ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В ЯЗЫКОЗНАНИИ 8 страница
5)Нейтрализация и архифонема. Нейтрализация(позиция нейтрализации) – это фонетическая позиция, в которой устраняется противопоставление двух (реже нескольких) фонем. Напр., в русском языке оппозиция /д – т/, проявляющая себя перед гласными и сонорными согласными (дом – том, для – тля и под.), нейтрализуется (устраняется) на конце слов: /д – т/ >/Т/ (гоТ, коТ, пруТ и под.).
/д/ /т/
/Т/
С понятием нейтрализации связано понятие архифонемы. Архифонема– это фонема в позиции нейтрализации; или фонема с неполным набором дифференциальных признаков. Напр., в словах дом, дуб – фонема /д/, в словах том, туп – фонема /т/, но в словах горо/Т/, пру/Т/, ко/Т/ – не /д/ и не /т/, а архифонема /Т/, обладающая неполным набором дифференциальных признаков (ДП). Итак,
| фонема /д/ | фонема /т/ | ||
| обладает ДП: - взрывность, - дентальность, - твердость, - звонкость | обладает ДП: - взрывность, - дентальность, - твердость, - глухость | ||
| архифонема /Т/ обладает только ДП: - взрывность, - дентальность, - твердость | |||
Про нее нельзя сказать, звонкая она или глухая, с точки зрения признака «звонкость/глухость» она – «никакая», этот признак «не работает» в позиции нейтрализации как дифференциальный признак. С понятием «архифонема», соотносится, но не тождественно ему понятие «гиперфонема», используемое Московской фонологической школой.
6)Морфонология – наука, стоящая на стыке морфемики и фонологии, у истоков которой стоит Н. С. Трубецкой. Морфонология изучает фонологические явления, происходящие в морфологически обусловленной позиции, напр., на границе морфем (на морфемном шве). Одним из основных понятий морфонологии является понятие морфонемы – морфонологическая единица, объединяющая фонемы, чередующиеся в определенной морфологической позиции, напр., русск. {г//ж//з’}: друг – дружить – друзья; {о//а}: спор – оспаривать, толкать – отталкивать, осмотр – осматривать и т. п.
7)Диахроническая фонология. Большой заслугой «пражцев» была разработка проблем диахронической фонологии. Как уже было отмечено, «пражцы» распространили принцип системности на диахроническое исследование. Если младограмматики изучали каждое звуковое изменение в основном изолированно, вне связи с другими, то «пражцы» провозгласили: понять отдельное звуковое изменение можно только с учетом характера всей звуковой системы (фонологической системы) данного языка. Н. С. Трубецкой: «Фонологическая эволюция приобретает смысл, если используется для целесообразной перестройки системы… Многие фонологические изменения вызваны потребностью к созданию устойчивости…, к соответствию структурных законов языковой системы». Р. О. Якобсон: «Звуковое изменение может быть понято только в том случае, если выяснена его функция в языковой системе».
5.Морфология.В области морфологии «пражцы» пытаются использовать категории, разработанные ими на материале фонологии: а) дифференциальный признак; б) оппозиция; в) нейтрализация. В результате возникает идея межуровневого изоморфизма – сходства в организации (устройстве) разных уровней языковой системы. Закономерности устройства, открытые в фонологии, оказываются приложимыми к морфологии.
1)Морфема и сема. В. Скаличка в работе «О грамматике венгерского языка» пытается представить грамматические значения как пучки дифференциальных признаков. Подобно тому, как Трубецкой расщепил фонему на дифференциальные признаки, Скаличка находит элементарную, далее неделимую единицу значения – сему. Морфема – не элементарная значимая единица, она членится на семы. Напр., стол-ов: флексия -ов включает две семы: (1) Р.п. и (2) мн. ч.
2)Грамматические категории рассматриваются как системы грамматических оппозиций, т.е. грамматические значения, закрепленные за теми или иными морфемами (аффиксами), рассматриваются не изолированно, а включаются в систему противопоставлений – оппозиций. Напр., Р. О. Якобсон в работе «Очерк общего учения о падеже» (1936) рассматривает систему падежных значений как систему привативных оппозиций:
а) объемность/необъемность – предмет полностью либо не полностью охвачен действием: выпить чай (весь) – выпить чаю (некоторое количество);
б) периферийность/непериферийность – предмет является основным участником действия либо неосновным: читать книгу (прямой объект, непериферийный) – читать брату (косвенный объект, периферийный);
в) направленность/ненаправленность – падеж имеет значение направления либо не имеет: идти в лес (направленный пад.) – гулять в лесу (ненаправленный пад.).
Итак, получаем три двучленные оппозиции, с их помощью можно описать 23=8 падежей. В «идеальном» языке, таким образом, 8 падежей. В реальном языке падежей может быть больше или меньше, поскольку между планом выражения и планом содержания языкового знака нет однозначного соответствия (тезис С. О. Карцевского об асимметричном дуализме языкового знака). В русской падежной системе можно выделить, напр., следующие падежные оппозиции (маркированный член обозначен знаком «+», немаркированный – знаком
| Падежи | |||||
| объемные | необъемные | ||||
| периферийные | непериферийные | периферийные | непериферийные | ||
| направленный | Ненаправленный | направленный | ненаправленный | ||
| П.п. (+) | Р.п. (-) | Д.п. (+) | Т.п. (-) | В.п. (+) | И.п. (-) |
3)Нейтрализация в морфологии. На материале фонологии Трубецкой заметил, что немаркированный член оппозиции способен к нейтрализации (см. выше). То же следует сказать и о морфологических оппозициях. Напр., в категории числа в оппозиции «ед. ч. – мн. ч.» маркированным членом оппозиции является множественное число. Единственное число, как немаркированный член оппозиции, в ряде случаев может брать на себя значение множественного. Ср.: Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей (в выделенных формах произошла нейтрализация значения числа: употреблена форма ед. числа, но она взяла на себя функцию выражения множественности: любую женщину = всех женщин). Или ср. рассмотренные выше оппозиции падежных значений:
а) объемность/необъемность: винительный – родительный; в этой оппозиции немаркированным членом является Р.п. (необъемный), в ряде случаев он способен брать на себя функции винительного, напр., при глаголе с отрицанием встретил сестру (только В.п.), но: не встретил сестру/сестры (В.п. и Р.п.);
б) периферийность/непериферийность: В.п. (непериферийный, немаркированный) в ряде случаев способен замещать П.п. (периферийный): напр., при глаголах речи, мысли говорить, думать, размышлять – о друге, о любви, об искусстве (только П.п.), но: знать о жизни/жизнь (П. п. и В. п.);
в) направленность/ненаправленность: Т.п. (ненаправленный, немаркированный) – Д. п. (направленный, маркированный), поэтому Т.п. способен в ряде случаев брать на себя значения Д.п.: идти к лесу (только Д.п.), но: идти по лесу, идти лесом (Д. п. и Т.п.).
Во всех случаях значение маркированного члена оппозиции, которое берет на себя немаркированный член, является для немаркированного члена неосновным.
6.Синтаксис. Главное достижение Пражской школы в области синтаксиса – учение о высказывании (или об актуальном членении предложения) В. Матезиуса (ст. «О так называемом актуальном членении предложения» и нек. др. работы). Основные положения этого учения сводятся к следующему:
1)В синтаксисе противопоставление языка и речи проявляется как противопоставление предложения и высказывания: «В языке слово выступает в своем концептуальном аспекте, а предложение – как абстрактная модель; в речи же слово соотносится с конкретной действительностью, а предложение реализуется как конкретное высказывание».
2)Следует разграничивать формальное (логико-грамматическое) и актуальное членение предложения. Формальное членение – это членение предложения как единицы языка, выделение в нем главных и второстепенных членов; актуальное членение – это членение высказывания как единицы речи. При формальном членении в предложении, прежде всего, выделяется субъект и предикат (подлежащее и сказуемое); при актуальном членении также выделяют два элемента – тему (данное, известная информация) и рему (новое, то, ради чего создается высказывание).
3)Актуальное членение может совпадать с формальным: Иван Иванович приехал (подлежащее здесь является темой, а сказуемое – ремой, так как новой информацией является факт приезда). Актуальное членение может не совпадать с формальным: Приехал Иван Иванович (здесь факт приезда – известная информация, а новой информацией является – кто именно приехал; следовательно, тема – приехал, а рема – Иван Иванович). Таким образом, тема – это не обязательно подлежащее, а рема – не обязательно сказуемое.
4)Актуальное членение всегда двучленно (тема – рема). При формальном членении в распространенном предложении выделяются главные и второстепенные члены. Напр., в предложении Иван Иванович приехал в Москву три члена предложения (подлежащее, сказуемое, обстоятельство места). Актуальное членение может быть разным: а) Иван Иванович приехал в Москву(тема – приезд Ивана Ивановича, рема, новое – в Москву); б) В Москву приехал Иван Иванович;приезд в Москву – известное, тема; рема, новое Иван Иванович (кто именно приехал?)
5)Таким образом, одно и то же предложение (как единица языка) в речи реализуется в виде разных высказываний. Средствами выражения актуального членения является интонация и порядок слов.
7.Теория литературного языка и стилистика. Будучи школой функциональной, Пражская школа особое внимание уделяла проблемам функционирования языка в обществе.
1)Функциональные языки. На основе выделения разнообразных функций языка «пражцы» предлагают выделять в структуре национального языка функциональные языки(по другой терминологии – функциональные подъязыки или функциональные стили). Если для младограмматиков и некоторых других школ психологизма главной (а зачастую и единственной) реальностью были индивидуальные языки, то для «пражцев» такой реальностью были функциональные языки. Один из вариантов классификации функциональных языков можно представить в виде следующей схемы:
| Функции литературного языка | Функциональные языки |
| 1)коммуникативная | Разговорный язык |
| 2)практически специальная | Деловой язык |
| 3)теоретически специальная | Научный язык |
| 4)эстетическая | Поэтический язык |
2)Сущность литературного языка. Представители Пражской школы иначе относились к литературному языку, чем младограмматики, подавляющее большинство школ неограмматизма и структурализма. Как известно, представители названных направлений и школ отдавали предпочтение изучению разговорно-диалектных форм языка, так как, по их мнению, в этих формах законы развития и функционирования языка представлены в «естественном», «чистом» виде, тогда как в литературном языке эти законы «искажены» сознательным вмешательством нормализаторов. Литературный язык рассматривался как искусственное образование, сравнивался с оранжерейным растением, и по этой причине он якобы не представляет особого интереса для языковеда (как оранжерейное растение, являющееся результатом селекции и растущее в искусственной среде, не представляет интереса для ботаника).
«Пражцы» были не согласны с таким подходом. С их точки зрения, становление и развитие литературных языков – закономерный этап развития человеческого языка: подобно тому как человеческое общество проходит в своем развитии закономерные этапы (дикость – варварство – цивилизация), человеческий язык тоже проходит в своем развитии закономерные этапы (родоплеменной язык – язык народности – национальный язык). Литературный язык – высшая форма развития этнического языка, зарождающаяся на стадии цивилизации. Литературный язык богаче и сложнее языка народного: а) он выполняет разнообразные общественные функции (обслуживает науку, делопроизводство, художественную литературу, СМИ), с чем и связана его бóльшая сложность, т.е. он поливалентен; б) разнообразие функций является причиной лексико-фразеологического и стилистического богатства литературного языка: он богаче любого диалекта и всех диалектов вместе взятых; в) сложность мыслительного содержания, выражаемого литературным языком, обусловливает особую сложность синтаксиса литературного языка в сравнении с «примитивным» синтаксисом языка народного; г) постоянная изменчивость социальной жизни требует от литературного языка гибкости и подвижности, поэтому литературный язык нельзя считать искусственным и тем более консервативным образованием; д) в литературном языке сложным образом взаимодействуют естественные законы эволюции, характерные и для других форм языка (диалектов, жаргонов, просторечия), и факторы сознательного вмешательства нормализаторов, блюстителей языка – это придает процессу эволюции литературного языка особую сложность и неоднозначность, что представляет большой интерес для языковеда.
Представители Пражской школы активно интересовались литературным языком, занимались разработкой теории литературного языка, считали нормализаторскую деятельность важной задачей лингвистики, изучали проблемы культуры речи, языковой политики. Как и ученые Виноградовской школы, «пражцы» серьезно занимались проблемами истории литературных языков.
3)Теория нормы Пражской школы опирается на три основных положения:
а) «Пражцы» разграничили категории «норма», «узус» и «кодификация», которые до них часто смешивались или противопоставлялись нестрого: узус – это набор общеупотребительных вариантов языковых единиц, имеющих хождение в том или ином языковом коллективе (напр., в русском языковом узусе есть варианты крепкий кофе и крепкое кофе, договóр и дóговор, афера и афёра и под.); норма– это часть узуса; это варианты, являющиеся общепринятыми и обязательными для всех носителей литературного языка; норма, таким образом, это категория литературного языка (для современного русского литературного языка нормой являются варианты крепкий кофе, договóр, афера); но норма существует и в диалекте, и в жаргоне и в др. разновидностях языка, литературная норма отличается от прочих видов нормы кодифицированностью; кодификация(лат. codex – книга) – это закрепление нормы в словарях и грамматиках;
б) Норма носит конвенциальный характер (лат. conventio – договор) и призвана обеспечить эффективное выполнение языком коммуникативной функции. С другой стороны, норма носит объективный характер: она заложена в самой языковой системе, является наиболее адекватной реализацией потенциала языковой системы («пражцы» не были бы структуралистами, если бы думали иначе), и в этом смысле норма не зависит от субъективных желаний кодификаторов, поэтому норму нельзя отождествлять с кодификацией (кодификатор может ошибаться и зафиксировать архаичный вариант, может, напротив, проявить «забегание вперед»).
в) Теория «гибкой нормы». В связи вышесказанным перед «пражцами» встала важная теоретическая (в то же время и практическая) проблема: отыскать норму в системе языка. Поскольку норма призвана обеспечить эффективное выполнение языком коммуникативной функции, то она должна быть гибкой: она, с одной стороны, должна меняться вместе с изменением потребностей общества, с другой стороны, обеспечивать связь общающихся поколений. Пражцы тем самым устанавливают границы современного литературного языка: это язык трех общающихся поколений – дедов, отцов и внуков. Поэтому в любом современном литературном языке есть две крайние нормы: «старшая» (дедов) и «младшая» (внуков); для того чтобы обеспечить эффективное современное общение, кодификатор должен находить между ними компромисс, устанавливать некий «средний стандарт» (словоупотребление «отцов»). При этом гибкость нормы заключается в том, что она должна допускать известную вариативность (в пределах «старшая – младшая») и регулярно пересматриваться, корректироваться, «поспешать» за изменяющимся узусом.
Пражская теория нормы создавалась в борьбе с чешскими пуристами, поэтому носила антипуристический характер: этим обусловлены как «плюсы», так и «минусы» этой теории: несомненный «плюс» был в том, что «пражцы» пытались установить объективные основы для нормализаторской деятельности; «минус» заключался в том, что они переусердствовали в своей борьбе с пуризмом, преувеличили значение коммуникативной функции языка и тем самым недооценили культурно-историческую составляющую нормы: помимо селективно-коммуникативной функции, языковая норма выполняет еще и консервативную функцию, призванную обеспечить преемственность в развитии литературного языка, сделать культурное наследие прошлого (прежде всего, классическую литературу) актуальным и доступным для современного восприятия.
8.Отношение к сравнительно-историческому методу.У сравнительно-исторического метода есть две стороны – техническая и теоретическая (мировоззренческая). Что касается технической стороны, то «пражцы» внесли известный вклад в ее совершенствование, в частности, применением структурных методов к изучению эволюции языковых форм и категорий, распространением принципа системности на диахроническое исследование. Что касается теоретико-мировоззренческой стороны сравнительно-исторического метода, то к теоретическим построениям сравнительно-исторического языкознания «пражцы» относились с большой долей скепсиса. Особенно это относится к Н. С. Трубецкому, который был одним из идеологов евразийства. Высказывания Трубецкого по индоевропейской проблематике в какой-то степени перекликались критикой сравнительно-исторического языкознания, исходившей от американских этнолингвистов, «Нового учения о языке».
Н. С. Трубецкой полагал, что индоевропеистика носит националистический характер, оправдывает идеи превосходства одних языков над другими, занимается преимущественно «культурными» языками. Он выступил с антинацистской статьей «О расизме». В другой статье («Мысли об индоевропейской проблеме») он критиковал «арийскую теорию в лингвистике», доказывая, что праиндоевропейского языка никогда не существовало, а сходства языков индоевропейской семьи можно объяснить их влияниями друг на друга в ходе исторического развития.
9.Классификации языков.В Пражской школе были разработаны два типа классификаций языков, сыгравшие важную роль в развитии лингвистической типологии (науки о принципах классификации языков): ареальная и характерологическая классификации.
1)Ареальная классификация языков. «Пражцы» дальше развили метод лингвистической географии, распространив его с изучения диалектов одного языка на изучение соседствующих языков. Раздел лингвистики, занимающийся различными аспектами взаимодействия географически смежных языков, называется ареальной лингвистикой. Заслуга в разработке этой области лингвистической типологии принадлежит, прежде всего, Н. С. Трубецкому и Р. О. Якобсону. Разработка Н. С. Трубецким этой проблематики была связана с его неприятием традиционной индоевропеистики и генеалогической классификации языков, о чем уже было сказано выше. В работе «Вавилонская башня и смешение языков» (1923)Трубецкой выделяет новый тип языковых объединений – языковой союз.
Языковой союз – это объединение разных по происхождению языков, имеющих общие черты словарного состава и грамматического строя, развившиеся в результате длительного культурно-исторического взаимодействия народов, проживающих на одной территории. Таким образом, языковой союз – это не генетическое и не типологическое объединение языков, а объединение географическое (ареальное) и культурно-историческое. Между языками, входящими в союз, возникают столь значительные черты сходства, что иногда такие черты можно принять за генетически исходные, обусловленные родством этих языков, однако это сходство не врожденное (генетическое), а приобретенное. При этом лексической близости недостаточно, чтобы говорить о возникновении языкового союза. Обязательным условием формирования языкового союза является общность грамматического строя, причем, наличие таких общих грамматических особенностей, которые развились именно в результате взаимодействия данных языков и не были исконно присущи некоторым из этих языков.
Идею «языковых союзов» поддержал Р. О. Якобсон, предложив, в частности, в развитие идей Трубецкого, понятие «евразийский языковой союз» (1962), но в целом термин «языковой союз» пока не является общепризнанным, поскольку примеров языковых союзов совсем немного. Так, в качестве примеров таких объединений называют балканский языковой союз, включающий греческий, болгарский, румынский и албанский языки, и волго-камский языковой союз, объединяющий некоторые тюркские языки (татарский, башкирский, чувашский) и финно-угорские (марийский, удмуртский, мокшанский, эрзянский, коми). К особенностям, присущим балканскому союзу, относят, например, неразвитость противопоставленности гласных по долготе-краткости, экспираторный (динамический, силовой) тип ударения, совпадение родительного и дательного падежей, неразвитость инфинитива, его замена описательными синтаксическими конструкциями и нек. др.
2)Характерологическая классификация языков принадлежит В. Матезиусу. Основная идея этой классификации в том, чтобы выделить оригинальные черты каждого языка, создав тем самым своего рода «портрет», «описание характера» каждого языка, объединив затем языки на основе общих признаков в определенные классы. В основу классификации В. Матезиуса легли, таким образом, две разработки Пражской школы: а) теория дифференциальных признаков; б) теория оппозиций.
Так, сравнивая фонологические системы разных языков, Матезиус выделяет языки вокалические (в которых гласные преобладают над согласными) и консонантные (в которых согласные преобладают над гласными). Сравнивая морфологические системы разных языков, Матезиус выделяет языки вербальные (с развитой глагольной системой) и невербальные (с развитой именной системой).
Эти идеи во многом стимулировали развитие таких областей лингвистической типологии, как лингвистика универсалий (универсалии – особенности устройства и функционирования, свойственные большинству языков) и контрастиваная грамматика (акцентирующая внимание на различиях между языками).
10.Значение Пражской школы. Пражская школа – первая и наиболее влиятельная школа структурализма, во всяком случае, для отечественного языкознания, которое теснее всего было связано именно с пражским структурализмом. Наиболее востребованными оказались следующие идеи Пражской школы:
1) учение о функциях языка и применение функционального подхода к изучению разных уровней и подсистем языковой системы;
2)применение принципа системности к диахроническому исследованию языка; функционально-телеологическое понимание механизма языковой эволюции;
3)учение об оппозициях, их типах и нейтрализации;
4)учение о литературном языке, его нормах и функциональных разновидностях;
5)развитие методов лингвистической географии, ареальной лингвистики, новых подходов к классификации языков.
Говоря о значении Пражской школы, историки языкознания подчеркивают, что «пражцы никогда не отказывались от учета роли и значения экстралингвистических факторов в развитии языка, они не отрывали синхроническое изучение языка от диахронического, не отказывались от рассмотрения смысловой стороны языковых явлений, наконец, они стремились поставить лингвистику на службу общественным потребностям, как это было, например, с проблематикой литературного языка» (Н. А. Кондрашов).
§3. Копенгагенская школа (глоссематика).Копенгагенский лингвистический кружок был основан в 1931 г. Во главе его стояли Вигго Брёндаль (1887-1942) и Луи Ельмслев (1899-1965). Основные сочинения: Л. Ельмслев «Принципы всеобщей грамматики» (1928); «Язык и речь» (1942); «Пролегомены к теории языка» (1943), «Метод структурного анализа в лингвистике» (1950) и др.
1.Общая характеристика. Глоссематика (греч. γλωσσα – язык) – попытка создать аксиоматическую теорию языка, т.е. описать язык на манер того, как строятся математические описания (основные понятия – система аксиом – выводимые из аксиом теоремы и т.д.). Не случайно Ельмслев назвал свою теорию «алгеброй языка».
1)Основные принципы этой теории: а) непротиворечивости; б) исчерпываемости; в) предельной простоты.
2)Статус лингвистики. Лингвистика понимается как наука точная. Наиболее тесные связи у нее – с математикой и логикой. Ельмслев: «Между логиками и лингвистами должно быть особенно тесное сотрудничество». Язык понимается как «чистая структура соотношений, как схема, как нечто такое, что противопоставлено той случайной (фонетической, семантической) реализации, в которой выступает эта схема». Исследования по физиологии и физике звука следует отнести к области физиологических и физических наук; логическое и психологическое описание языковых знаков относится к области логики и психологии. «Лингвистика должна попытаться охватить язык не как конгломерат внеязыковых (т. е. физических, физиологических, психологических, социологических явлений), но как самодовлеющее целое, структуру».
2.Развитие идей Ф. де Соссюра. Глоссематику можно назвать доведенным до логического конца соссюрианством. Главными идеями Соссюра, воспринятыми и развитыми Копенгагенской школой, являются следующие: а) о различении языка и речи: понимание языка как формы, а не субстанции; б) о системности языка: понимание языка как имманентной (самодостаточной) системы чистых отношений; в) о знаковости языка, произвольности языкового знака и его двусторонней структуре.
1)Развитие учения о языке и речи. Соссюровская дихотомия «язык – речь» заменяется четырехчленным противопоставлением: «схема – норма – узус – акт речи»: а) схема –это чистая форма, отвлеченная от звуковой материи; б) норма –материальная форма; в) узус – это совокупность языковых навыков данного языкового коллектива; г) акт речи – конкретное речевое действие. Предметом изучения в глоссематике Ельмслева становится схема.
Относительно новым в этой теории было учение о форме и субстанции, перенесенное в лингвистику из средневековой схоластики. Форма – это то, как данная звуковая (или незвуковая) материя организуется, это схема ее строения. Напр., фраза Студент читает может быть произнесена, написана, передана жестами (азбуки глухонемых), передана перестукиванием, какими-нибудь световыми сигналами и проч. – всё это разные субстанции, но их форма (схема) при этом будет одна: N1Vf – имя (Nomen) в именительном падеже (индекс 1) + глагол в спрягаемой форме (Verbum finitum). Лингвистику (глоссематику) интересует чистая форма, отвлеченная от субстанции.
2)Развитие учения о системности языка. В языковой системе глоссематику интересует структура (т. е. отношения между элементами системы), а не сами элементы. Элементы языковой системы (языковые единицы) рассматриваются не как материальные субстанции (какие-либо звуковые образования) как пучки отношений. Ельмслев развивает соосюровское учение о двух типах отношений между языковыми единицами – синтагматических (сочетаемостных) и парадигматических (ассоциативных).
3)Развитие учения о знаке. В структуре языкового знака Ельмслев, как и Соссюр, выделяет две стороны: план содержания (у Соссюра – это означаемое, понятие) и план выражения (у Соссюра – означающее, акустический образ). Новым по сравнению с Соссюром в этой теории было учение о фигурах и функциях, заимствованное из математической логики:
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 1829;