ЕСТЬ ЛИ СМЫСЛ ЖИЗНИ НАШЕЙ? 23 страница

4. Что изучает биоэтика? Что такое эвтаназия и каково ваше отношение к ней?

2. О САМОМ НАДЕЖНОМ КАПИТАЛОВЛОЖЕНИИ В ЖИЗНИ

В главе 6 тема взаимоотношений детей и отцов была изложена в форме вопросов к известному американскому психологу Джеймсу Добсону и его ответов. В этом разделе продолжено изложение взглядов психолога на проблему духовных и материальных ценностей.

1. Как избежать страсти к материальным ценностям и полюбить саму жизнь?

Я не могу сказать, что являюсь богачом. Однако в жизни я покупал различные вещи, которых так жаждут американцы: новый автомобиль, респектабельный дом, разные приспособления и устройства, которые обещают избавить человека от всех забот. Взглянув на все эти предметы, которые могут попасть в наше распоряжение, с другой стороны кассового аппарата, я могу сказать, что они не дают того чувства удовлетворения, которое так рекламируется! Напротив, я обнаружил много мудрости в изречении: «Все вещи, которыми вы начинаете владеть, в конце концов овладевают вами!» Как это верно сказано! Предмет, за который я отдал свои заработанные тяжким трудом доллары, налагает на меня обязательства следить за ним и защищать его. Вместо того чтобы испытывать удовольствие, которое доставил мне этот предмет, я вынужден проводить около него драгоценное субботнее время, смазывать его маслом, заниматься его покраской, починкой и чисткой или, призвав представителей соответствующих учреждений, вывезти его куда подальше, чтобы никогда больше не видеть. Время, которое я мог бы использовать для полезных занятий, тратится на рабское служение стареющему куску железа.

Припомните самую никчемную, ненужную покупку, которую вы совершили в прошлом году. Возможно, это был электрический консервный нож для банок, который теперь валяется в гараже, или костюм, который вы никогда не будете носить. Отдаете ли вы отчет в том, что эта вещь была куплена не просто за ваши деньги? Она куплена ценой вашего времени, которое вы потратили, чтобы заработать эти деньги. На самом деле вы променяли некоторую долю отпущенных вам на земле дней на приобретение куска ржавеющего железа, который теперь загромождает ваш двор. Более того, нет такой силы на земле, которая могла бы восстановить время, которое вы потеряли ради этой покупки. Оно ушло навсегда. Мы нередко вкладываем свои жизни в совсем ненужные нам материальные ценности — вначале на то, чтобы получить возможность их купить, а затем на их содержание в порядке.

Не звучат ли мои слова слишком назидательно? Пожалуй, так получается из-за того, что я выношу приговор своему собственному образу жизни. Я ощущаю слабость перед тиранией вещей! Но я адресую мои слова тем людям, которые чувствуют себя подавленными, расстраиваются из-за того, что они имеют мало каких-то вещей. Как много сегодня женщин, огорченных тем, что им чего-то недостает или у них нет возможности приобрести наряды, которые были модны пятьдесят лет назад!

У скольких мужчин будут сердечные приступы в этом году из-за неумеренного желания получать еще более высокое жалованье! Сколько семей окажется на грани финансового краха только ради того, чтобы не отстать от Джонсонов! А потом обнаружится, к их ужасу, что у Джонсонов появились дополнительные средства и они опять впереди!

Полное безумие страсти к материальным ценностям предстало передо мной особо ярко во время моей недавней поездки в Англию. Когда я путешествовал, посещая музеи и различные памятники архитектуры, меня поразили те из них, которые я назвал для себя «пустыми замками». Среди густого тумана совершенно одиноко стояли сооружения, когда-то выстроенные гордыми людьми, которые считали себя владельцами замков. Но где эти люди сегодня? Они умерли, а имена большинства из них забыты. Пустые замки теперь стоят как монументы уязвимости людей, их построивших, как символы непостоянства в этом мире. Никого из наследников нет в живых, никто не заявил о своем праве на владение ими. Помните, как сказал Иисус о богатом глупце, который, умирая, оставлял все свое богатство: «Кому же достанется то, что ты заготовил?» (Лука, 12: 20).

Я могу сказать с глубочайшей убежденностью о своем посмертном желании: хочу оставить после себя нечто большее, чем «пустые замки». В своем зрелом возрасте я отдаю себе отчет в том, как быстро проходит жизнь. Время — как скользкая бечевка, которая выскальзывает из моих негнущихся пальцев. Напрасно я старался удержать время или хотя бы замедлить его ход. Из года в год оно мчится все быстрее. И с уверенностью можно сказать, что так же, как испарились последние двадцать лет моей жизни, пройдут и следующие три-четыре десятка. А может, еще быстрее.

Поэтому никогда не наступит для меня (и для вас) лучшего момента, чем нынешний, чтобы заняться оценкой ценностей, которые стоят времени и сил, на них затрачиваемых. После подобной мысли я пришел к заключению, что накопление богатства, даже если бы я смог его обрести, оказывается совсем не той целью, ради которой стоит жить.

Когда я достигну конца дней своих, а ведь ждать осталось совсем немного, на одно мгновение я должен буду взглянуть назад, в прошлое, на что-то исполненное большего смысла и значения, чем погоня за домами, земельными участками, машинами, акциями и облигациями. Небольшую ценность представляют слава и успех на любом поприще. Мое земное существование покажется мне напрасным, если я не пойму, что в своей жизни искренне служил Богу, сотворившему меня, а также если я не смогу поклониться своей любящей семье — самому надежному капиталовложению в жизни каждого человека. Ничто другое не имеет такого же смысла, и, конечно, ничто другое не стоит такого волнения.

2. Хорошими родителями быть очень трудно. А надо ли всем людям иметь детей?

Нет сомнений, что воспитание детей — дело сложное и дорогостоящее. Мне вспоминается женщина с семью очень шумными, непослушными детьми, которая вошла с ними в автобус в Лос-Анджелесе и села позади меня. Прическа у нее была в беспорядке, а темные круги под глазами выдавали состояние крайнего изнеможения и усталости. Когда она разместилась вместе со своим непоседливым выводком, я спросил ее: «Все эти дети — ваши собственные или вы собрали их, чтобы устроить что-то наподобие пикника?»

Она недружелюбно посмотрела на меня и сказала: «Все эти дети — мои. Поверьте, заниматься ими — это совсем не пикник!»

Женщина права. Выполнение родительских обязанностей — это занятие не для неженок. Подразумеваю ли я при этом, что супружеские пары, недавно начавшие совместную жизнь, должны оставаться бездетными? Конечно, нет! Супруги, которые любят друг друга и детей, обычно сами стремятся испытать волнение от сознания самого факта продолжения своего рода. Такие супруги не пугаются трудностей в воспитании детей.

Если говорить о моей точке зрения, то как отец я могу сообщить, что в моей жизни не было более счастливого момента, чем тот, когда я заглянул в глаза моей новорожденной дочери, а через пять лет — в глаза появившемуся на свет сыну. Что может быть более волнующим, чем переживания, испытываемые по мере того, как эти крошечные человеческие существа начинают расцветать, взрослеть, умнеть и учиться любить? И возможна ли более ценная награда, чем та, которую я получал, сидя у камина, когда один из моих малышей забирался ко мне на колени, обнимал, меня за шею и шептал: «Пап, я тебя люблю»!

О да! Дети — дорогое удовольствие во всех отношениях. Но усилия, затраченные на их воспитание, уверяю вас, оправдывают себя.

ВОПРОСЫ

1. Объясните более подробно суждение: «Все вещи, которыми вы начинаете владеть, в конце концов овладевают вами». А что владеет вами? Ощущаете ли вы слабость к вещам?

2. Что же, по мнению Дж. Добсона, является самым надежным капиталовложением в жизни? Каково ваше мнение?

3. НЕ УБИВАЙ!

Нельзя не согласиться с одним российским священником, отметившим, что «когда сегодня говорят о болезни общества в России, то я всегда напоминаю одну из главных причин этой агонии — убийство детей в утробе матери. Это то, в чем Россия опережает другие страны. Если не прекратится пролитие этой невинной крови, то все мы не найдем мира, не остановим того зла, которое разгуливает сегодня по стране, мы даже не сможем увидеть этого зла и того, откуда оно исходит. Да как мы сможем даже сектантам противостоять, когда знаем и видим, что у них в семьях растут дети, а у нас в семьях убийство детей передается из поколения в поколение?!

Чем мы можем доказать свою правоту, чем мы можем оправдаться? У нас в стране ежедневно убивается 21 тысяча детей, и убивают в том числе «христиане». Какие же мы христиане, когда каждый день проливаются тонны крови? Нет... так мира быть не может в стране!»

Рассмотрим аборт с этической стороны. Американский врач, акушер-гинеколог Бернард Натансон, задумавшись о правильности своих действий и применяя современные технические средства (ультразвук, электронные исследования сердца эмбриона, эмбриоскопию, радиобиологию и другие), изучил следующий вопрос: какую жизнь представляет собой эмбрион и когда эта жизнь начинается?

После скрупулезных исследований Натансон заявил, что «сегодня вопрос о том, что эмбрион есть отдельное человеческое существо со всеми своими особыми личными характеристиками, не есть уже вопрос веры». Его исследования доказали, что это научная истина. Эмбрион — сформировавшееся человеческое существо. Человек существует как человек с момента зачатия до момента своей биологической смерти.

Не совершайте грех убийства своего ребенка! Не думайте, что аборт — такая же безобидная операция, как удаление гланд или вырывание зуба. Наука утверждает, что нерожденного ребенка нельзя считать частью тела матери. Ребенок, как бы мал он ни был, является отдельной личностью; жизнь человека начинается не с момента рождения, а с момента зачатия.

Находясь в утробе матери, дитя уже в 4 недели имеет свою нервную систему, его кровь не смешивается с кровью матери, у него свой характер, свои черты лица. Он может чувствовать любовь своей мамы, радоваться, пугаться, слышать звуки.

Для подтверждения своих выводов Натансон прибег к ультразвуковой киносъемке аборта эмбриона 12 недель (то есть трехмесячного).

Его фильм «Безмолвный крик» доказывает, что зародыш чувствует опасность и выражает это тем, что двигается быстро и тревожно, учащаются удары его сердца со 140 до 200. Кроме того, он открывает широко рот, как во время отчаянного крика, безмолвного крика!

Этот фильм вызывает такой ужас, что один врач, который сделал несколько тысяч абортов, с того момента, как увидел фильм, перестал их проводить.

Аборт также является покушением на самоубийство. Медицина свидетельствует, что смерть — нередко вероятный исход для женщины, совершившей аборт. Аборт, кроме того, сказывается на здоровье последующих детей.

Но самое главное: убийство нерожденного ребенка — смертный грех, за который родители будут нести ответ перед Богом. Не омрачайте свою совесть, не берите на свою душу такого греха! Не считайте себя вправе распоряжаться чужой жизнью!

ВОПРОСЫ

1. Согласны ли вы с мыслью о том, что в стране, в которой тоннами проливается кровь, мира быть не может?

2. В России ежедневно убивается, в том числе и вашими ровесниками, десятки тысяч детей! О каких убийствах идет речь и каково ваше мнение об этом?

3. Почему эмбрион — это уже сформировавшееся человеческое существо?

4. ЖИЗНЬ. ТЫ ТАК ВЕЛИЧЕСТВЕННА, ПРЕКРАСНА И МНОГООБРАЗНА![59] [Воробей о себе!]

Много зла совершается в мире. И тем не менее жизнь удивительна и полна красоты. Возьмем хотя бы полевого воробья. Поразмыслим, что бы он, воробей, мог рассказать человеку.

Да, действительно, нас очень много. Наше чириканье диссонирующе громкое. Утверждают, что мы поедаем ваш хлеб. Даже наша скромная одежда не располагает нас к вам. Но вы не пожалеете, если уделите мне, дерзкому воробью, хоть немного внимания. Не пожалеете.

Вы думаете, что не найдете во мне ничего особенного? Но послушайте, ведь вас так же много, как и нас. Не считаете ли вы, что мы не представляем интереса только потому, что нас много? Тогда и вы вполне обычны! О, простите за дерзость.

В сущности, я благонравный полевой воробей. Мне не хотелось бы, чтобы меня перепутали с моим кузеном, нагловатым, толстым городским воробьем. Вы можете узнать меня по серой грудке и черному пятну на щеке, и по этим приметам вы можете нас легко отличить. Мы держимся немного подальше от ваших домов, как об этом уже говорит наше имя.

Создан для полета

Мой Творец с самого начала сконструировал меня в виде «самолета», поэтому даже самая маленькая часть моего тела приспособлена для полета. У меня не укладывается в голове, как только у людей хватает смелости утверждать, что мы произошли от пресмыкающихся. Только представьте себе: к нашим близким родственникам относят крокодилов! Меня убеждают в том, что первый воробей жил уже 50 миллионов лет назад. Мне всегда кажется, что неправдоподобность этих утверждений с годами затушевывается. Но отложим теорию в сторону и обратимся к фактам. Тогда вы сможете рассудить сами.

Мое тело построено из легчайших материалов. Почти все кости внутри полые. Благодаря этому они могут поглощать воздух, являются очень легкими и в то же время прочными. У одного моего дальнего родственника, альбатроса, скелет весит всего 120-150 грамм, несмотря на то что длина его тела более одного метра, а размах крыльев достигает трех метров. Вес его перьев превышает вес костей.

Если бы наши кости были заполнены костным мозгом, как у пресмыкающихся, мы не смогли бы летать. Кроме того, кости нашего таза, в отличие от костей ящеров, сращены с позвоночником. Лишь благодаря этому наш скелет обладает той твердостью и гибкостью, которые так необходимы для полета.

Примечательная дыра

Маленькое отверстие в суставной чашечке плечевой кости заслуживает, как мне кажется, особого внимания. Это вовсе не дефект, наоборот, через это отверстие проходит сухожилие, связывающее маленькую грудную мышцу с верхней частью плечевого сустава. Благодаря этому я могу поднимать крыло и вообще летать. Если я действительно произошел от пресмыкающихся, то у меня возникает вопрос: кто просверлил это отверстие в суставной чашке, а затем протянул через нее сухожилие? Такие отверстия вы напрасно будете искать у крокодила!

Серлие, крепись!

Чик-чирик! Помогите, ястреб-перепелятник! Чик-чирик! Где бы мне спрятаться? Помогите... Ах, опять все обошлось благополучно! А ведь было очень опасно! Теперь он улетел. А знаете ли вы, что ястреб — наш самый лютый враг? Своими длинными лапами он может схватить нас даже в густом кустарнике, если мы не будем осторожны. Вообще, у нас очень много врагов: вороны, сороки, кошки, люди. Даже ночью нас не оставляют в покое. Совы нападают на нас даже на дереве, где мы спим. Однажды ночью на нас напал отвратительный лесной сыч. Он вытащил из дупла мою супругу и безжалостно уничтожил ее. Как это было ужасно!

Знаете ли вы, что Создатель наделил меня удивительно крепким сердцем? Ведь оно одно из самых работоспособных! Сейчас, когда я с вами разговариваю, оно делает 460 ударов в минуту. Немного раньше, когда я скрывался от ястреба, частота моего пульса достигла 760 ударов в минуту! Таким он и должен быть, чтобы я мог летать.

Великолепный инструмент

А теперь рассмотрите-ка меня получше: видите мой клюв? С виду — обыкновенная вещь, не правда ли? Но этот чудо-инструмент моего Создателя необыкновенно легок и в то же время отвечает самым высоким требованиям. Подсчитано, что рог на моем клюве имеет разрывную длину около 31 км. Это означает, что если изготовить из этого материала провод и где-нибудь укрепить его, то он оборвется на месте укрепления под собственным весом лишь при длине в 31 км. Материал, используемый людьми в самолетостроении, имеет разрывную длину всего лишь около 18 км.

Взгляд в полевой бинокль

Знаете ли вы, что мой череп весит меньше, чем оба моих глазных яблока?! Но из этого вам не следует делать злорадных умозаключений о моем воробьином уме. Мои глаза намного лучше ваших. У нас, птиц, на единицу поверхности приходится в семь-восемь раз больше зрительных клеток, чем у вас. Благодаря этому в нашем мозгу картина предстает с гораздо большей резкостью. Если вы, например, захотите увидеть предмет точно так же, как его воспринимает канюк, вам придется воспользоваться биноклем. Допускаю, что мои глаза не такие зоркие, как у канюка, но сравнение с вами я всегда выдержу. Один из биологов пишет, что наши глаза являются удивительным по своей функции и работоспособности устройством. Оно относится к самым совершенным оптическим органам в мире позвоночных. Так оно и должно быть, ибо при большой скорости полета от нас не должна ускользнуть ни малейшая деталь.

В придачу к острым глазам Бог дал нам еще и очень подвижную шею, так что нашим инструментом-клювом мы можем без труда дотянуться до любой части тела. Вам кажется это случайностью? Тогда попробуйте-ка достать носом спину. Нет, не вздумайте это сейчас демонстрировать. Если вам это все же удастся, вы услышите, как при этом хрустят ваши кости.

Пищеварение тоже должно функционировать

Что вы сказали? Что Бог создал меня никчемным обжорой? О, с таким оскорблением мы не смиримся — мой Творен и я. Знаете ли вы вообще, что я ем? Ну конечно, я так и думал. Кто меньше всего знает, тот больше всех кричит! Простите — я опять надерзил, но и вы только что были не очень вежливы!

В Китае моих родственников однажды чуть не уничтожили, потому что некоторые умные люди решили, что мы, полевые воробьи, поедаем у них слишком много проса и риса. Но когда они нашего брата почти уничтожили, то вдруг увидели, что насекомые-вредители настолько размножились, что потери урожая стали намного больше прежнего. Ведь мы в основном питаемся маленькими насекомыми, которых вы считаете вредителями, а мы — деликатесом: майскими жуками, летающими муравьями, тлями, личинками и т.д.

Если уж разговор зашел о еде, то знаете ли вы вообще, как функционирует наше пищеварение? В конце концов, говорить об этом вполне естественно! Как вы уже знаете, у меня все устроено так, чтобы я мог летать. Так как моя пища богата белками, я обхожусь исключительно коротким кишечником. Однако мне необходимы сильные пищеварительные соки. Мой Творец не хотел обременять меня ненужными экскрементами, поэтому я как можно скорее избавляюсь от них, нередко — на лету, при этом я не раз «украшал» ими вашу одежду. Прошу прошения!

Создавая меня, мой Творец сделал, впрочем, еще кое-что оригинальное. Он сотворил меня... без мочевого пузыря. Благодаря этому Он смог придать моему телу удлиненную форму и, таким образом, уменьшить мой вес. 80 процентов моей мочи кристаллизуется в виде белой пасты в конечном отделе кишечника. Насколько продумано! Кроме этого, жидкость, необходимая для процесса выделения, почти полностью возвращается в организм, так что мне редко приходится «заправляться».

Катапульта и карманный нож

У вас есть еще немного терпения? Тогда обратите внимание на мои ноги! С виду ничего особенного, и все-таки в них скрыта довольно сложная конструкция. Правда, то, что вы видите, в действительности только стопы и пальцы. Все остальное — больше берцовая кость, колено и бедро — скрыты внутри моего тела. И если у вас создается впечатление, что я стою прямо, то в действительности я сижу на корточках. Для вас это положение, наверное, неудобно, а для меня — очень удобно. Когда я внезапно вытягиваю свои колени, мышцы забрасывают меня вверх, словно катапульта, и я начинаю тотчас же пользоваться своими крыльями. Во время полета я втягиваю свои «шасси» под перья и выпускаю их снова только при посадке. Вы, возможно, уже удивлялись тому, что я могу часами просиживать на одной ветке и даже спать при этом. Творец сделал это возможным, вмонтировав в меня особый механизм, который автоматически заставляет пальцы охватывать ветку и держаться за нее. Целый узел сухожилий связывает пальцы с мышцами бедра. Стоит мне сесть на ветку, как сухожилия непроизвольно напрягаются под моим весом и стягивают пальцы. К тому же, на определенном месте сухожилия расположено несколько бугорков. Когда я сажусь, они крепко впиваются в зубчики, которые находятся — опять-таки не случайно — именно в этом месте. Таким образом, сухожилия без особых усилий остаются в состоянии напряжения, и я не падаю с дерева.

У длинноногих, таких, как аист и цапля, которым приходится долго стоять, все сконструировано немного иначе. Они получили специальный коленный сустав, защелкивающийся подобно карманному ножу. Поэтому они могут часами простаивать на ногах.

Почему мы откладываем яйца

Что вы, собственно, думаете о том, почему мы, птицы, не вынашиваем своих птенцов как млекопитающие? Вам трудно ответить? Тогда представьте себе, как беременная птица-самка смогла бы летать с большим животом? А чем бы я все это время питался, если бы мог только ползать? Этот вопрос наш Создатель решил универсально, в результате чего мне почти ничто не мешает в полете. Я кладу одно яйцо за другим, в среднем с интервалами не более чем в 24 часа. Таким образом, я могу разом высиживать все яйца, так как места высиживания находятся недалеко друг от друга. Благодаря этому мы, птицы, можем подарить жизнь нескольким птенцам одновременно.

Искусство высиживания

Вы представляете себе это довольно скучным занятием. Может быть, вы думаете, что мы просто садимся на яйца и ждем, пока из них вылупятся птенцы? А знаете ли вы, какие они чувствительные, наши подрастающие в яйцах птенцы? Здесь должна быть определенная температура, соответствующая влажность и беспрепятственный газообмен. В противном случае наши птенцы погибнут прежде, чем вылупятся.

Однако у нашего Творца была гениальная идея, и осуществил Он ее следующим образом: еще до того, как я начинаю класть яйца, у меня на брюшке, в двух-трех местах, выпадают перышки. Зато на том месте кожа становится намного толще, чем раньше, число кровяных сосудов увеличивается в семь раз, и они становятся примерно в пять раз толше. Одновременно в клетках этого «места высиживания» собирается большое количество жидкости. К чему все это? Как только я прикасаюсь «местом высиживания» к яйцу, температура сигнализируется в промежуточный мозг, откуда она либо регулируется непосредственно, либо мне становится ясно, когда и на какое время мне необходимо прекратить высиживание, чтобы обеспечить доступ воздуха, и когда мне нужно перевернуть яйца.

Как эти сведения поступают в промежуточный мозг, и как я с помощью «места высиживания» затем передаю информацию моим птенцам, вашим ученым еще совершенно неясно. Несмотря на это, многие, не долго думая, утверждают, что эта способность развилась постепенно. Мне бы хотелось спросить таких людей, как же тогда высиживали своих птенцов мои предки, если они не замечали момента перегревания или переохлаждения их яиц?

Ах, сколько можно было бы еще рассказать вам о моей удивительной дыхательной системе, о чуде полета, о великолепном устройстве моих перьев, о моих навигационных инструментах...

А теперь мне бы очень хотелось знать: вы все еще верите в то, что я произошел от какого-то ползающего животного? Нет, моего Творца зовут не «случай» и не «длительный период»!

Подумайте, и вы сами во всем прекрасно разберетесь!

ВОПРОС

1. Сторонниками какой модели истории Земли — креационной или эволюционной — являются ученые, записавшие этот «рассказ» полевого воробья? Вспомните, в чем состоит суть каждой модели истории Земли. Свой ответ проверьте по материалам главы 2.

5. УДИВИТЕЛЬНО УМИРАЮТ РУССКИЕ ЛЮДИ!

Д.С. Лихачев в своем труде «Первые семьсот лет русской литературы» отмечает, что в древнерусской литературе особенно часты художественно точные описания смертей. Рассказы о болезни и смерти Владимира Галицкого, о болезни и смерти Владимира Васильковича Волынского, о смерти Дмитрия Красного, о смерти Василия Третьего — все это маленькие литературные шедевры. Смерть — наиболее значительный момент в жизни человека. Тут особенно важно все человеческое, и тут внимание писателя к человеку достигает наибольшей силы.

Было бы ошибочно думать, однако, что писатели Древней Руси сочувственно наблюдали за человеком только тогда, когда он испытывал жесточайшие мучения. В «Повести о Петре и Февронии Муромских» есть такая деталь. Когда разлученный с Февронией, постригшийся в монастыре князь Петр почувствовал приближение смерти, он, исполняя данное Февронии обещание, прислал к ней звать ее умереть вместе с ним. Феврония ответила, что хочет закончить вышивание воздуха[60], который она обещала пожертвовать церкви. Только в третий раз, когда прислал к ней Петр сказать: «Уже бо хошу преставитися и не жду тебе», Феврония дошила лик святого, оставив незаконченными ризы, воткнула иглу в воздух, обернула ее нитью, которой вышивала, послала сказать Петру, что готова, и, помолясь, умерла.

Этот жест порядливой и степенной женщины, обматывающей нитью иглу, чтобы работу можно было продолжить, великолепен. Деталь эта показывает изумительное душевное спокойствие Февронии, с которым она решается на смерть вместе с любимым ею человеком. Автор многое рассказал о ней, приведя только один этот жест.

Но надо знать еще красоту древнерусского шитья XV века, чтобы оценить это место повести в полной мере! Шитье XV века свидетельствует о таком вкусе древнерусских вышивальщиц, о таком чувстве цвета, что переход от него к самому важному моменту в жизни человека не кажется неестественным.

Удивительно умирают русские люди — эта тема созвучна и творчеству великого русского писателя И.С. Тургенева. Далее с некоторыми сокращениями приводится его рассказ «Смерть».

Мы нашли бедного Максима на земле. Человек десять мужиков стояло около него. Мы слезли с лошадей. Он почти не стонал, изредка раскрывал и расширял глаза, словно с удивлением глядел кругом и покусывал посиневшие губы... Подбородок у него дрожал, волосы прилипли ко лбу, грудь поднималась неровно: он умирал. Легкая тень молодой липы тихо скользила по его лицу.

Мы нагнулись к нему. Он узнал Ардалиона Михайлыча.

— Батюшка, — заговорил он едва внятно, — за попом... послать... прикажите... Господь... меня наказал... ноги, руки, все перебито... сегодня... воскресенье... а я... а я... вот... ребят-то не распустил.

Он помолчал. Дыхание ему спирало.

— Да деньги мои... жене... жене дайте... за вычетом... вот Они— сим знает... кому я... что должен...

— Мы за лекарем послали, Максим, — заговорил мой сосед, — может быть, ты еще и не умрешь.

Он раскрыл было глаза и с усилием поднял брови и веки.

— Нет, умру. Вот... вот подступает, вот она, вот... Простите мне, ребята, коли в чем...

— Бог тебя простит, Максим Андреич, — глухо заговорили мужики в один голос и шапки сняли, — прости ты нас.

Он вдруг отчаянно потряс головой, тоскливо выпятил грудь и опустился опять.

— Нельзя же ему, однако, тут умирать, — воскликнул Ардалион Михайлыч, — ребята, давайте-ка вон с телеги рогожку, снесемте его в больнииу.

Человека два бросились к телеге.

— Я у Ефима... сычовского... — залепетал умирающий, — лошадь вчера купил... задаток дал... так лошадь-то моя... жене ее... тоже...

Стали его класть на рогожу... Он затрепетал весь, как застреленная птица, и выпрямился.

— Умер, — пробормотали мужики.

Мы молча сели на лошадей и отъехали.

Смерть бедного Максима заставила меня призадуматься. Удивительно умирает русский мужик! Состояние его перед кончиной нельзя назвать ни равнодушием, ни тупостью; он умирает, словно обряд совершает: холодно и просто.

Несколько лет тому назад у другого моего соседа в деревне мужик в овине обгорел. (Он так бы и остался в овине, да заезжий мещанин его полуживого вытащил: окунулся в кадку с водой, да с разбега и вышиб дверь под пылавшим навесом.) Я зашел к нему в избу. Темно в избе, душно, дымно. Спрашиваю: где больной? «А вон, батюшка, на лежанке», — отвечает мне нараспев подгорюнившаяся баба. Подхожу — лежит мужик, тулупом покрылся, дышит тяжко. «Что, как ты себя чувствуешь?» Завозился больной на печи, подняться хочет, а весь в ранах, при смерти. «Лежи, лежи, лежи... Ну, что? как?» — «Вестимо, плохо», — говорит. «Больно тебе?» Молчит. «Не нужно ли чего?» Молчит. «Не прислать ли тебе чаю, что ли?» — «Не надо». Я отошел от него, присел на лавку. Сижу четверть часа, сижу полчаса — гробовое молчание в избе. В углу, за столом под образами, прячется девочка лет пяти, хлеб ест. Мать изредка грозится на нее. В сенях ходят, стучат, разговаривают: братнина жена капусту рубит. «А, Аксинья!» — проговорил наконец больной. «Чего?» — «Квасу дай». Подала ему Аксинья квасу. Опять молчанье. Спрашиваю шепотом: «Причастили его?» — «Причастили». Ну, стало быть, и все в порядке: ждет смерти, да и только. Я не вытерпел и вышел...

А то, помнится, завернул я однажды в больницу села Красногорья, к знакомому мне фельдшеру Капитону, страстному охотнику.

Фельдшер купил на свои деньги шесть кроватей и пустился, благословясь, лечить народ Божий. Кроме его, при больнице состояло два человека: подверженный сумасшествию резчик Павел и сухорукая баба Меликитриса, занимавшая должность кухарки. Они оба приготовляли лекарства, сушили и настаивали травы; они же укрощали горячечных больных. Сумасшедший резчик был на вид угрюм и скуп на слова; по ночам пел песню «о прекрасной Венере» и к каждому проезжему подходил с просьбой позволить ему жениться на какой-то девке Меланье, давно уже умершей. Сухорукая баба била его и заставляла стеречь индюшек.