Собор 1921 года в г. Срвмски Карловцы

В июле 1921 года началась подготовка собрания представителей РПЦ за границей, было выработано положение о созыве заграничного Собора Российских Церквей, которое определяло состав участников этого собрания, которое определяло процедуру избрания или кооптирования на это собрание представителей русской церковной эмиграции.

Естественно, что в состав Собора вошли все члены Временного высшего русского церковного управления за границей, все епископы, пребывавшие за границей, все члены Всероссийского Поместного Собора, находившиеся за границей. Кроме того, представители от различных приходов, от военно-морских церковных организаций, от штаба главнокомандующего Русской Армией, от монашествующих. Но значительная часть членов Собора (так впоследствии стало называться это собрание) были кооптированы на него председателем Высшего русского церковного управления за границей м. Антонием.

Собор 21 ноября 1921 года начал свою работу в здании сербской гимназии в городе Сремски Карловцы. Я не буду подробно вам рассказывать о всех вопросах, на нем рассмотренных. Вопросы рассматривались, действительно, серьезные. Было принято положение о Высшем церковном управлении за границей, которое предполагало избрание на этом Соборе Высшего русского церковного управления за границей, в которое вошли, наряду с епископами, один представитель духовенства и один представитель мирян.

Было принято положение о приходах, подтверждавшее по сути дела приходской устав, принятый на Поместном Соборе 1917 года, было принято положение о епархиальном управлении. Это были вопросы, разрешение которых было необходимо, и которые проходили на этом Соборе без особых возражений.

Председательствовал на этом Соборе, как я вам уже говорил, м. Антоний, почетным председателем был сербский патриарх Димитрий, и казалось, что все отделы этого Собора, которые готовили материалы, успешно справились со своей работой.

Но вот был представлен разработанный в отделе о духовном возрождении России проект послания чадам РПЦ в рассеянии и изгнании сущим. Представлял его Николай Марков, тот самый лидер Высшего монархического Совета, с которым у м. Антония установились довольно теплые отношения, и который изначально рассматривал Собор, как арену для рекламы своей организации, как место, где можно было показать, что именно Высший монархический совет является лидером Русской монархической эмиграции. Именно он огласил текст этого послания.

Если вы это послание читали или прочтете, то увидите, что послание, действительно, было написано в очень искреннем проникновенном тоне, оно было обращено к русским эмигрантам, которые ощущали себя в этот момент не только без Родины, но и без Церкви, и которые очень переживали все, что произошло. Особых претензий к этому посланию не было, если бы не один пункт, вокруг которого на Соборе возникла резкая полемика.

Я вам приведу именно этот пункт: "Пусть неусыпно пламенеет молитва наша, и укажет Господь пути спасения и строительства родной земли, да даст защиту вере и Церкви, и всей земле русской, и да осенит он сердце народное, да вернет на всероссийский престол помазанника, сильного любовью народной, законного православного царя из дома Романовых".

Николай Марков и м. Антоний с большинством членов Собора настаивали на том, что послание должно быть принято именно в такой форме. Примерно 55 членов Собора высказывались именно за эту форму послания; 34 члена Собора, причем, среди них было 6 архиереев, т.е. половина всех архиереев, присутствовавших на Соборе; 14 клириков из 22-х (т.е. большая часть духовенства, присутствовавшего на Соборе), 14 мирян настаивали на том, что этот пункт надо убрать из послания.

После того, как им не удалось добиться утверждения их точки зрения, они выпустили заявление: "Мы, ниже подписав-

шиеся, заявляем, что данная большинством отделов духовного возрождения постановка вопроса о монархии с упоминанием при том и династии носит политический характер и как таковая обсуждению церковного собрания не подлежит. Посему мы в решении этого вопроса и голосовании не считаем возможность принять участие".

Почему эта формулировка вызвала резкую критику?

Во-первых, вы помните, что Собор 1917-18 года принял определение, в котором отменялась общеобязательная церковная политика, т.е. та или иная политическая линия, которой должны были придерживаться все члены Церкви. Считалось, что политические пристрастия являются частным делом членов Церкви, и высшие органы церковной власти не должны навязывать какую-то одну политическую линию.

Во-вторых, среди противников этой формулировки были как люди, не верившие в возможность возрождения монархии в России, так и люди, которые, будучи монархистами, считали, что подобного рода формулировка может расколоть по политическому признаку церковную эмиграцию. Вы помните, что все белогвардейские правительства выступали с одним лозунгом передачи власти Учредительному Собранию. Почему это было сделано? Только для того, чтобы сохранить единство белого движения: генерал Корнилов склонялся к республике, генерал Врангель склонялся к монархии, но для них было очевидно, что если белое движение хочет сохранить легитимное преемство власти в стране, они должны опираться на последнее волеизъявление русского государя. Оно было таковым, чтобы власть передать Великому Князю Михаилу Александровичу, который, в свою очередь, условием принятия им власти поставил решение Учредительного Собрания. Значит, во исполнение воли последнего государя, как казалось тогда многим, необходимо после раз1рома большевиков собрать Учредительное Собрание и, после его решения вопроса о государственности в России, решать вопрос, какая будет монархия, какая будет династия и пр. В частности, такая влиятельная группа, как группа генерала Врангеля, стояла на подобной позиции.

Наконец, говорили о том, что такого рода монархическая декларация может повредить п. Тихону и всей Церкви, находящейся в России, тем более, что уже в 1919 году п. Тихон очень определенно заявил об аполитичности Церкви.

Что бы ни говорили противники этой формулировки, послание с такой формулировкой было принято. Интересно, что хотя номинально на этом Соборе существовало епископское совещание, м. Антоний проигнорировал его наличие, и это послание было принято общим большинством голосов, т.е. большинством голосов мирян.

Вы помните, как принимались решения на Поместном Соборе 1917-18 года? После принятия решения большинством голосов на пленарном заседании их обсуждало епископское совещание. Здесь получалось так, что половина епископов (архиеп. Евлогий (Георгиевский), архиеп. Анастасий (Грибановский), еп. Вениамин (Федчонков) и трое других) выступали против этой формулировки. Через епископское совещание она бы не прошла. И м. Антоний, когда-то в принципе возражавший против участия в Соборе мирян и духовенства, здесь из своих политических пристрастий согласился с тем, чтобы это послание проходило голосами именно мирян.

Таким образом, политические страсти вызвали конфликт на Соборе. Собор прекратил свою работу 2 декабря 1921 года. Результат его заключался в том, что он подтвердил, конечно же, принадлежность русской церковной эмиграции к РПЦ, к Московскому патриархату, подтвердил, что именно п. Тихон является главой русской Церкви за границей, но, одновременно, создал за границей Высшее русское церковное управление за границей, орган, который по аналогии с упоминавшимися нами органами в России во время гражданской войны, брал на себя функции ВЦУ до того момента, пока с патриархом не восстановится связь, и патриарх благословит все решения этого ВЦУ.

На Соборе пока еще не произошло разделения внутри самой церковной эмиграции, но, безусловно, наметилось усиление политически активных, в основном состоящих из мирян, функционеров ВЦУ, и это не замедлило себя проявить очень скоро.