Руткевич А.М. Психоанализ. Истоки и первые этапы развития: курс лекций. М., 1997. 352 с. 23 страница

Это формальное сходство психоанализа и идеологии все же не делает их явлениями одного порядка. Психоанализ имеет дело с повседневной приватной жизнью, с тем, что можно назвать "сча-' Фуко М. Герменевтика субъекта/ Социо-Логос, вып. 1. - М., 1991, с. 87.

336______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

стьем в личной жизни", тогда как идеологи хотят "счастливого будущего" для всего человечества в каком-нибудь социалистическом или либеральном раю. Но они имеют одинаковые предпосылки, поскольку ни идеология, ни психоанализ невозможны в традиционном обществе. Конечно, у каждого сословия феодального общества имеются свои интересы, а шаманы и жрецы практиковали психотерапию много раньше психоанализа. Но и идеологии как рациональные дискурсы, и психоаналитическая терапия требуют образованной публики, разделения приватного и публичного. Индивид в обоих случаях должен обособиться и выйти за пределы Gemeinschaft, общины, цеха, большой патриархальной семьи, заданной традицией иерархии и т. п. Когда коммуникация становится проблематичной, возникает нужда и в идеологии, задающей политические ориентиры для действия, и в психоанализе, пересоз-дающем интеракции и трансакции. В обоих мирах индивиду требуется идентичность, а она перестает быть чем-то само собой разумеющимся.

В этом смысле и идеология, и психоанализ являются наследниками религии, если понимать под последней не современные де-но.минации, а те религии, которые организовывали всю жизнь индивидов в традиционном обществе. Но прямые сопоставления с религией все же неуместны, поскольку идеология и психоаналитическая терапия являются дискурсивными формациями иного, чем религия (или миф), рода. Они рационалистичны и в огромной мере "онаучены". Конечно, и в религии мы имеем дело не с какой-то чисто "иррациональной" стихией. Религия сочетает в себе нуминозный опыт божественного с рациональными схемами и идеями'. Но даже в том случае, если психотерапевт в духе Юнга или Франкля обращает пациента к истинам религии, или идеолог, представляющий интересы клерикальной партии, постоянно ссылается на Библию, эти системы идей никак не подводятся под термин "религия". Иными являются и цели, и средства. Идеология есть "порча" религии, когда Бога принуждают говорить то, что выгодно тому или другому сословию. Идеология есть "порча" науки, когда от имени научного знания (и со ссылками на те или другие научные теории) проповедуется система тотального и спасительного знания.

' CM.: Otto R. Das Heilige. Ober das Irrationale in der Idee des Gottlichen und sein Verhaitnis zum Rationalen. - MOnchen, 1963.

Психоанализ, мировоззрение, идеология_____________________________337

Как и любая другая теория, психоанализ может получить идеологическое выражение. Более того, лечение, напоминающее древние методы инициации, способствует "обращению". Одни психоаналитики приходят к практике, которая напоминает неортодоксальную мистику (Юнг), другие оказываются идеологами какого-нибудь "фрейдо-марксизма" и развенчивают все прочие идеологии лишь с тем, чтобы от имени научного знания утвердить свою собственную.

Параллели с идеологией и религией здесь можно проводить достаточно далекие - это уже не раз делали критики психоанализа. Отчасти это сходство свойственно для всех психологических теорий и практик, поддерживающих сформированную данным обществом идентичность. Они служат и ее "починке", адаптации к социальной реальности, если индивид начинает из нее выбиваться. Психологические теории имеют дело с эмпирически доступными реальностями и в этом смысле адекватны опыту; более того, они порождают подобный опыт. Потенциал такого порождения реальности будет тем выше, чем больше подобная теория захватывает человеческие эмоции. "Если психология делается социальным установлением (то есть становится общепризнанной как адекватная интерпретация объективной реальности), она склонна насильственно реализовываться в тех феноменах, которые она собирается интерпретировать"'. Такие теории сами себя верифицируют - их можно отнести к self-fulfilling prophecies, и чем прочнее позиции данной теории в обществе, тем больше оказывается число

' Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М" "Медиум", 1995, с. 287. "Психологические теории, - пишут Бергер и Лукман, - могут быть эмпирически адекватными или неадекватными, но речь тут идет, скорее, не об адекватности в терминах процедурных канонов эмпирической науки, а о схемах интерпретации, применяемых экспертом или неспециалистом к эмпирическим феноменам повседневной жизни. Например, психологическая теория, предполагающая существование одержимости демонами, вряд ли адекватна при интерпретации проблем относящихся к среднему классу еврейских интеллектуалов Нью-Йорка. У последних просто нет идентичности, способной создавать феномены, которые можно было бы интерпретировать подобным образом. Демоны, даже если таковые существуют, кажется, их избегают. С другой стороны, психоанализ вряд ли пригоден для адекватной интерпретации проблем идентичности в деревнях Гаити, тогда как некая вудуистская психология может предоставлять здесь схемы интепретации большой эмпирической точности. Эти две психологии демонстрируют свою эмпирическую точность благодаря их применимости в терапии, но ни одна из них тем самым не доказывает онтологического статуса собственных категорий". (Там же, с, 284-285).

338______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

доступных интерпретации явлений. Подтверждения приходят отовсюду, верования объективируются, несогласные умолкают.

Правда, мы живем в тот период, когда происходят немалые перемены и в идеологии, и в психотерапии. Достаточно указать на появление масс медиа, которые в ускоренном темпе меняют идеологический дискурс. Идеология была порождена печатным станком, распространением книг, газет, брошюр и листовок. Она апеллировала к рассудку и к осознанному интересу избирателя и налогоплательщика. Уже массовое распространение радиоприемников сделало публику объектом пропаганды совсем иного толка. Но и тут решающее значение имело слово, тогда как с возникновением телевидения сообщения приобрели прежде всего образный характер. Средства массовой информации все в большей мере стремятся не информировать, а развлекать, но при этом достигается и другая цель-манипуляции. Самые разные по своим позициям авторы согласны в том, что рациональность в масс медиа уменьшается, причем это касается и политического выбора. Последнюю свою статью К. Поппер написал вполне в духе своих оппонентов из Франкфуртской школы, говОря в ней о необходимости общественного контроля за масс медиа (статья была написана под впечатлением "теле-путча", совершенного Бер-лускони). Никого из нас не удивляет то, что борьба за господство на телевидении так занимает политиков.

Информация фильтруется любыми посредниками, но сегодня сам образ реальности зависит от масс медиа. Идеологии имели дело с рациональностью письменного текста, тогда как на экранах развертывается соревнование актерских и режиссерских талантов. Серьезные газеты на Западе читает 5-7% населения, телевизор смотрят почти все. Создаваемая масс медиа "виртуальная реальность" куда менее рациональна, чем идеология, которая остается сегодня делом элит, но находит все меньший отклик в массах. Уменьшение роли идеологии происходит не за счет роста рациональности мышления, а за счет резкого ее уменьшения'. Сегодняшние масс медиа производят бесконечно растущее число сообщений, которые стоят все дешевле per capita. Драматургия и мифология (в смысле Р. Барта - "миф как похищенный язык") внешне заменяют идеологию, производители которой все в большей степени ока-' Си.: Gouldner A. The Dialectic of Ideology and Technology. The Origins, Grammar and Future of Ideology. - N. Y., 1976, p. 168-170.

Психоанализ, мировоззрение, идеология_____________________________339

зываются жителями университетских кампусов. Техники "индустрии сознания", конечно, выходят из этих университетов, но они представляют интересы могущественных корпоративных интересов. "Побеждают большие батальоны", как сказал однажды Наполеон. Сегодняшняя идеология требует профессионалов от массовой психологии и шоу-бизнеса.

Психоанализ не является тотальной идеологией типа марксизма, но он имеет прямое отношение к вышеупомянутой "индустрии сознания" и к идеологии постиндустриального общества. Психоанализ представляет собой корпорацию, которая принадлежит отчасти к научному, отчасти к медицинскому сословию. Психоаналитики принадлежат к тому Knowledge Class, который находится в конфликте со старым средним классом, но в то же самое время они экономически не заинтересованы в дальнейшем огосударствлении медицины. Если посмотреть на практикующих аналитиков с чисто экономической точки зрения, то они предстанут как своего рода ремесленники, представители "свободных профессий", сталкивающиеся с государством, желающим поставить их деятельность под свой контроль. Там, где они подчиняются государственному регулированию хотя бы через кассы страховой медицины, они теряют часть своих доходов', от них требуют быстрых результатов, сопоставимых с работой психотерапевтов других ориентаций. Иначе говоря, из "свободного художника" он делается наемным работником, занятым не "штучной", а "поточной" работой. С другой стороны, сделавшись таким подконтрольным работником, психоаналитик становится частью института, который может получить заказ от фирмы или государственной организации. Сегодняшние психоаналитические институты ограничивают свободу и размер гонорара, зато дают возможность участвовать в исследованиях, проводимых на деньги фондов, банков, страховых компаний и т. п. организаций.

Еще одно обстоятельство отличает психоанализ от академической медицины. Любой участковый врач знает, что немалую часть его пациентов составляют люди мнительные, озабоченные своим

' Прежде всего за счет того, что исчезает возможность скрывать немалую часть своих доходов от налоговых служб. Размер выплачиваемого пациентом гонорара практически невозможно проконтролировать, пока психоаналитик ведет прием на дому. Этим широко пользуются многие аналитики.

CM. Compagnon A., Schneider M. Economic e" march6 de la psychanalyse en France. - Critique, 1975, № 333. p. 101-129.

340_______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

состоянием здоровья или даже придумывающие себе болезни. Опытный врач не разоблачает их как "симулянтов", но прописывает безвредные и недорогие витамины, советует гулять на свежем воздухе, соблюдать диету и т. д. Сегодня чрезвычайно велико число тех, кто постоянно чувствует усталость (есть даже синдром постоянной усталости), кто находится в стрессовой ситуации, порождающей не только конфликты с другими, но и соматические недомогания. Но у врача имеются определенные критерии, по которым он отличает здоровье от болезни, и он не станет лечить того, кто просто жалуется на недомогание. Есть сколько угодно человеческих страданий, которые лежат за пределами медицины.

В психоанализе такие критерии практически отсутствуют. Всякий человек является потенциальным невротиком, и всякое душевное недомогание может интерпретироваться в терминах Фрейда. В результате жалующийся на постоянную усталость начинает "отдыхать" на кушетке аналитика и за три года анализа его состояние улучшится; тот, кто постоянно вступает в конфликты на работе и дома, станет разумнее и спокойнее, но это вряд ли можно считать специфическими результатами терапии. В. Франкль имел основания критиковать психоаналитиков за то, что они берутся "лечить" тех, кто испытывает муки совести или печаль по утраченному родственнику. Аналитики "медикализируют" человеческие проблемы, которые вообще не имеют никакого отношения к врачебному искусству. Разумеется, есть хирурги, совершающие дорогостоящие и ненужные операции, но в случае психоанализа сама теория подталкивает к предельно широкому пониманию болезни. Даже если не брать явные злоупотребления (а они тоже нередки), фрейдисты склонны считать своими пациентами всех и каждого. Надежная статистика отсутствует, но по ряду свидетельств пациентами часто оказываются либо лица с заболеваниями, которые лечатся средствами соматической медицины - куда быстрее, дешевле и надежнее, либо вообще здоровые люди.

По своим основополагающим установкам психоанализ - наследник Просвещения, целью которого, как писал И. Кант, является "выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по своей вине". Девиз Просвещения - Sapere aude - имей мужество пользоваться собственным умом. Поэтому было бы несправедливо объединять учение Фрейда с некоторыми другими "терапиями", которые имеют своей целью не освобождение человека из-под власти иррациональных сил, страха и болез-Психоанализ, мировоззрение, идеология_____________________________341

ни разума, а его подчинение той или иной социальной организации. Говоря о том, что психоанализ сделался "церковью", что аналитики подобны шаманам и жрецам, я все же не отождествлял его с какой-нибудь "Церковью Сайентологии", использующей психотехнику ("Дианетику") для манипуляции своими адептами, для превращения людей в счастливых роботов. Психоанализ является частью современной культуры, а она во все времена была, по словам Гегеля, "работой высшего освобождения", "тяжким трудом, направленным на преодоление голой субъективности поведения, непосредственности вожделения, а также субъективной суетности чувства и произвола желаний"'.

Правда, еще полвека назад Т. Адорно писал о том, что с помощью мыльных опер и популярных изложений в журналах психоанализ проник в самые глухие углы. Это поставляемое наподобие готовых платьев Просвещение отнимает у человека последние возможности опыта самого себя: организованная посредством масс медиа культура трансформирует не только спонтанные реакции людей, но и способ видения психоаналииков, которые подгоняют под свои готовые формулы страдания пациентов. "Снятие рационализаций само сделалось рационализацией. Вместо работы по самоосмысле-нию обучаемые получают возможность подводить все конфликты влечений под понятия комплекса неполноценности, привязанности к матери, экстраверта или интроверта, которые им, собственно, ничего не позволяют достигнуть. Ужас перед бездной собственного Я сменяется сознанием, для которого все происходящее мало чем отличается от артрита или воспаления носовых пазух"^ Сходные оценки психоанализа мы встречаем у многих критиков современной цивилизации, но слишком часто они готовы буквально во всем найти то "отчуждение", то какой-нибудь "аппарат принуждения", служащий анонимной и калечащей человека власти,

Хотя среди психоаналитиков не являются редкостью "гуру" и даже шарлатаны, основная их деятельность определяется клятвой

' Гегель Философия права. - М., "Мысль". 1990, с. 232. ^ A dorno Т. Minima Moralia, - F. a. М., 1951, S. 78. Разумеется, Адорно связывает это со своим пессимистическим видением позднекапиталисти-ческого общества: психоанализ сделался частью и орудием того Сверх-Я, в котором Фрейд видел источник неврозов. Тем самым "последняя, задуманная великой, теорема буржуазной самокритики стала средством для того, чтобы на последней фазе буржуазного самоотчуждения сделать его абсолютным..." (Ibid., S. 79).

342______________ПСИХ О А Н А Л И 3 . Истоки и первые этапы развития

Гиппократа. В отличие от вещающего от имени какой-то "вечной истины" целителя или желающего обращать в свою веру проповедника, психоаналитик, во-первых, занят медицинской деятельностью, зЗ которую он получает гонорар; во-вторых, его целью является самостоятельность и зрелость человека, его способность критически мыслить. Вряд ли правы "антипсихиатры", делающие из психоанализа удобную мишень для критики "отношений господства-подчинения". Разумеется, между врачом и пациентом всегда существует отношение неравенства: один знает причины страданий, -другой их не знает, один командует, другой подчиняется и т. д. Когда здоровье или даже жизнь одного индивида зависят от другого, то такое неравенство неизбежно, и пациент вынужден принимать на веру предписания врача. "Врач всегда оставался для больного человеком, обладающим магической властью над его здоровьем и жизнью, идет ли речь о тех временах, когда медицина была главным образом магией, либо когда медицина стала наукой. Этот элемент веры в магическое могущество людей медицины важен для терапии - независимо от того, опирается ли она на научные предпосылки или держится только на предрассудках"'. Но если медик начинает пользоваться этой верой больного во всесилие собственной теории, то он приближается к "гуру": в опыте "инициации" всякий пациент должен находить предустановленные теорией истины. В практике психоанализа безусловно присутствует внушение, обеспечивающее такое "подтверждение" своих идей. Иными словами, теорию принимают не посредством критического мышления, но в силу определенным образом организованного внутреннего опыта. Такое его структурирование часто вступает в противоречие с заявленной просветительской целью. Весьма спорные гипотезы или уже отвергнутые наукой идеи принимаются на веру. Хорошо известно, что вера способствует исцелению, но ни успешность лечения, ни сама вера ("инсайт" анализируемого) не являются доказательствами верности теории.

Правда, психоанализ с момента своего возникновения не ограничивался медицинскими целями. Он во многом поспособствовал тому^что события социальной жизни стали оцениваться в терминах психопатологии, а моральные оценки политических действий подменяются поиском "комплексов" и наклеиванием психиатрических ярлыков. Психоаналитики здесь не так уж оригинальны:

' Kepinski A. Rytm zycia. - Krakow, 1983, p. 248.

Психоанализ, мировоззрение, идеология_____________________________343

врачей, пытающихся вывести этику из медицины, бранил еще Пет-рарка", а современниками Фрейда были те врачи-позитивисты, которые вслед за Ломброзо что только не объясняли с помощью кажущихся сегодня дикими теорий. Эту манеру по любому поводу уничижать оппонента ярлыками, вроде "крыша поехала", переняли политики и журналисты. "Излюбленными терминами социальных аналитиков, рекрутируемых средствами массовой информации из всех сфер духовной жизни общества, являются и специализированные психиатрические понятия - эйфория, апатия, истерия, невроз, фобия и т. п. Все такие диагнозы без малейших оговорок распространяются на массовую психологию и в массовом сознании приобретают легитимный диагностический статус"^ Психоанализ возлюбили малограмотные журналисты, выводящие сталинский или гитлеровский режимы из личной психопатологии диктатора, а участники политических игрищ кричат о том, что вся страна обезумела, коли она не желает голосовать так, как им угодно. К медицине все это не имеет никакого отношения, но если не учитывать роли психоанализа в современной "пси-культуре", то будет упущена одна из главных причин его сохраняющегося влияния.

Психоанализ не является ни естественной, ни социальной наукой, но это не означает, что он лишен всякого содержания и ничего не говорит нам о современном человеке. Психотерапевты не являются шарлатанами или мошенниками, как не были ими знахари,

' Его инвектива против медиков, которые не столько заняты своим делом, сколько риторикой и сочинением слабых философских трактатов, относится ко многим сподвижникам Фрейда: "тебе, а гораздо больше твоим больным поможет, если ты будешь немым, не оратором... Только тогда ты станешь думать о лечении, сейчас думаешь о своих речах, и все твои речи кончаются ничем - или нет, ошибаюсь: твоим позором и чужой погибелью... При том, что ни одна порода людей не лишена до такой степени цветов красноречия, ни одна не нуждается в них меньше, вы все равно хотите называться и риторами, и ораторами, и поэтами, и философами, и апостолами, и воскресителями, - хоть вы совершенное ничто, пустые слова, легковесные безделки" (Петрарка Ф. Эстетические фрагменты.-М" "Искусство", 1982, с. 254-255). Достаточно послушать то, что говорят по любому поводу психоаналитики с экрана телевизоров, посмотреть, как они принимают позы то священнослужителей, то мудрецов, то политологов, то "свободных художников" во время talk-shows, чтобы оценить место психоанализа в современной культуре. К медицине все эти заклинания не имеют ни малейшего отношения.

2 Головаха Е. И., Панина Н. В. Социальное безумие. История, теория и современная практика. - Киев, "Абрис", 1994, с. 10.

344_______________ПСИХОАНАЛИЗ . Истоки и первые этапы развития

жрецы или экзорцисты'. Психоанализ напоминает те древние учения, которые соединяли философскую спекуляцию с той или иной практикой психической регуляции. От того, что йога, даосизм или дзен-буддизм по своему идейному содержанию очень далеки от бихевиоризма, они ничуть не утрачивают своей привлекательности, причем не только для индийцев, китайцев или японцев. Йог обнаруживает у себя в практике медитации связанные друг с другом чакры, психоаналитик в процессе Lehranalyse или его пациент во время лечения находит у себя стадии развития либидо. Это некие виртуальные реальности, открывающиеся только в таком опыте общения или медитации. В ином опыте ничего подобного не открывается. Опыт не сводится к экспериментам науки, в психологии область квантифицируемого и строго объяснимого вообще крайне незначительна. Пусть психоанализ дает лишь видимость объяснения происходящих в нашей душе процессов, но если б он не был эффективной формой психотерапии, если бы наши современники вообще не обнаруживали у себя "комплексов", то его бы уже давно не существовало. Он представляет собой Heils-или Erlosungswissen человека технической цивилизации, который с немалым трудом приспосабливается к жизни в мегаполисах. Древние верования и ритуалы либо ушли, либо существуют на задворках современного общества. Вероятно, сохраняющаяся популярность психоанализа связана с тем, что он представляет собой своего рода мифологию, но она по необходимости приобретает наукообразную форму у получившего университетское образование представителя среднего класса.

Конечно, любой историк религии или богослов может заметить, что это довольно убогая система Heilswissen, лишенная великих символов и всякой поэзии. Но она вполне устраивает человека большого города, а один из лучших поэтов Германии задавался вопросом о неуместности поэзии "во время нужды": ...and wozu Dichter in durftiger Zeif"

^ Слова антрополога об австралийских знахарях вполне применимы к психоаналитикам: "Конечно, среди знахарей могут иногда встречаться и негодяи..., но это верно в отношении всех профессий. Однако для тех, кто прошел через ритуальный и спиритуалистический опыт умирания и возвращения к жизни, существует и высокий идеал поведения... их способность приобретается не легко, она дается "свыше" и может быть сохранена только строгим соблюдением правил. Знахари не являются группой мошенников. За ними стоят верования всего сообщества". Элкин А. П. Австралийские аборигены// Магический кристалл. - М., "Республика", 1992, с. 175.