Характеристика страстей.

Из Духовных страстей на первом месте стоят гордость, тщеславие и самолюбие или себялюбие, о которых уже говорилось в их отношении к эксцентризму и отступничеству.

Гордость

Гордость знаменует самую глубокую ступень человеческого падения и крайним ее проявлением является противление Богу, теомахия. Классическим образцом является древний титанизм и прометеизм, нечуждый и обыкновенной генерации людей. Историческими примерами человеческой гордости, засвидетельствованными в Библии, являются: построение вавилонской башни, личности Навуходоносора, Камбиза и др. и все поплатились за гордость. В гордости себялюбие и эгоизм, самоуверенность самоуслаждение, всего заметнее и интенсивнее. По аскетическому учению гордость пагубнее всех других страстей и пороков. По Иоанну Лествичнику.

«Госдость есть отрицание Бога ⁵⁸¹ и источник гнева» (Патр. М. т. 88, 96).

По Авве Исайю

«Ангелы и люди утратили через гордость истинный свет» (Доброт.).

Иоанн Лествичник дает следующую характеристику гордости:

«Гордыня есть отречение от Бога, демонское изобретение, уничижение человеков, матерь отчуждения, исчадие похвал, признак бесплодия, предшественница умоисступления, причина падучей болезни, источник раздражительности, дверь лицемерия, опора демонов, противление Богу, корень хулы, неведение сострадания, жестокий истязатель, охранительница грехов, бесчеловечный судья. Где совершилось падение, там уже была гордость... Гордыня - это яблоко, сгнившее внутри, а снаружи блистающее красотою... есть крайняя нищета души... Монах горделивый не будет иметь нужды в демоне, потому что он сам стал для себя уже демоном» (Патр. М. т. 88).

По Никите Стифату:

«Надменный водится духом мира сего чувственного» (Добр. 5, 169).

Освободиться от страстей невозможно, пока есть гордость - «начало греха» (т. ж., 103). Исаак говорит:

«Гордость не понимает того, что она ходит во тьме и не имеет понятия о мудрости. Ибо как ей знать это, пребывая в своем омрачении? Поэтому-то и превозносится она больше всех, будучи и немощна и ничтожна, и не способна познавать пути Господни. Господь скрывает от нее Свою волю» (Сл. 69, 351). «Гордость неразлучна с другими страстями. За гордостью следует блуд, за самомнением - обольщение» (Сл. 40, 174).

Тщеславие.

Эту страсть Нил Синайский считает началом заблуждения ума, пытающегося охватить Божественное в образах и формах. Поэтому рекомендуется в молитве полная бесформенность и бесчувственность ума ⁵⁸² (Патр. М. т. 79, 1192).

«Тщеславие есть аппарат демона» ⁵⁸³ (Иоанн Л. Патр. М. т. 65, 960).

«Тщеславие и наслаждение - материя ума» (Марк П. Патр. М. т. 65, 946).

О тщеславии и блуде говорит Исаак:

«Тщеславие - служитель блуда и дело гордости. По причине непрестанного мятежа и смущения помышлений, из всего встречающегося тщеславие собирает нечистое содержание и оскверняет сердце. Оно смотрит на природу вещей непотребным взором и занимает ум срамными представлениями» (Сл. 56, 280).

Самолюбие.

Исключительное значение этой страсти в патогенезе выразил Григорий Синайс­кий в краткой, но выразительной форме:

«Самолюбие (филавтия) - кормилица страстей» (Добр. 5, 226).

По Исааку

«Прежде всех страстей - самолюбие»,

которое он считает основою, почвою, источником и корнем всех страстей. Самолюбие есть корень эгоизма и эгоцентризма, эрос, направленный на самого себя. Существует метафизика филавтии и она дана в индивидуализме М. Штирнера и Фр. Ницше.

Отчаяние.

Когда ущемлены гордость и самолюбие и нет пищи для тщеславия, когда истощены силы ума и души, тогда приходит отчаяние.

«Чувственный ум погружает себя в бездну отчаяния через помышления» (Григорий Синайский т. ж.).

Отчаяние связано с другими страстями, с унынием, малодушием, печалью. Корень отчаяния часто эвдемонический, от невозможности наслаждаться благами жизни, от переизбытка и непринятии страдании, от боязни жизненных испытаний. Отчаяние приводит иногда к самоубийству. Отчаяние также имеет свою метафизику в виде пессимизма, восточного и западного. В западном пессимизме преобладает эвдемонический мотив, а в восточном - неприятие страдания.

Леность.

Леность и праздность суть состояния души и духа. По народной поговорке леность есть мать пороков. Исаак говорит о праздности:

«Остерегайтесь, возлюбленные праздности; потому что в ней сокрыта дознанная смерть, и без нее невозможно впасть в руки домогающихся пленить инока (т. е. демонов). В оный день Бог будет судит нас не о псалмах, не оставление нами молитвы, но за то, что отпущением сего дается вход бесам» (Сл. 71, 357),

Найдя себе место в ленивой душе праздного, бесы толкают его на другие грехи (т. ж.). В евангельской притче о талантах леность осуждена.

Сребролюбие.

Анализ душевных и душевно-телесных страстей обнаруживает, что к основному ядру, к естественному и простому чувству примешивается начало эгоизма и самолюбия (самоуслаждения), то-есть духовный фактор. Из них на первое место ставится в аскетической схеме сребролюбие, в виду его наиболее грубого, материального объекта. Эта страсть: ненасытима, не имеет пределов и разжигается все более и более. Сущность этой страсти - в полном порабощении всего строя духовно-душевной жизни материальным благам, как отмечает С. Зарин (О значении страстей в духовной жизни, «Христианское Чтение», 1903, стр. 788-795). Внешний факт обладания большим имуществом еще не говорит о наличии страсти корыстолюбия, как у библейских патриархов и у Иова, и наоборот, полная нищета может таить в себе сильное ее господство. Иоанн Кассиан говорит, что можно быть сребролюбцем по сердцу и уму (цит. по С. Зарину).

Любостяжательность говорит и о привязанности воли к мирским благам. Сребролюбие является служебной и основной страстью к так называемым плотским страстям, как источник самоуслаждения. Если духовные страсти гордости, тщеславия и самолюбия янляются выражением филавтии, то филаргирия является крайним выражением космофилии и экстраверзии. Сребролюбие проявляется в скупости.

Чревоугодие.

Чревоугодие ставит Нил Синайский во главе всех страстей ⁵⁸⁴ по следующим причинам:

«Сухая диэта создает трезвый рассудок, а жидкая затопляет ум. Перегруженный желудок рождает постыдные помыслы. Воздержание создает рассудительность, а приток крови вызывает отток духа» (Патр. М. т. 79, 1440).

И Исаак говорит:

«От чревоугодия рождается мятеж помыслов» (Сл. 58, 305).

Чревоугодник Фальстаф полон постыдных помыслов. Поэзия и искусство чревоугодия были несомненно воплощены в древнем Лукулле.

Сладострастие.

Эта наиболее характерная для вожделевательной части души, эпитимии, страсть свойственна не только человеку, но и надземной, космической иерархии духов и Князю мира сего, «сынам противления».

«Вы хотите исполнять похоти отца вашего дьявола» (Иоан. 8, 44).

Похоть в широком смысле есть космофилия и об этом говорит ап. Иоанн:

«Мир проходит и похоть его» (1 Иоан. 2, 17).

Похоть, как и другие душевно-телесные страсти эпитимии, усложнена участием тимизма наслаждения. В виде сластолюбия, сладострастия и любострастия похоть выражается в гиперсексуализме со всеми ее извращениями и ведет к греху прелюбодеяния. Вся мировая литература пестрит произведениями, посвященными теме сладострастия и прелюбодеяния. Инфернальный аспект сладострастия нашел свое предельное выражение в литературном типе Дон Жуана. О многосложности и многогреховности блуда, его разновидностей и разветвлений говорит апокалиптический образ «великого города Вавилона» и «жены-блудницы».

«И увидел я жену, сидящую на звере багряном... и держала она чашу золотую в руке своей, наполненную мерзостями и ницам и мерзостям земным. Я видел, что жена упо­ена была кровью святых и свидетелей Иисусовых... яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы... растлила землю любодейством своим» (Откровение Иоанна, 17-19).

Только великому апостолу и последнему пророку, соединившему в своем лице пророчество и апостольство в знак преемственности обоих Заветов, удалось полностью раскрыть сатанинские глубины блуда, наделенного всеми космофилическими аттрибутами внешнего блеска, знатности, богатства, роскоши и мирской власти, в его органической, духовной связи со «зверем из бездны» и «великим драконом, древним змеем-дьяволом», как главного орудия в растлении и разложении человека и мира.

Гнев.

Среди тимических страстей на первое место ставят древне-церковные писатели гнев, по его разрушительному действию на весь душевный строй человека. Психологической подкладкой гнева является самолюбие. Когда ускользает источник самоуслаждения, когда есть препятствие к осуществлению личных целей и стремлений, когда воля приходит в столкновение с другой волей, возникает страсть гнева. Гнев исходит из эгоистических побуждений, определяется не разумом, а другими страстями. В основе гневной страсти (аффекта) лежит раздражительность, как метасхематизированная функция чувствительной части души-тимоса, который очень чувствителен ко всем колебаниям ума. В страстной деятельности ума функция тимоса изменяется, превращаясь в раздражительность. Раздражительность в свою очередь помрачает ум. Получается противоестественный порочный круг.

«Раздражительность есть непостоянное движение нрава и неблагопристойность в душе» - говорит Иоанн Лествичннк (Лествица, 1894, 107).

Психофизиологической основой раздражительности и гнева является беспорядочная деятельность тимоса. Когда раздражительность достигает предельного физиологического уровня, наступает порыв гнева, как срывная реакция. В «неразумной страсти гнева» по выражению Марка Подвижника вся энергия тимоса в бурных, стремительных порывах, вся сила сердечного возбуждения проявляется и расходуется из за личных неудач. Защищается эмпирическое бытие со всеми случайными принадлежностями, привычками, склонностями и интересами. По своей стремительности и бурности гнев разрушителен. Он нарушает духовно-душевное равновесие больше, чем все другие страсти, вносит смятение, беспорядочность, устраняет рассудительность, ослепляет ум и притупляет все живые чувства, исключает терпение ⁵⁸⁵ и кротость ⁵⁸⁶.

Авва Дорофей говорит:

«Волнение ⁵⁸⁷ есть дым, который возбуждает и ослабляет сердце. Нужно потушить этот небольшой уголь (гнев), чтобы не вышло волнения. Где гнева нет, там прекращается борьба. Кто удержал гнев, тог удержал демонов. Где симпатия, любовь и смирение, там нет гнева» (Патр. М. т. 88, 1708; 709, doctrina 2).

Диадох говорит:

«От гнева волнуется глубина души ⁵⁸⁸, тогда и созерцательный ум страдает... Когда душа волнуется от гнева, то ум не может быть воздержным. Гнев больше других страстей потрясает душу» (Op. cit. 62, 70),

По Нилу Синайскому «гнев есть отец безумия» (мании - Патр. М. т. 79, 1264). Гнев опустошает душу (Марк П., Добр. 1, 496). Гнев связан с гордостью (т. ж.). Вспыльчивость есть мгновенное воспламенение сердца (Иоанн Л., т. ж. 107).

Печаль и уныние.

После гневной реакции, в виде ослабления и упадка душевной энергии, могут возникнуть новые аффективные состояния печали и уныния. По аскетическому учению печаль не может найти доступ в душу, если нет других страстей, свидетельствующих о любви или пристрастии к мирскому, склонность к удовольствиям, так как именно отсутствие всего этого может привести к печали и унынию. Кто связан печалью, тот побежден страстями. Печаль и уныние несовместимы с любовью к Богу и ближним, со спокойствием и кротостью.

При эгоцентризме печаль может перейти в мрачную и безисходную тоску, ведущую к апатии, бездеятельности, отчаянию и духовной смерти. Если печаль регулируется разумом, то она выражается в сознании несовершенства жизни и человеческой природы, и может служить стимулом к духовному совершенствованию. Есть «печаль по Богу», которая не расслабляет ум и душу, а напротив, ведет к духовной активности и подвижничеству.

06 унынии Иоанн Лествичник говорит:

«(неразб.) есть изнеможение души, расслабление (неразб.)» ( Лествица, 107).

По Григорию С.

«Из всех страстей две особенно жестоки и тяжки: блуд и уныние. Они расслабляют душу. Первая овладевает вожделевательной частью, а вторая умом» (Добр. 5, 22).

Исаак говорит об источнике уныния:

«Уныние - от парения ума, а парение ума от праздности, чтения, суетных бесед, или от пресыщения чрева».

Малодушие.

С унынием связано малодушие:

«Когда угодно Богу подвергнуть человека большим скорбям, попускает ему впасть в руки малодушия. И оно порождает в человеке одолевающую его силу уныния, в котором ощущает он подавление души... Отсюда тысячи искушений: смущение, раздражение, хула, жалобы на судьбу, превратные помыслы, переселения из одного места в другое... Врачевание же всего этого одно: смиренномудрие сердца» (Исаак, сл. 79, 385).

Скорбь.

Душевная скорбь сходна с малодушием и отчаянием. Добровольное же принятие на себя скорби есть путь к совершенству.

«Всякий, приступающий к перенесению скорби, сперва укрепляется верою, а потом приступает к скорбям» (Исаак, сл. 78, 380).

Такая скорбь есть добродетель и в борьбе со страстями занимает одно из первых мест.

«Скорби и опасности умерщвляют сладострастие, а покой питает и возвращает их» (Сл. 77, 378).

Ненависть.

Диадох говорит о ненависти:

«Гнев и ненависть более всего потрясают душу. Пока в душе есть ненависть, гнозис (знание) невозможен» (Op. cit. 71, 88).

Есть спасительная ненависть, ненависть ко злу и страстям.

«Когда сердце с горячей болью принимает стрелы демонов, то душа начинает ненавидеть страсти, будучи при начале очищения» (Диадох, 97, 144).
«Тогда тимос движется против страстей, это - время молитвы, час борьбы» (т. ж. 10, 12).