МАЛЬЧИКИ И ДЕВОЧКИ — ПОЧЕМУ ОНИ РАЗНЫЕ 2 страница
Графологи научились отличать почерк мужчины от почерка женщины. Женский почерк обычно более «правильный», красивый, стандартный, симметричный, элементы букв ближе к тем, что даются школьными прописями. Почерк мужчин чаще более «неправильный», неравномерный, размашистый, индивидуально-оригинальный, иногда с недописанными элементами букв, менее похожий на принятые стандарты.
Психологи считают, что женщины (и девочки) превосходят мужчин в речевых заданиях. Даже изначально неречевые задачи они могут решать речевым способом. Мужчины (и мальчики) превосходят женщин в видеопространственных умениях, т.к. выполнение пространственно-зрительных задач требует поиска. Специальные исследования показали, что у мальчиков специализация правого полушария мозга в отношении пространственных функций, пространственно-временной ориентации, а значит, и лучшая организация тех видов деятельности, где необходимо пространственное мышление, имеется уже в шесть лет, тогда как у девочек ее нет даже к тринадцати.
Возьмем такой пример, как решение геометрических задач. Геометрия — это наука о соотношениях и пространственных формах.
Мальчики чаще решают геометрическую задачу с помощью геометрических, пространственных методов: они мысленно поворачивают сравниваемые фигуры в пространстве и накладывают одну на другую.
Девочки и женщины, в том числе обычно и учительница геометрии, обозначают все углы и стороны буквами и дальше действуют с буквенными символами и с выученными шаблонами-теоремами. Собственно геометрические методы они практически не применяют. Но в школе действует принцип «делай, как я», и учительница требует от мальчика несвойственной ему речевой стратегии решения изначально неречевых, пространственных задач. А ведь геометрия — наука для мужчин.
Преподаватели высших учебных заведений знают, что именно для девушек-студенток начертательная геометрия является камнем преткновения. Это же можно почувствовать и при преподавании математики в старших классах школы: девочки легче справляются с алгеброй (счет, манипуляции с числами и формулами), а мальчики с — геометрией (пространственное мышление, мысленные манипуляции с геометрическими формами).
Значит, речь лучше развита у девочек и женщин? Оказывается, это утверждение спорно. Что касается «исполнительской» части речи, совершенства речевого процесса, то эта сторона речи, несомненно, лучше развита у женщин и девочек: у них выше беглость речи, скорость чтения, совершеннее правописание. Но та сторона речи, которая связана с поиском: нахождение словесных ассоциаций, решение кроссвордов, — лучше представлена у мальчиков и мужчин. Это еще раз доказывает, что сильная сторона мужчин — способность к поиску нового нестандартного решения, к новаторству.
В отношении мужского пола эволюция вела отбор на сообразительность, находчивость, изобретательность. Женскому полу важно выжить, и отбор шел на адаптируемость (приспосабливаемость к меняющимся условиям жизни), воспитуемость. Поэтому при неблагоприятных условиях, например, когда наши педагогические воздействия не соответствуют индивидуальным особенностям психики ребенка, девочки принимают несвойственную им стратегию решения задач, навязанную взрослым, и в определенной мере, лучше или хуже, справляются с заданиями. Мальчики в такой ситуации стараются уйти из-под контроля взрослого, не подчиниться ему, т.к. адаптироваться к несвойственным ему видам деятельности мальчику исключительно трудно.
А каковы особенности эмоциональной сферы мальчиков девочек?
Опрос воспитателей и учителей относительно индивидуальных особенностей поведенческих характеристик детей дает возможность считать, что обычно мальчики более возбудимы, раздражительны, беспокойны, нетерпеливы, несдержанны, нетерпимы, неуверенны в себе и даже более агрессивны, чем девочки. По-видимому, в большинстве случаев это действительно так. Однако, надо иметь в виду, что наше видение ребенка не всегда объективно отражает то, что есть на самом деле.
Мы сравнили характеристики, которые давали одному и тому же ребенку родители (почти исключительно мамы, а не папы) и воспитатели (тоже женщины). К нашему удивлению расхождения были весьма значительными и разными для мальчиков и девочек.
Так, мальчиков родители часто считают неэмоциональными, когда воспитатели отмечают их повышенную эмоциональность. В то же время при оценках эмоциональности девочек характеристики и мам, и воспитателей совпадают. Но родители часто считают тревожными девочек тогда, когда ни воспитатель, ни психолог тревожности у них не отмечают. У мальчиков встречаются лишь обратные случаи, когда психолог говорит о том, что мальчик очень тревожен, а родители с полной уверенностью заявляют, что их сыну такое качество не свойственно.
Значит, родители склонны несколько завышать эмоциональность дочерей, видимо потому, что она проявляется в их речи и более наглядна, и не замечать эмоциональных переживаний сыновей. То есть родители обычно хуже понимают внутренний мир мальчиков. Даже такие, казалось бы, наглядные черты поведения, которые мы обычно связываем с понятиями «быстрый» или «медлительный» ребенок, по-разному оценивают родители и воспитатели. Если в отношении девочек они однозначны, то мальчики в глазах родителей чаще излишне медлительны, хотя воспитатели считают их быстрыми. Правда, иногда, наоборот — именно воспитатели жалуются на медлительность мальчиков, а их родители считают, что их сыновья очень подвижны и быстры. То есть и здесь разногласия касаются почти исключительно мальчиков.
Это наводит нас на размышления о каких-то существенных различиях в организации, в регуляции двигательной и эмоциональной сферы мальчиков и девочек. А организует и регулирует любую деятельность человека его мозг. Исследовать особенности работы мозга можно с помощью объективных нейропсихологических тестов и прямой записи биоэлектрической активности мозга во время разных видов деятельности.
Сначала мы провели нейропсихологическое исследование, которое состояло в том, что ребенку — одновременно каждому глазу по отдельности — предъявлялась картинка, но картинки были разными, а ребенок этого не знал. Такой тест называется диоптическим просматриванием. Обычно дети при этом говорили, что видят только одну картинку, и называли правую или левую. Оставим сейчас вопрос о Специфике обработки поступающей информации левым и правым полушариями мозга — этот вопрос мы обсудим позднее — и сосредоточим наше внимание на восприятии ребенком эмоционально окрашенной информации. В ряду прочих картинок мы показывали улыбающееся и грустное лицо, причем, если правый глаз видел улыбающуюся рожицу, то левый — грустную. Через некоторое время картинки меняли местами, и уже в левый глаз покупала позитивная информация, а в правый — негативная. Если свести все результаты по шестилетним детям вместе, то окажется, что и мальчики, и девочки независимо от того, какому глазу показывают какую картинку, чаще говорят, что они видят улыбающуюся рожицу. Грустное лицо они видят реже, т.е. глаз-то видит, в мозг информация об увиденном поступает, но в сознание не допускается.
И вот наши дети пошли в первый класс. Это колоссальная нервная нагрузка на их психику. Изменяется весь привычный уклад жизни, меняется та внешняя среда, в которой живет ребенок, и в ответ на это начинает иначе работать и его мозг. В конце первого класса мы снова провели то же исследование с теми же и с новыми детьми. У девочек картина сохранилась почти полностью и практически не различалась в разных классах. А вот для мальчиков этот год не прошел бесследно: они стали чаще говорить, что видят грустное лицо. То есть негативная информация сватала прорываться в сознание, и при восприятии одновременно позитива и негатива мозг стал чаще выбирать негатив, что обычно детскому (а может быть, и взрослому)
восприятию не свойственно. Важно, что результаты анализа мозгом положительных и отрицательных воздействий очень зависели от личности учителя, который работал с ними. У педагога авторитарного типа (требование безоговорочного подчинения, упор на следование жестким правилам, исключение тонких душевных контактов даже при внешней видимости доброжелательности отношения: «я сказал — ты сделал») такое нарастание настроенности мозга на принятие неприятного, вызывающего негативные переживания, и игнорирование положительной, эмоционально позитивной стороны воспринимаемого мира выражено наиболее сильно.
В тех классах, где учитель предпочитал демократический тип воспитания (стремление добиться желаемого поведения не через давление своим авторитетом, не через требование подчинения, а через стремление к пониманию внутреннего мира ребенка, способность услышать и понять суть его трудностей), детям, а в первую очередь мальчикам, повезло больше, они сохранили свойственное детству качество: видеть мир добрым и радостным. А конкретно в нашем случае, мальчики продолжали, как и до школы, чаще видеть улыбающуюся рожицу и реже грустную.
Записывая биотоки мозга детей, мы тоже узнали много нового о том, как мальчики и девочки воспринимают и анализируют приятные и неприятные воздействия. Детям разного возраста мы давали ощупать разные предметы, причем ребенок их не видел, а трогал то, что было спрятано в коробке. Одни из предметов были приятными на ощупь: мягкими, пушистыми, а другие неприятными — колючими или шершавыми. Известно, что малыши очень любят мягкие пушистые вещи, с удовольствием играют с плюшевыми, ворсистыми игрушками или трогают мамину кофту из мягкой шерсти. А вот колючую одежду они ненавидят, шершавые, колючие предметы обычно обходят стороной.
У детей, начиная с четырехлетнего возраста, мы обнаружили различия в мозговой активности при восприятии приятного и неприятного. У девочек активность мозга в тот момент, когда они трогали пушистый предмет, была намного выше, чем у мальчиков. Но вот когда предмет был неприятным на ощупь, большую активность проявлял мозг мальчиков. У трехлетних такой выраженной реакции не было: уровень включения высших отделов коры мозга в восприятие и анализ информации не зависел ни от пола ребенка, ни от того, какой эмоциональный знак она носила (рис. 3). Правда, более тонкие исследования показывают, что даже у таких малышей разные структуры мозга включаются в эту деятельность неодинаково.
Рис. 3. Столбики показывают уровень активности левого полушария мозга детей при ощупывании разных предметов.
Если мы проследим, как изменяется активность мозга на протяжении длительной деятельности, носящей эмоциональный характер, то и здесь нас ждут сюрпризы. Дети-дошкольники смотрели и слушали сказку «Красная шапочка». Время от времени действие прерывали и давали затем ощупать среди других невидимый ими приятный на ощупь предмет (это была лапка песца от старого воротника покрытая мягкой шерстью). Один раз они это делали до трагических событий сказки, и взрослый называл предмет «это лапка». В другой раз сказку прерывали после того, как волк бросился на Красную Шапочку (но еще не
успел съесть ее) — дети снова ощупывали ту же лапку, но взрослый вдруг говорил им: «Это лапа волка». Конечно, это вызывало у большинства детей неприятные эмоции: одни замирали, другие бросали предмет, глаза их округлялись, вегетативные реакции показывали наличие эмоций. Тогда сказку начинали показывать снова и, когда волк бросался на Красную Шапочку, вновь давали ощупать тот же предмет. Дети, конечно, сразу узнавали его. Взрослый снова говорил: «это лапа волка».
Но далеко не все дети при этом испытывали отрицательные эмоции. Некоторые редкие дети (и это были девочки) улыбались, узнавая предмет, и радостно сообщали, что они так и думали, что это лапа волка. Для них важнее было не то, что происходило в сказке, а то, угадали ли они, что за предмет дал им взрослый. Главное для них — установить контакт со взрослым, правильно выполнить задание, которое дал взрослый, а не переживать за Красную Шапочку. Как только взрослый включился в деятельность — стал давать какие-то задания, в данном случае ощупать предмет,— установка этих девочек поменялась и полностью переключилась на контакт со взрослым. Можно думать, что и сказку они тоже теперь смотрели для того, чтобы суметь все запомнить и, если надо, ответить на вопросы. Мальчики же, впрочем, как и многие девочки, смотрели сказку, почти не обращая внимания на взрослого до тех пор, пока он не отрывал их от действия сказки для выполнения каких-то заданий, но и тогда они все еще жили сказкой.
Но что же в это время происходило в их мозгу?
У девочек, еще до показа сказки, как только начиналась работа со взрослым (ощупывание разных предметов), уровень биоэлектрической активности мозга повышался и оставался высоким все время, пока девочка смотрела сказку и ощупывала предметы.
У мальчиков картина иная. Когда они просто ощупывают предмет, задействованы только те центры, которые непосредственно участвуют в регуляции этой конкретной деятельности, и общая активность мозга невелика. После того, как лапка оказывается лапой волка, активность повышается, а затем снова падает. Когда мальчик сам узнает предмет (лапа волка), активность снова возрастает и снова падает, не повышаясь даже на слова взрослого («это лапа волка») (рис. 4). Причем активность носит очень избирательный характер: включаются слуховые и моторные центры речевого полушария, а также лобные структуры, которые программируют последующие действия ребенка и прогнозируют результат (рис. 5).
Рис. 4. Столбики показывают уровень активности левого полушария мозга детей в разных ситуациях ощупывания одного и того же предмета.
1. Незнакомый приятный на ощупь предмет до фильма-сказки "Красная Шапочка».
2. Тот же предмет сразу после прерывания сказки, в момент, когда взрослый его называет: «Это лапа волка!»
3. При повторении сказки, когда ее снова прерывают. Первые 2
сек. ощупывания, до называния предмета.
За. Следующие 2 сек. ощупывания. Предмет еще не назван, но
ребенок его узнает.
3б. Предмет, назван взрослым: «Это лапа волка!»
Рис. 5. Показаны характерные взаимосвязи лобных-ассоциативных (1,2), моторных (3,4), нижнетеменных-ассоциативных (5,6), затылочных-зрительных (7,8), височных-слуховых (9,10) областей коры больших полушарий мозга девочек и мальчиков 4 лет, полученные в результате анализа энцефалограмм, записанных во время ощупывания детьми предмета, названного «лапой волка».
Можно думать, что мальчики осмысливают ситуацию и готовят способ выхода из нее. У девочек же активируется весь мозг: и зрительная, и слуховая, и моторная кора, и ассоциативные структуры обоих полушарий.
Итак, мальчики кратковременно, но ярко и избирательно реагируют на эмоциональный фактор, а у девочек в ситуации деятельности, вызывающей эмоции, резко нарастает общая активность, повышается эмоциональный тонус коры мозга. Мозг девочек как бы готовится к ответу на любую неприятность, поддерживает в состоянии готовности все структуры мозга, чтобы в любую секунду отреагировать на воздействие, пришедшее с любой стороны. Видимо, этим и достигается максимальная ориентированность женского организма на выживаемость. Мужчины же обычно быстро снимают эмоциональное напряжение и вместо переживаний переключаются на продуктивную деятельность.
Взрослые должны учитывать особенности эмоциональной сферы мальчиков. Мамам, воспитательницам и учительницам трудно понять эту сторону жизни мальчика — они-то сами другие. Вот и получается, что мама (или педагог) долго ругают мальчика, нагнетая эмоции, и сердятся оттого, что он не переживает вместе с ней, а как бы остается равнодушным к ее словам. Нет, он не равнодушен. Просто он уже дал пик эмоциональной активности, отреагировал на первых минутах разговора, но он, в отличие от мамы (и сестры или одноклассницы), не может долго удерживать эмоциональное напряжение, он к этому не приспособлен и, чтобы не сломаться, просто отключил слуховой канал, и информация до его сознания не доходит. Он вас уже не слышит. Ваши воспитательные усилия пропадают впустую. Остановитесь. Ограничьте длину нотации, но сделайте ее более емкой по смыслу, т.к. мозг мальчика очень избирательно реагирует на эмоциональные воздействия. Если вся ваша речь сводится к двум словам: «ты плохой»,— то чего вы ждете от мальчика? Он дезориентирован. Объясните ему ситуацию очень коротко и очень конкретно — чем же вы недовольны. Но здесь мы затронули другую интересную и важную тему — оценку взрослым ребенка. Об этом речь еще впереди.
Итак, мы с вами пришли к важному выводу: мальчик и девочка — это два разных мира. Очень часто мы неправильно понимаем, что стоит за их поступками, а значит, и неправильно на них реагируем. Если вы уже растите славную дочку, а у вас родился сын, знайте, что во многом вам придется начинать с нуля и ваш опыт воспитания дочки иногда не только не поможет вам, а даже будет мешать. То же самое произойдет, если после сына у вас родилась долгожданная дочь, хотя здесь сложностей обычно меньше.
Мальчика и девочку ни в коем случае нельзя воспитывать одинаково. Они по-разному смотрят и видят, слушают и слышат, по-разному говорят и молчат, чувствуют и переживают. Постараемся понять и принять наших мальчишек и девчонок такими, какие они есть, такими разными и по-своему прекрасными, какими создала их природа. А вот удастся ли сохранить, раскрыть, развить эти задатки, не повредить, не сломать — зависит только от нас с вами.
ЗАГАДКИ АСИММЕТРИЧНОГО МОЗГА
Тайны двух полушарий
Малыш родился, и мы с умилением смотрим, как он кричит и машет сжатыми в кулачки руками. Но ручки у него как бы связаны, и он двигает ими практически синхронно. Лишь постепенно ребенок получает возможность раздельно поднимать, опускать, делать хватательные движения или одной, или другой ручкой. Вот ребенок впервые ухватился за игрушку, и мы обычно не очень задумываемся, какой рукой, правой или левой, но ложку вкладываем ему в правую ручку, а позже в правую руку даем карандаш. И большинство детей очень скоро подчиняется нашим правилам и всю жизнь самую «квалифицированную» работу выполняет правой рукой.
Но может случиться и так, что около 4 лет наш ребенок вдруг начинает перекладывать ложку в левую руку. Иногда родители уже у малыша 7 месяцев замечают предпочтение левой ручки: ею он тянется за игрушкой, хватает ее. Очень часто родители в такой ситуации пугаются: неужели ребенок будет левшой? Что делать?
Во-первых, убедиться, что кроватка стоит таким образом, что вы можете подойти к ребенку справа и слева, а не только слева. Но это все-таки не столь важно. У детей правшество и левшество в основном формируется к 4 годам, а до этого возраста предпочтение руки может быть неустойчивым.
Посмотрите, как относится ребенок к тому, что вы доброжелательно и с улыбкой перекладываете ложку из его левой ручки в правую. Если он продолжает спокойно есть, то некоторое время можно попытаться «приучить» его к пользованию правой рукой, но если вы видите, что ребенку это неприятно, что он пытается переложить ложку снова в левую руку, начинает капризничать, раздражаться, то это сигнал вам, что вы нарушаете естественный ход развития организма, вмешиваетесь в интимные механизмы формирования; личности ребенка и рискуете причинить ему непоправимый вред.
Если вашему ребенку уже 4 года и, тем более, если среди родственников ребенка есть леворукие, остановитесь, не переучивайте его, потому что перед вами только два пути: либо ребенок будет нормально развиваться или даже опережать других детей, но есть и писать левой рукой, либо он превратится в невротика, будет писать правой рукой, но и в школе, и после ее окончания письмо станет для него мукой. При этом возможно появление заикания, ночного недержания мочи, беспокойного сна и снохождения, тиков, навязчивых движений, а все это не может не отложить отпечатка на его характер, на умение и желание общаться с людьми. У ребенка может сформироваться чувство ущербности, комплекс неполноценности, а от этого зависит то, как сложится его жизнь. У животных нет видового (свойственного всему биологическому виду) предпочтения правой или левой лапы, но можно найти отдельных особей, которые чаще употребляют одну из лап. Если отобрать таких животных (например, крыс) и попытаться их переучить действовать неведущей лапой, то у них изменяется содержание белка в пирамидных нейронах моторной области коры мозга. Это у крыс, А что же происходит с ребенком-левшой, когда мы пытаемся его переучить? Наверняка, изменения в мозгу еще более значительные.
Многие думают, что левшество — это чуть ли не дурная привычка, которую можно искоренить у ребенка жесткими мерами, а дальше все пойдет, как надо. Но в том-то и дело, что это не привычка, не результат ошибок педагога и не болезнь. Левшество — это один из вариантов нормального развития организма и чаще всего зависит от врожденных генетических особенностей этого организма, а точнее — от особенностей строения мозга ребенка. Для того, чтобы понять, что это за особенности, давайте вспомним, как устроен мозг человека.
Наш мозг состоит из двух полушарий, к каждому из которых идут нервные пути от органов чувств и от всех органов, имеющих чувствительность (например, болевую или тактильную — осязательную). При этом правое полушарие в основном «обслуживает» левую сторону тела: принимает большую часть информации от левого глаза, уха, левой руки, ноги и т.д. и передает команды соответственно левой руке, ноге, а левое полушарие обслуживает правую сторону.
То же самое мы наблюдаем у животных. Эта информация у животных должна обрабатываться одинаково, так как иначе оно не сможет передвигаться по прямой и ориентироваться в пространстве с помощью зрения: глаза большинства животных видят разные части пространства из-за того, что они расположены по разные стороны морды. У человека руки освобождены от ходьбы, а глаза находятся на плоском лице и видят почти один и тот же участок пространства. Это дает возможность мозгу по-разному обрабатывать ту информацию, которая приходит справа и слева, от правой и левой руки, глаза, уха. Мозг человека становится асимметричным.
Главное отличие левого полушария от правого в том, что только в нем расположены речевые центры и переработка всей поступающей в левое полушарие информации происходит с помощью словесно-знаковых систем. Строго говоря, в левом полушарии не один центр речи, а несколько. Есть центр, ответственный за мышечный акт произнесения слов, за артикуляцию. При его поражении ребенок (или взрослый) понимает речь, может читать (но не вслух) и писать, но не может говорить. Губы не слушаются его, когда он хочет что-то произнести. Другой центр речи отвечает за понимание речи. Больной с дефектом этого центра может много, но совершенно бессвязно говорить, правильно строить совершенно бессмысленные предложения.
Но центры речи не случайно появились у человека именно в левом полушарии. Уже у новорожденного ребенка (и даже в какой-то степени у животных) два полушария неравноценны. Левое как бы дробит картину мира на части, на детали и анализирует их, выстраивая причинно-следственные цепочки, классифицируя все объекты, выстраивая схемы, последовательно перебирая все то, что попадает в сферу его восприятия или извлекается из памяти. На это требуется время, левое полушарие действует сравнительно медленно. Правое же полушарие, в котором нет центров речи, схватывает картину мира целостно, одновременно включая в рассмотрение всю конкретную реальность, не дробя на части, а синтезируя целостный образ во всей совокупности его конкретных проявлений. Оно действует быстро.
Таким образом, левое полушарие можно назвать аналитическим, классификационным, абстрактным, алгоритмическим, последовательным, индуктивным. Можно сказать, что левому полушарию свойственно рационально-логическое, знаковое мышление.
Правому полушарию соответствуют такие характеристики, как целостное, синтетическое, конкретное, эвристическое (от слова «эврика!»), параллельное (одновременное, а не последовательное), дедуктивное. Его называют еще эмоциональным. Ему свойственно пространственно-образное, интуитивное мышление (рис. 6). Отсюда следует, что интуиция — это не что-то второстепенное, второсортное, а результат огромной работы мозга, ход которой скрыт от нас.
Рис. 6. На рисунке условно обозначены основные типы мышления, свойственные полушариям мозга. Следует помнить, что у любого из нас постоянно задействованы оба полушария, и речь идет только об относительной активности каждого их них при решении той или иной задачи.
Итак, наши полушария неравноценны. Они действуют совместно, «рука об руку», но у каждого свои «излюбленные приемы». Это дает нам огромные преимущества, позволяя решать разнообразнейшие задачи. Но одни из нас, левополушарники, «охотнее» пользуются «услугами» левого полушария, другие — правого.
Можно ли что-то узнать о стратегии работы мозга конкретного человека, не изучая энцефалограмму, снятую во время решения хитроумных тестов, не используя методы, доступные только специалистам? Оказывается, можно.
Почти каждый человек имеет ведущую руку, глаз, ухо, и т. д. Если ведущим является правый парный орган, это говорит в пользу преимущественной регуляции связанного с ним вида деятельности (моторной, зрительной, слуховой) левым полушарием, и наоборот.
Опираясь на три важнейших показателя — так называемые «рукость», «глазость» и «ухость», исследователи условно выделяют несколько типов функциональной асимметрии мозга.
Праворуких с ведущим правым глазом и ухом условно можно считать левополушарниками.
Праворукие с ведущим левым глазом и ухом — это, скорее, правополушарники.
Праворукие с несовпадающими ведущими глазом и ухом — смешанный тип.
Левши заняли особое место. Это малочисленная группа обычно ярких правополушарников с особым характером функциональной асимметрии.
Но не является ли такое деление умозрительным, действительно ли оно связано с особенностями работы мозга?
Тщательное психологическое обследование более тысячи детей, десятки экспериментов и наблюдений (в том числе с привлечением энцефалографии) убедили нас в том, что выделенные группы действительно различаются по характеру функциональной межполушарной асимметрии (ФМА). Мы считаем такую классификацию простым и полезным способом заглянуть туда, где рождается мысль.
Чтобы воспользоваться схемой, приведенной на рис. 7, необходимо определить ведущую руку и степень праворукости, ведущие глаз и ухо.
Ведущие рука, глаз, ухо и тип функциональной асимметрии мозга
Праворукие с ведущим правым глазом и правым ухом, как правило, левополушарники («мыслители»). | |
Праворукие с ведущими левым глазом и левым ухом, как правило, правополушарники («художники»). | |
Праворукие с ведущим левым глазом и правым ухом относятся к смешанному типу функциональной асимметрии мозга (смешанный тип). | |
Праворукие с ведущим правым глазом и левым ухом относятся к смешанному типу функциональной асимметрии мозга (смешанный тип). | |
Высокая степень праворукости прямо связана с повышенной левополушарностью. Низкая степень праворукости может указывать на повышенную активность правого полушария. По этой причине группы право- и левополушарников могут распадаться на подгруппы с разными свойствами. | |
Леворукие составляют особую группу. Можно предположить, что как и в случае с праворукими, она распадается на несколько типов. Однако малочисленность леворуких пока не позволила собрать материал, достаточный для такого деления. Так что мы вынуждены говорить о группе леворуких только в целом и будем называть их просто левшами. Как правило, левши — ярко выраженные правополушарники. |
Рис. 7. Сочетание ведущей руки, глаза, уха, степени праворукости вязаны с функциональной асимметрией мозга. Использование этих признаков — простой, но полезный способ заглянуть в «лабораторию межполушарного мышления» ребенка.
(В этом разделе мы пока лишь перечисляем основные типы ФМА и говорим, как их определить у конкретного человека. Свойства разных типов разбираются в различных главах этой книги.)
Для выявления ведущей руки существуют специальные тесты. Однако они нужны скорее психологам, которые работают с малышами или должны обследовать большое число незнакомых детей. Родители и педагоги могут отнести ребенка к левшам или правшам, наблюдая за ним изо дня в день. Какой рукой ребенок обычно берет мелкие предметы, какой машет на прощание, какой рисует, пишет, бросает мячик и т. д.
Более 90% детей — правши. Но праворукость может быть выражена в разной степени. Высокая праворукость указывает на повышенную активность левого полушария. Для оценки степени праворукости используются несложные тесты.
Определение степени праворукости
1. Раздавать карты (ведущая рука та, что раскладывает карты).
2. Хлопать в ладоши (ведущая рука сверху).
Дата добавления: 2016-03-22; просмотров: 1018;