Руткевич А.М. Психоанализ. Истоки и первые этапы развития: курс лекций. М., 1997. 352 с. 17 страница

' Зиммель Г. Избранное, т. 1, Философия культуры. - М., "Юрист", 1995, с. 630.

Движение и расколы_______________________________________________265

\ одной конфессии, отсюда бешенство светских идеологов, выискивающих "правых" или "левых" ревизионистов и следующих лозунгу: "Бей по своим, чтобы чужие боялись".

Известно противопоставление Галилея и Бруно, пусть не совсем лестное для Галилея и вряд ли исторически достоверное. Но один отрекается, говоря: "А все-таки она вертится!" Другой идет на костер, ибо для него речь идет не об абстрактной научной истине, которая никак не умалится от того, что одетые в рясы невежды ее не принимают. Если ради истины готовы идти на костер, принимать чашу с ядом - то это уже не истина, как соответствие суждения и предмета, но экзистенциальная истина, некое ядро личности, без которого она не может существовать. Для Фрейда описанные в его трудах наукообразным языком факты психической жизни сделались чем-то священным. Это хорошо видел чуткий к нуминозным явлениям Юнг, понимавший Фрейда, как человека, одержимого своими идеями. Не менее тонким психологом был У. Джеймс, который после двухчасовой беседы с Фрей-дом писал об одержимости последнего своими теориями. Конечно, психиатрические ярлыки тут мало что дают: "мономаниаком" Фрейд не был, да и вообще "одержимость идеей" есть нечто совсем иное, чем бред параноика. К сожалению, психоаналитики слишком .часто злоупотребляли подобными ярлыками, объясняя тем самым критику по своему адресу. В современной философии науки такая защита от критики иногда называется "стратегией иммунизации": прививка от критики осуществляется за счет того, что оппонент "разобъясняется" в терминах иммунизируемой теории. В прошлом такую аргументацию просто называли ad. hominern: "он бранит меня, поскольку сам он такой", "он не согласен со мною, так как глуп (подл, преступен и т. д.)". Начало такому хулению оппонентов положил сам Фрейд, поскольку для него несогласие с уже имеющейся истиной, которую знает ересиарх, которая была ему щедро открыта, может объясняться только дурными наклонностями, интригами, либо, наконец, психической неполноценностью. Адлера он неоднократно аттестует в своих письмах как параноика, а Юнг оказывается то лицемерным святошей, то антисемитом, то обладателем вытесненных гомосексуальных склонностей. Как отмечал даже безмерно хваливший Фрейда Джонс, "...люди делились для него на хороших и плохих - или, еще точнее, на тех, кто ему нравился или не нравился - между этими двумя полюсами мало кому оставалось место. Время от

266_______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

времени один и тот же человек мог переходить из одной категории в другую"'. При этом Джонс не без удивления замечает, что Фрейд никак не был знатоком людей (Menschenkenner), что странно для столь выдающегося психолога, и его резкие суждения о тех, кто по тем или иным причинам не был с ним согласен, не следует принимать без существенных оговорок.

Для противников психоанализа во всех его видах такого сорта "полемика" является наилучшим аргументом против этого учения^ Но за этой иногда неприглядной склокой нужно видеть нечто иное: формирование ни одного крупного движения не происходило без поминания то дьявола, то личных недостатков оппонентов.

Фрейд прекрасно понимал, что он создает движение, то есть нечто большее, чем просто научная теория. В письме Бинсвангеру (14 марта 1911: года, то есть в то время, когда он делал ставку на Юнга): "Если основанная мною империя осиротеет, то никто иной, как Юнг, должен целиком ее унаследовать". Подобные выражения (равно как "церковь", "фронт" и т. п.) характерны для переписки Фрейда и его последователей 10-20-х годов. Биография, написанная Джонсом, дает неплохое представление о внутренних конфликтах психоаналитического движения, В "тайном комитете" мира тоже не было - Джонс детально описывает конфликты приближенных к Фрейду лиц (в особенности свои собственные с нелюбимыми им Ранком и Ференци).

Ни Адлер, ни Юнг не были "предателями", которые "обобрали" и покинули своего учителя, поскольку у них были свои оригинальные идеи еще до того, как они присоединились к психоанализу, а после отхода от ФреЙда они развивали именно те идеи, которые оформились у них до контакта с Фрейдом. Стоит отметить, что и во время плодотворного сотрудничества в "героическую" эпоху развития психоанализа они сохраняли интеллектуальную самостоятельность и расходились с Фрейдом по многим вопросам. Уже поэтому они отличаются от "ревизионистов", то есть тех психоаналитиков, которые начинали свою деятельность как фрейдисты, но затем отвергли те или иные положения, поставили под сомнение те или иные аспекты теории или практики психоанализа, соединили его с какой-то другой системой идей. Первые "раскольники" уче-' Jones Е.Ор. cit., р. 469.

^ Сегодня психоаналитики не столь часто прибегают к такого сорта аргументам. Для них характерна позиция Мартовского Зайца: "От этого я устал. Поговорим о чем-нибудь другом".

Движение и расколы__________________________________________________267

никами Фрейда вообще не были, хотя сотрудничество с Фрейдом во многом сказалось на их теориях.

Разрыв с этими оригинальными и плодотворными умами можно оценивать по-разному. Для фрейдистов, если не брать рассуждения на уровне "кто кого обворовал" и дотошное копание в "нижнем белье", разрыв с Адлером и Юнгом можно представить как неизбежное расставание с теми, кто изначально не принимал важнейших положений Фрейда, меп1ал формированию строгого понятийного аппарата и "школы" своими далекими от научного знания спекуляциями. Любая школа должна иметь некие узнаваемые черты, и если Адлер и Юнг создали свои, то тем лучше и для них, и для психоанализа. Любое важное движение в человеческой истории имеет таких "работников первого часа", которые приходят в него, помогают основателю одерживать победы, но затем отходят и образуют свои собственные "секты" (как то было, например, в случае Реформации), как только само это учение приобретает законченный характер, становится догмой для массы сторонников. Иначе говоря, образование "церкви" неизбежно ведет к появлению "еретиков", и зачастую ими становятся самые талантливые и оригинальные умы. С этим ничего нельзя поделать, поскольку догма нужна для множества последователей - без нее учение аморфно и обречено на гибель -но та же догма претит тем, кто иначе толкует символ веры.

С другой стороны, некоторые наблюдатели того времени отмечали, что психоанализ многое утратил после ухода из него Адлера, Юнга, Штекеля и других, менее значимых, но оригинальных умов. На это обратил внимание первый биограф Фрейда Виттельс, о консерватизме, даже затхлой атмосфере Венского психоаналитического института 20-х годов писал Э. Эриксон. Что именно утратил психоанализ, приобретая более четкие принципы отбора и подготовки, установленные критерии принадлежности школе Фрейда, а не какому-то расплывчатому образованию, в котором говорят на множестве различных языков, выдавая себя за единомышленников?

Для ответа на этот вопрос нужно хотя бы в самом общем виде коснуться важнейших идей Адлера и Юнга - не столько тех целостных учений, которые были ими разработаны впоследствии, сколько тех идей, которыми они располагали на момент разрыва с Фрей-дом. Что именно вызвало резкое неприятие основателя учения, какие положения оказались несовместимыми с его воззрениями?

268_______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

С точки зрения Фрейда, теория Адлера состоит "из трех неравноценных элементов: довольно приличных вкладов в психологию "я", излишних, но приемлемых переводов установленных психоанализом фактов на новый жаргон и из искажения и запутывания последних, поскольку они не соответствуют предпосылкам "я""'. Помимо обвинений в плагиате и "мелочной злобе", Фрейд, по существу, обвиняет Адлера в десексуализации неврозов, придании слишком большого значения "я", выведении всех конфликтов из агрессивного влечения.

За всеми терминологическими различиями действительно обнаруживаются принципиальные расхождения. Фрейд справедливо замечал, что Адлер далек от научного подхода, поскольку тот заменил выяснение причин невроза телеологическим подходом. Все отдельные симптомы являются элементами целостной личности; все составные части сотрудничают в этом целом, которое развивается целесообразно. Адлер назвал свое учение "индивидуальной психологией", поскольку в психотерапии мы имеем дело с индивидуальной целостностью, которая постигается не из тех или "иных отдельных элементов, скажем, того или иного детского комплекса; сами элементы должны быть поняты из целого. Введенное им учение об "органической неполноценности" покоилось на предпосылке, что биологически организм есть целесообразное целое. Такова и психика, к которой следует подходить не в духе физики с ее линейными причинно-следственными связями, а биологии, имеющей дело с функциональными единствами.

Практически все исследователи творчества Адлера замечают, что его психология была не столько наукой, сколько "знанием людей" (Menschenkenntnis)- интуитивным практическим их пониманием, а не итогом научного исследования. Он был известен тем, что часто с первого взгляда ставил диагноз как психических нарушений, так и соматических заболеваний. При этом Адлера интересовал не изолированный индивид со своими воспоминаниями о раннем детстве, а вовлеченный в социальные конфликты взрослый человек. Эдипов комплекс, с его точки зрения, встречается у избалованных дурным воспитанием детей буржуазной среды. Адлер долгое время был членом социал-демократической партии, среди его пациентов преобладали лица из низших классов (в отличие от Фрейда, имевшего дело с венской буржуазией), которые никак

' Фрейд 3. Очерк истории психоанализа//"Я" и "Оно". Труды разных лет. - Тбилиси, "Мерани", 1991, кн. 1, с. 56.

Движение и расколы__________________________________________^____269

не истолковывали свои конфликты в духе эдиповской драмы. Его первые работы были посвящены тому, что можно назвать социальной медициной: он писал о профессиональных заболеваниях ткачей, связывая их с особенностями трудовой деятельности и экономического положения работников. После разрыва с Фрейдом он развил свои идеи о социогенезисе психопатологий, но и в начале века он подчеркивал значение социального фактора как источника неврозов.

Интересно то, что Фрейд считал учение Адлера пессимистическим, писал о "безотрадном мировоззрении", которое основано целиком на агрессивном влечении. В дальнейшем он сам примет агрессивное влечение в качестве рядоположенного либидо "первичного процесса". Адлер, напротив, откажется от агрессивности как сущности всех психических явлений. Пессимизм чаще приписывается ныне Фрейду, тогда как учение Адлера характеризуется кйк оптимистическое. У Адлера и в ранний период агрессивное влечение выступало как стремление к доминированию, совершенству; в дальнейшем оно станет некой общей активностью, изначально присущей организму, личности. Адлер увлеченно читал не только Маркса, но также Ницше, "воля к власти" которого означает не столько стремление к господству над другими, сколько "самопреодоление". Из других философов в ранний период своего творчества он особенно ценил Файхингера с его "философией als ob". Применительно к психотерапии она означала, что невротик живет в мире фикций, каковые он принимает за реальности. Любой человек создает фиктивные миры и верит в них, но он связан с реальностью, тогда как невротик настолько субстантивировал свои фикции, что они скрыли для него действительность. Конфликт возникает при резком столкновении этого фиктивного мира с суровой реальностью. В этом смысле целью психотерапии для Адлера, как и для Фрейда, является переход от "принципа удовольствия" к "принципу реальности".

Склонность Адлера обращать основное внимание не на раннее детство, а на актуальный конфликт, явно вступала в противоречие с фрейдовским подходом. Любопытно то, что в современном психоанализе все меньше внимания обращается на раннее детство, тогда как в поле внимания оказываются именно актуальные конфликты невротика. В эго-психологии произошло смещение интереса от влечений к защитным механизмам "Я", а ранние работы Адлера по характерологии оказались созвучны неофрейдизму. По-270__________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

следний вообще многими чертами связан с "индивидуальной психологией", в особенности тем вниманием, которое уделяется социальным факторам.

Адлер был первым психоаналитиком, живо заинтересовавшимся проблемами педагогики. Фрейдисты в свое время немало по-иронизировали по поводу "психологии для учителей", поскольку основную массу сторонников Адлера в 20-30-е годы составляли именно педагоги. "Звездный час" Адлера настал после первой мировой войны, когда в Вене к власти пришли социал-демократы. Ими была осуществлена демократическая реформа среднего образования, они способствовали появлению детских садов. Все эти новшества не только освещались специализированными педагогическими журналами, но захватывали общественное мнение. Хотя Адлер давно вышел из рядов социал-демократической партии, его учение оказалось чрезвычайно близким левым "Красной Вены". Несмотря на свои давние связи с Троцким', он еще в 1918 году резко осудил большевизм. Но он оставался "своим" для социалистов, которые в 1930 году даже объявили его почетным гражданином Вены. Эта связь Адлера с "красными" повлекла за собой преследования его учения еще до прихода к власти нацистов. После уличных боев 1934 года и запрета социал-демократической партии репрессии практически не коснулись фрейдовского психоанализа, но адлерианство в Австрии исчезает; нацисты завершили этот разгром. Можно сказать, что неофрейдисты - Хорни, Фромм и другие были наследниками Адлера и в попытках соединения психоанализа с марксизмом.

Исключение Адлера из психоаналитической ассоциации имело своим следствием ограничение поля исследований: вопреки своему названию "индивидуальная психология" была направлена на изучение социального окружения невротика, учет его профессиональной деятельности, воспитания, взаимодействия индивида и культуры. Не случайно все те, кто впоследствии стал обращаться к этой тематике в рамках уже сложившегося психоанализа, также были

' На одном из социалистических митингов Адлер встретил Раису Тимофеевну Эпштейн, они поженились в 1897 году. Его пациентом был Иоффе, а с Троцким он регулярно общался с 1907 по 1914 годы - их жены были близкими подругами. Адлер был сторонником женской эмансипации, но одно дело теория, а другое - повседневная жизнь с эмансипированной социа-листкой из России, которая была достаточно конфликтной. Скоропостижной смерти Адлера, возможно, поспосбствовало то, что его-старшая дочь в 1937 году пропала в Советской России.

Движение и расколы_______________________________________________271

вынуждены порвать с фрейдизмом и основали неофрейдистскую ассоциацию. Иногда по отношению к психоанализу применяется терминология марксистских дебатов: смещение внимания к актуальным конфликтам, к взаимодействию с культурной средой, расценивается как ревизия психоанализа "слева", и вслед за Адлером по этому же пути пошли неофрейдисты. Критикой психоанализа "справа" в таком случае оказывается обращение к таким "глубинам", которые лежат за индивидуальным опытом. Если Адлер был еще более, чем Фрейд, наследником Просвещения, то у некоторых других "ревизионистов" обнаруживается тяга к романтической традиции, каковая нередко оказывалась поводом для политического консерватизма. Разумеется, здесь нет прямой детерминации: политические убеждения прямо не связаны с решением вопроса о роли и месте бессознательного. Тенденция поиска корней психики прежде и "глубже" Эдипова комплекса была характерна для некоторых далеких от всякого романтизма ученых (например, М. Клейн, О. Ранк). В полной мере можно говорить о неприятии Просвещения только в случае К. Г. Юнга.

Теоретические расхождения Юнга с Фрейдом начались, по существу, еще до их встречи. Хотя Юнг написал свою работу "Психология Dementia Praecox" (1907) до начала активного сотрудничества с Фрейдом, она не случайно считалась одной из первых попыток применения психоанализа к шизофрении. Можно даже сказать, что с нее начинается фрейдистский период творчества Юнга, когда он в целом принимает главные положения Фрейда. Однако в этой работе либидо истолковывается им как психическая энергия вообще. У шизофреника поток этой энергии вовне, к внешней реальности, блокирован, отсюда его аутизм, раскол между внутренним и внешним миром. На сравнительно короткое время Юнг стал фрейдистом в полном смысле слова, оставив свои сомнения относительно всеобщности сексуального влечения. Фрейд нередко толковал эти сомнения как результат пуританского воспитания Юнга в семье протестантского пастора, а после разрыва в письмах Фрейда содержатся весьма нелестные отзывы по поводу ученика. Его отход от Учения и движения стали для Фрейда и верных его последователей предательством, объясняемым то "вытесненными гомосексуальными склонностями", то "ханжеством", то "оккультизмом".

В действительности, помимо всех эмоционально окрашенных личных конфликтов, имелись существенные теоретические расхожде-272_______________ПСИХОАНАЛИЗ . Истоки и первые этапы развития

ния. Они существовали с самого начала сотрудничества Юнга с Фрейдом, но получили явное выражение с выходом первой большой книги Юнга "Трансформации и символы либидо" в 1911- 1912 годах. С выходом второй ее части, а также небольшой работы "О психологии бессознательного" (1912) стали очевидны претензии Юнга на то, что своим учением он "преодолевает" односторонности Фрейда и Адлера. Более того, Юнг подверг обстоятельной критике самый фундамент фрейдовской теории, учение о сексуальном влечении и стадиях развития либидо.

Юнг возражает прежде всего против фрейдовской трактовки символики сновидений. Безусловно, в сновидениях часто встречаются образы-заместители сексуальных влечений или органов. Но эти образы многозначны, это - символы, а не знаки, имеющие однозначно определимое значение. Даже если снятся половые органы, они могут символизировать нечто совсем иное. Во множестве религий фаллос есть символ плодородия и творческих сил, а материнское лоно - родительницы всего многообразия вещей. Эта порождающая сила, жизненность, может представать в самых различных формах, ее можно именовать либидо. Однако, "...хотя введенный Фрейдом термин "либидо" не лишен сексуальных коннотаций, исключительно сексуальное определение этого понятия односторонне и должно быть отброшено"'.

Инстинктивные или автоматически протекающие психические процессы имеют своим истоком для Фрейда сексуальное влечение. Но как вывести всю массу психических феноменов из одного инстинкта? Юнг считает это невозможным, а потому "сексуальная теория психического автоматизма" объявляется им "предрассудком". Термин "либидо" он сохраняет, но в том смысле, как он использовался классическими латинскими авторами от Цицерона до Августина - как чувственное желание, стремление, противопоставляемое разумной воле. Не отказывается Юнг и от энергетической трактовки либидо, но для него это - психическая энергия вообще. В психологии понятие либидо функционально имеет такое же значение, как понятие энергии в физике. Сделавшееся универсальным источником всех психических процессов, сексуальное влечение тогда перестает что бы то ни было означать. Если всякое отношение с миром сексуально, то происходит "инфляция" самого понятия сексуальности, которое лишается собственного

Jung С. G. Symbols of Transformation. - Princeton. N. Y.. p. 128-129.

Движение и расколы_______________________________________________273

смысла. Когда шизофреник утрачивет контакт с реальностью, это не означает того, что у него проблемы обязательно с сексуальным влечением. Фрейд оговаривался, что речь идет вовсе не о сексуальности в обыденном смысле слова, писал о "психосексуально-сти", как "заряженности" всех психических процессов энергией сексуального влечения, а не о том, что любое душевное явление сексуально. Но для Юнга именно это неприемлемо: "Модный термин "психосексуальность" есть явный симптом такой понятийной инфляции"'. Тогда вообще нет смысла говорить о сексуальном влечении, поскольку подразумевается то, что Жане называл fonction da reel. Либидо - это термин, относимый ко всем естественным влечениям, будь то голод, жажда, сон, разного рода аффекты. Некоторые психические явления связаны с сексуальным влечением, но далеко не все. Юнг согласен с тем, что у человека произошло изменение полового влечения в сравнении с животными: энергия этого влечения высвобождается и ищет иные пути, поскольку человек проявляет сексуальную активность не в краткие периоды спаривания. Однако даже там, где заметно такое влияние сексуальности, области, в которых это влечение о себе заявляет, от него независимы.

Поэтому либидо выступает у Юнга как интенциональность, направленность психических процессов, как энергия, сравниваемая с волей Шопенгауэра: "Она способна проявиться в любой области деятельности человека, будь то власть, голод, ненависть, сексуальность или религия, нигде не будучи специфическим инстинк-том"^. Инстинктивные процессы нередко становятся более и менее интенсивными, приобретают или утрачивают силу и яркость - поэтому мы можем говорить о притоке или оттоке энергии, подлинную природу которой мы не знаем. Один инстинкт может утратить часть своего потенциала в пользу другого - это относится ко всем психическим процессам. "Предпбложение, будто лишь сексуальность является субъектом такого депотенцирования, было бы родом психического эквивалента теории флогистона в физике или химии"^. Инстинкт для Юнга - это консервативная сторона жизни, являющаяся отчасти психической, отчасти физиологической. Изменение инстинкта почти невозможно, а потому трудно

' Ibid., р. 135. 2 Ibid.. р. 137, '" Ibid., p. 139.

274______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

говорить о переменах влечения. Патологии возникают в случае плохой приспособленности к инстинктам, а не в результате видоизменения инстинкта. Поэтому невозможна сексуальная теория неврозов - фрейдовские стадии развития либидо Юнгом отбрасываются. Нарушения в сексуальной области часто сопровождают неврозы, но эти нарушения вторичны, поскольку причины их в общей неприспособленности индивида. Юнг полностью отрицет и учение Фрейда о детской сексуальности. В случае блокировки инстинктивного побуждения часто происходит регрессия к ранним стадиям развития, к досексуальному детству, когда психические функции еще не были специализированными. Эта регрессия может коснуться и сексуального влечения, а потому многие пациенты Фрейда адекватно описывались последним в терминах "Эди-пова комплекса". Но для Юнга регрессия к прошлому вовсе не является признаком патологии - часто такое возвращение происходит спонтанно и привносит жизненность в психические процессы. Собственно говоря, для Юнга важен возврат не столько в раннее детство, сколько к архетипам коллективного бессознательного. Помимо бессознательного, являющегося результатом вытеснения, имеется коллективное бессознательное, врожденные пра-формы поведения и мышления, память рода. Регрессия к этим первоистокам окажется центральным пунктом и общепсихологи-ческой теории, и психотерапии Юнга.

Помимо этих, в работе Юнга разбросано еще немалое количество довольно ядовитых выпадов против Фрейда. Скажем, он дает совершенно отличную от Фрейда трактовку мифологии и религии. Если для Фрейда и таких его последователей, как О. Ранк, мифология прочитывалась прежде всего через психику раннего детства, то для Юнга они являются высшими достижениями человеческой души, выражениями архетипов коллективного бессознательного, а не индивидуальной психики, не говоря уж о том, что он отвергает все сравнения религии с неврозом навязчивых состояний.

Уход Юнга также имел ряд последствий для движения. До сих пор всякого психоаналитика, начинающего слишком сильно интересоваться метафизикой, мифологией или религией, ожидает обвинение в "юнгианстве", утрате "научности" и т, п. Для немалого числа потенциальных последователей и пациентов фрейдовский психоанализ слишком "материалистичен". Другие говорят о том, что психоанализ лечит за счет приспособления к банальной поверхно-Движение и расколы_______________________________________________275

сти существования, гасит, а не развивает творческие силы'. Лица с подобными интересами сегодня начинают подготовку не во фрейдистском, а в юнгианском институте^.

Разрыв с Юнгом и другими швейцарцами был болезненным и по иным причинам. Произойди он несколькими годами раньше, то судьба движения вообще могла оказаться под угрозой. Именно присоединение Юнга и Блейлера к психоанализу привело к тому, что он, по выражению Фрейда, "вышел из гетто". Когда в 1902 году вокруг Фрейда сплотилась группа учеников, которые собирались по средам, чтобы послушать и обсудить научные сообщения друг друга, то ни о каком движении еще нельзя было говорить. Оно могло вообще не возникнуть, даже если бы число последователей в Вене в несколько раз увеличилось. Все эти последователи были - с точки зрения официальной венской науки - именно маргинала-ми: не потому, что они были евреями (половина профессоров и студентов медицинского факультета были евреями), а потому, что, за исключением самого Фрейда, они никак себя не проявили в науке. Этот кружок мог просуществовать еще десяток лет, а потом спокойно умереть.

Выход на уровень европейской науки был обеспечен присоединением швейцарцев из клиники Бургхельцли, возглавляемой одним из лучших психиатров Э. Блейлером. Юнг к тому времени, как он примкнул к психоанализу в 1907 году, уже получил широкую известность своими трудами по психологии и психиатрии. Присоединение Юнга было неожиданным подарком судьбы. Как вспо-' Об этом не раз писали крупные писатели и художники, видевшие в психоаналитическом лечении угрозу их творческому гению - лучше уж жить с неврозом, ко оставаться творцом. Можно назвать эти страхи иррациональными, но за ними "что-то есть". Симпатизирующий Фрейду исследователь писал об этом так: "Не покажется столь уж парадоксальным, как это выглядит на первый взгляд, что психоанализ помогает своим пациентам жить с уменьшенным бременем памяти, ближе к поверхности жизни". Rieff Ph. Freud. The Mind of the Moralist. - Methuen-London, 1959, p. 44. Критики фрейдизма из числа "еретиков" пишут об этом куда злее, иной раз доходя до сравнений с "кастрацией духа" и т. п. При всей моде на психоанализ, часть интеллектуальной элиты Запада никогда его не принимала - по эстетическим, этическим или религиозным соображениям.

^ Конечно, этим я не хочу сказать, что в институтах юнгианской ассоциации учатся люди с исключительно религиозными или оккультными интересами. При определенных различиях, подготовка в них во многом схожа с институтами Международной психоаналитической ассоциации.

276_______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

минал Фрейд: "С 1907 года положение против всяких ожиданий сразу изменилось"'. Весной 1908 года состоялся первый съезд в Зальцбурге, объединивший венцев и цюрихцев, с 1909 года начал выходить журнал, издаваемый Фрейдом и Блейлером при главном редакторе Юнге. Именно присоединение к психоанализу психиатров из Цюриха дало психоанализу не только репутацию, но также учебную базу: одну из лучших клиник Европы и местный медицинский факультет, где стали получать подготовку будущие психоаналитики. При всей ожесточенности Фрейда после разрыва с Юнгом, он признавал огромную роль, сыгранную Цюрихом:-"Я неоднократно с благодарностью признавал заслуги Цюрихской психиатрической школы, в особенности Bleuler'a и Jung'a, в деле распространения психоанализа и не задумываюсь сделать это и теперь, при изменившихся наших отношениях. Конечно, участие Цюрихской школы обратило тогда впервые внимание научного мира на психоанализ.... Нигде в другом месте я не нашел такой тесной группы сторонников, нигде не была предоставлена официальная клиника к услугам психоаналитического исследования и не приходилось видеть клинического преподавателя, который включил бы психоанализ в курс психиатрии. Цюрихцы образовали, таким образом, центральное ядро маленькой группы, борющейся за правильную оценку психоанализа. Только здесь, в Цюрихе, можно было изучить новое искусство и работать в его области. Большая часть моих нынешних сторонников пришла ко мне через Цюрих, даже такие, которым географически Вена была гораздо ближе Швейцарии"^ Стоит заметить, что на медицинском факультете психоанализ преподавал Юнг, а учились у него и многие выходцы из России, примкнувшие затем к психоанализу - М. Эйтингон, С. Шпильрайн, Т. Розенталь и др.