ПОПУЛЯРНЫЕ СПИРИТИЧЕСКИЕ СЕАНСЫ

Выдающиеся медиумы очень редки. Просматривая какой-нибудь из более значительных спиритических журналов, мы найдем, что за полстолетия, прошедшего со времени возникновения современного спиритизма, едва оказалось двадцать медиумов, которые возбудили такое внимание, что их имена стали известны в более широких кругах. Правда, число хороших медиумов несколько увеличится, если принять в расчет тех из них, которые никогда не выступают публично, принимая участие лишь в частных кружках. Но действенность таких частных медиумов, конечно, наблюдалась сравнительно только немногими — их друзьями и знакомыми, имевшими доступ в кружок. Поэтому с полной уверенностью можно утверждать, что из многих миллионов, примкнувших к спиритизму, лишь самой ничтожной частице удалось лично видеть более замечательные проявления медиумизма.
С другой стороны, несомненно, что на всей земле находятся тысячи спиритических кружков, которые правильно собираются на сеансы один или два раза в неделю. Что же происходит на этих сеансах? Так как хорошие медиумы крайне редки, а хороший медиум есть необходимое условие для получения хороших результатов, то на этих многочисленных сеансах не может происходить никаких особенно удивительных явлений.

Но, с другой стороны, конечно, весьма интересно знать, чем занимаются участники этих собраний; при рассмотрении этого вопроса для нас выясняются многие существенные пункты. Прежде всего мы узнаем, чем должен довольствоваться обыкновенный спирит, какие явления известны ему по собственному опыту и какие факты служат к тому, чтоб укрепить в нем веру в духов. Тогда мы получим возможность резко отделить явления, которые наступают вследствие медиумической способности, имеющейся у большинства медиумов, от гораздо более редких явлений, которые предполагают особенное развитие медиумизма. Подобное различие, несомненно, имеет величайшую важность, если желательно распознать, что в конце концов лежит в основе медиумических явлений.
Дать точный отчет о том, что может вообще происходить в обыкновенных спиритических сеансах, есть вещь почти невозможная по самой природе дела. Так как у медиумов существуют всевозможные ступени развития и так как каждый медиум может иметь свои «светлые мгновения», когда он дает более чем обыкновенно, то здесь нельзя провести никаких резких границ. Я нарочно заявляю это, чтобы какой-нибудь спирит не сделал мне упрека, что я не принял в расчет явлений, которые он, быть может, когда-либо видел или воображает, что видел. В последующем описании обыкновенных сеансов я касаюсь лишь тех явлений, которые, по моему мнению, надо считать средними, нормальными. Воззрение мое основывается на близком знакомстве со спиритической литературой и многолетнем участии в такого рода сеансах. Чтобы облегчить обзор этих явлений, я разделю их на три группы — на физические, физико-интеллектуальные и чисто интеллектуальные явления.
Физические явления. В сеансах, где духов заставляют обнаруживать свое присутствие посредством столов, сообщениям предшествует обыкновенно ряд порывистых и беспорядочных движений стола. Стол часто вертится и движется по полу с такой быстротой, что присутствующие лишь с трудом могут следовать за ним. Как только это движение началось, его легко могут поддерживать один или двое из участников сеанса, и даже достаточно одного медиума, чтобы проявить при этих обстоятельствах силу, которая, казалось бы, должна далеко превосходить силу одного человека. Так одна женщина-медиум без заметного напряжения может поддерживать движение стола даже в том случае, если на него садится взрослый, крепко сложенный мужчина. Я сам много раз клал тяжесть в пять килограммов на середину маленького, круглого стола, который поддерживался в сильном движении двумя женщинами-медиумами; несколько секунд спустя груз взлетал, как ракета, и падал далеко в комнате. Такое «столоверчение», вызываемое прикосновением рук участников, есть, насколько я могу судить, единственное физическое явление, какое получается при обыкновенных условиях. Как мы видели раньше, это было также единственным явлением, какое удавалось вызвать Уоллэсу, пока он не заручился содействием особенно развитого медиума. Вопрос о том, происходит ли на обыкновенных сеансах движение столов или других предметов без прикосновения рук, остается открытым. Правда, часто приходится слышать утверждение, что такое явление имело место, но у меня есть сильные основания сомневаться в этом. Именно я неоднократно в течение целых часов заседал с весьма хорошим медиумом и по всем правилам искусства старался привести в движение какой-нибудь предмет, над которым мы держали руки; но нам ни разу не удавалось даже по отношению к зажигательной спичке достичь того, чтоб она подвинулась хотя бы только на частичку миллиметра. Когда единственный раз медиумам показалось, будто стол слабо движется без прикосновения рук, то при ближайшем исследовании, к сожалению, выяснилось, что несколько пальцев все-таки с ним соприкасались. Отсюда можно с уверенностью утверждать, что для получения самостоятельных движений у неодушевленных предметов медиум должен обладать значительным развитием.
Физико-интеллектуальные явления. Когда стол утомится от своих круговых движений, тогда именно начинаются «стуки», которыми духи дают о себе знать. Сообщения от них могут получаться многими различными способами. Об одном методе мы упоминали уже раньше: он состоит в том, что спрашивающий указывает подряд буквы алфавита, а стук отмечает при этом буквы, из которых составится сообщение. При самом первоначальном, но более неудобном методе пользовались исключительно столом, который числом ударов прямо указывал место буквы в алфавите. Так, один удар обозначает «а», два удара — «б» и т. д. Если на какой-нибудь вопрос надо ответить при помощи «нет» или «да», то один удар обозначает «нет», три удара — «да», два же удара указывают на неопределенный характер ответа.
Вместо стола часто пользуются планшеткой. Это, собственно, не что иное, как маленький, треногий столик, на доску которого можно положить две руки. Ножки его имеют в длину всего несколько дюймов, две из них снабжены колесиками, а третья — карандашом.

Если поставить этот столик на лист бумаги и положить на него руки, то через небольшой промежуток времени он начнет двигаться, причем карандаш отмечает на бумаге ход этого движения. Под руками большинства людей сначала лишь получается, конечно, беспорядочная путаница штрихов, но достаточно некоторого упражнения, чтобы естественный медиумизм настолько развился, что начинают выходить буквы, слова и, наконец, целые предложения. Таким путем можно получать ответы
на поставленные вопросы, и весьма часто сам медиум не знает того, что написали его руки. Мы сейчас рассмотрим обычный характер таких сообщений.
Чисто интеллектуальные явления отличаются от только что упомянутых лишь тем, что они не требуют для себя никакого особого физического снаряда. Явления эти состоят или в письме,или в речи, сообразно с чем медиумы делятся на пишущих и говорящих. Пишущие медиумы, конечно, нуждаются в каком-нибудь пишущем инструменте, напр, карандаше, с помощью которого духи получают возможность сообщать свои мысли; но, беря в руку этот инструмент, они не требуют уже никаких других особых вспомогательных средств — этим именно проявления их медиумизма отличаются от физико-интеллектуальных медиумических явлений. Легко убедиться, что при этих условиях » для получения бессознательного письма требуется значительно большее развитие медиумизма. Лишь немногие люди в состоянии довольно долгое время удерживать в покое планшетку, когда на нее положены их руки; карандаш же обыкновенно не начинает писать, если его спокойно держать в руке. Различие это объясняется тем, что, когда рука должна скользить по куску бумаги, ей приходится преодолевать значительное сопротивление от трения; колесики же планшетки делают это сопротивление настолько ничтожным, что снаряд приходит в движение даже от самого легкого сотрясения. Настоящие пишущие и говорящие медиумы находятся обьжновенно, если не всегда, в своеобразном экстатическом состоянии транса. Такое состояние далеко не так часто у медиумов, которые делают сообщения через стук столов и тому подобные физические явления; отсюда следует, что для этого рода явлений достаточно меньшее развитие медиумизма. Дело в том, что если во время сеансов медиум впадает в состояние транса, то в этом склонны видеть признаки высокого развития его медиумической силы. Но, познакомившись с различными, более или менее развитыми медиумами, я пришел к тому заключению, что транс совсем не представляет из себя строго определенного состояния. Существуют, напротив, всевозможные степени его, и самые низшие из них часто бывает всего труднее констатировать. Надо, однако, признать, что действительные пишущие и говорящие медиумы обьжновенно проявляют более ясные признаки транса, чем упомянутые физические медиумы. Значение этой разницы будет ближе разобрано в последней части этой книги.
Теперь мы рассмотрим обычный характер сообщений, получаемых тем или другим способом, будет ли это через стук стола или через планшетку, через письмо или речь. Во всех случаях я делаю строгое различие между тем, что я видел, и тем, что обыкновенно рассказывают. Именно тогда, как спиритические журналы полны известий о «сообщениях со стороны духов», которые, если только они вообще верны, могут быть объяснены лишь вмешательством высших сил, я лично был настолько несчастлив, что никогда не испытывал ничего подобного. В моем присутствии никогда не получалось ясных ответов на какой-либо вопрос, если, по крайней мере, хоть один из участников сеанса не мог сам отвечать на него. При этом медиумы никогда не могли дать более того, что не превышало их познаний или степень их образования. И все-таки могут получаться вещи весьма замечательные; я приведу ряд разнообразных примеров.
В течение довольно долгого времени я экспериментировал с тремя женщинами-медиумами, двумя финками и немкой, госпожой Г. Последняя уехала. В следующий за тем сеанс обе финки сели за планшетку и спросили: «Думает ли госпожа Г. о нас?» Ответ, написанный большими отчетливыми буквами, гласил: «infidele» (изменница). Такой ответ возбудил в медиумах большую печаль, и они спросили тогда: «Почему она изменница?» Ответ: «amour et autre amitie» (любовь и другая дружба). Тогда вмешался я и спросил: «Почему ты говоришь по-французски?» В ответ получилось: «Paris» (Париж). Когда я вслух прочел это слово, медиумы вдруг вспомнили: «Ах да! Около этого времени госпожа Г. должна быть в Париже». Ни одна из них не думала об этом раньше, во всяком случае, таково было их заявление, и я считаю его вполне вероятным. Ведь даже если б они думали об этом, у них все же не было никакого основания давать ответы на французском языке; родной язык их самих или госпожи Г. все-таки был бы уместнее, а обе дамы свободно говорили и писали
на всех трех языках.
Один медиум-мужчина, живо интересовавшийся политикой, сидя на сеансе 20 марта 1893 г. у планшетки рядом с одной из вышеупомянутых женщин, задал вопрос: «Получим ли мы в этом году финансовый закон?» Ответ воспроизведен в натуральную величину на приложенной фигуре.

Пусть читатель решает, обозначает ли он «ja» (да) или «nei» (по-датски — нет). По гениальной двусмысленности этот графический фокус не уступает, как кажется, знаменитым изречениям греческих оракулов.
Нет нужды долго работать с медиумами, принадлежавшими к различным классам общества, чтобы открыть, что то же самое различие, которое можно заметить в их повседневной жизни, обнаруживается также и в проявлениях их медиумизма.
Приведу несколько примеров из моего собственного опыта. В одном довольно большом спиритическом кружке, состоявшем исключительно из лиц более бедного городского класса, действовали два отличных медиума, женщины. В сеансах принимали участие как мужья, так и жены, но один из значительнейших членов кружка всегда являлся без жены, так как она пришла к убеждению, что сообщения духов представляют обыкновенно бессмыслицу, и потому не хотела присутствовать на собраниях. Этот взгляд, несомненно, делающий большую честь ее здравому смыслу, естественно, должен был раздражать духов, которые через различных медиумов обращались к ее мужу с длинными речами и писаниями, чтобы он внушил ей более правильные воззрения. Однажды на сеансе, на котором присутствовал и я, одним из медиумов овладел дух В., выдававший себя за дочь упомянутых сейчас супругов; под влиянием этого духа медиум сначала обратился с длинной речью к отцу, а затем написал письмо к матери. Письмо это, во всяком случае, не дошло по своему назначению, так как я его взял себе. Оно занимает две странички листа, из которых первая воспроизведена здесь в половину своей величины по снятой с нее фотографии (см. рис. 60). Письмо было написано в почти темной комнате, причем еще медиум находился с закрытыми глазами; он был в столь глубоком трансе, что не заметил, как я двигал взад и вперед лист бумаги между его глазами и листом, на котором он писал. Вполне естественно поэтому, что строчки письма заходят одна на другую, что часто имеются излишние буквы и т. д. Вот содержание письма:
«Min dyrebare Moder. Jeg er saa enderlig glad ved Fader, og Moder du maa for Aalt ikke tro at at Aanderne ikke altid er saa oprigtig, men min Dyrebare Moder jeg taler ikke hos C... taler jeg ikke hjos, men prov dem rigtig. Min kjare Moder jeg vil gjarne tale med dig for der er mange ting, somjeg har at tale med dig. en Venlig hilsen fra din kjare lille V... til min kjare Moder. Farvel for i Dag».
(«Дорогая матушка. Я так бесконечно рада за батюшку; и, матушка, ты отнюдь не должна верить, что духи не всегда бывают столь откровенны, но, дорогая матушка, я не говорю у К... я не говорю, но испытай же их на деле.

Милая матушка, мне очень бы хотелось говорить с тобой, так как есть столь много вещей, о которых мне надо поговорить с тобой. Сердечный привет от твоей милой маленькой В... моей милой матушке. Прощай на сегодня»).
Надо согласиться, что письмо это ни по форме, ни по содержанию ничем не отличается от произведения простой мещанки.
На том же сеансе я получил еще подтверждение того, что медиум в своих действиях не может идти далее своих познаний и степени своего образования. Один медиум, как мне рассказали заранее, часто говорил «на языках». Этим выражением спириты обозначают то явление, что медиум говорит на таком языке, которого он часто сам не понимает и на котором, во всяком случае, он не может говорить в нормальном состоянии.
Существует целый ряд рассказов о подобного рода случаях: один из самых интересных подробно изложен американским судьей Эдмондсом, дочь которого Лаура обладала медиумизмом. Кроме своего родного языка она знала лишь французский; тем не менее однажды на сеансе, где присутствовал некий господин Евангелидес из Греции, она понимала его и говорила с ним по-новогречески, причем грек подтвердил, что она говорит правильно. Я, конечно, с нетерпением ждал случая наблюдать что-либо подобное, но мне пришлось горько разочароваться в своем ожидании. Правда, один говорящий медиум был охвачен духом недавно умершего шведского проповедника, который его устами произносил длинные проповеди; но при всем этом представлении меня удивило лишь одно, именно как скоро шведский священник позабыл в ином мире свой родной язык. Его речь была просто составлена по довольно известному рецепту: если звук «е» на конце датского слова заменить звуком «а», то оно делается шведским. Проповедник забыл даже самые обыкновенные шведские выражения; еще хуже было то, что выговор отдельных шведских слов, которые у него попадались, был неверен. Так, напр., он много раз употреблял слово «genom», но оно всегда произносилось у него с датским g вместо je. Одним словом, все дело имело такой вид, как будто медиум видел однажды оторванный клочок какой-нибудь шведской газеты и теперь, находясь в состоянии транса, воспроизводил из него некоторые кусочки, не имея при этом ни малейшего представления о правильном шведском произношении.
После таких опытов не может явиться большой склонности верить истории о мисс Лауре Эдмондс и ее правильном новогреческом языке, если предполагать, что она действительно никогда не училась этому языку.
Вполне, конечно, возможно, что медиум в трансе сообщает вещи, которых он не сознает, или говорит на языках, которыми в нормальном состоянии не владеет. Но все-таки непременным условием для этого является то, чтобы медиум раньше знал данный язык и был осведомлен о том вопросе, которого он касается. Все эти знания могут быть совершенно забыты, но по данному поводу они снова всплывают во время транса. Спириты, правда, утверждают, что иногда даются сообщения о вещах, относительно которых медиум никогда ничего не знал и никогда не мог знать. Но нелегко доказать, что человек никогда ничего не слышал о каком-нибудь определенном предмете: ведь крайне редко дают себе труд исследовать, не находится ли, быть может, сообщенное в пределах знаний медиума. Когда же, в исключительных случаях, подобное исследование производится, то обыкновенно приходят к иному результату.
В качестве примеров здесь можно привести несколько весьма замечательных медиумических сообщений, полученных на многочисленных частных сеансах известным русским спиритом статским советником Аксаковым. Медиумами служили его близкие родственники. Аксаков, несомненно, очень добросовестный и энергичный человек, пришел в конце концов к тому заключению, что его медиумы, вероятно, вычитали соответствующие выражения в какой-нибудь книге и скоро опять забыли их. Расскажу здесь вкратце один из таких случаев.
На одном из сеансов Аксакова психограф сложил слова: «ЕМЕК НАВАССНА». На вопрос о значении этих слов он отвечал, что они значат по-еврейски «долина слез». Затем было сообщено, что это известный эпиграф, употребленный одним врачом, португальским евреем по имени Сардови. Впоследствии психограф объявил, однако, что имя это дано неверно, что врач назывался Б. Кар-досио.
Исследовав дело, Аксаков нашел, что приведенное выражение действительно еврейское, значит «долина слез» и встречается в Ветхом завете лишь однажды — Пс. 84, ст. 7. Относительно же Кардосио он мог выяснить только то, что существовал португальский врач по имени Фернандо Кардозо, который перешел в иудейство. Но Аксакову не удалось ни в одной из находившихся в его распоряжении книг найти указание на то, воспользовался ли когда-нибудь этот человек таким еврейским изречением. Однако он не оставил своих изысканий и спустя несколько лет рассмотрел различные произведения Кардозо в Британском музее; они были наполнены еврейскими цитатами, но интересующего его выражения Аксаков не мог отыскать. Поэтому оставалось загадкой, каким образом медиум узнал эти еврейские слова и почему он поставил их в связь с Кардозо, который, конечно, совсем неизвестен большинству людей. Только через несколько лет нашел Аксаков решение этой загадки, именно в одном небольшом немецком сборнике остроумных изречений и девизов он прочел слова «ЕМЕК НАВАССНА — долина слез», указанные как эпиграф, встречающийся у португальско-еврейского врача Б. Кардосио. Таким образом, выяснилось, что медиумы отсюда именно заимствовали неправильно написанное имя и эпиграф. При дальнейшем знакомстве с книгой Аксаков нашел, что такое же происхождение имеют многие из замечательных сообщений на чужих языках, полученные им на его сеансах. Книга появилась за несколько месяцев до этих сеансов, и потому более чем вероятно, что какой-нибудь из медиумов наскоро прочел ее; при этом некоторые изречения остались у него в памяти и потом были воспроизведены медиумически.
Если бы все спириты столь же тщательно исследовали вопрос о том, откуда идет знание медиумов, то скоро исчезло бы значительное число спиритических чудес и был бы подготовлен путь для строго научного объединения этих явлений. Но именно поэтому-то спириты и остерегаются слишком подробно рассматривать медиумические сообщения.