Тема 5. Неклассические гуманитарные исследования.

Психоанализ.

Ядром данного направления является учение о бессознательной психике. У средневековых философов были некоторые глухие намеки на су­ществование бессознательных явлений, но в четкой форме о наличии бессознательных восприятий заявил Лейбниц. Это была философско-онтологическая идея, ибо речь шла об особенностях монад.

1.1. Основы классического психоанализа. Создание первой концепции бессознательного принадлежит австрийскому психиатру и философу Зигмунду Фрейду (1856-1939). Он заложил идейные основы пси­хоанализа, главная цель которого – дать научно-рациональное объяснение иррациональной психике человека. Этим было дано начало соответствующему направлению и движению. Основные труды: «Толкование сновидений», «Я и Оно», «Будущее одной иллюзии». Психоанализ следует считать неклассической наукой, так как здесь кроме науки присутствуют мировоззренческие идеи, с которыми сопряжена терапевтическая практика (далекая от идеалов науки). Эта черта присуща учениям К. Юнга и Э. Фромма.

В человеке господствует не ясный разум, а бессознательная психика – «Оно». Начиная с Платона, классический рационализм признавал в человеке первенство разума. Конечно, в жизнь индивида вносят свой вклад воля, вера и многое другое, но всеми способностями руководит рациональное начало – сознание. Оно ставит цели, находит нужные средства и если происходят какие–то сбои, то сознание по большому счету всегда дает отчет. Вот почему мы и считаем себя разумными существами.

Большая часть нашей психики непрозрачна для разума. В XIX в. многие иллюзии наивного рационализма рухнули. Биологические науки стали выявлять животную природу человека и в этом же русле стала развиваться психология. Оказалось, что психическая реальность чрезвычайно многообразна, у нее много пластов и только поверхностный слой находится в нашем распоряжении. Глубины психики темны и загадочны, как раз там находятся силы, которые управляют нашими поступками, но не осознаются. Мы нередко ставим одни цели, а получаем результаты противоположного характера. Стало быть, за спиной сознания действуют могучие силы, о которых мы часто и не догадываемся.

«Оно» как внутренняя пружина психической жизни. В каждого индивида природа закладывает некую совокупность жизненных желаний или влечений. Особой силой и обязательностью отличаются импульс полового влечения («эрос») или инстинкт продолжения жизни и страх смерти, побуждающий к агрессии («танатос»). От этих программ практически нельзя отказаться, они действуют с неумолимой силой. К тому же эрос закреплен эффектом получения максимального чувственного удовольствия. Оба коренных влечения питаются мощной психической энергией («либидо») и они изнутри, в слепой и обязательной форме диктуют действия всем другим слоям психики. При этом сознание создает утешающую иллюзию, что якобы разум является господином положения. Реальность же совершенно иная. Вожделеющее Оно и есть та неукрощенная лошадь, которая несет всадника, пытающегося лишь усидеть на ней. Даже в своей душе как собственном доме человек не является хозяином.

Я есть сознание, которое познает реальность и осознает самого себя. Если Оно живет по «принципу удовольствия», то сознание руководствуется «принципом реальности». Я возникло в ходе эволюционного развития для того, чтобы человек мог эффективно приспосабливаться к внешнему миру. Адаптация же возможна лишь тогда, когда мы знаем мир, в котором живем. Сознание и стало формой познания реальности, которая как некая «карта» помогает нам ориентироваться в окружающей среде и позволяет считаться с ее условиями.

Всякое познание сопряжено с таким свойством как осознанность. Речь идет о способности сознания давать отчет о том, чем оно занимается в данное время. В богатстве своих элементов внешний мир бесконечен и когда начинается познание, то оно выделяет вполне определенные объекты. Если они становятся предметом внимания, то это означает, что сознание как бы освещает их лучом своего прожектора. И если разум действует подобно свету, то он одновременно освещает и сам себя. Его отчет может выглядеть примерно так: «Сейчас познается то и то, все находится под контролем». Если для сознания – света его участки прозрачны и явны, то все бессознательное находится во тьме, ибо оно предпочитает скрытую жизнь. Эгоистические влечения, обещающие удовольствия, любят темноту ночи и боятся света разума.

Сверх-Я усиливает конфликтную жизнь сознания. Поздний Фрейд ввел понятие «Сверх-Я». Эта инстанция выражает возрастную социализацию индивида. Человек есть не только природное существо, но и представитель социальной культуры. Ее важное предназначение состоит в том, чтобы нейтрализовать отрицательные действия эгоистических сил Оно. Это достигается за счет внедрения в психику двух компонентов Сверх-Я: социально-нравственных запретов и правил должного поведения. Начиная с раннего возраста, многообразные «нельзя» и «веди себя так-то» внедряются в душу каждой личности. При всех различиях Оно и Сверх-Я объединяет один пункт – это безразличные силы прошлого. Если Оно выражает повеление эволюционной природы, то Сверх-Я есть строгий голос общества. Предметом же их борьбы выступает Я, живущее сейчас и теперь.

Конфликты психики требует разрешения. Человек оказался игрушкой грозных и противоположно направленных демонических сил. Оно настоятельно тянет жить по «принципу удовольствия», внешний мир навязывает Я свои суровые реалии, Сверх-Я требует жить по строгим законам морали. Полярные силы создают конфликты внутри психики и их можно успешно разрешать разными способами. Один из них – сублимация, то есть переключение психической энергии Оно на социально важные виды деятельности (спорт, наука, искусство и т.п.). Но бывает часто так, что психический конфликт переходит в болезнь – невроз.

Вытеснение бессознательных образов способствует бегству в невроз. В начале XX в. Фрейд разработал пространственную модель психики. Почти весь ее объем занят бессознательным, которое заполняет пространство снизу и лишь в самом верху оставляет небольшую часть для сознания. Все бессознательное делится на два вида: а) скрытое и б) вытесненное. Первое находится в предсознании и при наличии внимания легко переходит в сознание. Второе связано с тем, что в предсознании находится своего рода «цензура», которая представлена образами Сверх-Я. Они производят отбор: пропускают в сознание представления о культурно приемлемых желаниях и не пропускают социально запретные порывы. Такая избирательность делает цензуру защитной инстанцией, которая сопротивляется проникновению бессознательных элементов в сознание и вытесняет их в глубины Оно. Вытеснение опасно тем, что создает иллюзию разрешения психического конфликта. Человек придумывает себе ситуацию, где все хорошо, а на самом деле кое-что плохо. Дело в том, что с течением времени психика структурируется: образы пережитого прошлого непрерывно составляют слои памяти. На этом фоне вытесненные представления не уходят в память, а остаются как вечные осколки прошлого в настоящем. Здесь налицо нарушение цельности психики в виде ее фрагментации.

Бегство в невроз иллюстрирует следующий условный пример. Вообразим, что по узкой тропинке в горах едет на осле путник. Неожиданно на дороге впереди появляется лев. Узость тропинки не позволяет развернуться обратно и убежать. Человек думает о двух вариантах поведения: пассивно ожидать смерти или вступить в схватку со львом. По-своему ведет себя осел, обезумев от страха, он вместе с человеком бросается в пропасть. По мнению Фрейда, тот выход из положения, который предложил осел, совпадает с помощью, которую оказывает невроз. Здесь нет шансов на разрешение конфликта. Самый лучший выход – это мобилизация всех сил человека для борьбы с опасностью и главную роль тут должен сыграть разум.

Там, где было Оно, должно быть Я. Каждый индивид проходит стадию детства, и уже здесь его подстерегают опасные конфликты. Когда у ребенка созревают сексуальные и агрессивные влечения, то их предметом становятся самые близкие люди – родители. Мальчик связывает свой эрос с матерью и отец превращается в соперника («комплекс Эдипа»), девочку влечет к отцу и мать здесь – помеха («комплекс Электры»). Сверх-Я оценивает эти импульсы как угрозы семье и обществу, и загоняет их в глубины Оно. Взрослея, большинство людей справляется с такими напряжениями психики на пути труда и социальной жизни. Но часть людей попадает в западню неврозов. Какой выход искать здесь?

Вытесненное бессознательное надо перевести в сознание. Лечение неврозов Фрейд связывал с познанием. Этим делом занимается сознание, оно способно познать бессознательную психику и пролить свет на темную драму, происходящую в душе невротика. У последнего нарушилось нормальное познание, в силу чего вытесненное бессознательное стало зоной болезненного незнания. Невротику следует помочь осознать смысл того, что происходит в его душевном мире. Сам он свое Оно познать не сможет.

Бессознательное говорит сложным языком символов. Как таковое Оно скрывается в темных глубинах психики, занимая ее нижние подвалы. И все же жизнь бессознательного такова, что она имеет проявления вовне, только они имеют характер зашифрованных намеков. Если внимание исследователя привлекают масштабные и значительные объекты, события, то явления Оно скрыты во второстепенном и заурядном материале, который обычно мы игнорируем. Здесь находят место разнообразные ошибочные действия, которые нас только раздражают: обмолвки, оговорки, описки, забывание имен, утеря предметов. Но самой яркой формой Оно выступают сновидения. Обычный человек может вспомнить свои сны и пересказать их содержание, но он далек от их понимания как вестей Оно.

Психоаналитик расшифровывает язык сновидений и тем самым излечивает невроз. На помощь невротику приходит психоаналитик. Он способен перевести образы и слова невротика на язык символов бессознательного. Это предполагает своеобразное путешествие из настоящего с его мучениями пациента в его далекое прошлое (детство, юность и т.д.). В нем нужно найти сексуальные влечения, которые цензура Сверх-Я когда-то не пропустила в сознание и, став вытесненными элементами Оно, они превратились в источник конфликта. Сделать это очень трудно, но возможно. Психоаналитику нужно вступить в тесный эмоциональный контакт с невротиком и перенести его душевный мир на себя («трансфер»). В расшифровке сновидений психоаналитик применяет метод свободных ассоциаций и эта сложная процедура тянется через многие сеансы. И вот наконец прослежена запутанная в своих ходах цепочка от прошлого сексуального мотива к мукам настоящего. Такая осведомленность означает, что старое прошлое пережито, оно перешло в память и психика обрела целостность. Иначе говоря, травмирующее бессознательное попало в мир сознания и тем самым развязался узел конфликта. Знание стало силой здоровой психики.

Модель З. Фрейда: душевный аппарат сочетает в себе сознательный (психический) аппарат и бессознательные структуры.Основатель психоанализа исходил из той гипотезы, что вся человеческая психика составлена в результате напластования различных слоев. В самом грубом и общем виде можно говорить о бессознательной психике и о сознании. Любой слой психического проявляет активность и выступает неким аппаратом, преобразующим впечатления, образы и представления для целей жизни. Если сознание уподобить «психическому аппарату», то «душевный аппарат» шире и глубже его за счет включения бессознательных психических сил. Эту иерархическую концепцию двух структур и пытался осознать Фрейд.

Фрейд понимал, что любой аппарат является формой техники, и эта идея служила ему путеводной нитью. Сначала он разработал механическую модель, где внешняя среда прокладывает путь («торение») и производит в нейронах особые следы. Если представить психику в виде оптической машины типа фотоаппарата, то ясно выделяются акты преобразования (свет-негатив-позитив). Уже в работе «Заметки о волшебном блокноте» (1925) структура психического аппарата воплотилась в машину письма, где действует социальная техника слова, формирующая мышление. Кроме инициации последнего сознание выступает аппаратом восприятия и представления. Сама по себе машина письма мертва, не имеет своей энергии, поэтому она использует энергию тела.

По мнению Фрейда, главное отличие бессознательной психики сводится к своеобразию ее языка. Если мышление действует посредством фонетического (буквенного) письма, то «Оно» использует онирическое письмо, живущее немыми символами сновидений. Язык символики чрезвы-чайно сложен и все же он поддается искусству психоаналитического толкования (метод свободных ассоциаций и т.п.). Стало быть, психоаналитик занимается особой расшифровкой, где и происходит перевод немых символов на язык слов. Такая процедура является специфической формой мышления, способной иметь терапевтическую роль. Нормальная психика отличается интегративным характером, где поверхностные и глубинные слои функционируют в виде единого «душевного аппарата». Когда это единство нарушается и происходит расщепление психики на отдельные, не связанные друг с другом узлы, тогда формируются неврозы, приостанавливающие нормальное развитие психического аппарата. Как правило, самые глубокие неврозы возникают в детстве и соответствующие им образы вытесняются в область Оно. Такой процесс ведет к отчуждению и расколу между сознательным и бессознательным аппаратом, что может существенно деформировать структуру мышления.

«Оперативное мышление». Психосоматическим пациентам присуща эта своеобразная форма мысли. Мысль здесь буквально дублирует действие; то, что делают руки, индивид проговаривает словами. «Оперативное мышление» протекает только во временном поле настоящего и неспособно уходить в прошлое в виде воспоминаний, а также не может в виде планов и мечтаний заглядывать в будущее. Жесткая привязь к утилитарным фактам актуальной ситуации лишает его способности осуществлять какие-либо оценки. Такое мышление проявляет интеллектуальную активность со знаками предметов, но оперирование символами для него закрыто. Полностью отсутствует здесь способность воображения и фантазии, даже простые аналогии пациентам не доступны. Они почти не видят снов, не способны на грезы и не выделяют себя из объектных ситуаций. Исследователи полагают, что главная причина «оперативного мышления» – разрыв между сознанием и бессознательным.

В отличие от психосоматических деформаций неврозы поддаются лечению. Общий терапевтический ключ определил З. Фрейд: травмирующие образы нужно из бессознательного перевести в сознание («где было Оно, должно стать Я»). Иначе говоря, требуется должное развитие психического аппарата, которое приостановил невроз. Пациенту требуется помощь аналитика, психический аппарат которого развит выше среднего уровня и оснащен техникой психоанализа. В ходе интерпретационных процедур (свободное ассоциирование и т.п.) аналитик структурирует поступающий от пациента материал, придавая ему словесно-осознанный характер. В ходе периодических сеансов слова аналитика должны так дойти до сознания пациента, чтобы его Эго смогло структурироваться на наблюдающую и переживающую части. Это позволяет пациенту «дистанцироваться» от самого себя для лучшего самопознания. Аналитик вместе с пациентом стремятся развить регрессивный невроз переноса и окончательно разрешить его. Этот управляемый регресс находится на службе реорганизации психического аппарата пациента, которому нужно восстановить свою способность интеграционной работы. Под влиянием словесного творчества аналитика пациент вместе с ним достигает нужного уровня регрессии и описывает свой травмирующий опыт должными словами. Данное состояние инсайта выражает относительно высокий уровень развития аппарата, в котором объединились бессознательное, предсознательное и сознание структурно объединились бессознательное, предсознательное и сознание.

Мышление как таковое не лежит в основном русле идейных поисков психоанализа. И все же Фрейд и его последователи внесли важный вклад в концептуальное поле его осознания. Прежде всего, ими было показано, что мыслительный инструментарий является верхушкой айсберга, основное содержание которого образуют аппараты нижних слоев психики. Более того, стихия бессознательного способна пребывать в недрах самого мышления. Исследования, инициированные фрейдизмом, выявили феномен неявных предпосылок в содержании научного познания и в практическом опыте («личностное» или молчаливое знание М. Полани). Говоря гегелевским языком, одна из «хитростей разума» состоит в том, что знание используется в функции метода (аппарата), но сознание не дает в этом отчета. Здесь напрашивается оппозиция внутри сознания: неосознаваемая рациональность (то, что не попало в фокус внимания) и осознаваемая рефлексия (то, что стало предметом внимания и осмысления). Такие структурные дифференциации открывают перед эпистемологией науки многообещающие перспективы.

Что касается терапевтической роли психоаналитического мышления, то этот опыт еще раз подтверждает древнюю истину об исцеляющем характере разумного порядка. Конечно, в действиях аналитика значительное место занимают эвристические правила, использование которых делает психоанализ скорее искусством-мастерством, чем научной практикой. Весьма интересны рассуждения о терапевтическом опыте развития психического аппарата пациента. Эта практика требует дальнейшего осмысления.