СПИРИТИЗМ В ОСТАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ

Не только во Франции, но и в остальной Европе спиритизм тотчас по своем появлении привлек к себе большое внимание. Повсюду, особенно же в Германии, был написан целый ряд книг относительно замечательных спиритических явлений, главным образом относительно наиболее обычного и наиболее известного из них — стучания и говорения столов. Но ни один из многочисленных авторов, занимавшихся спиритизмом, не дал ему столь всестороннего изложения и не приобрел такого значения, как Аллан Кардек. Поэтому мы спокойно можем обойти молчанием этих многочисленных, совершенно или отчасти забытых авторов. Впрочем, в большинстве стран спиритическое движение, очевидно, скоро пришло к концу, за исключением Англии. Вероятно, частные спиритические кружки сохранили там и сям свое существование, правильно собираясь вокруг столов, чтобы пользоваться общением с дорогими умершими. Но особенно выдающегося медиума, который возбудил бы внимание в более широких кругах, нигде, по-видимому, не оказалось за первые двадцать лет после появления спиритизма, кроме Англии.
В Англии же интерес к спиритизму сохранил большую живость, вероятно, вследствие более близкой связи с Америкой. Обе сестры Фокс, имя которых неразрывно связано с историей современного спиритизма, вышли замуж за англичан, а так как они сохраняли свои спиритические свойства в течение многих лет, то достаточно было уже их пребывания в Англии, чтобы движение пустило здесь прочные корни. Но, так как медиумы обыкновенно развиваются в таких кружках, где производятся спиритические опыты, то вполне естественно, что на английской почве постепенно возникало все больше хороших медиумов. Наконец, фактов накопилось столько, что ученые были вынуждены приступить к более тщательному расследованию дела; с этого момента, т. е. около 1870 г., можно считать начало современного оккультизма. Но еще раньше на сторону спиритизма стал известный выдающийся ученый, естествоиспытатель Альфред Руссель Уоллэс. В 1866 г. он издал маленькую книгу «The Scientific Aspect of the Supernatural» (Научная сторона сверхъестественного), где он, между прочим, приводит свои собственные опыты. Так как интересно видеть, что могли сделать хорошие медиумы того времени и что способствовало обращению столь скептической натуры, как Уоллэс, то я приведу здесь несколько из его замечательнейших наблюдений.
В кругу своей собственной семьи Уоллэсу удавалось вызывать лишь движения и стучащие звуки у столов. Он прямо говорит, что явления дальше этого не пошли; отсюда он заключает, что со стороны участников в опытах не было применено никакого обмана, так как нельзя думать, чтобы образованные люди стали забавляться постоянным повторением столь жалкого и ничего не выражающего обмана. В этом надо с ним, конечно, согласиться. Столоверчение и стучащие звуки не требуют для своего появления никакого «искусства», и, будь в деле замешан обман, конечно, имели бы место более замечательные явления. Но так как Уоллэс не был доволен тем, что ему удавалось видеть при таких обстоятельствах, когда была исключена возможность обмана, то в сентябре 1865 г. он начал посещать одного известного медиума, м-ра Маршаля в Лондоне. Здесь, конечно, возможность обмана была исключена как можно менее, и в результате ему удалось быть свидетелем множества чудес. Посмотрим некоторые из них.
Обычный способ, каким получались у м-ра Маршаля сообщения от духов, заключался в следующем. Тот, кому были нужны эти сообщения, указывал подряд на буквы напечатанного алфавита. При этом раздававшиеся удары отмечали те буквы, из которых складывался ответ. Таким путем быстро могли слагаться имена или целые предложения. И вот Уоллэс рассказывает, что однажды его сопровождали к Маршалю его сестра и еще одна дама, которые прежде никогда там не были. «Дама эта пожелала, чтобы из букв составилось имя одного ее умершего родственника, и начала, как обыкновенно, указывать буквы алфавита, причем я (Уоллэс) записывал буквы, отмеченные стуком. Первые буквы оказались у, г, п. «Это чистый вздор,— сказала дама,— всего лучше начнем сызнова». В ту же минуту вышло е, и так как, казалось мне, я понял, что это значит, то я заметил: «продолжайте, пожалуйста, я понимаю». В конце концов получился такой ряд букв: yrnehkcocffej. Дама все-таки не могла признать имен, пока я не написал их следующим образом: yrneh kcocffej, что действительно дало имя задуманного умершего, Henry jeffcock, только написанное в обратном порядке бука
В другом случае меня сопровождал один приехавший из деревни друг, совершенно неизвестный медиуму и имя которого ни разу не было произнесено. После того как мы получили сообщение якобы от его умершего сына, под стол был положен кусок бумаги, и несколько минут спустя Яа нем оказалось написанным имя моего спутника. При этих опытах под столом, наверное, не находилось никакого механизма, так что остается лишь вопрос о том, не мог ли медиум снять сапоги, взять пальцами ноги бумагу и карандаш, написать имя, которое он сначала должен был угадать, и затем, наконец, вновь надеть сапоги, не снимая при всем этом рук со стола и ничем не выдавая своих усилий».
Когда Уоллэс, таким образом, был посвящен м-ром Маршалем в явления высшего спиритизма, он стал искать в кругу своих собственных знакомых такого медиума, который мог бы вызывать не одни только стуки. Ему и в самом деле удалось найти медиума-женщину, в присутствии которой были получены различные физические явления. Одно из них, которое он часто имел случай наблюдать, описано им следующим образом: «Мы стояли вокруг маленького рабочего стола, доска которого имела около 20 дюймов в диаметре, и держали все свои руки вблизи от центра, плотно сомкнувши их. Спустя немного времени стол совершил колебание с одной стороны на другую, как бы желая прийти в равновесие, поднимался в отвесном направлении на высоту 6—12 дюймов и часто держался, таким образом, в воздухе от пятнадцати до двадцати секунд. В это время один или двое из присутствующих могли ударять или нажимать его, так как он оказывал значительное сопротивление. Первое впечатление, какое при этом получается, естественно, будет то, что кто-нибудь поднимает стол ногой. Чтобы устранить такое предположение, я устроил цилиндр из испанского тростника и прутьев, обтянув его бечевкой. Стол ставили в этот цилиндр как в колодец, и так как высота цилиндра была около 18 дюймов, то он совершенно ограждал стол от ног и дамских платьев. Между тем это приспособление нисколько не устраняло движений стола вверх, а так как руки медиума, покоясь на плоскости стола, все время находились на виду у всех присутствующих, то ясно, что здесь должна была действовать та или другая новая и неизвестная сила».

Это последнее предположение можно считать ближайшим указанием на то, что Уоллэс, принимая в качестве причины рассматриваемых явлений некоторую неизвестную силу, стоял на точке зрения оккультизма; впоследствии же он решительно примкнул к спиритизму. В 1874 г. он много раз поручал фотографировать себя фотографу Гедеону в присутствии медиума м-ра Гёппа. На карточках вместе с ним появлялось более или менее явственное изображение его давно умершей матери. Он сам смотрел за всеми пластинками во время их проявления, и посторонний образ каждый раз выступал в то мгновение, когда проявитель наливали на пластинку; его же собственное изображение становилось видным лишь около двадцати секунд спустя. Таким образом, не могло оставаться никакого сомнения в том, что действительно существуют духи, которые в состоянии вторгаться в земную жизнь и воздействовать на материю.
На подобную же точку зрения стал и известный немецкий астрофизик Цёльнер; для объяснения спиритических явлений он выставил теорию о «четырехмерных разумных существах», в которых, по его словам, заключается истинная причина медиумических явлений. Цёльнер явно приближается здесь к спиритизму, поскольку он усматривает в этих явлениях участие разумных существ, которые не являются людьми, но, с другой стороны, он расходится с грубым популярным спиритизмом в том, что характеризует эти существа как «четырехмерные». Это добавление показывает, что исходная точка Цёльнера заимствована из математических теорий относительно измерений пространства; известно к тому же, что, прежде чем приступить к спиритическим опытам, он много занимался этой отраслью математики. Хотя теория о четырехмерных существах в высшей степени фантастична, тем не менее она, бесспорно, есть правильный вывод из некоторых математических построений. И этот вывод был сделан Цёльнером, чтобы дать естественное объяснение спиритическим явлениям. Именно, если есть существа, созерцающие пространство в четырех измерениях, то, как показывает Цёльнер, они могут вызывать все спиритические явления, притом как раз только через посредство четвертого измерения пространства, без помощи каких-либо других естественных сил, кроме тех, какие до сих пор нам известны.
Таким образом, основная мысль Цёльнера заключается в том, чтобы объяснить спиритические явления естественным путем; а так как таково именно главное стремление оккультистов, то постольку же и он должен быть признан оккультистом. Но он отличается от других оккультистов тем, что делает весьма смелую попытку перенести в действительность некоторые математические абстракции. Другие оккультисты предпочитают более естественный выход, принимая наличность естественной силы, действия которой по временам обнаруживаются в медиумических явлениях, но закон которой мы пока еще не знаем. Ясно, однако, что гипотеза Цёльнера — будет ли она удачнее или неудачнее других, выставленных до сих пор объяснений — все-таки принадлежит к разряду оккультических исследований. Поэтому мы не будем здесь останавливаться долее на Цёльнере, впоследствии же в своем месте я подробно поговорю о его теориях и его многочисленных опытах, которые казались их подтверждением.