадцатилетним циклом солнечной активности; А. Л. Чи­жевский, используя значительный фактический материал (биология, меди­цина, история, статистика, астрономия, метеорология), показал, что жизне­деятельность организмов от растения до человека, течение жизни на Земле, здоровье каждой отдельно взятой клетки зависит от состояния Солнца, его активности, выброса частиц, колебания напряженности магнитного поля.

109Раздел ΠΙ

У Солнца имеются ритмы от 27 дней (период обращения его вокруг сво­ей оси) до нескольких сотен тысяч лет. «Каждый из них выполняет свою роль в земной биосфере. Они определяют урожайность земных полей, погоду, осадки, от них зависят вспышки эпидемий, сердечно-сосудистых заболеваний, психических расстройств, они управляют размножением животных, микроорганизмов, миграциями животных и многим другим. Каждое из перечисленных событий связано с определенным ритмом»³.

На состояние земной жизни оказывают воздействие и другие космиче­ские ритмы. Здесь, вслед за Е. В. Максимовым, можно указать на ритмы звездной активности, активности комегно-метеорных потоков, активности планет Солнечной системы, колебаний магнитного поля Земли, литосфе­ры, гидросферы, биосферы и т. д.

Существует масса сопоставлений и статистических корреляций различ­ных показателей с числами Вольфа: от ледовитости районов до распростра­ненности инфекций, изменяемости картины крови и состояния здоровья.

В последнее время всесторонне проанализированы и прослежены ге-лиобиологические связи: выявлена синхронность изменчивости численно­сти популяций, миграции животных, динамики заболеваний, эпидемий, пандемий, эпифизий, эпизоотии с ритмикой солнечной активности.

Специалисты подразделяют известные ритмы на группы:

1) наиболее кратковременные — связаны с неравномерностью облуче­ния Земли космическими частицами, область их действия — атмосфера;

2) зависящие от колебаний солнечной активности — воздействуют на атмосферу, магнитное поле Земли и живые организмы;

3) самые продолжительные — вызваны неравенством сил тяготения, воздействуют на атмосферу, гидросферу, литосферу и биосферу. В них раз­личают ритмы внутривековые (от 2—7 до 30—40 лет) и вековые (от 160 до 1800—1900 лет) (по данным Е. В. Максимова). Т. Карлстрем выделяет рит­мы в 40 800, 20 400, около 3400, 1700, 1133, 567, 283 года; В. Н. Зубаков — в 370 000,185 000,90 000,40 000,21 000,3 700 и 1850 лет. При этом наиболь­шей фундаментальностью наделяются ритмы в 3,5 (натуральный ритм), 11, 22—23, 100, 1850,40 700, возможно, 500 000—600 000 и 200 000 000 лет.

Помимо природных циклов, отчасти объясняющих пертурбации социу­ма (переселение народов, изменение численности населения, динамика уровня жизни вследствие климатических трансформаций — засухи, навод­нения, похолодания и т. д., ■— к этим объективным факторам могут быть привязаны состояния духа народа, пассионарность), обнаружена сугубо общественная ритмика.

Политическая хроногеометрия

¹ Никитин А. Восхождение к человеку // Новый мир. 1980. № 5.

ПО

Н. Кондратьев выделил специфические К-циклы (45—60 лег) — длинно­волновые колебания, свидетельствующие о последовательном вытеснении доминирующих укладов; на смену одному доминирующему технологиче­скому укладу идет другой, становящийся доминирующим. В чередовани­ях укладов (ядер саморазвития), обусловливающих рост эффективности воспроизводства общественной жизни, заключается существо экономиче­ской макроэволюции. С. Кузнец идентифицировал строительные циклы (ко­лебания в 15—20 лет), соответствующие периодам массового обновления фонда недвижимости. О 20—25-легнем цикле соответствия производитель­ных сил производственным отношениям на материале России речь шла в «Философии власти»⁴.

В общем случае устойчивые тенденции циклических колебаний объяс­няются ритмикой «технологических инноваций» (И. Шумпетер), «техни­ко-экономических парадигм» (С. Фримен), «технологических укладов» (С. Глазьев), инициирующих обновление отраслевых структур. Ритмика эта целесообразна; в идеале обновление протекает плавно, образование новых отраслей чередуется с максимальной диффузией нового техноло­гического уклада — без скачков, перепрыгиваний через циклы преобра­зования отраслевых структур. Именно такой вариант избрала Япония, отказавшаяся от фронтальных и избравшая путь локальных (отдельные фирмы, корпорации) прорывов в экономике. Данная тактика позволила сгладить наслаивание технологических циклов, обеспечивая их наиболь­шую самоотдачу в естественном завершении, угасании. Ставка делалась на структурную перестройку за счет не только развития авангардных про­изводств, но и обновления традиционных. У нас, к несчастью, пока не так: технологические преобразования в отраслях-лидерах не сопровождают­ся технологическим обновлением традиционного фонда, что усугубляет его деградацию. Как отмечает С. Глазьев: «В течение уже трех десятиле­тий в народном хозяйстве продолжается одновременное воспроизводст­во трех технологических укладов... Воспроизводящаяся (а не трансфор­мирующаяся. — Авт.) технологическая многоукладность хозяйства приводит к возникновению серьезных углубляющихся диспропорций, включая перепроизводство устаревших продуктов при остром дефиците новых, ресурсную утяжеленность экономики, сырьевую ориентацию экс­порта и др.»⁵

Не претендуя на полноту и суммируя то, что кажется справедливым, отметим следующее.

⁴См.: Философия власти. М., 1993. С. 260.

'Длинные волны: научно-технический прогресс и социально-экономическое развитие. Новосибирск. 1991. С. 165.

111Раздел ΠΙ

Политическая хроногеометрия

Нет развития без воспроизведения, нет эволюции без реставрации, нет историзма без циклизма. Глубокий циклизм покоится на знании, что в че­реде исторических форм сохраняется, что отсекается.

Прогрессизм как схема неограниченного наращивания благосостояния перед опасностью глобального оскудения, необходимости самоограниче­ния, контрацепции, перехода на нулевой или даже отрицательный рост вы­глядит утопически. Финализм как формула реального конца истории, из-за нехватки воображения своих адептов лишающая человечество шанса достойной жизни, выглядит мистически. Циклизм не в элементарной своей редакции (дискретизация истории) — перспективная поисковая програм­ма: посредством выделения инвариантов (экзистенциальных констант), того неизменного, что воспроизводится в порядке вершения жизни, обес­печивает преемственное развитие, поставляет адекватное изображение подлинного тока истории. Реставрируемыми комплексами деятельности выступают фертильные пласты макроисторических воспроизводственных контуров. В отвлечении от содержания, противоречий эпох, классовой, конфессиональной картины в социуме имеется продуктивная организация, стимулирующая процесс гарантированной, эффективной жизни.

Гарантированность, эффективность. Ориентация на них предопределя­ет, предусматривает циклообразные инверсии, реставрации. Взять разде­ление труда. С разложением родового строя оно осуществлялось по се­мейному принципу. Упрочение индустриального общества утвердило отраслевой принцип. При переходе к информационному обществу с соот­ветствующими мехатронными технологиями имеется возврат к производ­ству в лоне малых семейных форм — «электронных коттеджей».

Модель инвариантов, по ходу течения жизни пульсирующих ее циклов (быть может, фундированных какими-то генетическими кодами) привносит нестандартные мотивы в звучание тем цели истории, темпов ее изменений. В силу отрешенности прогрессизм не поставляет приемлемых резонов ре­шения проблемы векторизованное™ истории: любой без достаточных ос­нований умозрительно введенный критерий искомых трансформаций мо­жет быть оспорен (один увязывает направление истории с покорением природы; другой — со смирением цивилизации). Не то циклизм, толкую­щий историю в терминах накопления гарантированное™ и эффективности в эволюционных общечеловеческих циклах. Цель в природе конституирует антропный принцип (рациональная антропоморфная телеология). Цель в истории конституирует жизнестойкость, обеспеченная простором ключе­вых системообразующих типов активности, ответственных за богатство самоосуществления в персональных и коммунальных отсеках групповой деятельности.

Аналогичное утверждается о темпах исторического становления. Жизнь задана естественной рамой жизни (разделение труда, уровень производи­тельных сил, производственных отношений, способ соединения работников со средствами производства, формы собственности, распределения и пере­распределения доходов, рекреация и т. д.) плюс организацией. Естественная рама жизни удовлетворяет правилам циклов. Организация проявляется как корректирующий, упорядочивающий, регулирующий фактор, блоки­рующий стагнацию, дисфункцию, диспропорцию, деградацию. В идеале организация не подрывает, а оптимизирует динамику естественной рамы жизни. Но это в идеале. В действительности многочисленны сбои, способ­ствующие хаотизации. Нарушение естественных циклов, следовательно, вызвано организацией. Такой поворот заставляет обратиться к термоди­намической интерпретации социальной организации (регуляции).

С позиций современной термодинамики структурные изменения в сис­темах происходят в ситуации максимальной неустойчивости: «Если сис­тема структурно устойчива относительно вторжения новых единиц, но­вый режим функционирования не устанавливается... новые единицы (инноваторы)погибают»⁶. Понимание этого реконструирует природу со­циальных макросдвигов от промышленных до общественных революций (контрреволюций, инволюций). Оказывается, что сильная неустойчивость, обусловливающая сдвиги, как правило, присуща не всей системе, а лока­лизована в части, обеспечивающей саморазвитие. С позиций нелинейной термодинамики устойчивости стационарного состояния системы могут угрожать только стадии, содержащие автокаталитические петли (где про­дукт реакции участвует в синтезе самого себя). Такие стадии (на языке по­литологии — структурные сдвиги общесоциального порядка) индуциру­ются организацией (управление, регуляция), так как именно она ввиду автокаталитичности способна периодически обретать неравновесность, неустойчивость. Мир покоится на упорядочивающей организации, нару­шаемой, как ни парадоксально это звучит, самой упорядочивающей орга­низацией.

Отсюда мораль: перед лицом амбивалентности организации, которая и упорядочивает, и усиливает хаос (волюнтаристские вмешательства, амби­циозное прожектерство, деструктивные катастройки), приступая к ней, следует представлять, какие вмешательства полезны, какие вредны, какие устраняют, какие плодят катаклизмы. Вовсе недопустимо, чтобы органи­зация (реформация, модернизация) вела к ослаблению, подрыву нацио­нальной мощи. В чем причина несостоятельности национальных реформ?

Пригожин И.. Стенгерс И. Порядок из хаоса. С. 251.

113Раздел ΠΙ

В радикальных революционных вмешательствах, нарушении естествен­ных исторических изменений со встроенными в них жизненными цикла­ми. В результате необдуманных перетрясок волны циклов, не находя за­вершения, налагаясь друг на друга, взаимонейтрализуются, усиливая диспропорции, снижая державную витальность, приближая кризис.

«Граждане, мир перевернулся, стоит на голове, а мы все-таки живем», — недоумевал И. Бабель. Живем лишь по причине невсеохватности револю­ций. Революция как инструмент социального устроения порочна: она не на­лаживает, а разлаживает жизнь. Есть одна достойная революция — рожать детей (И. Бабель); остальные революции — способ оправдания любой лжи. Жизнеспособность не в революции, а в большем наполнении неизменно­го в течение длительного времени в наборе видов и содержания деятель­ности, приближающих «к феномену популяции, успешно выживающей при смене поколений элементов и неблагоприятных воздействиях среды»⁷. Так, с чисто термодинамической стороны повышается общецивилизационный кредит эволюционизма, мелиоризма, оппортунизма в перспективном соци­альном строительстве.

Темпы исторического становления связаны с интерференцией волн цик­лов в производительных, гражданских, экзистенциальных укладах. Из фи­зики известно, что колебания бывают свободными (протекающими без внешнего воздействия) и вынужденными (наличие меняющейся внешней силы, изменяющей собственную частоту колебаний). Если частота выну­ждающей силы близка собственной частоте свободных колебаний, возни­кает явление резонанса (увеличение амплитуды колебаний системы). В про­тивном случае наложение волн образует интенсивности, ослабляющие протекание процессов. При необходимости интенсифицировать ток про­цесса следует достигать резонанса — синхронизации волн периодических колебаний.

Применительно к политике сказанное означает целенаправленное под­держание естественных ритмов явлений без допущения возмущений. От­сюда — следствия прагматического свойства.

1. Порочность революций как социальных технологий. Революции — неограниченные, некогерентные воздействия на социум — нарушают рас­пространение длинных волн (в первую очередь К-циклов): подрываются отношения собственности, прерывается воспроизводство жизни (людские жертвы), отрицаются ценности, устои.

2. Ускорение и торможение развития обусловливают синхронизация и десинхронизация цикловых волн в массовом распространении технологи-

'Вопросы экономической генетики. М., 1993. С. 69.

Политическая хроногеометрия

ческих и социальных укладов. Вслед за И. Валлерстейном подразделим страны мирового сообщества на ассоциации: центр — периферия — полу­периферия. В первую группу входят государства, добивающиеся высокой степени согласованности преобразований структурных компонентов обнов­ляемой жизни. Вторую группу образуют государства, разбалансирующие основные жизненные циклы в обновлении фондов. Третья группа — госу­дарства с достаточной жизнестойкостью, отстающие, однако, от стран первой группы по скорости инноваций, использованию системных эволю­ционных эффектов. Полупериферия может перемещаться в сторону как центра, так и периферии.

Обобщенным показателем периферии является монопрофильность, сырьевой, экстенсивный, колониальный тип производства, ресурсозатрат-ность технологий, узкий внутренний рынок, низкая покупательная способ­ность населения, высокий удельный вес ручного труда, трудоемкая струк­тура создания материальных благ. Страны периферии — аутсайдеры, стенобионты. Интегральными признаками центра оказываются индустриа­лизм, высокая энерговооруженность хозяйства, широкий внутренний ры­нок, высокая покупательная способность населения, ресурсосберегающие технологии, высокие темпы обновления отраслевой структуры производ­ства, низкий удельный вес ручного труда, капиталоемкость деятельности. Страны центра — лидеры, эврибионты. Коренное отличие стран-эвриби-онтов от стран-стенобионтов — повышенная державная витальность как результат гибкости фертильных пластов воспроизводственного контура, наличия резервных мощностей, оперативно адаптирующих производство к новым реалиям, достигающих снятия дисфункций, выправления диспро­порций.

Особенностью полупериферий выступает сочетание страновых призна­ков государств-центров и государств-периферий. В случае России, подпа­дающей под статус полупериферии,желательная страновая динамика в сторону центра детерминируется: плавным обновлением отраслевой структуры с переходом на ресурсосберегающие технологии; диверсифи­кацией, демонополизацией, демилитаризацией собственности; индуст­риализацией легкой ипищевой промышленности; прорывом в машино­строении, способном удовлетворить потребности в обновлении базы иных отраслей; протекционизмом относительно отечественного сельского хозяй­ства; интенсификацией товарообмена с селом. Относительно последнего (сельского хозяйства) выскажемся пространнее. Собственных внутрипро-мышленных накоплений на проведение модернизации у России нет; эфе­мерна и надежда на западные кредиты. Единственное, что остается в каче­стве источника средств структурной перестройки, — мощная фронтальная

115Раздел III

Политическая хроногеометрия

поддержка села: в отлаживании его деятельности корень нашего долго­жданного возвышения. Перспектива оживления сельскохозяйственного производства проступает по азимуту откровенного протекционизма. На опыте Японии, которая поддерживала внутренние закупочные цены на рис на порядок выше мировых, ясно, что без реанимации сельского хозяйства, в итоге ответственного за покупательную способность населения, товаро­обмен, нельзя вступить в циклическое развитие, обеспечивающее переход в группу стран-лидеров.

3.4. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРИЧИННОСТЬ

Принцип причинности, как известно, имеет двоякое прочтение: ис­пользуется в качестве утверждения о бытии — всякое событие причинно обусловлено; и утверждения о намерении — следует искать причины яв­лений. Первое выступает законом каузального бытия, второе — законом каузального разума (причинно-следственная схематика мысли как базис ее рациональности). В политике и политологии принцип причинности фигу­рирует в обеих редакциях.

В онтологической плоскости:

а) дальнодействие: причинные воздействия достигают удаленных про­странственных точек без опосредовании — прямое взаимодействие на ос­нове симпатических или антипатических стереотипов — этническая, кон­фессиональная, социокультурная общность или разъединенность, обусловливающая стратегическую фундацию политических акций (сла­вянское, англо-саксонское, мусульманское генетическое тождество);

б) близкодействие: причинные воздействия не достигают удаленных пространственных точек, предварительно не пройдя промежуточных то­чек, — оперативная увязка политической стратегии с тактикой (политиче­ское опосредование через сферы влияния);

в) нарушенный принцип суперпозиции; отсутствие аддитивности при­чин и следствий в результате самоиндукции, самоусиления — малые при­чины вызывают большие следствия и наоборот.

В методологической плоскости:

а) нормативы на выявление интересов: кому выгодно, кто за чем стоит;

б) регулятивы на обмирщение мифов, идеалов: «третий Рим», «оплот сил мира и прогресса», «великий Туран», этнокультурный «пантюркизм», циви-лизационный «панисламизм», неоглобалистский «панамериканизм» и т. д.

После данных вполне очевидных уточнений используем плодотворную физическую идею о глубокой зависимости пространственно-временного

объединенного порядка от причинно упорядочивающих отношений (кау­зальной структурности). С позиций физики метрика является проявлением гравитации, которая зависит от распределения масс. Этой констатации, од­нако, недостаточно: допущение связи метрики и гравитации требуется объяснить как эффект действия сил. Каких? В физике говорится о зависи­мости геометрии от физических реальностей, динамических эффектов. Сходная ситуация и в политике.

Политические поля соотносятся с зарядами политохорологических единиц; метрика политического пространства определяется напряжения­ми гео-идеократических многообразий.

Изменение метрики, или реальное искривление пространства, устанав­ливается посредством фиксации его отклонений от некой эталонной вели­чины — нормали. В политике нормаль — это независимая, суверенная политохорологическая единица, обеспечивающая прогрессивное самораз­витие. Отрицательным отклонением от нормали будет эксплуатируемый колониальный тип национальной государственности со свойственными ей чертами:

а) экономической неспособностью удовлетворить внутренние потреб­ности в стратегически важных продуктах;

б) политической подчиненностью, зависимостью;

в) духовной демобилизованностью масс.

Этот случай (страны-аутсайдеры) совпадает с разреженным простран­ством отрицательной кривизны. Положительным отклонением от норма­ли будет эксплуатирующий метропольный тип национальной государст­венности с диаметрально противоположными признаками. Этот случай (страны-лидеры) соответствует концентрирующему пространству поло­жительной кривизны.

Различие в положениях мировых центров (стран-лидеров) и периферии (стран-аутсайдеров) порождает разность «политохорологических заря­дов». Введенное понятие выражает идею суммарного многомерного заря­да, определяемого территориальными и ментальными параметрами.