Июня. Революционная армия и революционное правительство

Восстание в Одессе и переход на сторону революции броненосца «Потемкин»[59] – новый и крупный шаг вперед в развитии революционного движения против самодержавия. События с поразительной быстротой подтвердили своевременность призывов к восстанию и к образованию временного революционного правительства.

Всенародное вооруженное восстание зреет и организуется на наших глазах под влиянием стихийного хода событий.

Не так уже далеки те времена, когда единственным проявлением народной борьбы с самодержавием были бунты, т.е. возмущения несознательные, неорганизованные, стихийные, иногда дикие.

Но рабочее движение, как движение самого передового класса, быстро выросло из этой началь­ной стадии. Сознательная пропаганда и агитация социал-демократии сделали свое дело. Бунты сменились организованной стачечной борьбой и политическими демонстрация­ми против самодержавия.

Дикие военные расправы в течение нескольких лет «воспи­тывали» пролетариат и городское простонародье, подготавливая его к высшим формам революционной борьбы. Преступная и позорная война, в которую бросило народ самодержавие, переполнила чашу народного терпения. Начались попытки вооруженного отпора толпы царским войскам. Начались настоящие уличные сраже­ния народа с войском, битвы на баррикадах. Кавказ[60], Лодзь, Одесса, Либава[61] показали нам в самое последнее время образцы пролетарского геройства и народного энту­зиазма.

Борьба перерастала в восстание.

Позорная роль палачей свободы, роль при­служников полиции не могла не открыть глаза царской армии.

Армия стала колебаться. Сначала отдельные случаи неповиновения, вспышки запас­ных, протесты офицеров, агитация среди солдат, отказ отдельных рот или полков стре­лять в своих братьев – рабочих. Затем – переход части армии на сторону восстания[62].

Громадное значение последних одесских событий состоит именно в том, что впервые крупная часть военной силы царизма, – целый броненосец, – перешла открыто на сторону революции.

Бешеные усилия и всевозможные уловки употребляло правительство, чтобы скрыть от народа это событие, чтобы потушить восстание матро­сов в самом начале. Ничто не помогло. Посланные против революционного броненосца «Потемкина» военные суда отказались бороться против товарищей. Распространив по Европе известия о сдаче «Потемкина», о царском приказе потопить революционный броненосец, самодержавное правительство только окончательно опозорило себя перед всем миром.

Эскадра вернулась в Севастополь, правительство спешит распустить матросов, разоружить военные суда; ходят слухи о массовой отставке офицеров Черноморского флота; на сдавшемся броненосце «Георгий Победоносец» опять начались возму­щения.

В Либаве и Кронштадте матросы тоже восстают; учащаются столкновения с войском; идет (в Либаве) бой на баррикадах матросов и рабочих против солдат.

В за­граничной печати сообщается о возмущениях на целом ряде других военных судов («Минин», «Александр Второй» и т.д.).

Царское правительство оказалось без флота. Самое большее, чего ему удалось пока добиться, это – удержать флот от активного перехода на сторону революции. А броненосец «По­темкин» остался непобежденной территорией революции и, какова бы ни была его судьба, перед нами налицо несомненный и знаменательнейший факт – попытка образо­вания ядра революционной армии.

Заграничная печать всех стран и всех партий полна известиями, телеграммами, статьями по поводу перехода части судов Черноморского флота на сторону русской революции. Газеты не находят слов для выражения своего изумления, для достаточно сильной характеристики того позора, до которого довело себя самодержавное правительство.

Верхом этого позора было обращение царского правительства к Румынии и Турции с просьбой о полицейской помощи против восставших матросов! Турецкий султан должен защитить царское самодержавие от русского народа – царю нельзя опереться на русские военные силы, и он молит о помощи чужие державы.

Трудно представить себе лучшее доказательство полного краха царской власти. Трудно подыскать лучший материал для разъяснения солдатам русской армии их роли.

Вот что пишет в передовой статье 4-го июля газета «Таймс»:

«Бессилие русского правительства на море нашло себе пора­зительное подтверждение в той ноте, с которой оно обратилось к Пор­те (т.е. к турецкому правительству) и к румынскому правительству. В этой ноте рус­ское правительство просит названные государства рассматривать возмутившихся мат­росов русского флота, как обыкновенных уголовных преступников, и предостерегает, что в противном случае возможны международные осложнения.»

Другими словами, правительство царя унизилось до того, что умоляет турецкого султана и короля румынского быть настолько добрыми и выполнить для него ту полицейскую работу, которую оно само для себя выполнить уже не в состоянии.

Остается выждать, соблагоизволит ли Абдул-Гамид оказать царю просимую им помощь или нет. До сих пор единст­венным результатом, которого добилось русское правительство, оказалось ужесточение надзора со стороны Турции, причем его первой жертвой оказалось русское судно береговой обороны, на котором въезжал в Босфор русский посол. Турки вы­стрелили по этому судну холостым зарядом. Год тому назад турки вряд ли решились бы таким способом осуществить свой надзор.

Что касается до румынского правитель­ства, то оно поступило правильно, игнорируя просьбу рассматривать восставших мат­росов как уголовных преступников. Этого, конечно, и следовало ожидать от правитель­ства нации, уважающей себя. Румынское правительство приказало не давать ни припасов, ни угля «Потемкину», но в то же время оно сообщило матросам, что если они высадятся на берег в Румынии, то их будут рассматривать лишь как «ино­странных дезертиров».

Итак, румынское правительство отнюдь не на стороне революции, ничего подобного! Но унижаться до полицейской службы всеми ненавидимому и презираемому царю всей России оно все же не хочет. Оно отказывает царю в его просьбе.

Теперь и в немецких газетах есть подтверждения неслыханного позора самодержавия. В «Франкфуртскую Газету» телеграфируют из Константинополя от 4 июля: «Русский посол Зиновьев передал вчера турецкому правительству ноту петербургского кабинета, в которой сообщается, что около 400 русских матросов, пото­пив один крейсер, спаслись третьего дня на одно английское торговое судно, шедшее по направлению к Константинополю. Русский посланник требует от Турции безуслов­ного задержания этого торгового судна при переходе его через Босфор, а также ареста и выдачи возмутившихся русских матросов. Турецкое правительство в тот же вечер со­брало на экстренное заседание совет министров, который обсудил русскую ноту. Тур­ция ответила русскому посольству, что исполнение его требования для нее невозмож­но, ибо по международному праву Турция не имеет прав полицейского надзора за су­дами, идущими под английским флагом, даже тогда, когда эти суда находятся в турец­ких гаванях. Кроме того, между Россией и Турцией нет договора о выдаче преступни­ков».

Турция ответила «мужественно», – замечает по этому поводу немецкая газета. Тур­ки не хотят быть полицейскими прислужниками царя!

Сообщают также, что когда миноносец «Стремительный[kkk]« вместе с несколькими другими военными судами пришел в Констанцу (Румыния) в поисках «Потемкина», то румынское правительство указало русским властям, что в румынских водах за поряд­ком наблюдает румынская армия и румынская полиция даже в том случае, если бы «Потемкин» находился еще в румынских водах.

Вместо беспокойства иностранным судам со сторо­ны «Потемкина» (чем пугало Европу царское самодержавие) неприятности сыплются от русского флота. Англичане возмущены задержанием и обыском в Одессе их судна «Granley». Немцы негодуют по поводу слухов о том, что турки остано­вят и обыщут, по просьбе русских, идущее из Одессы в Константинополь немецкое судно «Пера».

Может быть, при таких обстоятельствах не так-то легко будет России получить помощь от Европы против русских революционеров. Вопрос об оказании та­кой помощи обсуждают очень многие заграничные газеты, но большей частью они приходят к выводу, что не дело Европы помогать царю бороться против «Потемкина».

В немецкой газете «Berliner Tageblatt» появилось сообщение, что русское правительст­во обратилось и к державам с просьбой послать их военные суда из Константинополя в Одессу, чтобы помочь восстановить порядок!

Несомненно одно – переход «Потемкина» на сторону восстания сделал первый шаг к превраще­нию русской революции в международную силу, в сопоставлении ее лицом к лицу с европейскими государствами.

Г. Леру в телеграмме от 4.07 из Петербурга в парижскую газету «Le Matin» пишет:

«Во всем этом происшествии с «Потемкиным» поразительна непредусмотрительность русских властей, но нельзя не отметить также недостатки в организации революции. Революция овладевает броненосцем – событие, невиданное в истории! – не зная в то же время, что с ним делать».

Тут есть большая доля правды, несомненно.

Мы повинны, спора нет, в недостаточной организованности революции.

Мы повинны в слабости сознания некоторых соци­ал-демократов насчет необходимости организовать революцию, поставить восстание в число неотложных практических задач, пропагандировать необходимость временного революционного правительства.

Мы заслужили, что нам, революционе­рам, делают упреки буржуазные писатели по поводу плохой постановки революционных функций.

Но заслужил ли этот упрек броненосец «Потемкин», – мы не решимся сказать. Может быть, его команда преследовала именно ту цель, чтобы показаться в гавани европейской державы? Разве русское правительство не скрывало от народа вестей о событиях в Черноморском флоте до тех пор, пока «Потемкин» не пошел свободно в Румынию?

В Румынии революционный броненосец передал консулам прокламацию с объявлением войны царскому флоту, и подтверждением того, что по отношению к нейтральным судам он не позволит себе никаких враждебных действий.

Русская революция объявила Европе об открытой войне русского народа с царизмом.

Русская революция делает попытку выступить от имени нового, революционного правительства России.

Несомненно, что это лишь первая, слабая попытка, – но «лиха беда начало», говорит пословица.

По последним известиям, «Потемкин» пришел в Феодосию, требуя припасов и угля. Городское население волнуется. Рабочие требуют удовлетворения просьбы революционного броненосца. Дума постановляет отказать в угле, но дать провизию.

Весь Юг России волнуется так, как никогда. Число жертв гражданской войны в Одессе исчисляется в 6000 человек. Телеграфируют о расстреле 160 инсургентов военным судом, о том, что из Петербурга дан приказ «не давать пощады!». Но войска бессильны, войска сами ненадежны.

В фабричных предместьях Одессы волнение не утихает. В прошлую ночь (с 4 на 5 июля) убито 35 человек. Большая часть войск, по приказу генерал-губернатора, выведена из города, потому что среди войск обнаружился серьезный недостаток дисциплины.

В Николаеве и Севастополе произошли волнения в правительственных арсеналах. В Севастополе убито 13 человек.

В пяти уездах Херсонской гу­бернии идут крестьянские восстания. В последние четыре дня убито до 700 крестьян.

«Начинается, по-видимому, – так гласит телеграмма из Одессы в Лондон от 5.07 – борьба не на жизнь, а на смерть между народом и бюрократией».

Восставшие матросы с броненосца «Потемкин» распространяют текст манифеста:

«К цивилизованным гражданам и к рабочему народу! Преступления самодержавного правительства истощили всяческое терпение. Вся Россия, объятая пламенем возмуще­ния, восклицает: долой цепи рабства!

Правительство хочет залить всю страну кровью, забывая, что войско состоит из сыновей угнетенного народа. Экипаж «Потемкина» сде­лал первый решительный шаг. Мы не хотим больше быть палачами нашего народа.

Наш лозунг: смерть или свобода для всего русского народа!

Мы требуем прекращения войны и немедленного созыва учредительного собрания на основе всеобщего избира­тельного права.

За эту цель мы будем бороться до конца: победа или смерть!

Все сво­бодные люди, все рабочие будут на нашей стороне в борьбе за свободу и за мир.

Долой самодержавие! Да здравствует учредительное собрание!»

Никакие репрессии, никакие частичные победы над революцией не уничтожат значения этого события. Первый шаг сделан. Рубикон перейден. Переход армии на сторону революции запечатлен перед всей Россией и перед всем миром. Новые, еще более энергичные попытки образования революционной армии неминуемо последуют за событиями в Черноморском флоте.

Наше дело теперь – поддержать всеми силами эти попытки, разъяснить самым широким массам пролетариата и крестьянства общенарод­ное значение революционной армии в деле борьбы за свободу, помочь отдельным отря­дам этой армии выдвинуть общенародное знамя свободы, способное привлечь массу, объединить силы, которые раздавят царское самодержавие.

Дело таких отрядов – провозгласить восстание, дать массам военное руководство, необходимое для гражданской войны, создать опорные пункты открытой всенародной борьбы, перебросить восстание в соседние местности, обеспечить (сначала хотя бы в небольшой части территории государства) полную политическую свободу, начать революционную перестройку прогнившего самодержав­ного строя, развернуть во всю ширь революционное творчество народных масс, кото­рые мало участвуют в этом творчестве в мирные времена, но которые выступают на первый план в эпохи революции[lll].

Только сознав эти новые задачи, только поставив их смело и широко, отряды революционной армии могут одержать полную победу, по­служить опорой революционного правительства.

Революционное правительство – такая же насущно необходимая вещь на данной стадии народного восстания, как рево­люционная армия.

Революционная армия нужна для военной борьбы и для военного руководства массами народа против остатков военной силы самодержавия. Революци­онная армия необходима потому, что только силой могут быть решены великие исторические вопросы, а организация силы в современной борьбе есть военная организация.

Революционное правительство необходимо для политического руководства народными массами, – сначала в той части территории, которая уже отвоевана у царизма революционной армией, а потом и во всем государстве.

Революционное правительство необходимо для немедленного совершения политических преобразований, во имя которых идет революция, – для устройства революционного народного самоуправления, для созыва действительно всенародного и действительно учредительного собрания, для проведения тех «свобод», без которых невозможно правильное выражение воли народа.

Революционное прави­тельство необходимо для политического объединения восставшей части народа, кото­рая на деле и окончательно порвала с самодержавием, для политической организации ее.

Эта организация может быть, конечно, только временная, как только временным и может быть революционное правительство, берущее в руки власть от имени народа, для обеспечения воли народа, для деятельности посредством народа.

Но эта организа­ция должна начаться немедленно, в неразрывной связи с каждым успешным шагом вос­стания, ибо политическое объединение и политическое руководство не могут быть от­ложены ни на минуту.

Для полной победы народа над царизмом немедленное осу­ществление политического руководства восставшим народом не менее необходимо, чем военное руководство его силами.

Каков будет окончательный исход борьбы между сторонниками самодержавия и массой народа, в этом не может сомневаться ни один человек, сколько-нибудь сохранивший способность рассуждения. Но мы не должны закрывать себе глаза на то, что серьезная борьба только еще начинается, что нас ждут еще великие испытания.

Мы умеем ценить значение той упорной, медленной, часто невидной работы политического воспитания, которую все­гда вела и всегда будет вести социал-демократия. Но мы не должны допускать еще более опасного в настоящий момент неверия в силы народа, мы должны помнить, какой громадной просвещающей и организующей силой обладает революция, когда могучие исторические события силой вытаскивают обывателей из их медвежьих углов, чердаков и подвалов и заставляют их становиться гражданами.

Месяцы революции скорее и полнее воспитывают граждан, чем десятилетия политического застоя. Задача сознательных руководителей революци­онного класса – всегда идти впереди его, разъяснять значе­ние новых задач и звать вперед к нашей великой конечной цели.

Неудачи, которые не­избежно ждут нас при дальнейших попытках образования революционной армии и учреждения временного революционного правительства, только научат нас практическо­му решению этих задач, только привлекут новые и свежие, таящиеся теперь под спудом, народные силы к их решению.

Социал-демократия никогда не опуска­лась до игры в военные заговоры, она никогда не выдвигала на первый план военных вопросов, пока не было налицо условий начавшейся гражданской воины. Но теперь все социал-демократы выдвинули военные вопросы на одно из первых мест, поставили на очередь изучение и ознакомление с ними народных масс.

Революционная армия должна практически применить военные знания и военные ору­дия для решения всей дальнейшей судьбы русского народа, для решения первого, на­сущнейшего вопроса, вопроса о свободе.

Социал-демократия никогда не смотрела и не смотрит на войну с сентиментальной точки зрения. Бесповоротно осуждая войны, как зверские способы решения споров человечества, социал-демократия знает, что войны неизбежны, пока общество делится на классы, пока существует эксплуатация человека человеком.

Для уничтожения этой эксплуатации нам не обойтись без войны, которую всегда и повсюду начинают господствую­щие классы.

Есть война и война.

Есть война – авантюра, удовлетво­ряющая интересы династии, аппетиты грабительской шайки, цели героев капиталисти­ческой наживы.

Есть война – и это единственная законная война в капиталистическом обществе – против угнетателей и поработителей народа.

Только утописты или фили­стеры могут осуждать такую войну. Только буржуазные предатели свободы могут сторониться теперь в России от этой войны, войны за волю народа.

Пролетариат начал в России эту великую освободительную войну, он сумеет продол­жить ее, самостоятельно образуя отряды революционной армии, подкрепляя отряды перешедших к нам солдат и матросов, привлекая крестьян, наполняя новых, формирующихся и за­каляющихся в огне гражданской войны граждан России геройством и энтузиазмом борцов за свободу и счастье всего человечества.

Необходимо, чтобы рево­люционное правительство стремилось опереться на народные низы, на массу рабочего класса и крестьянства, – без этого оно не может держаться, без революционной само­деятельности народа оно есть нуль, хуже нуля. Наше дело предостеречь народ от аван­тюризма громких, но нелепых обещаний, выдвинув в то же время преобразования, действи­тельно осуществимые в данный момент и действительно необходимые для упрочения дела революции. Революционное правительство должно поднять «народ» и сорганизо­вать его революционную активность.

Нужно теперь же и немедленно всеми мерами распространять правильное представление о наших общенародных и ближай­ших задачах. Нужно уметь обратиться к народу – в настоящем смысле этого слова – не с одним только общим призывом к борьбе, а с непосредственным призывом к немедленному осуществлению самых основных демократических преобразований, к немедленному, самостоятельному проведению их в жизнь.

Революционная армия и революционное правительство, это – две стороны одной медали. Это – два учреждения, одинаково необходимые для успеха восстания и закрепления плодов его. Это – два лозунга, которые необходимо должны быть выдвинуты и разъяснены, как единственные последовательные революционные лозунги.

У нас много теперь есть людей, называющих себя демократами. Много говорунов «конституционно-демократической партии»[mmm], да мало среди пре­словутого «общества», среди якобы демократического земства, истинных демократов, – т.е. людей, которые искренне стоят за полное самодержавие народа, которые спо­собны бороться не на жизнь, а на смерть с врагами народного самодержавия, с защитниками царского самодержавия.

У рабочего класса нет этой трусливости, этой лицемерной половинчатости, которые свойственны буржуазии как классу. Рабочий класс может и должен быть вполне после­довательным демократом. Рабочий класс своей кровью, пролитой на улицах Петербур­га, Риги, Либавы, Варшавы, Лодзи, Одессы, Баку и массы других городов, доказал свое право на роль авангарда в демократической революции. Он должен оказаться на высоте этой великой роли в переживаемый решительный момент[nnn].

Сознательные представи­тели пролетариата, члены РСДРП, должны, – ни на минуту не забывая о своей социа­листической цели, о своей классовой и партийной самостоятельности, – выступить перед всем народом с передовыми демократическими лозунгами.

Для нас, для пролетариата, демократический переворот только первая ступень к полному освобождению труда от всякой эксплуатации, к великой социалистической цели. И поэтому тем скорее должны мы пройти эту первую ступень, тем решительнее должны мы разделаться с врагами народной свободы, тем громче должны мы проповедовать лозунги последова­тельной демократии: революционная армия и революционное правительство.