Диссоциация и раздвоение личности.

Процесс дезинтеграции человека с особенной наглядностью выступает в феноменах раздвоения человеческой личности и деперсонализации, научно изученных и клинически проверенных. Равитие учения о личности, о человеческом Я связано с появлением персоналистической психологии и философии, в связи отказом от атомистических, ассоциационистических и синтетических теорий Я в духе Локка, Юма, Русселя и большинства психологов 19-го века, и в этом направлении современной науки психологии одно из видных мест занимают труды Т. К. Oesterreich и др.

Речь идет о центрирующей роли Я в психических состояниях и деятельности, об Ichhaftigkeit, лежащем в основе психической жизни. Константа (постоянная) лежит в тотальном чувстве в виде «чувства жизни» и «чувства лично­сти» ⁶⁶⁰. Расстройства и торможения этих жизненых чувств лежат в основе жалоб на потерю себя, потерю своего «самого», личности. Больные жалуются, что исчезает личность, самосознание, они чувствуют себя автоматами, теряется чувство действительности, расшатывается интегральность Я ⁶⁶¹. Отдельные элементы Я становятся автоматическими (автономными!) и это ведет как бы к множественности Я. У больных появляется точно второе Я в них, появляется вторичная «система личности, которая ведет жизнь против воли инди­видуума» ⁶⁶². Больные говорят о спутанности, о нереальности мира, «точно на другой планете». Oesterreich отмечает также болезненную отчужденность мира чувств и мира восприятий и волевых устремлений, автоматизацию действий ⁶⁶³. Субъект теряет господство над значительной частью своих душевных состояний. Появляется новое Я, совершенно чуждое ⁶⁶⁴. Иногда возникает несколько и даже много новых Я.

Появляется теория о примарном и вторичном Я, как у Morton Prince или учение о множественности личности, о главном и дочерном Я, как у Mac Dougall ⁶⁶⁵, точно «множество феноменальных Я находятся при деле» ⁶⁶⁶, и говорится о дезинтеграции Я. Таким образом патологические состояния отчужденности могут привести к полной деперсонализации. Субъект реагирует одновременно множественным, противоположным образом, имеет противоречивые тенденции, например религиозные и антирелигиозные. По М. Дугалл возникают как бы два параллельных мыслительных ряда ⁶⁶⁷. Остеррайх говорит о раздвоении при психастении, истерии, медиумизме, парапсихических состояниях и при шизофрении ⁶⁶⁸. Раздвоение ведет или может итти параллельно с альтернированием (чередованием) личности.

Для деперсонализации характерны «не настоящие чувства», то есть идущие не из глубины Я, перекрещивающиеся и перебиваемые другими, «неясный, смутный мир», недействительный и призрачный. Человек и вещи представляются, как фантомы, как будто туман перед глазами. Мир представляется измененным, мертвым и пустым, теневидным ⁶⁶⁹. Есть аналогия с «безиндивидуальным состоянием» при гипнозе» по Oesterreich'у ⁶⁷⁰, точно на самом деле осуществляется «психология без души». Остеррайх говорит также о смешении Я, при чем второе Я может быть не обязательно от человека, но и от животного, или от «мирового сознания» ⁶⁷¹. Хотя вопрос о смешении двух организмов еще не решен, автор переходит к вопросу об одержимости, которой он посвящает свою замечательную и обширную монографию ⁶⁷².

Современная наука тем самым подтверждает древнецерковное учение о сложности человеческого систасиса, о дезинтеграции, автономности и нарушении иерархии и борьбы отдельных частей тримерии, вытеснении одной части другой, последствиями змеиной инвазии.

Пневмастения.

Если неврастения и психастения получили гражданство в современной невро-психо-патологии, как проявления слабости тела и души, то пневмастении не уделяется внимание, нет еще клинического симптомокомплекса пневмастении, так как в современной психологии нет еще твердо установленного понятия духа с его тройственным составом. Кречмер ⁶⁷³ выделяет в картине психозов состояния гипонойи, как состояния слабости ума или слабоумия (от «нус»), и состояния гипобулии, то есть слабости воли. К последним он относит также и гипобулические механизмы, как например, ритмические движения при кататонии, негативизм и внушаемость.

Для пневмастении характерны: сомнение (скептицизм), отрицание, страх, отчаяние, леность, моральная апатия и неразличение. Сомнение, отрицание, отчаяние и неразличение суть проявления астении (слабости) ума, состояния гипонойи. Моральная апатия характеризует слабость воли, гипобулию, а леность - астению силы-исхис. Эти три проявления расслабления духа могут быть представлены в отдельности, но чаще они встречаются вместе и связаны с особым состоянием духа, гордостью. В интеллектуальной или идеологической сфере этот духовный комплект лежит в основе того состояния, которое носит в древне-церковной литературе название энантности, враждебности, когда знание противополагается вере и вытесняет веру. Таковы: значительная часть «древней мудрости», гнозис, древняя и новая теософия и Жнана, как самодовлеющая дисциплина.

Энантная гордыня идет параллельно с «оскудением благодати в человеке», как говорит Исаак Сирин, и

«Тогда сказанное в нем (в человеке) оказывается в почти противоположном виде» (Сл. 1, 11).

Все виды астении духа достигают вершины в буддизме а слабость силы-исхис проявляется в неделании, непротивления злу, квиэтизме и моральной апатии, с отрицанием значения добра.