Философия ХIХ века: основные школы

В XIX веке эта утвержденная ясность и открытость горизонта познаваемого достигла своей вершины в появлении философского направления позитивизм, которое закрепило человеческую уверенность в возможности предельного знания о самом себе и бытии в целом. Носителем этого знания стала наука, она же произвела и универсальную методологию. Позитивизм породил безудержную веру в прогресс, абсолютизировал метафизическую идею эволюции, обосновал методологию бесконечной кумуляции (накопления) знания, утвердил преимущество закона в наукознании…

Однако человеческая мысль, устремленная к реализации задач, предложенных позитивизмом, вдруг, в границах собственного самопознания натолкнулась на неизведанную область иррационального и бессознательного. Предметом исследования стала область расположенная «около» Мысли (смысла), «затемненная» неясная в своих очертаниях – полностью не схватываемая, не объективируемая. Возникло осознание, что данная «область» играет существенную роль не только в развитии и становлении бытия, но и в его основаниях, началах. Не только в раскрытии пределов мышления, но его оснований. Философское течение иррационализма осуществило, таким образом, принципиальный разворот от объективности к субъективности, от универсальности к единичности, от логичности и определенности к «жизненному порыву», свободе, воле, творчеству.

В итоге полное обоснование неклассической философии включило в себя «две культуры» – просветительскую и романтическую. «В отличие от духа просветительства, дух романтический воспринимал мир не как атомистическую машину, а как единый организм, превозносил не просвещённость разума, а невыразимость вдохновения, и поднимал на щит не чёткую предсказуемость статичных абстракций, а неисчерпаемую драму человеческой жизни»[42]. В этом взаимопереплетении двух устремлений, доведенных до логического предела и были рождены: 1) идея бесконечного прогресса материи; 2) идея бесконечной воли к власти, центром притяжения и итогом которых, бесспорно, стал человек.

Философское направление иррационализма. Течение иррационализма возникло на рубеже XVIII-XIX вв., отстаивая первенство чувства, воображения, интуиции над разумом и восприятием. Интерес к духу был связан не только со светлыми идеальными сторонами единичной человеческой природы, но и со сторонами бессознательными, тёмными, демоническими. Иррационализм положил своей основой рацио, преодолевая его через попытку обнаружить более глубинные корни, определяющие возможность истинного знания, бытия в целом, человеческой сущности и т.д.

Ярким представителем данного явления стал Артур Шопенгауэр (1788-1860). Основные работы: «Мир как воля и представление» (1819), «О воле в природе» (1836), «Две основные проблемы этики» (1841), «Афоризмы житейской мудрости» (1851) и др. Истина, определяющая существо реального состоит в том, – отмечал Шопенгауэр в работе «Мир как воля и представление», – что нет «ни солнца, ни земли, а… только глаз, который видит солнце, рука, которая осязает землю…»[43]. Окружающий мир существует только в представлении, т.е. всегда и только в связи с другим бытием – воспринимающим. С исчезновением субъекта исчезает и мир как представление.

Наличие мира структурируется априорными формами сознания – пространством, временем и каузальностью (лат. causa – «причина»). Изменение соединяет всякий раз определённую часть пространства с конкретным отрезком времени, а значит, каузальность соединяет абстрактные категории пространства и времени. Выведение объективных законов действительности есть, по Шопенгауэру, сфера деятельности рассудка, смыслом которой является опредмечивание реальности феноменов. Однако, доступны постижению и «вещи в себе» (И. Кант), сущностью которых выступает Воля.

«Воля – субстанция внутренняя, сердцевина любой частной вещи и всего вместе, слепая сила в природе, она явлена и в рассудочном поведении человека – огромная разница в проявлениях, но суть остаётся неизменной»[44]. Воля есть та иррациональная стихия, которая правит миром, представая перед человеком непосредственным путём. Тело есть воля, ставшая ощутимой и видимой. Посредством тела человек воспринимает внутреннюю сущность собственного феномена. Суть мира – иррациональная, безграничная воля, суть воли – конфликт, боль и страдание. «Человек – единственное животное, способное истязать других ради самой цели – заставить страдать»[45].

Рационализм и прогресс в истории – есть выдумка, с точки зрения Шопенгауэра, история – это судьба. Но от господства и давления воли можно избавиться, и путь избавления лежит через искусство и аскезу. Гений в эстетическом созерцании усматривает вечные идеи и перечёркивает тем самым волю, желание, страх. Суть аскезы – в освобождении от фатального страдания, которое достигается через свободное и полное целомудрие, нищету, смирение и жертвоприношение. Как итог, воля становится нежеланием.

Тему иррационализма в форме экзистенциальной философии личности развивал и Сёрен Кьеркегор (1813-1855), который до сих пор остаётся непревзойдённым выразителем философского настроения пессимизма. Его основные произведения: «Страх и трепет» (1843), «Философские крохи» (1844), «Дневник» (1833-1855) и др. «Жизнь в наслаждениях, ограждённая от страданий, унижений, страхов и отчаяния… не даёт права свидетельствовать от имени истины… Правду несёт тот, кто беден, унижен и не ропщет, осыпаемый проклятиями и злословием, тот, кого травили за хлеб насущный, с кем обращались как с изгоем»[46] - этот тезис выражает стратегию личной и духовной жизни С. Кьеркегора. Все его творчество содержит центральную идею – идею защиты единичного и отдельного индивида. «Вера как раз и есть тот парадокс, что единичный индивид стоит выше всеобщего… стоит в абсолютном отношении к абсолюту…»[47] Только в вере обнаруживается подлинная конечная экзистенция («преступание» собственных границ), увиденная философом как встреча единичной личности и уникального единого Бога.

Кьеркегор выстраивал свою философскую систему через критику Г. Гегеля и его системы универсализма. Альтернативу ей он видел именно в личности и объявил центром сосредоточия и свершения христианской веры именно личность. Основополагающим для философско-религиозной рефлексии, таким образом, явился момент первоначального определения своего отношения к Богу, а лишь затем – к «другому».

Сущность отношений человека с миром Кьеркегор выразил через природу страха, отношения же человека с самим собой и непонимание своей сути через отчаяние. «Отчаяние – это внутреннее несоответствие в синтезе, когда отношение относится к самому себе»[48]. Это продолжается, пока человек не пожелает быть самим собой.

Философия Кьеркегора открыла пределы экзистенциального мира человека в его основаниях грехопадения, свободы, страха, зановорождения, его личной трагедии одиночества. «В бесконечном самоотречении заложены мир и покой.., примиряющие с наличным существованием..»[49]

Идеи иррационализма развивал также представитель французской философской школы Анри Бергсон (1859-1941). Основные произведения: «Очерк о непосредственных данных сознания» (1889), «Материя и память» (1896), «Введение в метафизику» (1903), «Творческая эволюция» (1907) и др. Его философская доктрина основывается на идее творческой эволюции как внутренней силе, нередуцируемом к полному пониманию источнике саморазвития Вселенной. «Жизненный порыв» - есть настоящее начало постоянного творения. Наука же «изымая» из процесса внутренний источник жизни, оставляет лишь его оболочку в виде механицизма и детерминизма. «На этом основании наука оперирует временем и пространством, предварительно удалив из них их важнейший качественный элемент; из времени она исключает длительность, из движения – подвижность»[50]. Длительность, до конца не схватываемая, определяет человека в границах свободы, а не тотальной определенности и необходимости. «Действовать свободно – значит вновь овладевать самим собой, снова помещать себя в чистую длительность»^[51]. Единственным способом постижения длительности является интуиция, непосредственное знание – общая основа и философии, и науки, а также центр метафизики.

В творчестве Бергсона особый статус получает понятие «жизнь» как самоосуществляющий себя порыв, как необъективируемая свобода, как рост и бесконечное совершенствование форм. В своем настоящем проявлении она раскрывается как постоянно самообогащающееся действие, а не статичный набор явлений.

Философия нигилизма в учении Ф. Ницше. Иррационализм, пройдя через все свои многочисленные претворения, достиг своего апогея в философии Фридриха Ницше (1844-1900) - великого ниспровергателя традиций и условностей, нигилиста, противника историцизма и идеализма, христианской и социальной морали.

Ницше понимал себя как человека судьбы – того, кто противостоит всему. «Я люблю тех, кто не ищет за звездами основания, чтобы погибнуть и сделаться жертвою – а приносит себя в жертву земле, чтобы земля некогда стала землею сверхчеловека»[52].

В творчестве Ницше можно выделить несколько центральных произведений: «Рождение трагедии» (1872), «Несвоевременные размышления» (1873-1876), «Веселая наука» (1882), «Так говорил Заратустра» (1883-1885), «По ту сторону добра и зла» (1886), «Генеалогия морали» (1887), «Воля к власти» (1888) и др. Развитие его творчества связано с началом движения мысли от античных истоков до восхождения к неповторимым философским идеям о сущности морали, учении о сверхчеловеке, воли к власти и т.д. Вместе с тем Ницше вел постоянный спор и с «настоящими» классиками в лице Г. Гегеля, А. Шопенгауэра, позитивистов, теологов и т.д.

Особое место в его жизни занимала дружба с Рихардом Вагнером, повлиявшим на его понимание и оценку искусства. Итогом их отношений стала работа «Рождение трагедии». В ней он перевернул романтический образ греческой культуры, обращаясь к главному двигателю здорового жизненного духа – досократикам (VI в. до н.э.). Он связал их творческий потенциал с так называемым «дионисийским духом» – отражающим и вбирающим в себя чувственную страсть, силу здоровья, буйство энергии, основанные на гармонии с природой. Дух Аполлона явился противоположным началом, выражающим соразмерность, форму, логику. Он нашел своё выражение в метафизике Сократа, Платона, Аристотеля. Противоположность этих двух начал стала источником контраста пластического искусства (Аполлон) и непластического – музыки (Дионис), пока они не объединились в греческой трагедии. «Гибель греческой трагедии должна была представиться нам результатом достопримечательного разрыва этих двух коренных художественных стремлений…»^[53]

«Несвоевременные размышления» стали своеобразным ответом на критику, обрушившуюся в адрес нетрадиционного взгляда на античную философию. В них Ницше протестовал против иллюзий историцизма, построенного на фактах, смысл которым придавала лишь теория или истолкование. Ницше отрицал слепую веру в историю, науку и искал основания бытия в идее «вечного возвращения» и мифологической тотальности.

Дионисийский инстинкт, утверждающий земное, «заставил» Ницше возвестить о «смерти Бога». «Бог оказался продолжительнейшей ложью»[54]. Таким образом, в традиционной морали он обнаружил «мораль рабов и побеждённых».

«Смерть Бога», в которой повинны сами люди – это не просто смерть идеи, а событие метафизическое, освобождающее от абсолютного, тайного предела в бытии и мышлении. Христианство же, с точки зрения Ницше, требовало его присутствие как внутренней меры, единственно способной освободить мир от хаоса, т.е. претворить. Ценности абсолютного и тайного предела и стали тем смыслом, в котором сосредоточилась человеческая сущность. Она и должна была быть преодолена, ибо сострадание – стержень христианской культуры, привело лишь к бессилию, отрицанию воли, жизни, природы, хотя Христос и признавался Ницше носителем высшего проявления духа.

Безусловным злом Ницше считал мораль, в том числе и религиозную. Она была определена как механизм воздействия и порабощения себе подобных. В морали нуждаются лишь слабые в оправдании своей слабости и неприспособленности к миру. «Все больные, хворые, тщась стряхнуть с себя глухое недовольство и ощущение слабости, инстинктивно стремятся к стадной организации»,– писал Ницше[55]. В мире всегда господствовала воля, проникнутая властью – и в стремлении слабых друг к другу, и сильных друг от друга (здесь всегда таилась «тираническая прихоть»).

В философии Ницше именно воля выступила как высшее проявление необходимости примирения с собой, реализации себя, осуществления бесконечного повторения. Воля привнесла онтологический смысл в идею готовности творения «нового бытия». Этот новый миропорядок, выражающий новоевропейскую трактовку мифа, стал возможен в своем осуществлении «новым героем» – Сверхчеловеком.

Сверхчеловек – это цель бытия, «соль земли», ценностями которого выступают сила, власть, ответственность, дионисийское творческое начало, героизм и бесстрашие, свобода. Человек же – есть натянутый канат между животным и сверхчеловеком, и потому пределом не является, не представляет собой самоценного смысла. Он есть путь, но не цель, и потому необходимо должен осуществить свободную жертву во имя нового «смысла земли», переродиться: «Три превращения духа называю я вам: как дух становится верблюдом, львом верблюд и, наконец, ребёнком становится лев… Всё самое трудное берёт на себя выносливый дух: подобно навьюченному верблюду, который спешит в пустыню, спешит и он в свою пустыню. Но в самой уединенной пустыне совершается второе превращение: здесь львом становится дух, свободу хочет он себе добыть и господином быть в своей собственной пустыне… Создавать новые ценности – этого не может еще лев; но создать себе свободу для нового созидания – это может сила льва… Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения»^[56].

Что-то особенное удалось увидеть Ницше в надвигающемся ХХ веке. Он описал и «восходящий нигилизм», и эпоху чудовищных войн и крушений: «…начинается эпоха варварства; науки будут поставлены ей на службу»; «…наступит время борьбы за господство над земным шаром – она будет вестись во имя основных философских учений»; «измельчание и нивелирование европейского человека таит в себе величайшую нашу опасность…». Ницше удалось не только заглянуть в будущее, ему удалось открыть совершенно новое в философском мышлении: зачеркнув традиции, разбив идолов, он открыл «неведомые тропы» движения к бытию вне истины, к бытию чистой воли и власти. Однако человеческая сущность на данном пути должна была исчезнуть. Что же должно остаться взамен и что должно произойти с «бесчеловечным» миром? Ницше и ужасается, и бесстрашно устремляется к неизведанному.

Философия классического позитивизма. Позитивизм представляет собой «крыло», реализующее иную, в сравнении с иррационализмом,философскую установку в период неклассической философии. Она ясно обозначила примат науки в достижении истинного бытия и знания.

Данное утверждение, безусловно, выросло из классического рационализма и эмпиризма XVI-XVII вв., но вместе с тем в данном процессе немаловажную роль сыграли и достижения практического знания отдельных наук XIX века. Физика вступила на порог новых открытий благодаря М. Фарадею, Дж. Максвеллу, Х. Герцу, Г. Гельмгольцу, Дж. Джоулю,
Р. Клаузиусу и Дж. Томпсону. Математика обновилась Л. Коши, К. Вейерштрассом, Г. Кантором. А. Лавуазье, Д. Менделеев, Я. фон Либих продвинули химическую науку. В начале ХХ в. М. Планком были обоснованы квантовые явления, Э. Резерфордом и Н. Бором открыта структура атома, А. Эйнштейн предложил новое физическое понимание реальности в рамках специальной и общей теории относительности и т.д. Всё это предрешило укоренение единственного метода познания – естественнонаучного, его механизмы стали общезначимыми; укрепилась вера в факт и безграничность человеческого разума; прогресс стал определяющей идеей понимания реальности.

Огюст Конт (1798–1857) – родоначальник течения позитивизма и представитель французской школы. Его основные произведения: «Курс позитивной философии» (1830-1842), «Система позитивной политики» (1851-1854) и др. Краеугольным камнем его философии явился закон трёх стадий. Согласно этому закону, человечество (как и душа отдельного индивида) проходит теологическую, метафизическую и позитивную стадии. 1. Теологическая (детство). На ней феномены рассматриваются как творения непосредственного действия сверхъестественных сил. 2. Метафизическая (юность). Феномены объясняются с помощью действия абстрактных сущностей и идей. 3. Позитивная открывает суть феноменов через комбинирование рассуждения с наблюдениями, формулирует законы, основанием которых выступают рассудок и разум[57]. Этот порядок в своем осуществлении определен метафизической идеей прогресса.

Знание, безусловно, уже достигло своеобразного итога своего развития и осуществления – это и выразила наука, в форме позитивной мысли и деятельности человечества. «Именно в законах явлений действительно заключается наука…»[58], ибо только их знание дает возможность предвидеть события, направлять активность на изменение следования развития жизни по пути бесконечного роста.

Важнейшей частью науки явился теоретический фундамент знания. И если в природе он установился физикой, то в общественной жизни – социологией, которой Конт отводил совершенно особую роль – роль вершины в развитии наук.

При изучении социологии он выделил следующие положения: 1. Разделил ее на социальную статику и социальную динамику, исследующие соответственно порядок и прогресс общества. 2. Связал историю человечества с историей развития индивидуальной человеческой природы, которую определил по сути как прогрессивную. 3. Обосновал роль традиции и социального закона в проектах развития общества.

Итогом философии Конта можно выявить особое отношение к разуму и человечеству в целом, которые он возвел на место абсолюта. Таким образом, наука и ее рациональная методология стали открыто претендовать на роль безусловной догматической системы.

В Англии течение позитивизма возглавили Джон Стюарт Милль (1806–1873) («Система логики…» (1843), «Утилитаризм» (1863)) и Герберт Спенсер (1820–1903) («Система синтетической философии» (1862-1896)). С позиции Милля, наука началась с первичных данных, которые вообще не подлежали её ведению – это ощущения и их порядок. Логика есть знание вторичное, рассуждающее о первичных истинах. Именно индукция обеспечила переход от наблюдавшегося к ненаблюдавшемуся, перенося опыт с одного частного случая на все последующие, сходные с предыдущим в определенном виде. Факт стал обобщением из опыта, характеризующим не логическое суждение, а отношение между предметами. Он определился в своей однопорядковости закону природы. Наука же стала системой накопления фактов, которые в свою очередь претендовали на глубокое истолкование феноменов.

Во второй трети XIX в. сформировалась так называемая «вторая волна» позитивизма. Ее яркими представителями стали Эрнест Мах (1838-1916) («Анализ ощущений» (1900)), Рихард Авенариус (1843-1896) («Критика чистого опыта» (1888-1890)) и Анри Пуанкаре (1854-1912) («Ценность науки» (1905)). С точки зрения Маха, цель науки состояла в описании фактов чувственного восприятия, во всяком случае, науке не следовало ими пренебрегать, в силу того, что сами категории теоретического знания должны были формироваться только при посредстве чувственного опыта.

Авенариусу принадлежало создание термина «эмпириокритицизм», который был выдвинут для обозначения позиции, поддерживающей в науке такой род «чистого опыта», который явился несводимым ни к материализму, ни к идеализму. Он включил в себя меру совершенно различных порядков – идеи, восприятия вещей, образы, оценки и т.д., и потому находился по ту сторону как психического, так и физического. Авенариус констатировал, что наука является лишь продолжением усовершенствования самой жизни.

Позитивизм «второй волны» ввел в философию идею «экономии мышления» – задачей науки стал поиск констант в естественных явлениях, а также способов их связи и взаимообусловленности.

Пуанкаре, кроме выдающихся достижений в математике и физике, проявил свой недюжинный талант в разработке вопросов научной методологии. Он высказал идею о том, что законы науки не имеют отношения к действительности, а являются лишь мерой соглашения, достигнутого научным сообществом (конвенции). Таким образом, наука должна озаботиться разработкой методологии, на основе которой будет осуществляться выбор фактов. «Метод – это, собственно, и есть выбор фактов; и прежде всего, следовательно, нужно озаботиться изобретением метода…»[59]

Философия марксизма. Если позитивизм во всех своих проявлениях, в основном, осуществлял решение вопросов касающихся теории и методологии научного знания, то материализм и марксизм, не чуждые «позитивным устремлениям» и общему прогрессивному умонастроению науки, нацелили свои усилия на объяснение и изменение налично-фактического, антропологического и социального бытия.

Карл Маркс (1818–1883). Основные произведения: «Экономическо-философские рукописи» (1844), «Манифест Коммунистической партии» совместно с Ф. Энгельсом (1848), «Капитал» (1867-1894), «Критика политической экономии» (1859) и др. Наряду с иррационалистами, К. Маркс исходил из критики системы Г. Гегеля, утверждая, что юридические и политические институты не могут быть объяснены ни из самих себя, ни из развития Абсолютного Духа, ибо они суть следствия материальных условий жизни.

Метафизическую основу бытия и мысли он полагал в границах частного человеческого разума, объективная сущность которого укоренена в социальности, а саму социальность он видел в проявлении самодвижущейся самообосновывающейся вечной материи, которая проявляется в бесконечном диалектическом развитии. Таким образом, по Марксу, не сознание определяет бытие, а бытие определяет сознание. «Сознание [das Bewubtsein] никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием [das bewubte Sein], а бытие людей есть реальный процесс их жизни»[60].

Общество – это продукт взаимодействия отдельных людей, совокупность их отношений и связей. Данные отношения имеют объективный характер и потому «подчиняются» определению и закреплению. Основанием для их возникновения и формирования является труд и производство. Господствующий тип экономических отношений определяет социальную иерархию общества, социальные институты, тип политической системы, а так же духовную культуру. То есть, в процессе производства люди вступают в необходимые отношения, не зависящие от их воли, которые образуют экономически-материальную структуру общества. Над ней надстраиваются политические, юридические, идеологические структуры.

Главный вывод Маркса таков: способ производства обуславливает социально-политические связи в обществе, что влечет за собой возможность конфликта между производственными силами и производственными отношениями. Выход из конфликта связан с переходом на новый уровень, прежде всего, производственных и затем всех иных отношений. Последователи марксистской философии, закрепив данные отношения в социуме, назвали их социально-экономическими формациями и выявили их прогрессивные типы: первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая. Концентрация власти в руках пролетариата должна была стать промежуточным звеном на пути от буржуазного общества к модели свободного развития каждого. Задача заключалась в том, чтобы мир изменить, а не объяснить.

Для Маркса было очевидно, что частную собственность невозможно абсолютизировать, что она есть феномен, произведенный из присвоения. Капитал на определённой стадии развития общественных отношений изымает в собственность продукт труда других. В процессе производства объектом сделки становится труд и человек оказывается уже не принадлежащим самому себе. «Труд производит не только товары: он производит самого себя и рабочего как товар, притом в той самой пропорции, в которой он производит вообще товары»[61]. Отчуждённый труд предстаёт в трёх отношениях: 1) отчуждение производителя от продуктов его труда; 2) отчуждение производителя от собственной деятельности (от труда); 3) отчуждение человека от родовой сущности (человек свободен при выполнении животных потребностей).

В объяснении смысла религии и религиозной веры Маркс использовал положение Л. Фейербаха: «Теология – это антропология», выводя тем самым идею Абсолютного из сущности человеческого разума. Именно государство и общество, создавая негативные условия существования личности, порождают религию и тип сознания, который её утверждает; потому борьба против религии - есть борьба против того общества, которое её поддерживает.

История же любого общества есть история борьбы классов – угнетателей и порабощённых. Первые – владельцы частной собственности, вторые – вынужденные продавать свою рабочую силу. Разрешение постоянно возникающего конфликта между классами возможно лишь путём социальной революции, при которой отменяется частная собственность, устанавливается равенство прав, свобод и т.д.

Неизбежность победы пролетариата Маркс обосновывает в «Капитале». Труд рабочего как объект купли-продажи формирует прибавочную стоимость, которой распоряжается буржуа. Д – Т – Д', где Д – деньги на покупку средств производства и рабочей силы; Т – товар, произведенный в результате труда; Д' – начальный капитал плюс прибавочная стоимость. Таким образом, аккумуляция капитала в одних руках рождает материальный и социальный дисбаланс в обществе. Политическая власть – не что иное, как организованное насилие одного класса над другим.

Говоря об оценке и наследии марксизма, нельзя не отметить, что особый взгляд, данный Марксом на мир и историю, был настолько необычен и глубок, что о возврате к старым категориям социальных наук не могло быть и речи. Нельзя забывать о том, что Маркс представил именно философскую теорию, поэтому критика её со стороны экономистов (несостоятельность объяснения механизма формирования цен), политиков (решение классовых конфликтов социальным путем), теологов зачастую однобока и необоснованна.

Фридрих Энгельс (1820-1895). Наиболее важные произведения, написанные совместно с К. Марксом «Святое семейство» (1844); «Немецкая идеология» (1845-1846), «Манифест коммунистической партии» (1848) и др. Явился активным участником освободительного рабочего движения, создателем, наряду с Марксом, I Интернационала – массовой международной организации пролетариата.

В своих философских исканиях оказал существенное влияние на создание теории классов и классовой борьбы, идею непрерывной революции, а так же обосновал возможность соединения диалектического материализма и естествознания («Происхождение семьи, частной собственности и государства»). Последнее обоснование внесло важный вклад в развитие теории глобального эволюционизма (Г. Спенсер, Ч. Дарвин).

Традиции классической философии в эпоху неклассики.Тем не менее, в историческую эпоху неклассической философии продолжала своё развитие и классическая школа, продвигая и трансформируя идеи И. Канта, Д. Юма, Г. Гегеля и представителей немецкого и английского рационализма. Наиболее известным стало направление неокритицизма во главе с Марбургской и Баденской школами, в которых ценность рацио и эмпирио отстаивались под влиянием позитивной философии.

Марбургская школа была представлена Г. Когеном («Логика чистого познания» (1902), «Этика чистого чувства» (1912) и др.). С его точки зрения философия должна исходить не из вопроса об отношении мышления к независимому от него бытию, а из вопроса, каковы основания логических понятий математики, естествознания, этики… В Бадене особая роль отводилась рассмотрению категорий ценности и нормы, определяющих и структурирующих сущность познавательной активности субъекта (В. Виндельбанд, Р. Риккерт).

Совершенно отдельное направление развивали исследователи социально-философской школы, которая в этот период превратилась в своеобразную вершину гуманитарных наук: немецкий историцизм (В. Дильтей,
Г. Риккерт, М. Вебер, Г. Зиммель и др.). Углубляя рациональную «модель» философии истории, они расположили человека, социум и культуру в границах объективности, единичности факта, особой методологии. Цель истории – характеристика «свершившегося», однократного, индивидуального события, исключающего возможность подведения под универсальный закон. Вместе с тем, под влиянием философии «жизни», исследователи направления историцизма, определили историю, в том числе, и как объективацию жизни, движущий фактор сущего, до конца не раскрываемую тайну.

В это же время возникло течение философского прагматизма (Ч. Пирс, У. Джемс), определившее ценность научных понятий через их практическую полезность («принцип Пирса»). Понятие истины заменилось «переживанием» истины, тем, что лучше всего соединилось с неповторимым индивидуальным опытом (У. Джемс).

Таким образом, эпоха неклассической философии открыла совершенно новые горизонты «движения» мысли, которая, с одной стороны, прояснила свою собственную самодостаточность, осуществив поиск универсальных оснований в объективности научных суждений и методов (позитивизм), или, напротив, в бессознательных, инстинктивных «порывах» (иррационализм). Она раскрыла себя и через социальность (марксизм). Но предела достигла в самоотрицании – отвергнув трансцендентное основание (метафизическое, бытийственное, божественное) и провозгласив его наличие в сверхчеловеческом (Ф. Ницше), как новой абсолютной идее.

Пройдя через радикальные метаморфозы и превращения, стянув в единую точку греческую метафизику, религиозную духовную традицию, «новый» рационализм и нигилизм мысль вышла на совершенно новый виток «жизни»: этап постсовременности, постмодерна.